Шарлотта Линк "Обманутая" |
|
Метки: детектив |
"Люди, которые всегда со мной" Н. Абгарян |
|
Метки: отечественная современная |
"Как я решила умереть от счастья" Софи де Вильнуази |
Я поблекшая одиночка на пороге климакса, и мне больше некому себя посвящать. И никто не спросит: "Ты занимаешься сексом хоть иногда? Без этого нельзя, ты совсем в себе замкнулась!"
Суммируя данные всех французских книг, какие доводилось читать за последний год, их не то, чтобы очень много, но десятка полтора наберется, французы: 1. не хотят жить; 2. страдают от клинической депрессии (находятся на пороге ее, как вариант); 3. хороший секс считают действенным средством почти от всего, включая смерть.
На самом деле, это уже воспринимается общим местом: как французское, так вселенское одиночество, депрессия, нежелание жить и в конечном итоге все завязано на потере единственного существа, с которым был волшебный секс. У героини Софи де Вильнуази все вышеозначенное в комплекте, с той разницей, что существа отродясь не было. Невзрачная, хотя неглупая, она прожила сорок пять лет под пятой авторитарных родителей, не помышляя о личной жизни. Карьеру сделать успела, а радостей не познала. И, похоронив отца, который скончался после долгой болезни, поняла, что жить теперь, в общем, и незачем.
Никому не нужна, отцвела, не сумев расцвести, впереди ничего хорошего уже не будет, поговорки про сорок пять - баба ягодка опять, явно никто ей не продекламировал. Вероника, простите, Силви решает умереть. Вот только встретится раз с психологом, нет, сама не пошла бы к мозгоправу, но уступила настоянию подруги. А тот, записной красавец, предлагает отложить суицид хотя бы на месяц, пока же, каждую неделю выполнять несложные задания, какие станет ей давать. Хуже все равно не будет, а вдруг что-то изменится к лучшему?
Задания связаны с выходом из зоны комфорта: сделать что-то, чего вы стыдитесь, что-то, на что никогда не решались, и всякое такое. Тут-то и выясняется, что якорей, приковывающих к жизни, у Силви еще ой, как много. Вы уже поняли, что жизнь продолжится лучшим из возможных способов под треньканье незатейливой морали, что лучше быть богатым и не работать, чем наоборот. Кто бы еще объяснил, зачем я это читала?
- А у меня денег куры не клюют, - хвастаюсь я.
- Да ну? Знаешь, ты мне нравишься. - И его ласки становятся все более настойчивыми.
- Если б ты был богат, что бы сделал? - шепчу я, лаская его в ответ.
Он тихо постанывает.
- Не знаю, посмотрел бы мир, в Непал бы съездил…
- А меня бы взял с собой?
- Конечно, тем более, если б мы поехали за твой счет.
|
Метки: французская |
Патрик Мелроуз. Эдвард Сент-Обин |
|
|
Моррис И. Собиратели, земледельцы, ископаемое топливо. |
Моррис И. Собиратели, земледельцы и ископаемое топливо. Как изменяются человеческие ценности Издательство института Гайдара 2017г. 488с. Твердый переплет,
Когда занимаешься конкретикой, подчас становится ясно, насколько могут быть несостоятельными даже самые глубокие обобщения. Конечно, так дело обстоит далеко не всегда. Следует помнить, что любое обобщение охватывает только часть плоскости бытия человечества, и сводить к найденной закономерности всю историю, делать её магистралью было бы неверно. Тем не менее, подобные работы чрезвычайно полезны и увлекательны, и позволяют осветить хотя бы часть пройденных человечеством этапов развития.
Английский археолог Иэн Моррис (р. 1960) прославился в последние годы целой батареей подобных работ. У нас он известен боле всего толстой книжкой «Why the West Rules — For Now. The patterns of history and what they reveal about the future» (2010), в которой он жизнерадостно повествует историю восхождения модернизационной западной цивилизации. Вообще, по специальности он археолог-античник, «грековед», занимавшийся по большей части историей экономики и культуры Древней Греции, а также более общими вопросами её развития. Нужно сказать, что Моррис – весьма интересный, въедливый и очень оптимистичный историк, верящий в силу человеческого разума и его светлое будущее.
