«Над нами — очередной бал, люстра качается, лампочки тухнут, работать невозможно. М. А. впадает в ярость.
-Если мы отсюда не уберёмся, я ничего не буду больше делать! Это издевательство – писательский дом называется! Войлок! Перекрытия!
А правда, когда строился дом, строители говорили, что над кабинетами писателей будут особые перекрытия, войлок, - так что обещали полную тишину. А на самом деле…
- Я не то что МХАТу, я дьяволу готов продаться за квартиру!..»

«Получение отдельной квартиры в то время было настоящим чудом – ведь в 1933 году на одного советского жителя Москвы в среднем приходилось лишь 4,15 квадратного метра жилой площади. В 1935 году половина населения столицы жила в коммуналках, другие – в бараках, и только небольшая часть имела отдельное жильё».

<...>Писатель Николай Адуев располагал жилой площадью размером около 35 квадратных метров, состоящей из двух комнат. Но они были настолько сырыми, что пришедшие туда в солнечное майское утро представители групкома драматургов с трудом провели там полчаса. Все вещи в комнатах оказались влажными, книги отсырели, клавиши у пианино отваливались от сырости, по стенам с отставшими обоями ползали мокрицы. В нескольких семьях соседей писателя по коммуналке было семеро маленьких детей, которые постоянно бегали, вопили, рыдали, что создавало соответствующую «творческую обстановку».

<...>Не слишком жаловала власть и куда более крупных писателей. Лев Кассиль с женой и годовалым ребенком жил в одной комнате. Аркадий Гайдар с семьёй из пяти человек занимал тоже одну комнату, разделённую деревянной перегородкой.

<...>9 августа 1938 года ответственный секретарь ССП Павленко и председатель Правления Литфонда Ляшко сообщили Владиславу Молотову, что немало членов Союза писателей из Москвы и Ленинграда (около 150 человек) не обеспечены жилищными условиями, необходимыми для творческой работы. Многие из них вообще не имели собственного жилья, проживали у родственников или у посторонних людей. В очередном письме, направленном Молотову уже от имени Президиума ССП, приводились другие цифры. Только в Москве оказалось более 200 писателей, нуждавшихся в улучшении жилищных условий, 40 из них не имели собственной площади.

«Дмитриев опять о МХАТе, о том, что им до зарезу нужно, чтобы М. А. написал пьесу, что они готовы на всё!
— Что это такое — «на всё»! Мне, например, квартира до зарезу нужна — как им пьеса! Не могу я здесь больше жить! Пусть дадут квартиру!»

«Получили деньги, вздохнули легче. А то просто не знала, как жить дальше. Расходы огромные, поступления небольшие. Долги».

Заметим: «Астория» - одна из самых дорогих гостиниц того времени, и месяц проживания в ней влетал в копеечку.

«…Пироги, икра, севрюга, телятина, сласти, вино, водка, цветы».

«Угощала их налимьей печёнкой, икрой, яичницей и чудесным рижским шоколадом».

«Ужин – икра, лососина, домашний паштет, редиски, свежие огурцы, шампиньоны жареные, водка, белое вино».

«Прелестно ужинали – икра, свежие огурцы, рябчики, - а главное, весело».