«Нельзя быть либеральным человеком в Европе, не будучи врагом России. Либерализм и благорасположение к славянам — понятия несовместимые. Покуда так будет — Россия, хоть распинайся за цивилизацию и всеобщий мир, — она ничего другого не получит в ответ, кроме merde (дерьма)»...

Из письма Павла Анненкова — Ивану Тургеневу (25 августа 1876 года)

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2054384.html

И гранёные стаканы с молоком. Причем особой формы, не нашенской. Свои, арийские гранёные традиции.

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2054045.html

Джек Черчилль (16 сентября 1906, Гонконг — 8 марта 1996, Суррей) — подполковник, кавалер орденов «За выдающиеся заслуги» и Военного креста. Известен тем, что во время Второй мировой войны ходил в бой, вооружившись английским длинным луком со стрелами и шотландским палашом. Его любимое высказывание: «Любой офицер, идущий в бой без меча, вооружён неправильно» (англ. Any officer who goes into action without his sword is improperly armed).

Тренировка высадки с десантного катера. Джек Черчилль с мечом в руках впереди справа

Черчилль родился в старинной оксфордширской семье, жившей в Гонконге. Он окончил Королевскую военную академию в Сандхерсте в 1926 году, после чего поступил на службу в Манчестерский полк, имевший боевые традиции с XVIII века.

Благодаря умению стрелять из лука и играть на волынке в 1924 году снялся в небольшой роли в фильме «Багдадский вор». В 1936 году уволился в запас и устроился редактором газеты. В 1939 году выступал в Осло за Великобританию на чемпионате мира по стрельбе из лука.

С началом Второй мировой войны Черчилль вернулся в армию. В мае 1940 года со своим подразделением Манчестерского полка он напал из засады на немецкий патруль близ Л’Эпинет, Франция. Черчилль дал сигнал к атаке, застрелив вражеского фельдфебеля из лука, (единственный случай в ходе войны на европейском континенте). После боёв в Дюнкерке Черчилль пошёл добровольцем в коммандос, не зная об этом подразделении ничего, а только потому, что его название звучало устрашающе. Вскоре он получил прозвище «Безумный Джек».

Первую боевую награду, Военный крест (Франция), Джек Черчилль получил за спасение раненного офицера и подбитого британского танка, который он вывез при помощи шести грузовиков.

После оккупации немцами Франции Черчилль был отправлен на обучение в Шотландию. Там он женился на Розамунд Дени, дочери шотландского баронета и владельца кораблестроительной верфи. После обучения в декабре 1941 года его снова отправили на фронт в Норвегию. Там он штурмовал немецкий гарнизон в Ваагсо на Северном Фьорде. Когда его команда причаливала к берегу, Черчилль, стоя во весь рост, исполнял на волынке «Марш людей Камерона».

В июле 1943 года он руководил высадкой коммандос в Катании на Сицилии в своём излюбленном виде — с шотландским палашом на поясе, луком и стрелами на плече и волынкой под мышкой. В таком же виде он командовал высадкой десанта в Салерно. После получения приказа захватить немецкий наблюдательный пост возле города Ла-Молина, контролирующий проход, ведущий к плацдарму Салерно, Черчилль возглавил ночную атаку, по своему обыкновению, с мечом в руке. Бойцы 41-го подразделения коммандос проникли в город. Безумный Джек со сверкающим в темноте мечом внезапно возник перед немецким постовым, как привидение. Другого пленного он обмотал за шею шнурком и повёл вокруг других постов, где пленный немец сдавленным голосом отвечал на вопросы своих товарищей.

Тогда Черчиллю и сопровождавшего его капралу удалось без боя пленить 42 немца. Нагрузив их трофейным оружием, включая винтовки и миномёты, он доставил добычу в английский лагерь. За проведение операции в Салерно Черчилль был награждён орденом «За выдающиеся заслуги».

В 1944 году он руководил подразделением коммандос в Югославии, где они помогали партизанам Тито. В мае ему было приказано совершить нападение на оккупированный немцами остров Брач. Он организовал разношёрстную армию, состоявшую из 1500 партизан, 43-го подразделения коммандос и небольшого отряда из 40-го подразделения. Высадка прошла успешно, но позже, столкнувшись с ожесточённым сопротивлением противника, партизаны решили отложить нападение на сутки. По сигналу волынки Черчилля остальные коммандос вступили в бой. На следующее утро 43-е подразделение атаковало противника с флангов, а отряд из 40-го — с фронта. Партизаны остались на месте высадки. Коммандос попали под сильный миномётный обстрел, и только Черчиллю и ещё шести бойцам удалось добраться до цели. Черчилль продолжал играть на волынке мелодию «Неужели вы уже не вернётесь». В конце концов все его спутники были перебиты, а сам Безумный Джек, потеряв сознание от взрыва немецкой гранаты, попал в плен. Позже он был доставлен на самолёте в Берлин для допроса, поскольку из-за фамилии его посчитали родственником премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. После приземления Черчилль сумел устроить на борту пожар с помощью куска газеты и огарка свечи. Немецким офицерам он объяснил причину пожара курением одного из пилотов.

После допросов в гестапо его отправили в концлагерь сначала в Сараево, а потом в Берлин. Сначала его держали в одиночной камере, а потом отправили в концлагерь Заксенхаузен. Однако в октябре 1944 года Безумный Джек вместе с офицером Королевских ВВС сумели сбежать оттуда через канализацию.

Вдвоём они попытались пробраться к побережью Балтийского моря, но были пойманы недалеко от города Ростока, в нескольких километрах от моря. В конце апреля 1945 года Черчилль и около 140 других известных заключённых концлагеря были переведены в концлагерь в Нидердорфе (австрийский Тироль), под охрану войск СС. Делегация заключённых связалась с немецкими офицерами и сообщила, что они опасаются, что их могут казнить. Воинская часть под командованием капитана Вихарда фон Альфенслебена встала на сторону заключённых. Заключённые были выведены из лагеря и отпущены (по другой версии, Безумный Джек убежал, воспользовавшись вышедшей из строя системой освещения). После ухода от немцев Черчилль прошёл 150 километров до Вероны (Италия), где встретился с американскими войсками, которые отправили британского полковника на родину.

