Сдача. Ее никогда нет!
Пришли сегодня с ребенком на аттракционы в парк. Да, утро, да, тысяча рублей. Ну и что? Сдачи нет. Сто рублей стоит билет на любимую федину качельку. Сдачи нет. Я начинаю нудеть, сама себя ненавижу за то, что высказываю девушке восточной наружности в кассе свои претензии: почему не разменяла к началу рабочего дня, почему нет терминала для оплаты карточкой. Девушка смотрит на меня выпученными восточными глазами. Да успокойся, ты ни в чем не виновата, бедная!
Почему у нас такая проблема со сдачей везде? Почем у больше ее нет ни в одной стране мира? Вы можете себе представить, чтобы в Париже, Лондоне или в любом захолустном городе Америки вам сказали: сдачи нет?
Это наше, исконно русское, непереводимое.
Ребенок в истерике. Он не понимает, почему он не может поездить на любимой качельке. Тем более ему обещано это со вчерашнего дня. И я не понимаю, почему нет сдачи в кассе всего с тысячи рублей.
Сдачи нет!

https://belan-olga.livejournal.com/3137658.html

 

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:

Краснокаменский край, Новопокровский район

Каторжное поселение при колхозе «Вперед»

Сектор «Ч»

21 марта 1990 года

 

            ...после дойки Василису оставили на работе в коровнике чему женщина была очень рада – она была готова убирать дерьмо голыми руками лишь бы не видеть избитой Вальки чья окровавленная спина приводила ее в ужас! Лишь бы не слышать Валькиных стонов и крика боли и ее жалобного «Пощадите меня...»

            Когда мелкая злобная старушенция что работала на этой ферме бригадиршей приказала «пёзде» отправляться на работу на улицу, взяв в качестве инструмента почти неподъемную кирку, Валька упав перед нею на колени разрыдалась, умоляя если не пощадить ее, то позволить хотя бы несколько часов поспать...

            - Пощадите... я уже почти третьи сутки на ногах... – Валькины слова вылетали отрывисто и гулко... она с трудом ворочала языком... верно отчаявшись... зная что только за одни разговоры она уже обрекла себя на порку кнутом и колодки но видно ее отчаяние было столь велико что уже, мало соображая или просто решив будь что будет, рабыня осмелилась обратиться с просьбой... – я очень хочу есть... пощадите... прошу Вас... – она стояла на коленях с болтающейся на поясе вонючей тряпкой, рыдала, протягивая руку в надежде получить подаяние но не встретила не сочувствия ни сострадания...

            - Вон! На работу! И надейся что я вечером останусь довольной тем, что ты сделала! – прошамкала старая... – Вон! Сказала! Вон!!!

            Валька даже не с первого раза поднялась на ноги... так и сидела, горько рыдая... Василиса все это видела, стоя вжавшись в стену... слившись с нею... растворившись... она видела отчаянье Валентины и граничащее с варварством безразличие и жестокость старушенции... она видела свежие и успевшие затянуться и зарасти старые раны... поверх которых извивались свежие рубцы и рассечения от кнута...

            Василиса не могла понять как такое могло происходить!!! Этого... да вообще всего того ада что окружал ее, где могли избить до полусмерти за один косой взгляд, где зимой несчастные рабыни ходили полуголыми – да и она сама была не в шубу одета! – где не кормили и заставляли работать круглыми стуками!!! Как такое могло вообще быть?!

            Ведь не этому она учила своих студентов! Не  об этом говорили и писали в газетах но... все это было...

            Набравшись храбрости Василиса подошла к несчастной... помогла ей подняться на ноги и в порыве благородства и сострадания – стараясь не смотреть на изуродованную спину и груди рабыни – поделилась с нею едой: она знала что после утренней дойки старушенция тут не появиться часа полтора, так что можно было вести себя относительно спокойно и уверенно.