В 2012 г. он выступал с лекциями в Пристонском университете, где подробно излагал, ни много ни мало, свою собственную концепцию развития человечества. Они недавно вышли одной книгой, под названием «Foragers, Farmers, and Fossil Fuels: How Human Values Evolve» (2015), и вызвали бурную реакцию со стороны и профессионалов, и «интерессантов» от истории. Выйдя в прошлом году в России, она не встретила такого бурного обсуждения, поэтому я постараюсь обратить внимание неравнодушных людей к этой весьма любопытной книге.
Нелегко изложить концепцию истории на четырёх сотнях страниц, и Иэн Моррис выбирает себе подходящую магистраль, в виде человеческих ценностей, морали, представлений о правильном и неправильном, в общем – о культуре, всём том, на чём постмодернисты ставят жирный крест. Однако к культуре и сознанию можно подходить по разному.
Когда ты начинаешь знакомится с книгой, то неизбежно в голову приходят ассоциации с марксизмом, даже конкретнее – с незабвенным опусом Ф. Энгельса. Ассоциация с марксизмом не совсем верна, вернее, не оправдана прямо. И в плане основной парадигмы Моррис является сторонником идей американского антрополога Лесли Уайта (1900-1975) и его концепции «однолинейной эволюции», тоже своего рода марксиста, но особого рода. Он ввёл понятие «energy», как результата производственной деятельности человека, рост потребления и преобразования которой обеспечивал развитие человечества. Моррис заимствовал эту схему в чистом виде, также он оказался не чужд идеям соратника Уайта, «диффузиониста» Вира Гордона Чайлда (1892-1957), у которого историк взял представление о «земледельческом» скачке эволюции, произошедшем в полосе «Плодородного Полумесяца» несколько тысячелетий назад, и распространившемся на весь мир, также можно увидеть его симпатии к идее «осевого времени», высказанной Карлом Ясперсом.
Итак первое: Иэн Моррис – сторонник идеи «однолинейной эволюции». Несмотря на то, что он вполне признаёт разнообразие культур, магистральная линия их развития не оставляет сомнений.
Второе: Иэн Моррис, ко всему прочему – биологический эволюционист. Что это значит? С его точки зрения, теория «энергии» компенсируется фактором естественного отбора, работающего и в случае с обществом. В общественных отношениях возникают мутации, однако их передача и развитие проходят сито отбора, ряд из них отмирает, другие же получают своё развитие, изменения накапливаются и качественно преобразуют организм, в котором живут, то есть – меняющееся со сменой поколений общество.
Обе эти парадигмы имеют определённый смысл, честно говоря, вторая больше, чем первая, однако что выходит в конечном итоге у Морриса?
Человечество проходит три стадии в развитии извлечения «энергии». Первая – «собирательство», то есть первобытный, «добывающий» способ производства, вторая – «земледелие», эпоха аграрных обществ, когда главную роль играет обработка земли и использование сельскохозяйственных ресурсов, и третье – «ископаемое топливо», то есть эпоха, когда в основе производства лежат промышленные предприятия, в основе которых лежит технология сжигания ископаемых. Короче говоря — первобытное, архаичное и модернизированные общества – в полный рост перед нами идея прогресса.
Взяв за основу схему Уайта, историк предложил синхронизировать с нею и культуру ценностей, которые являлись своего рода адаптивными моделями поведения в рамках социального. С ростом энергии росла популяция, с ростом популяции усложнялось общество, и требовало всё новых форм поведения и адаптации. Общества первобытные более терпимо относятся к насилию (не «склонны», как можно подумать в начале, а именно «терпимы»), и имеют эгалитарную структуру с ограничением неравенства, земледельческие более стратифийцированны и упорядочены, модернизационное вновь возвращается к эгалитаристским ценностям, однако более терпимо относятся к имущественному неравенству и имеют низкий порог насилия, точнее, отрицательное отношение к нему.