Поскольку на Тихом океане боевые действия ещё продолжались, Черчилль был направлен в Бирму, где в то время шли крупные бои на суше с Японией. Но к тому времени, когда он достиг Индии, Япония капитулировала. Черчилль был разочарован: «Если бы не эти проклятые янки, мы могли бы воевать ещё 10 лет».

После окончания Второй мировой войны вояка Безумный Джек неоднократно принимал участие в вооружённых конфликтах в разных частях планеты. Он был рождён для войны и умер в возрасте 89 лет.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2053680.html

Имя происходит от славянских корней «влад» (владеть) и «слав» (слава) — и означает буквально «владеющий славой», «стяжавший славу». Древнерусская форма этого имени — Володислав.

В венгерском языке имя Владислав приобрело форму Ласло, в итальянском — Ладислао (так звали одного неаполитанского короля конца XIV — начала XV веков). Встречал мнение, что в немецком именослове славянскому Владиславу этимологически соответствует Вальдемар, несмотря на то что по звучанию оно ближе к Владимиру. Имя Вальдемар происходит от древнегерманских слов «вальтан» — царить и «мар» — слава, и потому ближе именно к имени Владислав. Не знаю, насколько это верно.

В славянском мире Владиславы особенно популярны в Польше, Чехии и Сербии, где это имя носили многие князья и короли. В России имя Владислав всегда было редким.

Единственный Владислав, попавший в православные святцы святой, — это святой король Владислав Сербский. Ему пришлось отстаивать свою землю от нападений врагов. Но Владислав всегда стремился к тихой, уединенной жизни. Он построил монастырь в Милешеве, где и скончался в 1239 году. Память ему отмечается 7 октября (24 сентября по старому стилю). Народная примета гласит: если до Владислава с березы лист не опал, снег ляжет поздно.

Еще одно известное историческое лицо, носившее это имя — Владислав Ягайло — великий князь литовский, с 1386 года — король польский. 15 июля 1410 года в битве при Грюнвальде — одной из крупнейших битв в истории средневековой Европы — он командовал объединенными польско-литовскими, русскими и чешскими войсками против тевтонских рыцарей и нанес Ордену сокрушительный удар.

В 1610 году, после свержения царя Василия Шуйского, большинство русских городов присягнуло польскому королевичу Владиславу, сыну короля Сигизмунда III. Этот шаг повлек за собой оккупацию Москвы польско-литовскими интервентами.

Из наших современников наиболее известные Владиславы — это Владислав Третьяк — легендарный вратарь непобедимой советской сборной по хоккею,

а также Владислав Листьев — создатель популярных телепрограмм «Поле чудес», «Угадай мелодию» и «Час пик», трагически погибший в 1995 году.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

ЮMoney https://donate.stream/ya41001947922532

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2053498.html

А между тем там есть на что посмотреть.

Пойманная на Босфоре необычно большая акула. Турция, 1920-е

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2053153.html

Среди первых читательниц «Манон Леско» была женщина, чья удивительная судьба десятилетие спустя легла в основу другого романа Прево — «История одной гречанки». Однако увидеть свою жизнь отраженной в зеркале искусства ей не довелось. К тому времени, когда роман вышел в свет (1740 год), ее уже не было в живых. Она была похоронена в Париже в склепе церкви Святого Роха, хотя вполне могло случиться и так, что ее тело, спеленутое в кашемировый саван султанш, обрело бы последнее пристанище в одном из кладбищенских садов Стамбула. Небольшой томик оставленных ею писем, словно чудесный ковчежец, хранит ее стыдливую любовь.

Настоящее имя ее было Айше (или Айшет). Она родилась в каком-то черкесском селении и, видимо, была княжеской дочерью (В Адыгее Аиссе считают своей, считают что она из шапсугского рода). Во всяком случае, позже, когда она вспоминала свое детство, ей смутно, как во сне, виделся дворец и коленопреклоненные рабы, окружившие ее. Разбойный набег турецкого отряда разорил ее дом и навсегда разлучил ее с родителями, родиной, детством…

Году в 1699-м французский посланник в Турции, граф де Ферриоль, увидел на невольничьем рынке Стамбула очаровательную четырехлетнюю девочку, выставленную на продажу. За время пребывания на Востоке граф перенял турецкие нравы; он купил девочку и отослал ее во Францию к своей невестке, госпоже де Ферриоль. Старый распутник хотел, удалясь на покой, вдыхать аромат этого дикого цветка.

С этого времени началось чудесное преображение юной дикарки Айше в мадемуазель Аиссе. Как оно происходило, об этом можно только догадываться, ее портреты позволяют нам видеть один внешний результат этого превращения: на чистом, открытом, почти детском лице, ставшем совершенно французским по выражению оживленности и любезности, таинственно чернеют неправдоподобно огромные, великолепные восточные глаза… Дама и гурия одновременно.

Ее появление в Версале стало настоящей сенсацией. «Сказки тысячи и одной ночи» не были еще известны во Франции, но сам вид кавказской княжны, словно перенесенной на берега Сены каким-нибудь джинном или гигантской птицей Рухх, давал почувствовать их волшебное очарование. Все взоры были обращены на «молодую гречанку», ее сладкозвучное имя повторялось всеми версальскими повесами и волокитами. Регент королевства герцог Орлеанский желал видеть ее в числе своих любовниц. Она отказала ему с той же твердостью, с какой отказывала всем, объявив, что уйдет в монастырь, если посягательства на ее честь не прекратятся.

Поразительны эта чистота сердца, эта твердость воли у девушки, с юных лет предназначенной для гарема какого-нибудь паши и избежавшей этой участи, казалось, только для того, чтобы стать наложницей престарелого и пресыщенного вельможи. Порвать постыдные узы материальной зависимости, связывавшие ее с домом графа де Ферриоля, обрести свободу она могла единственным путем — став блестящей куртизанкой, разорительницей чужих состояний. Ее рождение, ее судьба, соблазнительный пример вакхических дам Регентства — все толкало ее на путь падения, звало к тысяче и одной ночи удовольствий. Она выбрала любовь — мучительную и потаенную.

