Дом как дом, Люди в нем,
Все как привычно и изменений нет.
Много лет в окнах свет,
Шторки в полоску, чашки в горошек,
Тихие взгляды тех, кто с нами рядом.

Выражение "Мой дом - моя крепость" для нас звучит, как минимум, экзотично. Просто все иначе исторически складывалось. Дело не в тотальном контроле со стороны государства, не в традиционно малой стабильности материально-имущественной сферы в России, даже не в пресловутых трех сотнях лет монголо-татарского ига. Но, в отличие от англичан, строго ограниченных в пространстве своим островом, принявших систему троеполья как необходимость, у русских, в компенсацию неблагоприятного климата, было, куда двигаться. С гораздо более долгим опытом подсечно-огневого земледелия. На ментальном уровне мы менее оседлы

Так или иначе, книг об истории русского дома мне не попадалось. Если кто посоветует дельную, буду благодарна. Что касается английского - вот она "Английский дом. Интимная история". Нон-фикшн, более увлекательный, чем львиная доля романов, которые довелось прочесть за последнее время. И одновременно серьезное разностороннее исследование с привлечением инструментария истории, географии, обществоведения, архитектуры, социологии и колоссального объема фактологических материалов.

Люси Уорсли, более известна как телеведущая и создатель авторских программ на темы английской истории. Среди ее проектов как посвященные королям и аристократам, так и объектам архитектурного наследия, главным куратором программы по сохранению и реконструкции которых долго работала. Еще она специалист по творчеству Джейн Остен, с телевизионным циклом о писательнице и замечательной биографией "Джейн Остен дома" в активе.

Однако, вернемся к "Английскому дому" Книга в четырех частях. Расскажу о них по порядку с добавлением подробностей, вызвавших наибольший эмоциональный отклик. "Интимная история спальни". Рассказ о том, как менялось на протяжении веков назначение и обустройство нынешней комнаты для сна (и занятий сексом). От общего зала, где сначала на соломе, после на соломенном тюфяке спали вповалку для тепла чада и домочадцы, через огромные кровати, на которых помещалось до двенадцати человек, к отдельной комнате с кроватью под периной, заложенной несколькими шерстяными одеялами и кучей простыней: верхнюю грязную через пару недель использования меняли местами с нижней. Интересного много, но больше всего удивило, что легкие стеганые одеяла пришли в Англию со скандинавского полуострова лишь в семидесятые годы XX века, сменив кучу шерстяных. Слоган рекламной компании был: "Ложись в постель со шведом".

"Интимная история ванной" А что с удобствами? Вопрос столь же неловкий, сколь насущный. Не смущаясь интимностью и, хм, малой приспособленностью этих подробностей к обсуждению, Уорсли рассказывает о том, как мылись и какали, писали на протяжении веков. С какой периодичностью опустошались и ошпаривались кипятком ночные вазы, а с какой ведра, куда их содержимое сливалось. Кем и когда были устроены первые ванны и каково приходилось слугам, вынужденным таскать сотни литров воды сначала на второй этаж, после вниз. Как простонародье мылось в дубовой бочке по очереди в порядке субординации. Как долго и трудно приживался в домах унитаз и какие модификации были прежде знакомого нам фаянсового друга. Поразило, что во времена кринолинов и фижм был период, когда дамы, не смущаясь, справляли малую нужду прилюдно.

"Интимная история гостиной" от общей комнаты с соломой и циновками на полу, к полам, выложенным каменными плитами и стенам, затянутым гобеленами, затем затянутым тканью, после оклеенных обоями. Эволюция мебели для гостиных: большой общий стол и единственное кресло для господина, стулья вдоль стен, уютные кресла, пуфики, наконец диваны. Развлечения, от пьянствовать, слушая менестреля к карточным играм, шарадам, разного рода настольным и просто дурацким, вроде "тук-тук" играм. К современному телевизору, в сути, сменившему менестреля. Позабавило, как буржуазия бросилась неумело копировать стиль аристократических имений, открытых к публичному посещению, загромождая комнаты третьесортными подделками.