Вот вкратце описание концепции Морриса, которая, несмотря на отсутствие новизны, им весьма остроумно и высокохудожественно доказывается. Историк прекрасно владеет языком и культурой полемики, он умеет ткать вязь примеров и составлять из них убедительную картину. Чего только стоит красочное вступление, посвящённое греческому фермеру господину Георгосу, с которым уважаемый автор встречался в молодости! Эрудиция в области этнографии, истории, культурологи также впечатляет своей разнообразностью и пестротой, в отличие от того же Лесли Уайта – всё это так. Иэн Моррис – умный и обаятельный автор, который, с одной стороны, не претендует на всеохватность своих идей, с другой же – аккуратно её декларирует. Концепция Морриса не менее остроумна и убедительна, чем у Энгельса в его знаменитой работе, и при этом менее агрессивна. И всё же…
Сама концепция «земледельческого», читай – «архаичного» общества меня, медиевиста, не слишком убеждает. Как пишет его друг, коллега и оппонент, историк-античник Ричард Сифорд, «то, что Иэн называет исключениями, подрывает его теорию сильнее, чем он готов признать…», и это действительно так. В его особенности он записывает иерархичность и расслоение – пусть так. Но возникает серьезный вопрос: куда девать огромный пласт истории низовых общественных структур и горизонтальных связей, которые существовали не только параллельно, но иногда и вместо государства? Аграрное общество пляшет не от изначальной стратификации общества сверху и имущественного расслоения, а от мелкой производственной ячейки – хутора, деревни, некой кооперативной общности – как в Норвегии, например, как в Окситании XIV в. у Леруа Лядюри, в племенах хашид и бакил, описанных Коротаевым, в земледельческих культурах ближневосточного неолита, в Прибалтике эпохи «Торновской интерактивной сферы» — примеров децентрализованных и слабоцентрализованных обществ достаточно много, и все они распространены широко. Даже средневековая Европа, скорее всего, растёт из таких корпораций, вертикально пронизывающих горизонтальные слои стратифицированного общества. Насколько этот пласт корпоративности подрывает общую концепцию Иэна Морриса? Скорее, она подрывает базовую предпосылку его метода – выделение типа «земледельческого» на уровне стратификации, которое имело место, безусловно, но далеко не всегда было, во первых, нормой, во вторых – абсолютно данной реальностью. Реальность «Аграрии» Морриса как таковой можно зафиксировать только в одном моменте – при переходе от архаичного общества к модернизированному в раннее Новое время. Если зафиксировать состояние общества в момент его эволюционного скачка, то можно было бы выявить предпосылки модернизации, однако Моррис этого не делает, и его «Агрария» остаётся лишь концептом. Да, его лекции пестрят красочными примерами, однако герои великого (без шуток!) чеховского рассказа «Мужики» соседствуют с персонажами Плиния Старшего. Вырывание примеров из конкретной социальной реальности явно не идёт на пользу книге.
Впрочем, концепция эволюции ценностей явно могла бы исходить из другого угла – снизу, из повседневного быта аграрного общества, и Моррис это вполне признаёт. Если вопрос с социальным строем куда как спорен, то, быть может, обратить своё внимание на конкретный быт крестьянства, его повседневную реальность? Сделав акцент на этом, автор, я думаю, не прогадал бы, и его идеи были куда как убедительнее. Он слишком увлёкся теоретизированием общественного строя вообще, взгляд «снизу» дал бы его анализу больше.
Концепция «модернизации» куда справедливее в отношении общества Нового и Новейшего времени, когда произошёл скачок и в социальных отношениях, и в экономике. Согласно Моррису, увеличение уровня потребления в «Индустрии» сгладило социальную стратификацию, гендерное неравенство и заставило более нетерпимо относится к факту насилия и произвола. Впрочем, процессы развития «Индустрии» очень сложны, и включают множество факторов, в том числе и факторов отклонения от указанных Моррисом «норм», сглаживая «красивости» его концепции. Историк фиксирует множество достижений «нового эгалитаризма», и они действительно существуют, но вот их генезис дальнейшее развитие лишь порождает много-много новых вопросов… Впрочем, это понимает и сам автор, когда рассуждает о будущем человечества, отмечая немалую вероятность крушения «модернизированного» общества.
В конечно счёте, главным камнем преткновения Иэна Морриса стала классическая ошибка, свойственная марксизму. Он утверждает, как и марксисты, что «образ мысли всегда соответствует требованиям эпохи», имея в виду ступень в развитии извлечения энергии (примерно как и «бытие первичнее сознания»). Однако факт состоит в том, что производственные отношения далеко не всегда соответствуют способу и уровню производства, что мы видим из многочисленных примеров в истории, и даже в современности.
А так – книга Морриса безусловно заслуживает внимания – это умное, смелое и яркое произведение научного искусства, которое, конечно, вызывает множество вопросов, но при этом даёт многое для понимания самой сути процесса развития общества. Попытка обобщения, быть может, излишне смела, но она необходима, как своего рода лакмусовая бумажка нашего исторического сознания. Благодаря Иэну Моррису мы ещё на полшага приблизились пониманию нашего общества, и спасибо ему за это.
|
|
"Одиночество в сети. Возвращение к началу" Януш Вишневский |
Дважды тебе не войти в одну и ту же реку.
