Точка зрения, согласно которой Сын Божий воспринял бы нашу природу, даже если бы человечество не впало в грех, — бесполезное и опасное философское умозрение. Писание не ведает никакой иной цели воплощения Сына Божьего, нежели спасение грешников (1 Тим. 1:15; Мф. 18:11; Гал. 4:4-5). Утверждение Августина: Si homo non periisset, Filius hominis non venisset, — соответствует Писанию. Идея о том, что главной или вторичной целью Воплощения было усовершенствование творения (если говорить конкретнее, улучшение образа Божьего в человеке или необходимое развитие божественной сущности, или, по крайней мере, божественного откровения о ней) представляет собой ἄγραφον и, следовательно, в принципе не носит богословский характер (quod non est biblicum, non est theologicum), а также противоречит ясному учению Писания о сотворении и искуплении. Точка зрения, согласно которой целью Воплощения было усовершенствование творения и прежде всего образа Божьего в человеке, идет вразрез, с одной стороны, с теми библейскими утверждениями, которые описывают результат сотворения мира в целом и человека в частности как «хороший весьма», и, с другой стороны, с теми библейскими текстами, которые описывают искупление как разрушение дел диавола и исправление ущерба, нанесенного грехопадением. Более того, эта теория размывает и искажает картину «славы Божией в лице Иисуса Христа» (2 Кор. 4:6), которую рисует Писание. Слава Божия — это Его чудесная любовь к грешному миру («Ибо так возлюбил Бог мир...», Ин.3:16). В милосердии Своем к человеку, прозябающему во грехе («…по благоутробному милосердию Бога… посетил нас Восток свыше…»; Лк. 1:78; 1 Ин. 4:9-10), Бог явил Себя нам как величайший Человеколюбец. Упомянутая же выше теория подменяет божественное сострадание к грешному и погибшему человечеству внутренней потребностью Самого Бога. Она принижает, как во все времена настаивали учителя церкви, и величие божественной благодати, и серьезность греха. Наконец, сторонникам этой теории приходится (и они без колебаний это делали) ошибочно толковать и искажать ряд библейских текстов (Кол. 1:15, 20; 3:10; Рим. 8:29; Евр. 2:10; Еф. 1:19; 4:24; 1 Кор. 15:45) в интересах своих чисто человеческих домыслов.

— Christian Dogmatics

 Если вам когда-нибудь зададут вопрос: «Сколько в мире существенно отличающихся друг от друга религий?», единственно правильным ответом будет: «Две, всего две и не больше». Одна учит, что человеку необходимо обрести спасение и заслужить лучшую жизнь после смерти собственными стремлениями и усилиями, короче говоря, посредством своих собственных усилий. Другая учит, что человеческие дела не являются составным элементом в вопросе спасения. Человек оправдывается и спасается исключительно делами другого, то есть делами Христа. Эта последняя и есть истинная христианская религия. Первая же включает в себя все языческие религии, вне зависимости от многообразия их имен.

— Франц Пипер. Лютеранское учение об оправдании

В тот же миг, когда человек приходит к вере во Христа или Евангелие, то есть в прощение грехов, добытое Христом и предложенное в Евангелии, он получает через эту веру оправдание. Это так называемое субъективное оправдание в отличие от так называемого объективного оправдания, которое предшествует вере.

— Franz Pieper. Christian Dogmatics

Служение проповедника — как вспоминал д-р Вальтер — связано с многочисленными искушениями поддаться лености. Если человек имеет некоторый дар красноречия, он может — по крайней мере, поначалу — проповедовать к удовлетворению большинства прихожан, не готовясь тщательно к проповедям и не прилагая молитвы и Слова Божьего к обстоятельствам общины, вопреки намерению, с которым Бог учредил личное служение проповедника. Пусть же это послужит проповеднику напоминанием: «Служение, которое он несет, это Божье служение, особо установленное Богом для попечения о молодых и старых, мужчинах и женщинах, богатых и бедных, отягощенных заботами и беззаботных посредством Божьего Слова; мне должно внимать всему стаду, над которым Дух Святой поставил меня пастырем, епископом и стражем, и я обязан дать отчет Пастыреначальнику о вверенных мне душах», — когда проповедник вспоминает об этих божественных истинах, всякая летаргия и леность рассеиваются ими, словно туман под лучами солнца.

