-Поиск по дневнику

Поиск сообщений в lj_pushkinskij_dom

 -Подписка по e-mail

 

 -Постоянные читатели

 -Статистика

Статистика LiveInternet.ru: показано количество хитов и посетителей
Создан: 27.12.2014
Записей:
Комментариев:
Написано: 0




Вселенная: Александр Сергеевич Пушкин - LiveJournal.com


Добавить любой RSS - источник (включая журнал LiveJournal) в свою ленту друзей вы можете на странице синдикации.

Исходная информация - http://pushkinskij-dom.livejournal.com/.
Данный дневник сформирован из открытого RSS-источника по адресу http://pushkinskij-dom.livejournal.com/data/rss/, и дополняется в соответствии с дополнением данного источника. Он может не соответствовать содержимому оригинальной страницы. Трансляция создана автоматически по запросу читателей этой RSS ленты.
По всем вопросам о работе данного сервиса обращаться со страницы контактной информации.

[Обновить трансляцию]

Тест "Наше все"

Вторник, 29 Мая 2018 г. 17:04 + в цитатник

Прошла тест - показался легким, но интересным. Результат вдохновляет еще и еще трудиться на ниве нашего сообщества (пафос тут уместен, господа!)
10

Out Of 10

Похоже, на народной тропе, ведущей к нерукотворному памятнику Пушкину, осталось немало Ваших следов. Память о Пушкин жива благодаря вам и таким как вы.

Ссылка на тест: https://discours.io/articles/culture/test-nashe-vse


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/398279.html


Метки:  

Граф, графиня и бедро

Суббота, 26 Мая 2018 г. 08:15 + в цитатник
(Инструкция для начинающих писателей)

Наш могучий Лев, зеркальное отражение русской революции, восхищался Пушкиным, его умением выстроить начальную фразу, увлечь читателя своей напористостью: "Гости съезжались на дачу".

Но один графоман (если следовать Штильмарку), отбывая срока в комарином краю, даже Пушкина превзошёл: "Граф держал графиню за бедро". Зек тоже Александра Сергеевича почитывал…

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/397958.html


Метки:  

«Ложный Петр»: Пугачев как орудие дезинформации

Суббота, 26 Мая 2018 г. 00:59 + в цитатник

Один знакомый англичанин, продавец всякой антикварной всячины, сообщил, что припас для меня кое-какие русские фотографии и пару старых изданий "о Вашей стране". Снимки разочаровали: безымянные персоны, средние столичные ателье. Но одна из книг оказалась любопытной. На титульной странице по-французски значилось: "Le Faux Pierre III ou La Vie et les avantures du rebelle Jemeljan Pugatschew" ("Ложный Петр III, или Жизнь и приключения повстанца Емельяна Пугачева"). Ниже приписка: "На основе русского текста, написанного господином F. S. G. W. D. E.". Год издания — 1775-й. Именно тогда в Москве казнили "бунташного казака Емельку".

Титульная страница книги "Le Faux Pierre III". 1775 год© Коллекция Ольги Хорошиловой
2 / 2
Разворот книги "Le Faux Pierre III". 1775 год© Коллекция Ольги Хорошиловой

Я поинтересовалась, попадалось ли ему когда-нибудь подобное издание? Антиквар ответил: "Книга редкая, но в Англии ее можно отыскать". Неуди­вительно, ведь, судя по титульной странице, ее опубликовали в Лондоне. Но, как оказалось, даже этой информации верить нельзя.

"Наш молодой авантюрист"

Речь в книге идет о Пугачеве. Но это вовсе не косматый чернобородый яицкий казак, который объявил себя Петром III и разжег крестьянскую войну, "ведо­мый ненавистью к крепостничеству и горячим желанием помочь народу", как писали советские историки. Этот Пугачев — не "бунташный казак Емелька" и не народный вождь. Он — благородный революционер, авантюрист плаща и шпаги. В нем гармонично сочетаются "добродетель и зло", "любовь к Отечеству и всякие пороки", у него ловко подвешен язык, он обожает приключения и прекрасно владеет холодным оружием.

В первых строках безымянный автор, господин F. S. G. W. D. E., называет Пугачева героем и сравнивает с Оливером Кромвелем. Эпиграф книги соответствующий: "Преступления героя суть его добродетель". То есть читатель не должен судить строго бунтовщика, ведь герои по определению вершат добро, хоть оно часто бывает с кулаками.

После вступительного панегирика следует описание жизни Пугачева, почти полностью выдуманное и выполненное в духе авантюрных романов того времени. "Наш молодой авантюрист", как именует героя автор, знакомится с разбойником, который приводит его в тайный лагерь "в глубине могучего украин­ского леса, где воры основали свою столицу". Пугачев вскоре становится их предводителем.

При этом ничто не мешает ему пересекать границы: под именем Занарди он совершает баснословный гран-тур по Европе с целью изучить традиции, нравы и быт живущих там народов. Кроме того, он пытается отыскать "настоящих людей-героев". И находит их — в его близкое окружение попадают господа с европейскими именами: Боаспре состоит при нем адъютантом и советником, а шайку разбойников возглавляет Скорондоно — эдакие бандиты из "Комеди Франсез".

Наконец, когда войско собрано, Пугачев начинает свой великий степной поход "за независимостью и свободой", которых так жаждал "его мятежный дух". Крестьянская война описана довольно увлекательно, а некоторые факты удивительно точны для авантюрного романа, например размер войска Пугачева: "Около ста тысяч людей, из которых тридцать тысяч — войска регулярные". Впрочем, это объяснимо. Книга о Пугачеве — лжероман. Его реальное назначение — быть средством информационной войны.

Англичане или французы?

Кто стоял за изданием этой книги и кто ее истинный автор — эти вопросы, увы, до сих пор остаются открытыми. Прежде всего потому, что пока не обнару­жены документы, которые позволили бы точно установить авторство.



Портрет Екатерины II. Картина Федора Рокотова. 1763 год © Государственная Третьяковская галерея

Версия причастности к изданию французов возникла практически сразу после выхода романа. И внешнеполитические обстоятельства вроде бы ей способствовали. Еще в 1768 году Екатерина II отправила в Польшу войска во главе с бригадиром Александром Суворовым — он дал отпор барским конфедератам  , действия которых курировал французский генерал Дюмурье. И конечно, Франция негодовала, когда в 1772 году Россия приняла участие в разделе Польши. Интересы двух государств сталкивались и на Ближнем Востоке, где торговые агенты Бурбонов сотрудничали с персами и османами и всячески пытались не допустить в этот регион русский капитал. Успешная для России война с Турцией, окончившаяся в 1774 году подписанием Кючук-Кайнарджий­ского мирного договора, усилила враждебный настрой двух государств. Французы считали Турцию зоной своего влияния, но по статьям договора османы вынуждены были отказаться от Керчи и Еникале, смириться с независимостью Крымского ханства, открыть свои воды для русских торговых кораблей.

В общем, у французов были все причины развязать информационную войну, коль скоро не было возможности начать открытый военный конфликт. И потому они вполне могли издать книгу о Пугачеве. Эту точку зрения, в частности, отстаивал историк Георгий Петрович Блок, объявивший сочинение "французской продукцией". Он, впрочем, был убежден в том, что "Ложного Петра" издали в Лондоне. Современные исследователи не столь категоричны. Большинство считают местом издательства Амстердам. Косвенным подтверждением этому можно считать тот факт, что князь Александр Куракин вскоре после выхода книги приобрел ее в голландском городе Лейден.



Ратификационная грамота Кючук-Кайнарджийского мирного договора. 1774 год © Государственный исторический музей

Однако некоторые историки, к примеру Ханно Брандт и Ричард Максвелл, не исключают, что за этим провокационным романом могли стоять англичане. В 1770-е годы Британия в отношениях с Россией придерживалась нейтралитета, что, впрочем, не означало бездействия. Англичан насторожил амбициозный российский проект образовать из Крыма, Валахии и Молдавии независимые государства. Английский министр Рочфорд, плохо скрывая возмущение, заявил, что этот план "не вполне соответствует умеренности петербургского двора". Когда Россия с успехом завершила кампанию против Турции и подписала Кючук-Кайнарджийский мирный договор, англичане поняли, что это лишь начало настоящей войны с османами.

Восторгаясь мудростью императрицы и доблестью ее войск, британские дипломаты тем не менее хотели остудить пыл русских. Информационная война и памфлеты, подобные "Ложному Петру III", вполне могли им в этом помочь.

"Ложный Петр III" против Екатерины

Впрочем, кто бы ни был автором романа, и французы, и англичане видели, как русская императрица всеми способами старается поднять престиж России в глазах просвещенных европейцев: общественное мнение многое для нее значило. И если политическая обстановка не позволяла открыто противостоять Екатерине II, то можно было вести против нее тайную, информационную, войну. Ее применяли и французы, но англичане владели ею в совершенстве: неслучайно политическая карикатура — одно из важных средств такой войны — появилась именно в Англии. Другим средством были книги.

Пока разгорался пугачевский бунт, а русские регулярные войска пытались его затушить, европейское общество составляло по этому поводу свое мнение. Екатерина II хотела убедить Европу в том, что войска Пугачева — "просто скопище разбойников". Однако верили в это не все, и "Ложный Петр III" создавал совершенно другой образ "злого бунтовщика Емельки".



