...Давно это было. В холодном дождливом Питере в реанимации боролись с болезнью маленький ребенок и мать, сходящая с ума от страха за жизнь первенца. Болезнь свалилась неожиданно, как гром среди ясного неба - страшный диагноз, в очень неудачный момент жизни - ни жилья, ни сбережений толком у молодой семьи не было. Хотя, такие вести никогда не приходят вовремя... Лечение, необходимое ребенку, можно было получить только в Питере, а это значит - ехать почти через всю страну, с восточной границы, неизвестно как там устраиваться, но бросить ребенка мать не могла. Работу с учебой - запросто... Средств, высылаемых мужем-военным конкретно на жизнь не хватало, поэтому она вынуждена была устроиться в больницу уборщицей, а потом санитаркой – поближе к сыну. Совсем одна в чужом городе. Это потом, много позже появились друзья, нужные знакомства, связи, а сейчас в этом непрекращающемся кошмаре была только больница, съемная комната, куда приходят спать после дежурства, муж, приезжающий изредка проведать… слишком редко… Ночные дежурства, утренние подъемы засветло, дневные дежурства в отделении, полном умирающими детьми… Дела шли плохо. Химиотерапия прошла по плану, но после операции начались осложнения, перешедшие в гнойный воспалительный процесс. Хуже всего, что малыш не мог есть – слизистые оболочки начали разрушаться уже после химиотерапии, так что во рту у него к этому времени была практически сплошная рана. Добытые за жуткие деньги дефицитные гранаты и настоящая черная икра оказались практически ни к чему, сколько со слезами она не уговаривала маленького съесть хоть немного… Какой там есть? Он уже не мог ни кричать, ни плакать… Назначили повторную операцию. Требовались переливания крови, что осложнялось тем, что кровь требовалась не самая распространенная: с отрицательным резус-фактором. Несколько раз она сдавала кровь для сына, но не слишком часто – переливать подряд от одного человека не рекомендуется… впрочем, в отделении был еще один мальчик с отрицательным резусом. Он эту операцию не пережил… походящей крови для переливания оказалось недостаточно… Как-то в лаборатории сестра-лаборантка сказала ей:
– А ты, матушка, в курсе, что беременна? – она только пожала плечами: вроде бы, и не с чего. Только потом пришло в голову сопоставить цифры – задержка-то, однако, затянулась. Даже с поправкой на стресс и потерю веса. Стало понятно и поганое самочувствие – так оно и бывает. Как некстати… делать аборт, по-настоящему было даже некогда. Незадолго до операции удалось договориться со знакомыми специалистами на свободное время между дежурствами. Прихватив необходимое, она поспешила к назначенному времени, и встретила в больничном коридоре лечащего врача сына. Разговорились о делах, доктор был как всегда уверен и мудр, советуя не психовать, а самой отдыхать тоже – вон морда опять зеленая… А что в авоське? Вот так… сама не знай, как, точно же не собирались… ну врача-то интимными подробностями смутить трудно.
– Дура ты. – убежденно приговорил хирург. – А если сын умрет? Мало ли как бывает, не видала что ли? А ты роди второго, и так и так он тебе в тягость не будет – и самое время, куда еще тянуть? И муж тоже обрадуется, вот увидишь.
Наверное это то, что больше всего требовалось ей в этот момент – безоговорочное доверие к доктору, потому что как иначе жить в непрерывном ожидании?.. Если врач говорит, что все будет хорошо – значит, все действительно будет хорошо. Если говорит – не делай, значит, так и надо. Тем более, для аборта по-хорошему и вправду было поздновато…
А потом малыш уверенно пошел на поправку и жизнь снова повернулась светлой стороной. Рожать она уже поехала к родителям, по месту прописки. «Пусть родится мальчик, к двадцать третьему февраля, отцу на радость» – мечтала она; как многим в этом волшебном состоянии будущее ей виделось в радужном свете. Тем более после пережитого любая возможная напасть казалась мелкой неприятностью. Когда пришло время избавляться от бремени, тем не менее, никаких признаков приближающихся родов и в помине не было. Хотя все возможные сроки уже вышли. Тем не менее, будущая мать терпеливо ждала дня «ч» – двадцать третьего февраля, день Советской Армии, традиционный семейный праздник… Но беспокойство появилось уже тогда; плохо родить недоношенного, а и перенашивать – ничего хорошего… Кроме того, уезжая из Питера, она не рассчитывала задерживаться надолго и оставлять выздоравливающего сына на попечение пусть знакомых, но все равно чужих людей… Когда праздник наконец наступил, ей уже было не до радостного ожидания, в пустынном роддоме, в неопределенном состоянии со взвинченными нервами.. «Как начнешь – крикнешь», велел врач и удалился в неизвестном направлении. Схватки даже и не думали начинаться. Сначала осторожно, затем все сильнее она начала массировать живот. Когда дело наконец пошло, было уже к середине дня, врач, явившийся на истошные вопли констатировал начало родов, но на том все и закончилось. Ко всем тревогам картина вообще оказалась нетипична для роженицы: предыдущие роды были стремительными, буквально едва успели до родильного стола, а тут… Несмотря на то, что тянуть с этим делом не хотелось никому, процесс вышел не столько болезненным, сколько длинным и муторным, как будто дите не хотело рождаться на свет. Когда это наконец произошло, вполне нормальным образом, с правильным прилежанием плода, без разрывов, все вздохнули с облегчением. И – никакого «богатырского» младенческого крика, только лихорадочная суета вокруг.
– Что там? – беспокойство вернулось с прежней силой. Никто не ответил.
Пуповина обмоталась вокруг шейки и во время затянувшихся родов аккуратно придушила детеныша. Обычное, в общем-то дело, дальше все зависит от времени, прошедшего с момента затягивания «петли» и оперативности реакции акушера. На этот раз было сделано все положенное и сделано вовремя; подхватив за ножки маленькое тельце акушер поднял новорожденного над столом. Багрово-синее дитятко задышало и заскрипело сердитым голосом.
– У вас девочка! – радостно завопила акушерка.
– Ну, ладно хоть живая, – устало отмолвилась счастливая мать.
Вот так однажды под утро, много лет назад началась моя бестолковая, но невероятно увлекательная жизнь!
В колонках звучит - Sakın – Denek Hayatım!