Первый раз она увидела кавалера д’Эйди в салоне мадам дю Деффан. Их любовь не знала ни становления, ни развития, ни моментов наивысшего напряжения страсти, ни печального периода ее угасания — она сразу стала для них обоих всем: жизнью, счастьем, вечностью… Спиноза был убежден, что все наше счастье и несчастье заключено в качестве того объекта, к которому мы привязаны любовью. Аиссе не ошиблась в своем возлюбленном. Вольтер в одном письме, где он говорит о своей трагедии «Аделаида Дюгесклен», отозвался о нем так: «Я вывел некоего сира де Куси, весьма достойного человека, каких теперь не встречаешь при дворе; это вполне безупречный рыцарь, как кавалер д’Эйди…» Этот век и этот двор издевались над любовью и верностью и славили торопливое удовлетворение желания. Впрочем, для того, чтобы любить, как и для того, чтобы мыслить, всегда требуется, собственно, одно — не позволять своему времени дурачить себя. Можно только догадываться, почему красивый и знатный юноша оказался не затронут распространившейся эпидемией чувственности, откуда он взял силы противостоять общему умонастроению, каким образом сумел сохранить благородство чувства. Д’Эйди в раме своего века являет зрелище не менее удивительное, чем его возлюбленная.

Нужно ли удивляться тому, что они скрывали свою любовь от посторонних глаз? Аиссе в одном из писем говорит, критикуя экзальтированную игру некой актрисы: «Мне кажется, что в роли влюбленной, насколько бы положение ни было ужасно, необходимы прежде всего скромность и сдержанность; вся страсть должна выражаться в тоне голоса и в интонациях. Страстные и несдержанные жесты надо предоставить мужчинам и волшебникам; юная же принцесса должна быть скромной». Она так и жила — тихо и незаметно, благо что двор скоро позабыл ее. Рождение дочери — «такой хорошенькой, что ей необходимо простить ее появление на свет», встречи и разлуки, никому не видимые слезы, — были единственными событиями этой таинственной связи. Она считала себя недостойной своего возлюбленного и не приняла его руки, которую д’Эйди предлагал с нежной настойчивостью в продолжение всех двенадцати лет их любви. «Я слишком люблю его славу», — говорила она.

Эта, быть может, чрезмерная щепетильность обрекала Аиссе на прозябание в доме де Ферриоля. Правда, она не стала наложницей графа — он вернулся из Турции душевнобольным. Умирая, де Ферриоль оставил своей рабыне небольшую пенсию, которая с тех пор стала предметом постоянных покушений его невестки, состарившейся и разорившейся куртизанки. Жизнь превратилась для Аиссе в ежедневную войну, в которой даже маленькие победы вызывали досаду и стыд. «Мне надо по сто раз в день напоминать себе о том уважении, которое я должна питать к ней, — признавалась Аиссе. — Нет ничего печальнее, когда побуждением к исполнению долга служит только сознание долга». Полурабское существование, полузапретная любовь переполняли ее чувством вины и раскаяния, ей казалось, что она согрешает против добродетели, уступая влечению сердца; она нуждалась в оправдании своей любви. «Мне доставляет истинное удовольствие открывать вам сердце, — писала она одной знакомой даме, — мне не стыдно исповедоваться вам во всех моих слабостях. Вы одна влияли на мою душу; она была рождена, чтобы быть добродетельной… Я показалась вам существом достойным сочувствия и согрешившим, не вполне ясно это сознавая. К счастью, деликатности самой страсти я обязана познанию добродетели. Я полна недостатков, но уважаю и люблю добродетель». И далее: «Каждый день я вижу, что только добродетель имеет ценность как в этом, так и в том мире. Мне не дано было счастье соблюсти свое поведение, но я уважаю и преклоняюсь пред людьми добродетели; и уже одно желание быть в числе их влечет для меня за собою массу лестных вещей: сострадание, всеми высказываемое мне, делает то, что я почти не чувствую себя несчастной».

Рассказывают, что горностай, рожденный с пятном на шкуре, непременно погибает из-за этого маленького изъяна. Единственным пятнышком на совести Аиссе была ее любовь, которую она считала преступной и которая на самом деле сделала ее почти святой. Мучительное сознание вины убило ее. Она угасла, не достигнув и сорока лет, раскаявшаяся в прегрешениях земной любви и в надежде на вечное слияние с д’Эйди на небесах.

Я думаю: была ли судьба добра к ней или проявила свою обычную безжалостность, вырвав ее из блаженного полуживотного существования и заставив жить по высшим законам духа и истины? Что потеряла она при той сделке на стамбульском базаре, что приобрела от нее? Не был ли граф де Ферриоль орудием в руках той силы, что вечно желает зла, но по чьему-то непостижимому предначертанию вечно совершает благо? Аиссе знала мгновения истинного счастья, подлинно человеческого бытия, когда сердце переполняется благодарностью к Всевышнему, когда душа понимает, что ей больше нечего желать. Несколько таких мгновений на целую жизнь — много это или мало? Каждый из нас однажды даст свой ответ на этот вопрос.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2052874.html

О, за многое, за слишком многое! За измену государству и державничество, за русофобию и антисемитизм, за украинофобию и «заукраинство», за социокультурный архаизм и отсутствие священного трепета перед русской монархией, за гордыню и оппортунизм… За то, наконец, что он успешный человек, победитель, а не несчастненький неудачник, которого можно пожалеть, поплакать над ним, сказав себе успокоительно: «Вот так вот, стену лбом не прошибёшь…». Простой перечень претензий к Александру Исаевичу мог бы легко заполнить среднюю по объёму статью, а комментированный – едва ли не многотомную монографию. Разумеется, немало в России и горячих поклонников автора «Архипелага», но проклинающих его последними словами сегодня гораздо больше.

