Во-первых, как тебе известно, при папской власти проповедуется, что святые на небесах молятся за нас, хотя мы не можем знать этого, поскольку Писания не говорят ничего подобного. Мало того, святых превратили в богов, так что они стали нашими покровителями, которых мы призываем, — вопреки тому, что некоторых из них вообще никогда не было на свете. Каждому из этих святых приписывается некая особая власть и могущество. Один властвует над огнем, другой — над водой, третий — над мором, лихорадкой и всевозможными болезнями. Поистине создается впечатление, что Богу впору отдохнуть и дать святым поработать вместо Него. Мерзость этого уже ощущают сами паписты, и теперь они без лишнего шума убирают эти домыслы, украшая себя новым учением о ходатайстве святых…

Во-вторых, ты знаешь, что Бог ни единым словом не заповедал нам призывать на помощь ангелов или святых и просить их ходатайствовать за нас, и в Писании нет ни одного подобного примера. В Писании мы видим, что ангелы говорят с отцами и пророками, однако ни одного из этих ангелов никто не просит о ходатайстве. Так, например, Иаков, отец их всех, отнюдь не просил ангела, с которым боролся, о каком-либо ходатайстве, но всего лишь принял от него благословение. Напротив, в Апокалипсисе мы видим, что ангел не допустил, чтобы Иоанн ему поклонился. Это показывает, что поклонение святым — не более чем мишура, придуманная самими людьми, которой нет места в Слове Божием и в Писаниях.

Нам же не следует предпринимать что-либо в отношении поклонения без опоры на Божье Слово, а поступающий иначе искушает Бога.

И потому не следует соглашаться или мириться с тем, что некто просит упокоившихся святых ходатайствовать за него или учит других так поступать; напротив, такую практику следует осуждать и учить других, чтобы они избегали ее. По этой причине и я не одобряю ее и не обременяю тем самым свою совесть чужими грехами. Мне было невероятно тяжело отказаться от поклонения святым, ибо я увяз и едва не утонул в нем.

Однако сейчас свет Евангелия настольно ясен, что впредь ни у кого нет оправдания, если он остается во тьме. Мы все прекрасно знаем, что нам должно делать.

Более того, поклонение святым само по себе является опасным и преступным делом, потому что люди легко привыкают отвращаться от Христа и быстро учатся относиться к святым с большим доверием, чем к Самому Христу. В любом случае, наше естество имеет слишком большую склонность удаляться от Бога и Христа и полагаться на человеков; и, напротив, нам невероятно трудно научиться полагаться на Бога и на Христа, хотя мы клялись и обязаны это делать. И потому с этим негодным делом нельзя мириться, дабы слабые и плотские не впадали в идолослужение вопреки Первой Заповеди и своему Крещению. Довольствуйся тем, чтобы возлагать уверенность и упование не на святых, а на Христа, как в учении, так и на деле. И даже тогда тебя ждут трудности и препятствия. Нет нужды рисовать чёрта на дверях — он и так рыщет неподалеку.

Наконец, мы убеждены, что Бог не гневается на нас, и что мы не подвергаемся опасности, даже если не просим святых ходатайствовать за нас. Он никогда не повелевал этого. Он говорит, что Он есть Бог-ревнитель, наказывающий вину тех, кто не соблюдает Его заповеди; однако относительно упования на святых заповеди нет, и потому не следует опасаться Его гнева. В таком случае, если на одной чаше весов безопасность, а на другой — великая опасность и преступление против Божьего Слова, зачем же нам бежать от безопасности в опасность, когда у нас нет ни единого слова от Бога, которое бы укрепляло нас, поддерживало нас и помогало нам в этой нужде? Ибо написано: «Кто радостно бежит навстречу опасности, от нее и погибнет», — и заповедь Божья говорит: «Не искушай Господа Бога твоего». «Но», — говорят они, — «тем самым ты осуждаешь всю Церковь, которая до сих пор наблюдала эту практику повсеместно». Я отвечаю: мне отлично известно, что священники и монахи пытаются таким образом прикрыть свои мерзости и хотят переложить на Церковь вину за урон, который они причинили собственным своим небрежением, так что если мы скажем: «Церковь не ошибается», — мы тем самым скажем, что они не ошибаются, и признаем, что их нельзя обвинять ни в какой лжи или ошибке, потому что так, мол, утверждает Церковь. Но в таком случае любое паломничество хорошо, как бы явно в нем ни отметился сатана; любые индульгенции хороши, как бы отвратительна ни была ложь, которую о них рассказывают. Одним словом, кругом сплошная святость. И потому, отвечая им, тебе следует сказать, что вопрос не в том, кто и что не подвергается осуждению. Они поднимают этот посторонний вопрос для того, чтобы сбить нас с толку. Мы сейчас говорим о Божьем Слове; чем является и что делает Церковь — это совершенной другой вопрос; перед нами же стоит вопрос о том, что является и что не является Божьим Словом; все, что не является Божьим Словом, не существенно для Церкви.

