Цитата сообщения AWL-PANTERA
Никита Кирсанов. "Память. По следам декабристов в Забайкалье".
Возникновение города Петровска-Забайкальского связано с началом строительства железоделательного завода в 1789 году. Ещё до его строительства иркутский купец Иван Бутыгин, узнав о богатстве здешних руд, в 1786 году "завёл на Баляге две сыродувные печи, на которых сколько мог производил выплавку кричного железа...", затем вынужден был оставить "сие производство" из-за нехватки сил и средств.
1 февраля 1788 года вышел "Указ нашему Кабинету", подписанный Екатериной II, где в 4-м пункте говорилось: "заведение малого железного завода на братской степи или при реке Уде, где имеется достаточное количество железных руд и лесов, мы почитаем нужным и полезным".
Выполняя высочайшее повеление Кабинета, начальник Нерчинских заводов Барбот де Марки избрал выгодное для построения завода место на реке Мыкырте, принимая во внимание наличие поблизости богатых запасов железной руды и лесов.
Летом 1789 года началось строительство завода, названного позже Петровским (по поводу происхождения названия существуют две версии. Одни историки считают, что Петровский - в честь апостола Петра, другие, что в честь Петра I). Завод строили приписные крестьяне, набранные путём рекрутчины, и ссыльнокаторжные. 29 ноября 1790 года Петровский завод выдал первый чугун из руды. В 1791 году началась переделка штыкового чугуна в железо. Производительность была невелика: до 10 тысяч пудов различных изделий в год.
Основным потребителем продукции завода был Нерчинский горный округ и жители всей юго-восточной части Восточной Сибири.
На Петровском заводе впервые в истории чёрной металургии была применена паровая машина. Здесь трудились талантливые механики Фёдор Борзов и Степан Литвинов - достойные наследники гениального Ивана Ползунова.
Более века Петровский завод оставался местом каторги и ссылки. Помнит он декабристов, польских повстанцев, разночинцев-демократов и других политссыльных. Но, конечно, особое место в истории Петровского завода занимают декабристы.
После четырёхгодичного пребывания декабристов в Чите, в 600 километрах от неё в Петровском заводе, для них была выстроена новая тюрьма. 7 августа 1830 года семьдесят одного декабриста двумя партиями отправили сюда пешим порядком. К месту назначения узники прибыли в сентябре.
В Петровском заводе поселились и жёны декабристов: Е.И. Трубецкая, М.Н. Волконская, А.Г. Муравьёва, Е.П. Нарышкина, Н.Д. Фонвизина, А.И. Давыдова, М.К. Юшневская, П.Е. Анненкова, А.Е. Розен, К.П. Ивашева.
Кроме А.В. Розен, все дамы приобрели дома вблизи каземата. В своих усадьбах они посадили сады и развели огороды, приобрели коров, лошадей и птицу. Дома и усадьбы почти всех жён находились на одной улице, которая стала носить название Дамской. С середины XIX века улица называлась Конторской, затем, после октябрьского переворота 1917 года - Октябрьской. Ныне улице возвращено её первоначальное имя.
В первые годы жизни в Петровском заводе жёны декабристов, не имевшие детей, жили вместе с мужьями в их тюремных камерах, посещая свои дома по разным хозяйственным надобностям; имевшие детей ежедневно посещали своих мужей в казематах. После смерти А.Г. Муравьёвой в 1832 году, мужьям разрешили жить в домах жён, а неженатым узникам иногда разрешалось посещать эти дома.
Декабристов два раза в день выводили на работы. Они ремонтировали дороги, рыли канавы для стока воды, так как почва была сырая и болотистая и выполняли другие земельные работы.
Вблизи каземата находился дом, приспособленный под мельницу; зимой декабристов партиями вывозили сюда молоть на ручных жерновах муку.
Первые годы декабристы обрабатывали большой артельный огород, расположенный вблизи каземата и огороженный высокой оградой.
На тюремном дворе имелся большой дом, в котором узники устроили мастерские: переплётную, столярную, слесарную, токарную. Здесь каждый из них занимался ремеслом в соответствии со своими желаниями и наклонностями, обучали ремёслам друг друга, а также детей местных жителей.
Зародившаяся ещё в Читинском остроге артель получила своё дальнейшее развитие и стала называться "Большая артель". На артельные деньги декабристы организовывали общественное питание, выписывали литературу, приобретали одежду, оплачивали общие хозяйственные расходы, оказывали денежную помощь отъезжающим на поселение товарищам, декабристам-солдатам.