— Franz Pieper. The Divine Arrangement of the Public Preaching Office (1914)

Мы читаем в «Журнале немецкого учителя» (Deutschen Lehrerzeitung): «Несомненно, серьезная нравственная угроза заключается в индустриализации масс; но мы видим причину чрезвычайного религиозного положения в нашей стране во влиянии богословского либерализма, движимого модернистским человеческим духом, который протягивает людям камни вместо хлеба. Там, где Божье Слово проповедуется громко и ясно, даже сегодня оно являет себя божественной силой, приносящей спасение всякому верующему». Это совершенно справедливое суждение. «Богословский либерализм» проповедуется не только так называемыми «либеральными богословами», но также богословами, которые именуют себя лютеранами, но отрицают непогрешимый божественный авторитет Писания и основывают обращение и спасение человека не только на милости Божьей, но и на добром поведении человека. Увы, в наше время появился обтекаемый богословский жаргон. Мы разделяем «либеральных» и «позитивных» богословов таким образом, что «либеральными» мы называем тех, кто решительно вознамерился превратить христианскую религию в продукт человеческого рассудка, о тех богословов, которые еще желают сохранить какие-то части христианской религии, мы награждаем титулом «позитивных». Однако этот титул в полном смысле приличествует лишь тем, кто во все отношениях остается верен раз и навсегда записанному в Писании. Всякий же, кто позволяет что-то отнимать от этого, проповедует уже не «позитивное», а негативное богословие. То же самое справедливо в отношении термина «конфессиональное богословие». Конфессиональные лютеранские богословы исповедуют именно конфессиональное богословие. Знание поощряется в той мере, в какой они признали учение лютеранских исповеданий библейским и способны эффективно его проповедовать.

— Franz Pieper, CTM, vol. 1, pg 388.

 Но прежде всего апостол здесь преподает нам наставление по очень важному вопросу — как или где в Церкви появляются разделения. Он говорит: «Остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились». Разделение появляется, когда в христианскую Церковь приходят люди, говорящие «вопреки» учению, т. е. учащие чему-либо иному, кроме Слова Христова, и находят себе последователей.  Это вытекает из природы христианской Церкви. Здесь, на земле, христианская Церковь представляет собой совершенно уникальное царство, разительно отличающееся от царств этого мира. В разных царствах этого мира правят разные правители, и действуют разные законы, и потому они управляются по-разному. Христианская же Церковь здесь, на земле, — это царство не человека, а Христа, и во всех странах и во все времена у нее есть только один правитель, Христос, и только один имперский Закон, в котором она поучается и согласно которому живет, — Слово Христово, Слово, которое Он дал через апостолов и пророков Церкви. В христианской Церкви нет места «альтернативному слову» или «альтернативному правительству». Христос говорит о Церкви: «Наставник у вас один: Христос», — и тем самым устанавливает имперский Закон: «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики».

Следующий вопрос — каким образом в человеке возникает вера, единственное средство принятия спасения. Писание отвечает: человек не способен произвести в себе веру ни целиком, ни отчасти. Душевный человек не только абсолютно не способен понять Евангелие («не может разуметь») , но и противится ему («почитает это безумием»), см. 1 Кор. 2:14.  Веру в таком случае производит в нас Бог: «…верующих по действию державной силы Его…» (Еф. 1:19), — и Бог осуществляет Свою силу и власть через само Евангелие. Евангелие, «слово веры» (Рим. 10:8), — это Слово, которое само творит принимающую веру, к которой оно нас призывает: «вера от слышания» (Рим. 10:17). Христос в Своей первосвященнической молитве провозглашает, что все члены Его Церкви до последнего дня будут верить в Него «по слову» апостолов (Ин. 17:20).

