Р. Антес
МИФОЛОГИЯ В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ


Культ Ра (Rˁ) ведет свое начало от города, который египтяне называли Иуну (Ἰwnw).¹ Греческое название города — Гелиополь (Ἡλιούπολις, город солнца). Этот город находился недалеко от современного Каира и в эпоху древнего Египта являлся одним из важнейших религиозных и административных центров.

«Гелиополь — один из самых древних и значительных городов Египта, еще с додинастического периода, древнейший религиозный центр. Располагался на восточном берегу Нила у начала Дельты, древнее египетское название города — Иуну, которое переводится как «Город Столбов». Египетское название города связано с культом камня фетиша «Бен-Бен», который рано связали с солярным богом Атумом, которого, в свою очередь, тоже рано, отождествили с богом Солнца Ра. Со времени V династии (гелиопольского происхождения) Ра стал главным богом Египта (со времени Среднего царства, с XI фиванской династии со столицей в Фивах, главным богом Египта стал фиванский Амон, отождествленный с Ра). Греки назвали город Гелиополем, отождествив Ра с греческим богом Солнца Гелиосом».
(Плиний Старший «Естествознание» Кн. XXXVI. Гл. XI)

В Гелиополе божеству Ра были посвящены, как его воплощения, птица Феникс, бык Мневис и обелиск Бен-Бен. В других религиозных центрах Ра в русле религиозного синкретизма также сопоставлялся с местными божествами света: Амоном (в Фивах), под именем Амона-Ра, Хнумом (в Элефантине) — в форме Хнума-Ра, Гором — в форме Ра-Хармахиса (Rˁ Ḥr-m-ȝḫt).²
______________________________
[1] Ἰwnw (мн.ч. от iwn — обелиск, фетиш города) — Иуну, город в Нижнем Египте, к востоку от Пелусийского рукава дельты Нила.

[2] Ḥr-m-ȝḫt (греч. Ἅρμαχις) — «Гор в горизонте», бог утреннего солнца, «Гор из страны света».

Согласно одной из версий, Ра появился из раскрывшегося цветка лотоса. Это представление отождествляло солнце с молодым Гором. Соответствующий иконографический мотив изображает ребенка Гора сидящим на цветке лотоса. Лотос, цветок которого на ночь закрывается, и открывается с первыми лучами солнца, для египтян был символом возрождения и символом восходящего солнца.

Почитание Ра прослеживается от царей II династии (его имя входит в состав имени фараона Ранеба).³ Путь, который привел к его возвышению как верховного божества, следовательно, был уже, по-видимому, подготовлен. Известно лишь очень немного мифологических представлений, которые были бы органически связаны с Ра. Одно из них — что он сражается со змеем тьмы. Существовало также представление об изначальном лотосе, ежедневно дающем ему жизнь своим ароматом, совершенно так же, как некогда он дал ему жизнь в начале мироздания. В этой связи лотос назывался Нефертум (nfr-tm). Его имя имело значение сходное со значением имени Атума (егип. tm, исчерпывающая полнота) .

Отсутствие естественной мифологической почвы для Ра возмещалось его приспособлением к мифам предшествующих солнечных богов. В качестве Ра-Атума он был небесным правителем изначальных времен, царем богов и людей, отцом всего. В качестве Ра-Харахути (Rˁ Ḥr-ȝḫty),⁴ он отождествлялся с Гором в его ипостаси «Гора небосклонного», небесного сокола, воплощенного в солнце.
______________________________
[3] Rˁ-nb или Nb-rˁ — Ранеб или Небра, Хорово имя второго древнеегипетского царя 2-й династии. Тронное имя Небра в царских списках — Какау (Kȝ-kȝw), которое Манефон в греческом варианте передал как Каихос (Καιέχως).

[4] Ḥr-ȝḫty (Херу-ахути) — «Гор обоих горизонтов», запада и востока.

«Я — владыка, сын владыки, семя бога! Я — великий, сын великого, и измыслил мой отец мое имя! Я многоименный и многосущный, и сущность моя в каждом боге! Нарекли меня Атум и Гор-Хекену (Ḥr-ḥknw). И сказали мне мой отец и моя мать мое имя, и скрыто это в моем теле с моего рождения, да не будет дана власть волхвовская тому, кто стал бы волхвовать против меня. (…) Я — Хепри утром, Ра в полдень и Атум вечером».

Старое представление о Горе и его происхождении продолжало развиваться наряду с новым мифом о Ра в соответствии с тем консерватизмом в египетском религиозном мышлении, который так способствовал его усложнению. Однако, налицо было также и некоторое упрощение благодаря новой концепции, центром которой был Ра. Сложные представления о небесном боге и его земном приемнике фараоне, отождествляемом с Гором, который после смерти становится Осирисом, уже не были живыми, действенными элементами, хотя и сохранились в некоторых случаях.

Представления о верховном боге Ра, земном царе и боге Осирисе возникли независимо друг от друга, и их самостоятельное развитие ясно прослеживается после 2300г. до н.э. В эту эпоху централизованное политическое объединение которое мы именуем Древним царством, распалось и уступило место децентрализованной форме управления повсеместно в Египте вплоть до 2000г. до н.э., когда страна, вновь объединенная царями, приобрела характер, достаточно отличный от того, какой она имела в Древнем царстве.

Самого Ра, по-видимому, включали в дальнейшую разработку мифологии лишь тогда, когда он представлял либо Атума, либо Харахти, или появлялся в сражении солнца со змеем тьмы. В других случаях образ Ра положил начало развитию, которое постепенно привело к разложению египетской мифологии, потому что, хотя главным центром почитания Ра был Гелиополь, Ра проник в культы, других богов из-за своей связи с представлениями о природе царской власти. Так, в эпоху Среднего царства (около 2000-1700 гг. до н.э.) местные божества, связанные с царским домом XII династии, ассимилировались с солнцем. Крокодил Собек (егип. Sbk, греч. Σοῦχος) из Фаюма, расположенного вблизи царской резиденции, стал Собек-Ра, а Амон фиванский на юге, откуда вышел царский род, стал Амон-Ра. Хотя тенденция отождествлять местное божество с Ра получила широкое распространение, только одно сочетание — Амон-Ра — оказалось в высшей степени важным, ибо около 1600г. до н.э. Фивы стали царской резиденцией, и впоследствии столицей Нового царства, египетской империи, которая включала Палестину, Сирию и Судан. Амон-Ра был, таким образом, преемником Ра в качестве бога вселенной — и небес, и империи. Но это не было следствием исключительно политических обстоятельств: самый характер Амон-Ра привел к новой теологической концепции. Хотя Амон иногда изображался как баран, а иногда как гусь, он не был богом-фетишем древнейшей традиции. Впервые он появляется в Текстах пирамид как одно из изначальных божеств и около 2100г. до н.э. как божество Фив. Его имя означает «скрытый», так что он идентифицировался с воздухом. В фиванской мифологии он приравнивается к соседнему богу, Мину Коптосскому. Эта его черта и привела к ассимиляции его с Ра, а то обстоятельство, что он считался невидимым, весьма способствовало формированию поздней, окончательной идеи вселенского бога.

Этой позднейшей концепции вселенского бога, «Амона-Ра, царя богов», предшествовало множество вариаций. Они вызывались главным образом политическими переменами. Царь Эхнатон (около 1370г. до н.э.) низверг господство Амона-Ра и его жрецов в Фивах и отверг духовное главенство Гелиополя. Он устроил себе резиденцию в Амарне в Среднем Египте и сделал ее центром своей собственной религии. Он признавал только солнечного бога Ра (Ра-Харахти) и утверждал, что Ра является исключительно в солнечном диске, Атоне (Itn). Соответственно он отверг и всю мифологию.

В период религиозной и политической реставрации, которая положила конец амарнскому эпизоду, три бога традиционных столиц Египта — Ра-Харахти гелиопольский, Амон-Ра фиванский и Птах мемфисский — рассматривались как единое целое. Наконец, около 1000г. до н.э. так называемое «Кредо верховного жреца Фив» демонстрирует духовную концепцию наивысшего порядка: Амон-Ра рассматривается как божество, сущность которого скрыта, подобно сущности сияющего солнца, в котором он являет себя. Он первый возник сам и сотворил все, он царь небес, земли и, кроме того, владыка жизни и света, которого любят и боятся. В этом гимне (Муthological Papyri Техts, с. 13) мифологические идеи используются как метафоры в манере, подобно той, в которой выражается концепция божества в пророческой литературе и псалмах Ветхого завета. В то же время все остальные боги также признавались, поскольку они были его собственными различными формами проявления. Строго говоря, он являлся богом богов. Вследствие исторической ситуации эта высокодуховная концепция божества не могла воздействовать на египетскую народную религию, в противоположность воздействию подобной концепции в Израиле. Напротив, в Египте она свидетельствовала об окончательном разделении жреческой теологии и народной религии.

Между тем концепция земного царя могла свободно развиваться в противоположном направлении, к ее секуляризации. В самом деле, «Наставление царю Мери-ка-Ра», литературное произведение, созданное около 2100г. до н.э., ясно показывает, что и сам царь, как и читатели этого популярного «Наставления», считался просто человеком, зависящим от воли бога. Однако это никоим образом не полная картина. То обстоятельство, что ранняя царская власть и ранняя мифология были фактически одним и тем же, было причиной того, что в Египте управление страной и религия оставались нераздельными на практике до 525г. до н.э., а в теории — еще в течение тысячелетия. Согласно этой официальной доктрине царь оставался всегда богом Гором, так же как и сыном Ра. Взгляд на царя как на сына Ра активно способствовал новой мифологической переработке старой концепции о том, что царь был сыном Атума. Среднеегипетская сказка сообщает, что первыми царями V династии, которая установила господство Ра, были в самом деле дети Ра и жены жреца Ра. Около 1500г. до н.э. царица Хатшепсут подтверждала свое право управлять страной в качестве царя увековечением своего божественного рождения в рельефах на стенах ее храма в Дэйр-эль-Бахари в Фивах (Вreasted. Ancient Records II, с. 75-86). Согласно этому изображению, которое, видимо, основывалось на более ранней традиции, Амон-Ра посетил царицу Ахмосе под видом ее супруга, чтобы зачать нового царя и дать ребенку имя Хатшепсут; он приказал тогда Хнуму вылепить дитя на гончарном круге; Ахмосе дала ей жизнь; Хатхор, богиня-корова, вскормила ее и представила ее отцу Амону-Ра, который нарек ее царем. С одной стороны, очевидно, что старая концепция сочетается в этом теологическом повествовании с новыми взглядами. С другой стороны, очень похожие сцены встречались в настенных изображениях и надписях так называемых маммиси, т.е. «домов рождения», которые появляются в виде отдельных строений на территории больших храмов около 400г. до н.э. Храмовый маммиси служил для отправления церемоний, связанных с рождением бога-ребенка, сына главного бога храма. В этих церемониях мифологический аспект божественного рождения царя, как он изображен в Дар-эль-Бахари, смешивался с мифом о рождении Гора Исидой в уединении зарослей Дельты. В конце концов оба представления, в сущности, были одним и тем же, поскольку оба их можно возвести различными путями к вопросу: как оказалось возможным, чтобы бог появился в виде человеческого существа?

Точно так же, как со старым представлением о рождении бога, все еще сохранявшим силу в концепции о царе как сыне Ра, обстояло дело и с представлением о его смерти. Знаменитый роман Синухе около 1950г. до н.э. впервые выразил широко распространенное представление о смерти царя в следующих словах: «поднялся бог (т.е. царь) на небосклон свой, удалился он на небо, соединившись с солнечным диском (Атоном), причем божественная плоть (его) смешалась с (плотью) сотворившего его». Теологический ответ на этот вопрос не был столь простым. Он засвидетельствован настенными рельефами гробниц царей около 1500 и 1100 гг. до н.э.

Умерший царь становится Осирисом в своей гробнице, где должен теперь начаться цикл трансформаций: мертвый бог будет рожден вновь. Осирис явится как новый Ра, новый солнце-бог. В царских гробницах это перевоплощение мертвого бога в новое солнце и в царя, отождествленного с ним, описывается в больших религиозных сочинениях. «Книге о том, что в Дуате», «Книге Врат» и «Книге Пещер» (Тhe Shrines, с. 23). Эти три книги представляют собой иллюстрированные описания путешествия солнца ночью через двенадцать помещений, каждое из которых представляет один час ночи. Солнце-бог меняет свой вид, превращаясь из скарабея в мужчину с головой барана в начале путешествия, и из мужчины с головой барана в скарабея в конце путешествия.

Осирис был умершим царем, который перевоплотился во владыку небес. Однако, теперь, когда Ра был признан владыкой небес, на небесах более не было места для Осириса-царя. Его стремление выйти из своей гробницы и быть принятым Ра в качестве равного ему или заместить Ра на небе отчетливо видно в Текстах пирамид. Можно предположить, что именно это стремление и было причиной увековечения Текстов пирамид на стенах более поздних пирамид, в противоположность более ранним, не имеющим надписей: заклинания обладали постоянным магическим действием, с помощью которого можно было подчинить Ра воле покойного царя. С теологической точки зрения это стремление Осириса является попыткой подтвердить ту мысль, что конкретный царь, который был Осирисом, станет затем божественным правителем в свете небес, а не во мраке пирамиды и преисподней. В результате представление об умершем царе оказалось отделенным от представления об Осирисе как особом божестве. Мы видели, что, согласно текстам в царских гробницах эпохи империи, умерший царь перевоплотился из своей осирической сущности в новое солнце Ра. Бог Осирис, однако, остался навсегда правителем мертвых. Его положение описывается в знаменитом диалоге Атума и Осириса (АNЕТ, с. 9): когда Осирис пожаловался на свою жизнь в темноте, его успокоили слова Атума о том, что только они двое, Атум и Осирис, пребудут вечно, когда мир прекратит свое существование и возвратится в свое первобытное состояние — океан Нун. Тогда Атум и Осирис примут облик змей и не будет ни богов, ни людей, чтобы увидеть их. Здесь, очевидно, соединились древние представления о змее изначальных времен и об изначальном существовании царя и Атума. Затем Атум говорит Осирису, что только на время и для его же блага он лишен света солнца, потому что его враг Сет сражается со змеем тьмы (Апофисом)⁵ в ладье Ра; Сет никогда не доберется до него, чтобы убить его вновь.
______________________________
[5] Ἄπωφις — греческое имя египетского змея Апопа (егип. ˁȜpp), противника Ра.

Другой аспект Осириса выкристаллизовался в результате его безуспешной борьбы за жизнь при свете дня. Осирис, будучи умершим царем, был правителем некрополя, который примыкал к пирамиде данного царя. Поэтому он был судьей, наказывавшим грабителей гробниц и возбранявшим доступ к своим «путям» тем умершим, которые были обвинены в преступлении и не были признаны праведными своими современниками. Идея о том, что праведность человека зависит от признания других людей, однако, претерпела изменение после падения социального порядка Древнего царства около 2300г. до н.э. Индивидуальное сознание самоответственности родилось из этого крушения, и с тех пор уже не признание современников доказывало праведность человека. Теперь индивидуум должен был приспосабливаться к божественному порядку, который более не находил отражения в земном мире, и отвечать богу за свои деяния при жизни после смерти. Так, бог Осирис, бывший теперь царем в потустороннем мире сам по себе, а не умершим царем, стал судьей на загробном суде, которому подлежал каждый человек после смерти.

Развитие погребальных обрядов в Египте в течение III тысячелетия до н.э. — результат двух основных представлений. Первое — это вера в то, что умершие продолжали свое существование после смерти и могли быть враждебны по отношению к оставшимся в живых и, напротив, сами подвергаться различным опасностям. Второе представление — о необходимости снабдить покойного всем, в чем он нуждался, чтобы он мог радоваться этому и пользоваться этим так долго и таким образом, как только возможно. Развитие этих представлений берет начало в царской резиденции. Употребление камня для постройки гробниц, глубокие погребальные камеры с их припасами, учреждение постоянных жертвоприношений и магических обрядов, настенные изображения сцен повседневной жизни и похоронных церемоний, статуя или статуи покойных и другие обычаи, включая мумификацию — служили примером для подражания.

Когда концепция царя как Гора и Осириса была заменена концепцией двух богов, Ра и Осириса, идея будущей жизни с богом стала более смутной, поскольку наименование «великий бог» давалось теперь каждому из этих различных божественных персонажей. Катастрофический конец всей концепции, однако, наступил тогда, когда рухнул строй Древнего царства. Царственный сан утратил свое значение, гробницы развалились, не было средств поддерживать гробничный культ. Разочарование и скептицизм пронизывают литературные произведения того времени. Из них абсолютно ясно, что, согласно общераспространенным представлениям того времени, а также более поздним, на подобающее существование после смерти нельзя надеяться без надлежащего погребения.

Вера в то, что загробная жизнь зависит от погребения, продолжала существовать наряду с новой идеей вечной жизни: более раннее представление о царе в его двух божественных формах — здравствующего Гора и покойного Осириса — было применено и к рядовому египтянину, чтобы придать ему вечный характер, присущий богам. Наиболее ясные указания на новую идею появляются около 2000г. до н.э. Это обозначения, которые прибавлялись к имени человека после смерти: слово «Осирис» ставилось перед именем, а наименование Гора, когда тот был провозглашен царем по праву, «оправданный». Однако наиболее важное документальное свидетельство нового верования, так называемые Тексты саркофагов, появились раньше, около того времени, когда были высечены позднейшие Тексты пирамид.

Назначение Текстов саркофагов — даровать тем, кто написал их на своих саркофагах, возможность достичь более или менее удобной формы существования в потустороннем мире или, что более самонадеянно, обожествления для вечной жизни. Их содержание не является исключительно мифологическим. К отдельным заклинаниям часто имеются ремарки, сообщающие покойному, для какой магической цели их следует произносить; более того, некоторые заклинания подходят больше для живого, чем для умершего. Ремарки к заклинаниям показывают, что перспектива загробного существования представлялась египтянам в мрачном свете. Заклинания рекомендуются, например, для поддержания деятельности сердца и других органов; для доставления воздуха для дыхания: против хождения вниз головой и поедания экскрементов; для избежания новой смерти.

Другие заклинания предназначались для превращения покойного во всевозможные формы, например в божественного сокола, богиню Хатхор, крокодила, пламя или «в любого бога, в которого он хочет превратиться». Начало первого заклинания (в том порядке, в каком их принято располагать теперь) способно навести на мысль как о произвольной идентификации, о которой там идет речь, так и о смешении мифологических и погребальных представлений:

«О Осирис имярек, ты Ру — лев, ты Рути (Rwty, «два льва», Шу и Тефнут), ты Гор, отмщающий за своего отца, ты четыре бога — те духи, которые приносят воду и творят Нил, которые ликуют с бедренными костями их отцов (очевидно, в погребальной процессии, согласно устаревшему обычаю). О Осирис имярек, поднимись на твою левую сторону, поместись на твою правую сторону (в гробнице, чтобы восстать к новой жизни)».

Естественно, отождествление с Осирисом, львом, Шу и Тефнут, Гором и персонификациями четырех стран света дает простор для любого числа новых комбинаций мифологических представлений. Поэтому ясно, что Тексты саркофагов представляют собой обширную документацию египетской мифологии около 2000г. до н.э.

Классическая концепция загробного суда возникла в проникнутом просвещенным духом «Наставлении царю Мери-ка-Ра». Она не была включена в собрание посмертных заклинаний, пока Тексты саркофагов не были заменены так называемой Книгой мертвых около 1600г. до н.э. Книга мертвых отличается от Текстов саркофагов главным образом тем, что писалась на папирусных свитках, а не на саркофагах. О загробном суде идет речь в так называемой 125-й главе Книги мертвых. Эта глава состоит из двух частей: «Исповеди отрицания» и изображения суда, которое в лучших списках Книги мертвых стоит на первом месте. В конце концов только оправдание на суде открывало доступ в мир богов. Пространное описание этого суда показывает, что суд состоял из Великой Эннеады богов и возглавлялся Осирисом, хотя сам он не совершал никаких действий. Бог мудрости с головой ибиса, Тот, был обвинителем. Он заставлял бога с головой шакала, Анубиса, взвешивать сердце покойного на чаше весов, причем оно должно было уравновешивать страусовое перо, символ Маат, «закона и справедливости». Кроме того, Тот заставлял «душу ба» покойного свидетельствовать о нем. Наконец, он объявлял свое заключение суду, строго основываясь на фактах и показаниях. Суд принимал доводы Тота и выносил приговор, постановляя, что умерший оправдан:

«Нет позволения, чтобы чудовище Амамат (егип. Ȝm-mit) Пожирательница, овладело им: пусть дадут ему хлеб, кладущийся перед Осирисом, земельный участок в одну десятину, находящийся в Полях Удовлетворения».

Не исключено, что мифологическая концепция суда была повторением земной образцовой судебной процедуры, между тем как иллюстрация к главе 125 изображает основных участников суда: царя Осириса с его двором, умершего, пишущего Тота, взвешивающего сердце Анубиса, «душу ба» в виде птицы с человеческой головой и подобное химере чудовище «Пожирательницу», ожидающую свою жертву, хотя и напрасно. И изображение, и «Исповедь отрицания», очевидно, использовались для того, чтобы добиться оправдания магическими средствами. Однако, и тогда, как и за пятьсот лет до этого, мысль о загробном суде продолжала заботить мыслящих людей. Представление о том, что злые деяния повлекут за собой кару в потустороннем мире, хорошо засвидетельствовано лишь в последние века до нашей эры.

_________________________
ГИМН ОСИРИСУ
(высеченый на гробничном камне некоего Аменмосе около 1500 г. до н.э.)

Слава тебе, Осирис,

Владыка вечности, царь богов!

Многоименный, дивный образами.

Тайный обрядами в храмах.

Дивный дух, первый в Бусирисе,

Великий пищей в Летополе,

Обладатель яств в Гелиополе,

Владыка поминаний в месте Двух Правд.

Душа тайная, владыка Керерт,

Дивный в Мемфисе,

Душа Ра и тело его собственное,

Упокоившийся в Иераконполе,

Ликуют ему в деревне Нарет,

Ставший, да возвысит он душу свою.

Владыка залы великой в Гермополе,

Великий ужасом в Шасхотеп,

Владыка вечности, первый в Абидосе,

Восседающий на троне своем в Та-джессер.

Чье имя пребывает в устах людей,

Издревле сущий для всего Египта.

Пища и яства пред Девяткой богов

Дух блаженный среди духов,

Излил ему Нун воды свои,

Дует к югу для него ветер северный,

Рождает ночь ветер для носа его,

Для успокоения сердца его.

Растут растения по воле его,

И родит ему поле пищу.

Покорно ему небо и звезды его,

И открыты ему врата великие.

Владыка восхвалений в небе южном

И прославлений в небе северном.

Незаходящие звезды пред лицом его,

И жилище его — неподвижные.

Жертвуют ему по воле Геба,

Девятка богов восхваляет его,

Преисподней сущие целуют землю

И жители некрополя склоняются.

Предки ликуют, когда видят его

И находящиеся там — в страхе перед ним.

Обе земли вместе восхваляют его

При приближении его величества.

Знатный, блаженный, первый среди знатных,

Могучий, прекрасный для Девятки богов,

Сладостноликий, любят смотреть на него,

Исполнивший страхом своим земли все,

Да призывают они имя его

Пред всем, что приносят они ему.

Кого вспоминают на небе и на земле,

Многохвалимый на празднике Уаг,

Творит ему хвалы весь Египет.

Всестарейший из братьев его,

Древнейший из Девятки богов.

Установивший Маат (законы) на берегах обоих,

Утверждающий сына на месте отца.

Хвалимый отцом своим Гебом.

Любимый матерью своею Нут.

Великий силой, повергает он врага его,

Могучий дланью, поражает он противника его,

Сметающий замышляющего зло,

Твердый сердцем, попирает он врагов.

Наследник Геба на царстве Египта.

Увидел он (Геб) благости его (Осириса),

Велел ему вести к блаженству страны,

И взял он землю эту в руки свои,

Воды ее и воздух ее,

Растения все и скот ее весь,

Летающее все и порхающее все,

Пресмыкающихся и мелкий скот,

Все дано было сыну Нут,

И Обе Земли удовлетворены этим.

Воссиявший на престоле отца своего, подобно Солнцу (Ра),

Когда восходит оно на небосклоне,

Чтобы осветить лик находящегося во тьме.

Он осветил мрак перьями своими

И наводнил Обе Земли [светом]

Подобно солнечному диску на рассвете.

Белая корона его пронзила небо

И окружена звездами.

О, первый среди богов,

Благодатный повелениями!

Хвалимый Девяткой великой,

Любимый Эннеадой малой,

Сотворила защиту ему сестра его,

Прогнавшая врагов,

Обратившая вспять дела враждебных (ему)

Силой уст своих,

Праведная речью, нелживая словами,

Благодатная повелениями.

Исида благая, защитница брата своего,

Искавшая его без устали.

Обошедшая землю эту в печали,

Не остановилась она, не найдя его,

Сделавшая тень перьями ее,

Сотворившая ветер крыльями ее.

Ликуя, извлекла (обнажила) она брата ее,

Поднявшая слабость усталого сердцем (мертвого Осириса, с остановившимся сердцем),

Приявшая семя его,

Сотворившая наследника ему.

Вскормившая сына в одиночестве,

И не знали места, где он был.

Приведшая его, когда рука его окрепла,

Во внутрь залы Геба (на суд Эннеады).

Девятка богов возрадовалась:

«Вот идет сын Осириса Гор.

Твердый сердцем, правогласный,

Сын Исиды, наследник Осириса».

Собрался для него суд истины,

Девятка богов и вседержитель,

В котором (в суде) объединились Владыки Маат (Владыки закона, судьи),

Отворачивающиеся от беззакония,

Сели в зале Геба, чтоб вернуть сан владыке его,

Царство тому, кому следует отдать его.

Найден был Гор правогласным,

И отдан ему сан отца его,

Вышел он, венчанный по велению Геба,

И взял он власть над Египтом.

Корона крепка на челе его,

И владеет он землей до границ ее.

Небо и земля под властью его,

Даны ему люди (Лхэ), народ (Пэ) и смертные (Хамеу),

Тимурис (т.е. Египет), Хау-небут (народы Анатолии),

И все оберегаемое Солнцем, — под властью его,

Северный ветер, река и половодье,

Плодовые деревья и растения все.

Непер (бог зерна) дает плоды свои ему

И питание — блаженному.

Приносит он насыщение

И дает его во все земли.

Люди все ликуют, сердца сладостны,

Сердца радуются, все смеются.

Всякий прославляет его красоту.

«О, как сладка любовь к нему у нас!

Благостность его овладела сердцами,

Велика любовь к нему в груди каждого».

Дали сыну Исиды врага его.

Сотворили злейшее злодею.

Сын Исиды, отомстил он за отца своего,

Сделано прекрасным и благостным имя его.

Сила заняла место свое

И благость пребывает в законах своих.

Дороги открыты и пути отверсты,

О как радуются обе земли!

Зло исчезло и мерзость удалилась,

Земля спокойна под владыкой своим.

Утверждена правда для владыки своего,

Обращен тыл ко лжи.

Да будет сладостным сердце твое, Уннефер, сын Исиды!

Принял он белую корону,

Дан ему сан отца его в зале Геба.

Ра изрек, и Тот записал,

И суд промолчал (согласился):

«Повелел [передать царство] тебе отец твой Геб,⁶

И сделано как он сказал».
_____________________________
[6] Последняя фраза, обращена к Осирису, который приходится сыном (первенцем) богу Гебу.


_______________________________

Осирис (др.-егип. Ἰsir, Wsir; др.-греч. Ὄσιρις; лат. Osiris) — бог возрождения, царь загробного мира в древнеегипетской мифологии и судья душ усопших.

Осирис был, несомненно, центральной фигурой в религии древнего Египта. Во времена Древнего царства Осирис был местным богом в Джеду (в восточной части дельты Нила, греч. Бусирис). Еще в додинастический период локальным божеством города Джеду был Анджети, с которым Осирис был отождествлен, он стал изображаться с атрибутами Анджети — посохом волопаса (ḥḳ(ȝ)t, хекет; от ḥḳȝ — править, «пасти») и бичом пастуха (nḫḫw, нехеху). С учетом созвучия слов «плеть» (nḫḫw) и «вечность» (nḥḥ), сочетание инсигний (скипетр и плеть), очевидно, должно означать «правящий вечно». Важный атрибут Осириса — корона атеф (ȝtf), состоящая из высокой кеглеобразной центральной части, обрамленная двумя страусиными перьями.