            И Вальку прорвало... все так же сидя на коленях на грязно полу – Василиса присела на старый ящик – со слезами... отчаяньем и стонами... трясясь и размазывая по впалым щекам слезы, рассказывала она Василисе о нечеловеческих условиях жизни о издевательствах и пытках со стороны опричников, в несправедливости, о непосильной работе... о голоде... нищете и холоде... о произволе... о жестоких избиениях просто так...

            Василиса, что старалась не обращать на все происходящее вокруг внимания, стараясь отгородиться, отстраниться за своими проблемами от всего царящего тут хаоса, сидела и не в силах была пошевелиться сама и остановить сбивчивый, но столь пронзительный рассказ Вальки...

            И с каждым ее сбивчивым, пропитанным слезами и болью – как казалось Василисе – словом, ужас, что сковывал сердце и душу женщины становился все сильнее и отчаяннее было желание вырваться отсюда и положить жизнь за борьбу против несправедливости.

            Как такое было вообще возможно в цивилизованном обществе?! Все рассказанное Валькой походило на средневековую дикость! На какой-то рабовладельческий строй! На... ужасы инквизиции... на... Василиса от негодования не могла даже слов подобрать – сидела и плакала словно это она а не Валька была неоднократно избита кнутом, словно это она корчилась от воплей на дыбе когда ее груди терзали щипцами, словно это она ходила в мороз босой (Василиса в морозы всегда обувала шлепки а ее дочери шли босыми не смотря ни на какие слезы особенно Варьки), словно...

            - А почему вы молчите?! – когда Валька выплеснувшись тяжело дыша уронила на грудь голову, спросила Василиса на что получила только долгий красноречивый взгляд... вскоре рабыня медленно поднявшись на ноги поковыляла на улицу, а Василиса приступила к уборке...

            Рассказ этой измученной женщины просто раскатал ее сознание! Просто сразил наповал и размазал по стенке – для нее, для преподавателя права слышать такое было... при этом Василиса всегда себя считала серьезной и вдумчивой и...

            - А может она врет... забивает мне тут... лапшу на уши вешает... я вот ей свой кусок хлеба отдала и теперь голодной сидеть мне... нет! Нет! И нет! Не может такого быть! Я просто отказываюсь в это верить! – твердила себе женщина занимаясь уборкой. – вот увидеть бы мне того следователя... я бы обязательно рассказала ей... – продолжала мечтать Василиса...

 

            ...следователь Степанова ехала в эту дыру, в это каторжное поселение далеко не в лучших чувствах и настроениях – этим утром от майора Бондаренко она узнала о себе много нового и была отправлена «рыть землю носом». Бонду это тоже не доставляло никакого удовольствия – своих дел было по горло так тут еще и такая медаль, в виде Аллочки, висела на шее.

            К тому же Бонд все напористее проявлял интерес к делам товарища Майорова – понятно что в свободное от основной работы время, проще говоря, ночами.

            Степановой тоже не улыбалось осуществлять надзор за соблюдением законности в той куче дерьма – она строила для себя далеко идущие планы и даже кресло майора Бондаренко не прельщало ее – амбициозная она решила взлететь очень высоко. А тут... в ее блокноте на сегодня было написано десять пунктов для проверки «ранее выявленных недостатков» и была намечена встреча как раз с Валентиной по делу... и с Василисой...

            И еще она сегодня забыла переобуться так что трясясь в Уазике, слабо представляла как сможет там сделать хотя бы шаг в сторону от машины – распутица была знатная.

            Прибыв на место и найдя запертым кабинет Ритки-Маргаритки, справившись у Кольки-хлыща (типа заместителя) на каком объекте находится Столбова В.А., Степанова и направилась в самый центр каторжного поселения... Что Валентина находиться в секторе «Ч» Аллочка знала изначально.

            Болевший после вчерашнего Колька даже не до конца сообразил, что за девка это была, замкнул свой «кабинет» и грохнулся спать...

