Мы с Франко Дзеффирелли и Марией Каллас в 1964 году делали "Норму"...

У нее были сильные проблемы с верхами, и я говорил ей, что она легко может избегнуть критики, транспонировав свою партию на пару тональностей вниз. Все равно большая часть публики ничего бы не заметила...

Я просил ее об этом. Умолял быть благоразумной.

Но она отказалась.

- Я не могу, - отвечала она, - я должна петь все, даже если это означает крах моей карьеры. Каллас должна петь партитуру так, как она написана...

Никто не мог ее переубедить. В результате на одном представлении на До третьей октавы ее голос дал сбой и сорвался. Зал Гранд-Опера взвизгнул от ужаса. Оркестр остановился. До сих пор помню ужас в глазах музыкантов. Мария стояла на сцене совершенно белая. Минуту она смотрела в пол, потом подняла руку, прося о тишине, и затем, гордо вскинув голову, дала мне знак начать сначала...

Она пела второй раз тот же пассаж. На этот раз все получилось...

Я слышал, как в зале всхлипывали люди...

Я сам не мог сдержать слезы...

Какое фантастическое мужество...  Фантастическое...!

_________________________________________________________

Леонард Бернстайн, из воспоминаний.