Мне хочется сказать великому народу:
Ты жалкий и пустой народ!
Ты жалок потому, что вера, слава, гений,
Все, все великое, священное земли,
С насмешкой глупою ребяческих сомнений
Тобой растоптано в пыли.
М.Ю.Лермонтов
Многие о нём слышали, поменьше рассматривали на фотографиях, некоторые поднимались к нему как туристы и лыжники. И лишь немногие использовали его как ночёвку на пути к вершинам Эльбруса. Как возник Приют? Кто авторы проекта?
Фото М. Голубева с
http://caucatalog.narod.ru/base/priyut_11.html
Летопись Приюта начинается с удивительнейшего человека, швейцарца Рудольфа Рудольфовича ЛЕЙЦИНГЕРА (1843-1910).
Рудольф Рудольфович Лейцингер
В 1863 году из небольшого швейцарского городка Нетшталь в Россию приехал 19-летний юноша по имени Рудольф Лейцингер. Он много слышал о Кавказе и мечтал побывать в этих прекрасных горах. Приезд в Россию считал первым этапом на пути к Кавказу. Новую страну он полюбил настолько, что не помышлял о возвращении на Родину. Работать начал в Тамбове, завел собственное вполне успешное дело. Среди местных предпринимателей он очень скоро завоевал репутацию человека энергичного, надежного в делах, сторонника всего нового и прогрессивного.
Страстный любитель природы, альпинист-самоучка после первого же путешествия по Кавказу, Рудольф Лейцингер становится еще более горячим поклонником его красот. В 1883 переезжает на постоянное жительство в Пятигорск и покупает не малый участок земли под собственный дом-усадьбу. Начинает активно заниматься благоустройством города, на что тратит большую часть собственных средств. Рудольф Рудольфович был основателем и членом товарищества Пивоваренных заводов Пятигорска. За первые полтора года жизни в Пятигорске он открыл завод по обработке солода и небольшую кофейную фабрику.
Его Пятигорские предприятия были оснащены самой современной (для того времени) техникой. Все это занимало не мало времени, но наряду с постановкой промышленных предприятий, он активно и не безуспешно развивал сельскохозяйственное производство. Обладая непоседливым характером, Лейцингер внутри всех своих дел умел находить время для личных путешествий по Кавказу. Он прекрасно понимал, что дикий и загадочный край с природой фантастической красоты, буйной растительностью и, главное, огромным числом минеральных источников, мог стать приманкой для любителей путешествий, не только из России, но и Европы. Он лелеял мысль о превращении Пятигорья (так тогда называлось это место) в курорт мирового значения!
На рубеже XIX-ХХ вв. Лейцингер поставил вопрос о создании Кавказского Горного Общества (КГО), ссылаясь на опыт Швейцарии, процветающей за счет туризма. В конце июня месяца 1899 года в Николаевском цветнике Пятигорска, собралось 50 человек представителей местной и столичной интеллигенции для выработки положения и определения конкретных действий по созданию Общества. Р.Р. Лейцингер был избран председателем рабочей группы, которая в конце года направила в Москву проект Устава «Кавказского Горного Общества в Пятигорске». Лишь 14 декабря (старого стиля) 1901 года Министром Земледелия и Государственных Имуществ А. Ермоловым Устав КГО был утвержден.
Весь свой талант организатора Р. Лейцингер вложил в осуществление идеи регулярных экскурсий (путешествий) по родному краю. При неустанном внимании и активном его участии разрабатывались проекты создания туристских троп и хижин на интересных маршрутах. Для экономии средств он в собственном доме размещает канцелярию КГО, справочное бюро и зал для экскурсантов. Здесь же были размещены первые коллекции, собранные членами Общества во время своих путешествий.
Для созданного при Обществе бюро по альпинизму и краеведению по просьбе неутомимого Лейцингера, командующий войсками Кавказского округа генерал от инфантерии Фреде выделяет 212 листов топографических карт Кавказа.
