часть-1: Начало - здесь (ссылка кликабельная)

Святая Елизавета Федоровна - Белый Ангел Москвы - здесь. 

Людвиг Гессенский, на котором в конце концов остановила выбор королева, был захудалым принцем, за которого могли выдать разве что в наказание. Понимая, что, по всей видимости, это ее последний шанс, Алиса дала согласие на брак с Людвигом, которого видела до этого всего пару раз.


Людвиг IV Гессенский, полное имя Фридрих Вильгельм Людвиг Карл (нем. Friedrich Wilhelm Ludwig Karl von Hessen und bei Rhein; 12 сентября 1837 — 13 марта 1892) — великий герцог Гессенский и Прирейнский в 1877—1892 годах.
Людвиг — старший сын Карла Гессенского, брата Людвига III, герцога Гессенского, и Елизаветы Прусской.

По сравнению с пышной свадьбой, которую закатили старшей дочери Виктории — Викки, скромная церемония бракосочетания Алисы и Людвига Гессенского, смазливого шатена, прямого как палка, неулыбчивого, напоминала свадьбу скромной сельской девушки.








Событие отмечали 11 июля 1862 года в отдаленной резиденции Осборн в присутствии от силы 20 гостей, что совершенно небывалый факт для торжества такого рода. Со стороны эту странную свадьбу легко можно было спутать с похоронами, потому что все, кроме жениха, невесты и ее трех подружек, были одеты в траур по случаю кончины принца Альберта, которая произошла меньше чем за год до этой даты. Едва закончилась служба архиепископа Йоркского и молодые поставили свои подписи в журнале госрегистраций, как тотчас им пришлось поменять платье снова на черное.



В день свадьбы королева Виктория наградила зятя титулом королевского высочества. Затем Людвиг также стал рыцарем ордена Подвязки.



Так в трауре и сели вечером на корабль, увозивший Алису в чужую для нее страну мужа. Прощай, детство, родительский дом, Англия! Алису выпихнули отсюда, точно падчерицу, и больше никогда не пустят обратно.



Немецкая земля так и не стала для нее домом, ей не удалось полюбить тесные средневековые улочки, мрачноватый замок Кранихштайн, который свекор, скрепя сердце, отдал им во владение только через несколько лет после свадьбы — он был жаден и скуп, ни в грош не ставил собственную жену Елизавету и позволял себе публично ее унижать.



Что касается мужа Алисы — Людвига, или Луи, как его звали домашние, то Алиса очень быстро поняла, что между ними нет и никогда не будет ничего общего: этот резкий, громогласный, слишком прямолинейный человек считал своим призванием армию; дети — а Алиса со временем родит ему семерых, — ему мешали, солдаты были куда покладистее и понятнее его сердцу. «Я приказал!» — было любимой его присказкой, и резко выброшенная рука с указательным пальцем обычно показывала на желательное действие.



В Дармштадте Алиса осознала, что попала в изгнание, у нее нет ни друзей, ни своего круга, новые родственники ею пренебрегали, а привлекать к себе местную аристократию у нее попросту не было средств, ведь от матери она получила смехотворное приданое: всего 6 тысяч фунтов стерлингов ежемесячного содержания — жалкие гроши для дамы ее положения! В отличие от старшей сестры Викки, которая у себя в Берлине устраивала пышные балы каждый сезон, Алиса с Людвигом не могли себе позволить потратиться на бал даже на Рождество! Приглашения матери на роскошные праздники в родной Лондон теперь воспринимались чуть ли не как издевательство — у Алисы не было для этого достойных туалетов!

К тому же множились недоразумения с матерью. Негласный закон общения королевы с замужними дочерьми гласил: каждый день им следовало писать матери очень подробное письмо с полным отчетом обо всем — не только о происходящих событиях, но и о мыслях, чувствах, подозрениях, ощущениях.



Виктория в ответ посылала им перечень добрых советов по самому пустячному поводу, подлежащих обязательному исполнению. Старшая Викки следовала устоявшемуся правилу уже долгие годы, а Алиса однажды поняла: все, больше она не может! И избавила себя от труда писать Виктории ежедневные пространные отчеты.

В родной Лондон в первый раз с начала «ссылки» Алиса попала только после рождения дочери Виктории.





Королеве не терпелось увидеть внучку. Но Алиса устроила матери испытание, к которому та оказалась не готова. О ужас! Дочь кормила малышку грудью... Ее доктор посоветовал это?! «Алиса ведет себя как грязное животное, — возмущалась Виктория, — только самки животных сами выкармливают детенышей, но не королевская дочь!»