 

            ...Валька провела день с киркой и лопатой... каждый взмах заставлял ее напрячься всем телом и каждый удар кирки о кирпичи и каменные плиты под ее ногами отражался в ее теле жгучим, сотрясающим ударом... словно и она одновременно получала новый и новый удар кнутом по своей спине... но, тяжело дыша и оборачиваясь... она никого не видела – рабыня была одна, где-то вдалеке раздавались крики, работал трактор, кто-то что-то кричал но рядом с нею никого не было... но стоило только Вальке вновь поднять над головой кирку, как рождалось чувство что за ее спиной стоит опричник и только ждет когда ее ударить вновь...

            За целый день к ней никто не подошел... тяжелая работа вытащила уже к обеду последние оставшиеся у нее силы и Валька, все чаще присаживаясь отдохнуть (Галька что этим днем была на «режиме» - недавно построенной вышке откуда было хороши видно эту и соседнюю ферму, поля, старое «говнохранилище», склад и прочее – видела как она отдыхала) и все чаще у нее было одно желание упасть... лечь и больше не подниматься... из этого транса голода-холода-отчаянья ее вывел скрип тормозов... Уазик остановился неподалеку и... Валька обомлела... на переднем сиденье сидела та следователь что вела ее дело... что ходатайствовала об избиении ее кнутом на заводе и ссылке на каторгу...

- За мной приехала! - тощие голодные кишки Вальки скрутило в тугой узел и, бросив кирку она ломанулась назад, в коровник... желая только одного... спрятаться... нырнуть... вжаться в стену...спрятаться куда угодно но только чтобы приехавшая не знала... точнее не нашла ее...

 

... и ввалившись, задыхаясь и спотыкаясь на корявых ногах, добежала Валька до Василисы, упав на колени, обняла ее грязными руками, шепча своим корявым ртом Валька твердила что-то одно и что-то непонятное... «она... она... она... она... пришла... за мной... она... не отдавай меня ей... не отдавай... не знаю... меня нет тут... пожалуйста... я умоляю тебя... не отдавай...»

            Василиса с изумлением глядя на ее наполненные ужасом глаза, чувствуя как страх сочиться из ее напарницы (и уже просочился на тряпку и стек вниз по ногам)... больше от растерянности кивнула что мол... не отдам... – или показалось Вальке что та кивнула - но рабыня уже ползла прочь... после поднявшись на ноги поспешив и растворившись в дальнем хвосте коровника, там где одно неловкое движение и можно было провалиться под пол, скрывшись с головой в навозной жиже... что видно для себя Валька и решила...

            А Василиса стояла в нерешительности... стояла и смотрела на двери словно из них должен был появиться сам... само воплощение зла или... но никто не входил и, поправив сарафан, обтерев руки... женщина пошла сама к выходу... выйдя долго стояла оглядываясь и не сразу увидела «Уазик» метрах в ста от фермы... на пригорке... а рядом с ним до боли знакомую фигуру – следователя Степанову она узнала бы и за километр...

            Та, в своих туфельках на шпильке – водила угорал всю дорогу и потом к главке рассказывал как эта дура в них прыгала с кочки на кочку – не могла отойти далеко от машины а шофер ни на какие поиски идти не собирался...

            Когда к ней сама подошла эта грязная... пропахшая навозом... одетая в обноски босая женщина Алла даже не сразу узнала в ней бывшего своего преподавателя... презрительно скривив губы но... но дальше услышала очень интересный рассказ про вопиющие нарушения и беззакония – Василиса не долго думая выложила ей все что рассказала Валька... добавив про свои беды... добавив что ее дочери «работают за гроши...» добавив и возможно преврав, а когда Алла показала ей фотку Валентины, Василиса утвердительно сказала что тут такой нет... равно как не было и охраны... равно как все что увидела Аллочка указывало на «полное отсутствие контроля со стороны администрации» - Степанова ухмылялась и была очень довольна... установила факт побега... была куча кучная недостатков, она видела и готовилась по приезду расписать все это в своей докладной и... вернувшись в контору, насладиться бессильной яростью Марго, когда та узнает про побег...