Бог установил средства, с помощью которых Он дает людям непогрешимую уверенность в Его благоволении к ним; иными словами, Он одновременно дарует людям отпущение грехов, заслуженное Христом, и производит в них веру в предлагаемое отпущение или, там, где вера уже есть, укрепляет ее. Церковь уместным образом назвала эти божественные установления «средствами благодати». Это Слово Евангелия, Крещение и Вечеря Господня. В соответствии с Писанием, этим средствам присуще двойное действие: во-первых, являющее и дарующее, или вменяющее действие, и, во-вторых, как следствие этого, реализующее, или производящее действие. Дарующее, или вменяющее действие заключается в том, что эти  средства предлагают человеку прощение грехов, полученное посредством примирительного труда Христа, — отсюда и Божья благодать. Иными словами, через средства благодати Бог открывает и объявляет людям, что Он полностью примирился с Ними благодаря Христу, что благодаря труду Христову Он любит их и хочет, чтобы они в это поверили. Реализующее, или производящее действие средств благодати заключается в том, что посредством их Святой Дух производит и укрепляет в людях веру — веру в те самые прощение грехов, Божью любовь и милость, которые эти средства объявляют и открывают.

Тезис XIV звучит так: «Евангелическо-лютеранская церковь хранит единство исповедания веры и любовь ко всем, кто разделяет с ней эту единую веру».

Это соответствует сказанному в Ефесянам 4:3: «…стараясь сохранять единство духа в союзе мира». Единство духа — это единство веры, которое производит в нас Святой Дух. Везде, где присутствует эта вера, присутствует и надлежащее единство, угодное Богу. Более того, нам должно взращивать это единство. Нам необходимо со всякой осторожностью избегать всего, что может поставить это единство под угрозу. Важно также помнить о том, что личные мотивы зачастую являются причиной раздоров. Пасторы и прочие призванные учителя в Церкви начинают испытывать вражду друг к другу, и эта враждебность сердца вскоре дает ростки в виде разделений в учении и вере. Библия призывает нас «стараться сохранять единство духа в союзе мира». Мы не просто получаем единство духа как нечто, получающееся само собой, но от нас требуется прилагать всякое старание, чтобы сохранить его.

В предисловии к первой части своих сочинений на немецком языке в 1539 году Лютер пишет:

Позвольте мне показать вам правильный способ изучения богословия; тот, которым пользовался я сам. Если вы воспользуетесь им, то станете настолько учеными, что, если бы понадобилось, вы смогли бы писать книги ничуть не хуже тех, что написаны Отцами и церковными соборами. Так и я со смелостью в Боге дерзаю говорить о себе — без тщеславия и лжи, — что я не уступаю некоторым Отцам в том, что касается написания книг; в том, что касается моей жизни, мне до них далеко.

...Является ли уклонение от тех, кто учит иному, недостижимой, идеальной ситуацией? Так, в отличие от апостола, полагают люди. Апостол же говорит не о каком-то недостижимом, подвешенном и болтающемся в воздухе идеале, но о посильном и выполнимом деле, когда он умоляет христиан: "...остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них" (стих 17).

И запомните хорошенько, что опыт, проистекающий из Писания, реален, опыт же тех, кто основывает свою веру на чем угодно, кроме Писания, и стремится найти познание истины в собственном сердце, — это заблуждение. Писание — единственное основание веры, единственный источник познания истины. Христос говорит нам ясно и определенно, что только посредством Его Слова люди могут познать истину: «Если пребудете в слове Моем... познаете истину...» (Иоанна 8:31-32). Все, кто воображает, будто они нашли истину где-то еще, обманывают себя. Если мы, богословы, хотим знать и проповедовать истину, а не заблуждение, нам должно пребывать в Слове Его апостолов; до конца времен у нас не будет иного пути. Также и Христос настаивает на этом совершенно отчетливо, когда говорит, что все уверуют в Него «по слову их» (Иоанна 17:20).

