версия для ппечати Память о православных меценатах Бахрушиных увековечена над их родовой усыпальницей

Сегодня в 33-й Московской городской клинической больнице торжественно открыта мемориальная доска в честь братьев Петра, Александра и Василия Бахрушиных. Это поистине историческое событие. По злой иронии судьбы, до недавнего времени в нашей столице ничто не напоминало о великих благотворителях дореволюционной России, пожертвовавших на богоугодные цели совершенно немыслимые для тех лет деньги — в совокупности около 4 миллионов рублей.

Миллионщики

Нам фамилия Бахрушиных, конечно, знакома — но в основном благодаря представителям следующего поколения этой династии, двум Алексеям, двум двоюродным братьям — сыну Александра (основателю Театрального музея, удостоившегося от советской власти переименования в свою честь бывшей Лужниковской улицы) и сыну Петра (знаменитому коллекционеру и библиофилу, передавшему по духовному завещанию свою 30000-томную библиотеку в Исторический музей). Но ни музея Алексея Александровича, ни коллекции Алексея Петровича, ни многочисленных деяний их достойных потомков не было бы, если бы не Петр, Александр и Василий.

В Москве этих людей уважительно называли миллионщиками и профессиональными благотворителями. Сколотив состояние на казенных заказах во время русско-турецкой войны 1877-1878г.г., эти предприниматели-кожевенники не забыли старого обычая: в конце каждого года десятую часть от прибыли направлять на благотворительность. Кожевенное производство росло и ширилось, доходы были все больше – а вместе с ними увеличивались и десятины. И в 1882г. братья предложили московскому городскому голове проект, не имевший аналогов по тем временам, да и сегодня кажущийся невероятным: целиком на деньги одного семейства построить полноценную городскую больницу. Уже 1887г. – ровно 125 лет назад – на Сокольничьем поле по проекту архитектора Бориса Фрейденберга возникла 200-коечная лечебница. При ее открытии братья Бахрушины придерживались семейного правила, проверенного временем: примерно половина спонсорского вклада шла на стройку, а остальное помещалось в банк, чтобы на проценты обеспечивать функционирование учреждения.

Лечили в больнице бесплатно. В 1893г. рядом встало еще одно богоугодное заведение – Дом призрения для неизлечимо больных (по сути, первый в России хоспис, возникший семью десятилетиями раньше появления подобных заведений на Западе). В 1902г. тут же открылся родильный приют (тогда крупнейший в городе), а четырьмя годами позднее – амбулатория... Наверное, теперь каждому понятно, почему больничный комплекс официально именовали Бахрушинским. Но этого тогдашнему муниципалитету показалось мало: Городская Дума распорядилась присвоить такие же имена прилегающим улицам и переулкам. А над всем этим медицинским кварталом в центральном объеме главного лечебного корпуса возвышался величественный купол больничного Храма Иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость.

Упомянем еще об одном красноречивом историческом факте. В 1900 году Александр и Василий Бахрушины стали Почетными гражданами нашего города (Петр к тому моменту уже скончался). За всю историю этого звания больше не было прецедентов, когда его присуждали как родным братьям, так и представителям купеческого сословия (ныне — коммерсантам). Единственное исключение — основатель знаменитой картинной галереи Павел Третьяков.

Тайная гробница

После революции церковь закрыли, купола и кресты снесли, перестроив верхний уровень в обычный этажный пролет. А Бахрушинской больнице, ставшей 33-й городской, присвоили имя ученого-клинициста профессора Московского университета Алексея Остроумова — семейного врача... самих Бахрушиных.

"С предложением восстановить храм в больнице в 1990-х годах выступило столичное Управление государственного контроля и использования памятников истории и культуры, - вспоминает прямой потомок одного из Бахрушиных — Павел Крикунов, правнук Надежды Бахрушиной, приходившейся, в свою очередь, внучкой Петру Алексеевичу (Павел, кстати, уже много лет работает в 33-й больнице — точнее, состоит доцентом на кафедре клинической функциональной диагностики Московского государственного стоматологического университета — одной из базовых вузовских кафедр в этой лечебнице). - Тогда же на собрании нашего родового клана в Театральном музее всплыл и был широко обнародован поистине детективный исторический сюжет. Оказывается, все три брата Бахрушиных вместе с женами... покоятся прямо здесь, в склепе под бывшим церковным помещением!"

Чтобы не пересказывать эту потрясающую историю, дадим лучше слово ее очевидцу — составителю семейной хроники Бахрушиных, внуку Александра Алексеевича Юрию Алексеевичу Бахрушину, отработавшему много лет балетмейстером Большого театра. Его воспоминания были опубликованы в 1994г. в издательстве "Художественная литература":

"В один прекрасный день советская власть опубликовала декрет о ликвидации всех домовых церквей и имеющихся под ними склепов. Покойников надо было перевозить на кладбище или обречь их останки уничтожению. Отец был в отчаянии. Как все это сделать, сорганизовать, откуда достать транспорт? Все же благоговейная память о родителях заставила его пересилить самого себя. Пользуясь весьма поверхностным знакомством с председателем Моссовета, он надел шубу и поехал в Моссовет. В том же здании, в тех же комнатах, где полстолетия тому назад стоял перед всесильным московским генерал-губернатором трепещущий Василий Алексеевич, ныне находился мой отец. Председатель встретил его любезно и терпеливо выслушал просьбу о разрешении оставить склеп в неприкосновенности.

- Что же делать-то? – наконец произнес он. – Право, не знаю. Я могу вам выдать отсрочку, но ведь все равно рано или поздно придется что-то предпринимать! Единственный выход, который я предлагаю, – это вовсе ликвидировать помещение склепа, точно его и не существовало никогда!