— Мартин Лютер. Письмо в Нюрнберг о переводе (12 сентября 1530 года)

Мы допускаем использование облачений, алтарей и свечей до тех пор, пока они не будут израсходованы, или нам не будет угодно внести изменения. Но мы не противимся никому, кто в данном вопросе поступил бы иначе. Однако в истинной Мессе настоящих христиан алтарь не может оставаться там, где он находится сейчас, и священник всегда будет обращен лицом к людям, как, несомненно, поступил Христос во время последней Вечери. Но пусть это подождет до своего времени.

— Мартин Лютер. Предисловие к Немецкой Мессе и Чину Богослужения (1525)

Таким образом, когда пламя веры возгорается и горит, и сатана чувствует и осознает это, он тут же бросается на нее со всем своим коварством, ибо знает, какую угрозу она представляет для его царства. И потому ложь с великой ревностью стремится защитить его царство и изощряется, пытаясь удержать все под его властью. И потому не подлежит сомнению, что, когда человек начинает верить, вскоре на него обрушатся искушения и гонения; если же этого не происходит, это свидетельствует о том, что его вера неистинна, и он не понял Евангелие так, как нужно. Ибо этот негодяй, сатана, обладает острым зрением и легко распознает присутствие истинного христианина. И потому он изо всех сил стремится завлечь христианина в западню, и окружает, и нападает на него со всех сторон; ибо ему невыносима мысль о том, что кто-то может сбежать из его царства.

Таким образом, опасно жить беспечно, ибо сатана, скорее всего, захватит нас врасплох. Это случается даже с величайшими из святых, верно понимающих Слово Божие. Если они полагают, что стоят твердо, этот негодяй подходит сзади, валит их наземь и борется с ними, пока не подчинит их себе. Смотрите, что случалось с великими мужами Божиими, с Моисеем, Аароном и князьями Иудиными. У них была превосходная вера, когда они выводили народ из Египта, и весь народ верой прошел через Красное море, через смерть, через пустыню и через многие другие чудесные события, в которых они показали свою веру; но в конце концов настал момент, когда все рухнуло; они испугались, что им суждено умереть от голода и жажды в иссушенной зное пустыне. Ну разве не жалость, что после того, как они проявили свою веру в стольких испытаниях, оказываясь перед лицом смерти и преодолевая ее, борясь с ней и побеждая ее, когда они ожидали от себя лишь самого лучшего, они пали, позволили, чтобы желудок одержал над ними верх, и возроптали на Бога, и подверглись столь яростным нападениям сатаны, что поддались ему и были побеждены. И потому никто не застрахован от падения, если его вера не возрастает и не становится все крепче и крепче.

— Мартин Лютер. Проповедь на XXI воскресенье после Троицы (1526)

Что касается умерших, поскольку Писание ничего не говорит об их состоянии, я верю, что не грех без принуждения молиться следующим или подобным образом: «Боже благословенный, если эта душа пребывает в состоянии, доступном для милости, будь милостив к ней». Помолившись так раз или два, остановитесь на этом. Ибо всенощные и мессы, совершаемые за упокоение душ, и ежегодные церемонии не приносят никакой пользы, но являются ежегодной ярмаркой сатаны.