Из газет и журналов, приобретаемых артелью, и из личных книг составилась огромная библиотека. Здесь можно было найти литературу по всем отраслям наук на русском и иностранных языках. Казематскую артель возглавлял, так называемый "хозяин", ежегодно переизбираемый членами артели. Продолжала работать возникшая в Чите "каторжная академия" по определённым дням в большой комнате дома, стоявшего во дворе тюрьмы, узники собирались на лекции, беседы, диспуты, читали новые литературные произведения товарищей.
Декабристы занимались рисованием, живописью, музыкой. Петровские узники организовали в каземате школу по обучению заводских детей грамоте, а их жёны обучали местных жительниц рукоделию, музыке.
Среди декабристов было много талантливых людей с разносторонней подготовкой по механике, математике, экономике, философии и прочим наукам. Они постоянно оказывали помощь железоделательному заводу и советами и делами. Так Н.А. Бестужев и К.П. Торсон в течение дня исправили лесопильную мельницу с водяным приводом, бездействовавшую около десяти лет.
В 1831 году декабристы начинают покидать Петровский завод, выходя на поселение. Первыми оставили каземат М.К. Кюхельбекер и Н.П. Репин. Последний узник В.Н. Соловьёв выехал в 1840 году.
В 1866 году Петровская тюрьма сгорела. Лишь фрагмент частокола, окружавшего каземат, сохранился до наших дней. Он перенесён на территорию Музея декабристов. Нынче на месте Петровской тюрьмы расположен военный комиссариат.
Музей декабристов разместился в бывшем доме княгини Екатерины Ивановны Трубецкой, который она построила в Петровском заводе, находясь ещё в Чите. Это был единственный двухэтажный дом во всём селении. Несмотря на тяжёлые годы каторги, Трубецкая в этом доме была счастлива. Здесь у неё родились дети, которые скрашивали тяжесть быта в Петровске. Уезжая на поселение в село Оёк Иркутской губернии в 1840 году, Трубецкая продала дом заводу, в нём была устроена квартира управляющего заводом. В начале XX века дом был куплен купцом Иофишем, а в 1914 году перенесён с улицы Дамской на улицу Тумановскую (ныне Декабристов). В этом доме размещались самые разные учреждения - была и гостиница, и Дом колхозника. В 1973 году было принято решение о создании в доме Трубецкой музея декабристов. Какое-то время дом оставался без присмотра и 15 сентября 1976 года сгорел. По чертежам 1842 года, хранящимся в Читинском архиве, дом был восстановлен и 10 октября 1980 года здесь был открыт музей декабристов.
14 июля 1989 года перед входом в музей открыли первый и единственный семейный памятник Трубецким работы скульптора Л.А. Родионова. Лицами Сергей Петрович, Екатерина Ивановна и их малышка Сашенька обращены в сторону Дамской улицы, которой предполагается вернуть в ближайшем будущем исторический антураж. Во всяком случае на это очень надеется директор музея Ольга Владимировна Коршунова, удивительный, тонкий, мягкий и интересный человек. В планах у Ольги Владимировны создание ещё одного памятника, на этот раз всем жёнам декабристов, да и проект монумента уже давно пылится у неё в сейфе...
Надо сказать, что историческая часть Петровского завода за последние сто лет мало изменилась, несмотря на то, что с 1926 года Петровску был присвоен статус города и он стал районным центром Читинской области. Основные административные учреждения и жилые здания, построенные за последние несколько десятков лет, находятся в районе "Квартала" и "Соцгорода". В центральной части, многое из того что было раньше, утрачено навсегда. Не сохранились дома, в которых жили жёны декабристов. Из памятника архитектуры на бывшей Базарной улице (ныне Советская, 11) был сделан мебельный магазин, в связи с чем оказались утраченными красивые наличники, карнизы и ставни. Появились стеклопакеты, а стены здания обшили металлопрофилем. Каменный дом купца Белокамень по улице Почтовой, находящийся под охраной государства, как памятник архитектуры и градостроительства, формирующий исторический облик города, сетуя на отсутствие денег на реставрацию, просто взорвали в конце 1990-х годов. Ещё ранее, в 1930-х годах, была разобрана построенная на пожертвования граждан Покровская церковь. Её фундамент до сих пор виден из под земли в аккурат напротив стелы с бюстом декабриста И.И. Горбачевского на улице, носящей его имя (бывшая Большая). Автор работы всё тот же скульптор Л.А. Родионов. Кстати, на улице Горбачевского, каким-то чудом уцелел дом, в котором декабрист проживал с 1852 и до самой смерти, последовавшей 9 января 1869 года. В 1981 году на фасаде была установлена мемориальная доска работы скульптора Б.Б. Каплянского. В самом доме расположена библиотека имени Горбачевского.
