Афиша фильма «Красная палатка» (советская версия)

Речь пойдёт сегодня о знаменитом полёте дирижабля «Италия», предпринятого в 1928 году экспедицией итальянца Умберто Нобиле и его спутников (в большинстве своём – итальянцев) с целью достичь Северного полюса. Эта попытка генерала Нобиле, можно сказать, удалась только наполовину. Взлетев на дирижабле со Шпицбергена, экспедиция достигла точки полюса, однако, возвращаясь к месту своего старта, потерпела аварию. Части экипажа удалось уцелеть, и они, оказавшись на льду, поставили свой лагерь, вошедший затем в историю, как «Красная палатка». Вызволять из беды людей, за полётом которых, практически следил весь мир, тогда вызвался и Советский Союз, переживавший период активного освоения Арктики. 

Множество раз, хотя и с некоторыми авторскими разночтениями, произошедшие и последующие события вокруг драмы с дирижаблем «Италия» описывались, как в научно-исследовательских изданиях, в публицистике, так и в художественной литературе. А мастера кинематографа вынесли тему на широкий экран, по сути, только в 1969-м.

Мало, кто знает, что поначалу картина задумывалась, как советско-германский проект, возникший по инициативе и при финансах Германии. Правда, самый первый вариант сценария, который написали известные советский писатель Юрий Нагибин и кинорежиссёр Михаил Калатозов, немецкому заказчику не понравился настолько, что Германия вообще решила выйти из проекта, который, напомню, инициировали немцы. Тогда на свой страх и риск руководство «Мосфильма» отважилось обратиться за помощью к знаменитому итальянскому продюсеру Франко Кристальди. И тут повезло - идея картины о крупнейшей в мировой истории арктической спасательной экспедиции его заинтриговала. Как результат – нашлись и крупные деньги, и также созвездие западных киноактёров значимой величины, которые дали согласие на своё участие. Очень часто говорят, Кристальди главным образом делал свою ставку не только на них, но и на одарённость советского режиссёра Михаила Калатозова, который за несколько лет до этого потряс Европу своим фильмом-шедевром «Летят журавли».

Стоит упомянуть очень любопытную деталь: на момент создания картины (1969) ещё были живы четверо из непосредственных участников той исторической ледовой драмы 1928 года: итальянский штурман Альфред Вильери, советский лётчик Борис Чухновский, чешский профессор Франческо Бегоунек и собственно сам Умберто Нобиле. Безусловно, данное обстоятельство накладывало на создателей фильма определенную ответственность этического порядка.

Заключив новое соглашение с итальянцами, авторы картины взялись вновь за написание сценария «Красной палатки». Но теперь уже Юрий Нагибин, видимо обидевшись, заартачился и отказался от работы с Кристальди. Поэтому сценарий пришлось поручить опытным драматургам-«киношникам» - итальянцу Эннио де Кончини и англичанину Роберту Болту. И они размахнулись широко – предложили изложить исторический и художественный материал полотном в две серии. В те годы для советского кинематографа такой формат (масштаб) художественного фильма считался большой редкостью.

Международная актёрская команда кинокартины выглядела очень внушительно: англичане Шён О’Коннери (Амундсен) и Питер Финч (Нобиле), немцы Марио Адорф (Биаджи) и Харди Крюгер (Лундборг), итальянцы Массимо Джироти (Романья), Луиджи Вануки (Цаппи) и Клаудио Кардинале. О Кардинале отдельное слово - она была в то время супругой продюсера Франко Кристальди, и как шептались злые языки, именно поэтому, дескать, по настоянию итальянской стороны Кардинале достался вымышленный сценаристами персонаж медсестры Валерии, невесты Мальмгрена.

 

 

 

Такими выглядели Амундсен и Нобиле в актёрском исполнении на экране «Красной палатки»

 

Самого Мальмгрена - шведского учёного, участника экспедиции на «Италии» на экране представлял советский актёр Эдуард Марцевич. Из наших кинематографистов над картиной работали тоже не начинающие, а опытные профессионалы: Юрий Соломин (Трояни), Юрий Визбор (Бегоунек), Донатас Банионис (Мариано), Никита Михалков (Чухновский), Юрий Назаров (Страубе), Григорий Гай (Самойлович), Борис Хмельницкий (Вильери). Чуть меньшей творческой величиной обладали актёры, исполнявшие роли второго плана – Отар Коберидзе (Чечионе), Тенгиз Арчвадзе (Алессандрини), Леонид Каневский (радист итальянского спасателя «Чита ди Милано»).

Конечно, кинематографистам изрядно пришлось повозиться с реквизитом, ведь полёт «Италии» проходил без малого сорок лет до киносъёмок. Естественно, что с тех пор изменилось многое, особенно в дизайне кораблей и самолётов. Достаточно сказать, что «главный технический объект» фильма - дирижабль «Италия», если быть точным - его уменьшенную копию для фильма, пришлось изготовлять советским умельцам, знатокам и практикам дирижаблестроения в подмосковном Долгопрудном. А некоторые самолёты двадцатых годов ХХ века (действующие экземпляры) к огромной радости съёмочной группы отыскались в музейных коллекциях некоторых авиакомпаний, а также у западных авиаколлекционеров-частников.

