С.Рахманинов - И.Левитан - К.Бальмонт

* * *
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора,-
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всем утомленье - глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада,-
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.

* * *
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора,-
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всем утомленье - глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада,-
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.

Семен Аранович 10 марта 1966 года в Ленинграде принимал участие в несанкционированных съемках отпевания и похорон поэтессы  Анны Ахматовой совместно с операторами Виктором Петровым, А. Д. Шафраном и другими. В 1989 году отснятые материалы были использованы им в документальном фильме «Личное дело Анны Ахматовой».

 

Режиссер - Семен Аранович,

сценарий - Семен Аранович, Елена Игнатова,

Операторы - Валерий Мюльгаут, Аркадий Рейзентул, Анатолий Шафран, Людмила Краснова,

Вадим Ильин, Александр Горьков, Станислав Охапкин

Гран-при кинофестиваля «Серебряный век»режиссеру С. Арановичу (1995)

Специальный приз жюри фильму
на МКФ документальных фильмов в Нионе, Швейцария (1989)

 

Виноградник - особенный. Он ни на что не похож -
Ни на лес, ни на сад. От земли поднимаются лозы,
Мускулисто-корявы, и листьев прозрачная дрожь
Не касается их, не меняет их вычурной позы.

Почему-то понятно, как древних затея влекла -
Изваять виноград - так изрезаны и прихотливы
Эти листья, так кисть эта выпукла и тяжела,
Так затейливы стебли: изломы, изгибы, извивы.

…Мы садились на корточки, мы продвигались ползком
И кустарным ножом - мы его называли "мачете" -
Золотистую гроздь, притаившуюся за листком.
Быстрым взмахом руки отсекали от жилистой плети.

Тяжелели утробы неловких плетёных корзин,
От опоры к опоре тянулись железные струны -
И под тихий их звон, под шуршанье листов и лозин
Мы горланили песни, чумазы, беспечны и юны.

Ветер дул от Тамани, и ласку сентябрьских дней,
Долетая сюда, оттеняла морская прохлада,
И была наша молодость слаще, сочней и хмельней
От вплетённой в неё благодатной лозы винограда.

Любовь Сирота

 Художник Leon Roulette

 

смотреть и читать дальше

Дребезжит гитара сонно, Где-то булькает мадера… Ночь. Луна. В окошке – Донна, Под окошком — кабаллеро. Ну-с, итак, в испанском стиле Начинаю ритурнель я… Место действия – в Севилье, Время действия – в апреле. Скоро будет две недели, Как жене своей на горе Дон-Супруг на каравелле Где-то путается в море. Услыхав о том, открыто Дон-Сосед, от страсти ярой Вмиг лишившись аппетита, Под окно пришел с гитарой. Всё, что знал, пропел он Донне И, уставши, напоследок, Он запел в мажорном тоне Приблизительно вот эдак: "Донна, Донна, в вашей власти Сердце Вашего соседа. Ах, от страсти я на части Разрываюсь, как торпеда". "Нет, не ждите поцелуя",– Отвечала Донна томно. – Нет, нет, нет. Не изменю я Своему супругу Дону". И добавила, вздыхая, Не без некоторой дрожи: "К вам не выйду никогда я, На других я не похожа"… Вы не верите? Я – тоже. 1921 Жан-Антуан Ватто Mezzetin 1717-19 г.г.

Из цикла "Осенняя любовь"...
* * *
Когда в листве сырой и ржавой
Рябины заалеет гроздь, —
Когда палач рукой костлявой
Вобьет в ладонь последний гвоздь, —

Когда над рябью рек свинцовой,
В сырой и серой высоте,
Пред ликом родины суровой
Я закачаюсь на кресте, —

Тогда — просторно и далеко
Смотрю сквозь кровь предсмертных слез,
И вижу: по реке широкой
Ко мне плывет в челне Христос.

В глазах — такие же надежды,
И то же рубище на нем.
И жалко смотрит из одежды
Ладонь, пробитая гвоздем.

