Когда я шла в гости к Корзинкиным (они живут в Зеленограде, недалеко от Москвы), готова была увидеть самую безрадостную картину, какую часто наблюдала в семьях, где есть ребенок с ДЦП. Но открыла мне дверь улыбающаяся женщина с глазами синими, как васильки.
Родился 1 июня.
– Максимка, к нам гость!
Тут же выскочил шустрый мальчик и сразу прижался щекой к подолу моего платья.
– Кр-расота! – воскликнул, слегка картавя.
В квартире нас ждали папа Рома, трехлетняя Анечка, похожая на крошечную принцессу, и старшеклассница Оля. Еще один сын Корзинкиных, Артем, в это время отдыхал в лагере. Пока младшие дети, щебеча, распутывали веревочку на торте, я удивленно оглядывалась по сторонам – уж больно уютно и красочно было вокруг, стены сплошь в картинках.
– Третьего ребенка мы очень хотели, – начала свой рассказ мама Наташа. – С первыми все было в порядке. А с Максимом странности начались еще во время беременности. У меня не определялся резус крови. Раньше было четко – II группа крови, резус положительный. А тут врачи в недоумении – как так, ребенок изменил маме кровь?
В консультации вели ее как пациентку с отрицательным резусом, под усиленным контролем. На 7-м месяце Наталья попала в больницу с давлением 200 на 120. Врачи целые сутки пытались его сбить, чтобы сохранить беременность. Но ребенок как будто нарочно торопился на свет. Родился Максим 1 июня – в День защиты детей. Совсем крохотный – весом 1 кг 450 граммов. Выписали его с мамой домой через полтора месяца.
– Он мог проспать 12 часов подряд. А однажды выдохнул и всё – лежит, как кукла резиновая. Я перепугалась, переворачиваю его, стучу по попке – не дышит, – до сих пор с дрожью вспоминает Наталья. – Потом меня научили, что надо теребить ладошки или пяточки.
Через какое-то время врачи обнаружили, что у ребенка нет копчика и в целом отсутствует 5 позвонков. Стали пугать родителей: мол, вряд ли мальчик будет ходить, а в 1 год и 3 месяца поставили диагноз ДЦП. Через полгода Максим заразился ветрянкой от старшей сестры Оли. В больнице у него несколько дней температура держалась под 40, и мама заметила, что глазик у ребенка затянулся пленочкой. Так мальчик еще и ослеп на один глаз.
Максиму дали инвалидность, и врачи предложили родителям определить его на пятидневку в специнтернат: вам с ним, мол, одно мучение будет.
– Это что же, наш ребенок будет растением?! Нет, с этим мы смириться не могли, – твердым тоном говорит папа Рома. – Всей семьей с ним усиленно занимались. Сколько сеансов массажа переделали – не счесть.
Но тут в один из дней Наталья вдруг почувствовала, что ее тошнит. Пошла к гинекологу, оказалось, беременна.
– Я в панике. Что делать? Меня все стали отговаривать рожать. Но старшая дочь Оля, ей 14 лет было, как сейчас помню, села возле меня на диване: «Мама, аборт – это же убийство! Пусть ребеночек будет». Я за ее слова, как за соломинку, уцепилась.
Анечка родилась здоровенькая. Видеть ее – сплошное умиление. Очень смышленая и ласковая.
– В церкви священник сказал, что Максима Бог нам дал для смирения, а младшую – в утешение, – с нежностью глядя на детей, говорит Наташа.
Врача нашел на улице.
Родители никогда не оставляли Максима одного, поскольку у него абсолютно нет чувства опасности. Однажды мама пошла гулять с младшими:
– Я на 30 секунд отвлеклась на дочку и слышу сзади: «Ой!» Оборачиваюсь, а там дедушка с внуком, которого Максим схватил за нос. «Извините!» – и скорей малышей уводить... А дедушка меня догнал и в руку сунул визитку. Оказалось, профессор Калифорнийского института мозга, специалист по редким генетическим заболеваниям.