— Мартин Лютер. Диссертация о Вечере Господней (1528), § 534

Я говорил об этом с Буцером в Готе и предложил ему и Осиандеру воздержаться от высокоучёных проповедей… Христос мог бы учить глубоким образом, однако Он хотел донести Свое послание с максимальной простотой, чтобы простые люди могли его понять. Боже милостивый, в Церкви есть шестнадцатилетние девочки, женщины, старики и крестьяне, и они не понимают сложные материи..! Соответственно, лучший проповедник — тот, кто может учить в ясной, искренней, общедоступной и простой манере… Когда-нибудь мне нужно будет написать книгу против искушенных проповедников.

— Мартин Лютер, LW 54:383

Мы, однако, выбираем средний путь и говорим: не должно ни требовать, ни запрещать, ни вправо, ни влево. Мы не паписты и не последователи Карлштадта, но мы свободны, и мы христиане — мы возносим или не возносим Дары так, там и тогда, когда нам угодно, в соответствии со свободой, которую дал нам Бог. Точно так же, как мы вольны оставаться безбрачными или вступать в брак, есть мясо или нет, носить касулу или нет, накрывать голову капюшоном или нет, выбривать тонзуру или нет. В этом отношении мы в своем праве и не потерпим никакой заповеди, никакого учения, никакого запрета.

— Мартин Лютер, LW 40:130

Ты должен возложить свое сердце и свои заботы на Божьи плечи, ибо у Него крепкие шея и плечи, и Он вполне может нести их. И, более того, Он просит нас возложить их на Него, и чем больше мы возлагаем на Него, тем больше Он доволен, ибо Он обещает понести вместо тебя твое бремя и все, что заботит тебя.

— Мартин Лютер (1544)

Более же всего необходимо, чтобы мы сначала отложили в сторону все прочее, и чтобы наши мысли о Боге и образ наших взаимоотношений с Ним начинались там, где Он Сам начинает, и к чему ведет нас, когда, прежде всего, обращается к нам с небес и провозглашает: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный; Его слушайте» (Мф. 17:5). Как если бы Он сказал: «Если хотите иметь знание, ум и мудрость, и если хотите поистине взыскать и найти меня, то вот ваш Господь и Учитель. Он поставлен и дарован вас Мною. Он скажет и покажет вам, как прийти ко Мне. И позвольте заверить вас, что, если вы будете слышать Его, вы услышите и Меня. А потому приклоните ваш слух к Нему одному и отдайте Ему свое сердце. И пусть никто не внушит вам никакой иной вести или идеи и обманом не увлечет вас за собой».

И сейчас, когда я слышу Христа, я слышу лишь Его слова: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Здесь не помогут ни ваши собственные представления, ни ваши дела, ни ваша святость — только Я. И потому не ищите ничего, кроме Меня; но прилепляйтесь ко Мне и возложите упование на Меня одного. И там, куда я пройду через крест и смерть, будете обитать и вы, дабы никто не смог отлучить вас от Меня и от Отца». Знающий это и верующий в это находится на верном пути и не может сбиться с дороги или заблудиться. Ибо он находит Того, кто есть Путь и все остальное, — Того, о Ком Отец свидетельствует, что Он есть Тот, через Кого мы приходим к Нему. И потому такой человек оставляет все, что не есть Христос, — все монашество и всю праведность по делам, а также все лукавые и хитрые мысли о Боге. Он не осмеливается приобретать никакое иное знание, искать никакого иного утешения, знать никакого иного пути, потому что все это у него уже есть во Христе. Если он остается на этом пути, тогда он уже достиг цели, к которой должен стремиться, — а именно, познал и ощутил Бога верой. И тогда ему нужно только одно — хранить эту веру до тех пор, пока он наконец не придет в явный свет, где сможет видеть Бога вечно, непосредственно и без всяких символов.

