Пока грубая схема (без учёта деталей, суперпозиций-наложений и переходных этапов):

1. Эпическое время - неолитическая революция в сознании. Прогрессивный её результат - кастрация Великого кома. Мифический образ: эпическая тоска по Золотому Веку.

2. Платонизм - рабовладельческая революция в сознании. Прогрессивный её результат - артикулированное выделение идеального, как субтильного объекта. Мифический образ: Зевс - гармонический рабовладелец на вершине горы Меру.

3. Христианский платонизм - феодальная революция в сознании. Прогрессивный её результат - максимальное одухотворение идеального. Мифический образ: живая икона Бога-Творца.

4. Картезианство - буржуазная революция в сознании. Прогрессивный её результат - приватизация (присвоение) идеального атомарным сознанием - субъектом. Мифический образ: Сверхчеловек.

5. Персоналистический диалогизм - социалистическая революция в сознании. Прогрессивный её результат - обобществление идеального. Мифический образ: дазайническая коммуна.

P.S. Донеолитическое сознание не рассмотрено за недостатком данных.

 

    Гипотеза такова: постмодернизм - это кризис платонизма. Естественно, я не знаю точно, что такое постмодерн, и никто не знает. Включая самих постмодернистов. Важно другое. А именно: нет и не было никогда никакого соответствия Означаемого и Означающего. Классическая схема такова - Означающее есть образ-воплощение неведомого в самом себе Означаемого. Это платонизм. Бытие и сознание тождественны - вспоминаем Парменида. Я сказал "стакан" - стакан появился. Это метафизический магизм. Мистики-платонисты, в своих изменёнках, так красочно описанных Парменидом, Платоном и Плотином, и прочими эллинами-психонавтами, входили в состояние, когда вещь становилась сама собой. Стакан стаканом, справедливость справедливостью. Вещью - прагмой. Что видишь, то и есть. Но вся штука в том, что они мисты! И таковое состояние доступно только избранным адептам. Все остальные - лохи, спят в пещере, довольствуясь тенями вещей. И только в Нусе-Уме возможно пережить единство Означающего и Означаемого. И только брахманам. Отсюда вся эта фашистская вертикаль небесной власти платонизма. Брахманы-кшатрии-вайшьи-шудры. Философы-воины-крестьяне. Так было, так есть, и так будет. Вот ведь суки-то!
    Всё это языческое блядство проникло даже в монотеизм. Все эти мистические созерцания неомирного Света, всё это презрение к сущему, к земному и т.д. В то время как монотеизм совсем о другом. У меня пока к сожаленью нет времени показать всё это в подробностях. Но, Бог даст, я это сделаю. Со ссылками, текстуальным анализом и подробным историческим контекстом. Надеюсь, я покажу все эти колеса, всю эту древнюю ложь, мешающую нам быть людьми.

Философский ликбез:Альфред Норт Уайтхед: 15 февраля 1861 — 30 декабря 1947




Альфред Норт Уайтхед

родился

15 февраля

1861 года в Рамсгейте, Кент, Великобритания. В 1880 году Альфред поступил в Тринити-колледж Кембриджского университета. В то время его интересовала только математика. В мае 1884 года Альфред был зачислен в преподавательский состав.

Его диссертация была посвящена вопросам физики, а именно – максвелловской теории электричества и магнетизма. Сравнивая проблемы современной физики и алгебры, Уайтхед приходит к идее сравнительного сопоставления и деконструкции параллельных символических дискурсов. В 1891 году Уайтхед начинает работу над «Курсом универсальной алгебры», а в период с 1898 по 1903 годы пишет второй том этого капитального труда.

Педагогическая деятельность Уайтхеда заставила его критически переосмыслить господствовавшую в Европе систему образования. Являясь избранным президентом Ассоциации математиков, он в 1916 году выступает с докладом о целях образования, в котором заявляет, что задача преподавателя – не в том, чтобы вбить в голову ученика как можно больше сведений, а в том, чтобы способствовать его саморазвитию.

Выступления Уайтхеда сделали его имя известным в гуманитарных кругах Он преподает в известных университетах в Кембридже, Эдинбурге, Гарварде, избирается главой Академсовета, деканом. Большим успехом пользовались и философские вечера в его доме.

У него не осталось прямых учеников, но его идеи получили развитие.