У Анджети был заимствован и фетиш Осириса — джед (ḏd). По одной из версий, джед представляет собой сноп зерновых. Любопытно, что и в наши дни в созвездии Ориона (которое египтяне считали главным среди звезд и отождествляли с Осирисом) выделяют астеризм Сноп, определяющий характерную форму созвездия Орион, он включает в себя звезды — Бетельгейзе, Ригель, Беллатрикс, Альнитак, Минтака, Саиф.

В более распространенной версии (но, вероятно, более поздней), джед — это ствол сикоморы, вобравший в себя гроб Осириса.

«Царь страны, пораженный размерами куста, приказал слугам срезать ствол кустарника, укрывавшего сундук, и сделать из него колонну, которая поддерживала бы крышу его дворца».

В Текстах Пирамид есть обращение к дереву (называемому сикомора), которое «окутало Осириса».

«О ты, чье дерево зелено, Бог, что на своем поле!
О Бог, что открывает бутоны цветов, что в его сикоморе!».

Во время праздника Хеб-Сед, совершался обряд установки Джеда в вертикальное положение («поднятие Джеда»). Столб Джед устанавливали как символ воскресшего Осириса, в знак победы над Сетом, который «положил столб на бок». Чтобы понять смысл этой мифологемы, нужно обратить свой взгляд к звездному небу, а именно, к созвездию Орион, которое египтяне именовали Сах (sȝḥ), и которое считали «царем звезд».

Действительно, когда созвездие Орион (отождествляемое с Осирисом) «заваливается на бок» и исчезает за западным горизонтом, на востоке в этот час восходит созвездие Скорпиона, олицетворяющее Сета, убийцу Осириса. Через двенадцать часов, пройдя двенадцать залов Дуата Осирис-Орион появляется в Ахет, восточной части неба. После его появления из-за горизонта, пройдет еще шесть часов, пока созвездие не займет вертикальное положение.

Будучи верховным божеством, Осирис несет в себе и солярный архетип, тесно связанный с культом плодородия. Осирис часто изображается с растительными атрибутами, с посохом в виде лотоса, увитым виноградной лозой, или плющом.

Со времен Нового царства (ок. 1500 до н.э.) известен погребальный обряд, который выражал тождество Осириса с зерном, прорастание которого означало его возрождение. Этот обряд засвидетельствован в гробницах и царей, и их подданных. Он совершался в последний месяц сезона разлива Нила (ȝḫt, «Половодье»), когда вода начинала спадать.

Особенно интересны найденные при раскопках изображения Осириса, делавшиеся в виде силуэта человеческой фигуры из посеянного зерна на слое земли, которую насыпали на особую деревянную раму: проросшие злаки создавали как бы живое изображение бога. На одном характерном рисунке хлебные колосья растут из тела лежащего Осириса, которое орошает из сосуда жрец. Население Египта ежегодно праздновало воскресенье Осириса. Празднества эти длились 18 дней и включали в себя ритуальную пахоту и посев, а также обряды с фигурой Осириса, изготавливающейся из земли и зерна. Осирис выступает в этих обрядах в качестве непосредственного олицетворения хлеба. В ритуальных целях использовались также деревянные футляры в виде мумии Осириса: внутри они были полыми, туда насыпалась земля и бросалось зерно, а в крышке футляра просверливались дырки, сквозь которые прорастали зеленые всходы («Прорастающий Осирис»).

В мистериях, связанных с годовым сельскохозяйственным циклом, жатва и обмолот символизировали убийство Осириса и расчленение его тела, сев — бросание зерна в землю — погребение Осириса, и всходы — его воскресение.

Существовал миф о смерти и воскресении Осириса (дошедший до нас в отрывках). По этому мифу, бог Осирис был предательски убит своим братом Сетом, тело Осириса было разрублено на куски и разбросано по всему Египту. Изида, после долгих поисков, в которых ей помогали Тот, Анубис и Нефтида, нашла и собрала куски тела бога и, спеленав, сделала, таким образом, первую мумию. Посредством магии, зачала и родила от него сына — бога Гора; последний одолел Сета и воскресил своего отца, дав ему проглотить свое волшебное око.

«Приходят [боги] к Осирису
На голос плача Исиды,
На стенанье Нефтиды <…>
Говорят они тебе, Осирис:
«Хотя ты уходил, да придешь ты!
Хотя ты спал, да проснешься ты!
Хотя ты умер, да оживешь ты!
Встань! Посмотри, что сделал тебе твой сын!
Проснись, услышь, что сделал тебе Хор!
Он поразил для тебя поразившего тебя <…>
Хор поставил твою сандалию на голову твоего врага <…>
Твой сын Хор поразил его,
Он отнял у него око
И дал его тебе,
В нем — твоя душа (Ба),
В нем — твоя сила перед духами! <…>
Встань! Ты дал свою руку Хору,
Сделал он, что ты стоишь!» <…>
Пробуждается Осирис,
Просыпается бог усталый!
Встает бог,
Овладевает бог своим телом!
Восходит Осирис! Чист скипетр!
Высок Владыка истины! <…>
Удовлетворен Атум, отец богов,
Удовлетворен Шу с Тефнут,
Удовлетворен Геб с Нут <…>
Удовлетворены все боги, находящиеся на небе,
Удовлетворены все боги, находящиеся в земле <…>
«Иди к нам!» — говорят они,
Говорят боги тебе, Осирис:
«Идет наш старший брат,
Первенец своего отца,
Старший сын своей матери», —
Говорят они, говорят боги».
(из «Текстов Пирамид»)

Плутарх из Херонеи в своем трактате «Об Исиде и Осирисе» (Περί Ἴσιδος καί Ὀσίριδος), написанном около 120 года, повествует: «Говорят, что Осирис погребен, когда закапывают посев в землю; что он возвращается к жизни и снова приходит, когда ростки начинают всходить». Сам Плутарх считал подобное объяснение мифа нелепым, но по существу оно совершенно верно передает смысл мифа, и характер образа Осириса как олицетворения хлебного зерна. В Книге мертвых Осирис говорит: «Я живу как бог зерна (Непри). Я — пшеница (bdt)». Народный культ Осириса представлял собой один из вариантов широко распространенного древнего земледельческого культа умирающего и воскресающего духа растительности. Правда, сам образ Осириса был в дальнейшем весьма осложнен разными более поздними наслоениями.

Корнями же своими миф Осириса глубоко уходит в эпоху родового общества, из представлений и обрядов которого развиваются впоследствии, в связи с изменением общественных отношений Египта, и характернейшие черты культа Осириса, бога производительных сил природы. Корона, которую носит Осирис, сделана из стеблей папируса, его священная ладья также сделана из этого растения, и его символ джед, в одной из версий, состоит из вставленных одна в другую нескольких связок тростника.

Осирис всегда изображается с тем или иным растением: из пруда перед его престолом растет или лотос, или ряд деревьев, или виноградная лоза; иногда увит гроздьями винограда и весь балдахин, под которым сидит Осирис; иногда его самого обвивают виноградные лозы.

Точно так же и гробница Осириса не изображается без зелени: то рядом с ней растет дерево, на котором сидит душа Осириса в виде феникса; то дерево проросло через гробницу, обвив ее своими ветвями и корнями; то из самой гробницы растут четыре дерева.

Не менее важна, для описания мистерии годового цикла, умирающей и возрождающейся природы, метаморфоза происходящая с Нилом. После продолжительного сезона засухи Шему, Нил выходит из берегов, заливая все низины, насыщая их плодородным илом, и затем снова возвращается в свое русло, а к концу года мелеет и выглядит так, будто готов высохнуть. И вдруг, в самый разгар жары, при полном отсутствии дождей, Нил вновь наполняется водой, возрождая все живое к жизни. В одном из текстов говорится, что в момент воскрешения, когда Осирис «возрождается, воскресает и имя его Вода Возрождения».

«Ты — вода, разливающаяся среди зеленеющих полей, вода, что приходит к детям Геба (земли)»…

Плутарх описывает убийство Сетом Осириса как природное явление. Сет считался властителем бесплодной красной пустыни, повелителем песчаных бурь, несущих засуху ветров, воплощая собой силы энтропии, губительные для всего живого. Гибель Осириса, олицетворяющего Нил, знаменует собой конец наводнения, когда Нил входит в свои берега, и начинается сев зерновых.

Упоминает Плутарх и о солярном аспекте Осириса:

«И везде показывают человекоподобные изображения Осириса с фаллом, подъятым в знак его производительной и питательной мощи. И статуи его одевают в огненные покровы, потому что считают солнце телом благой энергии и как бы зримым выражением сверхчувственной сущности. Поэтому достоин презрения тот, кто относит солнечный шар к Тифону, с которым не связано ничего светлого, ничего спасительного, никакого порядка, рождения и движения, обладающего размеренностью и смыслом, но которому присуще все противоположное. И засуху, губящую много животных и растений, надо считать делом не солнца, но ветров и вод, которые несвоевременно смешиваются на земле и в воздухе всякий раз, как владычество силы беспорядочной и необузданной, творя несправедливость, подавляет испарения».

Помимо солярного аспекта, регулятора нильских разливов, и, связанного с ним, аграрного цикла, Осирис имел и лунный аспект, в мистерии убывания и возрождения луны. Этот цикл описывался также происками Сета. Именно в связи с лунной мистерией понятен смысл расчленения Осириса на 14 частей (время убывания луны). Такое же время необходимо Изиде, чтобы собрать тело Осириса до его целостности, т.е. полнолуния.

Сложность образа Осириса ощущалась самими египтянами, и не случайно в одном из гимнов сохранилась следующая замечательная характеристика этого образа:

«Сущность твоя, Осирис, темнее [всех других богов].
Ты — Луна, находящаяся на небе,
Ты делаешься юным, когда ты желаешь,
Ты делаешься молодым, когда ты хочешь,
И ты Нил великий на берегах в начале Нового Года:
Люди и боги живут влагой, которая изливается из тебя.
И я нашел также, что твое величество — это царь Преисподней»…

Соединив в себе в различные времена, в силу различных причин, культы умирающего и воскресающего бога производящих сил природы, Нила, луны, загробного судьи на страшном судилище, миф об Осирисе впитал в себя отражение религиозных представлений ряда последовательных этапов развития египетского общества.

Изначально Осирис не имел отношение к погребальным обрядам и верованиям. Но уже в Текстах пирамид (5-я династия) имя его упоминается в заупокойных формулах. В дальнейшем Осирис превратился в повелителя загробного мира и в посмертного судью душ. Связующим звеном культа Осириса с верой в загробную жизнь послужило представление о нем как об умирающем и воскресающем боге. Будучи по мифу первым умершим, Осирис стал изображаться как владыка умерших, а его ежегодное воскресение давало верующим надежду на то, что именно с его помощью душа умершего может спастись от «окончательной гибели».

В этой связи, интересны свидетельства о мистериях Осириса в Абидосе, времен Среднего царства. Сюжет этих драматических религиозных представлений составляли «страсти» Осириса — эпизоды его жизни, его страдальческая смерть. Актерами были жрецы. Даже один фараон XIII династии, по имени Неферхотеп, принимал, как действующее лицо, участие в мистерии Осириса, о чем говорится в составленной им надписи. Наиболее раннее упоминание об этих мистериях содержится в стеле некоего Ихернефрета, посланного фараоном Сенусертом III на девятнадцатом году его царствования (около 1859 г. до н.э.) для ревизии абидосского храма и происходивших там мистерий. Из его автобиографии видно, что мистерии состояли из следующих обрядов.

1. Выход Упуаута. Идол шакала на шесте выносился из храма. Он указывал путь Осирису и был его первым бойцом.
2. Выезжал сам Осирис на своей барке, поражая врагов. На корабль нападали «враги»; верховный жрец и свита отражали их.
3. Далее следовал таинственный «великий выход», во время которого Осирис был убиваем Сетом. Следовал плач.
4. Тот перевозил тело Осириса в барке.
5. Духовенство приготовляло тело к погребению и перевозило на барке в местность Пекер, где его погребали.
6. Совершалась расправа над «врагами» Осириса на месте его убиения в местности Недит.
7. Ликование и перевезение идола ожившего Осириса в его храм в Абидосе.

Нередко в абидосских надписях можно встретить желания покойных видеть «красоты Упуаута при первом выходе» или «поклониться Осирису Хентиаментиу («вождю западных», т.е. умерших) при его великом выходе».

Подобные же мистерии справлялись, конечно, и в Бусирисе, и вообще во многих храмах, особенно в поздние времена, когда почти везде, в Фивах, Дендере, Эдфу были устроены отделения для культа Осириса. Таким образом, мистерии Осириса пользовались популярностью и, несомненно, оказывали идеологическое воздействие на зрителей.

Но были мистерии и другого типа. Важнейшим документом, проливающим яркий свет на значение религии, в связи с культом умершего и живого фараона, является папирус с текстом коронационных мистерий Сенусерта I. Наряду с изображениями, иллюстрирующими все основные моменты мистерий, папирус содержит текст речей действующих лиц, подобие сценических ремарок и перечень главнейших аксессуаров.

Центральной фигурой мистерий является молодой фараон, который выступает в роли Гора и вокруг которого происходит все действо. В противоположность Гору, Осирис не произносит ни звука в течение всех мистерий, что, наряду с другими фактами, дает возможность предположить, что безгласную роль Осириса выполняет мумия умершего фараона. Главным моментом мистерий является коронация молодого фараона — Гора, заключением же — погребение Осириса.

Несмотря на то что папирус датируется XX веком до н.э. (это так называемый драматический папирус Рамессеум), записанный на нем обряд мистерий восходит, несомненно, к древнейшим временам, на что указывают анализ и язык текста и самого обряда. Таким образом, этот папирус свидетельствует о том, что уже в глубочайшей древности культ Осириса был культом умершего царя, равно как культ Гора — культом царя живого.

Надо обратить внимание и на то, что, в этом контексте, «воскрешение» Осириса весьма условно. Он не возвращается к земной жизни; на троне Египта его сменяет сын Гор. Осирис же, «утомленный сердцем» (wrd ib) становится царем в потустороннем мире, судьей умерших.

— Я очищен от грехов. <…>
— Кому я должен возвестить о тебе?
— Возвести обо мне Тому, чей свод из огня, чьи стены из змей живых и чей пол — водный поток.
— Скажи, кто это? — задаст Тот последний вопрос, на который надо ответить:
— Это Осирис.
(Книга мертвых)

Ритуальные тексты мистерий Осириса позднего времени сохранились как на стенах храмов, воздвигнутых в греко-римское время, так и в папирусах, где подробно описывается что «произносилось и совершалось в каждый час дня и ночи у тела «благого» (nṯr nfr — бог благой, т.е. Осирис), какие боги охраняли его покой, какие формулы возглашал херихеб (жрец-чтец), какие причитания пели жрицы, какие его сестры и другие богини — плакальщицы». Изданием и исследованием этих текстов наука обязана X.Юнкеру.

Характер мистерий Осириса менялся со времен Среднего царства до греко-римского времени включительно, но основное содержание их осталось прежним: неутешная скорбь по богу, облагодетельствовавшему человечество и павшему жертвой зависти своего брата Сета. Вместе с тем, это было выражением надежды на светлое будущее, неуклонной веры в то, что «благой» Осирис, великий бог, царь преисподней, верховный судья, обеспечит вечную жизнь и блаженство любому смертному.

«Хвала тебе, о Осирис, Владыка Вечности, Онуфрий (Ονούφρης), Хармахис, чьи обличья разнообразны, чьи атрибуты величественны. Хвала да будет тебе, о ты, который Птах-Сокар-Атум в Иуну (Гелиополе), ты Властелин сокровенного святилища [храма], ты Творец Хет-ка-Птаха [Храм ка Птаха в Мемфисе] и богов [в нем]; правитель подземного мира, прославляемый [богами], когда ты входишь в Нут [на небо]».

«Слава тебе, о создатель богов, ты — царь Юга и Севера, о Осирис победоносный, правивший миром в добрые времена. Ты — владыка мира небесного»…

«Ра приходит как Осирис — со всеми венцами божественных духов и богов Аментети [запада]. Он — единственный божественный образ, скрытый образ Дуата, священная Душа во главе Аментети, Уннефер, чья жизнь длится вечно».

Эпитет «Уннефер» (благостный) указывает на благодеяния, которые неизменно связывают с Осирисом, это самый распространенный из эпитетов, применяемых к нему, и одновременно часть его царского титула. Египтяне считали, что в имени содержится вся сущность его носителя. Имя раскрывает сущность и отвечает за реализацию свойств, заключенных в каждом конкретном имени. Так об Осирисе говорится: «Он укладывает спать страны под именем Сокар; его могучая (wsr) внешность в его имени Осирис (Wsir); он существует до конца вечности под именем Онофрис». Список имен-эпитетов Осириса весьма велик, вот лишь некоторые из них:

Анниу — приводящий в загробное царство.
Арин-ен-аб-ф — тот, кто поступает по воле своей.
Ати-ше-ф — безграничный.
Ба-неб-джедет — баран, владыка Джедет (или иначе, Ба [Осириса] владыки [города] Джедет).
Неб-ер-чер — владыка до самого крайнего предела.
Осирис-Херу-Хути, Атум — Осирис, который есть Гор на горизонте, заходящее солнце (солнце запада).
Пехрер — вечнобегущий.
Сокар — тот, кто лежит в саркофаге.
Ур — могущественный.

Осириса просили о покровительстве покойнику. Больше того, пытались магически отождествить покойника с Осирисом. Вначале удостаивался такого отождествления лишь царь: в Текстах пирамид умерший царь прямо именуется Осирисом.

«Откройте предо мной небесные врата и земные врата и врата загробного царства, ибо я есть божественная душа Осириса и я обрела свой покой в нем»…
(текст из гробницы Рамзеса IV)

Позже стали называть Осирисом и других умерших знатного, а впоследствии и простого происхождения. «Осирис такой-то» — так обычно именуется покойник в погребальных текстах. Идея такого отождествления проста: надо магически обмануть враждебные силы, выдав умершего за великого бога. Главной фигурой погребального культа стал Осирис, в особенности во времена Среднего царства.

В эпоху Среднего царства складывается наиболее характерная идея египетского заупокойного культа — идея суда над душами умерших. Этой идеи еще нет в Текстах пирамид, а в памятниках Среднего царства она уже есть. Судьей душ считался сам Осирис, а помощниками его — боги 42 номов, а также боги Анубис, Тот, и адское чудовище, в образе крокодила, пожирающее осужденные души. На этом страшном суде взвешивается сердце покойника и, в зависимости от добрых и дурных дел, совершенных им при жизни, определяется судьба его души. Здесь перед нами вера в загробное воздаяние, пришедшая на смену более ранней идее о посмертной жизни как о простом продолжении земной.

Впрочем, эта идея посмертного воздаяния за добрые и злые дела далеко не господствовала в египетских верованиях. Преобладало все-таки представление о возможности обеспечить благополучие души на том свете чисто магическими средствами. Одним из таких средств было употребление самого текста Книги мертвых. Помимо этого, вместе с Книгой мертвых на грудь мумии и около нее клались и другие колдовские предметы (так называемые ушебти), которые должны были застраховать душу покойника от всяких опасностей.

Осирис является богом-повелителем статичного времени джет. Он даже прямо именуется в текстах джет, а иногда — сеф, «вчерашний день», осуществленное действие — в противоположность «завтрашнему дню» — нехех, действию повторяющемуся, категории, характеризующей Ра. Небесное проявление Осириса — Осирис-Сах (созвездие Орион), почитавшийся как «царь звезд», «торжествующая Ба Осириса». На потолках гробниц фараонов в Долине царей Орион-Осирис изображается в образе антропоморфного бога в ладье со скипетром уас в руке, обращенного назад к ладье Сириуса-Исиды и следующей за ней ладье со звездой Сепед — воплощением бога Гора-Сопду, сына Осириса и Исиды, владыки восточных пустынь и пределов египетских земель. Одно из воплощений бога — Осирис-Ях почитался древними египтянами как божество луны. Душой ба Осириса и Ра также считалась утренняя звезда — планета Венера, олицетворявшаяся в облике белоснежного феникса Бену. Почитание Осириса было распространено повсеместно; главные культовые центры — Бусирис и Абидос. Расцвет Абидоса приходится на эпохи Среднего и Нового царств. Считалось, что в Абидосе погребен Осирис (часть некрополя, называвшаяся Пекер), вернее, его голова. Гробницей Осириса числили гробницу одного из царей I (тинисской) династии — фараона Джера. По окончании эпохи Нового царства блеск Абидоса тускнеет и центр культов Осириса и Исиды перемещается дальше к югу, на острова близ первого порога Нила — Филе и Биге. На Филе был воздвигнут замечательный храм Исиды, Биге стал считаться местом погребения Осириса (его левой ноги, из которой, согласно поверью, вытекал Нил).

«Привет тебе, владыка подземного мира, ты — Бык пребывающих там, ты — Образ Ра-Хармахиса, ты — Дитя прекрасной наружности, приди к нам в мире. Ты отвел свои беды, ты преодолел злой рок, Владыка, приди к нам в мире. О, Уннефер, владыка пищи, ты правитель, ты ужасен в своем величии, ты Бог, правитель богов, когда ты наполняешь землю [всем], что порождено. Ты милостивее, чем боги. Истечениями твоего тела живут умершие и живые, о ты, владыка пищи, господин зеленых трав, ты — могущественный владыка, ты — опора жизни, ты — приносящий дары богам и погребальную пищу — блаженным умершим».
(из «Песен Исиды и Нефтиды», которые пелись в храме Амона-Ра в Фивах двумя жрицами, олицетворявшими богинь)

В Абидосе же вплоть до IV в. н.э. сохранялся любопытный пережиток культа Осириса в виде оракула бога Беса, карликового божества из «свиты» Осириса. Основные отождествления: Ях, Хентиаментиу, Сокар, Птах, Нун или Хапи, как разлившийся Нил. К концу Нового царства — Ра (Pa-Осирис, изображался с солнечным диском на голове). Тексты гласят: «Осирис, когда он прибыл, чтобы отдохнуть — есть Ра; Ра, когда он прибыл, чтобы отдохнуть — есть Осирис». Это — непрерывный цикл дня и ночи, жизни и смерти. В заупокойных текстах иногда фигурирует как Осирис-Сах — персонификация созвездия Орион — «владыка над всеми звездами» и покровитель умерших.

«Осирис Онофрис [Ονούφρης], признанный совершенным перед богами, молвил: «Это части Тела моего, очищенные в страдании, возвеличенные в испытании. Ибо аромат умирающей розы — словно тихий вздох страдания моего; огненно-красное пламя — словно сила неустрашимой воли моей; а чаша с вином — кровь, истекающая из сердца моего, жертва для возрождения к жизни новой; хлеб и соль же — основания тела моего, кои разрушил я, дабы они обновились. Ибо я — Осирис Торжествующий, Осирис Онофрис, Оправданный: я — тот, кто облечен плотью телесной, но в ком пребывает дух великих богов; я — владыка жизни, торжествующий над смертью. Причастившийся мне, возвысится вместе со мною; я во плоти являю тех, чья обитель — незримое; я очищен: под ногами моими Вселенная; я — примиритель с вечными богами; я — тот, кто ведет материю к совершенству; и без меня нет Вселенной».»
(Посвятительные Ритуалы Ордена «Золотой Зари»)

В связи с предыдущей цитатой, уместно вспомнить интересную, и несколько необычную, интерпретацию мифа о коварном убийстве Осириса Сетом, которую дает Плутарх в трактате «Об Исиде и Осирисе».

«Тифон, который, будучи врагом Исиды, беснуется в своем невежестве и лживости и разрывает, и уничтожает священное слово,¹ которое богиня собирает, соединяет и передает посвященным в таинства; и посвящение, предписывающее постоянно умеренный образ жизни и воздержание от многих видов пищи и любовных услад, ослабляет разнузданность и любовь к наслаждениям и приучает людей пребывать в служении непреклонными и суровыми, целью чего является постижение Первого, Владычествующего и доступного только мысли; богиня призывает искать его, и он пребывает вместе с ней, рядом с ней и в связи с ней».
(Плутарх «Об Исиде и Осирисе»)
_______________________
[1] Священное слово — логос, под которым Плутарх, очевидно, подразумевает Осириса.

Как не вспомнить: «В начале было Слово (Λόγος), и Слово было у Бога, и Слово было Бог».


ЭВОЛЮЦИЯ ИКОНОГРАФИЧЕСКОГО ОБРАЗА ОСИРИСА

Анджети (егип. ˁnḏti) — в древнеегипетской мифологии локальное божество додинастического периода и эпохи Раннего царства; покровитель города Джеду (позднее Пер-Усир-неб-Джеду).² Считался богом плодородия и покровителя животных, отсюда и его атрибуты — посох волопаса и бич пастуха.
__________________________
[2] Pr-Wsir-nb-ḏdw — Пер-Усир-неб-джеду («Дом Осириса, господина Джеду»), центр девятого нижнеегипетского нома. Сокращенное название этого города звучало Bw-Wsir (место Осириса), греч. Бусирис (Βούσιρις).

Анджети также почитался как бог перерождений и в этом качестве выступал как супруг богини Мешент, покровительницы деторождений.

Изображался Анджети антропоморфно, стоя на знаке нома, с двумя перьями на голове — символ двуединства Египта, с посохом и плетью в руках.

Символом Анджети был Джед. Судя по всему, на основе культа Анджети возник культ Осириса; высказывались даже предположения, что миф об Осирисе и Сете отражает реальные события биографии Анджети, убитого своим братом. Впрочем, история с умершим и воскресшим во плоти Анджети, возможно, была всего лишь мистерией этого бога, также заимствованной, позже, адептами культа Осириса.

Анджети впервые упоминается в «Текстах пирамид», относящихся к эпохе V династии, но, судя по всему, его почитание началось гораздо раньше — еще в додинастические времена. В «Текстах пирамид» Анджети был представлен достаточно необычно, поскольку там он изображался в расчлененном виде — голова, плечи, руки и одна нога. Якобы, это была мера предосторожности. Изображение всего тела могло пробудить бога к жизни, что ставило под угрозу безопасность обитателя гробницы.

Уже во времена Древнего Царства Анджети был вытеснен культом Осириса, на которого были перенесены атрибуты Анджети. Посвященный Анджети столб Джед стал фетишем Осириса.

В более поздние времена Анджети не исчез из египетского пантеона богов, хотя, чаще всего, воспринимался как одна из ипостасей Осириса (Осирис-Анджети).

В Текстах пирамид есть воззвание к Осирису, в котором перечисляются заслуги Гора:

«Он представил тебя богам; он сделал тебя обладателем обеих корон… Гор оживил тебя в твоем имени Анджети».

Таким образом мы узнаем, что метрополия IX нома, все еще сохраняющая своего прежнего покровителя Анджети в качестве символа, в самых древних из известных нам текстов называется Домом Осириса. С окончанием эпохи пирамид Анджети исчезает из исторических и религиозных текстов. Его имя больше не фигурирует в списках северных номов, кроме как в качестве символа IX нома.

Из Бусириса (Джеду) последователи Осириса распространились по всей Дельте. Не сохранилось документальных свидетельств, которые говорили бы о завоевании ими других территорий, но их продвижение и его этапы ясно отмечены включением в миф об Осирисе легенд о богах и богинях, не связанных первоначально с ним и культы которых были популярны в других местах. В 12-м номе, к северу от Бусириса, обитала в Пер-Хебит богиня Исида. До самых поздних времен она имела там знаменитый Исеум, руины которого все еще можно увидеть. Предположительно, это было первоначальным обиталищем богини, которая присоединилась к Осирису в качестве его сестры и супруги после того, как ее владения были завоеваны.

Затем другие восточные номы включили в семью Осириса своего сокола-Гора, а позднее ибиса-Тота. Соприкосновение культа Оcириса с культом Гора привело к компромиссу, при котором бог-сокол объявлялся сыном Осириса. Из этого вытекает царская символика, где живой правитель является олицетворением Гора, умерший царь становится Осирисом.

