...Хочу рассказать вам, друзья, о самом близком мне после матери человеке. Не могу представить, кто бы еще так повлиял на меня, дал столько, ничего не ожидая взамен. Это моя бабушка - женщина, которая воспитала меня. Нет, не учила, и, боже упаси, не «заботилась» о моей судьбе. Просто она тот человек, который дал мне основные черты характера, легко и естественно. Возможно, и без всякой задней мысли. Например, когда я ревела, она говорила, что если не заткнусь, то прибьет. Что дало мне счастливую возможность избежать печальной участи меланхоликов – обвешиваться соплями по любому поводу. И слова с делом у нее никогда не расходились – просто великолепный пример для подражания! И я ему следую, как только могу – т.е. меедленно и печааально…

Несмотря на то, что скрывать, в общем-то, нечего, бабушка никогда не любит вспоминать свою юность. Может быть потому, что в том, какой она была, нет почти никакой причины для ее особой гордости. Бабушка родилась в одном крупном селе Муромского района Горьковской области семьдесят семь лет назад, второй дочерью в большой крестьянской семье. Через несколько лет ее отца, моего прадеда как завпроизводством и совладельца сельского молокозавода репрессировали. Ее сестра, старший ребенок в семье, отправилась на заработки, заболела тифом и вернувшись домой, вскоре умерла. В двадцать один год. Ее мать, моя прабабушка тоже заболела, но пережила заразу, и долго-долго выздоравливала. Так что бабушка фактически осталась старшей работницей, имея на руках помимо больной матери двоих маленьких братишек. Вообще это были героические времена в смысле выживания, т.к. даже в деревне, окруженной плодороднейшими лесами не выжить не имея элементарно муки и соли. А случалось и такое. Замечательным был выбор бабушки в этой ситуации: делая все, что от нее зависело, чтобы прокормить семью, она бросила все силы на образование. При том, что заканчивая школу ей приходилось ходить на уроки каждый день в райцентр за двенадцать с небольшим километров. Конечно, движение на трассе в те годы было не хуже, чем ныне, а люди не в пример приветливее, но случалось и пешком возвращаться. Несмотря на все трудности после школы она, что совсем странно, пошла на курсы бухгалтеров. И с честью выдержала экзамены. Первая на селе красавица – это гораздо больше, чем пригожая внешность, это еще и должность колхозного главбуха. Так что на выезд ей теперь полагался колхозный «жеребенок», и когда зимой все пекли шварные лепешки, ей выдавали два мешка муки со склада. Об этом она вспоминать любит.
Рано – как и полагалось, она вышла за сына председателя колхоза, и прожила с ним душа в душу без малого пятьдесят лет. Яркая, белолицая и чернобровая, веселая и темпераментная, как огонь, она видимо достаточно быстро нашла дорогу в сердце мужа, такого же гордого и упертого, и вскоре честолюбивые селяне подались в город. Моя мать родилась уже здесь, по совпадению – недалеко от места, где я сейчас живу.
В городе они оба, как и тысячи других таких же, пошли работать в завод. К этому времени у деда за спиной было пять лет войны и два службы в Китае, а у нее страшные голодные годы, когда за зиму подъедали всех воробьев в округе, а зарплата начислялась «палочками». Так что городские трудности обоим были как сытая, богатая жизнь. Об этом мне рассказывала мать. Сейчас странно все представлять, но я застала эти кварталы маленьких насыпных домов в два этажа, в стенах которых водились ежи и мыши, а между домами стояли сараи для всяких нужд. Все комнаты там были таких размеров, что квартиру, пожалуй, легко уместить в одной задней русской избы. Но зато в сарае водилась свинья и куры, а дети ходили в школу совсем недалеко – в том же районе. И главное, бабка начала делать карьеру. Байки и легенды о ее трудовых подвигах до сих пор бродят среди пенсионеров завода. Быстро выбившись из простых рабочих она попытала бухгалтерской судьбы, и утвердилась в профкоме завода. На жизнь, трехкомнатную квартиру в новом районе и машину вполне хватало. А еще, в отличку от всех подружек, она объездила все ближнее и дальнее зарубежье, что доступно было с заводскими путевками, пешком обошла половину Кавказа, много путешествовала по югу Союза. Вот это та, настоящая жизнь, которой она хотела.