"Интимная история кухни" долгое и трудное превращение чадящего ада в современное удобное и стерильное пространство для приготовления вкусностей. Как справлялись с проблемой сохранения продуктов до изобретения холодильника (такого недавнего). Как, при дороговизне топлива, решали проблему готовки - несешь слепленные дома пирожки в трактир, через некоторое время забираешь готовые за небольшую плату. Чем мыли посуду, как скоблили столы, сколько ножей для хлеба должно было быть в господском доме (три).Как ненавидели и считали непристойными кухонные запахи и как много сделал для популяризации домашней готовки фудизм. Рассмешили собаки, которых пытались в одно время приспособить к кручению вертелов, псы большей частью сбегали.

В "Эпилоге" Уорсли делает довольно мрачный прогноз относительно осовремененного возвращения к нормам средневековья из-за скорой необходимости для человечества в экономии ресурсов. Что ж, поживем - увидим. Замечательно интересная книга.

Я… чувствую их, вот и все. Я разбираюсь в них точно так же, как Эйнштейн разбирался в цифрах или как палеонтолог разбирается в старых костях. Я ведь не механик. Но я могу объяснить любому механику, что и как делать. Я чувствую машины.

До этой книги ничего не знала об одном из старейших фантастов, разрабатывающих лавкрафтово направление. Собственно, как и того, что он преимущественно лавкрафтианец. Знала бы,наверно обошла стороной. Ну, потому что желания замахиваться на Говарда нашего Лавкрафта, после пары неудачных попыток, не испытываю. Просто не мой автор, хотя у него и без меня масса поклонников. Но об обширной ктулху-библиографии Брайана Ламли ничего не знала, описание книги показалось интересным.

У каждого своя фетиш, мой двери и лестницы: тема повторяющихся снов, предмет повышенного интереса в литературе и кино. Потому, встретив упоминание о книге "Дом дверей", которую автор обзорной статьи характеризовал как отменный хоррор, не устояла. Придя в ужас от предисловия с множественным ктулху в анамнезе, однако тронул-ходи, взялась, так уж прочти. Что ж, это, увы, не хоррор и совсем не отменный, но, Ура! - и не про ктулху.

Хорошее крепкое фэнтези про множественность миров, несколько в духе Берроуза (того, который про Тарзана и Принцессу Марса, на всякий случай, не того, который про голый завтрак). Достаточно современный антураж, еще без повсеместного интернета, сотовых телефонов и соцсетей - книга написана в девяностом. Но все эти радости цивилизации там и некуда было бы особенно приткнуть, большей частью действие происходит внутри некоего объекта, который можно было бы назвать синтезатором миров.

Итак, в шотландской провинции, неожиданно, совершенно в стиле "по щукину велению, по моему хотению" появляется замок. Он прекрасен и стилистически идеально соответствует местности, но напрочь лишен дверей. Как водится, военные оцепляют, журналисты освещают событие, от правительства на место прибывает министр, от спецслужб агент, привлекший к работе прежде служившего в военной полиции экстрасенса (который болен раком, но удивительно талантливого в работе с разного рода механизмами).

Министр, спецагент и экстрасенс оказываются рядом с замковой стеной, к ним присоединяется француз, полуофициально представляющий свою страну, в последний момент в кадр влетает красотка, преследуемая маниакально ревнивым мужем. На мгновение стена становится проницаемой и героев затягивает вовнутрь странного пространства, которое могло бы быть Землей, но скорее всего ею не является.

И вот уж в этом месте дверей будет в избытке. Не забыть бы сказать, что внутри они встретят неказистого человечка, попавшего сюда чуть раньше - мелкую криминальную сошку в бегах от подельников, которых сдал, спасаясь. И еще одного подозрительного типа, ну явно же инопланетного агента. А потом начнутся те самые ужасные приключения в калейдоскопически меняющихся мирах, в ходе которых сначала все вместе, потом каждый по отдельности, окажутся в персональном варианте ада.