В Дармштадте великой герцогине, в сущности, не с кем было общаться, она много времени посвящала книгам и постепенно понимала, что ее все больше привлекает медицина. У нее просто руки чесались лечить, бинтовать, накладывать примочки… Если заболевали ее дети, она всегда ухаживала за ними сама.



Дошло до того, что в одной из больниц Дармштадта Алиса обманула местного лекаря, сказав, что она из семьи простой прачки, незаконнорожденная, но у отца водятся денежки, поэтому она будет платить за свое образование. Лекарь Марк Шендер смотрел на скромно одетую симпатичную женщину с печальными глазами и горестной складкой у рта и думал: наверное, она много пережила. И разве ему жалко? Ведь, говорит, грамотная, умеет читать, он будет давать ей книги. Больше Алиса не страдала оттого, что Людвиг не спешит в их общую спальню, а то и вовсе отсутствует допоздна по мало понятной, а вернее, слишком очевидной причине.



Любовницы появились у него уже на второй год брака, и его отец, принц Карл, бессовестно поощрял интрижки сына, предоставив ему для свиданий апартаменты в своем дворце. Бог ему судья... Зато, дорвавшись до книг, великая герцогиня с наслаждением погрузилась в науки: анатомию, физиологию — те самые, которые считались запретными и опасными для ее пола. Как благородную даму могут интересовать подробности выделительной системы и устройства мышечных волокон?



Спустя пару лет Алиса в Лондоне познакомилась с первой женщиной-врачом Элизабет Гаррет Андерсон, получившей специальное образование; и две дамы мгновенно нашли общий язык. Элизабет была чрезвычайно впечатлена глубиной познаний Алисы Гессенской.



— Меня не пускают в анатомический театр на практику, мне отказали в месте фармацевта! Все считают меня сумасшедшей! — однажды пожаловалась она герцогине.

Нашелся добрый человек, пустивший их в лондонскую анатомичку. Возможно, он просто хотел посмеяться над ними и повел прямиком к вонючему бассейну с формалином, в котором плавали трупы. Рядом лежали полутораметровые багры. Элизабет Андерсон деловито надела халат, натянула на руки желтые перчатки, взяла багор и принялась вылавливать труп, обещая спутнице показать кое-что любопытное. Герцогиня Гессенская, одетая в скромное темное платье, поначалу держалась мужественно, но вскоре самообладание ей изменило и, громко судорожно вдохнув, как рыба, оказавшаяся без воздуха, она рухнула в обморок прямо на каменный пол.



Скоро весь английский двор знал о том, что дочь королевы Виктории, великая герцогиня Гессенская, находилась в анатомичке вблизи бассейна с трупами. Как переполошилась королева! К Алисе были вызваны лучшие врачи, прибыли и психиатры. Однако герцогиня не собиралась подыгрывать материнской истерике и немедленно уехала, не удостоив господ врачей ни единым словом. Долго подспудно тлевшая вражда между матерью и дочерью вышла теперь на поверхность. Из Лондона в Берлин, к старшей дочери Викки, летели письма от королевы с сообщениями, что их «дорогая Алиса, похоже, психически больна».

Знала бы матушка подробности этой необыкновенной болезни! День герцогини начинался теперь в 6 часов утра и заканчивался после 10 часов вечера. Изучив основы медицины и траволечения, Алиса загорелась желанием применять полученные знания на практике.



В сопровождении придворной дамы Кристы фон Шенк она ходила по городским больницам и налаживала, реформировала, контролировала работу врачей, найдя ужасающими условия лечения бедняков. Часто инкогнито Алиса посещала трущобы старой части Дармштадта, блуждая по лабиринту маленьких грязных дворов, больных здесь было не меньше, чем в больнице. Раздавала лекарства, бинты и средства гигиены, варила травяные отвары от кашля, собственноручно промывала воспаленные гнойные раны. Криста стояла ни жива ни мертва: ей было страшно даже смотреть на то, к чему прикасались нежные руки ее госпожи. Алиса в переднике и резиновых перчатках напоминала простолюдинку, и только высокая прическа и бледное лицо с тонкими чертами говорили о том, что это не так.



Алиса пыталась поделиться своими переживаниями в письмах с сестрой Викки, опуская подробности, она писала: «Когда никогда не видишь настоящей бедности и вращаешься в придворной среде, чувство сердечности охладевает. Я же чувствую потребность делать то малое добро, что в моих силах».



