Вальс — изначально выходец из немецкоязычных земель — стал в России чем-то особенным. Именно большой Романтический вальс остается востребованным весь ХХ век и далее, оставаясь неким символом благородства, утраты и надежды.

Среди всех «русских вальсов» ХХ века внезапно, в самом конце века, выделился один. И ворвался он в мир не из России, а из Нидерландов и США. История его, действительно, немного загадочная. История появления, утраты, находки.

Стэнли Кубрик был большим почитателем и знатоком классической музыки, что заметно по всем его картинам. На эту тему уже выходят книги-исследования. Этот же 1999 год считается годом находки того, что почему-то считалось утраченным.

Желающие могут сами найти и посмотреть этот большой кусок известного фильма с музыкой Дмитрия Шостаковича. А я поставлю обычный ролик, у которого только на Youtube 35 миллионов просмотров. Всего-то.

Теперь по порядку.

Дмитрий Дмитриевич Шостакович — крупнейший классик ХХ века, родился и прожил всю жизнь в России (Российская Империя, СССР). Жизнь и творчество его неплохо изучены.

Мастер монументальных жанров (симфоний и опер), а также квартетов, он редко обращался к более мелким, «сиюминутным», заказным и проходным вещам. Но бывало, и обращался.

Официальная версия гласит, что в 1938 году, когда в СССР был организован Государственный джаз-оркестр, решили обратиться «за музыкой» к советским композиторам — Д. Шостаковичу и С. Прокофьеву. Оба они никакого отношения и ни малейшей склонности к джазу не имели, но профессионал — этот тот, кто может все, и Шостакович написал свою «Джазовую сюиту». Впрочем, это была уже вторая по счету Джазовая сюита. Говорят, даже Сталину понравилась.

Но во фронтовых гастролях многие оркестранты были убиты, ноты именно этого вальса считались утраченными. Причем сам автор был жив, но как-то на эту потерю партитуры не реагировал. Но вот в 1956 году выходит советский фильм «Первый эшелон» Михаила Калатозова (следующим фильмом этого режиссера станет знаменитые «Летят журавли») с музыкой Д. Шостаковича. И там звучит этот «потерянный» вальс.

И снова — длительная тишина. Эта музыка не интересна никому, в том числе, кажется, и автору. И так — полвека, ни много ни мало. И вдруг — мировой бум.

Дмитрий Шостакович прожил достойную и трудную жизнь. Жизнь, полную нападок — от статьи в «Правде» «Сумбур вместо музыки» до потери друзей в 37−38 годах (одним из его друзей был расстрелянный маршал Тухачевский, с которым они часто вместе музицировали); от войны, которую он пережил вместе со всем народом, до десятилетней дальнейшей опалы после Постановления Политбюро Ц К ВКП (б) Об опере «Великая дружба» В. Мурадели с обвинением в «формализме», потерей работы.

Он был при этом знаменит, получал премии (в том числе и Сталинскую) и звания. Наследие его огромно. Об этом вальсе он действительно мог забыть, не считая его вообще чем-то важным.

Дальше следует история внезапной находки партитуры в бумагах композитора, некоторые продолжающиеся споры о том, частью какого цикла является этот «Вальс номер 2». Но это уже частные профессиональные разбирательства. Для меня здесь интересно другое.

Казалось бы, просто «проходной» вальс, написанный по случаю в виде легкой стилизации и, кажется, до конца не оцененный самим автором, вдруг через полвека завоевывает мир и становится музыкальным хитом. И дело здесь не в Кубрике. Сама музыка — да, трагическая, да, самоуглубленная, — доходит здесь до общечеловеческой исторической мощи.

Отзвуки духовых оркестров в парках, где гуляли спокойные горожане более века тому назад, отзвуки уже непокойных «сопок Маньчжурии», 20-х, 30-х, 40-х и далее, далее.

Эхо века. Трагического, страшного, мощного, великого. На осколках которого мы все (в буквальном смысле «мы», в буквальном смысле «все») сейчас и доживаем.

_____________________________________________

Галя Константинова