Третий год своей деятельности Общество начало выпуск Ежегодника «Кавказского Горного Общества», на страницах которого стали появляться материалы исследовательской деятельности членов Общества, результаты организационной работы, путевые очерки – страницы путешествий. В летний сезон по 2-3 раза в месяц выпускался «Вестник КГО», отражавший его текущую деятельность. Сам Лейцингер часто публиковался в сборниках английских, французских, немецких, швейцарских Обществ. Он состоял почетным членом ряда зарубежных Горных Обществ и альпийских Клубов.
1903 год – новое подвижническое дело. В ознаменование 100-летия со дня официального утверждения Александром Первым курортного значения региона Кавказских Минеральных Вод, Р. Р. Лейцингер предложил и активно включился в осуществление проекта – строительство и пуск в Пятигорске электрического трамвая. Он же наметил и первую трассу: от железнодорожного вокзала, мимо «Цветника» к Провалу(тот самый, где незабвенный О.Бендер обилечивал простодушную публику).
Пятигорск. Провалъ.
К сезону 1905 года Лейцингер приходит к мысли, что для широкого развития туризма, экскурсий, исследования гор были привлечены сотни увлеченных последователей, нужно начинать подготовку молодого поколения.
«Молодой человек должен иметь возможность путешествовать, закалять себя, он должен увидеть свою великую родину для того, чтобы вырасти достойным гражданином, а поскольку необходимыми средствами учащиеся не располагают, государство обязано содействовать им в этом…» – такую позицию занимал и отстаивал Рудольф Рудольфович.
Министерство Народного Просвещения поддерживало предложения и начинания Лейцингера по развитию ученического туризма, принимались и вводились общероссийские программы, например, к моменту окончания гимназии все гимназисты должны были посетить три великих российских города: Киев, Санкт-Петербург и Москву, т.е. шло создание общенациональной культурно-патриотической (краеведческой) программы.
«Ежегодник КГО» (№5, 1911-1912 гг.) вот как описывал предоставляемые Р.Р. Лейцингером условия для групп прибывающих в Пятигорск:
«Экскурсионным группам учащихся предоставлялось ...бесплатное помещение на 3-4 дня, срок совершенно достаточный для осмотра городов и посещения таких популярных вершин, как Машук и Бештау.»
(О лаколитах Машук, Бык, Бештау, я ещё буду писать отдельный пост.)
Весной 1909 года началась реализация самого грандиозного проекта Рудольфа Рудольфовича – прокладка пешеходной тропы от поляны Азау к Восточной и Западной вершинам Эльбруса. С этой целью была организована экспедиция на Эльбрус, на юго-восточном склоне которого, на «Кругозоре», был сооружен каменный приют, который получил название «Лейцингеровский». Летом того же года, 11 человек из 18 участвовавших в экспедиции добрались до скал на высоте 4130 метров . Крупные камни защищали ее с востока и с севера, словно естественные стены, участники экспедиции соорудили еще одну защитную стенку, с западной стороны:
"Нас осталось одиннадцать. Два проводника, один учитель, четыре экскурсанта Р.Р. Лейцингера и четверо нас. Довольно крутым подъёмом, слегка свернув влево, мы поднялись к левому краю большого ущелья со снежными склонами, на дне которого зияли огромные трещины. Прошли немного по краю и, перейдя крохотный перевалец, свернули опять вправо к последней группе камней в этой местности. В 2 ч. 30 м. дня мы достигли середины этой группы, где и решили расположиться на ночлег. К этому побуждало нас как то, что выше не было уже камней, настолько удобных, как и то, что всем хотелось отдохнуть и собрать силы для предстоявших трудностей.
Анероид показывал 4320 м. Мы выбрали место, где камни были несколько крупнее и образовывали площадку в несколько квадратных сажень, защищённую с севера и востока естественными стенами. Немного отдохнув, мы принялись за работу и в короткое время расчистили место для "постели" и соорудили ещё одну невысокую стенку с запада. На этом диком каменном островке, затерянном посреди моря снегов, на высоте, несколькими сотнями метров превосходящей высоту Юнгфрау, - предстояло нам провести ночь, быть может, самую необычную в нашей жизни.
