Понятия «море» и «Айвазовский» для русского человека неразделимы. Восприятие могучей, грозной и прекрасной стихии в нашей культуре навсегда сформировано творчеством художника, который, родившись в Феодосии, ненадолго отлучился за громкой славой и признанием, после чего вновь поселился в Крыму уже на долгих 55 лет.
«Я купил маленький фруктовый сад на южном берегу. Удивительное место. Зимой почти все зелено, ибо много кипарису и лавровых деревьев, а месячные розы цветут беспрестанно зимой. Я в восхищении от этой покупки, хотя доходу ни копейки, но зато никакие виллы в Италии не заставят меня завидовать».
Море Айвазовского, источник его вдохновения — это Черное, и только оно. Художник пишет, конечно, и Балтику, и Ледовитый океан, и Средиземноморье, в особенности берега Италии. Но Апеннины, где он оттачивал мастерство, стали лишь своеобразной подготовкой к изображению Крыма. Айвазовский стремился поведать о своей родине на том художественном языке, который европейская живопись вырабатывала столетиями для рассказа о красотах Неаполитанского залива и лазурных прелестях Ниццы.
«Восход солнца у берегов Ялты»
«Нередко скалы Судака освещены у меня на картине тем самым лучом, что играл на башнях Сорренто; у берега Феодосии разбивается, взлетая брызгами, тот самый вал, которым я любовался с террасы дома в Скутари», — признавался наш соотечественник. Гению Айвазовского удалось включить побережье Крыма в канон поэтичных берегов романтического искусства. Его Керчь спорит с Генуей, Ялта — с Неаполем, а флот в Севастополе бросает вызов главному из вражеских флотов, британскому, в Дувре.
Крым Айвазовского, конечно, может нас сегодня шокировать. Мы видим берега, не обезображенные тоннами бездушного бетона, усеянные лишь маленькими деревушками, лесами и редкими еще кипарисами. Даже Ялта с появившимися уже царскими дворцами кажется мелкой рябью на стыке безбрежного моря и бесконечных гор.
Настолько сегодняшнему Крыму тесно в решетках и кольцах ЖБИ. Ему не хватает запечатленной Айвазовским девственной чистоты и неспешности — хорошо бы восстановить оное в отдельных заповедных местах, опираясь на работы мастера.
Но Айвазовский, навсегда оставшись романтиком, слышал и поступь цивилизации угля, электричества и стали. На одной из поздних картин — «Первый поезд в Феодосии» — угрюмый мрачный состав с красными огоньками идет по стальной дороге, навсегда отделившей от моря любимую художником Константиновскую башню. Можно было бы счесть, что наш герой оплакивает старую Феодосию и ее лунные пейзажи, если не знать, что он был одним из главных лоббистов переноса сюда торгового порта и строительства железнодорожной ветки, даже лично утвердил маршрут дороги, уничтожавший былую романтику, но суливший экономический прогресс.
«Первый поезд в Феодосии»
Наверное, такую же поступь прогресса видел Айвазовский и в эскадре броненосцев, пришедших в 1897-м в Феодосию поздравить живописца с 80-летием. Однако сам он был человеком иной эпохи, и в памяти старика, зарисовывающего тяжелые железные суда, наверняка всплывал иной эпизод: 1846 год, та же феодосийская бухта, но полная парусников, которые привел его друг вице-адмирал Корнилов, чтобы отметить первый творческий юбилей мариниста. В 1890-м Айвазовский написал об этом картину-воспоминание.
Другой похожий сюжет связан с Севастополем. Еще один поздний шедевр художника — созданный в 1886-м «Смотр кораблей Черноморского флота в 1849 году». Настоящий гимн русскому флоту: свежий ветер, натянутые паруса, идеальная линия кораблей, возглавляемых 120-пушечным «Двенадцать апостолов», в маневре накренившихся на левый борт. «Это был как бы оркестр, составленный исключительно из виртуозов», — отзывались очевидцы. С борта пароходофрегата «Владимир», который прославится в Крымской войне, завороженно смотрит на сей строй император Николай I, а рядом с ним отцы и герои Черноморского флота — адмиралы Лазарев, Корнилов, Нахимов и Истомин.
«Смотр кораблей Черноморского флота в 1849 году»
Пройдет пять лет, и схватка со всей Европой безжалостно разрушит запечатленный на полотне мир: адмиралы падут в бою, корабли сперва победят в Синопском сражении, а затем будут затоплены, чтобы перекрыть вход в Севастопольскую бухту. На картине Айвазовского те самые парусники, во славу которых воздвигнут «Памятник затопленным кораблям». Много потерь и горя принесла та война, но Россия осталась несокрушимой — не прошло и двадцати лет, как она вернулась в число великих держав. Об этом следовало бы помнить тем, кто поспешил нас хоронить, когда советская система не выдержала противостояния с Западом. Могильщики и плакальщики, как и после Крымской войны, жестоко ошиблись.
