"Мать - единственное на земле божество, не знающее атеистов." Э. Легуве
 

В душе и в сердце каждого человека, в не зависимости от его возраста и жизненного опыта, всегда существуют некие святыни, самые сокровенные и почитаемые образы и истины, которые наполнены для него важнейшим смыслом, и являются своего рода ориентирами. Для меня этим ориентиром была Мама.

 Нет, не ослабевает мамы власть,
Хоть и ушла она, живых покинув.
С нее бы можно рисовать картину,
Но так боюсь лицом ударить в грязь.
Она бы не одобрила меня
Со всей своей премудрой прямотой:
Нет дара – не рисуй, не будь смешной,
Мазней обид искусству не чиня.
Не смея кистью, подберу слова.
Записанные мною, может статься,
Все заповеди мамы отразятся
У многих в памяти, прочтут едва.
Не странно ли, я помню ровно десять.
То были отголоски старины
В законы для меня воплощены.
Она их отбирала, лично взвесив.
И опыт изможденный оплатил
В них букву каждую чужою болью,
Пропущенной через себя с любовью,
Для долгой жизни не оставив сил.

Вот первая из заповедей тех:
Все люди от рождения свободны!
Не смеет всяк, кому будет угодно,
Их собственностью числить – это грех.
Будь то ребенок твой, седой родитель,
Друг верный или человек любимый –
Не важно кто, для всех неоспоримо:
Ты – их опора, а не победитель.
Другого рядом силой удержать
Потребны наглость, грубость без стесненья.
И то – не длится вечно. Лишь терпенье
Поможет нам разлуки избежать.

Утро, будильник, галстук, рубашка..
И капучино допит на бегу...
Встретилась в лифте сегодня букашка...
Лет этак пять или шесть, не совру...

Шапка пушистая, шарфик в цветочек..
Шнурок на сапожках развязан один...
Стоял такой сонный, цветной ангелочек...
Гордо сжимая в руке мандарин...

Вдруг эта кроха глаза поднимает...
Два васильковых таких мотылька...
"Дядя грустит потому, что не знает,
откуда на небе плывут облака?"

Мама смутилась за дочку в улыбке...
Я с умиления таял как лед...
"Пусть он напишет желанье в открытке!
И Деду Морозу его отошлет!"

Я улыбнулся настойчивой крошке...
"Дядя грустит потому, что один"
И протянула мне в теплой ладошке...
Вкусный,оранжевый,свой мандарин..

Вышел на улицу, слезы,мурашки...
Дети как ангелы видят людей...
Спрятал под сердце подарок букашки...
И зашагал за открыткой быстрей...
© Шотландский Виски

О Господи, дай силы и добра
Любить всех тех, кто этого не стоит.
Предателя простить и дурака,
И руку им подать в минуты боли.

Не дай мне опуститься до обид,
До мелкой мести и пустой тревоги.
Дай силы жить мне, верить и любить,
И дай надежду - спутницу в дороге.


Дай мудрость мне простить свои грехи
И отпустить всех тех, кто что-то должен.
И дай талант писать мои стихи,
Когда душа молчать уже не может.

Вера Новикова


 

Когда художник касается бумаги - что-то рождается в мире! Если же одаренный художник еще и великий поэт, то мир этот являет собой особые свойства, не вмещающиеся ни в поэзию, ни в "чистую" графику или живопись. Есть здесь и обратная связь, ибо гений наполняет собой все, чего бы ни касался, и перо рисующее следует тому же позыву, что и перо пишущего.
Поэзия Лермонтова - это напряженная работа сердца и мысли.
Лермонтов загадочен, как луна.
К 200-летию со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова

Леонид Пастернак. Портрет Михаила Лермонтова

Два всадника. Рисунок карандашом 1841

Вежливость и откровение (кликабельно)

Радость всех невинных глаз, -- Всем на диво! -- В этот мир я родилась - Быть счастливой! Нежной до потери сил, . . . Только памятью смутил Бог - богиню.

Помню ленточки на всех Детских шляпах, Каждый прозвеневший смех, Каждый запах. Каждый парус вдалеке Жив - на муку. Каждую в своей руке Помню руку. Каждое на ней кольцо - Если б знали! - Помню каждое лицо На вокзале. Все прощанья у ворот. Все однажды... Не поцеловавший рот - Помню - каждый! Все людские имена, Все собачьи... - Я по-своему верна, Не иначе. Марина Цветаева, 3 декабря 1914 г.

Edward Coley Burne-Jones (1833-1898) английский живописец и иллюстратор. Учился на богословском факультете в Экситер-колледже Оксфорда, но тяга к искусству оказалась сильнее, и с 1856 года художник посещает студию живописи Данте Габриэла Россетти. Между 1859 и 1873 годами Берн-Джонс совершает несколько путешествий в Италию, что позволяет ему лучше узнать творчество Мантеньи, Боттичелли и Микеланджело. Совершая поездку вместе с Джоном Рёскиным, убедившим живописца заняться копированием мастеров венецианской школы, Берн-Джонс обновляет свою технику. В его стиле с этих пор заметны признаки новых влияний, что в конце концов приносит ему славу и рыцарское звание, дарованное художнику как открывателю новой эпохи в искусстве. В 1864 году он избран в члены Старого общества акварелистов. В 1877 году художник представляет свои произведения на первую выставку в галерее Гровнор и становится постоянным участником ее салонов вплоть до 1887 г. Известность Берн-Джонса растет, выходя далеко за пределы Англии. В 1885 году Эвард Берн-Джонс избирается ассоциированным членом Королевской Академии Художеств. В 1894 году Бёрн-Джонс получает титул баронета; приходит слава, увенчивая его наградами. Последние годы его жизни посвящены большим композициям на литературные темы.

Музыка: Richard Clayderman - Autumn Leaves (Joseph Kosma)