И потому богослову ни в коем случае не пристало удаляться от Слова апостолов и пророков и искать прибежища в собственном «я». В богословии абсолютной необходимостью является отречение богослова от собственного «я». Богослов должен игнорировать все собственные идеи и мнения, которые приходят к нему, словно незваные гости; он позволяет обитать в своем сердце лишь тем мыслям, словам и учениям, которые найдены в Слове Христовом.

— Franz Pieper. Christian Dogmatics, vol. 1

О двух деноминациях, существующих в нашей стране, говорят, что их казна никогда не пустеет. Эти деноминации — мормоны и адвентисты седьмого дня. Говорят, что этим они обязаны тому факту, что эти деноминации ввели требование десятины и жестко настаивают на его соблюдении. Однако десятину отстаивали и другие деноминации и делали это с таким же упорством.

В Священном Писании ясно говорится, что женщинам-христианкам тоже должно проповедовать Божье Слово. Как следует из Титу 2:3-4, престарелые женщины должны учить молодых женщин. Св. Павел говорит о Тимофее, что тот знал Священное Писание с детства, потому что его верно учили мать Евника и бабушка Лоида (2 Тимофею 1:5). По этой причине Лютер требовал, чтобы в христианских школах преподавали не только мужчины, но и женщины.

В наши дни нередко можно услышать противоречивые оценки факта разделений, существующих в христианской Церкви. Одни оплакивают эти разделения и сетуют (совершенно справедливо) на то, насколько больше могла бы сделать христианская Церковь, будь она не разделена, а совершенно едина внешне. По мнению же других, если разделения не имеют под собой серьезных причин, то в них нет ничего предосудительного, и Бог, возможно, так и задумывал. Дескать, у каждой общины есть свои дары и сильные стороны. Это очень человеческая, извращенная логика. Апостол высказывается по данному вопросу совершенно иначе. Он говорит: «Остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них» (Рим. 16:17). Он не называет разделения ни добрым, ни даже безразличным делом. Он называет их соблазном. Факт разделений уже сам по себе является соблазном для мира и для немощных христиан. Миру есть, чем оправдать свое неверие, а немощные христиане увлекаются ложной верой. Еще больший соблазн возникает, если мы соглашаемся с тем, что разделения имеют своей причиной отступление от учения Христова.  Кроме того, иные учения являются пощечиной христианам, которые считают для себя достоинством и славой покоряться не человеческим словам, но одному только Слову Христову. Наконец, проповедовать любые иные учения можно только ценой человеческих душ. Это вопрос жизни и смерти. Человеческие слова, даже произнесенные с самыми благими намерениями, не способны спасти мертвого во грехах человека. На это способно только Божье Слово. Все человеческие слова в христианской Церкви подобны траве, а вся ее слава подобна цветку на траве. Трава увядает и цветы опадают, когда люди воображают, будто они способны повести за собой весь мир светом своего «мнения», или «дальнейшего обучения», или «исправления» христианского учения.

Тот факт, что иногда христиане впадают в замешательство, и им начинает казаться, будто они не знают, какое учение истинно, объясняется тем, что они упускают из виду Слово Писания и хотят разобраться в вопросе с помощью своего слепого разума, а не с помощью Божьего Слова, опровергающего все заблуждения, как только его призывают на помощь в споре. Так, например, однажды в собрании методистов завязался спор относительно совершенного освящения христианина уже в этой жизни. Большинство собравшихся утверждали, что христианин уже здесь, на земле, может быть полностью безгрешным. А один человек встал и заявил, что не согрешал уже много лет! Второй поднялся и вместо длинного ответа просто прочел 1 Иоанна 1:8: «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас». Один-единственный отрывок заставил всех замолчать. У всех на глазах заблуждение было осуждено ясным Словом Божьим. И точно так же дело обстоит со всяким учением.