Казнь Пугачева. Гравюра с картины Адольфа Шарлеманя. Середина XIX века Wikimedia Commons

Текст в духе приключенческого романа был сделан на основе газетных статей о бунте, а также некоторых русских документов. Главная цель, которая перед ним ставилась — убедить общество в том, что Пугачев с его "мятежным казацким духом" выступал за независимость и свободу и героически сложил за это голову на плахе.

В "Ложном Петре III", вышедшем осенью 1775 года, важен не только текст. Книгу открывает гравированный портрет Пугачева, весьма примечательный. Это не патлатый дикий казак. Это гладко выбритый, аккуратно подстри­женный шляхтич в венгерско-польском костюме и меховой шапке. Прямой нос, округлый подбородок, пучок усиков и гневный взгляд — практически копия портрета Петра Великого! Издатели книги хотели, чтобы возникла такая ассоциация. Пусть Пугачев — лживый Петр III, но он так же силен, независим и своеволен, как великий русский император. Пугачев — не грубый казак, а цивилизованный революционер. Такой вывод должны были сделать читатели.

Портрет Емельяна Пугачева. Гравюра из книги "Le Faux Pierre III". 1775 год© Коллекция Ольги Хорошиловой
2 / 2
"Подлинное изображение бунтовщика и обманщика Емельки Пугачева". Картина неизвестного художника. 1770-е годы© Ростовский кремль

"Глупая" книга

Императрица Екатерина II сделала вывод противоположный. Она сочла издание зловредным и глупым, а российские дипломаты стали противодей­ствовать попыткам переиздания опуса в Европе. По их требованию, например, приостановили публикацию "Ложного Петра III" в Гааге. Однако это не всегда получалось. Уже в 1776 году вышел немецкий перевод, и, что любопытно, издан он был в Лейпциге, а на титульной странице значился Лондон, как и в оригинальном издании. Тогда же "Ложный Петр III" попал в Польшу, чему, возможно, также способствовали англичане. До них доходили слухи о том, что в пугачевском войске есть польские конфедераты и что их братья по оружию в недавно разделенной Польше будут готовы рано или поздно поддержать русских бунтарей.

Несмотря на запреты, издание попало в Россию осенью 1775 года, и читали его здесь с неменьшим интересом, чем в Европе. В 1809 году оно было переведено на русский язык — и сильно при этом отредактировано. Даже в таком отцензурированном, купированном виде книга неприятно поразила Александра I: император заметил, что она может иметь "неприятные действия над читателями", и осведомился, как цензура вообще ее пропустила. Цензору пришлось доказывать, что он нарочно выкинул ряд мест, чтобы порядок глав нарушился и смысл повествования замутнился, а от возмути­тельной книги остались бы только "высочайшие указы и при них смесь нелепых разбойнических и романических происшествий"; его объясне­ние сочли "дерзостью". Но, хотя продажа русского издания была спешно запрещена, а все существующие экземпляры конфискованы у торговцев, оказалось уже поздно: почти весь тираж (1800 экземпляров) довольно дорогой книги разошелся, и его с интересом читали в Москве и Петербурге — ведь это иностранное сочинение оказалось первой книгой о Пугачеве на русском языке.

Неудивительно, что впоследствии роман привлек внимание Александра Пушкина, обдумывающего собственную "Историю Пугачева". Сперва он считал его русской книгой и в первом наброске предисловия к "Истории" писал: "Ист[ория] Пугачева мало известна — при Ек[атерине] запрещено было о нем говорить. При Алекс[андре] написан глупый роман…" Затем, узнав о существовании немецкого текста, Пушкин назвал "Ложного Петра" "пустым немецким романом". Тем не менее эта книга, среди прочих материалов, повлияла на создание "Истории Пугачева". Из "глупой" книги все же вышел толк.


https://arzamas.academy/mag/259-pugatchew


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/397581.html


Метки:  

Марина Цветаева о "Капитанской дочке"

Четверг, 24 Мая 2018 г. 14:58 + в цитатник

В Пугачеве Пушкин дал самое страшное очарование: зла, на минуту ставшего добром, всю свою самосилу (зла) перекинувшего на добро. Пушкин в своем Пугачеве дал нам неразрешимую загадку: злодеяния — и чистого сердца. Пушкин в Пугачеве дал нам доброго разбойника. И как же нам ему не поддаться, раз мы уже поддались — просто разбойнику?

Дав нам такого Пугачева, чему же поддался сам Пушкин? Высшему, что есть: поэту в себе. Непогрешимому чутью поэта на — пусть не бывшее, но могшее бы быть. Долженствовавшее бы быть. (“По сему, что поэт есть творитель…”)

И сильна же вещь — поэзия, раз все знание всего николаевского архива, саморучное, самоочное знание и изыскание не смогли не только убить, но пригасить в поэте его яснозрения.

Больше скажу: чем больше Пушкин Пугачева знал, тем тверже знал — другое, чем яснее видел, тем яснее видел — другое.

Можно сказать, что “Капитанская дочка” в нем писалась одновременно с “Историей Пугачевского бунта”, с ним со-писалась, из каждой строки последнего вырастая, каждую перерастая, писалась над страницей, над ней — надстраивалась, сама, свободно и законно, как живое опровержение, здесь рукой поэта творящееся: неправде фактов — самописалась.

“Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман”.

Если Пушкин о Наполеоне, своем и всей мировой лирики боге, отвечая досужему резонеру, разубеждавшему его в том, что Наполеон в Яффе прикасался к чумным, если Пушкин о Наполеоне мог сказать:

Тьмы низких истин нам дороже
Нас возвышающий обман,

— то насколько это уместнее звучит о Пугачеве, достоверные низкие истины о котором он глазами вычитывал и своей рукой выписывал — ряд месяцев.

О Наполеоне Пушкин это сказал.

С Пугачевым он это сделал.

По окончании “Капитанской дочки” у нас о Пугачеве не осталось ни одной низкой истины, из всей тьмы низких истин — ни одной.

Чисто.

И эта чистота есть — поэт.

Марина Цветаева "Пушкин и Пугачев"


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/397371.html


Метки:  

Были ли случаи, когда Екатерина миловала подозреваемых в содействии Пугачёву?

Четверг, 24 Мая 2018 г. 00:51 + в цитатник

Были ли случаи, когда Екатерина миловала подозреваемых в содействии Пугачёву, как это случилось с Гринёвым?

Цензор Корсаков пытался выяснить у Пушкина, основан ли этот эпизод на реальных событиях, тот отвечал: "Роман мой основан на предании, некогда слышанном мною, будто бы один из офицеров, изменивших своему долгу и перешедших в шайки пугачёвские, был помилован императрицей по просьбе престарелого отца, кинувшегося ей в ноги".

Речь об истории офицера Михаила Шванвича, который перешёл на сторону восставших и служил у Пугачёва секретарём Военной коллегии. После разгрома восстания Шванвича привезли на Болотную площадь вместе с Пугачёвым и соратниками, в отличие от остальных он подвергся лишь гражданской казни — над его головой преломили шпагу, а затем сослали в Сибирь. Случай Шванвича был единичным: остальные дворяне переходили на сторону Пугачёва лишь ради спасения жизни и при первой возможности бежали в лагерь правительственных войск.

Тем не менее, согласно "Сентенции" Екатерины от 10 января 1775 года, где содержался приговор участникам восстания, девять казаков, добровольно сдавшихся властям, были освобождены от наказания и отправлены на поселение в Лифляндскую губернию. Кстати, как указывает филолог Александр Осповат, Екатерина милует Гринёва, даже не интересуясь содержанием его дела: с того момента, как Маша рассказывает императрице о судьбе Гринёва, до объявления о помиловании проходит в лучшем случае несколько часов, изучить за это время материалы следствия, идущего в Казани, невозможно физически.


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/397183.html


Метки:  

О слове "крыса"

Среда, 23 Мая 2018 г. 15:11 + в цитатник
Как известно, наше слово "крыса" - слово исключительно великорусское, оно более русское, чем, например, слова "лапти" или "самовар". На Западной Руси этот грызун именуется иначе: "пасюк", "щур" и др.
По Словарю Даля, именований у RATTUS'а много: "гад, гадина, гнус, касть, пакостища, поганка, плюгава и пр.".

Вопрос:
Почему за этим грызуном у нас закрепилось лишь одно именование: КРЫСА?
Не потому ли, что оно введено в Большую Литературу Александром Сергеевичем Пушкиным?

"Послание Дельвигу" (1827):
Творенье Фихте и Платона
Да два восточных лексикона
Под паутиною в углу
Лежали грудой на полу, -
Предмет занятий разнородных
Учёного да крыс голодных.


"Песни Западных Славян":
В третий день вошёл карлик малый, -
Мог бы он верьхом сидеть на крысе,
Но сверкали у него злые глазки.


"Гарнизонную крысу" мы видим в "Капитанской дочке".

В черновике Пятой главы "Евгения Онегина" (1826) пушкинисты разобрали слова: "там крысьи лапки" (явно, для "Сна Татьяны").
------------
Чуть позже, в самом начале Гоголевского "Ревизора":
"Я как будто предчувствовал: сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывал: чёрные, неестественной величины! пришли, понюхали - и пошли прочь."
------------
Вопрос второй:
Известно ли кому употребление слова "крыса" в Русской Литературе 18-19 вв., - в до-Пушкинскую эпоху, до 1826 года?