Открывшейся в Москве выставке Айвазовского гарантирован шумный успех, ведь он был и остается одним из русских национальных художников. Его море — это наше море. Его небо — наше небо. Его Крым — наш Крым.
В Третьяковской галерее открылась главная выставка этого лета — «Иван Айвазовский. К 200-летию со дня рождения» .
Организаторы надеются, что им удастся развеять снобизм тех, кто считает создателя неподражаемых марин салонным художником, и увлечь неискушенных зрителей, знакомых лишь с «Девятым валом».
О громкой прижизненной славе выходца из бедной армянской семьи и переменчивых настроениях публики в беседе с куратором проекта, завотделом живописи второй половины XIX — начала XX века Галиной ЧУРАК.
При создании экспозиции Вы отошли от хронологического принципа. Почему?
Это сознательное решение. Хотелось сделать материал более легким для восприятия. Художник написал около шести тысяч картин. Мы выбрали 120 живописных и 55 графических работ, которые сгруппировали по разделам. Один из них посвящен путешествиям. Мастер посетил более ста городов. Он часто совершал вояжи между родной Феодосией и Петербургом. Совсем юным, в 23 года, как стипендиат Академии художеств уехал в Италию. Потерял голову от Рима, говорил: «Здесь день стоит года». Побывал в Великобритании, Португалии, на Мальте, в Египте. Сильное впечатление произвел на Айвазовского Константинополь — город, находящийся между Востоком и Западом. Впоследствии он признавался, что никакой Неаполь, Флоренция и даже Рим не могут сравниться с ним.
С чем были связаны поездки?
Ему как живописцу требовались новые впечатления. Впрочем, существовал и деловой аспект. В течение жизни у мастера состоялось более 120 персональных выставок. Этот результат оценивают по-разному. Кто-то упрекает в коммерческих интересах — но что плохого в том, что художник зарабатывает картинами? Ивану Константиновичу удалось «встроиться» в систему европейской живописи. Другой наш классик, Александр Иванов, сообщал родным в Петербург: мол, есть тут Айвазовский, пишет скоро, но хорошо, а так как нет рядом иных маринистов, его захвалили. В словах Иванова слышатся ревнивые нотки и даже осуждение. Возможно, потому, что автор «Явления мессии» был отшельником. А об Иване Константиновиче писали газеты, и молодому человеку это нравилось. Успех давал возможность помогать родителям, оставшимся в Феодосии. Он относился к ним очень трепетно. Небольшой пример: перед отъездом в Италию юноша заключил с Академией соглашение — половину стипендии пересылать его матери и отцу. Этот эпизод много говорит о личности живописца.
Вид Леандровой башни в Константинополе. 1848
Звезда Айвазовского взошла очень быстро. Что этому способствовало?
Талант. И, конечно, стечение обстоятельств. Рисунки, сделанные мальчиком на стенах дома, увидел городской архитектор Яков Кох. Он начал давать ему уроки. На выставке есть фотография самой ранней работы Ивана Константиновича (оригинал хранится в музее в Феодосии): «беседка готическая», изображенная в письме подростка, отправленном старшему брату Габриэлу. Кох рассказал о самородке градоначальнику Александру Казначееву. Тот принял Ваню в семью, ввел в хорошее общество. Затем молодой человек поступил в Академию художеств на казенный кошт. Тогда же произошло судьбоносное знакомство с Николаем I, начавшееся, правда, со скандала. По приглашению царя в Россию приехал французский маринист Филипп Таннер. Айвазовского назначили его помощником. Мэтр ревниво относился к чужому успеху и однажды пожаловался императору на то, что ученик самовольно пишет пейзажи. За Ивана вступился его непосредственный учитель Максим Воробьев. Николаю I показали рисунки одаренного юноши, и они ему очень понравились. С тех пор царь с большим вниманием следил за успехами отечественного мариниста, впоследствии его поддерживали и Александр II, и Александр III. В конце жизни художник сказал: «Счастье улыбнулось мне!»
Впрочем, мастеру пришлось пережить и падения?