Однажды авва Киндей и несколько братий Парамоновой пустыни пришли работать в поле. Авва же Киндей был старшим и говорил братии: ты копай здесь, а ты там. Ты убери эти камни и отнеси их туда и прочее. Сам же он сел под деревом и стал читать. Братия же тем временем стали сетовать и говорили между собой: это не справедливо, мы работаем, а он только и знает, что командовать нами. И стали подговаривать одного: пойди спроси его, почему не работает. Тогда же пришел к нему один из братьев и говорит: Почему авва ты не работаешь с нами. Он же ответил: я не работаю, потому что мне нужно руководить вами. Брат же отвечает: А почему именно ты руководишь, я бы мог руководить, а ты бы работал. Нет, - отвечает авва, - нет, ты не сможешь. Почему? - спрашивает тот. Все дело в интеллекте, - отвечает авва Киндей.

- А что такое интеллект? - Спрашивает его брат.

- Интеллект - это то, что отличает меня от тебя, ибо я познал это, а ты еще нет, - отвечает ему аава Киндей.

- Я бы хотел познать, научи меня, - говорит ему брат.

- Ну хорошо, смотри, - отвечает ему Киндей и прислонив ладонь к стволу дерева, говорит ему: бей по ладони со всей силы.

- Боюсь, - говорит брат, ибо тебе будет больно, брат же был весьма силен.

- Не бойся, бей!

- Ну хорошо, - и размахнувшись ударил со всей силы, а авва Киндей убрал руку и брат ударил по стволу дерева.

- Ой! - вскрикнул брат.

- Ну теперь понял?

- Понял, - сказал брат и пошел к остальным.

Приходит же к ним, а те его спрашиваю: ну что?

- Все дело в интеллекте.

- А что это? Спрашивают братья.

- Ну это когда, вобщем... короче... Брат осмотрелся вокруг ища в поле дерево и не найдя и немного подумав, прислоняет ладонь ко лбу своему и говорит: ударте со всей силы.

- Зачем, говорят ему?

- Бейте, я покажу вам, что такое интеллект, как показал мне авва.

Тогда один из братьев, размахнувшись нанес удар, а брат убрал ладонь, так что удар получился по лбу.

- Ой, ой! - вскричал брат закрыв лицо руками, - больно, блин!

Авва же Киндей видя это посмеялся, хотя и жаль ему было брата и подошедши к нему и обняв его сказал:

- Запомни брат, интеллект это великая сила, которой наделил нас, разумных тварей, Творец. Только одно тебе нужно запомнить: интеллект без рассудительности пользу не принесет, а только шишки на лбу.  

Оказывается, прежде чем вплотную заняться философией, Сартр хотел написать "поваренную книгу, которая будет последним словом в вопросах, касающихся вкуса".

4 октября
Начал составлять свою формулу омлета. Натолкнулся на некоторые препятствия в осуществлении замысла. Готовлю омлеты один за другим. Они выходят из-под моих рук словно солдаты, марширующие в бездну, но каждый гол и мертв, как камень. Я хочу создать омлет, символизирующий бессмысленность существования, но вместо этого результат каждый раз отдает сыром. Я смотрю на омлеты, лежащие на блюде, но не ощущаю взаимности с их стороны. Пытался есть при выключенном свете. Не помогает.

6 октября
Я понял, что традиционный рецепт омлета (все эти яйца и сыр) буржуазен. Сегодня попробовал сделать один из сигареты, чуточки кофе и четырех небольших камней. Накормил этим Мальро, его стошнило. Я снова воодушевлен, но до совершенства еще далеко.

7 октября
Сегодня снова изменил свой рецепт омлета. Коль скоро все предыдущие попытки выражали мою собственную горечь, они обещали едоку только лишь болезненное состояние. Ища нанести удар по буржуазии, я прилепил два жареных яйца поверх глаз и вышел на часок погулять по улицам Парижа. В «Селект» столкнулся с Камю. Он назвал меня «презренным выскочкой» и посоветовал «пойти домой и умыться». Разозленный, я вылил миску провансальской похлебки ему на штаны. Камю разъярился, и, схватив коктейльную соломинку в бумажной обертке, отодрал один конец обертки и дунул – так, что бумага попала мне прямо в глаз. «Ой! Козел!», - воскликнул я. Я вскочил, проклиная все на свете и хватаясь за глаз, - и покинул поле боя.

10 октября
Создаю все более радикальные интерпретации традиционных блюд в попытке выразить нехватку бытия, которую столь остро ощущаю.

