О поэтах

Дата публикации – 6.12.2007 г.

О Владимире Высоцком вспоминает
Генрих Соломонович СЕЧКИН

М.Ц. – При первом нашем разговоре Вы сказали мне, что сперва познакомились с Мариной Влади, а уже потом с Высоцким...
Г.С. – Да, это правда. Я одно время был председателем творческого объединения московских гитаристов, и через министерство культуры приглашал из-за рубежа музыкантов на гастроли. Когда они приезжали, я с ними договаривался о встречах с гитаристами Москвы.
И вот однажды я пригласил из Франции гитариста Себастьяна Морато. У него было два или три концерта в зале имени Чайковского. В антракте первого концерта я пришёл за кулисы договариваться о встрече. И туда же пришла Марина Влади, чтобы пригласить его к себе домой, она жила на Песчаной улице. Предложила нам всем вместе после концерта отправиться к ней домой попеть.
Себастьян Морато не умел аккомпанировать на гитаре по слуху, ему ноты были нужны. А я в те времена "слухач" был, с нотами не был знаком. И вот мы поехали к Марине Влади, и до утра сидели и пели.
У меня был друг, Вадим Туманов, Вы о нём, конечно, слышали. Он старый колымчанин, там, на Колыме, мы с ним познакомились и с тех пор дружили, но встречались довольно редко. И он меня всё просил: "Слушай, ну познакомь меня с Высоцким!" Я говорю: "Вадим, да я сам с ним не знаком". – "Ну ты же Марину Влади знаешь?" – "Ну да, – говорю, – знаю. Но как-то просить её неудобно. Не могу я так".
В общем, ничего из этого не получалось. И вот однажды еду я по Садовому кольцу, там у Колхозной площади есть маленький комиссионный магазин. Я туда часто заезжал, там радиоаппаратура продавалась, видеомагнитофоны. Я за эти видеомагнитофоны и сидел, кстати, в последний раз.
Вижу – стоит машина Вадима Туманова, и он меня увидел в зеркало и машет: подойди, мол. Я остановился, он говорит: "Вот я тебя сколько раз просил познакомить меня с Высоцким, а теперь иди – я тебя с ним познакомлю". Гляжу – у него в машине сидит Высоцкий. Вот так и познакомились.

Дата публикации – 4.12.2007 г.

О Владимире Высоцком вспоминает
Лев Георгиевич ПРЫГУНОВ

М.Ц. – Вы с Высоцким познакомились во время съёмок фильма "Увольнение на берег"?
Л.П. – Мы познакомились на пробах к этой картине. Последняя проба была с Высоцким. Потом Высоцкий и режиссёр картины Феликс Миронер пошли меня провожать. Мы взяли бутылку рома "Баккарди". Феликс довольно быстро отключился, а Володю я подбил поехать со мной в Ленинград. Мы сели в поезд и поехали. Там неделю прогуляли-прогудели, а потом ещё и в Таллинн поехали. Вот такая была замечательная поездка.
А потом мы общались уже на съёмках "Увольнения на берег". Замечательное время! Представьте себе: Севастополь только что перестал быть закрытым городом, и сразу в гостиницу "Севастополь" приехали три киногруппы: на первом этаже – "Человек-амфибия", на втором – "Увольнение на берег", и на третьем – "Никогда".
На этой картине работал оператором Петя Тодоровский. Он потрясающе играл на гитаре и пел песни. Тогда уже стал популярен Окуджава, Тодоровский пел его песни. Окуджава должен был приехать, но почему-то не приехал.
И Высоцкий пел. Собственно, как я понимаю, Высоцкий петь начал именно на съёмках "Увольнения на берег". До этого он рассказывал очень смешные рассказы, но не пел. То есть, пел иногда, но не свои песни. А тут у него появились свои. Его песня "Тот, кто раньше с нею был" была гимном нашей съёмочной группы.
Он писал песни ночью, и в два или в три часа ночи стучал к нам в номера, и мы собирались, и он пел только что сочинённую песню. Этому я был свидетелем.
Потом приехала ещё одна киногруппа – "Люди и звери", это снимал Герасимов. Вы можете себе представить: 15 копеек стоил стакан вина, бутылка хорошего крымского сухого вина стоила рубль с чем-то – и какая там творилась гульба! Это было нечто фантастическое, похожее, скорее, на какой-нибудь фильм Феллини. Во всех смыслах действо было совершенно несоветское, но никто на это не обращал внимания.
Сорокалетний тогда Григорий Поженян, который казался нам глубоким стариком, поставил на уши всю гостиницу. Его обслуживали пятнадцать официанток, а в дверях стоял директор ресторана. Как оказалось, в Одессе был памятник павшим, и там была выбита его фамилия, так что он был живой легендой.
Поженян собирал нас человек по двадцать в номер, и начинал мучить своими стихами. Если кто-то отворачивался, Поженян орал на него матом, стучал кулаками по столу. Полагалось восторженно и не мигая смотреть ему в глаза, открыв при этом рот, тогда он чувствовал себя нормально.

Дата публикации – 22.08.2007 г.

О Владимире Высоцком вспоминает
Роман Мячеславович ВИЛЬДАН

М.Ц. – Перед окончанием Школы-студии Вы, Никулин и Высоцкий поехали в Ленинград показываться в театры. А почему именно туда, а не в театры Москвы?
Р.В. – Ну, потому что я сам был из Ленинграда и собирался там работать, а они поехали помогать мне устраиваться. Кстати, и Роза Савченко с нами была, она тоже из Ленинграда.

М.Ц. – То есть, они ехали именно помогать? Сами туда устраиваться они не собирались?
Р.В. – Нет, ну никто не был бы против, если бы пригласил Товстоногов или Акимов. Мы им показывались, но не получилось. Собственно, Товстоногов просто не стал смотреть. Он позвал нас к себе в кабинет, сказал, что ему, дескать, очень лестно, что к нему приезжают молодые актёры из Москвы, но прямо сказал, что мест нет, поэтому просмотр не будет иметь смысла. Акимову мы хоть показались, но он сказал приблизительно то же самое. Ещё показывались в театре имени Комиссаржевской, там нам сказали, что они ждут пополнения из ленинградских училищ. А в театре имени Ленсовета был тогда режиссёр Кондрашин, он меня к себе взял, так что мы добились того, чего хотели. После окончания Школы-студии я собирался ехать в Ленинград, но потом выяснилось, что меня берут во МХАТ, поэтому я остался в Москве.

М.Ц. – Из литературы я знаю, что Вы частенько привозили Высоцкого к себе домой. С какого примерно года начались эти поездки?
Р.В. – Кажется, мы начали ездить после второго или после третьего курса. Володе, помню, очень понравилось название "Пять углов", он даже собирался сочинить песню, где было бы это название. Кажется, начал над ней работать, но потом говорил, что она не закончена.