Менялись вкусы, мода. Представьте только: он приехал в Петербург в 1833-м, а уже спустя три года в журналах появились восторженные рецензии. Павел Третьяков отмечал: «…дайте мне только Вашу волшебную воду такою, которая вполне бы передавала Ваш бесподобный талант!.. уж очень хочется поскорее иметь Вашу картину в своей коллекции!» Однако затем от искусства стали требовать критического настроя, помощи простому народу. Третьяков сетовал в письме пейзажисту Аполлинарию Горавскому: «Мне не нужно ни богатой природы, ни великолепной композиции, ни эффектного освещения, никаких чудес, дайте мне хоть лужу грязную, да чтобы в ней правда была, поэзия, а поэзия во всем может быть». Символом времени считалась картина Алексея Саврасова «Грачи прилетели». Форсированность цвета, характерная для пейзажей Айвазовского, настораживала Третьякова. Вот почему он купил не так много работ. Затем, на рубеже XIX–XX веков, на смену передвижникам пришла эпоха символизма. Александр Бенуа с его острым, точным пониманием искусства относился к произведениям Ивана Константиновича критично. И в то же время признавал, что среди его полотен есть такие вещи, на которые не замахивался ни один другой художник. Бесстрашие перед пространством — вот, что до сих пор привлекает зрителей.
В беседе об Айвазовском невозможно не затронуть морскую тему…
Первое плавание он совершил, когда еще учился в Академии. Его прикомандировали к малолетнему великому князю Константину Николаевичу, ставшему впоследствии генерал-адмиралом и командовавшему российским флотом. Это был учебный вояж по Балтийскому морю. В 1839-м, перед путешествием в Италию, молодой живописец получил приглашение от вице-адмирала Михаила Лазарева участвовать в десанте у Кавказских берегов. А в 1844 году Айвазовский стал художником Главного морского штаба. Правда, жалованье ему не назначили. Он работал на общественных началах. С удовольствием исполнял официальные заказы: создавал картины на исторические темы, а также отзывался на текущие события. Моряки его любили. Когда в 1846-м Иван Константинович отмечал в Феодосии десятилетие творческой деятельности, эскадра кораблей пришла поздравить мастера.
Хаос. Сотворение мира. 1841
Какие стереотипы Вы хотели развеять?
Что Айвазовский «всего лишь» маринист. В целом ряде картин он обращается к метафизике, идеям космизма. Первая подобная работа — «Хаос. Сотворение мира» (1841). Он тогда только-только приехал в Италию. Художник подарил произведение папе римскому Григорию XVI. Оно хранится на острове Святого Лазаря в Венецианской лагуне. Там находится армянский монастырь мхитаристов, в нем с юных лет воспитывался брат Айвазовского Габриэл, выросший в серьезного ученого.
В экспозиции имеются и портреты, созданные великим маринистом…
Да, в биографическом разделе: изображения родителей, брата, второй жены художника — красавицы-армянки. Кроме того, мы уделили внимание пушкинской теме. Айвазовский познакомился с поэтом в 1836-м, на академической выставке, куда Александр Сергеевич пришел вместе с Натальей Николаевной. Состоялся краткий разговор, запомнившийся Ивану на всю жизнь. Мы демонстрируем три картины, посвященные «солнцу русской поэзии».
Есть ли произведения, которые не удалось заполучить для показа на выставке?
К сожалению, да. Ряд вещей находится за границей, в частных собраниях, и мы не смогли связаться с владельцами. А некоторые работы, хранящиеся в музее в Феодосии, просто слишком большие — нет транспорта, способного их перевезти. Например, «Среди волн», написанная за два года до смерти. Она демонстрирует, что талант художника не угасал до последних дней.
Трудно найти в природе что-либо прекраснее и величественнее морской стихии. Постоянно меняющаяся, бескрайняя, манящая вдаль, переливающаяся разными красками, звучащая, – она притягивает и завораживает, созерцать ее отрадно. Образ моря воспет поэтами, море живописали художники, мелодии и ритмы его волн легли на нотные строки произведений композиторов.
Море завораживает, море убивает, волнует, пугает, а ещё смешит, иногда исчезает, при случае рядится озером или громоздит бури, пожирает корабли, дарует богатствами не дает ответов; оно и мудрое, и нежное, и сильное, и непредсказуемое. Но главное — море зовёт
Алессандро Барикко “Море-океан”
МОРСКАЯ СТИХИЯ В МУЗЫКЕ
Н.А. Римский-Корсаков
«Шехеразада».Море и корабль
Опера«Садко».
Океан-море синее
Три гостя в опере поют о своём море, и оно представляется то холодным и грозным – у варяга, то плещется таинственно и нежно в рассказе гостя из Индии, то играет сияющими бликами у берегов Венеции.
Не одно поколение кинозрителей любит фильм «Человек-амфибия».
Во многом своим успехом он обязан музыке Андрея Петрова, звучащей за кадром.Композитор нашел сочные средства музыкальной выразительности для создания картины загадочной подводной жизни со всеми её яркими красками, плавными движениями морских обитателей.
Liudmila5591, Спасибо огромное за чудесный пост! Очень понравилось! Мне нравятся картины Айвазовского, вообще люблю маринистов! Люблю, когда рисуют море! Благодарю Вас!
liudmila_leto все записи автора
Leon_Meusi обратиться по имени
Суббота, 30 Июля 2016 г. 17:16 (ссылка)
