Для Александры Ивановны с самого начала не было никакого сомнения в том, что она должна разделить каторгу и ссылку с мужем. Позже, уже из Сибири, она писала его родственникам (своих собственных у неё не было): "Я уже посвятила всю себя бедному мужу моему, и сколько ни сожалею о разлуке с детьми моими, но утешаюсь тем, что выполняю святейшую обязанность мою".

Однако, в отличие от самых первых декабристок, она смогла приехать к супругу только в 1828 году – во-первых, во время ареста и следствия по делу декабристов она снова, в шестой раз, была беременна.

*******

Все мемуаристы единодушно отмечают «необыкновенную кротость нрава, всегда ровное расположение духа и смирение» Александры Ивановны.
Однако, её имя едва упоминается в книгах о декабристах. Почему? Её правнучка Галина фон Мекк так это объяснила в своей книге воспоминаний: "Если другие жены удостоились самых высоких похвал, о мужестве Сашеньки было сказано немного… Она не принадлежала к аристократическому роду. Этого было достаточно, чтобы повлиять на отношение окружавших её людей".


Александра Ивановна Давыдова, урожденная Потапова (1802 — 1895)

О происхождении Александры Ивановны известно только то, что она была дочерью губернского секретаря (12-ый из 14-ти классов “Табели о рангах” Российской империи – так что, почти наверняка, он не был дворянином), родилась и выросла на Украине. Оставшись круглой сиротой, девочкой попала в богатую дворянскую усадьбу в Каменке (райцентр современной Черкасской области Украины), хозяйкой которой была родная племянница светлейшего князя Григория Потёмкина-Таврического, Екатерина Николаевна Давыдова (в первом браке Раевская, урождённая Самойлова, 1750-1825), в качестве её воспитанницы. Девочку растили, как приёмную дочь (с гувернантками, уроками французского и танцев), однако официального статуса члена семьи Давыдовых она так и не получила. Неустойчивое социальное положение определило её характер – застенчивый и робкий.

Остаётся рассказать совсем немного. Последние годы Марии Николаевны в Сибири были омрачены так называемым «занадворским делом», в котором много неясного до сего дня! Втянутым в конфликт бывшего губернского секретаря Ф.П.Занадворова с генерал-губернатором Н.Н.Муравьевым-Амурским оказалось всё иркутское общество, а обвиняемым во взятке - Д.В.Молчанов, попавший под суд. Волконские будут всячески поддерживать зятя и дочь.

Князь Сергей (а как он выступал против этого брака!) напишет зятю после обвинительного приговора: «Сердечный друг и сын, я получил… твоё письмо от 27-го июля. Не буду тебе говорить о несчастном окончании твоего дела. Клевета, злоба и подкуп восторжествовали над тобою, но ты остаёшься перед мною то, что был: человек безукоризненный, и постигшее тебя несчастье еще более тебя сделало мне дорогим. Я переношу это испытание так, как и ты, твёрдо, уверен будучи в твоей невинности… Молю за тебя, за Нелли, за жену Бога».

Мария Николаевна Волконская

Начало жизни на поселении в селе Урике Иркутской области тоже не назовешь легким. Кроме Волконских на поселении в Урике жили декабристы Ф.Вольф, М. Лунин, А. и Н. Муравьёвы, Н. Панов, в Усть-Куде (в восьми верстах от Урика) – А. и И. Поджио, П. Муханов, А. Сутгоф. Материальное положение семьи было трудным. На содержание Марии Николаевне из её собственных денег власти разрешили отпускать 2000 рублей ассигнациями (против 10 000 в Петровском заводе) в год. Она дважды пыталась добиться увеличения суммы: надо было учить детей, однако Петербург ей в этом отказал, так как «в Сибири учителей нет, а потому воспитание детей не требует расходов, а лишь одного попечения родителей». Поселенцам было разрешено заниматься лишь земледелием: каждый получал 15 десятин земли, «дабы трудами своими снискивать себе пропитание». И тогда князь Сергей (его в Сибири упорно именовали князем, хоть и был он лишён титула) берётся за дело: арендует дополнительные наделы, на которых устраивает хозяйство.

