«Ледяное небо по ночам блистало над садом неведомыми созвездиями. Я плохо знал звездное небо. "Каждая такая ночь может быть последней в жизни", – говорил я себе и торопился изучить величественную карту неба. Сириус сверкал в глухой воде озер, как синий алмаз. Я видел созвездье Дельфина и туманные огни, что носят название Волосы Вероники, и огненную черту Персея. Сатурн подымался над безмолвием сосновых боров в осенние сумерки,

"Нет ничего такого в окружающей нас жизни и в нашем сознании, чего нельзя было бы передать русским словом. И звучание музыки, и спектральный блеск красок, и шум и тень садов, и сказочное — сновидения, и тяжёлое громыхание грозы, и детский лепет, и заунывный ропот прибоя. И гнев, и великую радость, и скорбь утраты, и ликование победы. Нет таких мыслей, понятий, звуков, красок и образов — и сложных и простых, — для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения. Прав был Тургенев, когда говорил, что такой язык может быть дан только великому народу. Русский язык — народен. Он является наилучшим выражением сущности русского слова.

"Мне все кажется, что тот человек, какой не видел цветущей вербы над затихшей водой и не заметил ее чистого отражения в этой воде в такой теплый денек с нависшим серым небом, никогда не поймет, что такое наша русская застенчивая весна. Так же, как и тот человек, что не вдохнул холодноватого,

"Мы живем в громадном, плохо разгаданном мире и топчем камни, цветы и травы, не подозревая о совершенстве их строения, не подозревая, что знакомство с ними обогатило бы наш опыт во всех областях жизни и какой-нибудь скромный одуванчик мог бы открыть дорогу к глубокому физическому оздоровлению человечества".

К.Г. Паустовский "Черное море"

 

 

Константин Паустовский - классик русской литературы.

Уже после смерти Константина Георгиевича, его сыну от первого брака Вадиму попали в руки письма к одной незнакомке, которой писатель писал их на протяжении долгих лет. И они до боли напоминали те письма, которые в своей далекой юности он писал невесте Кате-Хатидже, а позже Валерии...Татьяне и многим его поклонницам. Те же словосочетания, те же обороты речи, те же теплые интонации…

В жизни писателя было много женщин, которых он любил. Чтобы писать, ему как воздух было необходимо состояние постоянной острой влюбленности. И лишь на склоне лет он понял, что каждая из них была частью одной, придуманной им идеальной женщины.

 

 

Константин Паустовский русский писатель.

«Именно тогда мне и пришло в голову, что, по существу, он был однолюбом, что все браки и увлечения только дополняли и развивали друг друга, что состояние влюбленности было необходимым условием успешной творческой работы. Отец им очень дорожил и, может быть, даже провоцировал его»,  — именно так смог объяснить непостоянство в чувствах и многочисленных увлечениях отца его сын.
И, что ничуть не удивляет, герои книг гениального романтика писали своим возлюбленным точно такие же письма, как и сам автор — своим любимым женщинам. Константин Георгиевич писал жизнь и жил в своих книгах, переживая, любя, страдая и заставляя страдать других.

Обратная сторона гениальности

 

Константин Паустовский.

В конце своего жизненного пути, терзаемый угрызениями совести, Константин Георгиевич напишет с горечью: «Жизнь представляется теперь, когда удалось кое-как вспомнить ее, цепью грубых и утомительных ошибок. В них виноват один только я. Я не умел жить, любить, даже работать. Я растратил свой талант на бесплодных выдумках, пытался втиснуть их в жизнь, но из этого ничего не получилось, кроме мучений и обмана. Этим я оттолкнул от себя прекрасных людей, которые могли бы дать мне много счастья. Сознание вины перед другими легло на меня всей своей страшной тяжестью. На примере моей жизни можно проверить тот простой закон, что выходить из границ реального опасно и нелепо».