Так ненавидят былую страстную, но изменившую, оборванную на взлёте любовь. Такое разнообразие пылких, порой взаимоисключающих упрёков обычно предъявляют прежде обожаемому кумиру. Но им и был Солженицын для большинства своих соотечественников, правда, очень недолго – в конце 80-х – самом начале 90-х. Казалось, именно в его вермонтском письменном столе хранятся ключи от русского счастья. Тем горше было разочарование, когда выяснилось, что А.И. – «ни бог, ни царь и ни герой», а всего лишь писатель и публичный интеллектуал. Что он не может одарить чудесами, а только «посильными соображениями». Что дописать «Красное колесо» для него важнее, чем создать и возглавить какую-нибудь условную Партию Русского Возрождения или даже баллотироваться в президенты обновлённой демократической России.

Виноват ли сам Солженицын в столь завышенных ожиданиях? Только косвенно – тем ореолом, который вокруг него сложился, но вовсе не собственными субъективными намерениями. Достаточно самого поверхностного знания его биографии, чтобы понять: он по природе никакой не общественник, не политик, которому сладостно возиться с людьми и строить их, а многопишущий и от того получающий высший восторг волк-одиночка, истинный homo scribens, для коего социальная активность не более чем средство выплеска своего внутреннего мира. Лишь внешние препятствия и ловушки, которые этому дикому зверю расставила коммунистическая власть, уже чересчур обмякшая, чтобы быть хорошим охотником, по необходимости сделали из него общественника и политика мирового уровня.

Как писателю и интеллектуалу Солженицыну вполне законно предъявлять сколь угодно серьёзные и резкие возражения. И автор этих строк сам готов дискутировать с иными его мнениями. Но нельзя спорить с автором «Архипелага» как с обычным оппонентом. Есть то, что поднимает его над прочими – и даже самыми выдающимися – мастерами русского слова и мысли. Он открыл и описал нам и человечеству нашу «тайну беззакония», нашу главную национальную трагедию, последствия которой мы до сих пор не можем изжить – государственное злодейство над собственным народом 1917 – 1953 годов, не имеющее аналогов в летописях христианских народов. По капелькам он собрал кровь, страдания и унижения миллионов наших братьев и выставил нагло спрятанное палачами и их наследниками преступление «в резком, неподкупном свете дня».

Это мог сделать только Солженицын. Ни «троцкист» Шаламов, которым стало сегодня модно побивать «лакировщика», ни «цыган» Домбровский не сумели бы (даже если бы захотели) в силу природы своего таланта написать «Архипелаг». Тем более – предъявить его urbi et orbi, пробившись сквозь все советские капканы. Другие фамилии – при всём уважении – вообще не вижу смысла называть. Не только все положительные, но и многие «отрицательные» черты А.И. тут как нарочно оказались на месте – и его «графомания», и его «мессианство», и его «расчётливость». Он был явно к этому предназначен, и он исполнил предназначенное. И это великое дело, за которое многое можно ему простить, даже крепко его не любя. По крайней мере, за которое, даже споря с ним, даже ругая его, должно ему одновременно низко кланяться. Просто на секунду представьте себе, что «Архипелага» нет в нашей культуре – не стыдно ли тогда было бы быть русским?

«Нет, не только не стыдно, но, напротив, радостно и духоподъёмно!» – слышу рёв миллионов голосов, проклинающих «литературного власовца», который своим предательским словом разрушил великий и прекрасный СССР. И вот тут-то самая сердцевина отечественной солженицынофобии. Главная заслуга А.И. перед родиной сегодня чаще всего воспринимается как его главный и несмываемый грех перед ней. И это пугающее свидетельство деградации России. Надоело уже делать скидку на пресловутый «протестный сталинизм», скажу в духе нынешнего юбиляра: оправдание и забвение потоков невинной братской крови есть страшная и постыдная болезнь нашего народа, разъедающая его «рассудок и нрав». Каются только слабые, а мы крутые! Так не мыслят даже, так кожей ощущают реальность большинство наших соотечественников с самого верха до самого дна. Капитальная идея Солженицына о раскаянии как необходимой категории национальной жизни, похоже, им абсолютно недоступна.

Нетрудно предвидеть возмущённые вопросы: «Да перед кем каяться-то? Да разве мы убивали и сажали?». Конечно, утекло много воды, палачей и жертв тех уже почти былинных времён среди нас почти не осталось. Русское раскаяние может выразиться только в одном: в безоговорочном этическом осуждении коммунистического террора, в осуждении попыток его реабилитации, в клеймении его как русского Холокоста, в максиме «Больше никогда!». Но при этом крайне важно понять, что нельзя всю вину переложить на многочисленные еврейские, грузинские, латышские и проч. фамилии убийц – русских фамилий среди них куда больше. Что эта неслыханная беда случилась с нашим народом, поскольку в самих основах русской жизни имелись структурные вековые недостатки, которые и сделали её возможной. Что недостатки эти процветают и теперь, и что надо их исправлять, если мы хотим жить по-человечески. Что патриотизм надлежит понимать, по солженицынскому слову, «как цельное и настойчивое чувство любви к своей нации со служением ей не угодливым, не поддержкою несправедливых её притязаний, а откровенным в оценке пороков, грехов и в раскаянии за них». Раскаяние в этом смысле не только не слабость, а напротив величайшее проявление силы, что продемонстрировал своей победой над советским Левиафаном едва не раздавленный им бывший зэк.

Возможен ли такой нравственный и интеллектуальный подъём для современных русских с их инфантильной бравадой: «Можем повторить!» и прочей компенсаторно-имперской бутафорией? С их нежеланием заниматься саморефлексией и склонностью сваливать свои беды на происки врагов – внешних и внутренних? С их почти повальной безответственностью и невыдержанностью, отсутствием трезвости в мыслях и порядка в делах?

Не знаю. Знаю только, что нынешний юбиляр – полный антипод этому печальному обобщённому образу. Так как же после этого его не ненавидеть?

Автор Сергей Сергеев

От себя добавлю, что ненависть к Солженицыну — это симптом серьёзного помрачения национального духа и сознания.

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2052632.html

Во время Второй мировой войны в Норвегию были отправлены около 100 тыс. советских военнопленных.