"Одиночество в сети" в две тыщи первом стало бомбой. По крайней мере, о книге говорили многие, а слышали все. Нет, я не читала. Открыла по настойчивой рекомендации подруги, прочла пару глав, сильно заскучала, отложила, да так и не вернулась - не поклонница Вишневского. Отрицать, однако, что ее появление открыло эпоху сетевых романов, столь же яркую, сколь быстротечную, не рискнет даже самый большой ненавистник автора, буде таковой найдется.
Занятно, что "Одиночество..." так и осталось единственным более-менее заметным образцом жанра. Нет, пытались писать о своем опыте интернет-любовей многие, это ж стало на некоторое время всеобщим поветрием. Но ни одной значимой книги, кроме романа умницы поляка, успевшего первым, так и не появилось. А теперь мир переболел этой детской инфекцией, вряд ли уж и появится. Странно, имея в виду, что эпистолярный роман имеет богатую историю и давние традиции, любовно-сетевой мог бы ответвиться хотя бы как поджанр. Но вот неинтересно оказалось.
Автор фатально не понял, и, спустя девятнадцать лет, написал продолжение. Вернее окончание, потому что был еще расширенный вариант, прошедший незамеченным читающей публикой, хотя фанаты наверняка не пропустили. Финальная книга в русском переводе "Возвращение к началу", но оригинальное название "Конец одиночества" лучше отражает содержание. Одиночество героев завершится, каждый обретет свое счастье. Может быть не тем способом, какого желали бы для героев поклонники первой книги, но жизнь раздает сестрам по серьгам, не спрашивая о наших предпочтениях и в конечном итоге, что ни делается - все к лучшему.
О сюжете: младенец Якуб, плод запретной страсти, успел вырасти и встретить свою любовь, прекрасную Надю девушку тремя годами старше. Их отношениям, их семейным, дружеским, рабочим и соседским связям и будет посвящена книга. Ничего общего с интернет-любовями, вопреки аннотации, не имеющая. Герои познакомятся в монастыре, где программер Якуб налаживает локальную сеть, чтобы монахини могли прививать компьютерную грамотность старикам в окрестных деревнях, а Надя выполняет кое-какие реставрационные работы.
Дальше роман молодых людей со множеством унылых постельных сцен, с описанием чувств, являющим невыносимую смесь пафоса и сентиментальности, будет развиваться беспрепятственно. Не считать же препятствием отъезд Нади на полгода в Мюнхен, где реализует блестящую возможность карьерного роста, да к тому же Якуб станет навещать ее каждые выходные - у тети Ани из первой книги весьма кстати окажется в Мюнхене жених, к которому ездит на машине (такое, очень польское сочетание гонора и практичности).
Якуб с Надей станут нитью, что приведет читателя к продолжению истории Агнешки из "Одиночества...", которая не сломала семью, не разрушила имеющегося ради иллюзорной надежды на счастье с сетевым поклонником, и поступила верно. Хотя раз в году, в дату свидания со своим Якубом, напивается, оплакивая несбывшееся. Истории их счастливого брака с Иоахимом, воспитавшим мальчика, не подозревая о том, что не он его биологический отец, противопоставлена судьба Нади. Ее мать сбежала за новой любовью, бросив мужа с годовалой дочкой, и тем нанесла ему смертельную рану. Мораль, сколько понимаю: гуляй, но потихоньку, чтоб никто ни о чем не узнал.
Но без дополнительной интриги чего-то не хватало, потому автор ввел в повествование камео книги. Герои "Возвращения..." читают первый роман, а некоторые из них, как бывшая участницей событий Агнешка и умничка Надя, даже догадываются, что описанная история в точности совпадает с реальностью, и... Боги мои, какая несусветная чушь! До появления книги это было просто тупо, скучно и сопливо-сентиментально. С ней стало совершенным абсурдом, но надо ж как-то дотягивать до финала. Аудиокнига в исполнении Игоря Князева превосходна, и это единственное, с чем русскоязычному читателю в этом случае повезло безусловно.
|
Метки: аудиокниги Вишневский |
Мальчуковые книги за 3-й квартал 2020 года. Пуля и Заза ищут друзей... |
|
|
Джо Спейн "Кто убил Оливию Коллинз? " |
|
Метки: детектив |
Тесс Герритсен "Призрак ночи" |
|
Метки: мистика женская триллер |
"Бруклин" Колм Тойбин |
Молодые мужчины и девушки из их города уезжали в Англию ради самой обычной работы и самых обычных денег, а вот те, кто отправлялся в Америку, могли там разбогатеть. Если перебравшиеся в Англию люди скучали по Эннискорти, то никто из уехавших в Америку по дому не тосковал. Напротив, все они были счастливы и гордились собой. Интересно, правда ли это?