            И еще с час они разговаривали... Алла кивала... записывала, а после разошлись в стороны: Василиса была счастлива – почти – что сегодня она сделала хорошее дело, а Алла, отдышавшись от навозной вони и вытащив из грязи тонкие шпильки, стиснув зубы глядя на испачканные все той же грязью носы туфлей, процедила сквозь зубы водиле «В контору!»...

 

            ...Валька, едва не рехнувшись умом, так и сидела в самом дальнем и грязном углу, бормоча «она-приехала-за-мной» а когда к ней подошла и аккуратно ее тронула со словами «теперь все будет хорошо» Василиса, оттолкнула ту и, ломанувшись... провалилась под пол...

 

            ...Измена даже не сразу поняла кто перед нею – ибо дверь открылась с ноги и разговор начался со слов... точнее с крика Степановой «А ты в курсе что у тебя побег?!!!» подавив в себе яростное желание сразу же дать вошедшей в морду, Годжа ответила в свою очередь «Присаживай... присаживайтесь» указав на единственный стул и подняв трубку, набрала номер..

 

            ...Витька давно так не бегал. Равно как не бегали и Вовка и Серый и босая Галька что очень не вовремя пошла обедать а Колька скакал к сектору «Ч» на лошади – вопль Маргариты Годжа – казалось сдвинул горы и поменял полюса местами...

            В коровник первая влетела Галька-Игла... не обращая внимания на говно под ногами она ломанулась в дальний угол, откуда с подоспевшими на помощь опричниками, вытащила за волосы Валентину...

            - Ты! Ты... ты, сука, нас что, вломить захотела?! – Галька думала что когда она ее рванула за волосы, то оторвет к хренам ей башку но... это был слишком простой и легкий вариант...

- Эта мразь еще... еще и суицид собралась совершить! Сука! – быстро оценив вид измазанной дерьмом Вальки, соотнеся с местом где ее нашли резюмировал Витек, - а ты ей что, значит помогала?! Соучасником пойдешь! Кишки выпущу! – набросился он на Василису 

            - Почему вы так себя ведете! Я все ей рассказала! – Василиса, переполненная восторга после разговора с Степановой была просто ошарашена и выдала... за что и получила от Вована сокрушительный «в челюсть»...

             - Я тебя, суку... в каменный век вгоню! – плюну пообещал ей Витек, - звони Ритке! При попытке побега осужденная задержана, произведен обыск, конвоируется назад... Где была?! В двух километрах от фермы... пряталась... Мразь..



            ...Измена положила трубку. Да. Никуда не ушла. Никакого побега... конечно есть факт оставления рабочего места... уже наказана и возвращена назад... почему в таком виде... в каком виде... а что, они тут в шелка одеты должны быть?! Что вы говорите! Есть показания... кого вы слушаете... показания... вы бы еще с мухами поговорили... Хорошо... Присылайте... почитаем... до свидания...

            И как только Уазик со Степановой рванул в сторону Краснокаменска, Измена прыгнув в свой Уазик, рванула в сектор «Ч» с единственным намереньем раздавить эту эту... этих... удавить своими руками...

            Когда Ритка приехала на ферму, Вальку уже отволокли в камеру пыток, а Василиса стояла закованная в колодки в ожидании порки... и ее ужас стал явью...

Леонид Рабичев - не простой ветеран, у него богатая биография: https://ru.wikipedia.org/wiki/Рабичев,_Леонид_Николаевич. Много лет он работал над дизайном Аэрофлота, МПС и пр., рисовал и писал.

И написал книгу мемуаров "Война все спишет". Очень страшное чтение. Настоящие воспоминания живого человека, а не унылый шаблонный текст политрука или пропагандиста. Рекомендую не меньше, чем Никулина: http://magazines.russ.ru/znamia/2005/2/ra8.html

“Нихт цвай!”