Осирический культ впервые появляется в гробницах Гизы в конце пятой династии. Спустя 130 лет от кончины Хуфу (Хеопса, 2589-2566 до н.э. или 2551-2528 до н.э.), в первых текстах пирамид, изложенные в пирамиде Униса, явно прослеживается доминирование этого посмертного культа в обряде погребения царя. При этом за 150 лет до правления Хуфу доминирует культ двух богов, Сета и Гора (причем, оба в образе сокола).

С востока Осирис начал завоевание Западной Дельты. В номе Острога его власть утвердилась близ Буто, затем в Хеммисе, где Исида и Гор Младший, ее сын, были столь могущественны, что богиня Уаджит, чей культ являлся более древним, передала им свою столицу. Нейт, покровительница Саиса, ливийский Гор Западного Нома и волк-воин Упуаут также перешли на сторону Осириса. Следовательно, они также были покорены сторонниками этого бога. В самом Летополе, столице древнего владыки Нижнего Египта, Гора Двух Глаз, распространение влияния Осириса видно, например, из названия такого топонима как «озеро Анждети».

Заняв центральное место в царском культе, Осирис стал особенно почитаться в Абидосе — месте погребения фараонов, где он заменил бога мертвых Анубиса, ставшего его спутником и помощником. Скорее всего, тогда и возник наиболее распространенный образ в виде спеленутой мумии с зеленым цветом кожи. Как сын бога земли Геба, уходящий после смерти под землю, Осирис стал считаться богом земных глубин, на его плечах покоится вся вселенная и из пота его рук вытекает Нил. В конце Нового царства Осириса связывали с богом Ра (Ра-Осирис) и стали изображать с солнечным диском на голове. Будучи богом плодородия, Осирис отвечает за разлив Нила.

«Не только Нил, но и вообще всякую влагу называют истечением Осириса; и в честь бога впереди священной процессии всегда несут сосуд с водой. С помощью знака тростника египтяне изображают царя и южные пределы мира, а тростник символизирует увлажнение и оплодотворение всего сущего и по природе кажется похожим на детородный член. Справляя Памилии, празднество, как я говорил, фаллическое, они выставляют вперед и носят всюду статую, фалл которой увеличен в три раза, ибо бог есть начало, а всякое начало благодаря плодовитости увеличивает то, что из него исходит». (Плутарх «Об Исиде и Осирисе»)

Другое итифаллическое божество — Мин, изображается в короне с двумя перьями. Правая рука Мина развернута вверх, и в нее вложена плеть — символ власти. Мин мало чем отличается от Осириса. Как и Осирис, Мин представлял собой созвездие Ориона, и его поднятая рука с плетью представляет из себя астеризм «Палица Ориона», включающий пять звезд χ2, χ1, ν, ξ и 69.

Также как и Осирис, Мин был богом плодородия, известен эпитетом «Производитель урожая». Празднества в честь начала сева и «Первого снопа» и для Осириса, и для Мина — аналогичны. В лунных мистериях, Мин, как и Осирис (Осирис-Ях), выступает богом луны Мин-Яхом.

Помимо прочего, Мина часто изображают спеленутым (как Осирис), в виде мумии. Возможно поэтому, Мин, чаще всего, изображается с одной поднятой рукой, имитируя, тем самым, созвездие Ориона. Другая рука просто находится под пеленами. А легенда об усекновении руки и ноги, вероятно, являются более поздними наслоениями. Поэтому неудивительно, что египтяне этих богов отождествляли.

Рассматривая Мина, имеет смысл обратить внимание на еще один интересный фетиш, почитаемый в Кусае. Посох-фетиш Ух (wḫ) изображался в виде стебля папируса, который был увенчан, как и Мин, двумя перьями. «Ух» означает «колонна» и толкуется как символ небесной опоры. Глядя на эту небесную «колонну», создается впечатление, что это схематический образ Мина с поднятой плетью, т.е., в конечном итоге, аналог Джеда, олицетворяющий созвездие Орион (Сах).

Не менее прекрасный персонаж египетской мифологии — Непри, бог зерна, его имя происходит от «непер» (npr) — «зерно». Изображался толстым человеком с туловищем, разрисованным колосьями. Ему принадлежит эпитет «молодая вода», чтобы подчеркнуть его связь и покровительство им разливам Нила, которые способствуют урожаям зерна. Другое толкование имени Непри — «Тот, кто живет после смерти». Он помогал умершим выйти из гробниц, чтобы они могли отправиться в царство мертвых. Непри связан с загробным культом: олицетворяя семя, которое, будучи посеянным, всходит и помогает умершему возродиться. В заклинаниях о наделении умерших пищей Непери выступает как бог Нила, необходимого для ритуальных возлияний. Любопытно, что «Непер» (npr) весьма созвучно с эпитетом Осириса «Нефер» (nfr — прекрасный). Египтяне вообще очень любили, и часто применяли, ассоциативные созвучия.

Появление зеленого ростка из зерна, символизирующее победу жизни над смертью, легло в основу таинства создания божественных «подобий» Осириса из нильского ила, почвы и зерна. Такие образы «прорастающего» Осириса обычно имеют все атрибуты бога загробного мира и часто дополняются выполненным из воска эрегированным фаллосом, символизирующим плодородие. «Мумия» бога оборачивалась в льняные погребальные пелены; на ее «голову» одевалась расписанная восковая маска Осириса.

«Подобия бога» предназначались для ритуалов храма, где они хранились в течение года. Затем «подобие» погребалось в специальном храмовом некрополе, причем «подобие» бога помещали в специфические миниатюрные антропоморфные саркофаги с маской сокола — священной птицы бога Сокара, бога плодородия и покровителя мемфисского некрополя.

Когда «подобие» было погребено, его заменял новый «прорастающий» Осирис, созданный во время церемоний ежегодных таинств Осириса, проходивших в месяц Хойяк — четвертый месяц сезона Ахет (половодье). Ритуал изготовления «мумий» из ила и зерна должен был поддержать цикл вечного возрождения, даровать новую жизнь Египту, упрочить вселенский миропорядок. [1]

Нельзя не отметить и столичного бога Мемфиса Птаха, одним из эпитетов которого был «джед, достойный уважения». По некоторым свидетельствам, ритуал «установки джеда» возник именно в Мемфисе. Земным воплощением Птаха (как и Осириса) был священный бык Апис. Изображался Птах, спеленутым в виде мумии.

Не смотря на то, что Птах был одним из древнейших богов Египта, в «Текстах пирамид» он упомянут только косвенно, и буквально несколько раз. Для столичного бога, который, согласно «Мемфисской теологии», был демиургом, «самосозданным», «самопорожденным» богом, это выглядит несколько странным. Египтологи эту странность объясняют происками гелиопольских жрецов, пытающихся таким образом принизить роль Птаха.

Отождествляемый с Татененом, местным мемфисским богом земли и созидания, Пта-Татенен приобретает связь с почвой и плодородием. Другое отождествление — Пта-Сокар — божество, обеспечивающее защиту и покровительство как живым, так и умершим. Эпитет Сокара — «из Расетау», т.е. из царства мертвых. Сокар изображался в виде мумифицированного сокола, мумии с головой сокола. Другое отождествление Сокара — Осирис-Сокар. А с эпохи Среднего царства известен синкретичный бог загробного царства Птах-Сокар-Осирис.

«Хор приказал Исиде и Нефтиде подхватить Осириса, не откладывая, и не дать ему утонуть. И они поспешили и вынесли его на землю… Воссоединился он с дворцом и объединился с богами Татенена, Птаха, владыки лет. Вот, стал Осирис землей в царской резиденции… и явился сын его Хор как царь Верхнего Египта, явился как царь Нижнего Египта в объятия отца своего, Осириса, [и были] боги перед ним и позади него». («Мемфисская теология»)

Еще до наступления эпохи Нового царства начинают определяться черты Осириса как вселенского бога. Гимн Осирису на стеле Амонмеса, начальника стад бога Амона (XV в. до н.э.), начинается словами: «Слава тебе, Осирис, владыка вечности, царь богов!».

Другой сложный образ бога, отождествляемого (как и Осирис) с Нилом имел андрогинный характер. Это Хапи (Ḥˁpy), изображавшийся с кожей синего цвета, с большим животом и женской грудью (символы плодородия), на голове — тиара из папирусов, в руках — сосуды с водой. Центром его культа было ущелье Гебель-Сильсиле, место, где, как считалось, из подземного царства (Дуат) выходят «ключи Нила». Еще один центр почитания Хапи находился на южной оконечности острова Элефантина.

В эллинистический период культ Осириса сливается с культом священного быка Аписа (егип. Ḥpy). Апис почитался как душа ба Осириса, его живое воплощение. Новый образ Осириса-Аписа — Серапис (первоначально произносилось: Осарапис) был введен в столице Египта Александрии, основателем династии Птолемеев в Египте, Птолемеем I Сотером (правил в 305-283 до н.э.), при содействии египетского жреца Манефона и афинянина жреческого рода Тимофея. Новое божество было создано для сближения египетского и греческого населения Египта на религиозной почве, однако, почитание его распространяется преимущественно в греко-римской, а не египетской среде. Подобно Апису и Осирису, он является богом плодородия, был связан с загробным культом, считался богом мертвых.

«Бог растений и царь подземного мира, он превращается в абсолютного миродержца, «Всебога» (Παντεός). Его почитают в одном лице с источником жизни, Нилом-Хапи. Владыка жизни и смерти Усире-Хапи (Осирис-Апис) объемлет властью все области Вселенной». (Александр Мень «История религии» т. 6, гл. 9)

Культ Осириса распространился в завоеванных Египтом соседних странах. В греко-римскую эпоху культ Осириса (наряду с другими греко-восточными культами богов умирающей и воскресающей природы Аттиса, Адониса, Таммуза) получил широкое распространение в Западной Азии и Европе, включая Северное Причерноморье в образе Сераписа.

Другое популярное и часто употребляемое имя Осириса — Омфис, упоминает Плутарх в трактате «Об Исиде и Осирисе», в значении «благодетель». Очевидно, это грецизированный вариант египетского имени Осириса — Уннефер (Wnn-nfr, «благой»).

Осириса иногда упоминают под именем Он (wn на др.-егип. — солнце, свет). В нижеприведенной цитате, имя Wn обыгрывается с эпитетом Wnn-nfr, в силу их созвучия.

«О бог Он, вернись в свой дом — у тебя нет врагов. О прекрасный юноша, приди в свой дом, чтобы увидеть меня. Я возлюбленная сестра твоя, ты навеки неотделим от меня. Прекрасный юноша, вернись в свой дом… Я не вижу тебя, но сердце мое томится по тебе и глаза мои желают тебя. Приди к возлюбленной своей, приди, Уннефер, приди!»
(Поминальный плач Изиды и Нефтиды)

Уннефер (Оннофрис, Онуфрий) — переводят как «Благостный». Нефер (nfr — «красивый», т.е. молодой), как амулет (символическое изображение лютни), был призван придать человеку дополнительные силы, принести ему удачу, радость, продлить молодость.

«Слава тебе, о Осирис Уннефер, великий бог в Абидосе, царь вечности и повелитель постоянства, который проходит через миллионы лет в своем существовании. Ты старший сын лона Нут, ты был порожден Гебом, Прародителем богов, ты владыка Корон Севера и Юга и величественной Белой Короны. Как Повелитель богов и людей ты получил крюк и кнут и сан твоих божественных отцов. Пусть твое сердце, находящееся в горах Аменти, будет довольно, ибо твой сын Гор восседает на твоем престоле. Ты — коронованный владыка Татту (владыка города Джедет, который греки переименовали в Мендес) и правитель в Абду (Абидос). Силою твоей мир зеленеет, торжествуя во имя мощи Неб-ер-чера (Владыка всего сущего).

Именем своим Та-хер-ста-неф ты ведешь с собою то, что есть, и то, чего еще нет; ты оберегаешь землю именем своим Сокар (Тот, кто скрыт); ты безмерно могуч (wsr) и ужасен именем своим Осирис (Wsir); ты пребываешь во веки веков именем своим Уннефер. Слава тебе, о ты, Царь царей, Владыка владык, Правитель правителей! Из лона Нут ты правишь миром земным и подземным. Твое тело — блестящий и сияющий металл, твоя голова — небесной голубизны, и блеск бирюзы окружает тебя.

О ты, бог Он (Wn), кто существовал миллионы лет, кто охватывает все своим телом, кто прекрасен ликом в Блаженной Земле; даруй мне сияние на небесах, мощь на земле и победу в подземном мире. Дозволь мне плыть вниз к Татту, подобно живой душе, и вверх к Абду, подобно Фениксу, и даруй мне возможность пройти через пределы подземного мира без помех и препятствий.

Да будут даны мне хлебы в обители прохлады, и подношения пищей и питьем в Иуну (Гелиополь), и поместье на веки веков на Камышовых Полях (Иару) с пшеницей и рожью в нем.

Дозволь мне следовать в свите твоего Величия так же, как я делал это на земле. Дозволь душе моей быть призванной к существованию и дозволь ей быть рядом с владыками истины и справедливости.

Я вошел в Город Бога, в место, существовавшее в изначальные времена, с моей душой, моим двойником и моим прозрачным обличием, чтобы пребывать в этой земле.

Бог ее — повелитель справедливости и истины; он владыка пищи богов, и он священнейший. Его земля объемлет каждую землю, Юг приходит, плывя вниз по реке, и Север, направляемый ветрами, приходит ежедневно, чтобы устроить там празднество по велению бога этой земли, Владыки ее мирного бытия.

И разве не сказал он: «Счастье их — моя забота?» Пребывающий в них бог творит справедливость и истину; тому, кто вершит их, он дает многие годы жизни, и тому, кто следует им — положение и почести, пока, наконец, не достигнут они успокоения в Священной Земле».

Египтяне видели в воскресении Осириса залог вечной жизни в загробном мире для самих себя. Они верили, что каждый человек будет жить в потустороннем мире вечно, если только его близкие сохранят его тело нетленным, мумифицировав его и проделав над ним точную копию обрядов, которые Анубис, Гор и Исида совершили над телом Осириса.

«Дух твой живет на небесах в присутствии Ра, твой двойник (ка) получает божественную сущность вместе с богами, тело твое остается в целости и сохранности в глубинах подземного дома в присутствии Осириса, и твое духовное тело (саху) становится светилом среди живых. Потомки твои процветают в присутствии Геба, на месте твоем среди тех, кто живет, имя твое закреплено в речи тех, кто живет в «Книге о прохождении через вечность». Ты восходишь к свету, ты соединяешься с Диском, который направляет тебя светом, ноздри твои вдыхают сладкое дыхание Шу … величие твое проявляется в форме Живого Духа … Ты проходишь дорогой богов горизонта, и ты садишься вместе с божественными существами Аменти. Ты путешествуешь по верхним пределам небес в свите звездоподобных богов. Ты кружишь по ночному небу и встречаешься со звездами … твой двойник (ка) проходит под вратами верхних пределов небес, ты проходишь огромными шагами к Правителю Тишины, ты следуешь к Правителю Страны Защиты, ты поднимаешься в зал Осириса и движешься по залу Маат, ты идешь вместе с божественными служителями, чтобы узреть Великого Бога»… (Венский папирус)

Морэ Александр «Нил и египетская цивилизация»
Уоллис Бадж «Египетская религия»
Фрэзер «Золотая ветвь», глава 38 Миф об Осирисе
М.Э. Матье «Мифы древнего Египта»
Александр Морэ «Конфедерация восточных номов Дельты»
_______________________________

Апис (др.-егип. Ḥрj, греч. Ἆπις, лат. Apis, Нарis), одно из написаний — Ḥрj-ˁnḫ. Апис почитался как «Живой усопший», т.е. Осирис, воплотившийся в священного Быка. Почитание Аписа возникло в глубокой древности (1 династия), центром его культа был Мемфис. Аписа считали Ба (душой) бога Мемфиса Птаха, а также бога солнца Ра. Позднее — душа Ка Птаха, Ка Осириса и Ка Ра. В иероглифическом написании, слова «ка» и «бык» — идентичны.

Кроме того, имя Аписа (Ḥрj) весьма схоже с древнеегипетским названием Нила (Ḥˁрj), истоки которого находятся между горами Му-Хапи и Хер-Хапи. Геродот упоминает эти горы в грецизированном варианте: соответственно, Мофи (Μῶφι) и Крофи (Κρῶφι).

…«есть две горы с остроконечной вершиной, возвышающиеся между городами Сиеной в Фиванской области и Элефантиной. Названия этих гор — Крофи и Мофи. Между этими-то горами и выходят на поверхность бездонные источники Нила, причем половина их вод течет на север, в Египет, а другая половина на юг, в Эфиопию».
(Геродот «История II. 28»)

В разных частях Египта существовала традиция антропоморфного изображения бога, олицетворяющего Нил, в образе полноватого мужчины с синей или зеленой кожей и большим животом, в набедренной повязке; его отличительной чертой была свисающая (как у женщины) грудь. Лотосы, грудь и большой живот, в представлении египтян, символизировали плодородие Нила.

Одно из самых ранних изображений Хапи встречается на рельефах из припирамидных комплексов царей V династии Ниусерра и Сахура в Абусире. Тяжелый силуэт божества хорошо узнаваем, он весь заполнен знаками воды; над ухом выписано имя wȝḏ wr (Уадж ур — «великая зелень»), в более поздние эпохи обозначавшее Средиземное море, в это время обозначавшее гигантские водные просторы Судана, скрытые у берегов двухметровыми зарослями папируса, заросшие лотосами и другими водными растениями — необъятные источники воды, которая, в отличие от соленой морской глади была пригодна для возлияний богам.

Эпохой правления XXV династии датируется первый источник, подтверждающий то, что египтяне знали о далеких африканских истоках Нила, который приходил паводком в Египет вследствие дождей, обрушивавшихся на «горы Нубии». Египтяне сравнивали Нил с необъятным змеем Пехерхером, «змеем, качающим головой», призывающим паводок, охватывающий всю страну от Элефантины до Хер-Аха — Дельты.

Антропоморфный образ Хапи был широко распространен в Верхнем Египте, особенно в Элефантине. Считалось, что Хапи жил в пещере в одном из источников Нила, неподалеку от Асуана. Бог Хапи был образом Нила, и почитался как «высокий Нил, который дает жизнь всей стране своим питанием», как «повелитель вод и податель наводнений», как бог плодородия и урожая.

Ты создал Нил в преисподней и вывел его на землю по желанию своему, чтобы продлить жизнь людей, подобно тому, как ты даровал им жизнь, сотворив их.

О, творец света, приходящий из темноты, вскармливающий стада. Могущественный образ всего, никто не может жить без него. Люди одеты в одежды изо льна, что произрастает на его полях. Ты облагораживаешь все земли и насыщаешь их непрестанно, спустившись с небес.
(из Гимна, в честь ежегодного разлива Нила)

Несмотря на созвучие имен, антропоморфный Хапи и бык Апис не отождествлялись, хотя оба они олицетворяют воды Нила, дарующие своими ежегодными разливами богатые урожаи и изобилие.

Ḥˁpj — Хапи (бог реки Нил); р. Нил;
Ḥpj — Апис;
ḥˁpj — разлив, половодье.

Иногда Аписа отождествляли с Атумом (Апис-Атум). В некоторых районах Египта считалось, что Апис в образе небесного быка ежедневно оплодотворял Небесную Корову, богиню неба Нут. От него она рождала золотого теленка — солнечный диск.

Согласно Манефону, культ Аписа был установлен при второй египетской династии царем Кайехом, одновременно с культом быка Мневиса в Гелиополе. Вторая династия, как и первая, имела резиденцию в Мемфисе, но родом была из верхнеегипетского Тиниса близ Абидоса, где главным культом был культ Осириса, которому и посвящен Апис. У Элиана встречается такое написание имени священного быка как Онуфис (De Nat Anim XII , 11). Судя по всему, Онуфис — это составное имя «Он-Апис», где Он (wn в переводе с др.-егип. «солнечный свет») — одно из имен (эпитет) Осириса. Имя Wn, в свою очередь, созвучно другому эпитету Осириса Wnn-nfr (Уннефер, греч. Ονούφρης, Онуфрис). Дословный перевод имени Wnn-nfr означает «пребывающий в вечной молодости». Это созвучие нередко обыгрывается в текстах посвященных Осирису.

«О бог Он, вернись в свой дом — у тебя нет врагов. О прекрасный юноша, приди в свой дом, чтобы увидеть меня. Я возлюбленная сестра твоя, ты навеки неотделим от меня. Прекрасный юноша, вернись в свой дом… Я не вижу тебя, но сердце мое томится по тебе и глаза мои желают тебя. Приди к возлюбленной своей, приди, Уннефер, приди!» (поминальный плач Изиды и Нефтиды)

Плутарх писал, что Апис есть одухотворенное изображение Осириса, для народа же он был по словам Страбона самим богом, тоже самое, что Осирис. Точно также, как и Осирис, Апис был в самом близком соотношении с Нилом. Из многочисленных примет, которые должен был иметь священный бык, находящийся при храме и олицетворявший Аписа, одно обязательное условие — пребывание воды в Ниле, во время нахождения этого быка.

При нахождении быка, удовлетворяющего всем необходимым условиям, он посвящался Апису, и становился образом божества, более того, считалось что Апис пребывал в теле этого быка. По свидетельству Геродота, главный храм Аписа — Апейон (греч. Ἀπείον, Ἀπίων), находился в Мемфисе, где содержался не только священный бык, но и корова, породившая его.

Признаком его божественного происхождения был черный цвет, на лбу — белое пятно в форме квадрата. Другое белое пятно должно было быть на правом боку «в форме полумесяца». По другим описаниям, «на спине у него изображение орла, под языком — жука». Либо — «двадцать девять священных символов-пятен». Когда бык умирал, выбирали другого, подходящего по отметинам.

По нахождении нового Аписа его отводили в Никополь, где и откармливали в течение 40 дней. Ежегодное празднество Аписа относилось к подъему воды в Ниле. Апису не полагалось жить более 25 лет, и по прошествии этого времени его с известного места низвергали в Нил. Нахождение нового быка Аписа праздновалось во всей стране. Египтяне верили, что ритуальный бег Аписа по полям приносит плодородие и достаток.

По Плутарху, Апис был произведен на свет лучом месяца; между его приметами есть изображение нового месяца, новолуния, да и само число 29 указывает на число дней месяца; при восходе луны жрецы направлялись к Апису. Умершие быки в греческих папирусах называются Озормневис (Осирис-Мневис) и Озорапис (Осирис-Апис), а 25 лет жизни Аписа указывают на лунный период в египетском солнечном календаре, период, в котором через каждые 25 лет известные фазы луны падали на одни и те же дни.¹
________________________
[1] В XIX веке французский египтолог Олюст Мариетт натолкнулся на некрополь Аписов — Серапеум (лат. Serapeum, др.-греч. Σεραπείον). Предпринятые позже раскопки на средства французского правительства привели к открытию всего Серапеума — здесь были обнаружены погребения 64 быков, множество стел и разного рода памятников.

Мемфисский Серапеум представляет собой грандиозное подземное сооружение с огромными каменными саркофагами для мумий быков. На специальных стелах указаны даты: рождения, «вступления в должность» Аписа и смерти — с точностью до одного дня царствования того или иного фараона. Следует подчеркнуть, что предание о том, будто срок жизни Аписа — 25 лет (затем его топили), не подтверждается памятниками — в Серапеуме имеются погребения Аписов, проживших более этого срока.

В период эллинизма культ Осириса-Аписа претерпевает серьезные изменения. Серапис (греч. Σέραπις, егип. Wsir-ḥpj, Осирис-Апис) обретает антропоморфный образ, с традиционной для греческих богов внешностью. Характерной особенностью иконографии Сераписа была корзина для меры зерна модиус (μόδιος), стоящая у него на голове: она появляется на всех изображениях Сераписа и символизировала, разумеется, баснословное плодородие Египта. «Апис, — писал Плутарх, — должен пониматься нами как прекрасный и красивейший образ души Осириса». Апис — это символ материального мира, в котором есть духовный стержень — Осирис.

Сохранилось множество изображений — бронзовых статуэток Аписа с солнечным диском между рогами. Культ Аписа признавался персидскими царями и даже римскими императорами.

Кроме Аписа поклонялись и другим быкам: Бату, брату Анубиса (центр культа которых находился в Кинополе), Мневису (греч. Μνεῦις, егип. Mr-wr) — черному быку, воплощению бога Ра на земле. Известен также священный бык Бухис (егип. Bḥs, «теленок»; греч. Βούχις), почитавшийся в Гермонте, где был найден некрополь быков — Бухеум. Бык Бухис изображался и черно-белым, и красно-коричневым. Культ Бухиса процветал во времена XXX династии и при Лагидах, достиг наивысшего расцвета при Птолемеях, когда в Египте был взлет хозяйственного развития.

Поклонение быку фиксируется повсеместно в древнем мире. В Индии — это священный бык Шивы — Нанди, олицетворяющий половую энергетику. Обожествление быков имело место у ассирийцев, финикийцев, халдеев, греков.

Греки отождествляли Аписа с Эпафом (греч. Ἔπαφος — «Дитя прикосновения»), сыном Зевса и Ио. Название египетского города Мемфиса в нижнем течении Нила античные авторы производили от имени Мемфиды, дочери Нила, на которой женился воцарившийся над египтянами Эпаф.

«Ныне тебя я зову,²
Предок, о нас поборай
За морем, Эпаф, сын божий,
_____Божий телец,
Нашей праматерью пасшийся древле
На цветочных лугах, от наития
Зевсова дивно зачатый,
Плод таинственный,
_____Горних касаний!
Днесь именую тебя,
Луг попирая ногой,
Где паслась Ио, праматерь,
_____Страсти ее
Древние вспомнив!»
(Эсхил. Просительницы, 40-50)
_________________________
[2] Мольбы к Эпафу (греч. Ἔπαφος, егип. Апис) и его матери Ио звучат от Даная и его дочерей, ищущих спасение от Эгипта (брата Даная).
Δαναός ὁ Данай (сын Бела, брат Эгипта, бежавший со своими 50 дочерьми в Пелопоннес, где основал Аргос) Pind., Her., Eur., Plut.
Ἔπαφος (-ου) ὁ Эпаф
1) сын Зевса и Ио, впоследствии царь Египта, основатель Мемфиса, отец Ливии Pind., Aesch.
2) греч. название быка Аписа Her.
Ἰώ, gen. Ἰοῦς ἡ Ио (дочь аргосского царя Инаха, возлюбленная Зевса, превращенная Герой в белую телицу; спасаясь от посланного той же Герой жалящего овода, Ио бежала из страны в страну, пока не достигла Египта, где вновь приняла человеческий образ и родила сына Эпафа) Aesch., Her.

В быке синтезировались солнечные и лунные черты. По хурритской мифологии солнечный бык Хурри символизировал утро, лунный бык Сери — вечер. Лунный серп зачастую вызывал ассоциации с бычьими рогами. Шумеры называли Луну «бородатым быком». Будучи солнечным знаком, бык, как и лев, — символ царской власти. Во многих культурах, и богов, и царей изображали с бычьими рогами.

Образ бога быка уходит корнями в эпоху Тельца, когда солнце во время весеннего равноденствия восходило в этом созвездии. По древнему календарю бык символизировал начало аграрного года.


Элиан Клавдий
О ПРИРОДЕ ЖИВОТНЫХ
(Перевод с древнегреческого выполнен А.Г. Алексаняном по изданию «Claudii Aeliani de natura animalium libri XVIII, varia historia, epistolae, fragmenta». Vol. 1. Ed. R. Hercher. Leipzig: Teubner, 1864.)

XI. 10 (…) Апис у египтян является виднейшим богом. Рождается он от коровы, ниспав в кою, семя небесного сияния становится его (Аписа) причиною. Греки называют его Эпафом и рассказывают родословие его матери, аргивянки Ио, дочери Инаха; египтяне же отвергают эту историю как лживую, а в качестве свидетеля приводят время. Ибо, говорят они, Эпаф родился недавно и на земле, появление же Аписа среди людей предсказано было за многие тысячи лет.