Всегда помните: поскольку все Писание является Божьим Словом, Его величие также заключено в каждом слове. Всякий, кто пренебрегает даже единственным словом Писания, пренебрегает и величием, которое за ним стоит. Давайте рассмотрим это на примере:

Царь повелевает своему слуге доставить от его имени некое письмо. Слуга соглашается исполнить приказ, потому что считает это письмо важным. Но когда царь велит ему закрыть за собой дверь, слуга отказывается, поскольку считает неважным, открыта дверь или закрыта. И, по правде говоря, это действительно мелочь, открыта дверь или закрыта. Тем не менее, за словами: "Закрой дверь", — стоят величие и власть царя. Отказываясь закрыть дверь, слуга отказывается повиноваться царской власти. И причина, по которой слуга ранее согласился доставить письмо, заключалась не в том, что он почитал власть царя, но в том, что он был согласен с содержанием этой бумаги, и это поручение казалось ему важным. Однако, не повиновавшись царю в другом, внешне малозначительном деле, слуга проявил неуважение к своему владыке и решил повиноваться самому себе.

Это уникальная особенность нашего времени! Учителя Церкви из защитников Священного Писания превратились в его критиков. Теперь и они утверждают — на словах и на бумаге, — что не все Священное Писание является Божьим Словом и непогрешимой истиной. От старого церковного учения о богодухновенности, т. е. от учения о том, что святые писатели писали не сами от себя, но только то, что давал им Святой Дух, следует отказаться. Нужно разделять важное и неважное, главное и второстепенное.  Те слова вдохновлены Святым Духом, а эти нет. И нужно признать, что в последних есть ошибки.

Прочитав все Священное Писание от корки до корки, мы не найдем в нем ни единого текста, в котором отдельным христианам или целым общинам позволялось бы слушать тех учителей, которые проповедуют ложное учение, будь то по многим или немногим вопросам, или поддерживать общение с ними. Но мы находим сотни текстов, в которых христианам самым официальным образом заповедуется держаться подальше от тех, кто проповедует ложное учение. «Так вы отлучаете от общения все остальные церковные объединения!», — говорят нам люди. Вовсе нет. Мы знаем и исповедуем, что даже в гетеродоксальных общинах, до тех пор, пока там еще проповедуется существенная часть Божьего Слова, есть много возлюбленных чад Божьих, которые по недостатку разумения оказались в чужом лагере. Но было бы глупо и противно воле Божьей, если бы ради этих заблудших христиан мы объединились с лжеучителями и тем самым укрепили заблудших христиан в их заблуждениях, а лжеучителей — в их лжеучениях. Когда 200 человек по неразумию покинули Иерусалим вместе с Авессаломом [2 Царств 15:11], было бы неправильно, если бы верные израильтяне ради них тоже перешли в стан мятежников или даже поддерживали с ними дружеские отношения.

С лютеранами все обстоит так: мы не должны исповедовать или проповедовать того, что не сможем повторить перед судилищем Христовым. Лютер пишет:

Когда Господь Христос придет и спросит его: «Почему, Лютер, ты так непреклонен в своем учении о Таинстве?» — он ответит: «Господь Иисус, Ты Сам дал мне Свое Слово, которое говорит: „Примите, ядите, сие есть Тело Мое; примите, пейте, сия есть Кровь Моя“. Я твердо держался этих слов». Тогда Господь скажет ему: «Ты хорошо поступил, Лютер».

Конечно, подобную уверенность мы можем иметь лишь в том случае, если верим, что Священное Писание ясно, и что мы должны принимать слова Писания так, как они записаны. Предметом споров об артикулах христианской веры являются не различные толкования sedes doctrinae, но неизменно слова самого Писания. Это вопрос того, готовы мы или нет позволить словам Писания звучать так, как они записаны.