На самом деле, скучают и тоскуют по дому все, кому доводится уехать. В остальном все зависит от множества факторов: насколько лучше условия в новом месте, чем в том, которое покидаешь? как скоро удается влиться в новую жизнь и каковы перспективы? владеешь ли каким-то уникальным талантом? каков уровень психологической подготовленности к эмиграции и общей загруженности? как скоро удается найти друзей?
Девушка из ирландского городка Энискорти о возможности эмиграции никогда не думала. Братья в Англии, это нормально, дома нет работы с достойной оплатой и многие молодые мужчины едут на заработки. Старшая сестра Роуз ведет бухгалтерию местной транспортной конторы, мечтает о приличном месте и для младшей, но она такая замечательная умница и красавица, куда Эйлиш до нее. Ничего, живут и здесь люди, вот ей предложили место в лучшем магазине городка. Ну да, хозяйка много о себе воображает, но можно как-то приспособиться.
Эйлиш обыкновенная: не красавица, не дурнушка - миловидная; не гений, не дурочка - сообразительная; не светоч добродетели, но и не порочна - порядочная девушка. Из небогатой, но достойной семьи. Не лидер и не изгой, крепкий середняк, как абсолютное большинство. В том главное очарование "Бруклина", роман об обычном человеке, проходящем через опыт обычного личностного роста.
Ничего себе, обычного, мне возразят, да эмиграция, это все, абсолютно все перелопатить. Согласна, только ведь любая серьезная сознательная перемена это выход из зоны комфорта, будь то учеба, новая работа, переезд от родителей в самостоятельную жизнь, рождение ребенка - в каждом случае необходимость серьезно приспосабливаться, изыскивая внутренние ресурсы, о каких прежде и понятия не имели.
У героини совпало, при этом она идет по малому кругу: сразу приличное жилье, работа (более престижная и доходная, чем дома и без необходимости кардинально менять род занятий), забота и попечение старших товарищей, возможность учиться. А вскоре и спокойная привязанность к порядочному парню на роли девушки, позволяющей себя любить. Что до трагедии, которая станет поводом посетить родные края после двухлетнего отсутствия, она удивительно скоро утратит значимость перед напором реальности и возможностью пережить свой звездный час. Все как в жизни.
Колм Тойбин написал книгу об обычной жизни хорошего человека. Без потрясений и трагедий, с будничными драмами с маленькими победами. И сделал это хорошо. А на русский роман перевел Сергей Ильин, его интерес к книге маркер качества и вкуса, он плохого не переводил. Аудиокнигу в исполнении Юлии Яблонской тоже очень хвалят.
|
Метки: современная |
"Мир и война" Борис Акунин |
Не склонная к нежностям Катина мыслила крестьян стадом, а себя пастушихой, не видя в сей аллегории никакого ругательства. У ней был лошадиный табун и три стада: человечье, коровье, овечье. И все образцовые.
На самом деле, это серьезная трансформация. Дело не в том, что Акунин мрачен и не слишком верит в людей - таким был всегда, оттого и псевдоним брал. созвучный японскому "злодей". Да, время прекраснодушных мечтаний ушло еще с Пелагией и Заволжьем, фандоринские книги все в большей или меньшей степени безнадежны, в Николасе благополучный вариант окончания воплощен единственно радикальным эскапизмом "Сокола и Ласточки".
И все же Григорий Шалвович в этой ипостаси был стойким приверженцем гуманизма. Немодного, неактуального, многократно осмеянного, но даже с Луцием Катиным из одноименного романа, поплатившимся за веру в людей и приверженность идеалам всем, включая самое жизнь - даже с ним Акунин оставался еще гуманистом. "Мир и война" знаменует совершенный отход от принципов человеколюбия.
Всякий понимает, что называя так иллюстрацию к наполеоновской и повествующей о декабристах части Истории Российского Государства автор намеренно подставляется и навлекает на себя гнев: как посмел, на святое посягать! Святость Зеркала русской революции (терзавшего жену и настрогавшего с яснополянскими девками детишек на целую сельскую школу) с его романом-эпопеей, составляет лишь малую часть претензий, основная в ошельмовывании идей священной войны.
