Представьте себе, что вас пригласили на лекцию о жизни Авраама Линкольна. Вы думаете, что сейчас вам подробно расскажут биографию великого деятеля. Но лекция начинается с рассказа… о его похоронах! Вы удивитесь, не правда ли?

Но именно это и происходит в сегодняшней недельной главе под названием «Хаей Сара» — «Жизнь Сары». Глава начинается с рассказа о похоронах Сары в пещере Махпела. Далее мы читаем о женитьбе ее сына Ицхака на Ривке, ставшей Ицхаку утешением после смерти матери. Заканчивается лекция рассказом о второй женитьбе Авраама и его смерти.
В чем дело? Как все это понимать?
Ответом на этот вопрос является утверждение: есть жизнь после смерти. Настоящая жизнь не измеряется лишь событиями биографии. Главное в жизни человека — это то наследие, которое остается после его смерти.
Здесь мне вспоминается одна майса. Известный богач-еврей позвал перед смертью всех своих сыновей и сказал им: «Дети мои! Всю свою жизнь я старался вас обеспечить, не отказывал вам ни в чем. Но вот пришла мне пора умереть. У меня осталась лишь одна просьба. Вот два письма. Первое из них распечатайте сразу после моей смерти, а второе — на тридцатый день (шлошим)». 
С этими словами он умер. Открывают сыновья первое письмо и читают: «Дети мои! Похороните меня в носках!»
Растерянные сыновья показали это письмо раввину. «Ни в коем случае! — отрезал раввин. — Вы же знаете, что запрещено хоронить еврея в чем бы то ни было, кроме тахрихим (саван)!»
Через 30 дней сыновья открыли второе письмо: «Дети мои! Помните, что с собой в могилу даже носки не возьмешь!»
В Вавилонском Талмуде приводится такая история.
«Сказал рабби Йоханан: Яаков, праотец наш, не умер. Спросили у него: но ведь сообщает Тора, что о Яакове говорили поминальные речи, что бальзамировали его и похоронили? Ответил рабби Йоханан: как живо его потомство, так и сам он жив».
То есть, когда потомство человека продолжает его путь, мы знаем, что он жив, и что жизнь его — истинна и непрерывна.
Так и в нашей главе: читая о событиях, произошедших после смерти Сары, мы понимаем все величие ее жизни. Ведь зачастую именно события, происходящие после смерти человека, раскрывают истинный смысл его жизни. По сути, это рассказ не о смерти, а о бессмертии! В чем же уникальность наследия праматери Сары?
Каббала учит, что Авраам и Сара представляют собой два разных подхода к жизни. Авраам — это символ универсального милосердия (хесед). Авраам в любой ситуации был готов помочь ближнему, кем бы он ни был. Его шатер в пустыне был открыт на все четыре стороны, и там он принимал всех, даже идолопоклонников-арабов. Авраам стал праотцем не только еврейского народа, но и потомков Ишмаэля, и сыновей Кетуры.
Сара, по Каббале, представляет сферу сдержанности (гвура). Само ее имя происходит от слов «срара» (власть), «сар» (правитель). Милосердие Сары было направлено на избранных. С момента рождения единственного сына Ицхака она желала получить благословение только для него, видя в нем носителя святости. В течение совместной жизни Сары и Авраама проявлялись разногласия в их мировоззрении. Особенно это было заметно в отношении изгнания Ишмаэля — событии, вызвавшем у Авраама огромную печаль. Но после смерти Сары Авраам признал ее правоту. Как сказано в нашей главе: «И отдал Авраам все, что было у него, Ицхаку».
Именно это спасло еврейский народ в эпоху Второго Храма, в диспуте перед Александром Македонским — владыкой огромной империи. Ко двору монарха пришли ишмаэлиты (арабы) и заявили, что Земля Израиля принадлежит им. Присутствовавшие при этом мудрецы Израиля не нашли, что возразить. Они погрузились в тягостное раздумье. И тут выступил вперед некто по имени Гвига бен Псиса: «Отправьте меня, и я отвечу им. Если я проиграю в споре, вы, мудрецы, ничего не теряете. Просто скажете им, что немного чести — переспорить такого ничтожного и глупого человека, как я!»
Начался диспут.
– Мы — тоже дети Авраама, и его земля принадлежит нам, — заявили ишмаэлиты.
– Но ведь вы уже получили свою долю, — возразил Гвига бен Псиса. — Не сказано ли в Писании, что Авраам оделил сына рабыни, Ишмаэля, богатыми дарами? А вот Ицхаку он передал «все, что имеет».
Растерялись ишмаэлиты, не нашли, что возразить… и ушли с позором.
…Понять глубину смысла этой главы я смог лишь в последние восемь лет — после смерти моей горячо любимой бабушки Аси Розенфельд-Гельтман, благословенна ее память. Моя бабушка, дочь и внучка раввинов, последние 15 лет жизни прожила в Израиле, где и похоронена. Большую часть жизни она прожила в Ленинграде (Санкт-Петербург), окончила Ленинградский Государственный университет по специальности «филолог-литературовед». Несмотря на все тяготы советской действительности, бабушка героически хранила еврейские традиции и сумела вырастить всех детей, внуков и правнуков в духе наших предков. В 1952 году, рискуя всем, она уехала из Ленинграда с сыном-младенцем на руках в молдавский городок Аккерман, где тайно сделала ему обрезание. Сегодня мой дядя, джазовый пианист Григорий Розенфельд, живет в Израиле с детьми и внучкой.
В нашем доме бабушка с дедушкой собирали на еврейские праздники всех близких и друзей, умудрялись печь мацу в ленинградской коммуналке… Самое главное — это то, что она была живым примером милосердия, щедрости, самопожертвования и верности еврейским корням для всех нас. Во многом благодаря бабушке я и мои старшие брат и сестра получили в Израиле религиозное образование. Сегодня мой старший брат — раввин в Кфар-Хабаде. В Израиль я приехал в трехлетнем возрасте, но именно благодаря ей, моей бабушке, я выучил русскую грамоту. Выходит, что возможностью вести еврейскую просветительскую деятельность на русском языке я обязан ей. Памяти моей бабушки я посвятил мои лекции в санкт-петербургской синагоге несколько лет назад, когда приехал туда впервые в качестве лектора. Для меня это были очень волнующие минуты — выступать в синагоге, где долгие годы молились моя бабушка и ее родители!
И тогда я еще раз оценил слова: «Вот жизнь Сары».
Гут шабес, дорогие друзья!
Помните, что настоящая жизнь вечна! Она — в наших делах и в наших детях. Сейчас и навсегда.

Раввин Бенцион Ласкин