Христос! Родной простор печален!
Изнемогаю на кресте!
И челн Твой — будет ли причален
К моей распятой высоте?

3 октября 1907 г.
===

Игорь Северянин 

 

ВСЕ ОНИ ГОВОРЯТ ОБ ОДНОМ

С. В. Рахманинову

Соловьи монастырского сада,
Как и все на земле соловьи,
Говорят, что одна есть отрада
И что эта отрада - в любви...

И цветы монастырского луга
С лаской, свойственной только цветам,
Говорят, что одна есть заслуга:
Прикоснуться к любимым устам...

Монастырского леса озера,
Переполненные голубым,
Говорят: нет лазурнее взора,
Как у тех, кто влюблен и любим...
1927

С. В. Рахманинов - Сюита № 1. И ночь, и любовь 

 Борисов-Мусатов. Весна

"...Существуют такие "волшебные китайские цветы": это маленькие, чёрные, деревянные палочки. Но стоит их только бросить в блюдечко с тёплой водой, как они сейчас же начинают распускаться в красивые разноцветные цветы и фигуры.

Так же и эти неразборчивые лиловые арабески в моей записной книжке: стоит только одному такому значку попасть в мою голову – и он начинает сейчас же распускаться в блестящие, ослепительно яркие картины, такие яркие, что я жмурюсь от их света и блеска и сердце мое охватывает старое знакомое чувство, которое прекрасно поймет каждый бродяга.

Сумею ли я зафиксировать вас на бумаге, мои "волшебные китайские цветы"?"

"Листки из записной книжки"

Совершенно случайно, блуждая в просторах Интернета, наткнулась  на эту запись. Она меня заинтересовала своим необычным (согласитесь) взглядом на стихи поэтов Серебряного века. Я решила  оставить ее  себе и поразмышлять над этой классификацией.

Январь - Блок - мистический, волшебный, холодный, как снег, согревающий, как ароматный чай.   ( Снежное вино )

Февраль - Ахматова - капризная, печальная, с предчувствием весны, с ледяной нежностью.  ( Пo твердому гребню сугроба... )

Март - Вертинский (не совсем поэт, но я его люблю) - капельный, беспечный, глубокий и горький.  ( Ваши пальцы пахнут ладаном... )

Апрель - Маяковский - звенящий, новый, неровный, безумный, захватывающий.
( А вы могли бы? )

Май - Северянин - яркий, пьянящий, легкомысленный, искристый.
( Взгляни-ка, девочка, взгляни-ка! )

Июнь - Мандельштам - теплый, уютный, спокойный, бессонный.
( Мороженно... )

Июль - Бальмонт - солнечный, светлый, журчащий.  ( Ветер... )

Август - Гумилев - жаркий, горчащий, с тоской о несбыточном, сказочный.
( Еще один ненужный день... )

Сентябрь - Пастернак - золотой, шуршащий, завораживающий, теплый.
( Все наденут сегодня пальто... )

Октябрь - Есенин - изменчивый, напевный, прозрачный, прохладный.
( Не бродить, не мять в кустах багряных... )

Ноябрь - Цветаева - светлая и темная, строгая, гордая, мудрая.
( Откулда такая нежность... )

Декабрь - Лохвицкая - таинствнная, скользящая, красивая.
( Сумерки )

 

 

ИСТОЧНИК :  http://sunny-lioness.livejournal.com/?skip=100

Crys_tal

Дальше

ЭТО БЫЛО У МОРЯ
Поэма-миньонет


валерий золотухин - это было у моря

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.



Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.



А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
Стихи: Игорь Северянин
Картины: Michael Cheval

 К. Дебюсси - Отражения в воде

 

 

Художник Джованни Болдини
Поэт Константин Бальмонт
Композитор Исаак Альбенис

Альбенис - Гранада

-- = ХУДОЖНИК , ПОЭТ И КОМПОЗИТОР = --

Стихи в ненастный день.
* * *
Скрябин - Этюд dis-moll, op. 8 №12 "Революционный" Скрябин - Этюд dis-moll, op. 8 №12 "Революционный" (А,Султанов)

 

Я жив, и жить хочу, и буду
Жить - бесконечный - без конца.
Не подходите, точно к чуду,
К чертам бессметного лица:
Жизнь - в нашей власти: мы дотоле
Трепещем, бьемся и живем,
Пока в нас много ярой воли
К тому, что жизнью мы зовем.