Как мог вложить в уста явно положительной и выражающей авторскую позицию Полины Катиной крамольные мысли о том, что всякая война зло и узаконенное убийство? Как посмел сказать, что белые придут - грабят, красные придут - опять грабят? Простите, а что, не так? Тысячелетняя история войн знает примеры, когда бы велась какой-то из сторон в белых перчатках? Да, героиня повела себя недостойно и не слишком умно с этим своим планом овсяной спекуляции, но когда привыкла с юности полагаться на свою оборотистость и деловую хватку, когда знаешь, что от тебя зависят многие - иначе думать просто не можешь.
Поплатилась помещица за меркантильность изрядно, да и будет об этом. Теперь о другом, и даже не о детективной составляющей, которая здесь, уж простите, мэтр, как не пришей кобыле хвост. Грустно, что в "Мире и войне" человек окончательно приравнен к скоту, а идеи селекции совершенно восторжествовали над идеалами гуманизма. Мне возразят, что это мысли и образ действий барыньки крепостницы, глубоко травмированной в юности, к тому же, а вовсе не просвещенного автора. Что ж, пусть так. А все же нехорошо, воля ваша.
Делила собственность на живую и неживую, и средь первой людей от скотов сильно не отличала. Крестьяне у нее содержались точно так же, как лошади в образцовой вымираловской конюшне: чисто, сыто и в постоянной работе. Чем двуногие отличны от четырехкопытных? Да мало чем. Каждый на что-то гож, на что-то нет. Есть которые понимают ласковое слово, и есть, кто без кнута не повезет.
|
Метки: Акунин |
Про Цветаеву |
|
Метки: серебряный век биографическая русская русская культура |
"Максимум. Как достичь личного совершенства при помощи новейших научных достижений" А. Эрикссон |
Та самая книга, которая отвергает «теорию 10 000 часов». Маркетологи добились своего — красивая круглая цифра запомнилась, а суть потерялась.
Эта цифра дает повод успокоиться и сказать себе — ну вот, я потратил 5 лет (примерно столько времени в годах равно 10 тыс.часам), занимаясь (работая) на этом поприще, теперь я высококлассный специалист, дайте медаль-грамоту-признание. Но просто занятие одним и тем же способствует отработке автоматизма, а он — враг развития.
Андерс Эрикссон в книге, базируясь на многочисленных примерах своих исследований, доказывает другую теорию — осознанной практики, или целенаправленного развития.
Ниже 7 цитат.
1. Целенаправленная практика требует от человека преодоление себя. Выход за пределы зоны комфорта - чуть ли не самая важная составляющая целенаправленной практики. В этом скрывается суть тренировки: если вы не выходите за пределы собственной зоны комфорта, вы не развиваетесь.
2. Выйти из зоны комфорта - значит попытаться сделать то, чего раньше вы не делали. Иногда это легко и просто, а иногда - не очень.
3. Чем бы вы ни занимались, рано или поздно вы достигнете своего потолка, когда перестанете понимать, что нужно делать, чтобы расти дальше. Это естественно.
4. Мы выучиваем достаточно, чтобы справляться с ежедневными задачами, но редко более того. Мы практически никогда не подкидываем мозгу задачки, которые вели бы к образованию серого или белого вещества или изменению нейронных сетей. В этом и заключается принципиальная разница между традиционным подходом к обучению и целенаправленной практикой и осознанным развитием: устоявшийся подход не предполагает изменения гомеостаза — равновесия, противостоящего изменениям.
5. Советы тем, кто хочет научиться лучше писать. Пример писателя Бенджамина Франклина. Первый совет. Составление краткого пересказа понравившихся публикаций. Через несколько дней воспроизвести всю статью, опираясь на свой пересказ, но сделать не точную копию оригинала, а написать свой собственный текст на ту же тему с нужным количеством деталей и таким же хорошим слогом. Второй совет. Для расширения словарного запаса. Изложить статью в виде стихотворения. Через несколько дней из этого стихотворения написать прозаическую форму. Третий совет. Написать краткие выжимки каждого предложения на отдельных листках, перемешать. Через несколько дней из разрозненных листков составить целую статью, соблюдая логику и структуру.
6. Эффективный способ борьбы с причинами бросить занятия - выделение времени, абсолютно свободного от других занятий. Это поможет избавиться в дальнейшем от оправданий "зато я сделал вот это полезное дело".