А вообще странно откуда, в бабушке всегда была глубокая склонность к сибаритству, и своего рода, интеллектуальной роскоши. Например, даже замужней она никогда не носила деревенского платка – только щеголеватые модные шляпки. Переехав в город и обжившись в заводе, она отрезала свою роскошную косу толщиной в мою руку и стала укладывать густые вьющиеся волосы на городской манер. Совершенно – просто разительно нетипичным для деревенской женщины в ней было, и остается по сию пору глубокое внимание к жизни других людей, стремление понять. Тогда как обычно деревенские (да и городские, по большому счету) ни во что не ставят то, чего им недоступно. Это стремление в ней выражалось в необыкновенно глубоком, не для проформы, внимании к искусству, культуре, в способности уловить и запомнить дух чужой страны, в которой побывала. А еще она упорно собирала и собрала обширную библиотеку – все, что можно было получить за макулатуру, помните, такая обменная система была? И всю до корки прочитала! Еще и не один раз. Именно благодаря ей у меня появилась любовь к чтению.
Конечно, мы слишком разные, чтобы говорить о каком-нибудь сходстве. Даже самые близкие буду отрицать это. Разве что в мелочах. Например, у нас обеих совершенно нет чувства меры, хех.. От нее я унаследовала вьющиеся волосы, малый рост и не темнеющий цвет кожи. Явно от нее, через поколение, мне досталась противоестественная устойчивость к алкоголю. Вот, пожалуй, и все. Ни моя мать, ни мои браться не унаследовали ее блестящего аналитического ума и тонкого социального коварства, блестящего темперамента и бурных страстей, обаяния и гипнотической способности располагать к себе людей, и вместе с тем так свойственной ей какой-то неосязаемой отстраненности от суеты жизни.
Когда бабушка вышла на пенсию, мать сочла, что достаточно времени уделила моему воспитанию, и привезла меня сюда из Москвы. «Знакомься: это твои бабушка с дедушкой!» Сказать, что я напугалась тогда – значит ничего не сказать вообще, это просто в словах описать невозможно, что тогда со мной творилось – несколько месяцев подряд я практически не говорила. И все же это было лучшее, что могло произойти со мной тогда. Мне было три с половиной года.
…Последнего котенка я совсем не воспитывала. В этом не было нужды – инстинкт подражания сделал все за меня. То же работает и для людей: если не делать ничего специально, ребенок повторяет своих родных, тех, кто его воспитывает. Более того, как жили они, такой будет и его жизнь (Э. Берн). Жизнь моей бабки и на пенсии была не менее веселой, чем в молодости, она вообще всегда живет по максимуму, не считаясь с общественным мнением и законами природы.

По традиции, в нашей семье умирают на праздники (что легко объяснимо). Справлять в один день поминки и день рождения все как-то привыкли, но и все таки… За день до своего семидесяти семилетия и десятой годины свой матери бабушка свалилась с сильной болью в груди. Скорую ей вызвали соседи, они же позвонили и матери. Первый диагноз – откуда они берут такие? – обширный некроз сердца.
Услышав после работы, что бабке сплохело, я испугалась, почувствовав боль, как будто кто-то хочет отнять часть меня самой. Конечно, когда я выросла на столько, чтоб поднимать голос на старших, мы с ней не раз поругались в пух и прах. Но, похоже, это только сделало нас еще ближе – ведь что бы мы не чувствовали, мы обе знаем, что на самом деле, где-то в глубине души, мы очень, очень похожи. И спрашивая мать о ее состоянии, я уже не сомневалась, что услышу что-то подобное: заслышав о реанимации, бабка уперлась ни в какую; мне, мол, гораздо лучше, спасибо за внимание)). Никуда я с вами не поеду.
Потом, уже в больнице она по секрету поведала мне, что в свою первую ночь в реанимации случайно упала, на чем ее застукал дежурный врач и запретил болтаться по палате… А еще мне нажаловались на нее соседи по палате: не всем же можно смеяться, а с ней уже просто животы надорвали! Теперь она планирует смыться из больницы на выходные: врачей-то все равно не будет. Логично, блин. Не придумаю, что возразить.
Потому что, несмотря на всю разницу между нами, несмотря на то, что хорошо знаю все светлое и неприглядное на этом пути, ищу в жизни того же: воли и возможности жить без стыда и без жалости.