— Мартин Лютер. Из Толкования на Ин. 14:8-9

Святые пользуются всем творением, и все содействует им ко благу, к тому, чтобы наслаждаться Богом. Напротив, порочные наслаждаются всем творением и находят удовольствие в нем, а не в Боге, и таким образом извращают все - не потому, что Бог и творение становятся чем-то иным, а потому, что сердца порочных извращают их и почитают за нечто иное, нежели они есть на самом деле. Именно это Екклесиаст 1:2 называет суетой. И точно так же дело обстоит с наградами и наказаниями [анагогически], ибо святые находят удовольствие во всем, как и псалмопевец говорит: "Ты возвеселил меня, Господи, творением Твоим" (Пс. 91:3). Напротив, весь мир восстанет на тех, кто лишен понимания, и в чьих глазах все извращено. И потому даже проявления зла в этой жизни святы, безобидны и предпочтительны для праведных, потому что ими освящаются и умножаются их заслуги. Проявления зла безобидны, потому что они помогают, а не мешают. Проявления зла предпочтительны (т. е. принимаются с желанием и согласием), потому что святые с любовью несут крест Господень и с радостью участвуют в страданиях Христа. И напротив, проявления зла приносят порочным гораздо больший вред, потому что чрез них порочные впадают в богохульства, проклятия и нетерпение, и они всегда становятся хуже: переходят от хорошего к плохому и от плохого к еще худшему. И потому все в их глазах извращено - ибо, когда они преуспевают, то злоупотребляют этим, а когда натыкаются на препятствия, жалуются.

— Мартин Лютер. Из Толкования на Псалом 17:26-27

Прежде всего, Пророк, о котором здесь говорит Моисей, должен быть услышан; иными словами, наше спасение начинается не с какого-то из наших дел, но со слышания Слова жизни. Потому и Закон идет сначала, чтобы смирить, обнаружить грех и научить, что мы не можем сделать ничего своими собственными силами. Римлянам 4:15: "Закон производит гнев ", — и делает это столь совершенно, что люди не только не исполняют Закон, но и даже не хотят слышать его, ибо он убивает их. По этой причине они ищут другое Слово - то, которое может оживить нас, прежде чем мы сможем сделать хоть какие-то дела, как вы уже видели здесь. Через слышание Слова даруется Святой Дух; верой Он очищает сердце. Римлянам 10:17: "Вера от слышания", — но не во всех слышащих, а в тех, кому благоволит Бог. Ибо Дух дышит там, где Он хочет (Иоанна 3:8), а не там, где мы хотим. Когда же Святой Дух принимается верой, тогда Он оправдывает нас без всяких дел с нашей стороны — только лишь даром Божьим, и мы обретаем мир и благоволение к Богу (Римлянам 5:1) и с радостью и уверенностью взываем: "Авва, Отче" (Римлянам 8:15). И больше нет страха и рабского стремления бежать от гнева Божия; есть доступ к Богу детской верой по благодати, в которой мы стоим и хвалимся (Римлянам 5:2-3).

Но когда сердце изнутри получает оправдание и примирение через веру в Духе, тогда внешние дела вскоре так или иначе последуют. Во-первых, исповедание уст к спасению (Римлянам 10:10) - Слово проповедуется внешне. Этим Словом мы внутренне спасаемся, а через нас спасаются другие — как и мы были спасены через тех, кто был прежде нас, — дабы царство Христово росло. Это является причиной гонений, креста и противления из-за Слова в мире, который ненавидит свет и жизнь, ибо возлюбил тьму (Иоанна 3:19). И таким образом вера испытывается и укрепляется, что порождает в нас уверенность в своем спасении. Во-вторых, умерщвляется наш ветхий человек, в котором еще живы остатки греха, который противодействует Духу с помощью закона, живущего в наших членах (Римлянам 7:23), так что мы не делаем того, чего хочет Дух. Здесь происходит умерщвление плоти. В-третьих, производятся добрые дела, которые любовью, кротостью, миром, благостью и т. д. (Галатам 5:22) свидетельствуют наши ближним о вере и Духе. Таковы сумма и истинный порядок христианской жизни, которая зиждется на Слове и начинается с него и проявляется в делах любви по отношению к нашим ближним.

— Мартин Лютер. Из толкования на Второзаконие 18:19

Бог по природе Своей творит нечто из ничего; и потому из того, кто еще не сделался ничем, Бог не может ничего сотворить. Человек, однако, творит из существующего нечто иное; но это не имеет абсолютно никакой ценности. И потому Бог принимает только оставленных, исцеляет только больных, дарует зрение только слепым, возвращает к жизни только мертвых, освящает только грешников, умудряет только немудрых. Короче говоря, Он милует только несчастных и дарует благодать только не знавшим милости. И потому ни один гордый святоша, ни один мудрец или праведный по плоти не может стать глиной в руках Божьих, и намерение Божье в нем не сможет исполниться. Он остается пленником своих дел и становится воображаемым, мнимым, ложным, притворным святым, то есть лицемером.