Ещё несколько домов, находящихся под "охраной" государства, также были снесены или сгорели. А то, что время пощадило, не пощадили местные чинуши. Относительно недавно был продан, что называется со всеми потрохами сам железоделательный завод. Новые хозяева - китайцы (расплодившиеся не на шутку и уверенно заселяющие Забайкалье и Дальний Восток), посчитали более целесообразным, обрабатывать металл на своей территории, нежели содержать армию не совсем трудолюбивых и не совсем трезвых местных аборигенов. Опустевшие заводские помещения тоже хотели было пустить с молотка и вроде бы покупатель из столицы сыскался, но тут подкузьмил внезапно нахлынувший кризис и сделка не состоялась. Меж тем, местные жители, лишившись главного кормильца и поильца, подались на вырубку окрестных лесов. Браконьеров ловят, наверное, наказывают, но леса от этого гуще не становятся...
Однако, вернёмся к декабристам. На южном склоне высокого холма, обращённого к старому посёлку, белеет декабристский некрополь. В часовне, построенной по проекту Н.А. Бестужева, покоится прах замечательной женщины А.Г. Муравьёвой и её малюток-дочерей Ольги и Аграфены. Рядом с часовней, находилась Петропавловская церковь, возведённая на средства декабристов в 1837 году. До наших дней и она не дожила, сгорев в 1939-м. Теперь на месте церкви установлена памятная стела работы архитекторов В.С. Маслова и В.В. Оленева, на которой высечены имена всех погребённых на старом кладбище декабристов и членов их семей.
25 декабря 1833 года на руках своих близких друзей М.А. Бестужева и Н.В. Басаргина, скончался декабрист Александр Семёнович Пестов. Имея на спине фурункул, он сходил перед Рождеством в баню, где по всей вероятности, занёс инфекцию. В результате чего случилось острое заражение крови...
На средства "Большой артели" декабристы установили памятник на могиле товарища. Это был "саркофаг", сложенный из кирпича и покрытый железом. Впоследствии надгробная чугунная плита исчезла, и долгое время могила А.С. Пестова оставалась безымянной. Благодаря стараниям местных краеведов, плита была восстановлена в 1950-х годах, и положена на ближайший к часовне А.Г. Мкравьёвой кирпичный постамент. Однако, вопрос о том, действительно ли под этой плитой покоится прах декабриста Пестова, остаётся открытым и требует научного обоснования.
Перед часовней А.Г. Муравьёвой стоит высокая усечённая пирамида из кирпича - это могила дочери декабриста Анненкова, Анны. Хрупкое создание не вынесло сурового Забайкальского климата и скончалась в четырёхлетнем возрасте. 16 месяцев всего прожил и первенец Ивашевых, Сашенька. Его могила находится напротив надгробия Анненковой. А в самой часовне сохранилось ещё надгробие младенца Ивана Фонвизина, также скончавшегося в Петровском заводе.
Несколько выше от муравьёвской часовни виден массивный чугунный крест. Это могила декабриста И.И. Горбачевского. По преданию, Иван Иванович сам выбрал место для своего упокоения и воля его была исполнена.
Также в петровской земле нашли свой последний приют солдаты-декабристы: Михей Шутов и Фёдор Анойченко. Последний погиб при обвале, добывая руду для железоделательного завода. Но могилы их, к сожалению, затерялись среди других порушенных во время Великой отечественной войны, когда чугунные надгробия снимались для нужд фронта. Впрочем, а где гарантия того, что плиты уцелели бы и в наши дни, когда безработные петровцы сдают чёрные металлы на лом?