Сложнее оказалось с кораблями. Главное «действующее лицо» - линейный ледокол «Красин» к 1969 году был уже кардинально модернизирован в ГДР и совершенно не походил на себя самого образца 1928 года. Тогда нашли ему замену – старый двухтрубный паровой ледокол «Сибиряков» (бывший финский «Яакарху»). По сравнению с «Красиным», он обладал почти вдвое меньшим водоизмещением, но у него, на самом деле, имелось сходство в дизайне с паровыми ледоколами давнего времени. Плюс – студийные декораторы своими силами тщательно доработали «Сибирякова», в частности, соорудили из деревянных щитов часть надстроек и палубных конструкций, чтобы тот смог приблизиться к образу «Красина».

А вот штабному спасательному судну «Чита ди Милано» в этом смысле, можно сказать, не повезло. Его «поручили изображать» советскому дизель-электроходу «Обь». Хотя там не было абсолютно никакого сходства! Тогда постановщики нашли выход - показали в фильме это судно (бывший морской кабелеукладчик) только мельком и с борта летящего самолёта.

Главного оператора-постановщика для фильма искали очень долго. Для арктической и столь глобальной художественной эпопеи требовалась особая творческая величина! Обычно режиссёр Михаил Калатозов работал с Сергеем Урусевским. Однако тот, как назло, оказался занятым собственным проектом в фильме «Бег иноходца». Тогда попытались пригласить главным оператором Левана Пааташвили, и с ним тоже не получилось. Звали снимать «Красную палатку» и Вадима Юсова, но и здесь что-то не «срослось». Снимал, и надо отметить - снял достойно знаменитую арктическую драму тогда ещё мало кому известный Леонид Калашников.

 

 

 

Клаудиа Кардинале – итальянская актриса. Ей в фильме досталась роль медсестры – вымышленного сценаристами персонажа

 

География съёмок широкоформатной картины тоже потребовала необычно широкой географии. Скажем, отдельные эпизоды фильма снимались и в Подмосковье, и в Ленинграде, включая сцены на берегу зимнего Финского залива. И в настоящей Арктике тоже пришлось снимать - в бухте Тихая на Земле Франца-Иосифа, где располагалась советская метерологическая станция. Итальянская группа операторов специально летала на Шпицберген, чтобы отснять там айсберги. Правда, их кадры не устроили режиссёра. Поэтому «материал по айсбергам» пришлось переснимать уже советским кинооператорам. И у них это получилось много лучше.

В итоге «Красная палатка» вышла не только в двух сериях, но и в двух версиях – итальянской («The Red Tent») и советской. Картины отличались не только языковым разночтением, но порой даже изобразительным и музыкальным рядом. Если в изобразительном это коснулось нескольких эпизодов, снятых или же смонтированных по-разному, то музыка в том и другом фильме «не совпадала» совершенно. Для советской картины, напомню, её писал Александр Зацепин, для итальянской - Эннио Морриконе. Музыку Зацепина, к слову, озвучивал оркестр Государственного Академического Большого Театра (дирижер Марк Эрмлер). Между прочим, поначалу Франко Кристальди намеревался заплатить любые деньги, чтобы привлечь к работе над фильмом Дмитрия Шостаковича, но тот, к сожалению, уже тяжело болел.

На советском экране картина имела большой успех. Тогда его определяли числом кинозрителей – аудитория получилась в 11,8 млн человек на каждую из серий. С кассовыми сборами соответственно всё оказалось в порядке – у касс кинотеатров, в самом деле, собирались толпы народа.

В своей книге «Трагедии и загадки Арктики» известный советский полярник и писатель Зиновий Каневский дал «Красной палатке» отрицательную оценку. Главным образом за большое количество фактологических неточностей и отступлений. В частности, за довольно крупный эпизод с торжественными проводами «Красина» из Ленинграда. Дело в том, что на самом деле, на «Красине» так отчаянно спешили отправиться в спасательный рейс, что буквально «ускользнули» из порта при первой же возможности - ночью. Поэтому никаких торжественных проводов ледокола, как показано в фильме, разумеется, не было.

 

 

 

Ледокол «Сибиряков» в Ленинграде. Ему предстояло «сыграть роль» линейного ледокола «Красин»

 

И дальше: Нобиле при аварии гондолы дирижабля от удара о льдину получил серьёзные травмы, более тяжелые, чем они показаны в фильме. У Финна Мальмгрена – вообще была повреждена вся левая сторона тела, а в фильме он выглядел почти невредимым. Зато в итальянской версии картины явно «придумали» эпизод гибели Амундсена, которого вообще нет в советской версии: якобы норвежец с борта гидросамолёта «Латам» обнаружил-таки пропавшую группу Алессандрини, но при посадке на льдину он разбился. А в нашем, советском варианте вообще не отражен такой важный эпизод, когда шведский летчик Лундборг попытался вторично сесть на льдину с «Красной палаткой» и потерпел неудачу. А ведь этот эпизод в летописи спасательной экспедиции явился очень важным, так как после него от попыток вывезти бедствующих полярников на Шпицберген с помощью авиации отказались, и после этого спасатели ставку делали только на ледокол «Красин». К тому же, и в судьбе персонажей Мальмгрена, медсестры Валерии и Лундборга это происшествие должно было бы сыграть определённую роль (по крайней мере, логика сценария требовала такого продолжения).