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/396960.html


Предисловие к книге В.Н. Катасонова "ХОЖДЕНИЕ ПО ВОДАМ" о "Капитанской дочке" А.С Пушкина

Вторник, 22 Мая 2018 г. 17:47 + в цитатник



Все более грубеет, все более дичает наш мир в преддверии третьего тысячелетия от Рождества Христова... Вопреки всем надеждам гуманистов, сила и насилие становятся господствующими факторами нашей культуры. Все ищут силы: силы денег, оружия, мышц, воли... Слабеет вера в слово, деградируют словесные искусства: поэзия, литература. Остается лишь то, что непосредственно связано с социальным действием, с политикой: документальный репортаж, газета.


Все ищут силы... Однако, замечаешь, что вместе с идолатрией силы убывает и вера в Истину... А ведь Истина тоже сила. И более того: Истина - самая сильная сила. Ведь именно силой истины, а не силой материальной победил мир Христос. Именно это было во все времена соблазном для поклоняющихся силе: "Сойди с креста - и уверуем!" И именно этой Христовой силой побеждали мир христиане...

Пушкин всю жизнь мучительно искал Истины. Как жить в этом мире, где ложь и насилие правят бал? Как справиться со страстями, гнездящимися в твоем же собственном сердце, как спастись от неизбежной, беспощадной судьбы, творимой этими страстями?.. За что держаться?.. В "Капитанской дочке", законченной в 1836 предсмертном году, ответ уже найден: держаться надо за Истину, за Христову истину. А это значит: за любовь, за милосердие.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал...

Как?.. Добрые чувства? Милосердие и любовь? Такие хрупкие и деликатные чувства в столь злом и ожесточенном мире? Разве это возможно?- Да, именно так, как и учил Христос. И как показывал это Пушкин в своих лучших произведениях.
Пушкин... Его значение со временем все возрастает. Есть в сегодняшнем недоверии к психологическому роману XIX века, к психологизму вообще, и своя правда. Люди сыты прекраснодушными утопиями и самообольщениями. Хочется истины и истинной реальности.

Во времена, когда уже забрезжили в туманной перспективе контуры конечных исторических свершений, одной психологии уже мало... Поэтому отступает все чисто психологическое, самодостаточно гуманистическое на второй план. И остается Пушкин. И, наверное, Достоевский, психологизм которого был слишком онтологичен, чтобы вместиться целиком в XIX век... И как православная икона, сознательно изгоняющая льстивый психологизм, показывает нам не преходящую прелесть лица, а пребывающий лик вечности, так и проза Пушкина, сдержанная, трезвая порою до ироничности, но искренняя и целомудренная, стремится во временном разглядеть вечное, зовет к самоуглублению и размышлению.

Поразмышляем вместе...

читать книгу http://katasonov-vn.narod.ru/statji/razdel4/4-1_v.n.katasonov_khozhdenie_po_vodam.htm

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/396676.html


Метки:  

Спектакль по мистическим произведениям А.С.Пушкина

Вторник, 22 Мая 2018 г. 00:06 + в цитатник
В воскресенье, 27 мая, в 19:00 Студия Московского театра "На досках" приглашает всех на спектакль по мистическим произведениям А.С.Пушкина! Запись по телефону (495) 650-57-45.

Адрес: Вспольный переулок, 21.

В спектакль вошли:
"Бесы", "Демон", "Сцена из Фауста", "Наброски к замыслу о Фаусте", "Жил на свете рыцарь бедный", "Сказка о золотом петушке", "Гробовщик", "Медный всадник" (отрывок), "Анджело", "Сон Татьяны" (отрывок из 5-й главы поэмы "Евгений Онегин"), "Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы".


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/396520.html


Метки:  

"Пимен является убеждённым реакционером-клерикалом и ненавистником Годунова"

Понедельник, 21 Мая 2018 г. 19:36 + в цитатник

Приходит из школы Николка, внук нашего конюха Пантелеича – и даже не с "двойкой", а с форменным "колом" по русской литературе в дневнике. Весь зарёванный. И всё прямо как по Черномырдину: "Никогда такого не было, и вот опять!"

Расписывается Пантелеич в дневнике, снимает ремень и начинает направлять своего внука на путь просветления. И, выпоров Николку для его же пользы, читает вслух его сочинение "Борис Годунов", за которое учительница русского языка и литературы родителей в школу вызывает.

Читает Пантелеич сочинение, а у самого очки на лоб лезут. Для ясности даю краткий пересказ николкиной версии пушкинской трагедии.

"События в Угличе являются предметом слухов, клеветы, бреда; даже рассказы очевидцев, таких как Шуйский и Пимен, являются своекорыстными, полными лицемерия и фейковых чудес. Сам Пимен свидетелем убийства не был, и когда пишет, что мёртвое тело царевича при виде убийц затрепетало, то "врёт, как очевидец". Такого не может быть, потому что не может быть никогда.

Рассказывая эту историю Григорию, Пимен тонко и со знанием дела манипулирует Григорием, провоцируя его на самозванство и свержение царя Бориса, т.е. готовит его в качестве орудия возмездия царю.

Пимен является убеждённым реакционером-клерикалом и ненавистником Годунова. В монастырь же он подался, опасаясь незаконных репрессий, а также из властолюбивых побуждений, поскольку Иван Грозный благоволил монахам, а те подогревали в нём религиозный дурман, приобретая тем самым власть над царём..."

Одним словом, получается, что Пимен фактически вербует Гришку Отрепьева и направляет его на свержение самодержавия во имя европеизации России. Попутно поминается и Мейерхольд. Он что-то подобное даже поставить на сцене порывался. В общем, не "народная трагедия", а сногсшибательный политический детектив и триллер.


Не стерпела Ефросинья Андреевна, педагог старой закалки, и влепила Николке "кол".

- Ты что же, шельмец, написал?! - грозно вопрошает Пантелеич. А Николка потирает больные места и хнычет:

- Это я из интернета взял. Хотелось чего-то оригинального, чтобы "пятёрку" получить, а то из века в век одно и то же про Пимена пишут.
- Я тебе дам по помойкам шарить! - грозно говорит ему Пантелеич.

- Я не на помойке это нашёл, - хнычет Николка. - Это три американки, авторитетные пушкинистки, между прочим, написали, а у нас их перевели и в Питере в издательстве "Академический тупик" пропечатали.

И показывает положительную рецензию на эти опусы в "Зависимой газете"

Ахнул Пантелеич и, как стоял, так на стул и упал.

А потом рассказал это мне. Залез я в интернет, нашёл эти книжки и подтвердил, что Николку можно считать невинно репрессированным, потому что именно так учат заморского и нашего читателя те американки, что у себя в авторитете ходят.

И нашла их Америка не на помойке, а в самых престижных своих университетах. И в те же самые университеты работать направила, чтоб учить своих единоплеменников понимать "тёмную русскую душу".

И вот, что я подумал. Ежели у них суперэлита с такими мозгами, то чего же эти советники своим начальникам и правителям насоветовать могут? Ведь это жуть какая-то, не имеющая к реальности никакого отношения. И с таким-то серым веществом в черепной коробке они ещё и внешней политикой "на русском направлении" занимаются…

Страшно мне стало. Мы–то полагаем, что Америка придуряется, а она всерьез так думает.
И вспомнил я фразу одной популярной декадентки: "Как страшно жить!"

Рассказал я всё это участковому Ёлкину, а он возьми да и накатай в ФСБ бумагу с просьбой разобраться с издательством "Академический тупик" и сурово покарать виновных в дебилизации нашего юношества.
Ждём ответа.

Давно сидим, давно ждём.

http://www.narpolit.com/index.php/zametki-narodnogo-politologa/495-uzhasnoe-v-malom.html


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/396238.html


Метки:  

"Пиковая Дама"

Понедельник, 21 Мая 2018 г. 10:59 + в цитатник
Глава первая (говорит Павел Александрович Томский) -
"моя бабушка графиня Анна Федотовна";
"у неё было четверо сыновей, в том числе и мой отец";
"мне рассказывал дядя, граф Иван Ильич".

Глава вторая -
"слуга вошёл и подал графине книги от князя Павла Александровича";
и далее (говорит графиня) - "отошли это князю Павлу и вели благодарить".

Вопрос:
почему внук графини князь?
Неужели его отец, сын графини, граф Александр Ильич Томский получил за что-то княжеский титул?
Никаких оснований предполагать это Пушкин не даёт.
-----
Ни черновики повести, ни беловые её рукописи (для издателей и для типографии), как сообщают пушкинисты, не сохранились.
Предполагаю, что в рукописях семейство Томских было титуловано как княжеское, но для рукописи типографской титул был спешно заменён на графский.
Эта замена хоть как-то ретушировала "сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной" (Пушкин, 1834).
Но, по всеобщему недосмотру, во второй главе повести сохранились два следа прежнего титулования: князь Павел.

Ещё один след вижу в Посмертном издании сочинений Пушкина 1838 года где (помнится, на стр. 21 соответствующего тома) Анна Федотовна названа княгиней.
Какова ситуация с титулами в первом издании 1834 года, - не знаю.

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/395803.html


О Юрии Лотмане: как поколебался авторитет этого пушкиноведа...