О приметах и отличительных его чертах рассказывают и Геродот, и Аристагор, но египтяне с ними не согласны: этих знаков, говорят они, двадцать девять, и соответствуют они именно этому быку. О том, каковы они каким образом рассеяны по телу животного, словно расшитому цветами, вы узнаете из другого места; тому же, что каждый знак символически означает сущность звезд, египтяне приводят достаточные доказательства. Ибо они говорят, что [одни] знаки символизируют поднятие Нила и образ мира; но также, по их словам, имеется явный символ, означающий, что тьма старше света, и другой символ, означающий для понимающего серп луны, и иные, кроме того, намеки, недоступные глазам непосвященных и не сведущих в божественной истории.

Когда же распространится слух о том, что родился египетский бог, то те из храмовых писцов, коим знание передано отцами, тщательно исследуют приведенные приметы, приходят туда, где родился теленок у боголюбезной телицы, и под руководством Гермеса воздвигают, глядящий на восход солнца, дом, в котором первое время будет обитать [теленок]; дом этот достаточно большой для того, чтобы снабжать тельца пищею. Когда же он достаточно подрастет, то, при восходе молодой луны, храмовые писцы и пророки дают ответ и устрояют в течение года в этом месте оному божеству священный корабль, на котором везут его в Мемфис, где [находятся] любезные ему стойла, приятные наслаждения, развлечения, песчаные площадки [для прогулок], и дорожки, и места для упражнений, и стойла с красивыми телицами, и колодец, и ключ с питьевою водой: ибо служители и жрецы не позволяют все время пить воду из Нила, поскольку она способствует утучнению плоти.


Долго описывать же все те шествия и священнодействия, кои устраивают в честь теофании нового божества египтяне, и те пляски, и те всенародные празднества, что у них с радостью справляет и каждый город, и каждое селение. Тот же, из чьего стада происходит это божественное животное, считается, да и является счастливым, и египтяне полагают его весьма достойным удивления. Хорошим прорицателем был Апис; не сажал, клянусь Зевсом, девиц или старух на некие треножники, ни поил священным питием, но когда кто-либо обращался к этому божеству, то игравшие снаружи дети, прыгавшие по двору, преисполнившись пророческого духа, складно предсказывали все по очереди; и оказывалось сие правдивее, чем то, что говорят о происшедшем на реке Сагра. Египтяне сравнивают его с Гором, только Апис по их представлениям является в еще большей степени причиною хорошего урожая и вообще всяческого благоденствия. Потому-то они и рассуждают о его пестроте, ибо сие символически намекает на разнообразие плодов. Некое, не всем известное пророчество гласит, что Менес (Μῆνις), царь египтян, решал, какое бы из одушевленных живых существ почитать, и затем выбрал быка, поскольку, говорят, Менес поверил, что он прекраснее прочих [животных], и последовал решению Гомера. Ибо в Илиаде Гомера сказано:

Словно как бык среди стада стоит, перед всеми отличный,
Гордый телец, возвышается он меж телиц превосходный.

Все то, что египтяне, написавшие о животных, превратили в побасенки об этом животном, мне не представляется приятным.

XI. 11 Теперь же, клянусь Зевсом, не «о коне деревянном», как гласит поэма, и не о людях, что в нем, «спой нам»,³ но о Мневии-быке. Он, говорят египтяне, посвящен Солнцу, как об Аписе они говорят, что он есть приношение Луне. Ибо, говорят египтяне, и у него есть свой особый знак того, что он не ложный или поддельный, но поистине угоден божеству Солнца. Обо всем этом пусть расскажет кто-нибудь другой, я же хочу поведать тот египетский рассказ, услышанный мною, о том, как проверили, лучше ли у этого быка семя, или нет. Египетский царь Бокхорид, стяжавший ложную славу, в своих решениях представлялся справедливым и весьма набожным; в действительности все было наоборот. Не буду вдаваться в подробности: он стал умышлять на Мневия, желая досадить египтянам. Враги приводят дикого быка. Мневий, конечно же, мычит, мычит в ответ и пришлец. Затем чужак в ярости мчится, чтобы напасть на этого угодного богам быка, но падает, а упав, вонзается рогом в основание дерева-персеи; а Мневий убил его, ранив в бок. Устыдился Бокхорид, а египтяне его возненавидели. И если кто-нибудь полагает, что отвернувшись от естественнонаучных историй обратиться к басням — дело постыднейшее, то это глупость. Я рассказываю то, что свершалось, да и свершается поныне с этими самыми быками, со слов самих египтян. Стало быть, все это правда, ибо ложь для них весьма ненавистна.
________________________
[3] Обыгрывается цитата из Одиссеи: «Теперь о коне деревянном спой нам».


_______________________________

Кудрявец А.В.
СИМВОЛИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЕГИПЕТСКИХ ЦАРСКИХ КОРОН ДЕШРЕТ И ХЕДЖЕТ


В египтологии традиционно считается, что короны дешрет (dšrt) и хеджет (ḥḏt) символизируют, соответственно, Нижний Египет и Верхний. Также предполагается, что в Додинастическую эпоху в долине Нила упомянутые царства существовали отдельно друг от друга, но первые фараоны объединили их в одно, положив начало истории Древнего Египта. Соединили и короны, получив одну на оба царства.¹
_______________________________
[1] Пшент (греч. ψχεντ, «псхент»; егип. pȝ-sḫm.ty, «па-схемти»), от др.-егип. sḫm.ty («две сильных») — корона древнеегипетских фараонов. Представляла собой две соединенные короны — дешрет и хеджет.

Казалось бы, все просто и понятно, но известные факты рушат эту красивую легенду. Так, хорошо известны статуи основателя Среднего царства Ментухотепа II, на которых он изображен только в одной короне Нижнего царства — дешрет. Сразу возникает вопрос: означает ли это, что Ментухотеп II правил только Нижним Египтом, а страна вновь разделилась на два царства? Ведь не может быть так, что фараон забыл про свои владения, не отразив их на своей короне? Обычно правители поступали ровно наоборот — приписывали себе лишнее. Но на следующем изображении (рис. 3) ситуация меняется на противоположную.

2. Раскрашенная сидящая статуя из песчаника Ментухотепа II.. Египетский музей, Каир._Среднее царство.
3. Рельеф из заупокойного храма Ментухотепа II в Дейр эль-Бахри. Ритуальная казнь пленника фараоном.
На голове Ментухотепа II теперь корона Верхнего Египта — хеджет. А про корону Нижнего он, выходит, «забыл»? Странная забывчивость Ментухотепа II объясняется, скорей всего, тем, что символизм корон дешрет и хеджет иной, нежели принято в академической среде.

Ниже еще один характерный пример. Фараон Рамзес III в трех разных коронах, слева-направо: в короне Нижнего Египта — дешрет, объединенного царства — пшент, и Верхнего Египта — хеджет.


Следует отметить, что чаще всего фараоны в короне хеджет встречаются в период Древнего царства. Правление фараона Нармера относится к Додинастическому периоду (нулевая династия). Палетка с его изображением была обнаружена при раскопках Иераконполя, т.е. на самом юге Древнего Египта, и на ней Нармер предстает в двух разных коронах.


7. Изображения Нармера в коронах хеджет и дешрет, с разных сторон палетки.
Данное обстоятельство побудило некоторых египтологов объявить Нармера царем-объединителем двух царств, их даже не смущало отсутствие у него двойной короны пшент.

Это далеко не все примеры явной путаницы с коронами, когда фараон объединённого царства носит корону одного из них, «забывая» про другое. Попробуем разобраться, в чем тут дело. Начнем с наиболее простой и понятной красной короны дешрет (dšr.t — «красная»). Первое, что она напоминает — кресло или трон. У людей Древности абстрактное мышление было развито плохо, следовательно они ничего не выдумывали, а изображали то, что видели своими глазами. Если предмет похож на трон со спинкой, то это он самый и есть. Корона, изображающая престол, позволяет однозначно идентифицировать его обладателя, т.е. верховного правителя.² Трон и сегодня остается непременным атрибутом любого вождя африканского племени.

Корона в виде трона — простейшее решение для идентификации: если встречается человек с троном — под ним или на голове — то это несомненно вождь.


8. Красная почва Кении.
Красный цвет короны обусловлен тем обстоятельством, что в Африке почва нередко имеет яркий кирпично-красный оттенок. Трон обладает тем же цветом, что и земля, которым владело племя во главе с вождем. Но как быть с тем, что в Египте грунт — это желтый песок,³ а не красная почва? Дело в том, что в доисторические времена долину Нила заселили выходцы из его верховьев, а точнее с берегов озера Виктория — они спустились по течению, принеся с собой символику и родоплеменные культы.

Таким образом, красная корона дешрет — это символ власти правителя, распространяющейся на определенную территорию безотносительно к месту ее нахождения: в верхнем течении реки или в нижнем.⁴ Отсюда следует, что белая корона хеджет символизирует не Верхний Египет, а нечто другое, тем более, как мы уже понимаем, обе короны происходят из одного места — верховьев Нила.
_______________________________
[2] Стоит помнить, что отличительный атрибут Исиды — царский трон — размещался как раз у нее на голове. Да он созвучен с именем Исиды, но здесь вопрос: что первично? Размещался ли трон на голове богини из-за созвучия с ее именем, или ее имя является эпитетом, связанным с властью (и обозначаемым иероглифом «трон»)?
[3] tȝ dšr.t — Та-Дешрет, «красная земля», бесконечные пески Сахары, царство Сета, чей цвет был красным (или рыжим), и чьи священные животные также были рыжей масти (бык, осел, жираф, салава — пустынная собака).
[4] Подобной точки зрения придерживается и А.Б. Зубов: «В Египте царь венчался двумя коронами, белой (небесной) и красной (земной). Именно красная корона является образом владычества человека над землей» (Зубов А.Б. Религия Древнего Египта).

Белая корона хеджет (ḥḏ.t — «белая») не менее древняя, нежели дешрет, и ее происхождение также теряется в глубинах тысячелетий. Форма короны хеджет может привести в замешательство, т.к. она не напоминает ничего такого, что окружает человека в быту. Но не будем, однако, забывать, что корона появилась в Африке, следовательно она должна отражать быт африканцев, а не европейцев. Это соображение практически сразу приводит к ответу: корона хеджет изготовлена из плода тыквы рода Лагенария.


Лагенария наиболее распространена в тропических зонах, в том числе в Африке. Ее также называют посудной или бутылочной, что обусловлено ее замечательными свойствами: из лагенарии и сейчас делают удобную посуду, различные сосуды — так называемые калебасы, сувениры и даже музыкальные инструменты.

Изготовить из лагенарии корону хеджет не составляет никакого труда, тем более жителям тропической Африки, тысячелетиями использующими тыкву для хозяйственных нужд. Таким образом, как и в случае с красной короной дешрет, древние предки египтян ничего не выдумывали, а воспользовались хорошо знакомым для них предметом.

Но с какой целью африканские правители стали носить на голове «бутылки»? Для ответа на этот вопрос необходимо указать на важное обстоятельство: корона хеджет — обязательный головной убор бога Осириса.

На фреске, приведенной ниже, Осирис дает покойному фараону вдохнуть жизнь, причем сюжет читается буквально. Осирис — бог возрождения, дающий вечную жизнь усопшим и продлевающий ее живым. Связь между Осирисом и короной хеджет в том, что Осирис — это мумия, представляющая собой кокон с телом мертвеца внутри. В этом и заключается смысл древнеегипетского «возрождения», подсмотренного в природе, когда из кокона с замурованной «куколкой-мертвецом» рождается имаго.


Именно наблюдения фауны надоумили древних египтян и их предков заниматься мумификацией умерших, изготавливая для них своеобразные коконы.

По сути, корона Осириса хеджет служит продолжением его «кокона», поэтому символизм хеджет читается следующим образом: это то, из чего появляется жизнь. Однако форма и цвет короны позволяет увидеть в ней и другую коннотацию: хеджет напоминает яйцо, отношение египтян к которому нашло отражение в мифологии. Так, согласно гермопольской космогонии:

Боги Великой Восьмерки плавали в Первозданном Океане. Из земли и воды они создали Яйцо и возложили его на Изначальный Холм — «Огненный остров». И там, на острове, из Яйца вылупился бог Солнца Хепри — «молодой Pa». (И.В. Рак. Египетская мифология)

На самом деле, с феноменологической точки зрения, разницы между яйцом и коконом нет — отличие только в свойствах: кокон соткан из нитей, а яйцо имеет цельную прочную оболочку. Поэтому не случайно, что в «Книге мертвых» усопший именовался «космическим яйцом», яйцом назывался и гроб мумии, «в котором ждут входа в потусторонний мир» (Манфред Луркер. Египетский символизм).

Из вышесказанного следует вывод, что архаичная символика короны хеджет указывала на того, кто давал жизнь. Им, безусловно, был вождь племени — он считался отцом всех своих соплеменников. Не в биологическом смысле, а скорее в религиозном, поскольку вряд ли люди глубокой древности понимали связь между соитием и рождением ребенка.

В историческую эпоху Древнего Египта символизм короны хеджет приобрел также эсхатологическую коннотацию: фараон давал своим подданным не только мирскую жизнь, но и вечную посмертную в царстве богов, демонстрируя таким образом сотерическую ипостась.


Выводы

1. Красная древнеегипетская корона дешрет указывает на правителя территориями, которыми он обладает. В общем случае это правитель всего древнеегипетского царства.
2. Белая корона хеджет — это символ повелителя жизни. Он дарит ее своим подданным и отнимает у врагов. В современной терминологии корона хеджет — символ «отца нации».
3. Двойная корона пшент объединяет как сами короны, так и их символизм.


http://andrew-vk.narod.ru/public/crowns/crowns.html
_______________________________

А.Б. Зубов
РЕЛИГИЯ ЕГИПТА


Погребальный обряд, который совершался в Египте, воспроизводил смерть и воскрешение Осириса. Человек и его тело были образами Первообраза (т.е. Осириса, который первым претерпел смерть от своего брата Сета и воскресение в жизнь вечную).¹ То есть человек воспринимался как Осирис, его тело воспринималось как тело Осириса. Смерть сама по себе не требовала ритуала, она — противоестественная естественность, которая происходит с каждым человеком, независимо от того, верующий он или неверующий, посвященный или непосвященный. Смерть просто констатируется.

А вот воскресение, воскрешение умершего в загробной жизни, воспроизводилось в ритуале. Начинался ритуал с «обретения» тела умершего. В целом ряде Текстов пирамид Исида и Нефтида отыскивают тело Осириса. На самом деле они отыскивают тело умершего — не физически, но мистериально. Обряд плачей по умершему и отсутствовавшему Осирису, а потом его обретение — это был важный элемент ритуала (Тексты пирамид: § 584, 1008, 1256, 2144). Потом обретенное тело оплакивалось (Книга мертвых 19,11 и 20,5). После чего тело омывалось и восстанавливалось (разрубленное тело Осириса сочленялось и мумифицировалось). Этот обряд зафиксирован в параграфе 1981 Текстов пирамид. То, что было с Осирисом, должно было произойти и с Тети, Неферкара, Меренра, Ани. Потому что все они были посвящены в мистериальные таинства, они знали, что произошло с Осирисом и они одно с Осирисом. Если Осирис жив, то и Пепи жив, если Осирис предвечен, то и Пепи предвечен.

[Нефтида:]
«Пришла я, обошла я вокруг брата-Осириса, царя-владыки Обеих Земель Небхепрура. Установила я тебе голову твою на шею твою. Собрал тебе Анубис кости твои. Оздоровил он тело твое. Удалил он дурное (т.е. разложение) все. Отринул он скорбь твою. Не погибнешь ты («нет гибели твоей»)».²

______________________________
[1] Хентиаменти (ḫntj-jmntjw) — «Первый среди западных», т.е. владыка дуата (царства мертвых). Главенство Осириса в дуате связано с тем, что он первым прошел Небесный джаджат (ḏȝḏȝt, священный суд девятерицы богов). И будучи первым, получившим оправдание, он получил право судить души усопших на посмертном суде. «Тот, кто первым прошел [посмертный суд], получает право судить других» [P.125.7].

[2] (ḏd mdw jn nbt-ḥwt) jj.n(.j) pẖr.n(.j) ḥȝ sn jsjr nswt nb tȝwj nb-ḫprw-rˁ s.mn.n.j n.k dp/tp.k ḥr nḥbt.k dmd n.k jnpw ḳsw.k snb.f ḥˁw.k dr.f ḏwt nb rwj.f jhȝ.k nn ḏˁmw.k (Piankoff, Chapelles, pl. III)

Для древнего египтянина верование в жизнь вечную было не сомнительным знанием, не каким-то скучным догматом, это было сутью жизни. В одном из Текстов Пирамид говорится: «О Унас, ты не приходишь мертвым, ты приходишь живым». Что такое прийти в вечность мертвым? Это значит прийти в вечность вне Бога и обрести ту вечность, которая есть «тьма внешняя, где плач и скрежет зубов». «Воссядь на престоле Осириса. Скипетр в деснице твоей. Да повелеваешь ты живыми. Лотосо-бутонный скипетр твой,³ в деснице твоей. Да повелеваешь ты теми, сиденья которых сокрыты (т.е. обитатели инобытия, духи)».
______________________________
[3] Символика голубого лотоса (sšn, сешен) является наиболее заметной отличительной чертой религиозной традиции Древнего Египта, пронизывая искусство храмов и гробниц на протяжении более 3000 лет. В этих изображениях цветок и его аромат ассоциируются с любовью, возрождением и дыханием духовной жизни.

В следующей строке речения говорится: «Руки твои — Атум, плечи твои — Атум, чрево твое — Атум, спина твоя — Атум, задние части твои — Атум, ноги твои — Атум, лик твой — Анубис». То есть здесь утверждается не только полносоставное и абсолютно телесное обожение, но одновременно здесь обыгрывается еще одна мысль, Атум это tm — полнота. И этим утверждается, что сам умерший он целостен, он не распался, «он не познал тления», он не стал зловонным распадающимся трупом, он целостен. И речь в этом тексте конечно же говорит о воскресении, а не о сохранении, потому что он «пришел живым и целостным» — это знаки того, что человеку суждена вечность в Боге, что он прожил жизнь в соответствии с Богом и достиг вечной жизни в Боге. Он и Бог-Творец (Атум) — одно. И завершается это речение словами: «Сколь прекрасным стало твое бытие. О Унас, воскрес ты среди братьев твоих богов. Свершилось. Свершилось».

Подобных речений много в Текстах Пирамид. Например: «О Пепи, ты пришел чтобы познать жизнь, ты не пришел чтобы познать смерть». Познать — это принять в себя, стать одним целым с объектом познания. «Ты пришел чтобы воскреснуть во главе всех воскресших, чтобы обрести могущество над всеми живыми. Будь мощным, имеющий мощь. Будь сильным, имеющий силу».

В Древнем Египте верили, что человек вечен, что человек от Бога изшел и к Богу возвращается, что он был до сотворения мира. «Мать Пепи тяжела была им (беременна им), тем кто пребывал во чреве Нунет (мать вечности). Вылеплен был Пепи отцом своим Атумом до того как возбытийствовала Нут, до того как возбытийствовал Геб, до того как возбытийствовали люди (то есть он был вылеплен Атумом до того как появились люди, он был божественной энергией), до того как рождены были боги, до того как возбытийствовала смерть». И это очень важно, потому что тот кто был до смерти будет и после смерти. Т.е., Пепи, в качестве божественного замысла о нем, — вечен. Он возвращается туда откуда вышел.

В Египте человек после смерти в ином мире всегда становится царем. Когда человека почитают как умершего с ним всегда связана царская титулатура, царская эмблематика, и в могилу умершего кладутся изображения царского венца, скипетра, как знаки его царского достоинства. Не случайно в Египте умерший объявляется Атумом, Гебом, Осирисом. То есть речь идет не о том, что после смерти жалкий человек теряет свою свободу, а речь идет о том, что он приобретает абсолютную божественную царскую качественность, он и есть бог в полноте сил. Но это не значит, что он есть еще один бог, а он и есть Бог-Творец. Вся египетская эсхатология пронизана одной этой важной мыслью — «ты здесь свободно действующий член Бога, который может от него и отпасть, там — сам Бог-Творец, ты многоипостасен, но ты и есть Осирис».

Последнее речение Книги Мертвых говорит: «О отец мой Осирис, соделай со мной то, что отец твой Ра соделал с тобой. Да прибуду я долго на земле, да прочно будет утвержден престол мой, да прибудет в добром здравии наследник мой, да сохранится долго гробница моя, и слуги эти мои на земле. Ибо я — сын твой, о отец мой Ра. Соделай так дабы был я жив, невредим и здрав (категории царского титула). Утвержден Гор на престоле своем, и потому пришло для меня время стяжать удел блаженных». На престоле утвержден сын, наследник, а Осирис, умерший стяжал удел блаженных. Умерший объединяет в себе всю полноту мира. Чтобы охарактеризовать человека египтяне использовали категорию истечения из тела Бога, говоря что человек это слезы Бога,⁴ например.
______________________________
[4] Относительно людей, рожденных их слез бога, имеет место игра слов. Люди по-египетски — rmṯ («ремеч»), поздняя форма — rmt («ремет»), а слезы — rmjt («ремит»). Хотя, первых богов Шу и Тефнут демиург Атум творит тоже посредством «истечений», совокупляясь со своей рукой. Он изверг семя себе в рот, оплодотворив сам себя, и вскоре выплюнул изо рта Шу, бога ветра и воздуха, и изрыгнул Тефнут, богиню мирового порядка.

Если человек выходя из Бога является его истечением, то каков же обратный путь, когда человек входит в Бога? Это путь совершенно естественный. Как мы делаем вне нас находящиеся вещи частью нашей силы? Мы их поглощаем (вбираем в себя).

Как же умерший восстанавливает свою божественную целокупность, которую он при жизни не имел? Для этого он «ест» весь мир, но не в буквальном смысле слова, это конечно же метафора. Этот принцип воспроизводится в знаменитом гимне, который присутствует в 273 и 274 речениях Текстов пирамид, называемом «Каннибальским гимном». Каннибальским — потому что, когда его прочли ученые, они решили, что речь идет о каком-то древнем, людоедском обряде, древнем обряде каннибализма. Борис Александрович Тураев, наш замечательный русский востоковед, автор двухтомной истории Древнего Востока и специальных книг по религии древнего Египта, назвал этот гимн крайне грубым и примитивным. Однако в этом гимне, отрывок которого приведен ниже, содержится очень глубокая идея.

«Всем владеет Тети — воскресшие пребывают в нем.
Восстает Тети как Единственный Великий,
Обладающий помощниками.
Восседает он спиною к Гебу,
Ибо Тети этот вместе с Тем, чье имя сокрыто,
Будет вершить суд в день убиения наидревнейших.
Тети — владыка приношений, затягивающий аркан,
Сам готовящий пищу себе.
Тети пожирает людей и поглощает богов.
Ему повинуются привратники, он рассылает посланников своих».
(Тексты пирамид, § 398-400)

Дальше в гимне подробно говорится о том, кого он ест на завтрак, кого на обед, кого на ужин. Вот это, разумеется, смущает, но на самом деле здесь речь идет совершенно о другом. Не случайно Тети вместе с Тем, Чье имя сокрыто, с Творцом мира — с Осирисом и с Атумом-Ра. Он стоит спиной к Гебу, повернувшись лицом к Инобытию, к вечности.⁵ Более того, он будет вершить суд. Он будет вершить суд тогда, когда будут убиты наидревнейшие (smsw, семсу) — по всей видимости, это отпавшие и воюющие против Бога духи.

Поглощаемые Единым Богом люди и духи уже перестают быть независимыми, волящими существами — они становятся одно с Творцом.⁶ В этом смысл каннибальского гимна и в этом смысл его употребления в заупокойной традиции. То есть Тети, как и Бог-Творец, вновь поглощает все энергии и становится их обладателем. Он уже не одно, а Бог — другое, а он и Бог — одно, и все остальные боги вместе с ним.
______________________________
[5] Быть обращенным спиной к кому-либо означает быть под его защитой, опекой, точно также как иметь кого-либо стоящим за спиной.
[6] Иногда дуат, в представлении египтян, описывается как пространство заключенное внутри тела Осириса. И вход в дуат, в этом случае, описывается как огромные уста спящего Осириса. Солнечный бог размыкает эти уста и в своей ночной ладье входит внутрь этого тела, где находится предвечная тьма, освещая ту или иную область, по мере прохождения всех 12-ти ночных залов дуата. Отсюда берут истоки средневековые представления о том как души усопших попадают в ад, входя в пасть дьявола. Видимо, эти же аллюзии лежат и в основе развития «Каннибальского гимна».

В Текстах ковчегов, в речениях 132 и 136, также присутствует аналогичный «каннибальскому» гимн, где провозглашается тождественность умершего Богу-Творцу в Его эсхатологическом образе Судьи и Поглотителя сотворенного Им.

В целом ряде речений, которые принадлежат IX-X Гераклеопольской династии, например, в речениях, записанных на ковчеге Месхети из Асьюта, которые называются «речениями для воссоединения с семьей в Инобытии», описываются жуткие образы этого пожрания богов и людей. А ведь у этого речения такая мирная цель — воссоединение с семьей в Инобытии. Потому что воссоединение с семьей происходит не так, как в этом мире. Нет, воссоединение с семьей происходит в единстве Бога. И его семья вместе с ним тоже. То есть воссоединение с семьей — это воссоединение в такое единство, какое здесь и не снилось или только в какие-то отдельные моменты переживается, может, только во время соединения полов, в абсолютном экстазе.

Но для простых людей эпохи Первого Переходного периода самое главное не вот это соединение с Богом, самое главное — соединение с близкими. Но мистериально, ритуально эта мечта воплощается в этом же образе, если угодно, «каннибальского» гимна.

Тексты ковчегов Сенени, Херихеба, Хенуи из Саккара, уже упоминавшегося Хатиа Месхети из Асьюта, все они, собственно говоря, об этом. У Месхети из Асьюта это речение завершается так: «Я есть Атум, сотворивший этих великих. Я есть тот, кто сотворил Шу и создал Тефнут. Я есть тот, кто разделил их единство еще в Нуне» (CT 132).

Понятно, что как Творец поглощает в себя все силы, все энергии мира, также поглощает их Тети в «Каннибальском гимне» и Хатиа Месхети в этом гимне Текстов ковчегов. Таким образом достигается то, что греческий богослов назвал бы омоусийностью⁷ с Творцом: Месхети становится единосущен Творцу. Та формула, которую христиане употребляют в отношении Иисуса, и после многих споров эта формула вошла в жизнь на Первом вселенском Никейском соборе в 325 году, этот же принцип для египтянина был принципом для каждого человека: каждый человек становится омоусиен Творцу.
______________________________
[7] ὁμοούσιος — омоусийный, единосущный (от ὁμός — «один, в равной степени, общий»; οὐσία — «сущность»).

Мы воспринимаем себя как кого-то отдельного, каждый из нас сам по себе. Но египтянин понимал, что он личность, он задуман в Боге, он вошел в этот мир в соответствии с волей Бога, и он этот мир возвращает Богу уже преображенным своей единой с Богом волей. И этот возвращенный Богу мир и есть его тело. Его тело это и его физическое тело, которым он действует, и все то по отношению к чему он действует и орудует. Всю силу свою, все дело свое на земле он возвращает Богу. А тот кто делал не Божье на земле, тот не может ничего Богу возвратить, и поэтому такие дела сгорят, и этот человек спасется, но из огня.

Этот образ человека как преобразователя мира своими энергиями находит свое отражение в идее царского земного венца. В Египте царь венчался двумя коронами, белой (небесной) и красной (земной). Именно красная корона (dšrt, дешрет) является образом владычества человека над землей. И это владычество человек достигает если служит Богу и возвращает этот мир Богу. Об этом хорошо сказано в речении Книги Мертвых: «Правда является из-за плеч Осириса. Красный венец сияет на дискосе. Поглощено око, и тот кто искал его приведен. Ведомо мне сие, ибо был я посвящен в таинства эти. Никогда я не говорил этого людям и не повторял этого богам, пришел я по повелению Ра дабы явилась правда из-за плеч Осириса, дабы воздвигнут был красный венец на дискосе, дабы умиротворилось око для того кому принадлежит оно. Пришел я с властью, ибо то что ведомо мне никогда не говорил я людям, никогда не повторял я сказанное мною».