Покидал я Петровский завод, простите, город Петровск-Забайкальский со смешанным чувством. С одной стороны, сбылась мечта идиота, и я посетил место массовой каторги декабристов. С другой стороны, от этого посещения остался какой-то горький привкус из-за равнодушия чиновников к той памяти, которую во что бы то ни стало нам необходимо сохранить, дабы передать детям и внукам в целости и сохранности. Я и в Читу не поехал по этой причине. Там, как мне расказали, память о декабристах давно умерла. Дом декабристки Е.П. Нарышкиной, где размещена библиотека - новодел. Церковь, где венчались Анненковы, и где квартирует музей декабристов, постепенно разрушается. Директора музея Козлову, больше заботит состояние собственного кошелька, нежели сохранение памятника архитектуры. Может быть стоит передать храм Русской православной церкви, которая всегда изыскивает средства на ремонт и содержание своих владений? Тем более что музей, как музей - не интересен. Он не имеет в фондах ничего подлинно связанного с декабристами: там нагромождены муляжи, да безвкусные самодеятельные копии с акварельных портретов... Вот поэтому, я не продолжил путь на Восток, а устремился на Запад. "Поезжайте в Улан-Удэ. Там красиво и есть, на что посмотреть", - напутствовал меня петровский таксист, подвозя к железнодорожной станции.
Поезд Владивосток-Харьков, до отказа забитый пьяными дембелями, уносил меня в июньскую ночь к новым открытиям, уже на территории Бурятии...
Столица республики Бурятия город Улан-Удэ, бывший Верхнеудинск, встретил меня тополиным пухом и тупостью местного населения. И это при том, что на одного бурята там приходится чуть ли не по два высших учебных заведения. Чему уж их там обучают, про то мне неведомо, да только историю своего края они не знают абсолютно. У бурятов два национальных героя - Чингисхан и Кобзон. Портреты и того, и другого красуются везде, где только можно: от кошельков до трусов. Ну, с Кобзоном понятно - он их депутат, но при чём здесь Чингисхан? Естественно, о декабристе Я.М. Андреевиче, окончившем в Верхнеудинске своё земное существование, буряты и понятия не имеют, зато бурная деятельность депутата Кобзона - на лицо. Улица Ленина стала пешеходной и называется Арбатом. В музее истории города, с большим успехом экспонируются заспиртованные уродцы, приводящие в дикий восторг и новых бурятов и старых. Сеть ломбардов носит название "Витас". Пивные ларьки называются "Душевные напитки", а станции техобслуживания носят имя героя гражданской войны, сожжённого японцами в паровозной топке - Сергея Лазо. Хотя, я предполагаю, что новые буряты просто перепутали героя Лазо с нашим менестрелем Юрием Лозой. Ну, да бог с ними...
Про Андреевича я так и не узнал. Даже сотрудники музея на мой вопрос о нём, беспомощно развели руками: "А вы не путаете, это всё у нас?"
Просветил меня по этой части, как ни странно, батюшка Свято-Одигитриевского собора Русской православной церкви (ул. Ленина, 2), построенного ещё в XVIII веке.
Святой отец рассказал, что Андреевич прибыл в Верхнеудинск из Петровского завода в самом конце 1839 года и "в виду совершенно расстроенного здоровья" был помещён в больницу Иркутского приказа общественного призрения, находившуюся за рекой Удой на месте, где в настоящее время расположен кожевенно-пивоваренный завод. Там декабрист вскоре и скончался. В подтверждение своих слов, батюшка показал мне выписку из метрической книги Верхнеудинской Спасской церкви за 1840 год, где в третьей части об умерших под № 38 значилось: "Апреля 20 умер от болезни цинготной, а 22 того же апреля похоронен на кладбище при Вознесенской кладбищенской церкви (ныне Производственная улица, 6) государственный преступник Яков Максимович Андреевич, 42 лет. Обряд отпевания и погребения совершил священник Михаил Попов с дьячком Петром Рящиковым". "А могилу декабриста вы можете не искать, - сказал мне на прощание батюшка, - кладбище было уничтожено в начале 1930-х годов".
В заведение под названием "Бурятские позы" я не пошёл, ибо для просмотра стриптиза время было не подходящее. Позже я узнал, что "позы", это национальная бурятская еда, что-то вроде наших пельменей. А вот в кафе, с многоговорящим названием "Вечный зов", я всё-таки зарулил. После сорока минут ожидания официантки, я не выдержал, и голодный отправился в посёлок Новоселенгинск, где отбывали ссылку декабристы К.П. Торсон и братья М.А. и Н.А. Бестужевы.
В Новоселенгинск я приехал поздно вечером, но музей декабристов, расположенный в бывшем доме купца 1-й гильдии Д.Д. Старцева, построенный в 1840-х годах, был на удивление открыт. Правда, кроме сторожа, по прозвищу Иннокентий, в музее никого не было, что не помешало ему любезно пригласить меня осмотреть экспозицию.