Воскресенье, 20 Мая 2018 г. 22:48 + в цитатник
Вот, что пишет о создании Пушкиным "Бесов" Ю. Лотман: "Свадьба и семейная жизнь требовали расходов, а финансовые дела родителей невесты были расстроены, пушкинские родители также были в долгах... В денежных хлопотах ушло лето. В августе Пушкин вновь приехал в Москву, где посетил умирающего дядю Василия Львовича. Настроение было тяжелое: он рассорился с будущей тещей и в раздражении написал невесте письмо, в котором возвращал ей слово. Надо было ехать в деревню, а Пушкин и сам не знал, жених он еще или нет. В частные переживания ворвались исторические: в Париже началась революция, в Москве — холера. 31 августа в смутном настроении он выехал из Москвы в Болдино. Приближалась осень — пушкинская "пора стихов".
Пушкин хотел венчаться без приданого, но тщеславная мать Натальи Николаевны не могла этого допустить, и Пушкину пришлось самому доставать деньги на приданое, которое он якобы получал за невестой.
Пушкин приехал в Болдино в подавленном настроении. Не случайно первыми стихотворениями этой осени были одно из самых тревожных и напряженных стихотворений Пушкина “Бесы”..". (Лотман Ю. М. Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки, 1960—1990; "Евгений Онегин": Комментарий. — СПб.: Искусство-СПБ, 1995. — С. 141-142).
Ну да. Наталья Ивановна во всем виновата. Расстроился Александр Сергеевич из-за приданого и сварливой тещи и написал с горя "Бесов". А тут еще и революция во Франции так некстати случилась.
Но не мог же ведущий телепрограмм о русской культуре Ю. Лотман не знать, что "Бесы" написаны за год до того, как на него осуществила "наезд" будущая теща! Кстати, понятие "наезд" известно на Руси с XVI в. и означало оно "взять свое без суда".
из исследования по "Борису Годунову" профессора Бориса Александровича Куркина

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/395588.html


Метки:  

Дары любви

Воскресенье, 20 Мая 2018 г. 17:59 + в цитатник
Любовь щедра. Порой ее дары вызывающе демонстративны, порой – бесхитростны и даже прагматичны. Знаки любви бесценны и способны умерить боль разлуки – тем мучительнее с ними расставаться. Литературовед Юрий Никишов, приведя примеры трогательных, скромных и не очень подношений, отраженные в советских песнях, обращается к творчеству Пушкина. Как говорится, почувствуйте разницу.


Какими бывают дары любви?

Миллион, миллион, миллион алых роз

Из окна, из окна, из окна видишь ты…

Ты сегодня мне принес

Не букет из пышных роз

Не тюльпаны и не лилии

Протянул мне робко ты

Очень скромные цветы,

Но они такие милые!

Ландыши, ландыши!

Светлого мая привет…

Мы тебе колхозом дом построим,

Чтобы было видно по всему:

Здесь живет семья российского героя,

Грудью защищавшего страну…

А в лирике Пушкина?

Пишутся стихи разные. Они не то чтобы спорят друг с другом – они закрепляют настроения мгновений и потому оказываются даже контрастными; явление предстает выпуклым, когда меняется угол обзора.

Вот набросок 1824 года:

Пускай увенчанный любовью красоты

В заветном золоте хранит ее черты

И письма тайные, награды долгой муки,

Но в тихие часы томительной разлуки

Ничто, ничто моих не радует очей,

И ни единый дар возлюбленной моей,

Святой залог любви, утеха грусти нежной –

Не лечит ран любви безумной, безнадежной.

Тут явлен максимализм поэта: его душу не согревают знаки-символы, поэт не желает каким-либо образом скрашивать разлуку, потому что отвергает самое разлуку и на меньшее не согласен.

Порыв преодолеть разлуку основан на волевом импульсе; темперамент подбивает поэта на такие решения. Но человек вынужден признавать давление обстоятельств, которые оказываются сильнее его. Можно сетовать на разлуку, но одного желания прервать ее бывает мало. В таких обстоятельствах обретают цену отвергнутые было знаки любви.

Так рождается "Сожженное письмо". Стихотворение отличается предельной эмоциональной напряженностью. Нервный ритм пронзительно передает неравномерность движения времени.

Прощай, письмо любви, прощай! Она велела…

Решение не обсуждается, альтернативы не имеет, оно неотвратимо, как вынесенный приговор. Наступает пора его исполнения. Но мучительно медленно высказывается переживаемое состояние. К прежней нерешительности добавляется новая и неизбежная пауза.

Как долго медлил я, как долго не хотела

Рука предать огню все радости мои!..

Но полно, час настал: гори, письмо любви.

Готов я…

Рука совершает роковое движение – и наступает состояние психологического шока:

…ничему душа моя не внемлет.

Уж пламя жадное листы твои приемлет…

Эта "бесчувственность" означает неспособность совершать какие-либо действия, но человек весь обращается в зрение, и память навечно фиксирует каждое мгновение происходящего.

Темп убыстряется; летучие мгновения уже некогда схватывать фразами – только отдельными словами:

Минуту!.. вспыхнули… пылают… легкий дым,

Виясь, теряется с молением моим.

Уж перстня верного утратя впечатленье,

Растопленный сургуч кипит…

И вновь медленные сообщения эпилога, когда спешить уже некуда и незачем:

О провиденье!

Свершилось! Темные свернулися листы;

На легком пепле их заветные черты

Белеют… Грудь моя стеснилась. Пепел милый,

Отрада бедная в судьбе моей унылой,

Останься век со мной на горестной груди…

Последняя строка оставлена без своей рифменной пары: сообщение исчерпано, и нет сил, нет надобности формально завершать министрофу.

В безропотной готовности поэта выполнить требование любимой ("Она велела…") – при всей тягостности этого требования – проявляется великодушие и благородство.

В наброске "Пускай увенчанный любовью красоты…" снисходительное замечание поэта в адрес хранящих символы любви было выбором других. Теперь самому остается свято хранить символ, прямо названный "отрада бедная". Изменился не поэт, изменились обстоятельства.

А вскоре мотив дара любви получает завершение в стихотворении "Храни меня, мой талисман…". Это удивительное творение по глубине мысли, чистоте душевных движений, хрустальной прозрачности рисунка; это один из шедевров пушкинской лирики.

Вначале мощный аккорд зачина, введение в суть темы и обстоятельств, ее рождающих.

Храни меня, мой талисман,

Храни меня во дни гоненья,

Во дни раскаянья, волненья:

Ты в день печали был мне дан.

Далее идут две строфы, развивающие мотив универсального действия талисмана. Происходит композиционная перестройка рисунка строфы: все они включают рефрен – строку "Храни меня, мой талисман", но во вступительной строфе она была ее запевом, теперь она перемещается в концовку строф, принимает на себя тяжесть итога.

Когда подымет океан

Вокруг меня валы ревучи,

Когда грозою грянут тучи –

Храни меня, мой талисман.

В уединенье чуждых стран,

На лоне скучного покоя,

В тревоге пламенного боя

Храни меня, мой талисман.

Строфы объединены формой перечня, но при единстве приема они разные. Первая развертывается по временному принципу (когда), вторая – по пространственному (где). При относительном содержательном равноправии строф поменять их местами нельзя: первая подхватывает временной принцип, намеченный уже во вступительной строфе.

Итак, тема мотивирована, обозначены ее параметры. Было бы возможно на этом исчерпать тему! Но Пушкин завершает лишь описательную часть стихотворения и переходит к аналитической.

Священный сладостный обман,

Души волшебное светило…

Оно сокрылось, изменило...

Храни меня, мой талисман.

До сих пор сквозная строка стихотворения, обращенная к талисману, была логическим завершением строфы. Теперь она эту логику нарушает. Итоговый призыв звучит не как естественный вывод, но вопреки мотивировкам; "талисман" на сей раз рифмуется с "обман". (К слову: сквозное "талисман" вытягивает и сквозную, пятикратно повторенную мужскую рифму, единую для всего стихотворения: дан – океан – стран – обман – ран). Рифма "обман" не свидетельствует о разочаровании в самом символе любви: обнаруживаются противоречия в чувстве, может быть, связанные с обстоятельствами любви. Какие страсти кипят в душе поэта! Души светило "сокрылось, изменило" – это беда, драма; но светило было (может быть, и остается) волшебным. Когда открывается обман, он отвергается. А если обман – сладостный? Решимость отторжения умеряется. Но если сладостный обман – священный? Святынями не разбрасываются. Четвертая строфа вносит решительные перемены в эмоциональный строй стихотворения. Вначале шли чеканные клятвенные заверения. Теперь обнажаются драматические осложнения в предмете любви. В сущности, поэт оказывается перед выбором: либо испить чашу разочарования, либо демонстративно ее отодвинуть.

Поэт делает выбор без колебания: он остается верен своей любви. Выбор предрешен строкой-рефреном, но этого мало. Выбор не тривиален, он требует развертывания. Бросив взгляд в прошлое, поэт разворачивается к будущему. Этому посвящена заключительная, пятая строфа.

Пускай же ввек сердечных ран

Не растравит воспоминанье.

Прощай, надежда; спи, желанье;

Храни меня, мой талисман.

Оказывается, воспоминанье не безоблачно: оно может растравить сердечные раны, были и таковые. Нельзя сказать, что они забыты, что поэт делает вид, что раны не существенны. Больше того, недвусмысленно следует, что разлука любящих не временная, а вечная: "Прощай, надежда; спи, желанье..." Расставанье решительное, но к прошлому у поэта отношение возвышенное: нет желания ворошить боли, считать обиды; торжествует великодушие, крепнет "лелеющая душу гуманность". Получается так, что, думая о будущем, поэт больше говорит о прошлом, но тут нет противоречия: из прошлого отбирается нетленное. "Храни меня, мой талисман" – клятвенно завершает поэт строфу и стихотворение, и провозглашается не просто верность знаку любви. Хранительный талисман поэта – его душа, способность видеть все, а выбирать, с собою брать лишь светлое: в этом гарантия, что здание строится на прочном фундаменте.

https://discours.io/articles/culture/dary-lyubvi


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/395377.html


Метки:  

Остроты Пушкина

Воскресенье, 20 Мая 2018 г. 17:52 + в цитатник

Незадолго перед смертью Пушкин в Александрийском театре сидел рядом с двумя молодыми людьми, которые беспрестанно, кстати и не кстати, аплодировали Асенковой, знаменитой в то время актрисе.