25 октября
Пришлось бросить проект всеобъемлющей поваренной книги. Вместо этого занялся поисками уникального рецепта, способного воплотить бедственное положение человека в мире, управляемом бесчувственным богом, одновременно обеспечивая едока как минимум одним наименованием из каждой из четырех основных групп продуктов. С этой целью закупился шестьюстами фунтами снеди в бакалее на углу и заперся в кухне, никого не принимая. После нескольких недель работы я вывел рецепт, включающий в себя два яйца, полстакана муки, четыре тонны говядины и пучок порея. И это только начало, боюсь, впереди еще очень много хлопот.

15 ноября
Чувствую, что вскоре могу сделать великое открытие. Я создавал блюдо за блюдом, но напрасно - тщетность существования они выражали не лучше, чем заказ пиццы. Этим утром я вышел из дома в прескверном состоянии и стал бесцельно бродить по улицам. Внезапно словно небеса разверзлись. В мой мозг хлынул поток взбудораживающих идей. «Сок, тост, молоко...», - пробормотал я вслух. И понял, что на самом деле мне не хватает лишь одного ингредиента для создания питательнейшего завтрака. Мерзкого на вкус, правда, но зато полного экзистенциальной подлинности. Бросился домой начинать всю работу заново.

26 ноября
Сегодня сотворил торт "Черный лес" из пяти фунтов вишни и живого бобра, бросив вызов самому понятию «торт». Доволен своим произведением. Мальро сильно восхищался, но сказал, что не сможет остаться на десерт. Впрочем, оно и к лучшему – скорее всего, это самое большое мое достижение, и я смогу отнести торт на конкурс кулинарного мастерства.

30 ноября
Сегодня ходил на конкурс. Увы, все прошло не так, как я надеялся. Во время дегустации бобер перенервничал и укусил судью за запястье. Мощные челюсти бобра могут за десять минут перегрызть ствол ели, что уж говорить о нежных человеческих конечностях. Я занял всего лишь третье место. Кроме того, мы с бобром оказались втянуты в омерзительный судебный процесс.

P.S. Сартр - наш человек.

Бруно занимался философией. В своих произведениях Бруно обращался к имени Гермеса Трисмегиста. Большое влияние на Бруно имело учение Коперника и заново открытые в результате переводов, осуществлённых Марсилио Фичино, идеи Платона. Среди других влияний можно упомянуть Фому Аквинского, Аверроэса, Дунса Скота и Николая Кузанского. В философии Бруно идеи неоплатонизма (в особенности представления о едином начале и мировой душе как движущем принципе Вселенной, которые привели Бруно к гилозоизму) перекрещивались с сильным влиянием воззрений античных материалистов и пифагорейцев. У Николая Кузанского Бруно почерпнул идею «отрицательной теологии», исходящей из невозможности положительного определения Бога. Это дало ему возможность противопоставить схоластическому аристотелизму свою пантеистическую натурфилософию. Бруно считал, что целью философии является познание не сверхприродного Бога, а природы, являющейся «богом в вещах».

Основной единицей бытия является монада, в деятельности которой сливаются телесное и духовное, объект и субъект. Высшая субстанция есть «монада монад», или Бог; как целое она проявляется во всём единичном — «всё во всём». Эти идеи Бруно оказали большое влияние на развитие философии Нового времени: идея единой субстанции в её отношении к единичным вещам разрабатывалась Спинозой, идея монады — Лейбницем, идея единства сущего и «совпадения противоположностей» — в диалектике Шеллинга и Гегеля. Таким образом, философия Бруно явилась переходным звеном от средневековых философских систем к философским концепциям Нового времени.
 Подобно Раймунду Луллию, Бруно был знатоком искусства памяти. Он написал книги по мнемонической технике «О тенях идей» (1584) и «Песнь Цирцеи», которые, по мнению исследователей творчества Бруно, восходит своими корнями к герметизму.

Развивая гелиоцентрическую теорию Коперника, Бруно высказывал идеи о бесконечности природы и бесконечном множестве миров Вселенной, утверждал физическую однородность мира (учение о 5 элементах, из которых состоят все тела, — земля, вода, огонь, воздух и эфир).