— Мартин Лютер. Из толкования на 37 псалом.

Нет большей несправедливости, чем высочайшая справедливость; нет большей потери, чем величайшее приобретение; нет большего врага, чем преуспевание; и нет большей опасности, чем отсутствие всякой опасности. Это так потому, что от этого люди становятся беспечными: "Когда будут говорить: "Мир и безопасность", - тогда внезапно постигнет их пагуба" (1 Фесс. 5:3). Ничто не надежно там, где надежно все; нет большей болезни, чем там, где все здорово; нет искушения, когда всё - искушение; нет гонений, когда всё - гонения. И потому сатана сейчас обрушивает на Церковь величайшие гонения, поскольку не обрушивает на нее никаких гонений, но атакует ее ощущением безопасности и праздностью. И потому горе нам, тем, кто восхищается происходящим вокруг и по глупости своей не замечает сатанинскую западню! Мы ведем себя подобно глупому наследнику, который умеет только расточать великолепное имение, оставленное ему родителями, и не делает ничего, чтобы преумножить его, но лишь постоянно запускает руку в закрома.

— Мартин Лютер. Из толкования на 68-й псалом

Д-р Пол Грайм — адъюнкт-профессор пасторского служения и миссий,
а также декан часовни богословской семинарии "Конкордия" в Форт-Уэйн, штат Индиана
 

Я проповедую всем вам, живущим в Виттенберге. Но сколь немногие из вас меняются к лучшему после моих проповедей, и принимают верой блаженный Свет, и просвещаются им! Да, мои проповеди находят веру лишь в меньшинстве из вас. Но вопреки этому я остаюсь для всех вас пастором и учителем. Аналогичным образом, тот факт, что не все веруют в слова Христа, не лишают Христа Его величия. Нет, Он по-прежнему остается Светом, который просвещает всякого человека, приходящего в мир. От начала мира до его конца Он - истинный Свет; вот почему для всех прошлых и всех будущих поколений не было и не будет никакого иного Света и Спасителя, кроме Христа. Короче говоря, святой евангелист не допускает существования никаких иных путей просвещения и спасения. Распутье, на котором стоит весь мир, таково: либо этот Свет, либо вечная тьма!

Этот Свет светил патриархам прежде Потопа. Им было дано обетование о Семени женщины, которому предстояло сокрушить голову змея (Быт. 3:15). Он был их Жизнью и их Светом. Он просвещал их относительно вечной жизни. Этим обетованием они утешались и поддерживали свою веру. О Нем они проповедовали везде, где жили, и таким образом передали эту веру своему потомству. И после Потопа Свет вновь воссиял на отцов. Через апостольскую проповедь Он рассылал Свои яркие и чистые лучи по всему миру. Нет, мир не может и не смеет искать свет в ком-либо или в чем-либо другом, нежели во Христе.

Эта вера и это исповедание - подлинное основание, на котором стоит христианская Церковь. Кроме того, это единственный и самый надежный отличительный знак Церкви. И это учение, посредством которого человек обретает эту веру и это исповедание, следует безусловно и усердно возгревать. Ибо сатана не бездействует. Как мы видим и чувствуем, он не оставляет своих попыток расколоть истинную Церковь и раздробить ее на множество течений и сект. Просто откройте глаза и посмотрите на окружающий мир. Вы увидите множество огоньков, зажженных св. Франциском, Домиником, Магометом и прочими. Вы увидите, что мир полон идолослужения, ложной самоуверенности, монашества, сект и течений, каждое из которых враждует с остальными. И, в то же время, каждое из них претендует на звание лучшего.