3,7 тыс. из них умерли и были погребены примерно в 100 различных захоронениях в Нурланде (Nordland), Тромсе (Troms) и Финнмарке (Finnmark). В 1950-е годы останки советских военнопленных в Норвегии выкапывали из могил и увозили. Делалось это по решению властей.

Перемещение останков получило название „Операция Асфальт", потому что выкопанные из могил останки перевозили в мешках для асфальта. Планировать „Операцию Асфальт" начали в 1948 году. Тогда решили создать общее захоронение на военном кладбище в Хьётте (Tjotta krigskirkegard) в Хельгеландскюстен (Helgelandskysten) недалеко от озера Санднесшёен (Sandnessjoen). Власти пытались сделать все тайно.

Останки перевезли в 1951 году, а в 1953 году государственное Военное кладбище было готово.

Причина «централизации» многих военных захоронений заключалась, в том, что Норвегия опасалась советских шпионов, которые могли приехать под предлогом посещения многочисленных захоронений. Кроме того, власти не желали иметь в своем культурном ландшафте советские символы. Знакомо, правда?

Трупы выкапывали и открыто перекладывали в мешки. После того, как останки были выкопаны и перевезены в Хьётту, многие бывшие захоронения и находившиеся там памятники были взорваны. А те, что остались, заросли, и постепенно они становятся «добычей» природы.

За давностью лет операция "Асфальт" почти забылась.

Завесу над бесчеловечной акцией приоткрыла историк Марианна Нерланд Сулейм (Marianne Neerland Soleim), которая в этом году издала книгу «Операция Асфальт» с подзаголовком «Холодная война и военные захоронения». Книга получила приз Ассоциации книжных магазинов.

Сегодня «Операция Асфальт» вызывает негативную реакцию не только у русских, она глубоко ранила и местное население. У многих были тесные контакты с советскими солдатами.

«Жители Северной Норвегии помогали русским солдатам и оплакивали умерших. И когда могил не стало, у местных жителей не осталось мест, куда они могли бы пойти, вспомнить, не стало могил тех, кого им хотелось бы оплакать. Это возмущало очень многих», — говорит Сулейм.

Источник

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2052405.html

1956, Детройт. Фотограф Гордон Тенни. На фото модель Джейн Фостер

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2052315.html

Он родился 3 октября 1895 года, в рязанском селе Константиново. С двух лет, по бедности семейства, был отдан на воспитание деду, мужику более зажиточному.

В 17 лет Есенин — выпускник церковной учительской школы. Но учительство не привлекает его.

Осознание своего поэтического дара пришло быстро. Позднее он вспоминал: «18 лет я был удивлен, разослав свои стихи по редакциям, что их не печатают, и неожиданно грянул в Петербург. Там меня приняли весьма радушно».

«Грянул» он в Петербург еще весьма простоватым парнем. Впоследствии сам рассказывал, что, увидев Блока, вспотел от волнения. В те годы еще не оперившийся Есенин был послушным спутником Клюева и Городецкого. Вместе с ними разгуливал этаким сусальным мужичком, носил щегольские сафьянные сапожки, голубую шелковую рубаху, подпоясанную золотым шнурком, на котором висел гребешок для расчесывания молодецких кудрей, отпугивая своим видом людей со вкусом.

Первый стихотворный сборник Есенина «Радуница» был опубликован в 1916 году.

В основе ранней есенинской поэзии лежит истовая, почти религиозная любовь к родной земле. Именно к родной крестьянской земле, а не к России с ее городами, заводами, с университетами и театрами, с политической и общественной жизнью. России в этом смысле он в сущности не знал да и не интересовался ею. Родина для него пока — это родная сторонушка с ее полями и лесами, а не страна, не государство.

В первой половине 1916 года Есенина призвали в армию. Благодаря хлопотам друзей он получил назначение санитаром в Царскосельский военно-санитарный поезд № 143, где несли службу сестер милосердия императрица и царевны.

На одном из концертов в лазарете произошла его встреча с императрицей Александрой Федоровной. Есенин вспоминал в автобиографии: «Она после прочтения моих стихов сказала, что стихи мои красивы, но очень грустны. Я ей ответил, что такова вся Россия». Корректура его второй книги «Голубень» содержала целый цикл стихов, посвященных императрице. Но после революции Есенин эти посвящения снял.

Ранняя поэзия Есенина — это еще по сути лубок, бьющий в глаза яркими образами и метафорами. В ней есть дымчатый налет печали, но нет тревоги, нет надрыва. Великим трагическим поэтом его сделает революция.

***

Революцию Есенин поначалу принял восторженно. Он ждал, что из этого пламени сказочной жар-птицею, взлетит мужицкая Русь с ее вековечной правдой. В 1918–1919 годах из-под его пера выходит несколько революционных поэм, в том числе «Инония» с ее чаянием грядущего всеобщего обновления. В это время Есенин бравирует знакомством с главарями ЧК и даже изобретает новый способ знакомства с девушками, приглашая их в подвалы Лубянки посмотреть на расстрелы.

Однако очень скоро он понимает, что большевики — вовсе не те, за кого хотели бы себя выдавать. Настроение приподнятости сменяется растерянностью, недоумением перед происходящим.

«Я последний поэт деревни», — пишет Есенин в стихотворении 1920 года. Но и деревня не оправдала надежд. По слабости человеческой, он еще валит вину на «город», на городскую культуру, которой большевики, по его мнению, отравляют деревенскую Русь. Ему кажется, что виноват прибежавший из города автомобиль, трубящий в «погибельный рог», он проклинает промчавшийся поезд, за которым так смешно и глупо гонится жеребенок.

А итог — угнетенное состояние: «Нет любви, ни к деревне, ни к городу».

В это время Есенин уже сильно пьет, часто впадая в буйство, в его стихах звучат мотивы беспросветного одиночества, пьяного разгула, хулиганства и загубленной жизни. Но с этой гнилью, с городскими хулиганами, Есенину все же легче, нежели с благополучными мещанами советской России. Теперь ему стали мерзки большевики, опостылели былые приятели из ЧК:

Не злодей я, и не грабил лесом,

Не расстреливал несчастных по темницам.