Это для многих было непонятно: родовитейший князь-Рюрикович сам пашет землю! Судя по всему, не сам пахал, а держал работников. А во-вторых… «Труд есть доброе дело,- писал он, - в особенности когда даёт способ обеспечить свой быт и способствует быть полезным и другим». По-моему, очень достойные слова! Просто не умел князь Сергей делать что-либо наполовину. В его библиотеке – книги по сельскому хозяйству, его оранжереи (по воспоминанию его внука) знамениты на всю губернию.

Мария Николаевна Волконская

В сентябре 1827 года декабристов переводят из Благодатского рудника в Читу, где не было шахт, только каторжная тюрьма.Условия жизни стали легче. Женщины, естественно, переезжают тоже, здесь и другие декабристки (позднее в Чите появилась даже Дамская улица).


Дамская улица в Чите

Как переносит жизнь здесь Мария Николаевна? А.Е.Розен вспоминал: «Она никогда не выказывала грусти, была любезна с товарищами мужа, но горда и взыскательна с комендантом и начальником острога». Ещё в Благодатском руднике она показывает характер. Вспомните ее столкновение с начальником рудника по поводу полуголых ссыльных уголовников, для которых она купила холст на рубашки.

Мария Николаевна Волконская

Тяжёлым было последнее объяснение с отцом: «Я показала ему письмо его величества; тогда мой бедный отец, не владея собою, поднял кулаки над моей головой и вскричал: ''Я тебя прокляну, если ты через год не вернёшься''. Я ничего не ответила, бросилась на кушетку и спрятала лицо в подушку».

Трудным было и прощание (как оказалось, навсегда) с сыном: «Перед отъездом я стала на колени у люльки моего ребёнка; я молилась долго. Весь этот вечер он провёл около меня, играя печатью письма, которым мне разрешалось ехать и покинуть его навсегда. Его забавлял большой красный сургуч этой печати. Я поручила своего бедного малютку попечению свекрови и невесток и, с трудом оторвавшись от него, вышла».


Мария Николаевна с сыном Николаем

Мария Николаевна Раевская ( в замужестве Волконская)

Итак, в 1824 г. Волконский делает предложение Марии Николаевне Раевской. Обратимся снова к его рассказу: «Это дело начал я вести через Михаила Орлова [Орлов был женат на старшей дочери Раевского, Екатерине]; но для очищения себя от упрёка в том, что я виною всех тех испытаний, которым подверглась она впоследствии от последовавшего опального моего гражданского быта – я должен сказать, что, препоручив Орлову ходатайствовать в мою пользу у ней, у её родителей и братьев, я положительно высказал Орлову, что если известные ему мои сношения и участие в тайном обществе помеха к получению руки той, у которой я просил согласия на это, то, хотя скрепясь сердцем, я лучше откажусь от этого счастья, нежели изменю политическим моим убеждениям и долгу к пользе отечества».

Неизвестный художник. Портрет Марии Николаевны Раевской. 

Мария Николаевна Волконская...Её имя известно каждому, хоть что-то читавшему о декабристах. Ей посвящены стихи, о ней написаны книги, сняты фильмы. И о ней постоянно спорят, больше, чем о ком-либо из жён декабристов. И многого мы не знаем и, вероятно, не узнаем уже никогда…

«Волконская! Да знаете ли вы, какая это была женщина? Необыкновенная, артистичная, вдохновенная, гениальная, ей всё было можно, в том числе то, чего нельзя никому другому. Среди отпетых уголовников, убийц, ей не грозили никакие опасности. Она покоряла сердца, и никому в голову не приходило упрекнуть её в легкомыслии. Пушкин был околдован, сам ‘’железный’’ Лунин поддался чарам и чуть ли не воскликнул: ''Чур, меня!'’. Она была королева». Так написал о ней Н.Эйдельман в статье «Чувство истории», разбирая фильм «Звезда пленительного счастья».

Екатерина Ивановна Трубецкая

Нерчинская каторга вскоре закончилась. В сентябре 1827 года декабристов перевели в Читу, где условия существования значительно облегчились. После крестьянской хибары Благодатского рудника у Трубецкой появились настоящие хоромы - для жен декабристов выстроили целую улицу скромных деревянных домиков, названную Дамской.