Не зная Пушкина и видя, что он равнодушен к игре их любимицы, они начали шептаться и заключили довольно громко, что сосед их дурак, Пушкин, обратившись к ним, сказал:
- Вы, господа, назвали меня дураком.
Я - Пушкин и дал бы теперь же каждому из вас по оплеухе, да не хочу: Асенкова подумает, что я ей аплодирую.


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/395031.html


Метки:  

Минута юмора

Воскресенье, 13 Мая 2018 г. 10:55 + в цитатник
Евгений Онегин как блокбастер своего времени.

От создателя «Руслана и Людмилы» и «Бахчисарайского фонтана»
Евгений Онегин

Премьера: февраль 1825 Где читать: Независимый издатель. При поддержке Департамента народного просвещения Продюсер: Петр Плетнев Автор: Александр Пушкин

Эпизод 1 Дата выхода: февраль 1825 Продолжительность: 49 стр.

Краткое содержание: Молодой петербургский франт Евгений Онегин едет к умирающему дяде в деревню. Не застав дядю в живых, он узнает, что унаследовал имение.

«Не знаю, что будет „Онегин" далее: быть может, в следующих песнях он будет одного достоинства с „Дон Жуаном": чем дальше в лес, тем больше дров; но теперь он ниже „Бахчисарайского фонтана" и „Кавказского пленника". Я готов спорить об этом до второго пришествия»
Кондратий Рылеев (письмо Александру Пушкину, 10 марта 1825)
«Нет, Пушкин, нет, никогда не соглашусь, что поэма заключается в предмете, а не в исполнении! — Что свет можно описывать в поэтических формах — это несомненно, но дал ли ты Онегину поэтические формы, кроме стихов? поставил ли ты его в контраст со светом, чтобы в резком злословии показать его резкие черты? — Я вижу франта, который душой и телом предан моде — вижу человека, которых тысячи встречаю наяву, ибо самая холодность и мизантропия и странность теперь в числе туалетных приборов. Конечно, многие картины прелестны — но они не полны, ты схватил петербургский свет, но не проник в него. Прочти Бейрона; он, не знавши нашего Петербурга, описал его схоже — там, где касалось до глубокого познания людей. У него даже притворное пустословие скрывает в себе замечания философские, а про сатиру и говорить нечего»
Александр Бестужев (письмо Александру Пушкину, 9 марта 1825)
«Все тузы московские тебе кланяются и с большим удовольствием читают „Онегина"»
Иван Пущин (письмо Александру Пушкину, 2 апреля 1825)
«Надобно думать, что критика полагает народность русскую в русских черевиках, лаптях и бородах, и тогда только назвала бы „Онегина" народным, когда на сцене представился бы русский мужик, с русскими поговорками, побасенками, и проч.! — Народность бывает не в одном низшем классе: печать ее видна на всех званиях и везде. Наши богачи подражают французам, Петербург более всех русских городов похож на иностранный город; но и в быту богачей, и в Петербурге никакой иностранец совершенно не забудется, всегда увидит предметы, напоминающие ему Русь; так и в „Онегине". Общество, куда поставил своего героя Пушкин, мало представляет отпечатков русского народного быта, но все сии отпечатки подмечены и выражены с удивительным искусством»
Николай Полевой («Московский телеграф», 25 августа 1825)


Эпизод 2 Дата выхода: октябрь 1826 Продолжительность: 42 стр.

Краткое содержание: Онегин знакомится с соседом —вернувшимся из Германии молодым помещиком и начинающим поэтом Ленским, влюбленным в соседскую барышню Ольгу Ларину.

«Вот характер Чайльд-Гарольда, также молодого повесы, который, наскучив развратом, удалился из отечества и странствует, нося с собой грусть, пресыщение и ненависть к людям. Не знаем, что будет с Онегиным; до сих пор главные черты характера те же»
Фаддей Булгарин («Северная пчела», 4 ноября 1826)
«Вторая песнь по изобретению и изображению характеров несравненно превосходнее первой. В ней уже совсем исчезли следы впечатлений, оставляемых Байроном, и в «Северной пчеле» напрасно сравнивают Евгения Онегина с Чайльд-Гарольдом. Характер Онегина принадлежит нашему поэту и развит оригинально. Для такого характера все решают обстоятельства. Если они пробудят в Онегине сильные чувства, мы не удивимся: он способен быть минутным энтузиастом и повиноваться порывам души. Если жизнь его будет без приключений, он проживет спокойно, рассуждая умно, а действуя лениво»
Дмитрий Веневитинов (письмо Михаилу Погодину, 14 декабря 1826)
Эпизод 3 Дата выхода: октябрь 1827 Продолжительность: 51 стр.

Краткое содержание: Онегин представлен семье Лариных. Старшая сестра Ольги Татьяна влюбляется в него с первого взгляда и признается ему в своих чувствах в письме.

«Автор сказывал, что он долго не мог решиться, как заставить писать Татьяну без нарушения женского единства и правдоподобия в слоге: от страха сбиться на академическую оду думал он написать письмо прозою, думал даже написать его по-французски; но наконец счастливое вдохновение пришло кстати, и сердце женское напросто и свободно заговорило русским языком, не задерживая и не тужая выражений чувства справками со словарем Татищева и грамматикой Меморского»
Петр Вяземский («Московский телеграф» № 16, 1827)
Эпизод 4 Дата выхода: январь 1828 Продолжительность: 92 стр.

Краткое содержание: Онегин отвергает Татьяну и на праздновании ее именин демонстративно кокетничает с Ольгой.

«Вышли у нас еще две песни Онегина. Каждый о них толкует по-своему: одни хвалят, другие бранят и все читают. Я очень люблю обширный план твоего „Онегина"; но большее число его не понимает. Ищут романической завязки, ищут обыкновенного и, разумеется, не находят. Высокая поэтическая простота твоего создания кажется им бедностию вымысла, они не замечают, что старая и новая Россия, жизнь во всех ее изменениях проходит перед их глазами»
Евгений Баратынский (письмо Александру Пушкину, февраль 1828)
«Главный недостаток сего романа есть недостаток связи и плана. При всей прелести разнообразия, множество беспрерывных отступлений от главного предмета наконец становится утомительным — так же, как сладкое наконец становится приторным. Пусть прочтут для поверки пять глав „Онегина" сряду. Видно, что поэт нисколько не хотел затруднять свое воображение, не хотел обдумывать, а писал все, что приходило на мысль...»
Борис Федоров («Санкт-Петербургский зритель», ноябрь 1828)
Эпизод 5 Дата выхода: март 1828 Продолжительность: 46 стр.

Краткое содержание: Ленский вызывает Онегина на дуэль. Онегин принимает вызов и убивает Ленского.

«В „Онегине" можно заметить, что гений нашего поэта требует нового направления, что он не доволен самим собой»
Ксенофонт Полевой («Московский телеграф», 10 марта 1829)
«Онегин есть существо совершенно обыкновенное и ничтожное. Он также равнодушен ко всему окружающему, но не ожесточение, а неспособность любить сделала его холодным. Его молодость также прошла в вихре забав и рассеяния, но он не завлечен был кипением страстной, ненасытной души, но на паркете провел пустую, холодную жизнь молодого франта. <...> Нет ничего обыкновеннее такого рода людей, и всего меньше поэзии в таком характере»
Иван Киреевский («Московский вестник», май 1828)
«Дамы вообще в ужасном негодовании на Пушкина за то презрение, которое он к ним при всяком случае обнаруживает в стихах своих, за злость, с которою придирается. Это — Leze-Majeste, нашептывают им их чичисбеи, и мы не знаем, каково будет жить поэту на свете, если могущественные дщери Евы внемлют духу мести. Вызов Ленского называют несообразностию. Il n’est pas du tout motive, все кричат в один голос. Взбалмошный Онегин на месте Ленского мог вызвать своего противника на дуэль, а Ленский — никак. Да и за что было Онегину бесить его? Жалеют, что Ленский только описывается, а не представляется в действии»
Михаил Погодин («Московский вестник», апрель 1828)
Эпизод 6 Дата выхода: март 1830 Продолжительность: 53 стр.

Краткое содержание: Татьяна вместе с матерью уезжают в Москву на «ярмарку невест». Она все еще влюблена в Онегина.

«Первая глава „Онегина" и две-три, следовавшие за ней, нравились и пленяли... <...> Цена новости исчезла — и тот же Онегин нравится уже не так, как прежде. Надобно прибавить, что поэт и сам утомился. В некоторых местах 7-й главы „Онегина" он даже повторяет сам себя»
Николай Полевой («Московский телеграф», 15 марта 1830)
«Мы никогда не думали, чтобы сии предметы могли составлять прелесть поэзии и чтоб картина горшков и кастрюль et cetera была так приманчива»
Фаддей Булгарин («Северная пчела», 22 марта 1830)
«В чем состоит истинное достоинство поэзии?.. В приличном выборе предмета, достойного поэзии... Если же дарование поэта признается истинным только в изображении слишком возвышенных предметов, как, например, что баба в пестрой панёве шла через барский двор белье повесить на забор, а между тем две утки полоскались в луже и козел дрался с дворовою собакой, или если истинные красоты поэзии состоят в мастерском исчислении поваренной утвари и разных домашних пожитков, как например: стульев, сундуков, тюфяков, перин, клеток с петухами, кастрюлек, горшков, тазов et cetera,— то chacun a son gout, Messieurs»
«Северный Меркурий» (4 апреля 1830)
Эпизод 7 Дата выхода: январь 1832 Продолжительность: 51 стр.