Родственники мужа относились к Алисе все более подозрительно, от них, разумеется, не укрылось то, что герцогиня практически перестала ездить в Англию и отправлять детей погостить к бабушке Виктории даже на большие праздники. Брат мужа Алисы — Генрих несколько раз презрительно высказался, что, мол, им прислали «недоброкачественную английскую принцессу», от которой отказалась родня.



Тот день, когда Алиса поняла, что ее единственную из многочисленной королевской семьи Виктория демонстративно не пригласила на свадьбу своей младшей дочери Ленхен, стал первым в череде последовавших черных дней ее жизни.




Унижение усугублялось тем, что Ленхен получила 18 тысяч фунтов содержания в год против жалких Алисиных шести, да еще и полностью обставленный дворец в придачу! Насколько бедной была в сравнении с этим ее собственная жизнь! Но, как показало время, худшее ждало впереди.



В 1870 году Наполеон III объявил войну Пруссии. Канцлер Бисмарк на самом деле сам спровоцировал французского императора еще и ради того, чтобы иметь возможность отнять спорные Эльзас и Лотарингию. Какая паника и кутерьма началась в Великом герцогстве Гессен! Следовало немедленно отправляться на войну, а у Людвига не было даже хорошей лошади!



Как вычеркнуть из памяти унизительную сцену за завтраком в присутствии детей — а их было уже пятеро, когда взбешенный Людвиг отшвырнул салфетку и грубо заорал на жену: какого черта она не может попросить о помощи родную мать; 10 английских королевских конюшен не обеднеют, лишившись одного жеребца.

— Я не стану обращаться к матушке, — натянутым как струна голосом проговорила Алиса и вышла из столовой, стараясь из последних сил сохранять достоинство.

Людвиг бросился за ней, и в спальне между супругами произошла безобразная сцена: герцог осыпал жену оскорблениями, Алиса горько плакала, ее била дрожь, худые пальцы безуспешно пытались расстегнуть корсаж — ей было душно. К вечеру у нее начались преждевременные роды, вымотавшие все ее тело вдобавок к уже истерзанной душе, — и на свет появился сын Фридрих… Рядом с несчастной обессиленной Алисой сидела и держала ее за руку только верная фрейлина Криста фон Шенк. Но долго оставаться в постели после родов не пришлось: вокруг бушевала война, в город все прибывали и прибывали раненые; Людвиг, раздобыв лошадь, уехал на фронт.



Алиса, слабая, изможденная, с запавшими глазами, целыми днями моталась по городским больницам, распорядившись переделать их под госпитали. Ежедневно она давала трехчасовые уроки по оказанию первой помощи всем женщинам, желавшим стать сестрами милосердия. К вечеру буквально падала от усталости, а ее внимания требовали дети, которых так хорошо было бы отправить в безопасную Англию. Несколько раз Алиса садилась за письмо матери, чтобы выдавить из себя эту просьбу — ради детей, но так и не смогла, скомкав и разорвав несколько пространных черновиков. В один из таких мучительных моментов ее застала Криста, прибежавшая к госпоже с известием, что на окраине города брошены повозки с пленными французскими солдатами, их несколько сотен, и это все раненые. Алиса спешно бросилась туда. Страшное зрелище предстало перед ее глазами; на обочине пыльной дороги стоял разоренный обоз, оттуда доносились стоны, плач, жалобные выкрики... Приблизившись к одной из повозок, герцогиня обнаружила лежащих под кучей тряпья совсем юных мальчиков, лет по 18: один почти истек кровью, другой лежал с простреленной и свисающей вниз, наподобие плети, рукой и беспрерывно стонал, а заметив Алису, рванулся к ней.



Герцогиня кинулась домой, отдала приказ, чтобы раненых французов немедленно везли в город для оказания помощи. Куда? Все госпитали переполнены? Тогда пусть везут прямо сюда, во дворец, к ней домой. Через час полуподвальное помещение дворца было переоборудовано под госпиталь, и несколько сотен раненых уже доставили сюда, как вдруг выяснилось: местные сестры милосердия отказались ухаживать за солдатами, ведь это были французы — враги! Потрясению Алисы не было предела. Для нее, видевшей мучительно умиравших людей, не было никакой разницы, кто они — свои, враги; разве христианский долг не обязует оказывать помощь всем нуждающимся? Первый день герцогиня вместе с верной Кристой, засучив рукава, метались между ранеными, промывая раны, перевязывая, утешая... Через пару дней к ним все-таки присоединились другие женщины, и дело пошло немного лучше.