Мы шли по стерне, и сердце у меня билось, и ничего уже я не понимал. Зашли в дом. Много комнат, но женщины сгрудились в одной огромной гостиной. На диванах, на креслах и на ковре на полу сидят, прижавшись друг к другу, закутанные в платки. А нас было шестеро, и Осипов — боец из моего взвода — спрашивает: “Какую тебе?”

Смотрю, из одежды торчат одни носы, из-под платков глаза, а одна, сидящая на полу, платком глаза закрыла. А мне стыдно вдвойне. Стыдно за то, что делать собираюсь, и перед своими солдатами стыдно, то ли трус, скажут, то ли импотент, и я как в омут бросился и показываю Осипову на ту, что лицо платком закрыла.

— Ты что, лейтенант, совсем с ума, б...., сошел, может, она старуха?” Но я не меняю своего решения, и Осипов подходит к моей избраннице. Она встает, и направляется ко мне, и говорит: “Гер лейтенант — айн! Нихт цвай! Айн!” И берет меня за руку, и ведет в пустую соседнюю комнату, и говорит тоскливо и требовательно: “Айн, айн”. А в дверях стоит мой новый ординарец Урмин и говорит: “Давай быстрей, лейтенант, я после тебя”, и она каким-то образом понимает то, что он говорит, и делает резкий шаг вперед, прижимается ко мне, и взволнованно: “Нихт цвай”, и сбрасывает с головы платок.

Боже мой, Господи, — юная, как облако света, чистая, благородная, и такой жест — “Благовещение” Лоринцетти — Мадонна!

Закрой дверь и выйди,— приказываю я Урмину. Он выходит, и лицо ее преображается, она улыбается и быстро сбрасывает с себя пальто, костюм, под костюмом несколько пар невероятных каких-то бус и золотых цепочек, а на руках золотые браслеты, сбрасывает в одну кучу еще шесть одежд, и вот она уже раздета, и зовет меня, и вся охвачена страстью. Ее внезапное потрясение передается мне. Я бросаю в сторону портупею, наган, пояс, гимнастерку — все, все! И вот уже мы оба задыхаемся. А я оглушен.

Откуда мне счастье такое привалило, чистая, нежная, безумная, дорогая! Самая дорогая на свете! Я это произношу вслух. Наверно, она меня понимает. Какие-то необыкновенно ласковые слова. Я в ней, это бесконечно, мы уже одни на всем свете, медленно нарастают волны блаженства. Она целует мои руки, плечи, перехватывает дыхание. Боже! Какие у нее руки, какие груди, какой живот. Что это? Мы лежим, прижавшись друг к другу. Она смеется, я целую ее всю от ноготков до ноготков. Нет, она не девочка, вероятно, на фронте погиб ее жених, друг, и все, что предназначала ему и берегла три долгих года войны, обрушивается на меня.

Урмин открывает дверь: “Ты сошел с ума, лейтенант! Почему ты голый? Темнеет, оставаться опасно, одевайся”.

Но я не могу оторваться от нее. Завтра напишу Степанцову рапорт, я не имею права не жениться на ней, такое не повторяется.

Я одеваюсь, а она все еще не может прийти в себя, смотрит призывно и чего-то не понимает.

Я резко захлопываю дверь.

— Лейтенант, — тоскливо говорит Урмин, — ну что тебе эта немка. Разреши, я за пять минут кончу.

— Родной мой, я не могу, я дал ей слово, завтра я напишу Степанцову рапорт и женюсь на ней!

— И прямо в СМЕРШ?

— Да куда угодно, три дня, день, а потом хоть под расстрел. Она моя. Я жизнь за нее отдам.

Урмин молчит, смотрит на меня, как на дурака: “Ты б...., мудак, ты не от мира сего”. В темноте возвращаемся.

В шесть утра я просыпаюсь, никому ничего не говорю, найду ее и приведу, нахожу дом. Двери настежь. Никого нет. Все ушли, и не известно куда.