 

 

 

Советский ледокол «Красин» в 1928 году

 

Помнится, отдельные критики, рьяно следившие за исторической точностью, составили список, в котором, как им показалось, кинематографисты далековато отошли от правды. Скажем, Амундсену в 1928-м было 55 лет, а его играл 39-летний Шон О'Коннери, Нобиле исполнилось 43 года, а играл его Финч, которому стукнуло на десять лет больше, 32-летнего шведа Лундборга играл 41-летний Крюгер, Единственное исключение вышло с ролью Марцевича, который играл Мальмгрена (ему, как и его герою, было 33 года). Заметили зрители определенные разночтения при речевом дубляже картины. Масса критики обрушилась на фильм за вымышленный образ медсестры Валерии – невесты Мальмгрена. Как утверждают, 24 декабря 1969 года на итальянской премьере фильма Умберто Нобиле (фактически один из двух главных героев всей истории) ограничился лишь одним замечанием и по одному эпизоду, а вот советский пилот Борис Чухновский, к слову, первым обнаруживший «Красную палатку» с воздуха, демонстративно проигнорировал просмотр картины. Иными словами, в Европе, и в Советском Союзе довольно продолжительное время о достоинствах и недостатках фильма яростно спорили многие историки, полярники и просто любители кинематографа.

 

 

 

Попытка шведского лётчика Лундборга сесть на льдину с «Красной палаткой» закончилась неудачно

 

В 1967 году в ленинградском издательстве «Гидрометеоиздат» вышла книга Рудольфа Самойловича – руководителя спасательной экспедиции на «Красине». Многие из тогдашних критиков решили, что было бы лучше брать за основу сценария именно эту книгу. Этим критикующим казалось, что в фильме, на их взгляд, недостаточно рассказано о том или ином эпизоде, как, например, о конфликте между Нобиле и Амундсеном после совместного полёта на дирижабле «Норвегия» в 1926 году. Ну и так далее.

 

 

 

Выгрузка самолёта Б.Г. Чухновского с борта ледокола «Красин» на лёд

 

Другие усматривали недостаточную освещённость в «Красной палатке» того триумфа, который устроила просвещённая Европа после возвращения из плавания «Красина» и как это положительно сказалось на дипломатических отношениях между Советской республикой и теми странами, которые признали СССР только после завершения экспедиции по поиску и спасению части экипажа «Италии».

Можно, конечно, не соглашаться с тем, как трактуют события тех алеких дней авторы фильма, - далеко ли отошли они от документальной основы или же сделали это деликатно, с чувством меры. В аннотациях к фильму, которые довелось читать, осторожно указывается, что в основу киноповествования положены «некоторые реальные события». Так, может быть, не стоило выходить из реальной исторической канвы этих событий? И в то же время, создателями было задекларировано, что «Красная палатка» снималась, не как документальная хроника, а художественная лента, где художник в той или иной степени имеет право на творческий вымысел.

 

 

 

Афиша итальянской версии фильма «Красная палатка» (The Red Tent)

 

В целом же в художественных достоинствах «Красной палатке» не откажешь: картина получилась зрелищной, красивой. Впечатляет она, на мой взгляд, и операторской работой в пейзажных сценах (художник Давид Винницкий, оператор комбинированных съёмок Григорий Айзенберг). Честно признаюсь, и поныне не знаю иного художественного фильма об Арктике, который бы сравнился с «Красной палаткой» по глубине и поэтичности изображения Ледовитого океана. А музыка Александра Зацепина к этой киноленте и по сей день, по моему мнению, является музыкальным образом-символом далёких, таинственных, романтичных и манящих пространств Арктики.

 

 

 

Сегодня ледокол «Красин» стоит у мемориального причала у Васильевского острова в Петербурге. На нём работает полярный музей

 

Очень яркой, эффектной получилась концовка фильма. Опять же, на мой взгляд. В «Красной палатке» есть важный, на мой взгляд, даже ключевой эпизод всей картины, хотя он, повторюсь, в самом конце фильма. Великий Амундсен честно и с горечью говорит Нобиле – людям нечего делать в Арктике. Этим норвежец хотел подчеркнуть беспощадную жестокость её природы, а также людей, которые не всегда оказываются сильными духом в океане. Но в том не звучит пессимизма и безверия! Слова Амундсена под щемящую душу музыку тут же подхватывают кадры обрушения старых глетчеров и рождения новых айсбергов. В этом художественном образе, думается, и есть путь и призвание человечества, дарованное Богом - терять надежды и возрождать их вновь.

_____________________________________

 vitkvv2017