_______________________________
_________

Тексты Пирамид. Пирамида Униса. Передняя комната. Восточный фронтон.
(Каннибальский гимн 273-274)

273 (§393a-403b)
Небо пасмурное, звезды гаснут, небесное пространство трясется, кости Горизонтов дрожат, gnmw молчат, когда они видят Униса. bȝ появляется как бог, питающийся своими отцами, питающийся своими матерями. Унис — это владыка поучения. Его мать не знает его имени. Почтение Униса — на небе. Его сила — в Ахет (ȝḫt, горизонт). Как Атум, его отец, родивший его. Хотя он (Атум) родил его, он (Унис) сильнее его. kȝw-сила Униса — вокруг него. Его ḥmwst (судьба) — под его ногами. Его боги — на его голове. Его Уреи — на его волосах. Змея-проводник Униса — на его лбу — та, которая видит bȝ, Урей изрыгающий пламя. Сила Униса защищает его. Унис — это бык неба в своем сердце, питающийся формой любого бога: тех, которые едят свои внутренности, тех которые вернулись с острова огня со своими телами, полными магии. Унис — это оснащенный, соединяющий свои ȝḫw. Унис появляется как этот Великий, владыка «находящихся в месте руки». Он сидит, спина же его [направлена] к Гебу. Это Унис, тот, кто судит с «Тем, чье имя сокрыто» в этот день убийства старших [богов]. Унис — это владыка жертв, стягивающий веревку, делающий свою пищу сам. Унис — это тот, кто ест людей, тот, кто питается богами, владыка гонцов, отправляющих сообщения. Это «Хватающий [за] волосы, находящийся в kḥȝw», тот, кто ловит их арканом для Униса. Это змей «Поднимающий голову», тот, кто сторожит их для него, тот, кто сдерживает их для него. «Находящийся на Ивах», тот, кто связывает их для него. Хонсу,⁸ убийца богов, тот, кто сворачивает их шеи для Униса. Он вытаскивает для него то, что в их телах. Это поручение, тот, кого он посылает для сдерживания. Это Šsmw,⁹ тот, кто убивает их для Униса, тот, кто готовит из них еду в его печах для [приготовления] ужина.


274 (§403c-414c)
Унис — это тот, кто ест их магию, тот, кто проглатывает их ȝḫw.¹⁰ Их большие — для его завтрака. Их средние — для его ужина. Их маленькие — для его ночной еды. Их старики и старухи — ему на [благовонное] каждение. Великие с северного неба, помещающие для него огонь к котлам, которые под ними, с сильными руками их старших (в качестве топлива?). Унису служат обитатели неба. Печки украшены для него ногами их жен. Он обошел два полных неба. Ему служат два берега, Унис — это «Великая Власть», [Унис —] самый властный. Унис — это самое святое изображение Великого. Тот, кого он находит на своем пути, он ест его сырым. Защита Униса впереди всех должностей, которые есть в Ахет. Унис — это самый старший бог. Ему служат тысячи. Ему жертвуют сотни. Sȝḥ,¹¹¹ отец богов, дал ему грамоту, как «Великой Власти». Унис повторил появление в небе. Он коронован Белой короной как «Владыка Ахет». Он посчитал позвонки позвоночника. Он завладел сердцами (ḥȝtjw)¹² богов. Он съел Красную корону. Он проглотил Зеленую (Wȝḏt).¹³ Унис питается легкими мудрецов. Он доволен как «питающийся их сердцами (jbw)¹⁴ и магией». Унис испытывает отвращение когда он слизывает рвотные массы находящиеся в Красной короне. Унис доволен, когда их магия в его теле. Не отнимут привилегий Униса у него. Он проглотил sjȝ¹⁵ каждого бога. Вечное повторение — это длина жизни Униса. Вечное единообразие — это его предел, в этой его привилегии «Если он хочет — он делает, если он не хочет — он не делает», которая в пределах Ахет навечно. Вот их bȝ¹⁶ в теле Униса, их ȝḫw с Унисом, его пища от богов, приготовленная из их костей. Вот их bȝ с Унисом, их тени [отняты] от тех, кому они принадлежат. Унис — это тот, кто появляется, появляется, кто сокрыт, сокрыт. Тот кто творит зло — не имеет власти для уничтожения места сердца [гробницы] Униса среди живущих в этой земле во веки веков.


275 (§415a-416c)
Унис пришел к вам, о Соколы. Ваши дворы закрыты от Униса. Его одежда на его спине, сделанная из кожи бабуина. Унис открывает дверь. Унис принес к границам Ахет. Он сбросил его одежду на землю там. Унис становиться Великим, находящимся в Крокодилополисе.¹⁷
______________________________
[8] Ḫnsw — Хонсу («Странник»), в египетской мифологии, бог луны, времени и его измерения, сын Амона и богини неба Мут.
[9] Šsmw — Шезму, бог пресса для выжимки масла или вина. Шезму был известен как истребитель преступников, с отвращением кладущий их головы под винный пресс, и великий защитник добродетели.
[10] ȝḫ (мн. ч. ȝḫw) — просветленный дух.
[11] Sȝḥ — Сах, созвездие Ориона, отождествляемое с Осирисом.
[12] ḥȝtjw — анатомические сердца.
[13] Wȝḏt, Wȝḏjt («Зеленая») — Уаджит, богиня покровительница Нижнего Египта.
[14] jbw — духовные сердца.
[15] sjȝ — магическая сила творения.
[16] bȝ — душа ба.
[17] Κροκοδειλόπολις (Κροκοδείλων πόλις) — греческое название древнеегипетского города Шедит (Šdjt), расположенного на берегу Меридова озера в Файюмском оазисе. Культовый центр Себека — бога почитавшегося в образе крокодила.


_______________________________

Солкин В.В.
МЕМФИС: СТУПЕНИ К СПАСЕНИЮ


БОГ, «СТАВШИЙ ЗЕМЛЕЙ»

«Памятник мемфисской теологии» повествует о зависимости Солнца в лице бога Атума и принципа, по которому он творит вселенную, от сил земли и Птаха и о самых важных эпизодах из легендарной драмы Осириса-Хора, сила циклического обновления которой также, согласно тексту, лежит в энергии земли. Эти эпизоды кажутся, на первый взгляд, оторванными друг от друга и, кроме того, «разорванными» в середине рассказом о Птахе и его цивилизующей миссии для Египта. Порой текст даже считали примитивным, пытаясь найти, повинуясь европейской системе мышления, связный рассказ среди важнейших столпов осирического ритуала, которые египтянину не было нужды связывать друг с другом в то, что и так было известно и служило, во многом, осью культуры. Своей структурой текст полностью отвечал нуждам храмового ритуала, повествующего о том, как Хор унаследовал престол своего отца Осириса, а сам Осирис стал плодородным божеством земли Мемфиса, окруженного циклическим движением Солнца.

Ритуал делится на семь архетипических эпизодов. Первым идет ритуальное очищение и «обновление» египетского царя, воссоединившегося со всеми составляющими частями своей плоти (I).

Далее следует «оправдание» Хора — триумф лунного Ока — когда Хор признается легитимным преемником Осириса, вопреки воле Сетха, пытающегося попрать вселенский порядок (II).

Затем начинаются ритуалы «оживления», призванные задействовать сердце Хора; огненная богиня в облике змеи наделяет его могуществом, сиянием и жизнью, необходимыми для того, чтобы править Египтом. Его явление в качестве царя ознаменуется также и тем, что Осирис с этого момента неподвластен разрушительным силам и получает возможность проявить свои плодородные «земные» силы (III).

Прославляют «Владычицу жизни», богиню-сердце Мемфиса, которая поддерживает всю жизнь Обеих земель (IV).

Оживленное сердце и явление богини, несущей жизнь, начинается новый виток трансформаций: Осирис, отождествленный с мемфисским богом земли Птахом-Татененом, «становится землей» в Мемфисе, однако с этого момента его «земная» манифестация рассматривается в космическом измерении, вместе с циклическим движением Солнца (V).

Его возвращение к «земле» сосуществует с явлением Хора как восхваляемого властителя, оплота всего мемфисско-гелиопольского творения (VI).

Наконец, процесс трансформации «завершается» в области горизонта, чтобы позже начаться вновь (VII).

Эта семеричная структура ритуала была для египетского мировоззрения характерной и встречается во многих важнейших храмовых ритуалах, в частности — в ритуале обожествления предков, отправлявшемся издревле в Абидосе. Таким образом, речь идет о некоторых базовых для египетской культуры принципах, на основе которых писали священные тексты, украшали рельефами храмы, проводили ритуалы. Если учитывать древность этих принципов даже по отношению к самим дошедшим до нас египетским памятникам Нового царства и Позднего времени, то становится понятно, почему при соприкосновении с текстом «Памятника мемфисской теологии» следует отставить в сторону логику и последовательность событий: мы понимаем здесь, как и во многих других случаях, лишь самые верхние уровни смысла произведения. На эти семь этапов можно разделить весь текст «Памятника мемфисской теологии», который, в таком случае, предстает как стройная запись последовательных этапов храмового ритуала.


«ОБНОВЛЕНИЕ ЕГИПТА» (I)

В начале текста царь XXV династии Шабака объявляет о своем желании возродить учение Мемфиса посредством нанесения на камень — для вечности — древнего текста, сильно поврежденного временем. Посредством этого благого деяния Шабака становится сыном своего отца, мемфисского Птаха-к-югу-от-стены-его (Ptḥ rsj jnb.f nb Jnbw hḏ), достойным преемником, обновляющим традиции царской власти, дающим Птаху существовать вечно.

«Нашел Его Величество этот [текст], творение предков, которое было изъедено червями, так, что не мог он быть понят от начала до конца. Тогда Его Величество скопировал его заново, так, что стал он лучше, чем прежде, так, что имя его могло длиться и памятник его существовать в доме его отца, Птаха-к-югу-от-стены-его, в вечности, как работа, сотворенная сыном Ра Шабакой для отца своего, Птаха-Татенена, чтобы даровал он жизнь в вечности…»

Затем Шабака прославляет имя Птаха, как венец земного царства, «самозачавшегося» царя, явившегося в облике «Царя Верхнего Египта» и «Царя Нижнего Египта».


«ОПРАВДАНИЕ ХОРА» (II)

Текст обращается к образу Геба, бога земли и отца Осириса согласно гелиопольскому учению. Геб призывает Эннеаду выступить в качестве свидетелей на споре, где он, Геб, должен рассудить два извечно противоборствующие начала — богов Хора и Сетха, претендующих на престол Египта. Обладая всеми регалиями и возможностями судьи, Геб предлагает разделить Египет на две части, причем Сетху достается в качестве царства Верхний Египет — «место, где он был рожден», а Хору — Нижний Египет — «место, где утонул отец его». Разделение царства на север и юг, извечное и традиционное для Египта, таким образом, было предложено Гебом.

Однако вскоре это разделение разочаровывает самого судью и он сожалеет о своем решении, заявляя, что Хору должно принадлежать все царство целиком, ибо он старший сын Осириса. Оно принадлежит Хору, так как «Сын сына моего, Хор, волк Верхнего Египта… перворожденный Хор Открывающий Пути… сын, который был рожден… в день рождения Открывающего Пути».

Как первого ребенка, «открывшего утробу» своей матери Исиды, Геб отождествляет Хора с богом Упуатом, чье имя переводится как «Открывающий Пути» и кто предстает в облике небольшого волка, по следам которого странник может найти дорогу в неизвестной ему пустыне. Также как Осирис, который первым «открыл утробу» своей небесной матери Нут, так теперь Хор, а не Сетх должен властвовать над Верхним и Нижним Египтом. По воле Геба, главы осирической семьи, принцип «материнства» здесь оказывается более значимым, нежели принцип «братства», а передача власти от отца к старшему сыну — более легитимной.


«ЗМЕИ-ВЛАДЫЧИЦЫ» (III)

Хор отныне воцаряется в Египте как «Объединитель Обеих земель» и как властитель, подчинивший себе два противоположных начала — север и юг, готов возложить на чело священные короны-змеи:

«Тогда обвились вокруг чела его две владычицы. Он — Хор, тот, кто является как царь Верхнего и Нижнего Египта, тот, кто объединил Обе земли в номе [Белая] Стена (Jnbw-ḥḏ — Инбу-хедж, т.е. в Мемфисе), месте, где Обе земли были объединены».

Хор, торжествующее лунное око, победившее Сетха, таким образом, защищен и вооружен двумя огненными змеями-богинями, союз которых отражен в переплетении геральдических растений Верхнего и Нижнего Египта — лилии и папируса, растущих у «двойных врат» дома Птаха в Мемфисе. Жизнь процветает вновь, и текст восхваляет этот новый виток развития как свидетельство примирения Хора и Сетха, некое божественное равновесие, необходимое для существования Египта:

«Лилия и папирус были помещены у двойных врат дома Птаха. Это значит — Хор и Сетх, умиротворены и объединены… в доме Птаха, — «Весах Обеих земель», где были взвешены Верхний и Нижний Египет».

Однако эта победоносная коронация не является единственным залогом для возрождения жизни и начала нового этапа существования. Здесь, в Мемфисе, Хор — царственный золотой сокол должен предстать как властитель, вскормленный и взращенный его отцом — Осирисом.

Текст повествует о том, как воцарившийся Хор после своей триумфальной коронации, обращается к судьбе своего отца Осириса, утонувшего в водах Нила. Этот фрагмент на памятнике Шабаки сильно поврежден, однако реконструкция возможна, так как этот же эпизод упоминается в конце «Памятника мемфисской теологии» повторно. Началом повествования служит рассказ об Исиде и Нефтиде, которые ищут Осириса и находят его, бездыханного, погрузившимся в воду:

«Исида и Нефтида смотрели и разыскивали след Осириса и испытывали страх за него. Тогда Хор приказал Исиде и Нефтиде подхватить Осириса, не откладывая, и не дать ему утонуть. И они поспешили и вынесли его на землю… Воссоединился он с дворцом и объединился с богами Татенена, Птаха, владыки лет. Вот, стал Осирис землей в царской резиденции… и явился сын его Хор как царь Верхнего Египта, явился как царь Нижнего Египта в объятиях отца своего, Осириса, [и были] боги перед ним и позади него».

Подобно утонувшему царю, Rex marinus из поздних алхимических текстов, навеянных египетскими образами, Осирис предстает перед богами беспомощным, погруженным в воды, готовые поглотить его и предать забвению. В этом состоянии его вытаскивают из воды по приказу Хора сестры — Исида и Нефтида, после чего Осирис, присоединяясь к божествам Мемфиса «становится землей», почвой и основой для «царской резиденции», в которой является в триумфе его сын и наследник Хор.

Угроза космического хаоса, которым угрожали воды, овладевшие телом Осириса, миновала и мир вновь вернулся к исконному порядку вещей и стабильности, а Египет — к плодородию своих земель, которое обеспечивается присутствием в них Осириса. Царская резиденция устанавливается в Мемфисе и Исида в последний раз взывает к Хору и Сетху с приказом воссоединиться и примириться. Именно этот мир дает возможность Хору реализовать заложенный в нем потенциал.

Далее текст обращается к фигуре бога Птаха и, как уже говорилось, подчеркивает его роль в созидании мира посредством сердца и божественного слова. При этом повествование о Птахе отнюдь не разбивает весь смысл памятника, но, наоборот, дополняет его, объясняя суть того сакрального пространства, в котором Хор, возродившийся солнечный властитель, царствует, опираясь на незыблемость сил земли, поднявшейся из предвечных вод, пространства, сотворенного силой сердца. Хор, таким образом, хранитель и защитник священной системы, установленной Птахом, давшим жизнь всем божественным сущностям, их телам и их Ка.


ИСИДА, «ВЛАДЫЧИЦА ЖИЗНИ» (IV)

После долгого восхваления трудов Птаха, создателя «божественных образов», текст обращается к загадочному образу «Владычицы жизни», подразумевая под этим именем мемфисскую богиню божественного сердца. Она, кормилица и защитница; ее существование на глубинном уровне вовлечено во все этапы процесса существования плодородия земли и возрождения жизни. Текст, говорящий о ней, краток, однако его включение именно в это место текста полностью соответствует роли богини в осирическом ритуале, через сердце которой проходит связь от Осириса к Хору:

«Престол великий, воссоединившийся с сердцами богов в доме Птаха, в месте, где хранят зерно Татенена. Владычица всей жизни, та, кто дает существование Обеим землям».

«Престол великий», исконный символ богини Исиды, посредством изображения которого выписывается ее имя, воплощает здесь идею о преемственности божественной власти, о Хоре, который сидит, словно на троне, на коленях своей великой матери, которая и есть престол — для поколений египетских фараонов. Богиня, принявшая облик престола, прославляется как источник пищи и поддержки, источник активности сердец богов, и, поскольку речь идет о Мемфисе, должна быть отождествлена с Хатхор-Сехмет, солнечным оком Ра. Краткое прославление словно намекает на важнейшую функцию богини, которая более подробно отражена в рельефах и ритуалах храма в Абидосе и, которая, одновременно, наделила жизненными силами все то, что сотворил Птах.


«СТАВШИЙ ЗЕМЛЕЙ»: ОСИРИС И РА (V)

После рассказа о величии и могуществе сил земли, вновь текст возвращается к эпизоду находки тела Осириса, однако, на этот раз в ином, вселенском контексте. Сказано, что после того, как Исида и Нефтида принесли Осириса и положили его на землю, он входит в тайные врата, следуя за «тем, кто сияет в горизонте», шествуя по путям Ра на Великом престоле:

«Он вошел в тайные врата в величии владык вечности, следуя за тем, кто сияет в горизонте, по путям Ра на Великом престоле. Воссоединился он с дворцом и объединился с богами Татененом и Птахом, владыкой лет. Вот, стал Осирис землей в резиденции царской».

Осирис предстает здесь как участник солнечного цикла, бог, в чье земное царство Ра и царь Хор проникают ночью, на пути к своему освобождению, основа плодородия Мемфиса, сила, отождествленная с исконными богами земли — Птахом и Татененом.


ВСЕЛЕНСКИЙ ПРЕЕМНИК: «ОБЪЯТИЕ ГОРИЗОНТА» (VI и VII)

Завершающий эпизод грандиозной ритуальной драмы, фрагменты которой зафиксированы в «Памятнике мемфисской теологии», очень близок к «третьей» части, где проходит коронация Хора, с тем большим отличием, что теперь Осирис уже не беспомощный утонувший царь, но всесильное божество пространства земли, сквозь врата которой совершает свое циклическое движение Солнце. Текст лишь вкратце говорит о торжествующем Хоре, находящемся в объятиях своего отца Осириса, связывая почти воедино две важные ступени: явление в качестве властителя (VI) и объятья отца и сына (VII). Объятья между Хором и Осирисом теперь рассматриваются как воссоединение двух важнейших божественных сил, оживляющих космос, солнечного царя и восточного горизонта, на котором ежедневно «рождается» светило. Время священного момента зари, когда свет на земле приходит на смену мраку, египтяне видели как торжество непрерывности существования, как момент, когда живые и усопшие, ставшие благодаря союзу Осириса и Ра вновь живыми, воссоединяются и пребывают вне разрушительной силы времени. Значимость этого момента подчеркивалась еще в «Текстах пирамид», призывавших Осириса встать и воссоединиться с Хором, заключить сына в объятья:

«О Осирис, — это Хор меж рук твоих.
Он защитит тебя,
Он изменил свой облик, и вновь с тобой,
В имени твоем
«Тот, кто из Светлой земли, откуда выходит Ра».¹
Заключил ты руки свои вокруг него,
Вокруг него, не покинет он тебя.
Не даст Хор тебе быть утомленным,²
Поверг Хор врага твоего под стопы твои,³
Чтобы ты жил»…
_____________________
[1] Ахет (Ȝḫt) — восточный небосвод, место восхода солнца.
[2] «Утомленный сердцем» — покойник.
[3] Попирание ногой врага связано с символизмом триумфа, победы над врагом.

Хор и Осирис неотделимы друг от друга, даже тогда, когда Хор восходит на престол после погребения своего отца, так как божественная сила царской власти перетекает от одного царя к другому, не изменяя при этом своей сути. Именно об этой передаче энергии, о непрерывности жизни при всем разнообразии ее форм, об объединении живого и того, что лишь внешне считается мертвым, через вселенские объятья богов и говорит «Памятник мемфисской теологии». Объединение Хора, воплощающего собой жизнь и Осириса, победившего смерть, осуществляется через силу сердца и посредством преемственности божественной власти ведет к процветанию и ежегодному спасению Египта, земного царства, где правит небесный Хор, служащий своим истокам — божественному потустороннему пространству Осириса.


ПРАЗДНЕСТВО СОКАРА

Возрождение Осириса силами земли было одним из важнейших эпизодов цикла знаменитых осирических мистерий месяца Хойяк. Тело Осириса трансформировалось в бога Сокара, т.е. приняло облик мертвой формы, таящей в себе жизнь.

Еще в «Текстах пирамид» Сокар, с которым отождествляется царь, выступает как бог очищения и погребального ритуала, приветствующий умершего и обеспечивающий его пропитанием. Тексты напрямую называют мертвого Осириса Сокаром и именно в таком облике видит своего умершего отца Хор.

Тело Осириса поднимают на ладью Сокара и затем помещают в тайную «Обитель Сокара». Осознание Сокара как бога смерти присутствует и в «Текстах саркофагов» и в «Книге мертвых», где он предстает как великая сила земли, Птах-Сокар, «владыка Ро-Сетау», т.е. путей, идущих сквозь иной мир.

В культе Сокара, пожалуй, внешне самом мрачном из всех культов египетских божеств, состояние смерти, которым повелевает божество, подчеркивается и его эмблемами: нос и корма ладьи Сокара Хену увенчаны головами или черепами орикса, сама она сделана из костей мертвых животных, в ее центре — огромный песчаный холм или же «тайный» ковчег, шетаит, увенчанный мертвым соколом, распростершим свои крылья на песке, внутри которого скрыто тело Осириса — источник новой жизни, переродившейся посредством пребывания в земле.

Именно шетаит упоминается как место погребения Осириса под защитой Сокара; таким же образом назывались его гробницы, расположенные в различных номах, которые сегодня принято называть «осирийонами»: «О ты, чье тело скрыто в великом святилище шетаит в Гелиополе», — гласит текст папируса Бремнер-Ринд, обращаясь к Осирису; Гелиополь, как главное место погребения Осириса называет и папирус Жюмильяк, уточняя, что бальзамирование тела бога проходило в Мемфисе, откуда первую мумию перевезли в Гелиополь. При этом тело было помещено в шетаит тогда, когда все части тела Осириса были собраны воедино, — об этом сообщают заклинания на стенах осирических святилищ храма в Дендере, которые уточняют, что именно в шетаит должны быть помешены фигурки Сокара-Осириса, изготовленные во время храмовых мистерий, после того, как они год находились в храме и в процессе праздничного ритуала на замену им готовились новые образы бога. Шетаит, таинственный ковчег и культовая святыня Сокара была как бы материализацией некоей универсальной гробницы Осириса, местом его трансформации, воспроизвести которую можно было в любом месте, где проходил соответствующий ритуал.

Изображения, иллюстрирующие ритуал прохождения Осирисом состояния бога Сокара, сохранились во многих храмах Египта, включая Карнакский комплекс, храм Сети I в Абидосе, заупокойный храм Рамсеса III в Мединет Абу, храм Хибис в оазисе Харга, в греко-римских святилищах Эдфу, Эсны, Дендеры и Филе; упоминания о празднестве Сокара встречаются в храмовых календарях еще с эпохи Древнего царства. Упоминания о фрагментах празднества, в частности, о плавании ладьи Сокара или же об украшениях, сплетенных из стеблей лука, священного растения бога, встречаются во многих гробницах вельмож.

Драматический ритуал Сокара, «божественного, кто скрывает Осириса в мире ином», сохранился и в письменных источниках, в частности, в уже упоминавшемся папирусе Бремнер-Ринд. Текст, посвященный божеству, состоит из трех частей, начинаясь с обращения к статуе Сокара-Осириса. Главная тема этого эпизода — призвать Осириса прийти в ковчег шетаит, находящийся в Джедду хери, или «Верхнем Джедду», как назывались осирические святилища в храмах других божеств, в частности, в храме Хатхор в Дендере.

Во второй части Исида, Хатхор, Бастет, Сехмет, Сатет, Уаджит и Нейт, как различные формы женского божества, участвуют, следуя на своих ладьях вслед за ладьей бога, в церемонии навигации Сокара, во время которой божества побеждают врагов Осириса, «головы которых отрезаны» Исидой, а сам Осирис пребывает внутри божественного яйца, того самого, о котором говорит и текст «Амдуат».

Третья часть посвящена девяти спутникам, которые помещают тело Осириса в шетаит; триумфальный тон этой части текста явно связан как с победой Осириса над врагами, так и с тем, что божествам удалось собрать его тело, забальзамировать и благополучно подготовить его к пребыванию в шетаит.

Дополнения к ритуалу имеются в тексте папируса № 3079 из собрания Лувра. По структуре и содержанию он очень близок к папирусу Бремнер-Ринд и состоит из гимна Сокару-Осирису, прибытия Хатхор в облике нескольких богинь, прославления ковчега Осириса и литаний Сокара. Заключительные слова ритуала говорят об открытых дверях небес, из которых выходит бог.

В Новом царстве и позже праздник Сокара был значимым и очень пышным действом, проходившим во всех самых значимых храмах страны. Судя по рельефам на южной стене второго двора храма в Мединет Абу и храмовому календарю, 24-го числа месяца Хойяк начиналось празднество «помещения Сокара в сердцевину», 25-го был праздник Нечерти, 26-го начинался непосредственно праздник Сокара.

Скорее всего, именно первый день был самым значимым и был посвящен помещению Осириса в священный ковчег земли. В храмовом календаре из Эдфу день 24 месяца Хойяк назван «праздником бога, спасающего пелены отца своего», т.е. Хора, добывшего пелены из рук Сетха, а день 26 — днем жертвы Осирису, для которого забивался дикий осел, символизирующий Сетха; в этот день также проводился ритуал магического уничтожения змея Апопа и жертвоприношения умершим.

В календаре праздников Хатхор в Дендере упоминается процессия Осириса в ночь на 24 день месяца к священному озеру, процессия Сокара к святилищу Хора на 25 день и другая процессия Сокара на 26 день. В папирусах и храмовых текстах есть некоторые детали, помогающие лучше понять происходящее: так, в папирусе Лувра № 3176 упоминается «упокоение Осириса», подобное «помещению Сокара в сердцевину» в Мединет Абу, — ночью процессия шла к храмовому озеру по пути повергая магическими заклинаниями Сетха, пытающегося ей помешать, для того, чтобы осуществить погребение Осириса в подготовленном для этого месте. Погребение происходило в девятом часу ночи 24-го Хойяка; в этот час Осириса помещали в саркофаг, который затем в гробницу — верхнюю шетаит.

«Я совершу празднество отца моего Осириса в его время, — говорит царь в надписи из Мединет Абу, — я скрою его утомление в Абидосе, я скрою вещи тайные в этой ночи празднества Утомленного сердцем, я отгоню прочь противника и приспешников его. Я наполню жертвенные столы и сосуды. Я восстановлю священные места. Я одарю того, кто в святилище своем… в некрополе. Да будешь ты в жизни, в счастье, в могуществе, в незыблемости защищенным в некрополе».

На заре 25 дня из храма выходила процессия Сокара, которая обходила вокруг стен города, повергала Сетха и его спутников и уничтожала все зло. 26-й день ознаменовывался другой процессией Сокара, которая двигалась к могиле погребенного в земле бога в знак победы Хора над Сетхом, и его законной интронизации на престоле умершего отца. Во время ритуала Хор отождествляется со своим отцом. А потому это еще и триумф самого Осириса, одновременно проявленного в сыне и лежащего в шетаит в центре ладьи Сокара Хену, над своими врагами: «Владыка в Верхний Джедду пришел, поверг он неверных».