Мы назвали это место Приютом одиннадцати. Это название было одобрено впоследствии Рудольфом Рудольфовичем Лейцингером, который, между прочим, нашёл это место вполне пригодным для второй хижины. Я думаю, что она должна быть построена именно здесь, ибо выше нет уже скал, на которых можно было бы её основать, не опасаясь снежных завалов".
Ф. Дунаевский. Пешком по Главному Хребту. Попытка восхождения на Эльбрус 1909 г.
Так появилось место ночёвок названное Приют-11.
22 января 1910 г . Р. Лейцингер умер… На следующий день в газете «Пятигорское Эхо» был помещен некролог на смерть Рудольфа Рудольфовича Лейцингера. На венке от Кавказского Горного Общества было написано: «Дедушке русского альпинизма».
В 1929 г. на этих скалах была установлена деревянная будка, обшитая железом. В 1932 – здание барачного типа на 40 человек. Из-за недостатка мест палатки иногда ставили прямо на плоской крыше барака. «Плечом к плечу» там помещалось ровно четыре «памирки».
Первая хижина-барак
В сезон 1937-1938 годов начались геодезические, взрывные и строительные работы «Приюта одиннадцати», в котором давно нуждались многочисленные альпинистские группы.
"...Первыми на будущую строительную площадку (4200) поднялись архитектор-альпинист Н.М.Попов и альпинист-шуцбундовец Ф.А.Кропф. Попов имел широкие полномочия от ТЭУ ВЦСПС для окончательного выбора места под строительство отеля. Кропф был приглашен как специалист в вопросах горной безопасности. Разгоревшиеся страсти постепенно улеглись, и большинство спорщиков согласилось с выбранным местом на скалах чуть выше существующего здания Приюта 11-ти . Все мы, конечно, приняли в этом самое деятельное участие. Много спорили о преимуществе того или иного места. Каждый доказывал правильность своего выбора. В дружеских беседах Попов ознакомил «эльбрусцев» с планами постройки трехэтажной гостиницы, рассчитанной на максимум удобств, возможных в сложных и суровых условиях высокогорья. По его предположению строительство должно полностью развернуться в недалеком будущем. С понятным нетерпением ожидали мы начала этого события. Шутка ли! На Эльбрусе вместо «карточных домиков», которые строились до сих пор, будет воздвигнуто большое трехэтажное здание современного типа. Долгожданный момент, наконец, наступил: в середине 1937 года с «Кругозора» потянулись караваны ослов, нагруженные ящиками со взрывчаткой и разными геодезическими инструментами. Осенью, после ухода с Эльбруса последних летних туристов, начались геодезические работы и пробное бурение. И вот в один прекрасный день склоны седого великана огласились раскатами мощных взрывов, потрясавших окружающую местность. Веками не пуганные альпийские галки, в шутку прозванные «эльбрусскими соловьями», с громкими, тревожными криками тучей поднимались в воздух и спешили убраться подальше от внезапно оживших скал. Взрывы поднимали вверх фонтаны вечномерзлой земли и камней. Наконец все затихло. Взрывники ушли, оставив после себя ровную площадку и котлованы под фундамент будущих зданий. Повсюду воцарилась привычная тишина, нарушаемая лишь свистом ветра. Еще во время перевозки взрывчатки руководители стройки пришли к выводу, что при таких темпах транспортировки понадобится не менее пяти лет, чтобы доставить все необходимые грузы на строительную площадку. А ведь гостиницу необходимо полностью закончить к летнему сезону 1939 года. Возник вопрос — как быть? Выход нашли. По смелому решению инженера Попова одновременно со взрывными работами приступили к сооружению тракторной дороги от Терскола по склонам массива Гарабаши через «Новый Кругозор» (так, в отличие от существующего «Кругозора», была названа поляна, находившаяся приблизительно на одной высоте), до средней части Терскольского ледника. На высоте около 3800 метров дорога кончалась, и дальнейший путь на «Приют одиннадцати» проходил по эльбрусским ледникам и фирновым полям. Он имел протяженность всего четыре километра, вместо семи (через «Старый Кругозор») и более доступный, сравнительно пологий рельеф. В 1938 году началось строительство гостиницы. Между «Ледовой базой» (так