Одним из его последних крупных произведений стала поэма «Страна негодяев», в которой он обличал советскую власть. После этого на него началась травля в газетах. Последние два года жизни Есенина прошли в постоянных разъездах: скрываясь от судебного преследования, он трижды совершает путешествия на Кавказ, несколько раз ездит в Ленинград, семь раз в Константиново. Чуть ли не каждое его стихотворение с некоторых пор стало кончаться предсказанием близкой смерти:

Друг мой, друг мой! Прозревшие вежды

Закрывает одна лишь смерть.

Вежды прозрели. Но видеть того, что творится вокруг, прозревший Есенин не хотел. Ему оставалось одно — умереть.

***

В конце ноября 1925 из-за угрозы ареста Есенину пришлось лечь в платную психоневрологическую клинику Московского университета, где профессор Ганнушкин предоставил ему отдельную палату.

Сотрудники ГПУ и милиции сбились с ног, разыскивая поэта. О его госпитализации в клинику знало всего несколько человек, но осведомители нашлись. 28 ноября чекисты примчались к Ганнушкину и потребовали выдачи Есенина. Доктор ответил твердым отказом. Тогда за клиникой установили наблюдение. Выждав момент, Есенин тайно уходит из больницы и 23 декабря уезжает в Ленинград. В ночь на 28 декабря он был обнаружен мертвым в номере гостиницы «Англетер». Сохранившиеся улики до сих пор не позволяют вынести однозначный медицинский вердикт о том, является ли смерть поэта самоубийством или делом советских спецслужб, инсценировавших убийство под суицид.

Тело Есенина было перевезено в Москву для захоронения на Ваганьковском кладбище. Похороны были грандиозные. По свидетельству современников, так не хоронили ни одного русского поэта.

Сегодня уже ясно видно, что история Есенина есть история заблуждений его времени. Он поверил, что большевицкая революция есть путь обновления русской жизни, а она оказалась путем к разрушению мужицкой Руси, которую он так искренне и задушевно любил. Он отрекся от Бога во имя любви к человеку, а этот «освобожденный» человек только и сделал, что снял крест с церкви да повесил Ленина вместо иконы.

И, однако, сверх всех заблуждений и всех жизненных падений Есенина остается нечто, что глубоко привлекает к нему. Прекрасно и благородно в Есенине то, что он был бесконечно правдив в своем творчестве, что не побоялся признать ошибки, — и за все захотел расплатиться последней, страшной ценой. Правда же его — любовь к родине, пусть и незрячая, но великая:

Я люблю родину,

Я очень люблю родину!

Несчастье его было в том, что он так и не сумел назвать ее, эту родину: он воспевал и бревенчатую, мужицкую Русь, и социалистическую Инонию, и азиатскую Рассею, пытался принять не сердцем, так умом даже СССР, — одно лишь верное имя не пришло ему на уста: Россия. «Шестая часть земли» как государственный и культурно-исторический феномен осталась ему неведома. В том и было его главное заблуждение, не злая воля, а горькая ошибка. Тут завязка и развязка его трагедии, как справедливо заметил еще Г.Адамович.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2051849.html

Это романтическое стихотворение 23-летнего Павла Антокольского на расстрел царской семьи появилось в советской печати в 1919 году и впоследствии несколько раз переиздавалось в сборниках поэта (последний раз в 1982 году).

Над роком. Над рокотом траурных маршей.
Над конским затравленным скоком.
Когда ж это было, что призрак монарший
Расстрелян и в землю закопан?

Где черный орел на штандарте летучем
В огнях черноморской эскадры?
Опущен штандарт, и под черную тучу
Наш красный петух будет задран.

Когда гренадеры в мохнатых папахах
Шагали — ты помнишь их ропот?
Ты помнишь, что был он как пороха запах
И как «на краул» пол-Европы?

Ты помнишь ту осень под музыку ливней?
То шли эшелоны к границам.
Та осень! Лишь выдыхи маршей росли в ней
И встали столбом над гранитом.

Под занавес ливней заливистых проседь
Закрыла военный театр.
Лишь стаям вороньим под занавес бросить
Осталось: «Прощай, император!»

Осенние рощи ему салютуют
Свистящими саблями сучьев.
И слышит он, слышит стрельбу холостую
Всех вахту ночную несущих.

То он, идиот, подсудимый, носимый
По серым низинам и взгорьям,
От черной Ходынки до желтой Цусимы,
С молебном, гармоникой, горем...

На пир, на расправу, без права на милость,
В сорвавшийся крутень столетья
Он с мальчиком мчится. А лошадь взмолилась,
Как видно, пора околеть ей.

Зафыркала, искры по слякоти сея,
Храпит ошалевшая лошадь...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Отец, мы доехали? Где мы? — В России.
Мы в землю зарыты, Алеша.

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2051746.html

Старославянское имя Людмила означает «милая людям». Это женская форма мужского имени Людмил, совершенно неизвестного в России, но еще употребляемого в Болгарии.

Св. Людмила. Часть «Вотивного образа Яна Очко из Влашима». 1371. Национальная галерея в Праге

В святцах под 30 сентября чтится княгиня Людмила Чешская, святая мученица.

Она была крещена знаменитым Мефодием, одним из просветителей славян. Людмила распространяла веру Христову в Чехии и воспитала в благочестии своего внука Вацлава, тоже канонизированного Церковью. Оба они были убиты язычниками в 927 году.

Церковь в честь св. Людмилы на Валааме (Владимирский скит)

Однако, несмотря на присутствие в святцах, имя Людмила в России долгое время было неупотребимым. Его ввели в моду в начале XIX века поэты-романтики: Василий Андреевич Жуковский, написавший одноименную балладу, и Александр Сергеевич Пушкин, избравший это имя для героини своей юношеской поэмы «Руслан и Людмила».

В имени Людмила связаны в единое целое два разнородных начала. Легко можно увидеть, что первая часть слова обладает достаточной твердостью, в то время как окончание очень мягкое.

