Коровин Константин Алексеевич (1875-1946). КРЫМ. Гурзуф
Картины Коровина появились в тот самый момент, когда понятие красоты в русской живописи было наглухо и безоговорочно забыто - забыто под натиском темной и нравоучительной живописи передвижников. Пожалуй, один лишь Левитан еще помнил о красоте, но красота его была столь "грустна и полна печали", что была доступна пониманию немногих. Репин также дал несколько примеров отличных в колористическом отношении работ, по большей части этюдов с натуры, но редко кто любовался этими его произведениями. И даже его поклонники больше изумлялись верности передачи натуры, нежели красоте, получившейся благодаря этой верности.
Гурзуф. 1914
О красоте вообще мало было разговора, и даже совсем забыли о ее существовании. Картины Коровина, в которых художник добивался одного только красивого красочного пятна, естественно, должны были смутить многих. Этому способствовала еще и сама живопись Коровина, его техника письма: дерзко-небрежная, грубая и, как казалось многим, просто неумелая. Никто тогда не подозревал, что и живопись, и краски в этих картинах - высокого достоинства, что автор их - настоящий живописец.
Балкон в Крыму. 1910
Картины Коровина — это всегда праздник, всегда открытие. Будничные, привычные, знакомые всем мотивы — морской берег, улицы старого города, лошаденка около бревенчатого сарая или натюрморт из рыбы и фруктов, ночная улица или девушка в саду — преображаются ярким и интенсивным переживанием художника.
Алупка. 1912
Коровин не описывает жизнь, а творит цельный образ ее, увиденный и возникший в цвете, свете, во всей его жизненной трепетности.
Будучи фанатически привержен натуре, он мог мастерски написать полный жизни и темперамента этюд за один-два часа, а мог неделями мучиться и искать верный тон какой-либо тени от фонаря, без которого жизнь словно уходила из этюда. «Сама красота зависит от правды в живописи» — этому убеждению он остался верным до конца.
Гурзуф1. 1915
Коровин — типичный и, пожалуй, крупнейший представитель импрессионизма в русской живописи. И стал он им не только потому, что знал и увлекался произведениями французских импрессионистов. Нет, это была не дань моде - этот живописный метод как нельзя лучше отвечал его собственной сущности, его пониманию живописи, темпераменту, особенностям дарования, отношению к жизни.
Гурзуф2. 1915
Все развитие русской пейзажной живописи — от пленэрных открытий Сильвестра Щедрина и Александра Иванова к гениальным творениям Левитана, Куинджи и Серова — неуклонно вело к утверждению этих высоко-художественных принципов. Коровин как бы завершил этот процесс и, в свою очередь, оказал влияние на многих своих современников, учеников, последователей.