Краткое содержание: Спустя несколько лет Татьяна и Онегин встречаются в Петербурге. Татьяна — жена известного в высшем обществе генерала. Онегин понимает, что любит Татьяну, и признается ей в своих чувствах в письме. Татьяна отвечает отказом.

«Было время, когда каждый стих Пушкина считался драгоценным приобретением, новым перлом нашей литературы. <...> Какие рукоплескания встретили „Евгения Онегина" в колыбели! <...> Но теперь — какая удивительная перемена! Произведения Пушкина являются и проходят почти неприметно. Блистательная жизнь „Евгения Онегина", коего каждая глава, бывало, считалась эпохой, оканчивается почти насильственно, перескоком через целую главу: и это не производит никакого движения, не возбуждает никакого участия»
Николай Надеждин («Телескоп», март 1832)


Журнал "Коммерсантъ Weekend" №10 от 30.03.2017, стр. 10
Цитируется по https://olegchagin.livejournal.com/1260431.html
Редактура моя - А.Ш.

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/394977.html


Метки:  

Без заголовка

Пятница, 11 Мая 2018 г. 00:37 + в цитатник
Побывал сегодня на заседании Пушкинской комиссии в ИМЛИ, где Непомнящий читал и комментировал 7 и 8 главы Евгения Онегина и, по просьбе слушателей, попробовал прочитать главу с путешествием Онегина, но довольно быстро свернул это чтение. Было не более 20 человек, порадовало присутствие молодежи. Валентин Семенович был грустен, ясен и предельно прост. Как лейтмотив всего выступления, чувствовалась его печаль об отсутствии глобальной востребованности идейно-поэтического мира Пушкина в современности. Хотя, мне вспомнились евангельские слова об умершем зерне. Поговорили о невероятной чуткости и вдумчивости поэта относительно окружающего мира. Валентин Семенович представил всем свою сестру, которая сказала несколько ободряющих слов о том, что все происходящее имеет провиденциальный, светлый смысл. Закончилось все теплыми аплодисментами, букетами и поздравлениями Валентина Семеновича с Днем рождения.

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/394580.html


Метки:  

Неприметный персонаж в «Евгении Онегине»

Среда, 09 Мая 2018 г. 21:18 + в цитатник

Неприметный персонаж в «Евгении Онегине» / филология, Александр Пушкин, Евгений Онегин / Discours.io

Пушкинисты – народ серьезный, их крупные проблемы привлекают, до мелочей ли тут? И получилось: о главных героях романа в стихах писано-переписано (кому и чему верить?), а очень многое даже и не затронуто. Попробуем приглядеться к одному из таких неприметных персонажей…

Именины Татьяны превратились в своеобразный региональный съезд.

Вся сцена Пушкиным дана под "классицистский", ломоносовский, при этом специально в примечании оговоренный зачин:

Но вот багряною рукою

Заря от утренних долин

Выводит с солнцем за собою

Веселый праздник именин.

Этот веселый пародийный зачин делает тем более оправданным и пародирование классицистских имен-масок. Для сравнения: в списке действующих лиц в комедии В.В. Капниста "Ябеда" значатся: Кривосудов, председатель Гражданской палаты, члены палаты Бульбулькин, Атуев (предшественник гоголевского Ляпкина-Тяпкина как любителя псовой охоты), Паролькин, секретарь Кохтин, прокурор Хватайко. Однако не будем увлекаться чисто внешним сходством, ибо куда более существенно отличие пушкинского изображения от классицистского. Классицистские имена-маски выполняли роль универсальной характеристики в силу односторонности, однолинейности, статичности изображения характеров. Основная нагрузка пушкинского изображения ложится все-таки не на фамилии, а на лаконичные, но убийственно сильные детали самих характеристик. Да и фамилии лишены гротеска, ирония смягчена, уведена с поверхности вглубь.

В перечне индивидуально выделенных гостей представлен "уездный франтик Петушков". Тут начинает работать внутренняя форма слова. Петухов – в ином контексте могло бы звучать нейтрально; здесь же фамилия дана в уменьшительно-ломкой форме – Петушков. Мало этого: несерьезность, легковесность удваивается, возводится в квадрат – франтик Петушков. Заметим: "франт" на страницах романа встречается неоднократно, в разных контекстах; слово не означает геройства, но может приниматься всерьез. "Франтик Петушков" – иронично без всякой пощады. Разрушительную силу иронии довершает эпитет (это уже возведение в куб, только дроби: чем больше умножений, тем меньше фактический результат): "уездный франтик Петушков"... Вот и получилось нечто крикливое и до невзрачности мелкое.

Между тем даже сюжетная роль Петушкова немаловажна.

Обрадован музыки громом,

Оставя чашку чаю с ромом,

Парис окружных городков,

Подходит к Ольге Петушков,

К Татьяне Ленский...

И все чинно, все благопристойно: "бал блестит во всей красе"! Но стоит лишь Онегину выбрать на танец Ольгу – и все переменится: "Ленский мой / Всё видел: вспыхнул, сам не свой...".

Писарев, как известно, не увидел логики в поведении Ленского: "Что Онегин наклонялся к Ольге и шептал ей что-то, в этом, кажется, нет ничего преступного... В двадцатых годах комплименты были еще в полном ходу, и дамы были еще так наивны, что находили их лестными и приятными. Стало быть, ни Онегин, ни Ольга не позволили себе решительно ничего такого, что выходило бы из уровня принятых обычаев".

Как раз прецедент с Петушковым и показывает, что "трагедия" произошла не "по поводу котильона" (Писарев). Есть все основания предполагать "танцевальный флирт" Петушкова с Ольгой (иначе какой франтик, тем более Парис), но именно такой, который не выходил "из уровня принятых обычаев". И Ленский на его инициативу никак не реагирует: он не фанатичный ревнивец. Онегина он не прощает, поскольку оскорблен демонстративностью поступков былого друга; ошибается поэт только в понимании мотивировок странного поведения.

А имя Петушкова появится на страницах романа и еще раз. Старушка Ларина с некоторыми соседями говорит о загрустившей Татьяне.

"Не влюблена ль она?" – В кого же?

Буянов сватался: отказ.

Ивану Петушкову – тоже.

Петушков – Иван, оказывается. Мы-то его запомнили без имени: уездный франтик Петушков. Впрочем, знавали и с именем, только чужим, и это было комично, потому что "не по Сеньке шапка": "Парис окружных городков...". А он, на прощании с ним узнаем, Иван, с человеческим (для Лариной) именем, и к Татьяне сватается, только тоже, как Буянов, неизвестно – зачем.

И все-таки заметим: мельком, между прочим в повествование включаются сюжетные детали весьма значительного свойства. Движение романа и его сюжетный итог верно оценил С.Г. Бочаров: "На его свершившийся сюжет мы можем посмотреть как на свершившуюся возможность, которая не исчерпывает всей реальности. Герои больше своей судьбы, и не сбывшееся между ними – это тоже какая-то особая и ценная реальность. И это несбывшееся тоже входит в смысловой итог романа. Оно присутствует здесь как особая тема, как прерывистая “другая линия”…". И еще важное заключение: "Реальность, включающая в себя богатство возможностей – как иного хода действия и судьбы героев, так и возможностей будущего романа, литературного развития, – вот что такое “Евгений Онегин”".

Размышления над несбывшимися поворотами сюжета интересны и необходимы. Но в данном случае акции несостоявшихся женихов что-то добавят к нашему пониманию Татьяны (а это – особая тема). Для понимания женихов достаточно текста. Зато прочтение его с вниманием – дело не лишнее.

https://discours.io/articles/culture/neprimetnyy-personazh-v-evgenii-onegine


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/394278.html


Метки:  

Приглашение на цикл докладов В.С Непомнящего по главам из "Евгения Онегина"

Вторник, 01 Мая 2018 г. 18:20 + в цитатник
В ИМЛИ на заседании Пушкинской комиссии раз в неделю Валентин Семенович Непомнящий читает и комментирует главы из "Евгения Онегина". В мае заседания планируются и 3-го, и 10-го. Слушателей в большом зале, пишут, едва ли набирается 20 человек.
Не верю, что Пушкин стал не нужен, а Непомнящий неинтересен. Вероятно, люди просто не знают, какую уникальную возможность упускают.
http://pushkinopen.ru/

https://pushkinskij-dom.livejournal.com/394132.html


История одной пушкинской рифмы: как невозможное легко сделать возможным

Понедельник, 30 Апреля 2018 г. 11:18 + в цитатник

История одной пушкинской рифмы: как невозможное легко сделать возможным / русская литература, Александр Пушкин, поэзия, стихотворение / Discours.io

Известный русский литератор и критик Петр Вяземский утверждал, что совмещать в поэзии несовместимое в жизни – это не просто моветон, но даже табу. О том, как Пушкин не только сломал традицию, но и создал новую, рассказывает профессор Юрий Никишов.

Сначала о предыстории: она четко изложена в книге Ю.М. Лотмана "Роман А.С. Пушкина “Евгений Онегин”: Комментарий" (1980). Возьмем отсюда то, на что можно будет опереться.