Музей был открыт 24 декабря 1975 года и стал первым музеем, посвящённым декабристам в Забайкалье. Он создавался в целях сохранения историко-культурного наследия Бурятии, и одним из основных направлений его деятельности было изучение вклада декабристов в развитие экономики и культуры Бурятии.
Надо сказать, что декабристы на территории нынешнего Новоселенгинска не жили. Старый город Селенгинск располагался на правом берегу реки Селенги, примерно километрах в восьми от нынешнего посёлка. До сих пор среди холмов и сопок, на излучине реки можно видеть обветшавший Спасский собор - единственный безмолвный свидетель времён ссыльнопоселенцев. В старом городе Бестужевы и Торсон проживали недолго. Из-за постоянных разливов Селенги и подтоплении жилого сектора, декабристы были вынуждены перебраться на левобережье и выстроить себе дома в бурятской деревне (от нынешнего Новоселенгинска это около четырёх километров). Нынче деревня не существует, последние домишки были разобраны на дрова ещё в середине прошлого века. Различные предметы быта, найденные на месте домов Бестужевых и Торсона, а так же мебель из бестужевского дома: письменный стол, стул и диван - пополнили музейную экспозицию.
В доме Старцева, а так же в здании бывшей Городской управы, сохранившемся рядом, декабристы бывали довольно часто. Есть мнение, и, на мой взгляд, не безосновательное, что в проектировке старцевского дома принимал участие Николай Александрович Бестужев, именем которого теперь названа одна из улиц Новоселенгинска, а рядом с музеем установлен замечательный памятник.
С именем внебрачного сына Н.А. Бестужева, Алексея Дмитриевича Старцева, связано строительство сохранившегося до наших дней Вознесенского собора. Он был освящён в 1889 году, а строился на пожертвования купцов Старцевых и, в частности, Алексея Дмитриевича, усыновлённого и воспитывавшегося после смерти отца в этой старинной, благородной купеческой семье.
Когда я заканчивал осмотр экспонатов, пришла директор музея Любовь Михайловна Цух, живущая рядом. Она любезно предложила мне переночевать в её кабинете, в виду позднего часа и отсутствия в Новоселенгинске гостиницы. Предложение я принял с радостью. Когда ещё мне посчастливилось бы остаться на ночлег в доме, "помнящем" декабристов!
От Любови Михайловны я узнал, что ещё совсем недавно республиканские власти хотели закрыть музей. Дескать, удалён от центра, нет должной охраны... И действительно, в посёлке даже милиции нет. Есть один участковый, да и тот где-то прячется и мобильный у него всегда отключен.
Впрочем, местные жители с пониманием относятся к проблемам музея. Безобразий не учиняют, стёкол не бьют и просветительской работе директора не препятствуют.
Республиканское же начальство было настроено весьма решительно: "Закрыть музей, и точка!" Одному богу известно, сколько порогов различных инстанций было обито Любовью Михайловной! Куда она только не писала, к кому только не обращалась... Только после публикаций в центральной прессе - музей удалось отстоять. На долго ли?
Утром следующего дня я распрощался с гостеприимной Любовью Михайловной и с добродушным сторожем Иннокентием, и с сыном директора Андреем поехал на осмотр мемориального некрополя, где похоронены декабристы Н.А. Бестужев и К.П. Торсон, а также мать Торсона Шарлотта Карловна и жена с сыном Михаила Бестужева. Чугунные колонны и стела из бетона, далеко видны на фоне пологих холмов, окружающих чашу долины. Чистое небо, бескрайние просторы и быстрые воды Селенги неизменны...
Поклонившись праху декабристов я, наскоро перекусив в местной "позной", вернулся в Улан-Удэ.
В Кабанск, Тунку и Подлопатки, где жили на поселении декабристы, я не поехал. Л.М. Цух меня заверила, что там ничего не сохранилось. Разве только старинный храм в посёлке Тунка "помнит" ссыльнопоселенцев, более ничего...
Но в одно место я всё же съездил.
Около семидесяти километров отделяют столицу Бурятии от крохотной деревушки в две улицы и насчитывающей не более 20 дворов. Называется она - Батурино. Для меня это селение, расположенное на территории Прибайкальского района, представляло интерес прежде всего тем, что с 1833 по 1836 годы там проживал ссыльный декабрист Иван Фёдорович Шимков.