Смерть торжествует в те мгновенья,
Когда поверил ты в нее,
И нет в тебе сопротивленья:
Смерть - малодушие твое...
Я не могу себе представить -
Всем ощущеньем, всей душой! -

Как можно этот мир оставить -
Молчать, истлеть,
Не быть собой...
===
 

Скрябин - Этюд dis-moll, op. 8 №12 "Революционный" (В, Горовиц)

 

Образы серебряного века

ОБРАЗЫ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА


Валентин Серов. Портрет И.А.Морозова. 1910




Николай Кузнецов. Портрет Ф.И.Шаляпина. 1902

Читать далее

Бальмонт Константин Волна

К. Дебюсси  - Прелюдия

 

Набегает, уходит, и снова, светясь, возвращается,
Улыбается, манит, и плачет с притворной борьбой,
И украдкой следит, и обманно с тобою прощается,-
И мелькает, как кружево, пена во мгле голубой.
О, волна, подожди! Я уйду за тобой!
О, волна, подожди! Но отхлынул прибой.

Морской пейзаж, c.1892-93
Александр Гаррисон

Серебристые нити от новой Луны засвечаются,
Все вольней и воздушней - уплывшему в даль
кораблю.
И лучистые волны встречаются, тихо качаются,
Вырастает незримое рабство, я счастлив, я сплю.
И смеется волна: "Я тебя утоплю!
"Утоплю, потому что безмерно люблю!"
 

 

 

Вилла - Лобос Бразильская Бахиниана№5, Ария

 

* * *

Обманите меня... но совсем, навсегда...
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда...
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте наобум...
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке...
А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман...
Обманите и сами поверьте в обман.

===
Художник: В.В.Кандинский

Л.Боккерини - Менуэт

Маленькое путешествие в сказку. Сказка в виде дам и кавалеров в старых костюмах века XVII-XVIII, ну как тут не вспомнить романы А.Дюма с его любовными сценами и интригами. Итальянский художник Пио Риччи (Pio Ricci), живший и творивший  с 1850 по 1919 годы, посвятил этой теме множество своих работ. Помнится в детстве многие девочки любили собирать вот такие вот открытки. Как все красиво, необычно и... очень далеко от нашей жизни.

 

Пио Риччи В знак любви

Это было в белом зале

Это было в белом зале
У гранитных колоннад...
Это было все в Версале
Двести лет тому назад.

Ах, назад тому два века,
Не имея лучших тем,
Герцог Гиз маркизе некой
Прошептал вдруг: "Je vous aime!"

- Ах, мой герцог! Ах, мой герцог!
И мечтать я не могла! -
И ему маркиза сердце
С реверансом отдала.

Это было в белом зале
У гранитных колоннад...
Это было все в Версале
Двести лет тому назад.

Н.Агнивцев

Читаем дальше...

В понедельник 25 ноября 1913 года [все даты до 1918 года приводятся по старому стилю — ВлВ] скучающие обыватели под заголовком «Самоубийство курсистки» прочитали в московской газете «Столичная жизнь» такое вот небольшое сообщение:

Вчера, вечером, в доме Константинопольского подворья, по Крапивенскому пер., застрелилась из револьвера слушательница Высших женских курсов Полторацкой, дочь надворного советника, Надежда Григорьевна Львова. Незадолго до смерти она говорила с кем-то по телефону. Никаких записок покойная не оставила. Смерть наступила мгновенно: пуля попала в сердце.

                                                                                             

Читать далее...

«И всё время неясный и строгий - кто, не знаю, - меж нами стоял.