– То есть как? – спросил отец.

– Очень просто – оставить покойников на месте и навсегда замуровать кирпичами вход и заштукатурить его!

Предложение было с радостью принято отцом. В хмурый зимний день мы в последний раз вошли в склеп проститься с нашими стариками. У входа стояли каменщики с разведенным цементом и готовыми кирпичами. Как только мы вышли, каменщики взялись за дело. Скоро на месте, где был склеп, высилась общая больничная стена. Так и спят до сих пор мои деды в своем нерушимом уже никем покое, под своими мраморными гробницами, и, быть может, еще не перегорели все лампады их неугасимых светильников".

"Скорее всего, в качестве председателя автор мемуаров имеет в виду Льва Каменева, возглавлявшего Моссовет с 1918 по 1926 год, - говорит Крикунов. - И теперь становится понятным, почему родственники всю советскую эпоху предпочитали помалкивать не только о снесенной церкви, но даже о родовом захоронении".

"Против восстановления церкви принципиально не возражаем". Но...

Увы, в 1990-х годах до восстановления больничного храма руки не дошли. Пять лет назад, когда лечебница праздновала 120-летний юбилей, потомки Бахрушиных обратились к городским властям с предложением восстановить историческую справедливость и отметить место первого серьезного вклада братьев в городскую казну хотя бы символическим мемориальным знаком. Увы, их не услышали — да и не могли, как ясно теперь. Автор этих строк, готовивший тогда большой очерк о бахрушинском наследии для одного из популярных московских периодических изданий, обратился за комментариями в Мосгордуму и в саму больницу. Спикер столичного парламента Владимир Платонов высказался осторожно-оптимистически: переименование вполне вероятно, будем заниматься этим вопросом. А за главврача ответил его шеф — тогдашний глава Департамента здравоохранения, приславший в редакцию подчиненную с убийственным вопросом: "Докажите, что в 1-м корпусе 33-й больницы была церковь!" Пришлось доказать: предъявить ретроснимок из известнейшего четырехтомника Петра Паламарчука "Сорок сороков". В свою очередь я поинтересовался, на каких основаниях больница долгие десятилетия носит имя Остроумовской. Ведь, несмотря на соответствующую легенду, тиражировавшуюся все советские годы историками, краеведами и медработниками, доктор Остроумов никогда ее не возглавлял! Как значится в его официальной биографии, подготовленной профессором А. Гукасяном (см. "А.А. Остроумов. Избранные труды". М.: Медгиз, 1950), этот врач сразу после получения диплома начал работать в клинике Московского университета, где и прослужил долгие годы — территориально сначала в Екатерининской больнице (до 1891г.), а потом на Девичьем поле (до 1901г.). Затем Остроумов переехал в Сухуми, откуда вернулся в родную Москву семью годами позднее уже незадолго до своей смерти...

Мой вопрос остался без ответа. Впрочем, дело было, конечно, не в Остроумове, память о котором, кстати, достойно представлена в московской топонимике Большой и Малой Остроумовскими улицами (до революции — теми самыми Бахрушинскими). Лишь со сменой администрации как в учреждении, так и во всем столичном Департаменте здравоохранения историографию тут стали воспринимать адекватнее.

"Мемориальную доску в память о Бахрушиных мы открываем в начале наших юбилейных торжеств по решению группы ветеранов, поддержанному главным врачом Шамилем Гайнулиным, - рассказал ЦВ заведующий травматологическим отделением кандидат медицинских наук Аркадий Сарвин. - А после новогодних праздников выйдем в департамент с предложением переименовать 33-ю больницу в Бахрушинскую. По крайне мере это решение профкома уже поддержал трудовой коллектив".

"Что и говорить, я очень счастлив, - сентиментален Павел Крикунов. - Думаю, хорошо на небесах и моей бабушке Наде, к сожалению, не дожившей до этого дня".

- Павел Витальевич, а что с поисками склепа? Периодически этот вопрос поднимается снова и снова...

- Помимо материальных затруднений, здесь есть и моральные. Предположим, вскроем мы захоронение, обнаружим останки Бахрушиных. Что с ними делать? Перезахоронивать? Куда, как? Другое дело, если бы здесь была церковь. Тогда восстановленная родовая усыпальница основателей клиники смотрелась бы логично... Тем более в этом корпусе сейчас лежат в основном больные раком. Кому, как не им, нужен больничный храм?!

Как заявил нам главный врач больницы Шамиль Гайнулин, руководство учреждения принципиально не возражает против возрождения Скорбященской церкви в своем историческом объеме — в 1-м корпусе. Так что ход теперь — за московским Департаментом здравоохранения.

Справка.

Братья БАХРУШИНЫ: Петр (1819-1894), Александр (1823-1916) и Василий (1832-1906) – сыновья зарайского купца Алексея Федоровича Бахрушина, чей род происходил из касимовских татар. В 1821г. А.Ф. Бахрушин с семьей переехал в Москву, где в слободе Кожевники открыл перчаточную фабрику. После больших казенных заказов в связи с Крымской войной производство у сыновей Алексея Бахрушина наладилось, и в 1875г. они создали одну из крупнейших фирм Москвы – Товарищество кожевенной и суконной мануфактур Алексея Бахрушина сыновей.

Дмитрий Анохин

Подборка цветных фотографий Москвы второй половины 60-х годов. 50 лет назад это был совсем другой город: без суеты, автомобильных пробок, сумасшедшего ритма жизни…

 

 

---

Похожие статьи