Интересно, что некоторые Людмилы сознательно пользуются двойственностью своего имени, в зависимости от обстоятельств представляясь то Людой, то Милой. Люда несет на себе печать некоторой официальной отчужденности и холодности, тогда как Мила скорее становится знаком близости, узнаваемости, подчеркивает женственность, симпатичность, способность нравиться.

У имени Людмила есть одна опасность, на которую указывал отец Павел Флоренский: «Каждый знает из жизненного опыта, что люди с чересчур явно благочестивыми фамилиями — редко бывают благочестивыми. Точно так же и Людмила в отношении своего имени:

Немил я, хоть и мил, а ты, хотя Людмила,

Но людям не мила, и им не станешь мила».

Максимума своей популярности имя Людмила достигло в 1938-53 годы, когда им нарекали 80 девочек из каждой тысячи новорожденных. Тогда Людмила уступала в популярности лишь Валентине и Галине. В последние десятилетия имя Людмила стабильно входит в число наиболее употребительных в России женских имен. В городах оно и сейчас в первой десятке, а на селе — во второй.

С лёгкой руки немецких (ГДР) железнодорожников имя Людмила получили тепловозы семейства ТЭ109.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2051439.html

Дюла Бенцур. «Смерть Клеопатры. 1911 г.

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2051083.html

История древности — это по преимуществу история войн. Война не просто сопутствовала жизни древних обществ, она была неотъемлемым и, без преувеличения, наиболее важным способом социального взаимодействия, ключевым фактором бытия.

«Мирные дикари» — всего лишь пасторальная идиллия, преследующая так называемые цивилизованные народы на протяжении почти всей их истории. На самом деле, детство человечества прошло отнюдь не в детской комнате, а на полях сражений. Согласно археологическим исследованиям доисторических стоянок в Европе, Северной Америке и Северной Африке, самые ранние случаи группового боя датируются XII тысячелетием до н.э., а вооруженные столкновения между индивидами имели место еще в неандертальскую эпоху . Дикарь, варвар жил войной и для войны. Он творил историю единственно доступным ему способом, — сжигая города и поселения, истребляя племена и народа, стирая с лица земли государства и цивилизации. Следы его деяний большей частью уже упрятаны в земные недра, но об этих разрушительных победах громогласно вопиют — то с радостью, то с ужасом — сотни тысяч разноязыких страниц анналов, хроник и летописей, несчетные мириады легенд, преданий, мифов, поэм и песен. В древней литературе, устной и письменной, безраздельно царит суровый образ Воина, готового без устали разить врага и погибнуть в пьянящем исступлении битвы.

Подавляющее большинство (около 95%) всех известных в истории обществ прибегали к войне как средству разрешения внешних или внутренних конфликтов. По некоторым подсчетам, за последние пять с половиной тысячелетий произошло приблизительно 14 500 войн, в которых погибло более 3,5 миллиардов человек, а количество этносов сократилось с 17 000 до 2011. Причем, наиболее кровавым был именно древнейший период (первобытная эпоха, античность, средневековье), тогда как четырехсотлетний период новой и новейшей истории (1600–2010 годы), с его колониальными захватами, Тридцатилетней войной, Карлами XII, Фридрихами II, Наполеонами, Бисмарками и двумя мировыми войнами, обошелся «всего» в 125–130 миллионов человеческих жизней (Национальная доктрина России (проблемы и приоритеты). М., 1994. С. 255. Правда, методика подсчета мне не известна. Верить тем цифрам потерь, которые зачастую содержат древние хроники, разумеется, нельзя).

Что касается нашей страны, то сайт «Военная история России» утверждает, что с IX по начало XXI века Россия приняла участие в более чем в 70-ти войнах и других различных локальных вооруженных конфликтах.

Впрочем, эта цифра явно занижена. Скажем, И.А. Ильин в статье «О России» замечает: «Соловьев насчитывает с 1240 г. по 1462 г. (за 222 года) — двести войн и нашествий. С четырнадцатого века по двадцатый (за 525 лет) Сухотин насчитывает 329 лет войны. Россия провоевала две трети своей жизни».

Так что не случайно одна из самых популярных поговорок в России гласит: «Ничего, мы еще повоюем».

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

ВКонтакте https://vk.com/id301377172

Мой телеграм-канал Истории от историка.

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2050888.html

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2050795.html

В силу целого ряда условий у нас почти совершенно прекращено книгопечатание и книгоиздательство, и в то же время одна за другой уничтожаются ценнейшие библиотеки. Вот недавно разграблены мужиками имения Худекова, Оболенского и целый ряд других имений. Мужики развезли по домам все, что имело ценность в их глазах, а библиотеки - сожгли, рояли изрубили топорами, картины - изорвали. Предметы науки, искусства, орудия культуры не имеют цены в глазах деревни, можно сомневаться, имеют ли они цену в глазах городской массы.

Вот уже почти две недели каждую ночь толпы людей грабят винные погреба, напиваются, бьют друг друга бутылками по башкам, режут руки осколками стекла и, точно свиньи, валяются в грязи, в крови. Во время винных погромов людей пристреливают, как бешеных волков, постепенно приучая к спокойному истреблению ближнего.

В "Правде" пишут о пьяных погромах как о "провокации буржуев", что, конечно, ложь, что красное словцо, которое может усилить кровопролитие. Развивается воровство, растут грабежи, бесстыдники упражняются во взяточничестве…; темные люди, собравшиеся вокруг Смольного, пытаются шантажировать запуганного обывателя. Грубость представителей "правительства народных комиссаров" вызывает общие нарекания, и они - справедливы. Разная мелкая сошка, наслаждаясь властью, относится к гражданину как к побежденному…

(с) М. Горький
20 декабря 1917-го года

***
Везде может жить человек, и я сама видела, как смертник, которого матросы тащили на лёд расстреливать, перепрыгивал через лужи, чтобы не промочить ноги, и поднимал воротник, закрывая грудь от ветра. Эти несколько шагов своей жизни инстинктивно стремился он пройти с наибольшим комфортом.