Нет, не страшно. Местами забавно, местами увлекательно, иногда скучновато. Но сюжет крепкий, финал жизнеутверждающий, а исполнение вполне достойное. Кто любит приключенческое фэнтези - рекомендую.

Я считаю, что любовь просто еще один повод для ненависти. Думаю, что нам было бы лучше без этого гребаного бога.

Страх и страсть не случайно так похожи, различаясь лишь конечными звуками. Пугающее, предельно эмоционально заряжено. Сильнее, чем обидное, печальное или смешное. Страшные истории потому так популярны, что позволяют пережить ужас, не будучи участником событий, заговаривая-закликая свое страхи. Так было всегда. Ну. по крайней мере те две тысячи лет, которые мир жил в эпоху влажных экспансивных сострадательных и беспринципных Рыб, начертавших на знамени: "Бог есть любовь".

Постепенное вхождение в эру Водолея меняет нас и наши страхи. Сухая прохладная отстраненность на смену сочувствию. Деятельное добро вместо потоков слез. Эмоции на минус, рациональность в плюс. Не плохо, не хорошо - просто так есть. Ужас все реже вздыбливает рудиментарные волоски вдоль позвоночника, все чаще удивляет и печалит. Такова антология рассказов в жанре хоррора "Новые страхи".

Достаточно неровный по содержанию и исполнению сборник рассказов, тяготеющий к постмодерну и абсурдизму более, чем к традиционному хоррору. Пройдусь по содержанию, очень коротко говоря о каждом. "Нора богла" Элисон Литлвуд. Мальчик проводит каникулы с дедом и узнает от него о богле - род нечисти, живущей на морском берегу, забирающем что-то ценное у тех, кто имеет неосторожность унести что-то из его владений. Грустная история.

"Пастушеская сделка" Стивен Галлахер На маленький остров приезжает новый врач, не готовый к тому, насколько тесно современность соседствует здесь с дремучестью. "Нехорошее дело" Энджела Слэттер. Классическая история Синей бороды в несколько феминизированном исполнении. Любителям готики должно хорошо зайти. "Семейный автомобиль" Брэйди Голден вся семья Линдси пропала без вести несколько лет назад вместе с семейным автомобилем, когда она была подростком. И вот теперь та же машина, постаревшая и неухоженная начинает преследовать молодую женщину. За рулем кто-то огромный и пугающий.

"Четыре абстрактные картины" Нина Аллан талантливая художница с чертами аутиста верит в семейное предание, согласно которому все женщины ее семьи немного пауки. "Укрыться на месте" Брайан Кин теракт в публичном месте, стрелявший затаился среди жертв, волк в овечьей шкуре. "Складка в сердце" Чез Бренчли. Довольно запутанная и с претензией на глубину психоделическая история о том, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих.

"Зал ожидания" А.К.Бенедикт. Грустные души в лимбе, пытающиеся вспомнить себя и мгновение своей смерти, но не желающие умирать окончательно. "Коллекция Солтера" Брайан Лили Нувориш, сколотивший состояние на лесозаготовках, внезапно становится поборником природоохранных идей. "Все еще говорит" Рэмс Кэмпбелл. Письма с того света и жуткие родители. "Глаза белые и спокойные" Кэрол Джонстоун. Постап-история о женщине интернет-тролле, которая ослепнув, обретает способность видеть чудовищ, пришедших уничтожить род людской. Горькая аллюзия к зеркалу тролля из "Снежной Королевы".

"Замешательство из-за умершей бабушки" Сара Лотц. Предельно циничный рассказ о внуке, сопровождавшем на мюзикл бабушку, имевшую неосторожность умереть во время представления. "Эвмениды" Адам Невилл очередная вариация на тему эриний из мифа об Оресте, с большой претензией, но довольно алогичная. "Транспортная развязка" Мюриэл Грей еще один образец бестолковой и бессюжетной прозы на тему современного искусства и урбанистической культуры, которой природа мстит (довольно странной местью). "Суккуленты" Конрад Уильямс смесь маниакального хоррора с семейными проблемами, скучная и способная скорее раздосадовать, чем напугать. "Нырок лебедя" Стивен Лауз кровь-кишки-доброта и Древнее Зло, осведомленное о методах идентификации преступника с помощью частиц ДНК.