Когда я демобилизовался и первые месяцы метался по Москве, я искал девушку, похожую на нее, и мне повезло. Я нашел Леночку Кривицкую, что-то во взгляде ее было. И, когда мы в подъезде напротив старого МХАТа целовались, казалось мне, что я целую ее. А когда я потерял ее, все-таки у меня навсегда осталась та восточнопрусская, имени которой я не узнал. Бог весть. Может быть, и стихи мои оттуда...

/ Трясущиеся губы, сердце бьется, / заноют зубы. Что такое страх? / Мне выразить его не удается. / Какой-то неожиданный размах? / Бежит сержант Баранов, бомба рвется, / И нет его. На дереве — карман. / Я говорил: — Лежи! А он был пьян. / А я уставы нарушать боялся. / Боялся женщин. Страх меня терзал. /Сержант был пьян, а я не рассказал. / Боялся юнкерсов пикирующих, мин. / Начальник от приказа отказался. / Любимая! Прости меня, прости! / Не мог, не мог, не мог я подвести / любого из доверившихся мне / с походкой неуклюжей, с грубым слогом. / Я понимал, что это ложь вдвойне, / и это чувство долга перед Богом, / и страх меня терзал, и я терзался. / Медаль. Потом начальник на коне / меня позвал, и я не отказался. / Не то коньяк, не то одеколон. /

Сценарист фильма "Ярость" явно вставил фрагмент про немецкую девочку на основе этой истории Рабичева.

https://tema.livejournal.com/3005695.html

Рекорд этой девушки – Валерии Левитиной - пока, слава Богу, никем не побит. При росте 171 см она весила 25 кг и страдала тяжелой формой анорексии. Настолько тяжелой, что погибла в 30 лет от того, что организм отказывался принимать пищу.
Когда девушке было 16 лет, семья эмигрировала в США. Валерия весила 65 килограмм, но мама хотела , чтобы доча стала моделью. Строгая диета, частые голодания довели девушку до истощения. И она уже хотела бы поправиться, вспоминала свои 65 кг как великое счастье, но… Организм привык не есть и отказывался подчиняться приказам.
В конце жизни девушка писала отчаянные письма, призывая всех девочек любить себя такими, как есть.
Так что все ваши диеты и истязания голодом, отказ от мяса, хлеба, сыра и каши могут привести вот к этому.
Будьте бдительны!

https://belan-olga.livejournal.com/3122535.html

18 апреля 1906 года около 5 часов утра в Сан-Франциско произошло сильнейшее землетрясение магнитудой до 7,7 баллов. Основной удар стихии длился с полминуты, затем последовало несколько афтершоков. Толчки ощущались на территории нескольких штатов. Город был разрушен на 80%, в основном из-за пожаров, продолжавшихся четверо суток. Их просто нечем было тушить - водопроводная система перестала работать. Жертвами стали до 3000 жителей, а почти 300 000 лишились жилья.


Шпили церквей Святого Патрика, Святого Джеймса, Святой Бригитты и Святого Доминика превратились в орудия убийства, когда, сломавшись, упали вниз на бегущих по улицам людей. Величественные отели, придававшие облику Сан-Франциско благородный вид, завалились, как костяшки домино. "Денвер", "Космополитэн", "Брунсуик", "Палас", "Сен-Фрэнсис" — все они были полностью разрушены. Над городом летали горящие матрасы, и один из них вызвал пожар в Чайна-тауне. Такое, по образному выражению одного писателя, "срывание маски" с лица Чайна-тауна не только обнажило множество опиумных притонов, но и выпустило на свободу тысячи крыс. Полчища грызунов, многие из которых были инфицированы бубонной чумой, завезённой через Тихий океан с Востока, подгоняемые горящими углями, вихрем промчались по трущобам Чайна-тауна и разбежались в разные стороны, кусая встречных людей. Позже в течение года сообщалось о случаях заболевания чумой.