При этом Осирис все еще мертв: упоминается его гробница, а потому празднество Сокара включает в себя ликование и траур, свет и мрак. Тексты Дендеры называют 24-й день временем помещения в саркофаг фигуры Осириса, изготовленной год тому назад, а 30-й — днем ее погребения. Эти дни храмового календаря четко соответствовали фазам луны: «если 28-е Хойяка — пятый лунный день, то 24-е Хойяка — песеджентиу. Если мы соотнесем это с текстом из Дендеры, то сразу становится ясна его символическая нагрузка. Умерший Осирис — это исчезнувшая луна. День его бальзамирования — это день, когда не видна луна».

Судя по рельефам из Мединет Абу празднество Сокара было очень торжественным и величественным, хотя и видели его на самом деле единицы. Важной составляющей праздника были певцы и флейтисты; скорее всего, ввиду неоднозначности происходящего, танцев во время празднества Сокара не было вообще. Музыкальное и хоровое сопровождение было как у тех эпизодов церемонии, что проходили внутри храма, так и у второй важной составляющей происходящего — процессий божественных ладей, явление которых было доступно простым египтянам, и как бы говорило об успешном результате той или иной части божественной драмы: будь то сражения с противниками Осириса или же его возвращение к месту погребения, было своеобразным комментарием к скрытой, сакральной части действа. Эта важная составляющая часть празднества доносила до внешнего мира главную мысль о том, что церемониал прохождения Осириса сквозь возрождение в земле — есть модель для посмертной трансформации каждого умершего.

Отголоски о значимости ритуала Сокара для каждого индивидуального погребения мы находим во множестве свидетельств — это рельефы и тексты частных гробниц начиная с фиванских усыпальниц Нового царства и вплоть до знаменитой греко-римской гробницы Петосириса в Туна эль-Гебель.

Наконец, самое важное свидетельство — это фигуры «прорастающего» Осириса: миниатюрные, служившие храмовыми святынями и массивные, помещавшиеся в царские гробницы. Наверное, самое известное из них было найдено в гробнице Тутанхамона, в юго-западном углу так называемой «Сокровенной сокровищницы», примыкавшей к собственно погребальной камере. Г.Картер уделяет находке всего лишь пару строк, а меж тем эта святыня — один из важнейших залогов возрождения царя в ином мире. Основа, имеющая форму тела Осириса, увенчанного короной атеф и держащего в руках скипетры, была выдолблена из дерева и состояла из двух частей: собственно дна, наполненного илом, в которой было посажено зерно и крышки. Лицо Осириса обращено направо, т.е. на запад. Как только зерно проросло, форму закрыли и, аккуратно, словно мумию, забинтовав льняными пеленами, поместили в деревянный ящик.

Самый ранний прототип таких «прорастающих Осирисов», тогда еще не в форме фигуры бога, а просто в виде ящика, наполненного илом, землей и зерном, обнаружил в 1920 году Фл. Питри у входа в пирамиду Сенусерта II в Лахуне. Несмотря на иную форму, принцип ритуала здесь был тот же и восходил как к ритуалу Сокара, к таинству «становления ячменем Нижнего Египта», во время которого умерший отождествлялся со злаком, растущим из ребер Осириса, вскармливающего неиссякаемыми силами земли и растение и, в его облике, возрождающегося умершего.

Возможно, именно от этих царственных фигур произошли и сами ритуальные подобия Осириса, создававшиеся в храмах во время мистерий месяца Хойяк. Эти подобия состояли из смеси почвы, песка, ила и зерна, из которой формировали фигуру божества с эрегированным фаллосом и запеленывали как настоящую мумию. На голову подобия часто надевали восковую маску с лицом божества, окрашенную в зеленый цвет и порой отделанную золотой фольгой.

Подобие Осириса помещали в миниатюрный саркофаг с головой сокола Сокара, тексты которого, обращенные к силам земли и Птаху-Сокару-Осирису были призваны дать сокровенному богу новый цикл существования. Известны случаи, когда облик Сокара придавали и царскому саркофагу, который становился формой божества смерти, содержащего внутри себя мумию Осириса. Наиболее известный из них — серебряный саркофаг царя XXII династии Шешонка II, обнаруженный в тайных гробницах Таниса: антропоморфная забальзамированная фигура умершего фараона, держащего в руках скипетры, увенчана массивной маской сокола; поверхность саркофага покрыта резными изображениями богинь охранительниц и духов, а на груди распростерла свои крылья огромная птица с головой овна — ночная форма солнечного бога, «склонившаяся» над тайным яйцом в глубинах подземного пространства и несущая заключенному внутри божеству новую жизнь.

На территории многих храмовых комплексов в результате ежегодных осирических празднеств появились целые некрополи, предназначенные для захоронений подобий бога. Самый большой из них был обнаружен в 50-х годах XX века Анри Шеврие в Карнаке, в северо-восточной части храма Амона, близ святилища Осириса хека джет — «властителя вечности».

В центре некрополя находилась необычная гробница со сводчатым потолком, сооруженная из обоженного кирпича, внутри которой обнаружили многочисленные подобия Осириса. Сооружение было датировано временем правления XXVI династии. Гробница была лишь преддверием к более древним катакомбам XXI династии с многочисленными небольшими нишами в стенах, где хранили подобия Осириса.

На дне каждой ниши лежал толстый слой очищенного крупного песка, на котором покоилась белая удлиненная форма-саркофаг с помещенной внутрь мумифицированной фигурой божества, покрытой тончайшей пленкой гипса, порой с инкрустированными глазами и в короне хеджет. На поверхности фигур виднелись остатки росписи зелено-голубой краской. Фигуры были ко времени находки столь хрупки, что пришлось приложить немало усилий, чтобы вынуть их с минимальными повреждениями; пелены, в которые изначально были обернуты подобия Осириса, распались много веков тому назад.

На земле были обнаружены фрагменты давно рухнувшего свода катакомб, расписанного изображениями священного солнечного дерева ишед, некогда росшего над гробницами, девяти змеев-охранителей некрополя и крылатого солнечного диска с уреем, который как бы спускается в катакомбы к Осирису в сопровождении выписанных рядом иероглифов «утреннего гимна», прославляющего возрождение бога, поднявшегося с ложа после ночи сна — смерти.

Судя по археологическим данным и отдельным иконографическим свидетельствам, над всеми катакомбами в древности был насыпан холм, который и назывался «Великим местом» (st ȝˁt), т.е. священной землей, владением Сокара, в толще которого хранились великие святыни храма, по египетским представлениям живущие, умирающие и возрождающиеся, повинуясь циклам времени.


_______________________________

Солкин В.В.
СТОЛПЫ НЕБЕС. СОКРОВЕННЫЙ ЕГИПЕТ


ТЕЛО ОСИРИСА И ГЛУБИНЫ ЗЕМЛИ

Символизм земли в египетском мировоззрении был связан и с понятием смерти, как завершением жизненного цикла, возвращением к матери, в ее воспроизводящее лоно, обеспечивающее цикличное возрождение жизненной энергии Ка. Глубины земли, воспринимавшиеся как царство Осириса, вернее, как субстанция, составляющая его плоть, ассоциировались с тьмой ночи, которая, тем не менее, была лишь этапом на пути к возрождению для умершего, который «Книга мертвых» упоминает «ночью выхода в жизнь». Сам Осирис — и есть тело земли, на котором существуют живые.

Я — Осирис, упал я на бок свой, чтобы боги могли существовать на мне.
(Тексты саркофагов)

Тема таинств Осириса, одна из важнейших в египетском мировоззрении, никогда не принимала форму жесткой идеологемы и, наоборот, изменялась на протяжении веков, касаясь разных сторон человеческого существования. Если в «Текстах пирамид» царь, следуя образу Осириса, поднимается в звездные области северной части неба, где существуют «нерушимые звезды», то в Новом царстве — Осирис — это и само пространство Дуата, и северная часть неба и, наконец, сама земля, таинства которой в это время считались особенно значимыми.

Средне царство, с его процессом демократизации религии, ее обращения ко всему, происходящему на земле и в душе человека, изменило саму суть грандиозной божественной драмы, в которой отныне богопроявленность на земле заняла новое, очень значимое место. Образ Осириса, «слышащего зов» и близкого любому живущему, отныне занял важнейшее место под архаическим, неизведанным и недостижимым звездным небом. Царство Осириса стало проявленным в двух измерениях: в глубинах земли, куда «погружается» солнечное божество и, одновременно, в Дуате, по ту сторону неба, где солнечное божество совершает свой ночной путь. Срок земного существования, земные деяния и ответственность за них стала темой новой этической концепции, в которой психостасия¹ — загробный суд — заняла определяющее место. Смерть и посмертные таинства с этого времени все больше ассоциируются с землей, становясь неотъемлемой частью странствия солнечного божества к Осирису, лежащему в глубине земли в царстве мемфисского бога земли Сокара. Прославление бога, несущего свет во тьме, стало обязанностью любого просветленного умершего, включая усопших царей.
_________________________________
[1] ψυχοστασία (ψυχο-στασία) ἡ взвешивание душ

Это изменение представлений о пути царя через иной мир ярко отразилось и в заупокойной архитектуре: на смену пирамидам с их звездно-ориентированными галереями пришли гробницы фиванской Долины царей, уходящие порой на сотни метров вглубь скального массива Великой вершины Запада. Декорировка этих гробниц была посвящена трансформациям облика Ра во время продвижения его ладьи сквозь хтоническое пространство Осириса и разворачивалась по стенам коридоров и камер подобно бесконечному свитку папируса, содержащего тайное знание.

Осирис, «тот, кто становится землей», был залогом возрождения, примером того, как жизнь заново вышла из земли, погрузившись в нее в обличье смерти, подобно тому, как из недвижимого зерна, брошенного в землю, орошенную водами разлива, рождаются всходы, тянущиеся к Ра из тела Осириса и провозглашающие вечное торжество жизни. Как божество земли, скрывающей в себе таинство возвращения к жизни, Осирис был отождествлен с божествами Мемфиса, в частности, с хтоническим Птахом-Сокаром, хранителем внутренних областей земли, и Птахом-Татененом — мемфисским творцом вселенной.

Хтоническая природа Осириса упоминается во многих текстах; один из наиболее значимых — гимн, сохранившийся на остраконе в собрании Египетского музея в Каире, представляющий собой пылкое обращение к мумифицированному итифаллическому божеству, лежащему в песке, принимающему облик змея, освещенного лучами Ра, пересекающего подземные пещеры в глубинах царства Сокара:

О, ты, простирающий руки свои,
Спящий на боку своем, лежащий в песке,
Владыка земли,
О, ты, в облике мумии с длинным фаллосом,
Змей, великий годами…
Ра-Хепри сияет на груди твоей,
Когда ты лежишь как Сокар,
Чтобы смог он рассеять
Мрак, что на тебе,
Чтобы мог он дать сияние света глазам твоим.

Далее гимн прославляет Осириса как опору земли, руки которого достигают четырех небесных столбов-опор; его движения вызывают землетрясения, влага и воздух исходят из него:

Земля лежит на руках твоих,
Углы ее — на тебе покоятся,
Так же, как и четыре столпа небес.
Когда дрожишь ты, земля содрогается…
[Нил] выходит
Из сладости рук твоих,
Извергаешь ты воздух,
Пребывающий в горле твоем…

Упоминание о дрожащем, т.е. ожившем Осирисе намекает на его возрождение и посмертную эрекцию, от которой Исида, как это показано, например, на рельефах храма Сети I в Абидосе, зачинает, приняв облик соколицы, своего сына Хора. Осирис, оплодотворяющий Исиду-птицу, нарушившую «покой утомленного», изображен лежащим в «обители Сокара». Исида, трепещущая богиня-птица, предстает здесь как носительница жизни, парящая на рубеже сотворенного и несотворенного пространств, где все, что должно воссуществовать, истекает из ее супруга. Из тела Осириса проистекает божественное семя, которое ликующая Исида должна выносить в своем чреве.

Только лишь посредством «могучей Исиды», защитницы своего брата-супруга, неустанно искавшей божественные останки, простертый мумифицированный бог способен проявить себя как начало, дарующее жизнь. В этом союзе Осириса и Исиды как нигде более жизнь и смерть представлены в нерасторжимом единстве, которым движима вся жизнь космоса.

Словно вторя изображению, гимн на остраконе из Каира говорит о «дыхании жизни» и божественной влаге, которые возвращаются во вселенную из пор кожи Осириса, когда тот вновь приходит в жизнь. По словам гимна — Осирис — это позвоночный столб всего Египта, основа, на которой создана вся египетская культура; на его позвоночнике построены дома и храмы, памятники и святыни, созданы все поля и сооружены гробницы, причем в таком количестве, что на теле бога более нет свободного места:

Если созидают каналы,
Если строят подворья и храмы,
Памятники возводят, поля пашут,
Гробницы копают, могилы роют, —
То лежат они на тебе,
Ибо ты — тот, кто сотворил это.
Они — на спине твоей,
Больше их, чем описать возможно,
Ибо нет на спине твоей места пустого.

Все эти сооружения, разнообразные элементы цивилизации, возводимые по воле царей и простых египтян, были не только социально значимыми, но еще, что более важно отметить, сакрально значимыми объектами, которые воспринимались как необходимая жертва богу и, одновременно, украшения для его простертого тела, на поверхности которого все было подчинено Маат и не было пустого места для иного порядка или же его отсутствия.

Отождествление Осириса с богами Мемфиса основывалось и на этой роли божественной силы, несущей свет цивилизации, которую мы встречаем как в текстах осирического ритуала, так и в мемфисской теологии. Пребывание Осириса в теле земли, т.е. в царстве Птаха-Сокара, дает всему сущему стабильность, является глубиной тайной жизни, проявляющейся во всех аспектах материального мира египтян. Гимн говорит об огромном весе Египта, покоящегося на спине Осириса, для которого этот вес ничего не значит:

И все это длится на спине твоей,
И не [скажешь ты]: «Я обременен».

ПОЛНОЧНОЕ СИЯНИЕ

Важная роль в этом «земном» сне Осириса принадлежит Солнечному божеству. Изображения на стенах царских гробниц, иллюстрирующие тексты многочисленных книг о загробном мире, в целом, посвящены странствию Солнца через двенадцать часов ночи; главным эпизодом этого странствия становится посещение солнечным богом и его свитой покрытого мраком царства Сокара-Осириса.

Ра входит в это царство как Ба и на протяжении своего пути видит таинственный процесс трансформации земли и ее глубин в звездное пространство ночного неба. Глубины земли, таким образом, являются тем же самым, что и высоты неба, когда обе сферы являются вовлеченными в единый процесс существования и умирания, смерти и возрождения.

Перед Солнцем, в его ночной форме Иуф-Ра (jwf Rˁ), пространство земных глубин предстает полное телами, находящимися на различных стадиях умирания и нового рождения: тела обновляются, изменяются формы и облики, остается неизменной лишь сущность. Сам Иуф-Ра также подчиняется этому великому ночному закону трансформации, принимая облик яйца в навозном шарике скарабея, становясь личинкой, попадая в кокон и, наконец, перерождаясь в облике крылатого скарабея Хепри.

В четвертом часу ночи, согласно тексту книги «Амдуат», овноголовый Ра опускается в пустынное царство Ро-Сетау,² где пребывает Сокар «следуя тому же пути, что и тело Сокара, который на песке своем». Четвертый час ночи — это время перехода в самую темную ее часть, в состояние, противоположное зениту солнца. Солнечная ладья больше не плывет по потоку; ее приходится тащить волоком по песку в абсолютной тьме, которую преодолевают лишь языки пламени, вырывающиеся из пасти змей на носу и корме ладьи. Попавший в это глубокое пространство, близкое к истокам бытия, Иуф-Ра не может увидеть никого из тех, кто обитает в этом часу ночи и, словно умирающему, у которого на пороге смерти остается лишь слух, ему приходится ободрять обитающих во тьме словами:

Он не видит их формы, он обращается к ним, когда находится рядом с ними, это его слова они слышат.

Затем в пятом часу ночи наступает таинственный момент, когда нечто исходит от тела смерти, из овальной пещеры-яйца в самой глубине земли. В своих лучах Иуф-Ра видит сокологоловую фигуру Сокара, который с грохотом поднимается из змея, символизирующего землю и держит в руках огромные крылья, напоминающие о Хоре. Над таинственной пещерой, охраняя ее, находятся Исида и Нефтида. Таким образом, из того, что было погружено в смерть, рождается новая жизнь: это самый сокровенный момент пребывания жизни в смерти, когда Иуф-Ра освещает своими лучами «это яйцо, внутри которого слышен шум».
_________________________________
[2] r stȝw — Ро-Сетау (букв. «Уста протаскивания»), путь в загробный мир.

Во время ночного странствия Ра также видит судьбу мут (m[w]t) — «проклятых умерших», грехи которых не были искуплены и бесчисленное множество существ, поражающих своим внешним обликов, непознанных, ужасающих и таинственных. Здесь же, в глубинах пространства земли пребывают части сущностей всех покойных царей, некогда правивших Египтом. В ночи они ждут, когда солнечное божество озарит их своими лучами и они поднимутся из своих пещер в облике ах (ˁḫ) — просветленных духов, которые получают от Иуф-Ра жертвоприношения в шестом часу ночи:

Стоят они подле пещер своих и слышат они голос бога этого ежедневно.

В этом часу ночи происходило воссоединение Ра и Осириса, «завтрашнего дня» и «вчерашнего дня», Ба и божественного тела, через объятья, в единое Предвечное божество, воплощающее этим объединением таинство жизни в смерти и смерти в жизни. В процессе этого объединения Осирис являлся не как мертвое, лишенное движения тело, но как существо, в котором вновь и вновь возникает жизнь и в котором постоянно скрывается возможность нового возрождения. Именно Осирис является целью, к которой стремится Солнце в своем ночном странствии, в свою очередь, выступая в качестве Ба, обретшего свое тело, а следовательно — целостность и способность к новому творению, которое зиждется на временном воссоединении мертвого и живого. Кроме того, для тех, кто обитает во тьме, лучи Иуф-Ра, спускающегося в бездну — это могучий источник света, исцеления и спасения.


_______________________________

Васильева О.А.
«ПОТЕРЯННЫЙ РЕБЕНОК» ИСИДЫ


В текстах ряда позднеантичных и христианских авторов, упоминающих миф об Исиде и Осирисе, говорится о том, что Исида отправилась на поиски своего ребенка. Дитя это именуется или Харпократом (Cassiod. Var. V. 17; Hyg. Fab. 277), или Осирисом (Etym. Magn. s.v. Κόπτος; Min. Fel. Oct. 21. 1-2; Lact. Div. inst. I. 17, 20; Ael. Nat. anim. X. 45; Euseb. Praep. ev. III. 51). Арнобий не уточняет имя ребенка, но говорит, что Исида потеряла сына и у нее погиб муж (Arnob. Adv. nat. I. 36). В основном все авторы сообщают о потере и нахождении ребенка, и только в Большом этимологике сказано о том, что сын Исиды (он же — Осирис) был растерзан. Все это произошло в городе Коптосе, который и назван был так якобы потому, что Исида в знак траура обрезала там себе волосы (κόπτω — «обрезать»).¹ В данном случае очевидно, что перед нами смешение двух сюжетов: одного, связанного с убийством Осириса и поисками его тела, и второго, связанного с Исидой и Хором. Возникает вопрос, почему поздние авторы путают Хора и Осириса, при том, что мотив и печальный повод для поисков сохранился.
_______________________________
[1] Κοπτός ἡ Копт (город в Египте) Luc.
Κοπτώ ἡ Plut. = Κοπτός
κόπτω (fut. κόψω; эп. part. pf. 2 κεκοπώς; pass.: aor. 2 ἐκόπην, pf. κέκομμαι)
1) ударять, бить (τινὰ ἀμφὴ κάρη χερσί, τινὰ παρήϊον Hom.);
2) med. (с биением себя в грудь) горько оплакивать;
3) толкать, по(д)гонять;
4) чеканить;
5) ковать;
6) стучать(ся);
7) толочь, дробить, разбивать;
8) расшибать;
9) (о лошади) трясти, утомлять тряской;
10) ранить, разить, поражать;
11) (о змее) кусать;
12) бить клювом, клевать;
13) (о рыбах) ловить ртом, клевать;
14) ловить добычу, охотиться;
15) убивать, умерщвлять;
16) убивать на мясо, зарезывать;
17) отсекать, отрубать, срезывать; ex. (χεῖρας καὴ πόδας, κεφαλέν ἀπὸ δειρῆς Hom.; κύπερος κεκομμένος Her.)
18) разорять, опустошать;
19) наносить пробоины, повреждать;
20) мучить, донимать, утомлять;
21) волновать.

В трактате Плутарха есть весьма интересный эпизод, для нашей темы совершенно как будто посторонний, однако при ближайшем рассмотрении, имеющий прямое отношение к сюжету о пропавшем ребенке. Плутарх рассказывает о супружеской измене Осириса с сестрой Исиды Нефтидой, женой Сета. От этого союза родился ребенок, который в тексте Плутарха именуется Анубисом. Причем, что интересно, этого младенца, которого Нефтида из страха перед Сетом покинула, Исида искала при помощи собак. Здесь следует обратить внимание на два момента. Во-первых, на появление мотива поиска при помощи собак (который встречается неоднократно и в других античных источниках) повлияла иконография самого Анубиса, изображавшегося в виде шакала или дикой собаки. Плутарх совершенно справедливо замечает, что Анубис сторожит богов, как собаки людей, а Диодор называет Анубиса «телохранителем свиты Исиды и Осириса». У Прокла уточняется, что Анубис — «страж Осириса».

Согласно египетской традиции, в поисках тела Осириса, Исиде и Нефтиде помогал Анубис; об этом же, кстати, говорится и в текстах некоторых позднеантичных авторов. Во-вторых, любопытна генеалогия Анубиса. В древнеегипетской мифологии иногда родителями Анубиса выступают Осирис и Исида. В некоторых магических папирусах Анубис называется также сыном Осириса, однако «сыном Осириса» Анубис мог именоваться и в чисто погребальном контексте. Следует отметить, что Нефтида, бесплодная супруга Сета, является в осирическом мифе некоей добавочной фигурой, парной плакальщицей к Исиде, и, таким образом, предстает своего рода «двойником» Исиды. Более того, как показывает эпизод из недавно опубликованного папируса XXVI династии, она могла считаться также женой Осириса (P.Brooklyn 47. 218. 84). В таком случае Анубис и здесь может восприниматься как сын обеих богинь — Исиды и Нефтиды.

Вышеназванный эпизод с двойным адюльтером и поисками младенца у Плутарха является, скорее всего, одним из вариантов какого-нибудь местного предания, наподобие тех историй, что сообщаются в папирусе Жумильяк. Там, в частности, Анубис отождествляется с Хором-Харпократом, среди образов Хора известен также пес Исдес, один из многочисленных союзников Анубиса (P.Jum. VI. 2-8; XV. 16-22). Характерное для 18-го верхнеегипетского нома отождествление с Хором Анубиса, Упуата и других «собакообразных» божеств вполне может вписаться в контекст истории, описанной у Плутарха. Все эти божества именовались «сыновьями Осириса», и все они могли принимать образ собаки-шакала.² Стоит обратить внимание, что и сам Осирис в Абидосе, как и Хентиаментиу, возможно, имел облик шакала и лишь потом, для удобства отождествления с царем, принял антропоморфную форму.
_______________________________
[2] В «Памятнике мемфисской теологии» Геб о Хоре говорит следующее: «Сын сына моего, Хор, волк Верхнего Египта… перворожденный Хор Открывающий Пути… сын, который был рожден… в день рождения Открывающего Пути».

Как первого ребенка, «открывшего утробу» своей матери Исиды, Геб отождествляет Хора с богом Упуаутом, чье имя переводится как «Открывающий Пути», и кто изображается в образе волка.

С другой стороны, Диодор Сицилийский в «Исторической библиотеке» повествует: «когда в древности, как гласит предание, Исида с маленьким Гором намеревалась вступить в борьбу с Тифоном, то жене и сыну помог из царства мертвых Осирис, приняв облик волка; после того как Тифон был убит, они, став владыками, повелели почитать то животное, приняв облик которого удалось одержать победу».

По мнению X.Грессманна, в истории с Анубисом у Плутарха происходит удвоение мотива поисков, т.е. в первый раз ищут Осириса, во второй — Анубиса, который, как мы видели, вполне может быть и Хором, сыном Исиды и Осириса. Эпизод в трактате Плутарха принадлежит к одному из многочисленных «вульгарных», или «народных», версий мифа, которые бытовали в устных преданиях и были записаны в свое время Манефоном или Гекатеем. Скорее всего, именно к этим авторам следует возводить традицию сюжетов, связанных с собакой или собаками, а также поисками некоего младенца. Все это вписывается в контекст осирического мифа. Так, Элиан, рассказывая о повадках собаки, контаминирует в своем изложении два мотива. Сперва он пишет, что собаки помогали Исиде в поисках Осириса, они вынюхивали следы и отгоняли диких зверей. Это явная компиляция из повествования Диодора. При этом у Элиана неожиданно проскальзывает сообщение, что ищут они… ребенка. Этот последний, следовательно, отождествляется с Осирисом. Аналогичное отождествление повторяется у Минуция Феликса. Он сообщает о египетской традиции поисков Исидой Осириса при помощи Кинокефала (т.е. Анубиса, которого античные авторы называли «собакоголовым»), но Осирис становится у него не мужем Исиды, а ее сыном-младенцем.

Как считает Л.Брико, именно текст Минуция Феликса положил начало путанице образов Осириса и Хора, которая встречается в текстах позднеантичных авторов, хотя собственно мотив поисков тела берет начало в египетской древности. Однако с этим можно не вполне согласиться. Скорее всего, истоки путаницы следует искать не у Минуция Феликса, а у гораздо более ранних авторов. Очевидно лишь одно — это не традиция Плутарха или Манефона, потому что у него нигде мы не находим смешения Хора и Осириса в образе ребенка.

Следует обратить, однако, внимание на одну немаловажную деталь в сообщении того же Минуция Феликса: он говорит о мальчике Осирисе в связи с мистериями. У многих авторов мотив поиска и нахождения считается сущностью так называемых «мистерий Исиды», стало быть, центральной частью мифа об Осирисе. Многие передают возглас в мистериях «εὑρήκαμεν, συγχαίρομεν», т.е. «Мы нашли, возрадуемся!» (Athenag. Suppl. 22. 5; Firm. Mat. De err. II. 9; Theoph. Ad Autol. I. 9; Sen. Apoc. 13; Sen. De sacr. ap Serv. Aen. VI. 154; cp. Plut. DIO. 39, 366D-F), который в принципе должен означать нахождение тела Осириса (или его последней части). Многие античные и христианские авторы хорошо были осведомлены о том, что в египетских мистериях кого-то убивали или кто-то пропадал и кого-то находили, но при этом не всегда были точно уверены, кого именно.

Н.Холли отмечает, что традиция «нахождения ребенка» может быть поздним развитием мифа под влиянием «дионисийского или вавилоно-персидского культа», причем она восходит к изначальному кульминационному моменту осирического ритуала, затем ставшей локальной традицией и оторвавшейся от основного сюжета. Именно этот вариант, по мнению Холли, и нашел отражение в описании исидических мистерий у Минуция Феликса, где главные действующие лица — мать и сын.³
_______________________________
[3] H.Холли связывает этот ритуал с распространенными греческими сказаниями о нахождении в воде (или в море) сундука, в котором заключены мать и ребенок (но возможно и отсутствие матери).

Конечно, и в древности поиск Осириса и его нахождение играли центральную роль в драматических представлениях как в древних абидосских мистериях, так и в позднеегипетских празднествах месяца хойак. Ощутимые отголоски повествования о скитаниях Деметры в поисках Персефоны есть в рассказе Плутарха о скорбных странствованиях Исиды в поисках Осириса. Лактанций прямо говорит о сходстве двух мифов, обращая внимание на то, что Деметра искала потерянную дочь Персефону, а Исида — своего сына Осириса. Г.Михаилидэс подчеркивает, что среди скорбящих богинь, оплакивающих убитого супруга (Адониса, Аттиса, Таммуза), Исида занимает особое место, ее скорбь очень трогательна и близка горю Деметры.

