На врача надейся, а сам ЦЕЛись .

Чувство вины всё преувиничивает.

Русский - это прилагательное определение души.

Я себя, любимую,
Холю и лелею!
Ах, какие плечики!
Ах, какая шея!
Талия осиная,
Бархатная кожа
С каждым днем красивее,
С каждым днем моложе!

Зубки, как жемчужинки
С каждым днем прочнее!
Ножки - загляденье -
С каждым днем стройнее!
Волосы шикарные -
Вам и не мечталось!
На троих готовили -
Мне одной досталось!
Никого не слушаю,
Коль стыдят и хают!
ПОТОМУ ЧТО ЛУЧШАЯ!
ПОТОМУ ЧТО ЗНАЮ !!

КРИКСА

Криксы-вараксы, идите вы за крутые горы, За темные лесы от малого младенца! Заговор

Крикса спешила, очень спешила. Что за мир, что за гнусный мир! Всего только несколько мгновений, несколько ударов человеческого сердца грызлась она с посягнувшей на ее добычу чужачкой - и добычу утащили из-под самого носа.

Голод, обычное состояние таких, как она, разросся неимоверно, сжигая все ее существо. Такой голод неведом живым - они умирают гораздо раньше, чем голод доходит до этой ступени - но крикса не была живой и умереть не могла. Нельзя сказать, чтобы это ее радовало. Она не стала тратить время на выбегание через двери - в конце концов, стена здания, в котором она находилась, не была очерчена надлежащим образом - а значит, и не составляла преграды для нее и других таких же.

Гораздо больше ее взволновало то, что вместе с нею бросилось вдогонку еще несколько ее сродственниц - но она только-только была отлучена от добычи и полна сил, а они пребывали без пищи давно. Удельницы, пристроившиеся на ветке нарисованного на стене дерева, шарахнулись в стороны и захлопали крыльями, когда крикса - первой! - прошла сквозь штукатурку и кирпичи под ними, вырвавшись наружу.

Навстречу попался человек, нетвердо переставляющий шаткие ноги. Над его головой и туловищем, наполовину уходя в них, сизо-радужными пузырями колыхалось семейство пьяных шишей. Кроме того, на прохожем властной меткой собственниц виднелись следы когтей лихоманок.
Крикса, не желая сбавлять скорость, проскочила сквозь него - и человек вдруг чуть не закричал от приступа черной, беспричинной тоски и внезапно осознанного абсолютного одиночества... К вечеру он либо заткнет эту дыру очередным пьяным шишом - либо набившаяся в нее хищная мелочь, уже хлынувшая к нему со всех сторон, заставит его убить себя.Читать далее...