В космологии Бруно вслед за Николаем Кузанским высказывал ряд догадок, опередивших эпоху и обоснованных лишь последующими астрономическими открытиями: о бесконечности Вселенной, о том, что звёзды — это далёкие солнца, о существовании неизвестных в его время планет в пределах нашей Солнечной системы, о том, что во Вселенной существует бесчисленное количество тел, подобных нашему Солнцу. Бруно отвергал средневековые представления о противоположности между Землей и небом и говорил об обитаемости других миров.
Как поэт Бруно принадлежал к противникам литературного гуманизма. В своих художественных произведениях — антиклерикальной сатирической поэме «Ноев ковчег», философских сонетах, комедии «Подсвечник» (1582, русский перевод 1940) — Бруно порывает с канонами «учёной комедии» и создаёт свободную драматическую форму, позволяющую реалистически изобразить быт и нравы неаполитанской улицы. Бруно высмеивает педантизм и суеверие, с едким сарказмом обрушивается на тупой и лицемерный аморализм, который принесла с собой католическая реакция.
 

Филиппо Бруно родился в семье солдата Джованни Бруно в местечке Нола близ Неаполя в 1548 году. В 11 лет его привезли в Неаполь изучать литературу, логику и диалектику. В 15 лет в 1563 он поступил в местный монастырь Святого Доминика. Здесь в 1565 он стал монахом и получил имя Джордано. Вскоре за сомнения относительно пресуществления и непорочного зачатия Девы Марии он навлёк на себя подозрения. Начальству пришлось начать расследование его деятельности. Не дожидаясь результатов, Бруно бежал в Рим, но, посчитав это место недостаточно безопасным, двинулся на север Италии. Здесь он стал зарабатывать на жизнь преподаванием, не задерживаясь подолгу на одном месте. С этих пор он скитался по Европе. Во Франции на Бруно обратил внимание присутствовавший на одной из его лекций король Генрих III Французский, на которого произвели впечатление знания и память Бруно. Он пригласил Бруно ко двору и предоставил ему несколько лет (до 1583) спокойствия и безопасности, а позднее дал рекомендательные письма для поездки в Англию.

Сначала 35-летний философ жил в Лондоне, затем в Оксфорде, но после ссоры с местными профессорами опять перебрался в Лондон, где издал ряд трудов, среди которых один из главных — «О бесконечности вселенной и мирах» (1584). Несмотря на покровительство высшей власти Англии, уже через два года, в 1585 он вынужден был фактически сбежать во Францию, затем в Германию, где ему тоже было вскоре запрещено читать лекции.

Бруно обладал удивительным талантом наживать себе врагов. Он отказывался от любой традиции, которую не воспринимал его разум, и прямо заявлял спорящим с ним, что они глупцы и недоумки. Считал себя гражданином мира, сыном Солнца и Земли, академиком без академии.
В 1591 году Бруно принял приглашение на работу по обучению искусству памяти (см. Мнемоника) от венецианского магната Джованни Мочениго и переехал в Венецию. Однако вскоре отношения Бруно и Мочениго испортились. 23 мая 1592 года Мочениго направил венецианскому инквизитору свой первый донос на Бруно, в котором писал:[3][4]

Я, Джованни Мочениго, доношу по долгу совести и по приказанию духовника о том, что много раз слышал от Джордано Бруно, когда беседовал с ним в своём доме, что мир вечен и существуют бесконечные миры… что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворённые природой, переходят из одного живого существа в другое. Он рассказывал о своём намерении стать основателем новой секты под названием «новая философия». Он говорил, что Дева Мария не могла родить; монахи, позорят мир; что все они — ослы; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом.

25 мая и 26 мая 1592 года Мочениго направил на Бруно новые доносы, после чего философ был арестован и заключён в тюрьму. Местные инквизиторы не смогли переубедить Бруно в отношении к Богу и в 1593 передали римским коллегам. После семилетнего тюремного заключения и тщетных попыток склонить его к отречению от своих учений 17 февраля 1600 года Бруно предали сожжению, как нарушителя монашеского обета. Подобно Сократу, Бруно мужественно заявил своим судьям, что им приходится с бо́льшим страхом объявлять ему приговор, чем ему его выслушивать. Известно, что палачи привели Бруно на место казни с кляпом во рту, привязали к столбу, что находился в центре костра, железной цепью и перетянули мокрой верёвкой, которая под действием огня стягивалась и врезалась в тело. Последними словами Бруно были: «Сжечь - не значит опровергнуть». Все произведения Джордано Бруно были занесены в 1603 католический Индекс запрещённых книг. 9 июня 1889 в Риме был торжественно открыт памятник на той самой площади Кампо деи Фиори, на которой инквизиция около 300 лет тому назад предала его казни. О Джордано Бруно в Италии снят фильм «Джордано Бруно» (Giordano Bruno, 1973).