В конце то, что понравилось. "Дом головы" Джош Малерман. Ужас из детства, тем более пугающий, что неопределенный. "Куклы" Кэтрин Птейсек. Горькая и грустная история одиночества, отверженности, семейной жестокости, основанной не на физическом, а на ментальном садизме. "Дверь для похищений" Кристофер Голден. Совершенная и безнадежная жуть о любви, делающей нас уязвимыми, беспомощными, а в конечном итоге злодеями.

Есть в сборнике вещи, которые оставляют больше вопросов, чем дают ответов. Но есть и совершенно чудесные. Как готическое "Нехорошее дело", горько-больные "Куклы", странно-жутковатый "Дом головы" и совершенно ужасная "Дверь для похищений"

Тебе не нужно понимать жизнь. Просто живи. ‘You don’t have to understand life. You just have to live it.’

Эта книга стала "Выбором читателей 2020" на Goodreads, и да, от "Полуночной библиотеки" The Midnight Library невозможно оторваться, не дочитав. Проверено на себе. Объем небольшой, чуть меньше трехсот страниц, проглотила за три дня. Обычно на английском так быстро не читаю.

Представьте, что у вас появилась возможность прожить не один, а десятки, сотни вариантов своей жизни, реализуя те возможности, которые закрывались с каждым очередным выбором. И самостоятельно решить, в какой из возможных судеб хотелось бы остаться - сделать ее своей. Именно это случается с героиней романа Норой.

Хотя прежде все становится, ну очень плохо. Ей тридцать пять; умом и красотой не блещет; живет в маленькой квартирке с котом Вольтером (имя - дань институтскому увлечению философией). Работает в музыкальном магазинчике "Теория струн", впрочем, уже не работает. С сегодняшнего дня уволена с формулировкой: Твоя кислая физиономия отпугивает покупателей.

А ведь когда-то играла на клавишных в рок-группе "Лабиринт" с братом, та команда давно развалилась, не добившись ничего стоящего. С Джо - единственным на свете близким человеком, у нее теперь вялотекущий разлад. Так, ничего серьезного, просто у него своих проблем хватает. С алкоголем и неустроенностью личной жизни. В общем, да. Кота у нее теперь тоже нет. Сегодня в девять утра знакомый парень зашел сказать, что его сбила машина. Хреновая она хозяйка.

Лучшая подруга Игги теперь в Австралии, они мечтали уехать туда вместе, но Нора в последний момент не решилась. И теперь она пишет в мессенджере о том, что страшно соскучилась, и как твои дела? Видит, что сообщение прочитано, но трех ответных пульсирующих точек так и не дожидается. Ее просто проигнорировали. Что ж, поделом, видно лучшего не заслуживает. В последнем прибежище, соцсетях, ожидаемо глухо. Никто не каментит, не стучится в друзья, не лайкает.

Зачем жить? Все хорошее, что могло не случиться в ее жизни, благополучно не случилось: не стала ни олимпийской чемпионкой по плаванию, ни рок-звездой; мечта стать гляциологом не осуществилась. Выйти замуж за Дэна и открыть с ним респектабельный паб - тоже. С Игги в Австралию не уехала. Даже на этой вшивой работе не удержалась и кота не уберегла. И все, что у нее есть в жизни, лишь маленькая неухоженная квартирка с разбросанными всюду покетбуками из букинистического секондхенда.

Нора съедает все таблетки из аптечки и... оказывается в странном месте. Это библиотека: стеллажи от пола до потолка уходят в перспективу. На всех полках книги разных размеров, но все в зеленых переплетах. Каждая называется "Моя жизнь". А на табло ее электронных часов 00.00.00. И до тех пор, пока не сдвинулось это остановленное время, она может выбирать непрожитую жизнь, чтобы найти ту, в какой хотела бы остаться.