И потому прилепляйтесь к единственному Свету и не обращайте внимания на то обстоятельство, что тот или иной святой вел аскетическую жизнь в каком-то строгом монашеском ордене, что он воздерживался от мяса и носил власяницу. Мир быстро поддался на эту приманку, наплодил множество орденов и принял их, уповая на то, что они даруют спасение. Прислушайтесь к моему предостережению, не обращайте на них внимания, но говорите: "Даже если основатели этих орденов совершали чудеса, воскрешали мертвых и доводили себя до смерти постом или самоистязанием, почитая это признаком преданности и духовности, мне это абсолютно безразлично. Да, даже если бы с неба пустился ангел (Гал. 1:8) и творил бы чудесные дела, превращая камни в хлеб (Мф. 4:3), но пришел бы без этого Света, без Христа, я сказал бы ему: "Я не желаю слушать тебя, и ты не нужен мне, ибо я Христов, крещен во имя Его, очищен и омыт от греха Его кровью. От твоих молитв, постов и самоистязаний мне нет никакой пользы". Я верю словам Иоанна Крестителя, который призывает меня не к аскетической и святой жизни, но к Христу, истинному Свету, о Котором он свидетельствует, и через Которого все люди получают свет и спасение. Нужно верить во Христа, в истинный Свет, и ни в кого более. И потому я приму свидетельство лишь того, кто говорит о Христе и указывает мне на Него. Но сам проповедник никогда не будет для меня жизнью и светом".

— Мартин Лютер. Из толкования на Ин. 1:9

Давайте же безоговорочно отвергнем антиномистов, которые изгоняют из Церкви Закон и хотят учить нас покаянию посредством Евангелия. Конечно, будет правдой сказать, что люди нуждаются в поддержке и утешении; однако к этому следует присовокупить определение - определение того, кто эти люди, - и сказать, что речь идет о тех, кто истаевает в пустыне от голода и жажды, будучи изгнанным из своего дома и из своей родины, кто стенает и взывает к Господу и находится на грани отчаяния. Такие люди готовы слышать Евангелие.

Те же, кто почитает себя облеченным благодатью ввиду плотских преимуществ, кто похваляется собственной праведностью и святостью, не думают, что находятся в пустыне. Нет, они считают, что находятся в Раю. Им неведомо, что значит скитаться в пустыне. В них нет смирения. Они не умерщвлены. Их следует бить молотом Закона и разбивать на мелкие кусочки. Они должны превратиться в прах.

Это делается посредством Закона, который говорит: "Изгони рабу и сына ее, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной" (Гал. 4:30). Иными словами, по природе своей все мы находимся вне благодати Божьей. Ибо в том, что касается нашей природы, мы сыны погибели; и нет никакой пользы в том, что евреи являются потомками Авраама, что мы с детства находимся под осуждением совести и Закона, и что в какой-то мере мы способны согласовать свою волю с Законом. Все это не имеет никакого отношения к спасению.

Однако о любых плодах Закона, о любых плодах плотской человеческой воли, Писание говорит: "Изгони это!" Ибо Богу нестерпимо смотреть на самонадеянность Измаила; иными словами, Он не хочет, чтобы мы хвалились своим происхождением, своей силой, своей свободой воли, своей мудростью и праведностью. Все это должно быть умерщвлено, во всем этом нам должно разочароваться и дойти до отчаяния, так же как впадает в отчаяние Агарь в нашем библейском тексте.

Когда все это произойдет, и мы окажемся ввергнутыми в ад, тогда приходит время призвать нас обратно посредством сладкого голоса Евангелия, которое не говорит: "Изгони их!" Нет, оно говорит: "Дерзай, чадо! Прощаются тебе грехи твои" (Мф. 9:2). Именно поэтому Писание говорит, что это Господь "умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит" (1 Цар. 2:6).

— Мартин Лютер. Из толкования на Бытие 21:16

Этот псалом также можно истолковать применительно к нашей крайне порочной морали, ибо бы ничем не лучше турок, или даже хуже их в том отношении, как мы оскверняем святыни. Это неистовое стремление к осквернению святынь мы наблюдаем достаточно долго, так что Церковь вполне уместно молится: «Для чего, Боже, отринул нас навсегда? Возгорелся гнев Твой на овец пажити Твоей? Все разрушил враг в святилище». Кто же этот враг? Сатана. Но также: «Враги человеку — домашние его» (Мф. 10:36)…

Во-первых, кто исчислит злодеяния и злоупотребления в раздаянии и использовании церковных средств и имущества?

Во-вторых, в роскошестве, чванстве и гордыне священников.

В-третьих, в безрассудном отношении к раздаянию Даров, к Слову Божьему, к власти магистрата и праву. В этих вопросах в Церкви происходят такие вещи, что Господь недоволен ими больше, чем богохульствами турок.