Ученый приводит сетование Пушкина (в очерке "Путешествие из Москвы в Петербург"): "Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень непременно тащит за собою камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудной и чудной, верной и лицемерной, и проч.". Такая жалоба была не единственной.

Вяземский в 1819 году в послании "К В.А. Жуковскому" обращался к другу за помощью: "Как с рифмой совладать, подай ты мне совет". Себя он выставлял строгим приверженцем натуры, завидуя умельцам лихого рифмачества:

Умел бы, как другой, паря на небеса,
Я в пляску здесь пустить и горы и леса
И, в самый летний зной в лугах срывая розы,
Насильственно пригнать с Уральских гор морозы.

А вот теперь об истории.

Раньше Пушкин не употреблял такой рифмы: рифмовались, начиная с Лицея, довольно часто, розы – слёзы, а также, и в связке с ними, угрозы – грёзы – прозы. Есть рифма о розах – на лозах. В "Кавказском пленнике" рифма дана с изменением звучания слова железы – слезы. Вариант мужской рифмы встречается, но очень редко: роз – слёз – коз.

Осмеянная Вяземским рифма нарочито литературна, поскольку зарифмованные предметы погодно несовместимы. А Пушкин как будто нарочито поднимает брошенную перчатку! Рифма литературна? Так мы и делаем литературу, а не натуру копируем!

В концовке четвертой главы "Евгения Онегина" поэт рисует аномальное межсезонье: осени пора уступать место зиме, поскольку морозы уже нешуточные, но снега нет – и осень уже не осень, и зима еще не зима. (Впрочем, помечено: "Мелькает, вьется первый снег, / Звездами падая на брег"; но нет второго, который брега покроет, вообще сравняет их "пухлой пеленою"). Пушкин открыто озорует!

И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей…
(Читатель ждет уж рифмы розы;
На, вот возьми ее скорей!)

На поверку здесь созвучие более глубокое, каламбурное, за счет составной рифмы: морозы – рифмы розы.

Пушкин нарочито оставляет незавершенным первое двустишие: не обозначен предмет, который от морозов в полях серебрится; незавершенность предложения обозначена многоточием. Второе двустишие с первым синтаксически никак не связано, почему и замкнуто скобками. Четверостишие скомпановало две совершенно различные темы: описание природного явления и размышление на литературную тему, натуру и литературу (прошу прощения за эту – невысокого качества – рифму).

Между прочим, такое тесное соединение жизненного (бытового) и литературного явлений получилось тут отнюдь не впервые, оно весьма характерно для этого произведения, где нечто не просто описывается – о нем рассказывается поэтом, который очень часто обозначает свое при этом присутствие.

Собственно, так и начинается роман:

С героем моего романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас:
Онегин, добрый мой приятель

Так кто же Онегин: герой – или приятель? А у Пушкина не "или", у него "и". Это манера повествования. Так о герое, а вот описание: "Зима! Крестьянин, торжествуя…". Следует картинка как будто бы с натуры, а новая строфа решительно меняет ракурс: "Но, может быть, такого рода / Картины вас не привлекут…" Возникает рассуждение сугубо литературное – о слоге описания.

Для Пушкина Жизнь и Литература в сущности единый предмет, но многогранный: вот он повернут к нам одной сверкающей гранью, а легкое, почти незаметное движение – и предмет повернут, высвечивая грань другую.

Пушкин находит простое решение головоломки Вяземского о сезонном бытовании красивого цветка. Поэт в своем кабинете. За окном трещат морозы, а у камина тепло, ничто не мешает размышлять о чем угодно.

Самое любопытное: Пушкин не пользовался трудной рифмой, а пошутил над ней – и ввел ее в свой репертуар!

Тут приходится исправить странную, непонятную ошибку высокоэрудированного Ю.М. Лотмана, который посчитал: "Сам Пушкин только однажды использовал, кроме “Евгения Онегина”, “мороза – роза” (“Есть роза дивная: она…”)". Реально дело обстояло иначе. После каламбура Пушкин пользуется этой рифмой без всякой иронии. Так и в отмеченном Ю.М. Лотманом стихотворении о дивной розе. Для современного читателя смысл этого стихотворения (при жизни Пушкина не печатавшегося) затемнен обильными отсылками к античным понятиям; минутным розам противопоставляется (не боящаяся мороза) "неувядаемая роза". Этот образ метафоричен, и я не берусь расшифровать смысл этой метафоры.

А сам путь метафоризации предмета оказался перспективным, и он повторен в стихотворении, уже известном: "Зима. Что делать нам в деревне?" (1829). Концовка:

Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!

Тут именем цветка названа дева, и ей мороз не страшен; непринужденно преодолено решающее препятствие. Попутно создается и еще эффект контрастного сближения: "поцелуй пылает на морозе".

А вот строки, которые, конечно, на слуху, – в "Медном всаднике" (тут, правда, с переводом рифмы в мужской тип):

Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз.

Здесь метафора уступает место сравнению, оставляя предмету описания его собственный облик. Поэт лишь сохраняет привычную его перу тенденцию к гиперболизации, добавляя яркости естественному на морозе румянцу.

Так, владение словом позволило поэту решить задачу, которая воспринималась неразрешимой.

https://discours.io/articles/culture/istoriya-odnoy-pushkinskoy-rifmy-kak-nevozmozhnoe-legko-sdelat-vozmozhnym


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/393944.html


Метки:  

История одной пушкинской рифмы: как невозможное легко сделать возможным

Понедельник, 30 Апреля 2018 г. 11:18 + в цитатник

История одной пушкинской рифмы: как невозможное легко сделать возможным / русская литература, Александр Пушкин, поэзия, стихотворение / Discours.io

Известный русский литератор и критик Петр Вяземский утверждал, что совмещать в поэзии несовместимое в жизни – это не просто моветон, но даже табу. О том, как Пушкин не только сломал традицию, но и создал новую, рассказывает профессор Юрий Никишов.

Сначала о предыстории: она четко изложена в книге Ю.М. Лотмана "Роман А.С. Пушкина “Евгений Онегин”: Комментарий" (1980). Возьмем отсюда то, на что можно будет опереться.

Ученый приводит сетование Пушкина (в очерке "Путешествие из Москвы в Петербург"): "Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень непременно тащит за собою камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудной и чудной, верной и лицемерной, и проч.". Такая жалоба была не единственной.

Вяземский в 1819 году в послании "К В.А. Жуковскому" обращался к другу за помощью: "Как с рифмой совладать, подай ты мне совет". Себя он выставлял строгим приверженцем натуры, завидуя умельцам лихого рифмачества:

Умел бы, как другой, паря на небеса,
Я в пляску здесь пустить и горы и леса
И, в самый летний зной в лугах срывая розы,
Насильственно пригнать с Уральских гор морозы.

А вот теперь об истории.

Раньше Пушкин не употреблял такой рифмы: рифмовались, начиная с Лицея, довольно часто, розы – слёзы, а также, и в связке с ними, угрозы – грёзы – прозы. Есть рифма о розах – на лозах. В "Кавказском пленнике" рифма дана с изменением звучания слова железы – слезы. Вариант мужской рифмы встречается, но очень редко: роз – слёз – коз.

Осмеянная Вяземским рифма нарочито литературна, поскольку зарифмованные предметы погодно несовместимы. А Пушкин как будто нарочито поднимает брошенную перчатку! Рифма литературна? Так мы и делаем литературу, а не натуру копируем!

В концовке четвертой главы "Евгения Онегина" поэт рисует аномальное межсезонье: осени пора уступать место зиме, поскольку морозы уже нешуточные, но снега нет – и осень уже не осень, и зима еще не зима. (Впрочем, помечено: "Мелькает, вьется первый снег, / Звездами падая на брег"; но нет второго, который брега покроет, вообще сравняет их "пухлой пеленою"). Пушкин открыто озорует!

И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей…
(Читатель ждет уж рифмы розы;
На, вот возьми ее скорей!)

На поверку здесь созвучие более глубокое, каламбурное, за счет составной рифмы: морозы – рифмы розы.

Пушкин нарочито оставляет незавершенным первое двустишие: не обозначен предмет, который от морозов в полях серебрится; незавершенность предложения обозначена многоточием. Второе двустишие с первым синтаксически никак не связано, почему и замкнуто скобками. Четверостишие скомпановало две совершенно различные темы: описание природного явления и размышление на литературную тему, натуру и литературу (прошу прощения за эту – невысокого качества – рифму).

Между прочим, такое тесное соединение жизненного (бытового) и литературного явлений получилось тут отнюдь не впервые, оно весьма характерно для этого произведения, где нечто не просто описывается – о нем рассказывается поэтом, который очень часто обозначает свое при этом присутствие.

Собственно, так и начинается роман:

С героем моего романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас:
Онегин, добрый мой приятель

Так кто же Онегин: герой – или приятель? А у Пушкина не "или", у него "и". Это манера повествования. Так о герое, а вот описание: "Зима! Крестьянин, торжествуя…". Следует картинка как будто бы с натуры, а новая строфа решительно меняет ракурс: "Но, может быть, такого рода / Картины вас не привлекут…" Возникает рассуждение сугубо литературное – о слоге описания.

Для Пушкина Жизнь и Литература в сущности единый предмет, но многогранный: вот он повернут к нам одной сверкающей гранью, а легкое, почти незаметное движение – и предмет повернут, высвечивая грань другую.

Пушкин находит простое решение головоломки Вяземского о сезонном бытовании красивого цветка. Поэт в своем кабинете. За окном трещат морозы, а у камина тепло, ничто не мешает размышлять о чем угодно.