Сухое сообщение, почти сто лет назад появившееся в рижских газетах:

Проживающий по Церковной ул. № 45 вольноопределяющийся 16-го гусарского Иркутского полка потомственный дворянин Всеволод Князев из браунинга выстрелил себе в грудь. Князева доставили в городскую больницу.

Выстрел этот прозвучал 29 марта (по старому стилю) 1913 года в Риге, где и размещался 16-ый гусарский полк. Всеволод Князев умер не сразу, а только лишь 5 апреля, в городской больнице. Спустя три дня он был похоронен в Петербурге на Смоленском кладбище.

Существует стойкая легенда, что во время похорон безутешная мать Всеволода Князева, глядя прямо в глаза одной стройной белокурой красавице, громко сказала: «Бог накажет тех, кто заставил его страдать»…

 

 

И нет напевов, нет созвучий, Созвучных горести моей… С каких ещё лететь мне кручей, Среди каких тонуть морей! Сияло солнце, солнце рая, Два неба милых её глаз… И вот она — немая, злая, И вот она в последний раз! Любовь прошла — и стали ясны И близки смертные черты… Но вечно в верном сердце страстны Всё о тебе одной мечты! Всеволод Князев, декабрь 1912 года

Читать далее...

Картины Врубеля часть восьмая

Михаил Врубель. Галерея картин. Живопись

В течение многих лет Врубеля влекло к образу Демона: он был для него не однозначной аллегорией, а целым миром сложных переживаний. На холсте, в глине, на обрывках бумаги художник ловил лихорадочное мелькание обликов, чередование гордости, ненависти, мятежности, грусти, отчаяния... Все снова и снова появляется незабываемое лицо: косматая львиная грива, узкий овал, излом бровей, трагический рот,- но каждый раз с иным оттенком выражения. То он бросает исступленный вызов миру, то «похож на вечер ясный», то становится жалок. Несохранившийся киевский «Демон», судя по отзывам тех, кто его видел, был более жестоким и смятенным, чем «Демон сидящий» с его сумрачной, но кроткой задумчивостью. Перемена жизни обновляет - перебравшись в Москву, Врубель ожил, как бы помолодел, многое его манило. Он возобновил прежние знакомства и завязал новые, оказался в среде талантливых художников, людей, которые его понимали. Отошли наваждения киевских лет. Сестре он писал: «Помнишь мои намеки на киевскую пассию - я ей изменил, хотя мне все еще дорого воспоминание». Тут же он описывает свою новую «пассию», но это увлечение, кажется, быстро оборвалось. Главным увлечением оставалась работа и работа. Теперь, в атмосфере соревнования и конкуренции, он работал более поспешно, более разбросанно; кое-что делал, по собственному признанию, из побуждения: «Так не дамся же!» «Но мания, что непременно скажу что-то новое, не оставляет меня». Неожиданно он добавляет: «Одно только для меня ясно, что поиски мои исключительно в области техники. В этой области специалисту надо потрудиться, остальное все сделано уже за меня, только выбирай». Врубель понимал «технику» очень широко - и все же в данном случае на свой счет заблуждался. Его поиски были далеко не только в области техники. Закончив картину «Демон сидящий», он принялся за иллюстрации к Лермонтову. Прежде всего к «Демону».

» Первая » Вторая » Третья » Четвертая » Пятая » Шестая » Седьмая » Восьмая

Пряничный домик, 1896. Эскиз декорации к опере Э.Гумпердинка Гензель и Гретель	Полет Фауста и Мефистофеля, 1896	Принцесса Грёза, 1896. Эскиз декоративного панно	Натюрморт. Цветы, пресс-папье и другие предметы, 1885
Микула Селянинович и Вольга, 1898-1899. Майолика	Александровская слобода, 1899	Садко, 1899. Эскиз майоликового блюда	Садко, 1899. Вариант эскиза майоликового блюда
Весна, 1899 - начало 1900-х	Гвидон (экран для камина)	Голова львицы, 1891	Кампанулы, 1904
Египтянка, 1899-1900. Бронза	Морской царь, 1899-1900	Красные цветы и листья бегонии корзине, 1886-1887	Царь Берендей, 1899-1900. Терракота
Морская царевна (Волхова), 1899-1900. Майолика	Садко, 1899-1900	Букет в синей вазе, 1887	Персидский принц, 1886
Волхова, 1899 - начало 1900-х	Гамлет и Офелия, 1883	Купавна (Принцесса Волхова), 1899-1900	Волхова, 1897
Грязной, 1899. Эскиз костюма к опере Н.А.Римского-Корсакова Царская невеста	Мамыров, 1900. Эскиз костюма к опере П.И.Чайковского Чародейка	Портрет Т.С.Любатович в роли Кармен, 1890-е	Княжич Юрий, 1900. Эскиз костюма к опере П.И.Чайковского Чародейка