назвали место окончания дороги) и «Приютом одиннадцати» навели надежные мосты через ледниковые трещины, и вот по вечным снегам потянулись караваны с различным строительным грузом. Здесь можно было встретить и обычные русские сани с подсанками, на которых лошади перевозили длинные детали, и быков, тащивших волоком тяжелые бревна, и юрких ишачков, мелко семенивших ножками по хорошо укатанной дороге, и, наконец, людей, переносивших тот груз, который по разным причинам нельзя было доставить иначе. Перевозили в ночные и утренние часы. Днем отдыхали, дожидаясь ночных заморозков, которые надежно сковывали «раскисшую» за день на палящем солнце необычную дорогу. Незабываемая картина тех лет стоит перед глазами! Ночью и ранним утром непрерывным потоком идут санные караваны. Подъем крутой и путь тяжелый. Идут караваны среди ледяных просторов Эльбруса, который сурово смотрит на людей, осмелившихся нарушить его вечный покой! Идут по белоснежному покрову, спрятавшему бездонные трещины ледников многометровым слоем слежавшегося фирна! Эта необычная ледовая дорога тех лет очень напоминала зимнюю дорогу где-нибудь в Подмосковье. Так же понурив головы, устало идут лошади по наезженной колее со следами навоза и сена. Возчики в полушубках с кнутом за голенищем сапога или валенка покрикивают на них, похлопывают рукавицами рука об руку, чтобы согреться. И только двуглавый Эльбрус да зияющие невдалеке трещины в леднике заставляют непрерывно думать об опасностях, ежечасно подстерегающих на этой необычной ледниковой трассе. Однажды для ускорения транспортировки попытались использовать гусеничный трактор с санями, но на фирновых полях он обрушил своей тяжестью мост и провалился носом в трещину. Только после многодневного труда удалось извлечь оттуда «чугунного коня». Трактор ушел вниз и больше не появлялся на склонах Эльбруса. На место будущей гостиницы прибыли строители. Работали дружно, и на скалах быстро поднимался остов будущего здания. Каждого посещавшего Эльбрус осенью 1938 года поражал необычайный вид гостиницы, выросшей за короткое время на его склоне. Доживавший последние дни старый убогий «Приют одиннадцати» сиротливо стоял рядом с новым соседом и напоминал скорее сарай для дров, чем жилое помещение. Санная дорога просуществовала до глубокой осени, пока ее не засыпали осенне-зимние снегопады. Но все это не пугало строителей, основное было уже перевезено. Отделка здания внутри продолжалась до декабря, и только наступившие суровые морозы и отсутствие отопления заставили отделочников прерваться до будущего года. Еще летом в самый разгар стройки, когда остов здания только начал вырисовываться, на «Приют одиннадцати» для восхождения на Эльбрус пришла группа иностранцев, сопровождаемая Сеидом Хаджиевым. Все свободное время он проводил среди строителей, ведя с ними задушевные беседы. «Мне уже шестой десяток, — говорил он, — с 1902 года я являюсь эльбрусским проводником, тридцать пять раз я был на Эльбрусе, сейчас иду в тридцать шестой, и с гордостью могу сказать — больше меня никто не поднимался на наш Минги-тау!.. Строя эту гостиницу,— продолжал он, — вы делаете большое и нужное дело, ведь Эльбрус станет доступнее, и на него ежегодно будут подниматься тысячи альпинистов. Вот приеду в Нальчик и расскажу Калмыкову о стройке, ведь он ее еще не видел. А осенью обязательно приведу его сюда и он увидит все собственными глазами». Не знал тогда старейший проводник, что на Эльбрусе он в последний раз... В июне 1939 года после предварительной подготовки вновь начал действовать «эльбрусский тракт» (так называли дорогу между «Ледовой базой» и «Приютом одиннадцати»). Снова потянулись караваны, перевозившие последние грузы. ...В новом здании посетители получали полноценный отдых. Отпала необходимость тратить силы и время на установку палаток, на такое кропотливое Занятие, как приготовление пищи и воды. По комфортабельности гостиница напоминала первоклассный отель большого города. Один из его первых посетителей в шутку назвал его «отель над облаками». В дальнейшем это меткое название привилось."