В-четвертых. Смотрите, как много чудовищных вещей творится «посреди торжественного собрания» — разве все Божьи праздники не подавляются и не заглушаются в этой стране? Ведь на самом деле сегодня праздники отмечаются так, что люди получают большую свободу творить зло, которое они не могут творить в другие дни, потому что заняты физическим трудом. Мы не видим в этих праздниках наших знамений, но они подняли вместо наших знамений собственные знаки, и предали огню святилище Божье, и осквернили его всевозможными похотями и грехами. Так имя Божье поносится и хулится среди нас. И потому Бог, похоже, навсегда отклонил десницу Свою от среды недра Своего.

Но, может быть, пока еще не очевидно, что они разорили его секирами и бердышами и одновременно разрушили врата его секирами. Турки делают это мистически и буквально, а мы делаем это духовно, как было показано в толковании выше, причем не еретическими учениями, но отвратительными словами и делами, — так, что Слово Божие, кажется, проповедуется впустую, ибо не осталось врат, которыми оно могло бы войти. Секиры, то есть самые отвратительные дела, снесли эти врата до основания.

— Мартин Лютер. Толкование на 73-й псалом

Выдумали, будто бы папа, епископ, священники, монахи именуются духовным сословием, а князья, господа, ремесленники и крестьяне — светским сословием. Все это искусная ложь, измышления лицемеров, но пусть они никого не смущают — и вот почему: все христиане воистину принадлежат к духовному сословию, и между ними нет никакого различия, кроме, разве что, различия по служению. Как говорит св. Павел (1 Кор. 12), все мы составляем одно тело, хотя у каждого члена есть свое особое дело, которым он служит другим. Это потому, что у нас одно Крещение, одно Евангелие, одна вера, и все мы в равной степени являемся христианами; ибо только Крещение, Евангелие и вера делают людей духовными и христианами. Что же касается помазания, совершенного папой или епископом, выбривания тонзуры, рукоположения, посвящения и облачений, отличающихся от одежды мирян, — все это может сделать человека лицемером или ряженой куклой, но никогда не сделает его христианином или духовным человеком. Таким образом, все мы становимся священниками в Крещении, как и говорит св. Петр: "Вы царственное священство, народ святой" (2 Пет. 2:9). И вновь в книге Откровения: «Кровию Своею  соделавшему нас царями и священниками» (Отк. 1:5-6). Ибо если бы мы не имели высшего посвящение, нежели то, которое способны даровать папа и епископ, ни один священник никогда не мог бы быть поставлен руками папы и епископа, и не смог бы ни служить мессу, ни проповедовать, ни отпускать грехи.

И потому совершаемое епископом рукоположение равнозначно тому, как если бы он от имени всего прихода избрал одного из прихожан, каждый и которых обладает равной властью, и поручил ему осуществлять эту власть над другими; аналогичным образом, если бы десяти братьям, сонаследникам и сыновьям короля, пользующимся равными правами наследования, пришлось бы избрать из среды себя одного для управления наследством, все они по-прежнему оставались бы королями и имели бы одинаковую власть, хотя только один из них получил бы право властвовать. Чтобы объяснить это еще проще, если бы горстка благочестивых христиан была захвачена в плен и уведена в пустыню, и среди них не нашлось бы священника, рукоположенного епископом, и если бы они единодушно избрали одного из своей среды и поручили бы ему крестить, служить мессу, отпускать грехи и проповедовать, этот человек поистине был бы священником — таким же, как если бы его рукоположили все епископы и папы.  Вот почему в случае крайней необходимости каждый человек может крестить и отпускать грехи, что было бы невозможно, не будь мы все священниками.

— Мартин Лютер. К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства

Павел не говорит: "Повелеваю вам". Он проповедует христианам, которые уже благочестивы по новому человеку через веру; слушателям, которых нет нужды понукать повелениями, которые нуждаются лишь в увещании. Ибо целью этого увещания является призвать их к добровольному отречению от старой, греховной, Адамовой природы. Тот, кто с радостью не отвечает на дружеское увещание - не христианин вовсе. И тот, кто пытается узами закона принудить непокорных к отречению, - не христианский проповедник и не христианский правитель; он не более чем мирской тюремщик. "Милосердием Божьим".