Как вам такое? Стать балериной и танцевать "Лебединое" в Большом. Сделаться знаменитой писательницей. Кремлевским астрологом. Звездой ютуба с пятью миллионами подписчиков. Вести собственную программу на ТВ. Знать в совершенстве несколько языков. Объездить весь мир. Владеть собственным островом. Быть успешным финансовым аналитиком. Или потерять в аварии ногу и глаз. Работать уборщицей на провинциальном вокзале. Спиться или сторчаться. Сидеть на зоне. Вариантов неисчислимое множество. И да, ты можешь выбрать.

Мэтт Хейг русскоязычному читателю, сколько могу судить, незнаком совсем, но в англоговорящем мире он человек известный. Пишет как художественную литературу для детей и взрослых, так и нон-фикшн Популярность ему принесла работа "Причины остаться в живых" (понятно, чему посвященная). "Полуночная библиотека" отличная книга с неожиданным, но закономерным финалом, под занавес уходящего года.

I want to live and feel all the shades, tones and variations of mental and physical experience possible in my life.
Sylvia Plath

Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны
Словно листья в сентябре.
Пушкин

Не то, чтобы продолжения всегда были слабее, случается и наоборот, но чаще всего вторая книга не так хороша, как начало. Интерес поддерживается кумулятивным эффектом сериала: герои уже не чужие, реалии места-времени знакомые, отношения с конфетно-букетного этапа первого знакомства перешли на стадию устойчивой приязни. Отчего не продолжить? Примерно это происходит со второй частью трилогии Зимней ночи Кэтрин Арден: свежесть и новизна остались позади, равно как феерия русской сказки с многообразием нечисти, опыт взаимодействия с которой всякий раз был увлекательным квестом.

Девочка выросла и пустилась в странствия. Не то, чтобы по зову бродяжьей души - благодарные крестьяне, ради которых рисковала жизнью, едва не в глаза называют ведьмой, а уж что за спиной шепчут! Но, по правде сказать, ни один из социально одобренных вариантов женской судьбы на средневековой Руси Василису не соблазняет. Стать рабыней мужа, запертой в тереме или невестой христовой в монастыре - все одно, за высокими стенами. И это ей, которая больше всего на свете любит свободу, вольный ветер в лицо и бешеную скачку на любимом Соловье!

И вот, "Девушка в башне" - рассказ о девушке, не желавшей провести жизнь в башне. Героине приходится покинуть Лесной Край, и первое, что она делает перед отъездом - отправляется к Морозко, чтобы попросить часть приданого, когда-то подаренного им, да так и оставленного в лесном доме. Меркантильность? Практичность. В романе удивительно органично соединились, сплавились русская бесшабашность (раззудись плечо, размахнись рука) с англосаксонским трезвомыслием несколько пуританского толка. Что только на пользу повествованию. Так ведь недаром Василиса в сказочной традиции Премудрая!

Вторая книга в большей степени "реализм", чем "магический", а вневременной антураж первой части сменяется привязкой к историческим реалиям правления Дмитрия Донского. Пусть в сказочном, далеком от документально-хронологической точности изводе, но реалии узнаваемы. И междоусобные распри Орды, ослабление контроля которой позволяет московскому князю какое-то время не платить дани, прежде собиравшейся неукоснительно в срок. А значит - дает возможность усилить собственное войско. И разбойные нападения по окраинам, о каких многие годы неслышно было.

И конечно, имена, Пересвет (так теперь в народе называют Сашу, любимого старшего брата героини), Кочубей (а это уже предводитель разбойников и фальшивый ордынский посол, прибывший с требованием недоимок за весь срок). И кони.

Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах?

Не то слово, Николай Васильевич, она сумела это сделать, американская женщина историк, что изучала русский фольклор и подрабатывала официанткой (и даже, говорят, выгулом собак).Сумела так написать этот самый вихрь в гриве, что: А-АХ! Дух захватывает от скачки.

Хорошая умная честная книга. Интересная серия. Думаю, что продолжу знакомство третьей частью, которая пока только на английском.