7. Профессионалы ограничивают время своих занятий, как правило, отводя на них около часа. Упорно концентрироваться на каком-либо занятии дольше часа попросту невозможно. Если отведенное время дольше часа, то делайте перерывы. Со временем станет проще — и тело, и мозг усвоят привычку постоянно заниматься.
|
|
Прошу совета |
Здравствуйте! Посоветуйте, пожалуйста, хорошие книги, где герой или героиня влюбляется постепенно наперекор первому впечатлению, но медленно возникающее чувство со временем становится зрелым и глубоким. На ум приходит только повесть Чехова "Три года".
|
|
Панов, перевод |
|
|
Книги августа |
|
|
"Жизнь с нуля" Мари-Сабин Роже |
Когда Насардин познакомился с Пакитой, у нее было два таланта: она замечательно умела заниматься любовью и замечательно готовила бретонские блинчики. А поскольку исключительное право на первый из этих талантов отныне принадлежало ее спутнику жизни, для коммерческой эксплуатации оставался второй.
Свойство французской литературы вообще, современной французской литературы в частности - умение не только впрячь в одну повозку вола утилитарности с трепетной ланью высоких чувств, но добиться, чтобы везли в нужном направлении. Ни в излишней меркантильности молодых супругов из эпиграфа не упрекнешь - жить на что-то надо же; ни в чрезмерном романтизме и сластолюбии - если не любить, зачем вообще жить? Но Насардин и Пакита не герои этой истории, они лишь второстепенные персонажи. Да, обаятельные и милые, но не главные.
Здешний парсонаж принсипаль как раз не думает слишком много ни о материальной стороне (все равно тридцати шести не пережить), ни о любовной. То есть, о ней подумал хорошо, и решил стать тем, на ком оборвется родовое проклятие рода Негруполисов, мужчины которого умирают аккурат в одиннадцать утра тридцать шестого дня рождения. Хватит! Каких только глупых, нелепых, достойных премии Дарвина смертей не принимали мужчины рода, имена которых непременно начинаются с Мор-. Морти разомкнет круг сиротства, станет последним.
Нет, уж он-то возьмет от своей короткой жизни все. Не в смысле белужьей икры ведрами и загорелых красоток на борту океанской яхты. Было бы тоже неплохо, да где ж на всех напастись? Но есть рискованные виды спорта и разного рода бессмысленные проделки дурного удальства, необъяснимо привлекательные для женщин и дающие мужчинам понять, что если ты и не альфа особь, то уж точно и не сигма. А чего бояться, раньше тридцати шести все равно не умрешь (кому суждено быть повешенным, тот не утонет).
Карьера еще. К чему, зачем? Необходимость подстраиваться под сотни требований корпоративного этикета и регламента объяснима, когда планируешь двигаться вперед и выше по служебной лестнице лет до шестидесяти, а если и до сорока не дожить, какой смысл? В точности, как нет смысла копить мирские богатства - внутрь деревянного ящика или пластиковой урны "под мрамор" не заберешь с собой - не во времена фараонов живем. Разве что забери из-под подушки сбереженья, там немного,но на похороны хватит.
И вот, накануне роковой даты, он увольняется с работы, расторгает договор аренды, облачается в костюм (носков,только, подходящих не нашлось, надел с медвежатами). Ложится умирать. И что? Уж полночь близится, а Германа все нет? Почему семейное проклятие дало осечку, разбираться будем потом, сейчас счастье: ЖИВ! А потом такое: вот засада. Ни работы, ни жилья, ни перспектив. И единственную женщину, способную составить счастье ты, дурачина, сам упустил.
Но нет ничего непоправимого, когда мы живы. Окончательна одна только смерть, а она дала отсрочку. Хорошая книга. Забавная, легкая, духоподъемная и совсем небольшая -на один укус.
|
Метки: французская |
"Бамбочада" Константин Вагинов |
– Помните папиросы "Пли"? – обратился Ермилов к Пуншевичу.
– Как не помнить! – ответил Пуншевич. – Среди прочих одна была заряжена пистоном; предложит гимназист гимназисту покурить, и вдруг одна из папирос выстрелит! Вроде дуэли.
"Бамбочада – изображение сцен обыденной жизни в карикатурном виде." так из первого тома булгаковской "Художественной энциклопедии" объясняет название своего романа Константин Вагинов. Заняв у Вики эрудиции, можно добавить, что речь о низком живописном жанре, изображавшем сценки из обыденной жизни горожан и крестьян, часто выставлявшем их в смешном или неприглядном виде.