Проповедник Закона налагает узы посредством угроз и наказаний. Проповедник благодати убеждает и побуждает слушателей, указывая им на благость и милосердие Бога. Проповедник благодати не ищет дел, совершаемых против воли, или служения, которое не является проявлением сердечной радости. Он желает, чтобы исполненный радостного желания дух побудил человека к служению Богу. Тот же, кого невозможно в духе любви и радости, посредством благодатной и благой вести о Божьей милости, столь щедро излившейся на нас во Христе, убедить внести свою лепту ради славы Божьей и пользы ближнего, негоден для христианства и все усилия принудить его к этому напрасны.

Как можно законами и угрозами заставить с радостью повиноваться Богу того, чье сердце не смог растопить огонь небесной любви и благодати? Не человеческая милость предлагается нам, но милость Божья, и Павел хочет, чтобы мы осознали это и тем самым были побуждаемы "представить тела наши в жертву".

— Мартин Лютер. Проповедь на Первое Воскресенье после Богоявления (текст: Рим. 12:1-6)

Пусть каждый уяснит для себя разницу между внешним священством, которому свойственен ослепительный блеск, и внутренним, духовным священством. Первым наделяются лишь очень немногие; последним обладают все христиане одинаково. Первое было установлено людьми независимо от Слова Божьего; последнее было установлено Словом, независимо от человеческих планов. В том кожу помазывают маслом; в этом сердце незримо помазывается Святым Духом. То хвалится и превозносится своими делами; это провозглашает и прославляет благодать Бога и Его славу.

То не приносит в жертву тела с его похотями, но, напротив, лелеет греховные желания плоти; это приносит в жертву тело и умерщвляет его похоти. Первое позволяет себе принимать подношения в виде золота, имущества, почестей, праздности, удовольствий и всяческих похотей земных; последнее отказывается от всего этого и получает только противоположность почитания. То распинает Христа в своих ужасных извращениях; это же, удовлетворенное искуплением, раз и навсегда совершенным Христом, приносит себя с Ним и в Нем, совершая такие же жертвы.

По сути, эти два священства сочетаются друг с другом так же, как Христос и Варавва, как свет и тьма, как Бог и мир. В священстве Христовом не было места помазанию маслом и пострижению, а потому таким способом никто не получит христианского священства. Тем не менее, и Христос, и все Его христиане - священники. "Ты священник вовек по чину Мелхиседека" (Пс. 109:4). Христианским священством нельзя наделить.

Священником не становятся. Нужно родиться священником; нужно унаследовать этот чин. Я говорю о новом рождении - о рождении от воды и Духа. И таким образом все христиане становятся священниками, детьми Божьими и сонаследниками Христу, высшему Первосвященнику.

Люди во всем мире считают титул священника достойным славы и почтения; он нравится всем. Однако мало кто принимает обязанности и жертвы, связанные с этим титулом. К ним люди, похоже, испытывают отвращение. Христианское священство стоит человеку жизни, имения, чести, друзей и всего мирского. Оно стоило Христу того же на святом кресте. Никто с готовностью не предпочитает смерть жизни и не выбирает боль вместо удовольствий, утраты вместо прибытка, стыд вместо чести, врагов вместо друзей - по примеру, поданному Христом на кресте. И, более того, все это следует переносить не ради своей пользы, но ради блага ближнего и ради чести и славы Бога. Ибо так Христос вознес Свое тело. Это славное священство.

— Мартин Лютер. Проповедь на Первое Воскресенье после Богоявления (Текст: Рим. 12:1-6)

Мы чувствуем то же самое, что и человек, страдающий головокружением. Когда ему нужно взобраться на высокую башню или пройти по мосту, под которым течет глубокая река, его нужно просто ослепить, натянуть ему на голову одежду и перевести его за руку; в ином случае он упадет с башни и свернет шею или упадет в воду и утонет. Точно так же и мы, чтобы спастись, должны следовать за нашим Поводырем. Тогда мы в безопасности. Нам тоже нужно просто закрыть глаза, идти за ведущим нас Словом и говорить: «Я позволю, чтобы меня запеленали, чтобы мне на голову натянули одежду, и чтобы меня вели к тому, во что я верю, но чего не вижу; и таким образом я буду жить и умру».

— Мартин Лютер