Вечером, пересилив себя, Алиса все же решилась написать матери письмо с мольбой о помощи: нельзя ли прислать лекарства, медикаменты, одежду — у них такое отчаянное положение…



Однако Виктория пребывала в совершенном замешательстве. По Европе начал распространяться слух, что герцогиня Алиса Гессенская — шпионка, мало того, что она помогает раненым наполеоновской армии, так еще и через свою мать поставляет французам тайные сведения.



…Алиса не знала, что вскоре после победы немцев, после торжественной коронации свекра Викки, который из короля Пруссии превратился в императора объединенной Германии Вильгельма, в Лондоне по ее душу собрался тайный семейный совет. В напряженной тишине раздался голос королевы Виктории:

— Не стоит ли герцогине Гессенской пожить в монастыре, в благодатной атмосфере веры и спокойствия? Нам кажется, что нервы ее порядком расшатаны.

Виктория, понизив голос, поделилась с близкими своими опасениями, что Алиса уже давно опасно психически больна, о чем, в частности, свидетельствует ее страсть к низким медицинским занятиям, характерным только для простолюдинов. На лицах сестер и братьев Алисы — Викки, Леопольда, Луизы, Ленхен — ясно читалось выражение брезгливости и страха. Раздался кашель, потом грохот отодвинутого стула — это поднялся со своего места принц Уэльский, Берти.


Его голос прозвучал резко и отрывисто, словно удары бича:

— Вы не посмеете поступить так низко по отношению к дочери вашей.

Виктория оторопела, и все головы с изумлением повернулись в сторону принца. Только двое из ее девятерых детей оказались неблагодарными и своевольными, не желающими прислушаться к воле матери: Алиса и Берти! Старшего сына, всегда жившего так, как ему нравилось, и плюющего на все правила хорошего тона, Виктория побаивалась. Все знали, что принц Уэльский содержит любовниц, играет в карты и дебоширит, что он отказывается лебезить перед матерью и открыто критикует ее, но почему-то Берти заставлял считаться с собой, может, потому, что именно он рано или поздно унаследует английскую корону?

— Вы все не стоите мизинца Алисы, — гневно выдохнул Берти и покинул покои матери.



Лишь много времени спустя из письма жены Берти — Александры Датской Алиса узнала о грозившей ей опасности, но, по правде говоря, герцогине было уже не до того — удары судьбы обрушивались на нее один за другим.



Маленький Фридрих-Вильгельм, играя, выпал в окно на каменную террасу. Когда к мальчику подбежали слуги, он был без сознания, но видимого кровотечения не было. Появилась надежда на то, что он поправится и будет жить, но уже вечером того же дня Фритти скончался от внутреннего кровотечения.



После смерти Фритти брат Алисы Леопольд, тоже страдавший гемофилией, прислал ей письмо с такими словами: " Я очень хорошо знаю, что значит страдать так, как он бы страдал. Что значит жить и не иметь возможности наслаждаться жизнью... Вряд ли это звучит утешительно, но быть может он был таким образом избавлен от испытаний, которым подвержен человек с моей болезнью..."
Принцесса Алиса была носительницей гемофилии, как и её мать королева Виктория. По крайней мере две из её дочерей (относительно умершей в детстве Марии и бездетной Елизаветы ничего сказать нельзя) также были носительницами, поскольку не свёртываемостью крови страдали сыновья Ирены, принцы Вальдемар и Генрих Прусские, и внук Алисы, русский цесаревич Алексей. Дочь Виктория и сын Эрнст Людвиг не были носителями наследственной болезни.




Лето 1878 года герцогиня Гессен -Дармштадтская провела на Родине, в Истборне на побережье Сассекса, где многие отмечали, что "наша принцесса утратила свое английское произношение". Вернувшись в Дармштадт, Алиса продолжала привычный размеренный и спокойный образ жизни в новом дворце до 5 ноября 1878 года. Вечером этого дня, после вечернего чая, старшая из дочек, Виктория, пожаловалась на сильные боли в горле, а на следующее утро принцессе был поставлен диагноз - дифтерия. Это очень напугало хорошо знакомую с медициной герцогиню. Как только Виктория начала выздоравливать, с дифтерией слегли остальные дети - сначала Аликс, а затем - Мэй, Ирена и Эрни. Не заболела только Элла.