Чита, Дамская улица. Рис. декабриста Н.А.Бестужева, 1829-1830


Улица Дамская сейчас выглядит вот так. Вдали по центру дом Трубецких


Читинский острог, акварель Н.А.Бестужева

Наверняка Николай I не раз сожалел о том, что разрешил Екатерине Трубецкой, а затем и другим женам, сестрам, матерям "друзей 14-го декабря" следовать в Сибирь. Декабристов не удалось полностью изолировать от внешнего мира. Жены вели переписку от имени ссыльных, Трубецкой иногда приходилось писать до 30 писем в неделю, поскольку она была лично знакома со многими родственниками и друзьями каторжан; они выписывали для них журналы и газеты, писали письма и жалобы в вышестоящие инстанции - вплоть до царя и шефа жандармов Бенкендорфа, настаивая на улучшении условий содержания своих мужей. Каждый день жены приходили к острогу, чтобы через забор поговорить с узниками, подбодрить их.

Екатерина Ивановна Трубецкая

Известно, что для императора было весьма неприятно увидеть среди активных декабристов человека из знатнейшего рода (куда удобнее считать, что в заговоре состояли «бездельники-негодяи» и низшие чины). Может быть, и пытались скомпрометировать доброе имя Трубецкого? Кто знает… Давайте просто посмотрим на события.

Трубецкой в своих записках передал слова императора: «Что было в этой голове, когда вы, с вашим именем, с вашей фамилией, вошли в такое дело? Гвардии полковник Трубецкой!.. Как вам не стыдно быть вместе с такою дрянью, ваша участь будет ужасная…» и «Вы счастливы, что у вас нет детей! Ваша участь будет ужасная! Ужасная!»

Даниэль Сэн. Портрет княгини Екатерины Ивановны Трубецкой

Князь Сергей Петрович Трубецкой... Что сказать о нём? «Какая фамилия! Князь Трубецкой, гвардии полковник!» - воскликнул Николай I, когда арестованного Трубецкого привели на допрос.


Сергей Петрович Трубецкой

Действительно – «какая фамилия»! Одна из славнейших в России: Трубецкие — род литовских и русских князей - Гедиминовичей, внесённый в Бархатную книгу. Один из Трубецких, руководивший ополчением вместе с князем Пожарским, на Земском соборе назывался в качестве претендента на престол. Предок декабриста Юрий Юрьевич, от которого идут все ныне живущие Трубецкие, был сенатором, генерал-поручиком принимал участие в строительстве Петропавловской крепости, в его честь назван Трубецкой бастион – мог ли он предположить, что крепость станет тюрьмой для его потомка! К слову, женат вторым браком Юрий Юрьевич был на сестре прабабки А.С.Пушкина.

Вдруг ангелы с лазури низлетели
С отрадою к страдальцам той страны,
Но прежде свой небесный дух одели
В прозрачные земные пелены,
И вестники благие Провиденья
Явилися, как дочери земли,
И узникам с улыбкой утешенья
Любовь и мир душевный принесли.
(А.И.Одоевский)

Сложно сейчас сказать, что двигало одиннадцатью женщинами, которые решились на этот поступок. Властям их решение сразу не понравилось, и они всячески старались сдержать этот порыв.

Со стопроцентной уверенностью нельзя ссылаться ни на любовь, ни на желание поддержать политические взгляды супругов. Среди дворян браки часто заключались по расчету и даже без участия самих молодых. Например, княгиня Мария Волконская до ссылки вовсе была не в ладах с мужем.

Михаил Иванович Рукевич

Политикой женщины тогда не занимались, об участии мужей в тайных обществах они узнали постфактум. Единственным исключением была Екатерина Трубецкая, но на следствии ее никто не вспомнил. По делу декабристов были привлечены только две дамы: сестры Михаила Ивановича Рукевича – Ксаверия и Корнелия.

Они были виновны в том, что после ареста брата уничтожили компрометирующие его бумаги. За что их определили в монастырь на год и шесть месяцев, соответственно. Так что соратницами в борьбе, как это случалось позже, они не были.

Безусловно, среди них имели место и романтические истории. Тут сразу надо вспомнить Полину Гебль (Анненкову) и Камиллу Ле Дантю (Ивашеву). Обе, кстати, француженки, поэтому нельзя говорить и о каком-то национальном явлении среди русских женщин. Они так понимали свой долг и следовали ему.


