Служил я тогда в армии, собирался в командировку, куда — нам не
сказали, но перед этим разрешили родных навестить. И тут мать перед
отъездом суёт мне иконку, крохотную такую, на верёвочке, и крестик. Мне -
коммунисту. Я положил иконку на стол, говорю — что ты выдумала, забери
свои «легенды»...

Приезжаю в часть, и тут только сообщили: в Афганистан летим. И что-то
меня вдруг дёрнуло, написал матери, мол, пришли то, что давала перед
отъездом. И буквально за день до нашего отлёта получаю конверт, а в
конверте иконка, завёрнутая в бумажку, на которой текст молитвы и
надпись: «Читай каждый день три раза». Я ещё усмехнулся - как рецепт,
ей-богу, - три раза перед едой!

Ну вот... Что такое Афган, рассказывать никому не надо, на нём многие
обожглись, начиная с англичан; помните, у Киплинга: «Запад есть запад,
восток есть восток, и им никогда не сойтись...»

Однажды высадили меня с группой в восемь человек минировать в горах
объект. А душманы вертолёт, на котором нас доставили, очевидно, засекли.
Ну и взяли нас в оборот. Ущелье узкое, вертолёту под обстрелом не
пролететь, для БТРов дороги нет, троп местных мы не знали, и карта в
этих краях не помощник. Однако под обстрелом кое-как обходными отрогами
продвигаемся к своим.

Продукты кончились, нашли павшего верблюда, с запашком уже, пришлось
есть... По утрам росу со скал слизывали. И вот очередной ночью вышли в
незнакомое ущелье. Ориентацию потеряли полностью, звёзды чужие — никак
не определишься, куда идти — непонятно. Тут кто-то из моих сказал: здесь
мы все и ляжем!

Я смотрю, впереди на фоне светло-серых скал чёрная тень человеческая,
только высокая - раза в два выше обычного человека. Показываю на неё
ребятам, а они не видят, говорят, это тебе от голода мерещится. А тень
мне рукой машет, идите, мол, за мной. Я машинально иконку материнскую на
груди нащупал и вдруг поверил, да и чего мы теряли. Повёл я ребят за
этой тенью. Шли по какому-то каменному лабиринту, забирались в такие
узкие места, что с вещмешком и автоматом не протиснуться. Ребята уже
ворчать начали: Сусанин, заведёшь...

Совсем из сил выбились - ложись и помирай! Тут светать стало, горы
красивые, золотистые, небо розовое с синим... И тень пропала! Что
делать? Забрались на ближайшую вершинку осмотреться, а внизу, прямо под
нами, — советский блок-пост! Ну, рванули мы из последних сил, а с поста
орут: «Стоять, стрелять будем!» Уж больно оборвались мы за эти дни...
Иконку эту я теперь пуще золота берегу, помирать буду - сыну её
завещаю...

Старичок на дороге

А эта история с Василием Степановичем произошла, моим знакомым. Дело
было так. Вернулся он с фронта в наше село Кременки, посадили его на
машину — председателя колхоза возить. Должность хорошая, машина
маленькая, какие сейчас джипами называют... «Велес», то ли «Виллис»...
Да, «Виллис», американская машина. И платят хорошо, и не тяжело, да и у
председателя чего попросить всегда можно. Тем более партийный. Ну вот,
год работает, другой. И всё хорошо.

Однажды зимой вызвали председателя в ночь-полночь в район. Тогда так
было — партийные да начальники работали и днём и ночью; вызовут и
поедешь... Ну вот, поехали они, а на обратном пути председатель решил
заскочить на хуторок к пасечнику, мёду, что ли, взять или прополису. Но
не смогли - дорогу сильно замело. Ну и решили возвращаться прямиком,
чтобы не кружить. Едут, едут, а тут метель всё сильнее и сильнее,
настоящий буран разыгрался.

И вот темень, дорога пропала, бензин кончается, председатель на
Василия орёт, куда, мол, ты меня завёз! Хотя сам велел этой дорогой
ехать. Испугались они очень. Василий уж на что партийный, а сам про себя
бормочет: «Господи, только выведи, не дай в поле закоченеть волкам на
съедение, иконы из чулана обратно в избу верну, свечку в церкви
поставлю...»

Вот стоят они посреди бурана, что делать — не знают, холод до костей,
бензин вот-вот кончится, и всё... Тут смотрят, выходит из бурана
старичок. Старенький, сгорбленный, маленький такой. И откуда взялся?! А
он подходит, улыбается и говорит:

— Что, заблудились? Ну, езжайте за мной потихоньку, я хоть в Кременки
и не собирался, не люблю я их, но вас уж выведу... — И пошёл впереди.

Василий давай рулить за ним прямо по полю, снег глубокий, рытвины, но
ничего — не забуксо вал ни разу. Уж вроде и бензин кончиться должен, а
машина всё едет. Выбирались они, выбирались, и вдруг председатель
кричит:

— Смотри, наша церковь!

И правда, из бурана село показалось, да и буран вроде поутих. Василий
«Виллис» остановил, чтоб старичка-то поблагодарить, а его и нет. Туда,
сюда - нету... А председатель ещё говорит:

— Странный какой-то старик, незнакомый, не из наших, подозрительный. Надо бы на всякий случай в компетентные органы сообщить...

Ну, Василий Степанович председателя домой отвёз - и в церковь.
Заходит, а как и что - не знает, неверующий ведь; ну, к батюшке подошёл,
всё рассказал, хочу, говорит, самую дорогую свечку поставить. Куда
только, не знаю. Батюшка свечку ему дал и повёл к большой старой иконе.
Василий на икону посмотрел, побледнел, да как закричит:

— Это же он!