Рисунки Врубеля »

Maurice Ravel - Pavane pour une infante défunte


Музыка, Луна и...
- = Б А Л Ь М О Н Т = -

Ч И Т А Т Ь

ВОЛОШИН Максимилиан Александрович

(1877, Киев - 1932, Коктебель)

 

Творчество М. А. Волошина универсально. Он проявил себя и как самобытный художник, и как поэт, переводчик, художественный и литературный критик. Интеллигенция России в первой трети XX в. имела в его лице уникального вестника, так сказать осмыслителя всех основных современных идей, явлений и тенденций в искусстве и литературе Европы и России.[/b]

 

Хотя Волошин около двух лет учился в Московском университете (1897-99), свои удивительно разносторонние знания он получил самостоятельно, в 1900-х гг. углубленно занимаясь в библиотеках Европы, слушая лекции в Сорбонне, путешествуя. В Париже он берет уроки рисования и гравюры у художницы Е. С. Кругликовой. В годы ученичества Волошин стремится максимально расширить круг знакомств, он учится у всех. Он находится в центре художественной и интеллектуальной жизни Парижа и Петербурга. Среди важных знакомств тех лет - встреча с тибетским хамбу-ламой А. Доржиевым, теософами А. Р. Минцловой и А. Безант, антропософом Р. Штейнером.

Дом Волошина, построенный им в 1903 г. в Коктебеле, на восточном берегу Крыма, был центром притяжения для русской творческой интеллигенции того времени. В собственном художественном творчестве Волошину удалось возродить традицию, уходящую корнями в японскую пейзажную гравюру, - новыми выразительными средствами воссоздать в акварели жанр пейзажа-медитации.

Читать далее...

Н.Третьякова Ахматова и Модильяни. У неоконченного портрета.

Эпоха печальных зияний,
Где смерти обилен улов.
Ахматова и Модильяни,
Ахматова и Гумилев.
Небесной от Господа манны
Дождаться не может изгой.
Короткими были романы,
Несчастливы тот и другой.
Лишь жившему долгие лета
Доступен бывает секрет, -
Художника или поэта
Любить не способен поэт.
На то понапрасну не сетуй,
Что каждый до срока сгорел:
Один захлебнулся абсентом,
Другой угодил под расстрел.
От связей тех не было толка,
И дальше потянется нить,
Поскольку обоих надолго
Сумела она пережить.
Но с ними, пусть даже и мало,
Делившая ложе и кров,
Она навсегда их связала,
Пришельцев из разных миров.
Как колокол гулкий в тумане
Звучит сочетание слов:
"Ахматова и Модильяни,
Ахматова и Гумилев."

Александр Городницкий.

А.

Б.

В.

Г.

Д.

Е.

З.

И.

К.

Л.

Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.

 

Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас.
Везде, везде всё пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз.

Я здесь одна. К стволу каштана
Прильнуть так сладко голове!
И в сердце плачет стих Ростана
Как там, в покинутой Москве.

 

Париж в ночи мне чужд и жалок,
Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок
И чей-то ласковый портрет.

Там чей-то взор печально-братский.
Там нежный профиль на стене.
Rostand и мученик Рейхштадтский
И Сара - все придут во сне!

В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дальше смех, и тени ближе,
И боль как прежде глубока.
 

 

Фотограф Romain sauze - Paris