Новое здание Приюта-11
"...К осени здания жилого корпуса, дизельной и котельной были практически готовы. Их формы вызывали у строителей не простое недоумение и восхищение одновременно. Их формы напоминали не полностью надутый дирижабль (сказывался опыт Н.М.Попова в строительстве дирижаблей) или походили на кузов огромных автобусов. Их верхняя часть была скруглена, чтобы надежно противостоять мощным зимним (да и не только зимним) ветрам и штормам. Для их ветронепроницаемости они были обиты листами оцинкованного железа. Основной корпус гостиницы овальной формы имел три этажа. Первый из дикого камня, второй и третий каркасного типа из деревянных деталей. Для утепления по всему периметру зданий под листами железа прокладывались специальные теплоизоляционные плиты.
Первый этаж (там разместились кухня, душевые комнаты и складские помещения) был сложен из камня. Второй и третий этажи – деревянные, утепленные специальными теплоизоляционными плитами, здесь были комнаты на 2-8 человек, столовая на 50 мест и «элитные» номера. Комнаты-каюты, рассчитанные на проживание от двух до восьми человек, оборудовали двухъярусными откидными полками вагонного типа. В каждой имелись рундуки для вещей и столики. Два верхних этажа и крыша были обиты оцинкованным железом. Радовали глаз натертые до блеска паркетные полы и отделанные линкрустом стены и потолки. При гостинице была котельная и электростанция, работали центральное отопление, в водопроводе – холодная и горячая вода, канализация.
"...Первыми жильцами нового «Приюта одиннадцати» были сотрудники Эльбрусской экспедиции, занявшие половину третьего этажа. Там они оборудовали прекрасные лаборатории, мало похожие на прежние — в палатках, разбитых на снегу. Теперь сотрудники не беспокоились, что приборы неожиданно занесет снегом и проделанная работа пойдет насмарку. Они ходили именинниками, потирая руки от удовольствия и поминая добрым словом строителей. На том же этаже были комнаты для иностранных альпинистов. Туристы и альпинисты о новой гостинице отзывались с теплотой, нередко восторгались ее отделкой и благоустройством. Москвич Леонид Коротков в книге отзывов написал: «Еще в столице я слышал о том, что на Эльбрусе строится гостиница. Но то, что мне довелось увидеть, превзошло ожидания. Пожалуй, не в каждом городе найдешь подобную гостиницу. Комната, в которой я живу, обращена к Эльбрусу, и он стоит передо мной во всей своей красоте. Из коридорного окна видны многие вершины Кавказа и знаменитая Ушба, о которой я столько слышал. Часами любуюсь горами.
Такого зрелища нигде, кроме «Приюта одиннадцати», не увидишь. Разве что в кино! Я сам строитель и поражен тем, что вся работа производилась вручную, без применения механизмов. Удивляет, каким образом удалось доставить вверх все необходимое для строительства гостиницы? Ведь сюда даже налегке не каждый сможет дойти, здесь очень трудно дышать. Как же строители за короткое время сумели соорудить такой дворец? Преклоняюсь перед ними и думаю что выражу общее мнение сердечной благодарностью. Спасибо, товарищи! Спасибо и тем, кому принадлежала идея постройки гостиницы!"