(с) Тэффи
о событиях 1918-го года

***
Революция шла полным ходом. Власть обосновалась, укрепилась как будто и окопалась в своих твердынях, оберегаемая милиционерами, чекистами и солдатами, но жизнь, материальная жизнь людей, которым эта власть сулила счастье, становилась всё беднее и тяжелее. Покатилась жизнь вниз. В городах уже показался призрак голода. На улицах, поджав под стянутые животы все четыре ноги, сидели костлявые лошади без хозяев. Сердобольные граждане, доставая где-то клочок сена, тащили его лошади, подсовывая ей этот маленький кусочек жизни под морду. Но у бедной лошади глаза были уже залиты как бы коллодиумом, и она уже не видела и не чувствовала этого сена – умирала… А поздно ночью или рано утром какие-то обыватели из переулков выходили с перочинными ножиками и вырезали филейные части лошади, которая, конечно, уже не знала, что всё это делается не только для блага народа, но и для её собственного блага…

(с) Ф. Шаляпин
1917-1918

***
Я не могу успокоить Аду <дочь>. Я слишком истощена и совсем ослабела. Мать вспоминает, что знаменитый певец Шаляпин пользуется неслыханной привилегией: ему позволено держать корову…

Мои родители дружны с Шаляпиным. Я иду к нему. По дороге мне встречаются крестьянин с лошадью. Я, поражённая, останавливаюсь, почти уверенная, что у меня галлюцинация; дело в том, что лошади практически исчезли из городского пейзажа: конина стала деликатесом.

Рядом со мной останавливаются другие. В их глазах алчный блеск; то, что плетётся вниз по улице, - бродячий скелет, и ему давно пора на живодёрню.

Лошадь грохается. Потребовались секунды: ещё задолго до последнего вздоха люди рвут и раздирают в куски тощего одра. Крестьянин кричит и ругается. Двое мужчин бьют его.

(с) О. Чехова
о событиях 1918-го года

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2050363.html

Самолет, врезавшийся в крышу во время показательного полета, Петроград, 1 мая 1918 года.

Фотограф: Виктор Булла.

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2050057.html

Со второй половины XV столетия начинается новый рост Московского государства, связанный с именем Ивана III Васильевича.

Московское княжество при Иване III

Московский государь Иван III Васильевич получил у историков прозвище Великий. Карамзин ставил его даже выше Петра I, ибо Иван III сделал великое государственное дело, не прибегая к насилию над народом.

Объясняется это, в общем, просто. Дело в том, что мы все живём в государстве, создателем которого является Иван III. Когда в 1462 году он вступил на московский престол, Московское княжество ещё отовсюду было окружено русскими удельными владениями: господина Великого Новгорода, князей тверских, ростовских, ярославских, рязанских. Иван Васильевич подчинил себе все эти земли или силой, или мирными соглашениями. К концу его правления в 1505 г. Московское княжество увеличилось почти в 3 раза (с 15 до 40 тыс. кв. км) и граничило только с иностранными государствами: Литвой, Швецией, Ливонским орденом, татарскими ханствами.

Это обстоятельство естественным образом изменило всю политику Ивана III. Ранее, окружённый такими же, как он сам, удельными владыками, Иван Васильевич был одним из многих удельных князей, хотя бы и самым сильным. Теперь, уничтожив эти владения, он превратился в единого государя целого народа. Коротко говоря, если поначалу его политика была удельной, то затем она стала национальной.

Став национальным государем всего русского народа, Иван III усвоил себе новое направление во внешних отношениях Руси. Он сбросил с себя последние остатки зависимости от золотоордынского хана. Он также перешёл в наступление против Литвы, от которой Москва до тех пор только оборонялась. Он даже заявил претензии на все те русские земли, которыми со второй половины XIII века владели литовские князья. Называя себя «государем всея Руси», Иван III разумел не только северную, но и южную, и западную Русь, присоединить которые к Москве он считал своей обязанностью. Иными словами, закончив собирание русских удельных княжеств, Иван III провозгласил политику собирания русского народа.

В этом и заключается важное историческое значение княжения Ивана III, которого с полным правом можно назвать создателем национального русского государства — Московской Руси.

Продолжение читайте здесь.

Подписка открывает доступ к архиву.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2049824.html

В парихмерской.

Рисунок: Николай Тырса. Журнал «Чиж» № 9, 1939 год.

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2049552.html

Секретная беседа
Однажды генерал Львов ехал с Потёмкиным в Царское Село и всю дорогу должен был сидеть, прижавшись в угол экипажа, не смея проронить слова, потому что светлейший, как это частенько с ним бывало, находился в мрачнейшем расположении духа и упорно молчал.

Когда Потёмкин вышел из кареты, Львов остановил его и с умоляющим видом сказал:
- Ваша Светлость, у меня до вас покорнейшая просьба.
- Какая? – недовольно пробурчал Потёмкин.
- Не пересказывайте, пожалуйста, никому, о чём мы говорили с вами дорогою.

Тут Потёмкин расхохотался, и хандру его как рукой сняло.

Федот, да не тот
Как-то раз Потёмкину доложили о том, что некий граф Мандони, состоявший на службе при Флорентийском дворе, в довершении своих отличных государственных способностей превосходно играет на скрипке. Потёмкину страсть как захотелось его послушать. Недолго думая, он приказал выписать виртуоза в Россию.

Один из адъютантов светлейшего срочно отправился в Италию. Явившись к графу, он объявил ему желание своего начальства и предложил тот же час садиться в тележку и скакать в Россию. Благородный виртуоз взбесился и послал к черту и Потёмкина, и адъютанта с его тележкой.

Делать было нечего. Но как явиться к князю, не исполнив его приказания?

Поломав голову над этой задачей, находчивый адъютант отыскал во Флоренции какого-то скрипача, бедняка, но не без таланта, и легко уговорил его предстать перед Потёмкиным, назвавшись графом Мандони. Оба заговорщика не прогадали. Светлейший остался чрезвычайно доволен игрой мнимого виртуоза и принял на службу в чине полковника.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

ЮMoney https://donate.stream/ya41001947922532

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

ВКонтакте https://vk.com/id301377172

Мой телеграм-канал Истории от историка.

https://sergeytsvetkov.livejournal.com/2049285.html