— Да кто он-то? — даже испугался батюшка.

— Да старик, который нас из бурана вывел! Точно он! Как живой!

Тут батюшка на колени перед иконой — бух! И давай молиться. И Василий на колени, только молитв он не знал и просто крестился.

Ну, на следующий день все Кременки про этот случай гудели.
Председатель тоже в храм зашёл, на икону посмотрел, пятнами красными
покрылся, молча вышел. А через некоторое время церковь нашу закрыли. Как
народ ни бился - бесполезно. Хорошо хоть не снесли... Председатель,
правда, тоже недолго тут проработал; чувствовал, как на него народ
косится, вскоре в другое место перевёлся.

А Василий остался, конечно. Из партии не вышел, как, говорит, я из
партии выйду, если партийный билет под Москвой получал в сорок первом.
Но икона Серафима Саровского у него в избе всегда с тех пор висела.

Гадание у Карибского моря

Случилось это с русскими туристами на Карибском море. В глухую
деревушку на западном побережье они заехали случайно; водитель «Пегасо»,
впервые ехавший этим маршрутом, ошибся поворотом. Но уж раз заехали,
решили остановиться, тем более что ехали долго, а время пришло
обеденное. Водитель, стюардесса и гид принялись готовить пикник, а
туристы разбрелись по деревеньке.

Лёгкий  прибой Карибского моря, белый песок с почерневшими обломками
выброшенного дерева то тут, то там, дырявые рыбацкие лачуги под
пальмовыми крышами, тощие голые чёрные собаки, похожие на поросят, и
такие же тощие свиньи, похожие на   бродячих собак, грифы  с ощипанными
шеями на высоких деревьях на краю деревеньки — экзотика...

К   троим туристам ушедшим дальше всех от сверкающего автобуса и
складных столиков с закусками, подошёл деревенский житель. Заговорил,
улыбаясь,- белые зубы на чёрном лице. Из троих один— Анатолий Сергеевич —
знал английский. Местный по-английски тоже кое-как изъяснялся. Местный
говорил, Анатолий Сергеевич переводил:

— Мужики, он говорит, что вон в той роще живет настоящий колдун вуду.
Говорит, что за пять песо можно  получить предсказание на дальнейшую
жизнь. Идти, говорит, три минуты.

Туристы переглянулись. Двое, что не знали английского, улыбались.
Один Василий — недоверчиво. По  профессии журналист, он приучил себя к
скепсису и к словам о вуду, естественно, отнёсся скептически. Зато его
приятель Саша — романтическая душа, несмотря на экономическое
образование и скучную бухгалтерскую деятельность   на небольшом
предприятии в провинциальном Воронеже, - загорелся.

Анатолий Сергеевич пожал плечами: - А чего бы и не сходить? Я
вообще-то думал, что на Кубе вуду не осталось после революции... — Про
странную и малоизвестную религию вуду что-то слышали все трое. Что-то
связанное с зомби, с предсказанной или назначенной смертью, с
провидением будущего. Чепуха, конечно, но отчего ж не полюбопытствовать;
ведь и ехали на Кубу за экзотикой.

Деревенский   провожатый действительно  за   несколько минут довёл их
до маленькой хижины в глубине пальмовой рощи. Внутрь их не пустили. Из
тёмной хижины вышел маленький тощий старик-негр,   посмотрел по очереди
на всех троих, взял за руку Сашу и повёл под пальмовый навес за хижиной.
Они уселись на жёсткие циновки, старичок взял Сашу за руки и, глядя ему
в глаза и мерно покачиваясь, что-то глухо, с подвываниями забубнил.

Сидели они так минут пять, но Саша потом рассказывал, что ему
показалось, будто прошло чуть ли не полдня. Потом старичок позвал
провожатого из деревни и Анатолия Сергеевича. Он говорил, провожатый
переводил, а его слова, в свою очередь, переводил Анатолий Сергеевич. По
словам старичка, получалась полная чушь. Вроде бы как Саша станет
очень-очень богатым и влиятельным человеком, у него будет всё — много
денег, огромный дом, красавица-жена, чуть ли не личный самолёт. Анатолий
Сергеевич даже развеселился, пока переводил. Всё это напоминало ему
гадание цыганок на вокзале.

Потом они вернулись к берегу, где уже вовсю веселился случайный
пикник, и рассказали о своём приключении остальным, конечно, приукрасив и
добавив романтических подробностей. Все тут же захотели идти к колдуну,
но идеологически выдержанный гид категорически возражал, да и ехать до
отеля было ещё порядочно, а солнце уже клонилось за лохматые головы
прибрежных пальм...

Вспомнили своё приключение трое русских туристов лет через
пятнадцать, когда Саша стал одним из первых богатых людей на развалинах
Советского Союза. Добротное экономическое образование и явный
бухгалтерский талант вдруг оказались большим — куда большим, чем
журналистика, - преимуществом. Саша стал настоящим олигархом, и у него
было действительно всё. Он даже собирался снова съездить на Кубу и
разыскать того колдуна вуду, что предсказал ему такое счастье.

Анатолий Сергеевич вышел на пенсию. По телевизору он несколько раз
видел Сашу и знал, как тот взлетел. Но его мучило одно обстоятельство.
Слова старика-вуду он перевёл тогда Саше не до конца — не хотел портить
настроение и впечатление от щедрого предсказания. Старик предрёк туристу
из Советского Союза большое богатство. И не ошибся. Но ещё колдун
предсказал, что, разбогатев, Саша погибнет от руки злого неизвестного,
от пули, которая попадёт ему прямо в сердце!

В общем, колдун не ошибся и в этом...

Александр Ломтев

http://planeta.moy.su/blog/tri_misticheskie_istorii/2014-03-26-81177