Екатерина Ивановна Трубецкая

Далёк мой путь, тяжёл мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь…

Кто не знает этих строк из поэмы Н.А.Некрасова? Княгиня Трубецкая, может быть, самая известная из жён декабристов, самая первая уехавшая вслед за мужем… О ней много написано, о ней меньше всего, наверное, спорят, преклоняясь перед подвигом. «Да, рвём мы сердце пополам», - говорит она в поэме отцу. Именно пополам, а не на множество частей, так как детей она не оставляла…

Анна Васильевна Розен (ур. Малиновская). Акварель, кость, гуашь. Портрет вставлен в серебряный медальон. На внутренней стороне надпись: "25 июля 1826 года". Художник неизвестен

Баронесса фон Розен (Малиновская) Анна Васильевна (22.12.1797 или 1799 – 24.12.1883). Судьба послала ей долгую жизнь и тяжёлые испытания: потери родных людей, разлуку с любимыми, трудности и лишения, но вознаградила главным – огромной и счастливой любовью…

Имя Анны Васильевны Розен менее известно, чем имена её подруг по добровольному изгнанию: Марии Волконской, Екатерины Трубецкой… Но думается, внимания и уважения она заслуживает ничуть не меньше.

Слева: Наталья Дмитриевна Фонвизина (урожденная  Апухтина) и справа: Татьяна Ларина (иллюстрация к роману А.С.Пушкина "Евгений Онегин"

А теперь посмотрим на соответствие героини романной героине действительной. Наталья Дмитриевна писала И.И.Пущину: «Ваш приятель А.С. как поэт прекрасно и верно схватил мой характер пылкий, мечтательный и сосредоточенный в себе, и чудесно описал его первое проявление при вступлении в жизнь сознательную...» Но так ли это?

«Татьяна в тишине лесов...»

А вот теперь обратимся к вопросу, насколько правомерно говорить о тождестве Натальи Фонвизиной и Татьяны Лариной.

Напомню: сама Наталья Дмитриевна в это свято верила. Исследователи высказывают разные точки зрения. Впервые на сходство её с героиней “Евгения Онегина” указал в 1894 году В.И.Шенрок в очерке “Одна из жён декабристов”. Вслед за ним это признали некоторые другие (но отнюдь не все!) пушкиноведы. «Масла в огонь» в своё время подлила Г.Шергова, создавшая в 1981 г. телефильм «Ужель та самая Татьяна?», где наряду со многими интересными фактами о Фонвизиной, было, увы, и много «притянутого за уши», но заставившего тысячи зрителей поверить в авторскую версию.

Жены декабристов. Наталья Дмитриевна Фонвизина: Она называла себя Татьяной. Часть 3
 

Иван Пущин и Наталья Фонвизина.

Друзья давно знали о нежной платонической любви Натальи Фонвизиной и Ивана Пущина, которая принесла им немало страданий. "Я другому отдана и буду век ему верна" — эти слова пушкинской Татьяны будто о Наталье Фонвизиной сказаны. Она была верна мужу, но не властна над своими чувствами. Наталья Дмитриевна в своих письмах Пущину признается: "Михаил был ангел, но не подходил к моему буйному темпераменту". Она и в 45 лет осталась такой же пылкой и романтичной, какой была в ранней юности: "Не хочу я твоей теплой дружбы, дай мне любви горячей, огненной, юношеской, и Таня не останется у тебя в долгу, она заискрится, засверкает, засветится этим радужным светом". Надо сказать, что принявший эту игру Пущин всё же не хотел своего отождествления с Онегиным: «Пожалуйста, не говори мне об Онегине. Я Иван и ни в какие подражания не вхожу».

В Тобольске Иван Пущин сделал предложение Наталье Дмитриевне Фонвизиной. А вот что вспоминает она сама об это : «Он так знаменательно поглядел на меня: ''Cогласитесь выйти за меня замуж, тогда Бог даст мне право защитить вас от вас самих…''. Я испугалась и смутилась… напомнила: "А люди-то что скажут? Ведь нам обоим около ста лет''. Он улыбнулся: "Не нам с вами говорить о летах… Мы оба молодого свойства, а людей кого же мы обидим, если сочетаемся? Вы свободны и одиноки – у вас куча дел не по силам. Очень натурально, что вам нужно помощника. Скорее на меня падёт упрёк, что я женился, рассчитывая на ваше состояние''».

Наталья Дмитриевна, решив спросить Бога, отправилась в Абалацкий монастырь под Тобольском.