Примечательно, что в отождествлении с этой греческой богиней Исида сохраняет свой исконно египетский образ любящей и заботливой матери. Возможно, что это в какой-то мере приводит к стиранию границ между образами двух близких Исиде мужских персонажей — Осириса и Хора. Роль Исиды в древнем Египте как плакальщицы над телом своего мужа была если и не забыта античными авторами, то отодвинута на второй план. Остался ее образ защитницы, спасительницы, одинаково применимый как к мужу, так и к сыну. В аллегорической натурфилософской интерпретации неоплатоника Порфирия, которому дословно следует Евсевий, Осирис является одновременно мужем, братом и сыном Исиды, потому что она — плодородная и все порождающая земля (Euseb. Praep. ev III. 11. 49-51).

Как известно, с догеродотовского времени Осирис отождествлялся с Дионисом. Однако античная традиция различала нескольких Дионисов: их было три (Philod. De piet. XLIV, pag. 16), четыре (Cic. De nat. deor. III. 58; J. Lyd. De mens. IV. 51) или даже пять (Diod. III. 62. 2-8). Согласно древней критской легенде, сын Зевса, отрок Загрей («первый Дионис»), был растерзан на 7 частей титанами (Diod. III. 62; Paus. VIII. 37. 5; Procl. Tim. II. 145. 18-146. 22; 197. 24; XI. 198. 1; In Parm. 130b, 808. 25; Etym. Magn. s.v. Ζαγρέυς, Tzetz. Lye. 208). Один из наиболее полных вариантов этого мифа сообщает Фирмик Матерн, у которого Загрей назван Либером. По традиции Загрей считался сыном то Семелы (Diod. I. 23. 1-6; Hyg. Fab. 167), то Персефоны (Nonn. Dion. V. 156-173; Etym. Magn. s.v. Ζαγρέυς; Hyg. Fab. 155; Athenag. Suppl. 20; Tat. Adv. Greac. 87), то Деметры (Diod. III. 62. 6-8). Титаны, растерзавшие младенца Диониса, сварили и пожрали его останки, а сердце сохранила Афина. Диодор Сицилийский в одном и том же тексте приводит две различные версии рождения «второго Диониса»: он не только сын Зевса и Семелы, но также сын Зевса от Ио, дочери Инаха (будучи дважды рожденным, или возрожденным).

В силу давней традиции отождествления Ио с Исидой Осирис косвенным образом превращается здесь в сына Исиды. Миф об Ио соединяется с историей Исиды у Аполлодора, когда он рассказывает, что Ио-Исида родила от Зевса в Египте Эпафа, которого по приказанию Геры спрятали куреты, и тогда Ио отправилась на поиски сына (Apollod. II. 1.3-9). В одном орфическом гимне Исида называется матерью Диониса (который, впрочем, необязательно здесь тождествен Осирису), и там же Миса (Кора орфиков) названа дочерью Исиды (Hymn. orph. XLII. 8-9). Интересно, что в Афинах почитались элевсинские божества — Деметра, Кора-Персефона и Иакх-Дионис. В императорском Риме был храм, посвященный Церере и ее детям Либеру и Либере. Под Либером у римлян подразумевался Иакх-Дионис, еще одна ипостась Диониса, сын Зевса и Деметры (Diod. III. 62. 2-28).

Плутарх в свое время сопоставлял мистерии, связанные с культом Загрея, и египетские таинства, посвященные Осирису, на основании мотива страданий и растерзания бога. Надо сказать, что такое основание для отождествления Осириса и Диониса встречается далеко не столь часто, как это могло бы показаться. О растерзании Осириса сообщают многие античные авторы, однако при этом практически никто не проводит параллели с Дионисом-Загреем. Следует особенно подчеркнуть, что Плутарх сближает Осириса и Загрея еще и на основании хтоничности обоих божеств, причастности их к загробному миру.

Диодор, как и Геродот в свое время, отождествлял Диониса и Осириса как богов плодородия и мужской силы. В одной из книг «Исторической библиотеки» он называет Приапом Осириса (в его ипостаси Диониса) и сообщает о том, что его растерзали титаны. В другом месте Диодор уже рассказывал о том, что убийцы расчленили тело Осириса, но там речь шла о заговорщиках Тифона. Мы подробно остановились на этом моменте только затем, чтобы показать, насколько по-разному Диодор вкрапляет мотивы мифа о Загрее в канву истории Осириса. В основном изложении мифа Диодор неожиданно пишет о том, что титаны убили… Хора (Diod. I. 25. 6). Исида, обнаружив его, воскресила при помощи лекарства бессмертия. В данном случае образ Загрея соединяется, очевидно, не с Осирисом, а с Хором. Итак, в двух сообщениях Диодора мы видим сюжеты, связанные единым мотивом — убийством от рук титанов, но двух разных персонажей, Хора и Осириса.

В основе подобной контаминации, очевидно, лежит специфика легенды о Дионисе-Загрее, который был так же коварно убит и растерзан, как и Осирис, но в то же время был ребенком, как и маленький Хор, сын Исиды. Эпизод с убийством Хора следует признать уникальным, он не встречается в египетской традиции, где Исида всегда воскрешает только Осириса, но не Хора (Хора она исцеляет). Наиболее близкая параллель в данном случае — это рассказ папируса Жумильяк (P. Jum. XIII. 5-10), где корова Хесат (= Исида) возрождает растерзанного Анти (= Хора), обмазав его специальной мазью из своего молока. Мотивы смертельной угрозы Хору присутствуют в тексте магического заклинания, записанного на так называемой «Стеле Меттерниха». Согласно этой традиции, после гибели Осириса Исида скрывалась вместе со своим сыном в болотах Дельты, и однажды Хор был смертельно ужален скорпионом, но затем исцелен по мольбе Исиды богом Тотом. Существует целая серия египетских магических текстов, где рассказывается об исцелении маленького Хора Исидой («циппи Хора»).

Что касается египетской традиции, то в ней образы Осириса и Хора не путались, но были тесно связаны. Царь отождествлялся с Хором, умерший царь становился Осирисом, уступая место приемнику, т.е. новому Хору. Это древнейшее представление отражено, в частности, в Текстах пирамид (Pyr. § 600: «Хор сущий в отце своем Осирисе»…). Возрожденный Осирис, следовательно, продолжает жить в своем сыне.

«26-й день [месяца Хойяк] ознаменовывался другой процессией Сокара, которая двигалась к могиле погребенного в земле бога [Осириса] в знак победы Хора над Сетхом, и его законной интронизации на престоле умершего отца. Во время ритуала Хор отождествляется со своим отцом. А потому это еще и триумф самого Осириса, одновременно проявленного в сыне и лежащего в шетаит⁴ в центре ладьи Сокара Хену, над своими врагами: "Владыка в Верхний Джедду пришел, поверг он неверных".» (В.Солкин «Мемфис: ступени к спасению»).
__________________________
[4] štȝjt — ковчег-саркофаг увенчанный головой сокола, внутри которого скрыто тело Осириса — источник новой жизни, переродившейся посредством пребывания в земле. Также шетаит упоминается как место погребения Осириса под защитой Сокара; так назывались его гробницы, расположенные в различных номах, которые сегодня называют «осирийонами»: «О ты, чье тело скрыто в великом святилище шетаит в Гелиополе», — гласит текст папируса Бремнер-Ринд, обращенный к Осирису.

Главная сложность заключалась в том, что в египетской мифологии существовало множество форм Хора, и античные авторы, разумеется, не могли в этом разобраться, ибо подходили к предмету с точки зрения формальной логики. Это хорошо отразилось в изложении Плутарха, который, компилируя Манефона, зафиксировал эту традицию, но сам явно запутался, и потому получилось, что у него в мифе об Осирисе действуют по меньшей мере два Хора (Plut. DIO. 12. 355F; 19, 358D; ср. 65, 377В). Интересно обратить внимание на образ бога Мина Коптосского, имевшего эпитет Камутеф (kȝ-mwt.f — «Бык своей матери»), чьей матерью и супругой считалась, начиная с эпохи Среднего царства, Исида. Мин отождествлялся с Хором Старшим, и, таким образом, Исида в Коптосе являлась одновременно и матерью, и женой Мина-Хора. В Ассиуте Исида при боге Упуате также почиталась как «мать бога». В Книге мертвых четверо «сыновей Хора» считаются детьми Хора Старшего и Исиды. Во всех перечисленных случаях роли Исиды как матери и жены совмещаются. Аналогичный мотив можно встретить в «Сказке о двух братьях», когда жена Баты в итоге становится и его матерью.

Известно, что с ростом популярности культа Исиды в греко-римскую эпоху образ этой богини практически полностью затмевает образ Осириса. Исида становится вселенской богиней, рядом с которой основную роль играет уже не ее супруг, а сын, маленький Хор. Поэтому неудивительно, что в римское время особенно возрастает популярность культа (Харпократа, младенца Хора). По замечанию М.Нильсона, в эллинистическую эпоху, в отличие от предшествующего периода, дети играли весьма значительную роль в дионисийских мистериях, и было принято с малолетства посвящать их в дионисийские обряды. Не исключено, как замечает Дж. Гриффитс, что этот обычай раннего посвящения был заимствован затем исидической обрядностью.

В глубокой древности Исида, не связанная еще с осирическим циклом, почиталась как богиня Дельты, которая родила сына в зарослях папируса без помощи мужа. Все свидетельствует о том, что в процессе эллинизации Исида вобрала в себя функции многих богинь как греческого, так и египетского пантеона, но доминирующим элементом этих функций оставался изначальный, материнский. Таким образом, в греко-римское время снова на первый план выходят основные функции Исиды как матери и защитницы (в том числе и в качестве волшебницы). Поэтому, как отмечает Г.Михаилидэс, неудивительно, что античные авторы путают Хора и Осириса. Ведь Исида была тесно связана и с тем, и с другим, являя образец верной жены и доброй матери. Теперь становится понятно, почему мог появиться эпизод с потерянным ребенком Исиды в текстах позднеантичных авторов.

Смешение образов Осириса и Хора могло произойти только в античной традиции благодаря мотиву страдания и (угрозы) гибели. Предпосылкой к этому стало возрастающее значение образа Исиды, скорбящей не только о муже, но и о сыне. Решающее влияние на формирование мотива оказали очень значимые сюжетные линии греческой мифологии, которые сопоставлялись с мифом об Осирисе. В эпизоде с «потерянным ребенком» в результате «греческой интерпретации» образов Хора и Осириса совместились несколько сюжетных линий египетской и греческой мифологий: растерзание мальчика Загрея, убийство Осириса и смертельная рана маленького Хора, а также поиски украденной дочери (Персефоны) и пропавшего мужа (Осириса).

На смешение образов Хора и Осириса повлияли некоторые мифологические параллели в рамках греко-египетского синкретизма, основанные на отождествлении Осириса с Дионисом и Исиды с Деметрой. Примечательно, что мотивы поиска ребенка и его растерзания (убийства) соединяются только в сообщении Большого этимологика. Другие авторы тоже смешивают Осириса и Хора, на основании мотива поиска. В этом видна традиция Диодора, который смешивает образы Осириса и Хора именно на основания мотива убийства (растерзания). Дж. Гриффитс отмечает, что, скорее всего, это путаница, внесенная самим Диодором, хотя эпизод имеет параллель со 113-й главой Книги мертвых. При этом следует отметить, что Большой этимологик вносит существенную деталь, отсутствующую у Диодора, а именно, что Осирис — он же Хор — это ребенок, которого ищут. Однако в целом верно, что убийство Осириса и несчастье с Хором могли вполне путаться у античных авторов, начиная, возможно, с Гекатея. Эта дионисийская традиция, судя по всему, была заимствована Диодором.

_______________________________
АНУБИС СЫН ОСИРИСА

Рак И.В. Египетская мифология. Анубис против Сета
(Изложено по «Папирусу Жумильяк», конец I в. до н.э.)

При жизни Осириса его свиту возглавлял добрый бог Имахуэманх — с головой сокола, вооруженный двумя огромными, остро отточенными ножами. Ему подчинялся бог Джесертеп, защитник Осириса. Упуаут и Анубис были верными друзьями Имахуэманха и Джесертепа.

После гибели Осириса вся четвёрка вступила в непримиримую борьбу с Сетом.

Однажды Джесертеп следил за главой сообщников Сета — Демибом, который рыскал по болотам Дельты в поисках мумии Осириса: он хотел уничтожить ее. Но, почуяв слежку, Демиб бежал. Тогда четвёрка во главе с Имахуэманхом пустилась в погоню. Демиб был схвачен, и Имахуэманх отрубил ему голову своим острым ножом — так, что Демиб омылся [собственной] кровью.

Сет решил вызволить останки своего друга и предать их погребению. Чтобы его не могли узнать, он принял облик Анубиса и в таком виде проник в болота Дельты. Стражу он миновал беспрепятственно; собрал в мешок разрубленное тело Демиба⁵ и хотел уже было так же незаметно скрыться, но его увидели Анубис и Хор. Они бросились в погоню и настигли Сета. Началось сражение, — и неизвестно, чем бы оно закончилось, если б на помощь Анубису и Хору не подоспел Тот. Бог мудрости и колдовства произнёс магическое заклинание и поверг Сета на землю. Анубис связал Сету руки и ноги и поместил под Осирисом как сиденье. Затем Исида расчленила Сета, вонзив свои зубы в спину его.

<…>
И сказал Ра: <…> «Пусть будет предназначен [Осирису] Сет как сиденье. Воистину [пусть будет так] из-за зла, какое он причинил телу Осириса».
_______________________________
[5] Интерпретация автора. В оригинале: «(разоблаченный Сет) бежал <…> захватив божественные останки», т.е. останки Осириса.

* * *
В другой раз черный пес Исдес распознал Сета по злу, которое тот совершил. Но ему [Сету] удалось бежать в пустыню. Анубис, Исдес и Хор кинулись в погоню и настигли Сета и его сообщников. Начался бой. Исдес убил [всех], не пощадив никого.

После битвы боги присели отдохнуть, но тут Исдес заметил [божественные] соки тела [Осириса] над ними. Хор тотчас собрал эти соки в сосуды, и боги захоронили их в склепе на той самой горе, где был убит Сет. У входа в склеп поставили стража — огнедышащего змея.

Но пока боги совершали похоронный ритуал, Сет воскрес, превратился в пантеру⁶ и бежал. Анубис бросился в погоню, разыскал Сета и с помощью Тота поверг его на землю.

Связанного Сета было решено предать мучительной казни. Боги развели костер и сожгли [Сета] в огне с головы до ног со всем его телом. Запах жира достиг небес <…> и был он приятен Ра и богам.

После казни Анубис, содранную шкуру Сета,⁶ надел на себя. Затем он отправился в святилище Осириса и каленым железом выжег на шкуре Сета свой знак.

Узнав о том, что их предводитель убит, исчадия мрака и тьмы собрали огромную армию, вооружились и выступили в поход — выручать своего владыку. Анубис решил отразить натиск в одиночку. Одним взмахом ножа он отрубил головы всем воинам из стана Сета. Кровь злодеев впиталась в землю и превратилась в красный минерал шесаит.
_______________________________
[6] Шкуру леопарда, наброшенную на правое плечо, носили жрецы Анубиса-Имиута.

imj-wt («тот кто в шкуре его») — в египетской мифологии, один из эпитетов Анубиса. Его фетиш — шкура, которую прикрепляли к шесту, вставленному в подставку-сосуд, и помещали в гробницу умершего.

* * *
Как-то раз Сет принес две шкатулки, в которых были два Ока Уджат, спрятал их на скале и, превратившись в гигантского крокодила, улегся рядом со шкатулками — охранять их.

Проведав об этом, Анубис принял облик крылатого змея с ножами вместо перьев и когтей. Из его тела вышло шесть змеев, три — справа от него и три — слева, и они извергали пламя вокруг него. Ночью Анубис-змей пришел на гору, ножом открыл [154] шкатулки, забрал оба Ока Уджат и, бежав с ними, захоронил их в другом месте. И они проросли, став виноградными лозами.

Исида попросила Анубиса построить для нее дворец рядом с захороненными глазами. Анубис выполнил просьбу матери⁷ и Исида поселилась во дворце.

А через некоторое время солнечный бог Ра отдал оба Ока Уджат Анубису, сделав его владыкой Обеих Земель. Радостный ушел <…> Анубис, довольный в сердце своем, что заполучил, наконец, сан отца своего Осириса.
_______________________________
[7] Анубис в этом мифе отождествляется с Хором.


Египетская мифология. Рак И.В.
_______________________________

В.В. Солкин
ЕГИПЕТ: ВСЕЛЕННАЯ ФАРАОНОВ


В Абидосе ежегодно проходило великое празднество Осириса, центральная часть которого называлась в древности «шетау» (štȝw), или мистерии. Оно состояло из множества церемоний и процессий, символически представляющих эпизоды из жизни бога.

Церемониал начинался, судя по всему, с трагической смерти Осириса: на бога нападали Сетх и его слуги и убивали его. Это ужасающее каждого египтянина событие, видимо, происходило в глубине храма, так как, судя по частным стелам, большинство паломников этого не видело.

Вслед за этим следовала церемония, называвшаяся prt tpyt (перет тепит) — «первый выход», или же prt Wp-wȝ.wt (перет Упуаут) — «выход Упуаута». Бог Упуаут, воплощение Анубиса и, одновременно, Хора Неджитефа (Ḥr nḏ-it.f) — Хора, Защитника отца своего, выходил из храма, чтобы повергнуть врагов, препятствующих воссоединению из частей и бальзамированию тела Осириса. Воссозданный в результате символической мумификации в храме, бог становился Первым среди Западных (Ḫnty-imn.tyw).

Затем, подготовленное к погребению тело бога, везли к его гробнице, расположенной в пустынном месте Пекер, на юге Абидоса. Процесс перевоза Осириса проходил в три этапа: сначала, во время prt ˁȝt (перет аат) — Великого выхода, погребальный кортеж Осириса Хентиаментиу выходил из храма во главе с Упуаутом. Находящегося на ладье Нешмет (nšmt) бога окружало несметное количество паломников, пришедших, чтобы «пасть ниц и созерцать его совершенство».

Вторым этапом церемонии было прохождение процессии водного потока, символизирующего переход между двумя мирами. Осирис Хентиаментиу совершал это плавание на ладье Нешмет под защитой и руководством бога Тота. Видимо, эта часть церемонии происходила на священном храмовом озере, однако о деталях этой части праздника мы практически ничего не знаем. Наконец, Осириса переносили с ладьи Нешмет на ладью Урет (wr.t) — «Великую», и бог в сопровождении лишь нескольких высших жрецов и сановников, продолжал свой путь к гробнице в Пекер.

С этого момента начинался самый торжественный эпизод церемонии, посвященный возрождению Осириса, проходивший в Золотой обители, неподалеку от гробницы бога в Пекер. Согласно свидетельству царя XIII династии Неферхотепа I, бог появлялся там с невероятным торжеством, окруженный родственными ему богами и богинями. В глубокой тайне в Золотой обители воссоздавался новый образ Осириса из золота и электрума. Ритуал возрождения бога проходил во время «Ночи угасания бога для отдохновения» и «Отдохновения Хора воинственного» — двух церемоний, которые завершались третьей — праздником Хакер, наступавшим сразу же после возрождения бога.

Новый образ Осириса во время Ночи угасания бога для отдохновения возлагали на ложе, и жрец, именовавшийся са-мериэф (zȝ-mri.f) — «сын его возлюбленный», воплощающий собой Хора, совершал над ней ряд ритуалов, вероятно, напоминавших заупокойную церемонию Отверзания уст. Находясь какое-то время рядом с самим богом, са-мериэф следил за тем, когда Осирис будет готов возродиться и в этот ответственный момент поизносил ключевую фразу хакер: «Приди ко мне!»

После того, как в образ бога возвращалась жизнь, он получал эпитет Уннефер (Wnn-nfr) — Существо благое. О возрождении бога оповещали храм, паломников, и весь ликующий тинитский ном, столицей которого считался Абидос. Возродившийся к новой жизни Осирис Уннефер получал оправдание и благословение от сонма богов Гелиополя, в знак чего са-мериэф надевал на его статую особую Корону оправдания; перед народом оглашалось маа (mȝˁ) — оправдательное решение богов, сопровождавшееся всеобщей радостью. Это событие имело двойной смысл: в мире ином — оправдание душ умерших, в мире земном — передачу власти от Осириса к Хору, его законному наследнику. Торжествующий бог возвращался на ладье Нешмет (nšmt) из Пекер в свой абидосский храм среди невероятного столпотворения паломников и местных жителей. Вечером в храме проходила встреча Осириса и божеств его круга.

Среди стел, оставленных в Абидосе царскими посланниками, особое место занимает интереснейшая надпись Икернефрета, вельможи, которого фараон Сенусерт III назначил своим заместителем по организации праздника в Абидосе, так как сам в это время находился с войском в Нубии. В тексте этого уникального памятника, хранящегося в собрании Берлинского музея, повествуется практически обо всех этапах великой церемонии возрождения бога:

«Приказ царский государю-князю, хранителю печати Верхнего Египта, другу единственному, управителю Обоих Домов золота, повелителю Обоих Домов серебра, Икернефрету почтенному. «Приказывает Мое Величество плыть тебе на юг в Абидос, тот, что в Тинитском номе, чтобы сделать работы (mnw) для отца моего Осириса Хентиаментиу, вновь покрыть образ его тайный (bsw — т.е. культовую статую) золотом, которое дал он моему величеству привезти из Нубии в триумфе победы. Да сделаешь ты это образом наилучшим, действуя ради процветания отца моего Осириса. За этим посылает тебя, как приемного сына мое Величество с надеждой в сердце, что выполнишь ты все, что в сердце моем.

Рос ты подобно приемному сыну в заботе Величества моего, единственным избранником моего дворца. Сделало тебя мое Величество спутником, когда был ты юношей [всего] двадцати шести лет. Мое величество сделало это, потому что видел я тебя прекрасным в командовании, красноречивым, [одним из тех], кто уже из лона приходит мудрым. Вот, посылает тебя мое Величество сделать это, потому что знает мое величество, что никто не сможет это сделать кроме тебя. Иди же и возвращайся, когда сделаешь все, что приказало мое Величество.

Сделал я все, что приказал его Величество, выполняя наилучшим образом наказ господина моего для отца его Осириса Хентиаментиу, владыки Абидоса, великого мощью в Тинитском номе. Работал я как жрец са-мериэф для Осириса Хентиаментиу. Отделал я его великую ладью в вечности и бесконечности. Соорудил я для него переносной наос, тот, что несет красоту Хентиаментиу, из золота, серебра, лазурита, бронзы, [драгоценного] дерева сесенеджем и кедра. [Статуи] богов, пребывающих в месте его (т.е. Осириса), сделал я и обновил наосы их. Назначил я жрецов выполнять обязанности их, установил я для них ритуал ежедневный и праздники в начале каждого времени года. Руководил я изготовлением ладьи Нешмет и сделал я кабину ее. Украсил я грудь владыки Абидоса лазуритом и бирюзой, золотом превосходным и всяческими ценными камнями, которые [обычно] украшают тело бога. Я покрыл бога украшениями его с моим титулом тот, кто над тайнами, в моей должности столиста, [ибо] был я чист руками украшая бога, жрецом сем, пальцы которого очищены.

Я руководил процессией Упуаута, когда он выходит защищать отца своего. Я отразил нападающих на ладью Нешмет, я поверг противников Осириса. Возглавлял я Великую процессию, следуя по стопам бога. Сделал я [так], что поплыла божественная ладья, и Тот руководил плаванием. Я сделал кабину [для] ладьи «Господин Абидоса воистину поднимается». Покрытый своими эмблемами прекрасными, прошествовал он к месту Пекер. Очистил я путь бога к его гробнице на юге Пекера. Защитил я Уннефера в тот день великой битвы. Поверг я всех врагов его на берегу Недит. Сделал я [так, что] вошел он в ладью Урет, [ту, что] превозносит его красоту. Возрадовал я восточный берег и дал возликовать берегу западному, [ибо] видят они красоту ладьи Нешмет, пришвартовавшейся в Абидосе. Привезла она [Осириса Хентиаментиу, Владыку] Абидоса во дворец его. Следовал я за богом к обители его и сотворил очищения для него; сделал я обширным престол его. Разрешил я трудности … перед спутниками его»…

Трудно переоценить то значение, которое занимал в египетской культуре этот праздник, символизировавший возрождение природы, души каждого человека, приветствующих победу бога над смертью.

О состоянии блаженства и просветления упоминается в формулах многих стел царей, вельмож, жрецов и некоторых частных лиц. Покидая этот мир, они хотели сохранить память о своем участии в священных церемониях, что было напрямую связано с обретением статуса Аху (ȝḫw) — просветленного духа, спутника Осириса. Именно для этого они воздвигали около «Лестницы Бога Великого», то есть в первом дворе храма свои памятники, свидетельствующие об их участии в таинствах Осириса абидосского. Об этих же состояниях говорилось и в огромном количестве других стел, принадлежавших частным лицам, которые не могли участвовать в таинствах при жизни, но надеялись обрести это право в жизни иной. Пройдя через заключительные испытания и оправдание во время празднества Хакер, усопшие, которые при жизни участвовали в таинствах Абидоса, как и те, кто получил эту возможность лишь после смерти благодаря стеле, установленной в храме, обретали состояние Аху, состояние близости к богу, которое прославляют и воспевают сотни египетских текстов, приравнивая его к просветленному божественному бытию и окончательной победе жизни над смертью.

Удивительно, но в абидосских мистериях, полностью посвященных истории Осириса, практически никакой роли не играет Исида; все основные функции, которые более поздняя традиция приписывает богине, здесь выполняет Упуаут. Он — бог, открывающий пути божественной процессии и, одновременно, его сын-наследник, Хор Неджитеф, персонифицированный жрецами са-мериэф (zȝ-mri.f) и сем (sm). Судя по всему, корни парадоксального отсутствия Исиды лежат в местной традиции, основной акцент которой приходился не на поиски тела бога и его воссоединение, а на его возрождение и передачу царской власти от отца к сыну.


_______________________________

Р. Антес
МИФОЛОГИЯ В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ


Культ Ра (Rˁ) ведет свое начало от города, который египтяне называли Иуну (Ἰwnw).¹ Греческое название города — Гелиополь (Ἡλιούπολις, город солнца). Этот город находился недалеко от современного Каира и в эпоху древнего Египта являлся одним из важнейших религиозных и административных центров.

«Гелиополь — один из самых древних и значительных городов Египта, еще с додинастического периода, древнейший религиозный центр. Располагался на восточном берегу Нила у начала Дельты, древнее египетское название города — Иуну, которое переводится как «Город Столбов». Египетское название города связано с культом камня фетиша «Бен-Бен», который рано связали с солярным богом Атумом, которого, в свою очередь, тоже рано, отождествили с богом Солнца Ра. Со времени V династии (гелиопольского происхождения) Ра стал главным богом Египта (со времени Среднего царства, с XI фиванской династии со столицей в Фивах, главным богом Египта стал фиванский Амон, отождествленный с Ра). Греки назвали город Гелиополем, отождествив Ра с греческим богом Солнца Гелиосом».
(Плиний Старший «Естествознание» Кн. XXXVI. Гл. XI)

В Гелиополе божеству Ра были посвящены, как его воплощения, птица Феникс, бык Мневис и обелиск Бен-Бен. В других религиозных центрах Ра в русле религиозного синкретизма также сопоставлялся с местными божествами света: Амоном (в Фивах), под именем Амона-Ра, Хнумом (в Элефантине) — в форме Хнума-Ра, Гором — в форме Ра-Хармахиса (Rˁ Ḥr-m-ȝḫt).²
______________________________
[1] Ἰwnw (мн.ч. от iwn — обелиск, фетиш города) — Иуну, город в Нижнем Египте, к востоку от Пелусийского рукава дельты Нила.

[2] Ḥr-m-ȝḫt (греч. Ἅρμαχις) — «Гор в горизонте», бог утреннего солнца, «Гор из страны света».

Согласно одной из версий, Ра появился из раскрывшегося цветка лотоса. Это представление отождествляло солнце с молодым Гором. Соответствующий иконографический мотив изображает ребенка Гора сидящим на цветке лотоса. Лотос, цветок которого на ночь закрывается, и открывается с первыми лучами солнца, для египтян был символом возрождения и символом восходящего солнца.

