_Восемнадцать пуль в голову_

в 60-е годы, когда он был токийским студентом тяжело переживавшим смерть своего лучшего друга, совершившего самоубийство…

• Опыт — это сумма совершенных ошибок, а также ошибок, которых, увы, не удалось совершить.

• Пока ты молод, в этом долгом обмане, называемом жизнью, ничто не кажется таким отчаянно желанным, как опрометчивый шаг.

• ...физическая измена — это и в самом деле несерьезно...

• Я и не думала, что у этой истории может быть какой-то другой, неизвестный мне аспект — жалкий, то есть даже не жалкий, а такой обыкновенный, грустный. Мне-то казалось, что это касается только меня; ведь я ничего не знала об их совместной жизни.


• Но притом что я могла почти всегда вызывать эту боль по своему желанию, я не могла помешать ей непроизвольно возникнуть во время лекции или за завтраком, захватить меня врасплох и заставить мучиться. И не могла больше помешать этому повседневному и оправданному ощущению тоски и амебности собственного существования среди постоянных дождей, утренней усталости, пресных лекций, разговоров. Я страдала. Я говорила себе, что страдаю, с иронией, любопытством, не знаю как еще, лишь бы избежать жалкой очевидности неразделенной любви.
• Мне оставалось только самой положить конец или предоставить времени покончить с этой болезнью. В такой горькой покорности судьбе была доля оптимизма.


• Отчаяние — какое странное чувство; и странно, что после этого выживают.
• Отчаяние — это холодная дрожь, нервный смешок, неотвязная апатия. Я никогда так не страдала. Я говорила себе, что это последний рывок, но он был такой мучительный.


• Одна, одна. Ну и что, в конце концов? Я — женщина, любившая мужчину. Это так просто: не из-за чего тут меняться в лице.

не любит, когда его произведения сравнивают с произведениями Даниила Хармса. Но в предисловии к своей книге «Мы», выпущенной издательством «ЭКСМО», сам же активно ссылается на него, объясняя читателям, почему его рассказы названы «антиабсурдом». Параллелей и впрямь очень много. У Слаповского разве что старушки из окон не вываливаются. Герои Хармса носят другие фамилии, но скрываться бесполезно: это они. Только они не говорят «тюк!», не ловят комаров и не убивают друг друга без разбору. Они невероятно доброжелательны друг к другу: дают незнакомцам деньги, дарят женщинам цветы, угоняют машины, чтобы позвать человека из соседнего пансионата к телефону, и так далее. Что ни человек — то добрейшая, чистейшая душа.