И в этом суть "Бамбочады": Евгений Фелинфлейн (графически выглядит чудовищно, но попробуйте произнести вслух, Ассоль и Лоэнгрин в одном флаконе) тратит значительную часть жизни на ловлю такого рода сценок, с тем, чтобы после делиться ими в своем кругу - в наше время мог бы быть блогером. Автор, в свою очередь, находит самого Евгения сотоварищи не менее подходящими на роль персонажей. А сверху на него смотрит Тот, кто все держит и, думает: "Недурную Вагинов разыграл бамбочаду" (ну, если он вообще о нас что-нибудь думает.
С "Бамбочадой" поняла, Вагинову противопоказано быстрочтение, нужно давать ему время на то, чтобы отстояться впечатлением, исподволь войти в ум и сердце найти свое место между неизлечимыми романтиками Грина, платоновскими проспавшими счастье и факультетом ненужных вещей Домбровского. Месяца полтора назад проглотила привычно скоро весь сборник: четыре романа и стихотворения, да все не находила времени описать впечатление от этой вещи, потому и из читалки не удаляла. Вчера в сетевой ленте наткнулась на упоминание о дне рождения писателя, на самом деле третьего октября, решила бы уже развязаться, и поняла, что почти ничего не могу вспомнить.
Перечитала, и тогда только прониклась. На самом деле, "не вспомнить" вагиновского романа скорее норма, с сюжетом он нехорош: бесцельные блуждания персонажей, отдельные зарисовки и сценки, чьи-то воспоминания и во множестве описания предметов. Любых: драгоценных, обладающих абсолютной, относительной или номинальной ценностью, вовсе никакой ценности не имеющих, откровенного хлама.
Мир вещей завораживает Вагинова, он у него куда интереснее и ярче событийного или мира человеческих отношений. Люди скользят тенями несбывшегося, даже апофеоз жизнелюбия и приземленного гедонизма Торопуло с его гастрономическим и альбомным изобилием, на деле связан с жизнью одним близким существом. Котом Мурзилкой, в ходе повествования также трансформирующимся из создания живой природы в предмет - чучело.
Итак: профессорский внук Евгений (знаковое для русской литературы имя, вы ведь понимаете, выбрано не случайно) талантливый музыкант и композитор, подававший большие надежды, которые так надеждами и остались. Он хорош собой, обходителен и может завязывать необходимые связи, предпочитая, однако, держаться от людей, которые могли бы оказаться полезными, на дистанции. Род моральной брезгливости, и дело здесь не столько во власти хама, царстве Зверя и пришествии на ключевые посты немытого пролетария. Герою при любой формации было бы худо служить, такой уж это сорт людей.
Циничен, не стеснен моральными рамками, не верит в благоденственную силу любви: легко увлекается, но уже вступая в отношения, знает, что так же легко оборвет их. Впрочем, женится на всякой новой невесте. Благо, социальная формация, при которой довелось жить, смотрит на это спокойно. Очередная пассия Ларинька будет оставлена им, только прежде еще Фелинфлейн украдет ее именинный браслет и закатит на добытые от ювелира деньги пирушку.
Мерзавец? Нет. И не байронический страдающий тип. И не представитель потерянного поколения Культурный негодяй - припорошенный пылью бесполезности микс героя и трикстера, более несчастный сам, чем может сделать кого-то из ближних. Мне кажется, что в герое больше от автора, чем в Свистонове или Тептелкине. Во всяком случае, финал со смертью молодым от туберкулеза, описан в точности таким, какой случился в действиетльности.
Иногда во сне я плачу и мне кажется, что я мог бы быть совсем другим. Сейчас я не понимаю, как я мог так жить. Мне кажется, что если бы мне дали новую жизнь, я иначе прожил бы ее. А то я как мотылек, попорхал, попорхал и умер.
|
Метки: серебряный век |
Поиск книги |
Пишу по просьбе френда:
Здравствуйте! Не удаётся собственными силами вспомнить автора и название сборника рассказов. Сюжет разворачивается в мирное советское время то ли в деревне, то ли в провинциальном городке. Мальчик со своими друзьями в одном рассказе мастерит телескоп, в другом — изучает принцип работы коробки передач, в третьем — пытается покорить турник и сделать сальто-мортале. Буду благодарен за наводки и подсказки!
|
Метки: поиск книги |