Наталья Дмитриевна Фонвизина

Михаил Александрович был отправлен в Сибирь 21 января 1827 года. Наталья Дмитриевна сказала мужу о своём решении ехать за ним.Сыну Михаилу не исполнилось еще и трех месяцев, как Наталья, оторвав его груди, по грязным разбитым дорогам уезжает в Сибирь, вслед за мужем.

В январе 1828 года Наталья Дмитриевна, простившись с родными. Каждая мать знает, как трудно оставить детей, особенно таких крошечных. Наталия Дмитриевна долго мучилась, много плакала и молилась, и поняла, что мужу она будет нужнее. Она добивается разрешения ехать к мужу на каторгу. С тяжелым сердцем выехала из Москвы, её ждал долгий путь по Сибирскому тракту.

Фраза "жена декабриста" давно вошла в наш обиход как показатель самоотверженности женщины. Но чтобы два раза! Этим качеством отличилась Наталья Апухтина, позже Фонвизина, а потом ещё и Пущина, которая умудрилась выйти замуж за декабристов два раза.



Удивительная женщина Наталья Дмитриевна Фонвизина...

Женщина-легенда, стойко принявшая все, что было ей уготовано судьбой. Героиня для романа или исторического сериала. Женщина, вокруг имени которой существует множество легенд… Наталье Фонвизиной посвящали стихи Жуковский и Некрасов. Достоевский писал с нее Сонечку Мармеладову, с ее жертвенностью, а Лев Толстой — Наташу Ростову в «Войне и мире».

Обычно романисты, описывая жизнь своего героя, добавляют к его образу изрядную долю красок. В данном случае все наоборот: жизнь Натальи Дмитриевны Фонвизиной (в девичестве Апухтиной), жены двух декабристов, которая 25 лет добровольно провела в сибирской ссылке, настолько ярка, что она стала источником вдохновения для великих русских писателей XIX века.

Елизавета Петровна Нарышкина. Про эту акварель работы Н.А.Бестужева Нарышкина писала: «Портрет мой слишком льстит, но, однако, я на нём похожа»

Осужден Нарышкин по IV разряду и по конфирмации 10.07.1826 приговорен в каторжную работу на 12 лет, срок сокращен до 8 лет – 22.08.1826. Отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь – 2.02.1827, доставлен в Читинский острог – 20.03.1827, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830.

Поскольку к моменту ссылки мужа у Нарышкиных уже не было детей, а их единственная дочь Наталья умерла в Москве еще до осуждения отца, ничто не задерживает Елизавету Петровну в Санкт-Петербурге или в Москве. Ей не пришлось рвать пополам сердце между мужем и детьми, как многим, поэтому было немного легче… Избалованную, выросшую в роскоши 23-летнюю женщину (на начало 1826 г.) не смутили суровые сибирские условия, лишение дворянства, имущественных прав, права возвращения в европейскую Россию до смерти мужа и многое другое.

Ещё одна (увы, немногим известная!) из прекрасных женщин, последовавших за своими мужьями…

В Европе – сапожник, чтоб барином стать,
Бунтует – понятное дело!
У нас революцию сделала знать:
В сапожники, что ль захотела?

Н.Некрасов в поэме «Русские женщины» так передал известную остроту графа Ф.Ростопчина. Эти слова в полной мере относятся к супругам Нарышкиным, принадлежавшим к высшей знати России.


Елизавета Петровна Нарышкина. Фрейлина Императорского двора, жена декабриста М. М. Нарышкина, последовавшая за ним в ссылку

Елизавета Петровна Нарышкина - урождённая Коновницына. Коновницыны род свой ведут от боярина Андрея Ивановича Кобылы, родоначальника Романовых, Шереметевых и других знатных семейств.

Отец её – герой войны 1812 года, воспетый В.Жуковским:

Хвала тебе, славян любовь,
Наш Коновницын смелый!..
Ничто ему толпы врагов,
Ничто мечи и стрелы;
Пред ним, за ним перун гремит,
И пышет пламень боя...
Он весел, он на гибель зрит
С спокойствием героя;
Себя забыл... одним врагам
Готовит истребленье;
Пример и ратным и вождям
И смелым удивленье.

После войны Коновницын был возведён в графское достоинство, стал военным министром. Когда он умер в 1822 году, на его отпевании присутствовали первые государственные лица, а великий князь Николай Павлович, бывший его воспитанник и будущий император, участвовал в выносе гроба.