Так Максим сам нашел себе доктора, который свел Корзинкиных со специалистами в Москве. Те сказали, что мальчику необходимо генетическое обследование. Стоило оно 30 тысяч рублей.
– Мы ахнули. Где взять денег, когда в семье работает один папа?
После рождения Анечки, чтобы чаще дома быть, он устроился охранником на 19 тысяч рублей в месяц. Наша с Максимом пенсия крохотная. Но тут нам пришел на помощь благотворительный фонд «Качество жизни».
Молекулярное исследование несбалансированных хромосомных аномалий показало, что у мальчика произошла спонтанная генетическая мутация – изменились 7-я и 10-я хромосомы.
– Врачи сказали, что случай с Максимом уникальный. Генетики предложили нам свое наблюдение. А чуть позже в какой-то телепрограмме мы увидели сюжет про последовательницу Ванги – у той тоже изменена хромосома, только 17-я.
«Он у нас экстрасенс!»
Теперь родители нашли объяснение многим странностям Максима. Спал по 4 часа в сутки, а днем – бодряком, выяснилось, что у него отсутствует гормон сна. Интеллект у Максима выше нормы и сейчас соответствует уровню 9–10 лет, но у мальчика нет способности к социальной адаптации.
Максима повели в психоневрологический садик, но у него в первый же день разыгралась аллергия… на воспитателей. Начался отек Квинке, и врачи скорой спасали преднизолоном. В садик малыша больше не повели.
– В доме у нас дежурят консьержки – бабушка Оля, Женя и Валя, – рассказывает папа Рома. – Не доходя до вахты, у сына спрашиваю: «Ну, Максим, кто сегодня там работает?» – «Бабушка Валя». – «Да не должна она. Вчера работала, они же меняются». Подходим к вахте – точно, бабушка Валя. И так ведь каждый раз угадывает!
Из коридора вторит сестра Оля:
– Максим у нас экстрасенс. Всегда определяет, у кого что болит!
А мама Наташа утверждает, что во время прогулок сын умудряется разглядеть в небе самолеты, когда другие еще их не видят на горизонте.
Любимая игрушка у Максима – Чебурашка. Больше всего ему нравятся сказки Чуковского. А буквы он уже все знает наизусть.
– Наша с Наташей задача, – говорит папа Рома, – из Максима сделать человека. Довести его до такого состояния, чтобы он смог жить сам… Мы все-таки не вечные.
И быстрее, чтобы никто не видел, смахнул набежавшую слезинку.
Комментарий специалиста:
Екатерина Касьянова, руководитель программы «Социальный патронаж» регионального благотворительного общественного фонда «Качество жизни»:
– Мы постарались оказать всю возможную помощь родителям Максима. У мальчика тяжелый диагноз – ДЦП, и мы прикрепили его к одной из клиник города Зеленограда.
Когда врачи сообщили, что Максиму необходимо провести дорогостоящее обследование, мы заключили договор с НИИ педиатрии на проведение ряда исследований. Результат анализа оказался очень важен – он дал возможность специалистам скорректировать дальнейшее лечение. На препараты, которые необходимы для поддержания у Максима стабильного состояния, требуется около 15 тысяч рублей. Но это уже родители оплачивают сами.
В чем феномен?
От обычных детей дети-индиго отличаются тем, что структура ДНК у них другая. У детей-индиго высокий уровень концентрации психической энергии, гораздо больше, чем у других, развита интуиция. Им тяжело сосредоточиться на выполнении определенного задания, поскольку мысленно они все время куда-то «улетают». Их частенько считают странными за способность видеть то, чего не видят другие.
Дети-индиго крайне настойчивы в осуществлении своих желаний. Именно это серьезно мешает тому, чтобы научиться простым, но важным вещам для адаптации в обществе.
Хрусталева Светлана
Собеседник.ру