Самое любопытное: Пушкин не пользовался трудной рифмой, а пошутил над ней – и ввел ее в свой репертуар!

Тут приходится исправить странную, непонятную ошибку высокоэрудированного Ю.М. Лотмана, который посчитал: "Сам Пушкин только однажды использовал, кроме “Евгения Онегина”, “мороза – роза” (“Есть роза дивная: она…”)". Реально дело обстояло иначе. После каламбура Пушкин пользуется этой рифмой без всякой иронии. Так и в отмеченном Ю.М. Лотманом стихотворении о дивной розе. Для современного читателя смысл этого стихотворения (при жизни Пушкина не печатавшегося) затемнен обильными отсылками к античным понятиям; минутным розам противопоставляется (не боящаяся мороза) "неувядаемая роза". Этот образ метафоричен, и я не берусь расшифровать смысл этой метафоры.

А сам путь метафоризации предмета оказался перспективным, и он повторен в стихотворении, уже известном: "Зима. Что делать нам в деревне?" (1829). Концовка:

Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!

Тут именем цветка названа дева, и ей мороз не страшен; непринужденно преодолено решающее препятствие. Попутно создается и еще эффект контрастного сближения: "поцелуй пылает на морозе".

А вот строки, которые, конечно, на слуху, – в "Медном всаднике" (тут, правда, с переводом рифмы в мужской тип):

Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз.

Здесь метафора уступает место сравнению, оставляя предмету описания его собственный облик. Поэт лишь сохраняет привычную его перу тенденцию к гиперболизации, добавляя яркости естественному на морозе румянцу.

Так, владение словом позволило поэту решить задачу, которая воспринималась неразрешимой.

https://discours.io/articles/culture/istoriya-odnoy-pushkinskoy-rifmy-kak-nevozmozhnoe-legko-sdelat-vozmozhnym


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/393944.html


Метки:  

Онегин: бретер и человек, забывший, что был бретером

Воскресенье, 29 Апреля 2018 г. 00:26 + в цитатник

Онегин: бретер и человек, забывший, что был бретером / филология, русская литература, Александр Пушкин / Discours.io

"Евгений Онегин" – удивительное произведение. Здесь изобилие выразительных деталей, к каждой не хватает усердия приглядеться. А нередко потянешь за очень тоненькую ниточку – вытягивается нечто серьезное, помогающее уяснить важную проблему…

Вот одна из деталей такого рода.

И хоть он был повеса пылкой,

Но разлюбил он наконец

И брань, и саблю, и свинец.

Деталь попадала в поле зрения пушкинистов. Фрагмент, по мысли В.В. Набокова, "поражает своей неясностью". Исследователь склоняется к тому, чтобы видеть здесь смутный намек на дуэльную историю. Категоричен в своих примечаниях С.М. Бонди: "Здесь речь идет о дуэлях". В.А. Кошелев даже считает Онегина "поднаторевшим в брани", "опытным дуэлянтом".

Иначе понимал деталь Н.Л. Бродский: "…Признание, что Онегин когда-то любил “брань, саблю и свинец”, может быть истолкована как указание на связи статского молодого человека с военными, на его тяготение к кружку военной молодежи".

А как подает своего героя сам автор? Тут нас ждет неожиданность: Пушкин предпочитает мыслить альтернативно, ситуацию или поступок он объясняет не одним ("правильным") волеизъявлением, но несколькими, на выбор. Вырабатывается и такой прием: "не надобно всё высказывать – это есть тайна занимательности".

Связь статского человека с военными подтверждается дружеским общением Онегина с Кавериным, да и в его беседе с мужем Татьяны всплывают "проказы, шутки прежних лет". Онегин не похож на бретера, поскольку показан мастером избегать конфликтных ситуаций:

Когда ж хотелось уничтожить

Ему соперников своих,

Как он язвительно злословил!

Какие сети им готовил!

Но вы, блаженные мужья,

С ним оставались вы друзья…

Тут, пожалуй, поэт неудачно сместил акценты. "Блаженных мужей" вряд ли возможно аттестовать "соперниками": те браки заключались не по любви, а по расчету; у молодого красавца тут явное преимущество. Наличие соперников у Онегина можно предполагать – среди таких же Ловеласов, каким был он сам. Когда Онегин в шоке после своего реального рокового выстрела, поэт как будто дает ему время хоть немного придти в себя и дает обширное отступление, рисуя светские нравы, к которым и Онегин был когда-то причастен.

Приятно дерзкой эпиграммой

Взбесить оплошного врага;

Приятно зреть, как он, упрямо

Склонив бодливые рога,

Невольно в зеркало глядится

И узнавать себя стыдится;

Приятней, если он, друзья,

Завоет сдуру: это я!

Еще приятнее в молчанье

Ему готовить честный гроб

И тихо целить в бледный лоб

На благородном расстоянье…

Владение героя эпиграммами как оружием не раз отмечается в романе. Онегин умел "возбуждать улыбку дам / Огнем нежданных эпиграмм". Даже поэт заявляет, что не сразу привык "К его язвительному спору, / И к шутке с желчью пополам, / И злости мрачных эпиграмм".

Дуэлям совсем не обязательно было оканчиваться смертельным исходом. Онегин умел извлекать пользу из таких ситуаций. Имел талант "С ученым видом знатока / Хранить молчанье в важном споре" – и слыть умником. Чего доброго и в бескровных дуэлях слыл храбрецом. Кухней дуэльных историй Онегин, безусловно, владел. Если про него сказано, что он "разлюбил" оружие дуэлей, то нет оснований сомневаться: было время, когда он любил утверждать себя посредством дуэльных историй. Был ли Онегин бретером? Несомненно, был. Но и оставил это занятие – в числе других занятий светского человека.

Мы наблюдаем сугубо частный факт. А какая серьезная проблема за ним встает?

Пушкинисты не пытаются условиться, как воспринимать главного героя романа в стихах: героем статичным – или динамичным? Онегина видят и таким, и эдаким; далее констатации дело обычно не идет. Между тем две версии неравноценны, истинна только одна: Пушкин создает облик динамичного героя. Десять лет (от первых черновых строк до выхода романа в полном виде) провел поэт в работе над этим произведением – и что же, все это время разделял хандру, потом даже тоску героя? А сам в своем духовном развитии прошел колоссальный путь и героя, прощаясь с ним, именует "спутником странным"! Так что исследовательская задача не исчерпывается констатацией, надобно полностью осмыслить этапы эволюции героя (понятно: это тема для монографии, а не для краткой заметки). Но общее проявляется и в частном.

У нас господствует представление: в деревню приехал тот же самый светский лев, который блистал на столичном паркете. Это грубая ошибка. В деревню приехал человек, который еще в Петербурге порвал со светским образом жизни в силу разочарования в нем. Был в том числе и бретером? Был, но в новой жизни о том и забыл. Тут я выскажу мысль неожиданную: плохо, что забыл! Если бы не забыл – понимал бы, что своим демаршем против Ленского на именинах Татьяны он создал дуэльную ситуацию и подумал бы о том, как ее разрядить. А он получает от обиженного друга вызов совершенно неожиданно для себя и перед лицом торжествующего Зарецкого вынужден сказать, "что он всегда готов". Задним числом будет недоволен собой, но время упущено.

Появившись в деревне, Онегин очень быстро получил у соседей репутацию "опаснейшего чудака" и "фармазона". Не уточняется, знал ли Онегин, как его именуют соседи. Если бы и знал, вряд ли бы на то обиделся: тут соседи разоблачают сами себя. А теперь вдруг стал зависимым от "общественного мнения", которое вроде бы не слишком уважал? Но, во-первых, изменился – не означает: заново родился. Во-вторых, мнение мнению рознь. Отказ от дуэли после данного на нее согласия было слишком легко повернуть против дворянской чести; осталось действовать, "как в страшном, непонятном сне".

Онегин тяжко переживает то, что он стал невольным убийцей. Он и деревню покинул, поскольку "окровавленная тень / Ему являлась каждый день". И во время его второго столичного затворничества "пестрый фараон" воображения вновь и вновь воспроизводит четкую картину:

То видит он: на талом снеге,

Как будто спящий на ночлеге,

Недвижим юноша лежит,

И слышит голос: что ж? убит.

Даже в письме к Татьяне, понимая, что дуэльная история его не красит, он вынужден упомянуть: "Еще одно нас разлучило… / Несчастной жертвой Ленский пал…" Тут об этом сказано тоном светской вежливости, но внешний лоск прикрывает грубый факт: убийце жениха сестры совестью запрещено переступать порог имения Лариных.

Тяжкое переживание Онегиным своей вины в дуэльной истории ни мало не характерно для бретера, которому отправить человека к праотцам ничего не стоит. Так что отказ Онегина от бретерства означает не забвение каких-то ритуальных привычек, но глубокое обновление духовного мира, которое становится более человечным.

Если воспринимать Онегина героем статичным, суждения о нем приобретают односторонний характер. Если видеть динамику построения образа, то и контрастным суждениям находится свое, но не универсальное, а конкретное место. Онегин – и бретер, и человек, забывший о том, что был бретером: прежние замашки вытеснены новыми интересами. Частное тут вполне органично вписывается в панораму целого.

https://discours.io/articles/culture/onegin-breter-i-chelovek-zabyvshiy-chto-byl-breterom


https://pushkinskij-dom.livejournal.com/393514.html


Метки:  

Поиск сообщений в lj_pushkinskij_dom
Страницы: 73 ... 43 42 [41] 40 39 ..
.. 1 Календарь