Тяжелее всего болезнь переносила ее 3-летняя малышка Мэй. Через короткое время, 16 ноября 1878-го, она скончалась от дифтерита. Алиса собственноручно ухаживала, презрев опасность для себя: она сама мыла дочку, перестилала ее постель, причесывала кудрявую головку, целовала. Эта смерть практически убила герцогиню, в телеграмме королеве Виктории она написала: "мою боль нельзя выразить словами". Алиса около месяца ухаживала за детьми, пока 7 декабря 1878 года не заболела сама.



Снова рядом с ней не было никого, кроме Кристы; единственный друг Алисы, которым она обзавелась в Дармштадте, Давид Фридрих Штраус, умер четыре года назад. Верная служанка Алисы Криста фон Шенк вспоминала потом, что у нее было ощущение, будто Алиса бессознательно ищет смерти — она устала бороться с жизнью, устала от одиночества, бедности, непонимания. Весьма сведущая в медицине, Алиса прекрасно знала правила безопасности при дифтерите, но герцогиня Гессенская не пожелала их соблюдать. Нет ничего удивительного в том, что через неделю она заразилась.



Утром, совсем слабая и уже предчувствуя смерть, Алиса сообщила Кристе, где спрятаны рождественские подарки для детей, а также вручила ей написанное в последнюю ночь ее жизни письмо не мужу, нет, а будущему воспитателю ее сына Эрнста-Людвига: «Он должен стать благородным человеком в полном смысле этого слова: без княжеских капризов, скромным, не эгоистом, отзывчивым; с осознанием долга, чувством чести и любви к правде, почитанием Бога и законов, оно одно дает истинную свободу».
Вечером 14 декабря 1878 года в возрасте 35 лет, в 17 годовщину смерти отца, принцесса Алиса, Герцогиня Гессен-Дармштадтская, принцесса -ангел, умерла.




P.S. После смерти Алисы жители Гессена по собственному почину собрали деньги на памятник великой герцогине. На первой табличке, которую потом кто-то велел сменить, было написано: «Ангелу Дармштадта от благодарных подданных», памятник стоит до сих пор.



Семья последнего русского императора Николая II особенно часто навещала памятник, потому что одна дочь Алисы — Аликс вышла замуж за Николая II и стала русской императрицей Александрой Федоровной, а вторая дочь Елизавета была женой русского великого князя Сергея Александровича. Обе, как известно, были расстреляны большевиками в 1918 году. После смерти матери Аликс забрала бабушка — королева Виктория, потрясенная ранней смертью непослушной дочери, и будущая русская императрица выросла при английском дворе.




В 1901 году, после смерти королевы, старший сын Виктории и любимый брат Алисы — Берти стал сильным и популярным в народе королем Эдуардом VII.



Уже будучи вдовцом, Людвиг в 1884 году сочетался морганатическим браком с Александриной Гуттен-Чапской (1854—1941), которая получила титул графини фон Ромрод. Брак, вызвавший большое беспокойство в семье, был аннулирован в течение года.





Великий герцог Людвиг IV умер 13 марта 1892 года, ему наследовал его сын Эрнст Людвиг.


Дети герцога Людвига IV и герцогини Алисы:






Виктория (5 апреля 1863 — 24 сентября1950), замужем за Людвигом Баттенбергом (Маунтбаттеном), бабушка Филиппа Эдинбургского, мужа Елизаветы II;







Елизавета («Элла»; 1 ноября 1864 — 18 июля 1918), супруга великого князя Сергея Александровича (в православии Елизавета Фёдоровна), убита большевиками;
Святая Елизавета Федоровна - Белый Ангел Москвы. - здесь кликабельная ссылка





Ирена (11 июля 1866 — 11 ноября 1953), супруга принца Генриха Прусского, брата Вильгельма II






Эрнст Людвиг (25 ноября 1868 — 9 октября 1937), последний правящий великий герцог Гессенский и Рейнский;  женат на герцогине Эдинбургской Виктории Мелите

Фридрих (7 октября 1870 — 29 мая 1873), умер в детстве после несчастного случая;



Алиса («Аликс»; 6 июня 1872 — 17 июля 1918), с 1894 жена Николая II и российская императрица Александра Фёдоровна, расстреляна вместе с мужем и детьми; Ее назвали в честь матери, Алисой, но герцогиня знала, как тяжело немцам произносить ее имя на английский манер, потому новорожденная принцесса получила немецкий вариант имени Алиса - Аликс.








Мария (24 мая 1874 — 16 ноября 1878), умерла в детстве от дифтерии.






В честь Алисы назван город Элис в Восточной Капской провинции ЮАР.