К началу XIX века это была безымянная казачья слобода. По распространённой в этих местах фамилии Батурины, она стала называться Батуринской. Тогда же на средства горожан и "доброхотных пожалователей" был выстроен белокаменный храм. Его нижний придел освящён в честь Сретения Господня в 1829 году, верхний во имя Георгия Победоносца освятили семь лет спустя. Благодаря храму Батуринская слобода долго оставалась одним из волостных административных центров.
В 1930-х годах церковь закрыли и вернули Русской православной церкви лишь весной 1999 года. Спустя несколько месяцев храм был восстановлен братьями Пруидзе, а вскоре, епископ Читинский и Забайкальский Евстафий, объезжая епархию, обратил на храм внимание и решил основать в Батурино женский монастырь. 8 марта 2000 года здесь уже появились первые сёстры. За последние годы в монастыре было построено несколько жилых и хозяйственных домов, начала возделываться земля. Сёстры занимаются рукоделием, поют на клиросе, пекут хлеб и просфоры.
Паломники, которых с каждым годом становится всё больше и больше, приезжая в монастырь, участвуют в богослужениях, ежедневных крестных ходах с иконой Божией Матери Казанской. В монастыре хранится частица мощей небесного покровителя Забайкалья преподобного Варлаама Чикойского.
С любой точки обители виден большой поклонный крест, установленный на одной из сопок. Сёстры, гости обители по праздникам и в дни особого почитания креста восходят на гору крестным ходом. Сверху открывается великолепный вид на всю долину реки Итанца, где в обрамлении таёжных сопок лежит обитель.
Я сознательно так живописую монастырскую жизнь, ибо далее картина будет вырисовываться уже в несколько иных, мрачных тонах.
В последних числах января 1833 года в Батуринскую слободу на поселение прибыл "государственный преступник" Иван Фёдорович Шимков. За плечами у тридцатилетнего декабриста был уже год содержания в Петропавловской крепости и почти шестилетнее пребывание в тюрьмах Читы и Петровского завода, что, естественно, наложило отпечаток на его моральном и физическом состоянии.
Находясь практически в изоляции от родственников и товарищей по изгнанию, Шимков начал медленно угасать. Изнутри съедала чахотка. Декабрист сильно похудел и осунулся. Иван Фёдорович даже подумывал наложить на себя руки, как вдруг в его жизни появилась местная казачка Фёкла Дементьевна Батурина. Женщина с энтузиазмом взялась за обустройство домашнего очага ссыльного: перевезла в его дом посуду и хозяйственную утварь. Разбила на приусадебном участке огород, посадила цветы... Сложно сказать, была ли это любовь, или просто прониклась Фёкла Дементьевна состраданием к бывшему дворянину. Однако, в начале лета 1836 года, Шимков просил разрешение у властей вступить с Батуриной в брак. И разрешение было получено, но бракосочетание не состоялось из-за смерти декабриста последовавшей 23 августа.
По завещанию всё своё имущество Шимков оставил невесте, включая добротный дом, выстроенный из столетней лиственницы и простоявший до самых 1990-х годов.
При советской власти в бывшем доме декабриста размещалась начальная школа, затем амбулатория, а с приходом в Батурино служителей культа, его снесли. Место рядом с храмом дюже приглянулось новому настоятелю Сретенской обители. Двести лет стоял дом и никому не мешал. Простоял бы ещё столько же, ведь умели раньше строить...
Могила Шимкова также могла быть утрачена навсегда, если бы к 150-летнему юбилею восстания декабристов не всполошились районные чинуши, растревоженные директивой сверху.
В Батурино прехала специальная комиссия, включая историков и археологов. На глубине около полутора метров рядом с восточной стеной Сретенской церкви (тогда ещё бездействующей), была обнаружена чугунная плита, по преданию, заказанная Фёклой Дементьевной у декабристов в Петровском заводе. Надпись на плите удостоверяла, что под ней лежат останки И.Ф. Шимкова. Кто-то из начальства выказал сомнение по поводу их сохранности и плиту подняли. Вспоминает местная жительница бабка Анна: "Больше всего меня поразило то, что гробовые доски полностью сгнили, а волосы и ногти покойника были как у живого, да и отросли здорово".
Удостоверившись, что останки на месте, могилу вновь закопали, а для чугунной плиты был сооружён небольшой постамент. Рядом с захоронением вскоре был поставлен памятный знак из розового гранита, разъясняющий случайным туристам, кто покоится в Батуринской земле...