Всего было разрушены 30 школ, 80 церквей и монастырей, городская ратуша с её документами, библиотеки, суды и тюрьмы, театры и рестораны перестали существовать.
Многие дома подожгли сами хозяева, поскольку здания были застрахованы от пожара, но не от разрушения в результате землетрясения. В денежном выражении ущерб оценивался в 400 миллионов долларов, что по нынешнему курсу составило бы миллиарды. Денежные средства, которые могли бы пойти на восстановление города, сгорели вместе с банками, в которых хранились. Лишь небольшой частный банк, возглавляемый итальянцем Амадео Джаннини, сумел сохранить 80 тысяч долларов своих вкладчиков и выдавал их каждому, кто хотел заново строиться. Этот альтруистический поступок ознаменовал собой рождение знаменитого "Бэнк оф
Америка"

https://foto-history.livejournal.com/12470391.html

В Бузовой меня поражает полное отсутствие сексуальности. Оленька очень старается выглядеть сексуальной, но секс, как таковой, её не интересует от слова «совсем». Бузова любит романтические сопли, которые можно распустить вокруг половых актов, но никак не сами половые акты.


Фото: Соцсети


Так было всегда: и когда Оля была юной пергидрольной пту-шницей, и когда стала женщиной трудной судьбы, требующей 2 бутылки коньяка в райдере.


Когда Оля забывается и перестаёт выдавливать из себя милашку или секс-бомбу (2 её любимых амплуа), на её лице отчётливо читается фраза: «Во время секса я не кончаю».


Фото: Соцсети

На днях Бузова открыто заявила о своих проблемах в сексе.

Вот что опубликовала в Инстаграме Бузова:

Это -- мысли не сексуальной женщины, то есть женщины, которая любит секс, а писи-спермоприёмницы.

Секс для писи-смермоприёмницы -- не более, чем досадная обязанность, которую необходимо исполнить в обмен на «Я тебя люблю» и «обнимашки».

Вот что ещё я прочитала в Инстаграме Бузовой:



Представили себя бабу, которая «любит быть услышанной»? Это же ходячий вынос мозга. Причём вынос фригидный. Это же кошмар любого мужика. Что от такой бабы ждать, кроме бесконечных претензий и нытья по поводу нехватки сопливой романтики?

К чему это я? Ах, да: девки, вы похожи на Бузову?

Уверена, что в комментариях увижу от вас много отрицательных ответов на мой вопрос.

Впрочем, уверена я и в другом: пацаны подтвердят, что большинство из вас -- точно такие же, как Бузова -- фригидные писи-спермоприёмницы в  поисках Прекрасного Принца, который, наконец-то, услышит их нытьё и не заржёт.

Я права?

https://miss-tramell.livejournal.com/1784220.html

https://youtu.be/JCC5gAXGzwo

В городе Гейнсвилл американского штата Флорида арестовали мужчину, которого подозревают в убийстве человека, заплатившего за чужую еду в закусочной. Мужчина по имени Крейг Брюер пришел в кафе в хорошем настроении и решил оплатить обед нескольким посетителям, раздав им 20-долларовые банкноты.

Читать далее...

Георгий Немов «RIP»

Время снова переведут на летнее.А летнее сделают зимним. И зимнее перестанет быть временем и останется вместе с летним.
Ну и так далее – этот абсурд можно продолжать без конца.
На моей памяти это делается уже пятый или шестой раз. Туда-обратно переводят стрелки весной и осенью. А потом наши маленький друг глава правительства сказал, что всё, баста, больше время переводить не будут. И это его последнее слово.
Было, правда, не очень удобно. Непонятно, в общем, для кого летом светит солнце в пол-пятого утра. Я уж насколько ранняя птичка, но и то их дома выхожу в шесть. Солнце в самом зените…
Теперь вроде опять стрелки будем переводить. Не знаю, успеют ли они со своими указами к весне, она вон уже не горами. Значит, к осени поспеют и тогда… Ну, если, конечно, не передумают.

https://belan-olga.livejournal.com/3094131.html

Георгий Немов «Призрачная электричка»

Ненависти пост!

Читать далее...