"...Некоторые из иностранных альпинистов, не вдумываясь в трудности строительства на Эльбрусе, требовали такие вещи, как рояль, джаз и даже... чистильщика обуви! А один француз выразил возмущение отсутствием лифта."
В.Кудинов Эльбрусская летопись.
Выстояв в войну как и те, кто его строил, израненный осколками бомб и пулями, разоренный внутри, стоял Приют бесхозным до 1957 года. И вновь исправно принимал странствующих путешественников и альпинистов. Насчитав 59 лет своей истории и сгорев как дирижабль, на который он так был похож.
По свидетельству спортсменов из альпклуба "Северная столица", пожар случился из-за пренебрежения к мерам пожарной безопасности. Но это следствие, а не причина:
"...Группа В. Панасюка и С. Бодрова в 14 часов спустилась с вершины Эльбруса и занималась приготовлением пищи. Около 16 часов Сергей Бодров находился на кухне: «Я стоял в полушаге от вспыхнувшей канистры. Когда загорелось, автоматически выплеснул воду из своей кастрюли на огонь. Мне показалось, что почти сразу появился Вася Панасюк с огнетушителем в руках. Помня, что где-то неподалеку есть еще один огнетушитель, я отправился на его поиски. Честно говоря, я был в шоке. Когда нашел огнетушитель и пошел обратно к столовой, то не смог пробиться сквозь толпу, ломанувшую на выход. Венгры на кухне были, но они не при чем. Фокус с канистрой сделал кто-то из наших, по-моему, даже местных». Его рассказ продолжает Василий Панасюк: «Огонь моментально охватил столовую и попер по коридору. Уже через пять минут французы не могли спуститься с третьего этажа, и им снизу бросили веревку для спуска. Один из них здорово ударился о каменный парапет между первым и вторым этажом. Мы стали эвакуироваться: взяли только то, что сгребли руками. Пока будили нашего немецкого камарада – Дирхофа, который после спуска с вершины принял снотворное и спал крепким сном, времени собирать шмотки уже не осталось. Жаль, не допили французский коньяк - кайфовали перед обедом. Известный Юра Соловьев так вообще вышел в одних трусах. Венгры были без сопровождающего, вот на них и хотели все свалить...»
http://www.alpklubspb.ru/ass/a286.htm
Нынешнее убежище расположено в бывшей дизельной Приюта(Дизельхат), хижине Валерия Шувалова и "Озоне". Убогое и жалкое зрелище. Кто не вместился, ставят палатки за каменными стенами сгоревшего здания. Как символ короткого, мутного времени либеральной демократии Ельцина.
Дизельхат
Хижина В. Шувалова
Фото М. Голубева с
http://caucatalog.narod.ru/base/priyut_11.html
А вот местные власти республики, живущие за счет многомиллиардных федеральных субсидий по программе "Юг России", предпочитают тратить эти деньги на другие отели. Например гостиннично-офисный центр "Милан" на Каширском шоссе в Москве, купленный "для поднятия престижа" республики.
Не будет доброго посмертия тем кто плюёт на собственную историю, не ждите.
Постройку нового Приюта взял на себя частный московский инвестор и добровольцы.
Используя современные материалы, но постаравшись сохранить внешнее сходство с погибшим зданием Приюта.
Таким себе видит новое здание инвестор
В 1987 году власти Пятигорска решили снести дом Лейцингера, он мешал элитной застройке, портил вид. Только заступничество всех Пятигорцев спасло дом. Спасибо им. Сейчас в нём как и раньше располагается возрожденное Кавказское Горное Общество и Школа Детского Туризма.
Будете в Пятигорске, непременно посетите могилу Лейтцингера Рудольфа Рудольфовича. Так много сделавшего для наших детей.
Stobla© Материалы взяты из источников находящихся в свободном доступе.
