Блюдо с богатой историей: как блины прошли путь от еды неандертальцев до масленичного угощения на нашем столе

Блины — одно из древнейших блюд человечества, история которых началась еще во времена неандертальцев. В статье расскажем, как это простое кушанье прошло сквозь века и стало главным символом Масленицы. В 2022 году исследователи, проводившие раскопки в знаменитой пещере Шанидар на территории современного Ирака, обнаружили обугленные фрагменты остатков пищи, которые помогли пролить свет на кулинарные навыки неандертальцев, живших в пещере около 70 000 лет назад. Судя по всему, они замачивали зерна, затем размалывали их и готовили что-то вроде плоских лепешек, которые можно назвать протоблинами. Выходит, что именно блины претендуют на звание древнейшего блюда в мире. Лепешки, сходные с блинами, давно считались одним из первых блюд в истории человечества, но ранее их появление относили к эпохе неолита, связывая с переходом людей к земледелию и оседлому образу жизни. Новые находки археологов, однако, свидетельствуют, что наши предки научились делать муку из разных растений еще в каменном веке. Например, не так давно ученые нашли в Европе камни, использовавшиеся в качестве жерновов. Полученную с их помощью муку из рогоза и папоротника наши предки смешивали с водой и выпекали жидкую смесь на горячем камне. Ранняя история блинов

Перенесемся воображением на пять столетии назад и представим себе, что мы подходим к средневековому немецкому городу в ясную, лунную ночь. Вот, он обрисовался перед нами на светлом фоне неба, и кажется, что с каждым нашим шагом он надвигается на нас своими могучими стенами, своими высокими башнями.



Плоды доброго правления. Фреска. Палаццо Пубблико, Сиена. Худ. А. Лорензетти. Ок. 1337—1339.



По левую сторону от нас, весело шумя, бежит извилистая река; серебряная полоса, брошенная на её поверхность месяцем, сопутствует нам. За рекой — поле, побелевшее от росы, за полем чернеется лес. Направо от дороги поле постепенно поднимается и переходит в возвышенность, на которой также чернеются леса. В двух - трех местах резко выделяются замковые башни и стены, где-то мельницы лениво ворочают свои неуклюжие крылья. Наша дорога, кое-где окаймленная деревьями, мало-помалу поднимается в гору. Река убегает далеко в сторону. Вот, мы уже не видим ничего более, кроме массивных стен города; город всецело поглощает наше внимание. Если бы мы взобрались на соседнюю возвышенность и оттуда взглянули на средневековый город, последний поразил бы нас многочисленными башнями: башни на стенах, башни внутри города, вот — ратуша, новый собор, старые церкви, остатки прежних укреплений.

В конце XVII века в 20 верстах от города Ахтырки Харьковской губернии, в недавно возникшем сельце Каплуновке, на реке Хухре, жил благочестивый священник о. Иоанн Ильич Уманов. В 1689 г. ему явился чудотворный образ Богоматери.

8 сентября, в день Рождества Богородицы, он видел во сне старца, который сказал ему, что через три дня к нему придут три иконописца: один 70-ти, другой 80-ти, третий 90 лет. У этого третьего старец приказал взять связку икон, семь верхних возвратить иконописцу, а восьмую, которая будет Казанской, оставить у себя; за это священнику обещаны от Богоматери милость и благодать. После этого сна о. Иоанн постился и ежедневно совершал литургию. На третий день, возвращаясь из церкви домой, он увидел идущих к нему трех престарелых иконописцев. Он пригласил их к себе, радушно принял, затем у старшего взял связку икон, и восьмая, как было во сне предсказано, оказалась Казанской. Иконописцы в благодарность за хороший прием хотели отдать икону даром и едва согласились взять за нее 15 копеек. После этого они продолжали свой путь.

Картина Максима Фаюстова «На поле Куликовом»

21 сентября (по григорианскому календарю) исполнилось 645 лет со дня Куликовской битвы. Этот триумф русского воинства стал вехой в освобождении Руси от многовекового ига и мощным толчком к возвышению Москвы. За однозначностью привычной трактовки кроется более сложная и противоречивая картина, которая все равно не отменяет всей сути. Вспомним о событиях давно минувшего времени, стараясь взглянуть на них с точки зрения современности.

Поговорка «Хлеб да вода - солдатская еда» родилась не на пустом месте. В походах обозы отставали, поэтому сухари спасали. Выручал артельщик – старослужащий, отвечающий за питание группы солдат. На любом длительном привале разводился костёр, в кипяток крошили сухари, в это месиво добавляли соль, поливали льняное или конопляное масло – и похлёбка готова. Горячо и сытно. Рецепт дожил до ХХ века – солдаты подпоручика Куприна и босяки М. Горького именовали такое блюдо «мурцовкой».

Щи, по уставу (бывают понятные исключения) должны готовиться к 12 часам дня. В пост со снетками (мелкая вялено-сушеная речная рыбка) и растительным маслом, в мясоед – с салом или говядиной. Говядина обычно «изрезывалась в крошку», чтобы доставалось понемногу, но всем. Когда наступало время обеда, то артельщик получал щи на своё отделение.