Александр_Ш_Крылов все записи автора

Олдос Леонард Хаксли (Aldous Huxley) английский поэт, прозаик и эссеист, классик литературы ХХ столетия. В России более всего известен как автор романа-антиутопии "Дивный новый мир"
Родился в семье, принадлежавшей к интеллектуальной элите Великобритании. Дед Хаксли - знаменитый английский биолог, сподвижник Дарвина Томас Гексли (правильнее - Хаксли); мать - сестра романистки Хамфри Уорд, племянница поэта Мэтью Арнольда и внучка известного педагога Томаса Арнольда. В четырнадцать лет потерял мать, в шестнадцать, во время учебы в Итоне, едва не ослеп в результате несчастного случая; впрочем, зрение все же восстановилось - настолько, что Хаксли сумел поступить в Оксфорд, но в армию его не взяли, хотя он, подобно многим своим современникам, и рвался на фронт.

Еще в Оксфорде Хаксли познакомился с Литтоном Стрейчи и Бертраном Расселом и подружился с Дэвидом Г. Лоуренсом. Эти знакомства и эта дружба во многом определили становление Хаксли-писателя.
В литературе Хаксли дебютировал сборником стихотворений, опубликованном в 1919 году. Год спустя он перебрался из Англии в Италию, затем отправился в кругосветное путешествие, побывал в Индии и первый раз посетил Соединенные Штаты.

Вскоре вышли два романа, благодаря которым Хаксли обрел популярность одновременно у широкой публики и у интеллектуалов - "Контрапункт" (1928) и "Дивный новый мир"(1932). Через шесть лет, когда по Европе стал стремительно распространяться нацизм, Хаксли с женой и сыном уехал в Америку и в 1938 году начал работать сценаристом в Голливуде (в частности, ему принадлежит сценарий фильма "Гордость и предубеждение" по роману Джейн Остен с Лоренсом Оливье в главной мужской роли).

В пятидесятые годы о Хаксли заговорили как о психоделическом гуру: он пропагандировал наркотики и сам регулярно употреблял мескалин и ЛСД в надежде, по словам автора одной из биографий писателя, "уйти от себя и не пострадать при этом физически". Свои наркотические опыты Хаксли описал в книгах "Врата восприятия" (1954) и "Небеса и преисподняя" (1956), а также в романе "Остров" (1962).

В 1959 Американская академия искусств присудила Хаксли премию за заслуги, отдав ему предпочтение перед столь маститыми авторами, как Томас Манн, Эрнест Хэмингуэй и Теодор Драйзер.
 

"Медленно, медленно развертывалась мелодия. Архаические лидийские гармонии наполняли воздух.
Это была бесстрастная музыка, прозрачная и чистая, как тропическое море, как горное озеро. Водная гладь над водной гладью, покой, проходящий над покоем, — совершенная гармония бесчисленных необъятных равнин и зеркально-гладких огромных озер, контрапункт безоблачных ясностей. Всюду прозрачность и свет, ни тумана, ни тусклого сумрака. Покой тихого и радостного созерцания, а не сон, не дремота.
Это была та ясность духа, которая наполняет человека, выздоравливающего после горячки, когда он чувствует, что вновь рождается в безмятежно прекрасном мире. Но — жизнь было имя этой горячки, и он вновь рождался не в здешнем мире: красота была неземной, ясность духа была миром Господним. В сплетении лидийских мелодий открывались небеса.
И после того, как на протяжении тридцати медленных тактов строились небеса, характер музыки внезапно изменился. Из архаической она стала современной. На смену лидийским напевам пришла та же мелодия, но переведенная в мажорную тональность. Темп ускорился. Теперь мелодия скакала и прыгала по земным горам, а не по райским высям.
- "Neue Kraft fuhlend" {Чувствуя новую силу (нем.).}. — Спэндрелл шепотом процитировал программу. — Он чувствует себя сильней; но музыка уже не такая небесная, как прежде.
---------------------
Снова раздалась музыка. Но что-то новое и чудесное произошло на лидийских небесах. Темп медленной мелодии ускорился вдвое; ее очертания стали более ясными и четкими; внутри пульсирующей фразы настойчиво зазвучала какая-то новая мелодия.
Казалось, точно небо стало неожиданно еще более небесным, его совершенство сделалось еще более глубоким и абсолютным. Неизреченный мир пребывал по-прежнему; но это не был больше мир выздоровления и бездействия. Он трепетал, он жил, он рос и усиливался, он стал деятельным спокойствием, страстной безмятежностью. Музыка чудесным образом примирила непримиримое — преходящую жизнь и вечный покой."