Почитание Ра прослеживается от царей II династии (его имя входит в состав имени фараона Ранеба).³ Путь, который привел к его возвышению как верховного божества, следовательно, был уже, по-видимому, подготовлен. Известно лишь очень немного мифологических представлений, которые были бы органически связаны с Ра. Одно из них — что он сражается со змеем тьмы. Существовало также представление об изначальном лотосе, ежедневно дающем ему жизнь своим ароматом, совершенно так же, как некогда он дал ему жизнь в начале мироздания. В этой связи лотос назывался Нефертум (nfr-tm). Его имя имело значение сходное со значением имени Атума (егип. tm, исчерпывающая полнота) .

Отсутствие естественной мифологической почвы для Ра возмещалось его приспособлением к мифам предшествующих солнечных богов. В качестве Ра-Атума он был небесным правителем изначальных времен, царем богов и людей, отцом всего. В качестве Ра-Харахути (Rˁ Ḥr-ȝḫty),⁴ он отождествлялся с Гором в его ипостаси «Гора небосклонного», небесного сокола, воплощенного в солнце.
______________________________
[3] Rˁ-nb или Nb-rˁ — Ранеб или Небра, Хорово имя второго древнеегипетского царя 2-й династии. Тронное имя Небра в царских списках — Какау (Kȝ-kȝw), которое Манефон в греческом варианте передал как Каихос (Καιέχως).

[4] Ḥr-ȝḫty (Херу-ахути) — «Гор обоих горизонтов», запада и востока.

«Я — владыка, сын владыки, семя бога! Я — великий, сын великого, и измыслил мой отец мое имя! Я многоименный и многосущный, и сущность моя в каждом боге! Нарекли меня Атум и Гор-Хекену (Ḥr-ḥknw). И сказали мне мой отец и моя мать мое имя, и скрыто это в моем теле с моего рождения, да не будет дана власть волхвовская тому, кто стал бы волхвовать против меня. (…) Я — Хепри утром, Ра в полдень и Атум вечером».

Старое представление о Горе и его происхождении продолжало развиваться наряду с новым мифом о Ра в соответствии с тем консерватизмом в египетском религиозном мышлении, который так способствовал его усложнению. Однако, налицо было также и некоторое упрощение благодаря новой концепции, центром которой был Ра. Сложные представления о небесном боге и его земном приемнике фараоне, отождествляемом с Гором, который после смерти становится Осирисом, уже не были живыми, действенными элементами, хотя и сохранились в некоторых случаях.

Представления о верховном боге Ра, земном царе и боге Осирисе возникли независимо друг от друга, и их самостоятельное развитие ясно прослеживается после 2300г. до н.э. В эту эпоху централизованное политическое объединение которое мы именуем Древним царством, распалось и уступило место децентрализованной форме управления повсеместно в Египте вплоть до 2000г. до н.э., когда страна, вновь объединенная царями, приобрела характер, достаточно отличный от того, какой она имела в Древнем царстве.

Самого Ра, по-видимому, включали в дальнейшую разработку мифологии лишь тогда, когда он представлял либо Атума, либо Харахти, или появлялся в сражении солнца со змеем тьмы. В других случаях образ Ра положил начало развитию, которое постепенно привело к разложению египетской мифологии, потому что, хотя главным центром почитания Ра был Гелиополь, Ра проник в культы, других богов из-за своей связи с представлениями о природе царской власти. Так, в эпоху Среднего царства (около 2000-1700 гг. до н.э.) местные божества, связанные с царским домом XII династии, ассимилировались с солнцем. Крокодил Собек (егип. Sbk, греч. Σοῦχος) из Фаюма, расположенного вблизи царской резиденции, стал Собек-Ра, а Амон фиванский на юге, откуда вышел царский род, стал Амон-Ра. Хотя тенденция отождествлять местное божество с Ра получила широкое распространение, только одно сочетание — Амон-Ра — оказалось в высшей степени важным, ибо около 1600г. до н.э. Фивы стали царской резиденцией, и впоследствии столицей Нового царства, египетской империи, которая включала Палестину, Сирию и Судан. Амон-Ра был, таким образом, преемником Ра в качестве бога вселенной — и небес, и империи. Но это не было следствием исключительно политических обстоятельств: самый характер Амон-Ра привел к новой теологической концепции. Хотя Амон иногда изображался как баран, а иногда как гусь, он не был богом-фетишем древнейшей традиции. Впервые он появляется в Текстах пирамид как одно из изначальных божеств и около 2100г. до н.э. как божество Фив. Его имя означает «скрытый», так что он идентифицировался с воздухом. В фиванской мифологии он приравнивается к соседнему богу, Мину Коптосскому. Эта его черта и привела к ассимиляции его с Ра, а то обстоятельство, что он считался невидимым, весьма способствовало формированию поздней, окончательной идеи вселенского бога.

Этой позднейшей концепции вселенского бога, «Амона-Ра, царя богов», предшествовало множество вариаций. Они вызывались главным образом политическими переменами. Царь Эхнатон (около 1370г. до н.э.) низверг господство Амона-Ра и его жрецов в Фивах и отверг духовное главенство Гелиополя. Он устроил себе резиденцию в Амарне в Среднем Египте и сделал ее центром своей собственной религии. Он признавал только солнечного бога Ра (Ра-Харахти) и утверждал, что Ра является исключительно в солнечном диске, Атоне (Itn). Соответственно он отверг и всю мифологию.

В период религиозной и политической реставрации, которая положила конец амарнскому эпизоду, три бога традиционных столиц Египта — Ра-Харахти гелиопольский, Амон-Ра фиванский и Птах мемфисский — рассматривались как единое целое. Наконец, около 1000г. до н.э. так называемое «Кредо верховного жреца Фив» демонстрирует духовную концепцию наивысшего порядка: Амон-Ра рассматривается как божество, сущность которого скрыта, подобно сущности сияющего солнца, в котором он являет себя. Он первый возник сам и сотворил все, он царь небес, земли и, кроме того, владыка жизни и света, которого любят и боятся. В этом гимне (Муthological Papyri Техts, с. 13) мифологические идеи используются как метафоры в манере, подобно той, в которой выражается концепция божества в пророческой литературе и псалмах Ветхого завета. В то же время все остальные боги также признавались, поскольку они были его собственными различными формами проявления. Строго говоря, он являлся богом богов. Вследствие исторической ситуации эта высокодуховная концепция божества не могла воздействовать на египетскую народную религию, в противоположность воздействию подобной концепции в Израиле. Напротив, в Египте она свидетельствовала об окончательном разделении жреческой теологии и народной религии.

Между тем концепция земного царя могла свободно развиваться в противоположном направлении, к ее секуляризации. В самом деле, «Наставление царю Мери-ка-Ра», литературное произведение, созданное около 2100г. до н.э., ясно показывает, что и сам царь, как и читатели этого популярного «Наставления», считался просто человеком, зависящим от воли бога. Однако это никоим образом не полная картина. То обстоятельство, что ранняя царская власть и ранняя мифология были фактически одним и тем же, было причиной того, что в Египте управление страной и религия оставались нераздельными на практике до 525г. до н.э., а в теории — еще в течение тысячелетия. Согласно этой официальной доктрине царь оставался всегда богом Гором, так же как и сыном Ра. Взгляд на царя как на сына Ра активно способствовал новой мифологической переработке старой концепции о том, что царь был сыном Атума. Среднеегипетская сказка сообщает, что первыми царями V династии, которая установила господство Ра, были в самом деле дети Ра и жены жреца Ра. Около 1500г. до н.э. царица Хатшепсут подтверждала свое право управлять страной в качестве царя увековечением своего божественного рождения в рельефах на стенах ее храма в Дэйр-эль-Бахари в Фивах (Вreasted. Ancient Records II, с. 75-86). Согласно этому изображению, которое, видимо, основывалось на более ранней традиции, Амон-Ра посетил царицу Ахмосе под видом ее супруга, чтобы зачать нового царя и дать ребенку имя Хатшепсут; он приказал тогда Хнуму вылепить дитя на гончарном круге; Ахмосе дала ей жизнь; Хатхор, богиня-корова, вскормила ее и представила ее отцу Амону-Ра, который нарек ее царем. С одной стороны, очевидно, что старая концепция сочетается в этом теологическом повествовании с новыми взглядами. С другой стороны, очень похожие сцены встречались в настенных изображениях и надписях так называемых маммиси, т.е. «домов рождения», которые появляются в виде отдельных строений на территории больших храмов около 400г. до н.э. Храмовый маммиси служил для отправления церемоний, связанных с рождением бога-ребенка, сына главного бога храма. В этих церемониях мифологический аспект божественного рождения царя, как он изображен в Дар-эль-Бахари, смешивался с мифом о рождении Гора Исидой в уединении зарослей Дельты. В конце концов оба представления, в сущности, были одним и тем же, поскольку оба их можно возвести различными путями к вопросу: как оказалось возможным, чтобы бог появился в виде человеческого существа?

Точно так же, как со старым представлением о рождении бога, все еще сохранявшим силу в концепции о царе как сыне Ра, обстояло дело и с представлением о его смерти. Знаменитый роман Синухе около 1950г. до н.э. впервые выразил широко распространенное представление о смерти царя в следующих словах: «поднялся бог (т.е. царь) на небосклон свой, удалился он на небо, соединившись с солнечным диском (Атоном), причем божественная плоть (его) смешалась с (плотью) сотворившего его». Теологический ответ на этот вопрос не был столь простым. Он засвидетельствован настенными рельефами гробниц царей около 1500 и 1100 гг. до н.э.

Умерший царь становится Осирисом в своей гробнице, где должен теперь начаться цикл трансформаций: мертвый бог будет рожден вновь. Осирис явится как новый Ра, новый солнце-бог. В царских гробницах это перевоплощение мертвого бога в новое солнце и в царя, отождествленного с ним, описывается в больших религиозных сочинениях. «Книге о том, что в Дуате», «Книге Врат» и «Книге Пещер» (Тhe Shrines, с. 23). Эти три книги представляют собой иллюстрированные описания путешествия солнца ночью через двенадцать помещений, каждое из которых представляет один час ночи. Солнце-бог меняет свой вид, превращаясь из скарабея в мужчину с головой барана в начале путешествия, и из мужчины с головой барана в скарабея в конце путешествия.

Осирис был умершим царем, который перевоплотился во владыку небес. Однако, теперь, когда Ра был признан владыкой небес, на небесах более не было места для Осириса-царя. Его стремление выйти из своей гробницы и быть принятым Ра в качестве равного ему или заместить Ра на небе отчетливо видно в Текстах пирамид. Можно предположить, что именно это стремление и было причиной увековечения Текстов пирамид на стенах более поздних пирамид, в противоположность более ранним, не имеющим надписей: заклинания обладали постоянным магическим действием, с помощью которого можно было подчинить Ра воле покойного царя. С теологической точки зрения это стремление Осириса является попыткой подтвердить ту мысль, что конкретный царь, который был Осирисом, станет затем божественным правителем в свете небес, а не во мраке пирамиды и преисподней. В результате представление об умершем царе оказалось отделенным от представления об Осирисе как особом божестве. Мы видели, что, согласно текстам в царских гробницах эпохи империи, умерший царь перевоплотился из своей осирической сущности в новое солнце Ра. Бог Осирис, однако, остался навсегда правителем мертвых. Его положение описывается в знаменитом диалоге Атума и Осириса (АNЕТ, с. 9): когда Осирис пожаловался на свою жизнь в темноте, его успокоили слова Атума о том, что только они двое, Атум и Осирис, пребудут вечно, когда мир прекратит свое существование и возвратится в свое первобытное состояние — океан Нун. Тогда Атум и Осирис примут облик змей и не будет ни богов, ни людей, чтобы увидеть их. Здесь, очевидно, соединились древние представления о змее изначальных времен и об изначальном существовании царя и Атума. Затем Атум говорит Осирису, что только на время и для его же блага он лишен света солнца, потому что его враг Сет сражается со змеем тьмы (Апофисом)⁵ в ладье Ра; Сет никогда не доберется до него, чтобы убить его вновь.
______________________________
[5] Ἄπωφις — греческое имя египетского змея Апопа (егип. ˁȜpp), противника Ра.

Другой аспект Осириса выкристаллизовался в результате его безуспешной борьбы за жизнь при свете дня. Осирис, будучи умершим царем, был правителем некрополя, который примыкал к пирамиде данного царя. Поэтому он был судьей, наказывавшим грабителей гробниц и возбранявшим доступ к своим «путям» тем умершим, которые были обвинены в преступлении и не были признаны праведными своими современниками. Идея о том, что праведность человека зависит от признания других людей, однако, претерпела изменение после падения социального порядка Древнего царства около 2300г. до н.э. Индивидуальное сознание самоответственности родилось из этого крушения, и с тех пор уже не признание современников доказывало праведность человека. Теперь индивидуум должен был приспосабливаться к божественному порядку, который более не находил отражения в земном мире, и отвечать богу за свои деяния при жизни после смерти. Так, бог Осирис, бывший теперь царем в потустороннем мире сам по себе, а не умершим царем, стал судьей на загробном суде, которому подлежал каждый человек после смерти.

Развитие погребальных обрядов в Египте в течение III тысячелетия до н.э. — результат двух основных представлений. Первое — это вера в то, что умершие продолжали свое существование после смерти и могли быть враждебны по отношению к оставшимся в живых и, напротив, сами подвергаться различным опасностям. Второе представление — о необходимости снабдить покойного всем, в чем он нуждался, чтобы он мог радоваться этому и пользоваться этим так долго и таким образом, как только возможно. Развитие этих представлений берет начало в царской резиденции. Употребление камня для постройки гробниц, глубокие погребальные камеры с их припасами, учреждение постоянных жертвоприношений и магических обрядов, настенные изображения сцен повседневной жизни и похоронных церемоний, статуя или статуи покойных и другие обычаи, включая мумификацию — служили примером для подражания.

Когда концепция царя как Гора и Осириса была заменена концепцией двух богов, Ра и Осириса, идея будущей жизни с богом стала более смутной, поскольку наименование «великий бог» давалось теперь каждому из этих различных божественных персонажей. Катастрофический конец всей концепции, однако, наступил тогда, когда рухнул строй Древнего царства. Царственный сан утратил свое значение, гробницы развалились, не было средств поддерживать гробничный культ. Разочарование и скептицизм пронизывают литературные произведения того времени. Из них абсолютно ясно, что, согласно общераспространенным представлениям того времени, а также более поздним, на подобающее существование после смерти нельзя надеяться без надлежащего погребения.

Вера в то, что загробная жизнь зависит от погребения, продолжала существовать наряду с новой идеей вечной жизни: более раннее представление о царе в его двух божественных формах — здравствующего Гора и покойного Осириса — было применено и к рядовому египтянину, чтобы придать ему вечный характер, присущий богам. Наиболее ясные указания на новую идею появляются около 2000г. до н.э. Это обозначения, которые прибавлялись к имени человека после смерти: слово «Осирис» ставилось перед именем, а наименование Гора, когда тот был провозглашен царем по праву, «оправданный». Однако наиболее важное документальное свидетельство нового верования, так называемые Тексты саркофагов, появились раньше, около того времени, когда были высечены позднейшие Тексты пирамид.

Назначение Текстов саркофагов — даровать тем, кто написал их на своих саркофагах, возможность достичь более или менее удобной формы существования в потустороннем мире или, что более самонадеянно, обожествления для вечной жизни. Их содержание не является исключительно мифологическим. К отдельным заклинаниям часто имеются ремарки, сообщающие покойному, для какой магической цели их следует произносить; более того, некоторые заклинания подходят больше для живого, чем для умершего. Ремарки к заклинаниям показывают, что перспектива загробного существования представлялась египтянам в мрачном свете. Заклинания рекомендуются, например, для поддержания деятельности сердца и других органов; для доставления воздуха для дыхания: против хождения вниз головой и поедания экскрементов; для избежания новой смерти.

Другие заклинания предназначались для превращения покойного во всевозможные формы, например в божественного сокола, богиню Хатхор, крокодила, пламя или «в любого бога, в которого он хочет превратиться». Начало первого заклинания (в том порядке, в каком их принято располагать теперь) способно навести на мысль как о произвольной идентификации, о которой там идет речь, так и о смешении мифологических и погребальных представлений:

«О Осирис имярек, ты Ру — лев, ты Рути (Rwty, «два льва», Шу и Тефнут), ты Гор, отмщающий за своего отца, ты четыре бога — те духи, которые приносят воду и творят Нил, которые ликуют с бедренными костями их отцов (очевидно, в погребальной процессии, согласно устаревшему обычаю). О Осирис имярек, поднимись на твою левую сторону, поместись на твою правую сторону (в гробнице, чтобы восстать к новой жизни)».

Естественно, отождествление с Осирисом, львом, Шу и Тефнут, Гором и персонификациями четырех стран света дает простор для любого числа новых комбинаций мифологических представлений. Поэтому ясно, что Тексты саркофагов представляют собой обширную документацию египетской мифологии около 2000г. до н.э.

Классическая концепция загробного суда возникла в проникнутом просвещенным духом «Наставлении царю Мери-ка-Ра». Она не была включена в собрание посмертных заклинаний, пока Тексты саркофагов не были заменены так называемой Книгой мертвых около 1600г. до н.э. Книга мертвых отличается от Текстов саркофагов главным образом тем, что писалась на папирусных свитках, а не на саркофагах. О загробном суде идет речь в так называемой 125-й главе Книги мертвых. Эта глава состоит из двух частей: «Исповеди отрицания» и изображения суда, которое в лучших списках Книги мертвых стоит на первом месте. В конце концов только оправдание на суде открывало доступ в мир богов. Пространное описание этого суда показывает, что суд состоял из Великой Эннеады богов и возглавлялся Осирисом, хотя сам он не совершал никаких действий. Бог мудрости с головой ибиса, Тот, был обвинителем. Он заставлял бога с головой шакала, Анубиса, взвешивать сердце покойного на чаше весов, причем оно должно было уравновешивать страусовое перо, символ Маат, «закона и справедливости». Кроме того, Тот заставлял «душу ба» покойного свидетельствовать о нем. Наконец, он объявлял свое заключение суду, строго основываясь на фактах и показаниях. Суд принимал доводы Тота и выносил приговор, постановляя, что умерший оправдан:

«Нет позволения, чтобы чудовище Амамат (егип. Ȝm-mit) Пожирательница, овладело им: пусть дадут ему хлеб, кладущийся перед Осирисом, земельный участок в одну десятину, находящийся в Полях Удовлетворения».

Не исключено, что мифологическая концепция суда была повторением земной образцовой судебной процедуры, между тем как иллюстрация к главе 125 изображает основных участников суда: царя Осириса с его двором, умершего, пишущего Тота, взвешивающего сердце Анубиса, «душу ба» в виде птицы с человеческой головой и подобное химере чудовище «Пожирательницу», ожидающую свою жертву, хотя и напрасно. И изображение, и «Исповедь отрицания», очевидно, использовались для того, чтобы добиться оправдания магическими средствами. Однако, и тогда, как и за пятьсот лет до этого, мысль о загробном суде продолжала заботить мыслящих людей. Представление о том, что злые деяния повлекут за собой кару в потустороннем мире, хорошо засвидетельствовано лишь в последние века до нашей эры.

_________________________
ГИМН ОСИРИСУ
(высеченый на гробничном камне некоего Аменмосе около 1500 г. до н.э.)

Слава тебе, Осирис,

Владыка вечности, царь богов!

Многоименный, дивный образами.

Тайный обрядами в храмах.

Дивный дух, первый в Бусирисе,

Великий пищей в Летополе,

Обладатель яств в Гелиополе,

Владыка поминаний в месте Двух Правд.

Душа тайная, владыка Керерт,

Дивный в Мемфисе,

Душа Ра и тело его собственное,

Упокоившийся в Иераконполе,

Ликуют ему в деревне Нарет,

Ставший, да возвысит он душу свою.

Владыка залы великой в Гермополе,

Великий ужасом в Шасхотеп,

Владыка вечности, первый в Абидосе,

Восседающий на троне своем в Та-джессер.

Чье имя пребывает в устах людей,

Издревле сущий для всего Египта.

Пища и яства пред Девяткой богов

Дух блаженный среди духов,

Излил ему Нун воды свои,

Дует к югу для него ветер северный,

Рождает ночь ветер для носа его,

Для успокоения сердца его.

Растут растения по воле его,

И родит ему поле пищу.

Покорно ему небо и звезды его,

И открыты ему врата великие.

Владыка восхвалений в небе южном

И прославлений в небе северном.

Незаходящие звезды пред лицом его,

И жилище его — неподвижные.

Жертвуют ему по воле Геба,

Девятка богов восхваляет его,

Преисподней сущие целуют землю

И жители некрополя склоняются.

Предки ликуют, когда видят его

И находящиеся там — в страхе перед ним.

Обе земли вместе восхваляют его

При приближении его величества.

Знатный, блаженный, первый среди знатных,

Могучий, прекрасный для Девятки богов,

Сладостноликий, любят смотреть на него,

Исполнивший страхом своим земли все,

Да призывают они имя его

Пред всем, что приносят они ему.

Кого вспоминают на небе и на земле,

Многохвалимый на празднике Уаг,

Творит ему хвалы весь Египет.

Всестарейший из братьев его,

Древнейший из Девятки богов.

Установивший Маат (законы) на берегах обоих,

Утверждающий сына на месте отца.

Хвалимый отцом своим Гебом.

Любимый матерью своею Нут.

Великий силой, повергает он врага его,

Могучий дланью, поражает он противника его,

Сметающий замышляющего зло,

Твердый сердцем, попирает он врагов.

Наследник Геба на царстве Египта.

Увидел он (Геб) благости его (Осириса),

Велел ему вести к блаженству страны,

И взял он землю эту в руки свои,

Воды ее и воздух ее,

Растения все и скот ее весь,

Летающее все и порхающее все,

Пресмыкающихся и мелкий скот,

Все дано было сыну Нут,

И Обе Земли удовлетворены этим.

Воссиявший на престоле отца своего, подобно Солнцу (Ра),

Когда восходит оно на небосклоне,

Чтобы осветить лик находящегося во тьме.

Он осветил мрак перьями своими

И наводнил Обе Земли [светом]

Подобно солнечному диску на рассвете.

Белая корона его пронзила небо

И окружена звездами.

О, первый среди богов,

Благодатный повелениями!

Хвалимый Девяткой великой,

Любимый Эннеадой малой,

Сотворила защиту ему сестра его,

Прогнавшая врагов,

Обратившая вспять дела враждебных (ему)

Силой уст своих,

Праведная речью, нелживая словами,

Благодатная повелениями.

Исида благая, защитница брата своего,

Искавшая его без устали.

Обошедшая землю эту в печали,

Не остановилась она, не найдя его,

Сделавшая тень перьями ее,

Сотворившая ветер крыльями ее.

Ликуя, извлекла (обнажила) она брата ее,

Поднявшая слабость усталого сердцем (мертвого Осириса, с остановившимся сердцем),

Приявшая семя его,

Сотворившая наследника ему.

Вскормившая сына в одиночестве,

И не знали места, где он был.

Приведшая его, когда рука его окрепла,

Во внутрь залы Геба (на суд Эннеады).

Девятка богов возрадовалась:

«Вот идет сын Осириса Гор.

Твердый сердцем, правогласный,

Сын Исиды, наследник Осириса».

Собрался для него суд истины,

Девятка богов и вседержитель,

В котором (в суде) объединились Владыки Маат (Владыки закона, судьи),

Отворачивающиеся от беззакония,

Сели в зале Геба, чтоб вернуть сан владыке его,

Царство тому, кому следует отдать его.

Найден был Гор правогласным,

И отдан ему сан отца его,

Вышел он, венчанный по велению Геба,

И взял он власть над Египтом.

Корона крепка на челе его,

И владеет он землей до границ ее.

Небо и земля под властью его,

Даны ему люди (Лхэ), народ (Пэ) и смертные (Хамеу),

Тимурис (т.е. Египет), Хау-небут (народы Анатолии),

И все оберегаемое Солнцем, — под властью его,

Северный ветер, река и половодье,

Плодовые деревья и растения все.

Непер (бог зерна) дает плоды свои ему

И питание — блаженному.

Приносит он насыщение

И дает его во все земли.

Люди все ликуют, сердца сладостны,

Сердца радуются, все смеются.

Всякий прославляет его красоту.

«О, как сладка любовь к нему у нас!

Благостность его овладела сердцами,

Велика любовь к нему в груди каждого».

Дали сыну Исиды врага его.

Сотворили злейшее злодею.

Сын Исиды, отомстил он за отца своего,

Сделано прекрасным и благостным имя его.

Сила заняла место свое

И благость пребывает в законах своих.

Дороги открыты и пути отверсты,

О как радуются обе земли!

Зло исчезло и мерзость удалилась,

Земля спокойна под владыкой своим.

Утверждена правда для владыки своего,

Обращен тыл ко лжи.

Да будет сладостным сердце твое, Уннефер, сын Исиды!

Принял он белую корону,

Дан ему сан отца его в зале Геба.

Ра изрек, и Тот записал,

И суд промолчал (согласился):

«Повелел [передать царство] тебе отец твой Геб,⁶

И сделано как он сказал».
_____________________________
[6] Последняя фраза, обращена к Осирису, который приходится сыном (первенцем) богу Гебу.


_______________________________

ПЛУТАРХ «ОБ ИСИДЕ И ОСИРИСЕ»
(о природе богов Исиды, Осириса и Тифона)


12. (…) Говорят, что когда Гелиос узнал о том что Рея тайно сочеталась с Кроном, он изрек ей проклятие, гласящее, что она не родит ни в какой месяц и ни в какой год. Но Гермес, влюбленный в богиню, сошелся с нею, а потом, играя с луной в шашки, отыграл семидесятую часть каждого из ее циклов, сложил из них пять дней и приставил их к трем стам шестидесяти; и до сих пор египтяне называют их «вставленными» и «днями рождения богов». Рассказывают, что в первый день родился Осирис, и в момент его рождения некий голос изрек: владыка всего сущего является на свет. Иные же говорят, что некто Памил, черпавший воду в Фивах, услышал из святилища Зевса голос, приказавший ему громко провозгласить, что родился великий царь и благодетель — Осирис; за это якобы он стал воспитателем Осириса, которого ему вручил Крон, и в честь него справляют праздник Памилий, напоминающий фаллические процессии. На второй день родился Аруэрис (егип. Ḥr-wr, Гор Старший), которого называют Аполлоном, а некоторые так же старшим Гором. На третий день на свет явился Тифон (Τυφῶν, Сет), но не вовремя и не должным образом: он выскочил из бока матери, пробив его ударом. На четвертый день во влаге родилась Исида; на пятый — Нефтида, которую называют Концом и Афродитой, а некоторые — Победой (Νίκη, Ника). Миф гласит, что Осирис и Аруэрис произошли от Гелиоса, Исида — от Гермеса, а Тифон и Нефтида — от Крона. Поэтому цари считали третий из вставленных дней несчастливым, не занимались в это время общественными делами и не заботились о себе до ночи. И рассказывают, что Нефтида стала женою Тифона, а Исида и Осирис, полюбив друг друга, соединились во мраке чрева до рождения. Некоторые говорят, что от этого брака и произошел Аруэрис, которого египтяне называют старшим Гором, а эллины — Аполлоном.

21. (…) созвездие Исиды, которое у египтян зовется Софис (Σῶθις, егип. Spdt), греки называют Псом (Κύναστρον, Песья звезда, т.е. Сириус), созвездие Гора — Орионом, Тифона — Медведем (Большая Медведица). (…) Судно же, которое эллины называют Арго и которое является образом корабля Осириса, якобы почетно помещено среди звезд и не далеко отстоит от созвездий Ориона и Пса, почему египтяне и считают, что первое посвящено Гору, а второе — Исиде.

25. (…) Подвиги гигантов и титанов, воспеваемые эллинами, и некие беззаконные деяния Крона, и сопротивление Тифона Аполлону, и скитания Диониса, и странствия Деметры ничем не отличаются от историй Осириса и Тифона и от других мифов, которые каждый может услышать вдоволь. То же можно сказать и о том, что скрыто в священных мистериях и обрядах и сохраняется от глаз и ушей толпы.

30. Итак, Осирис и Исида превратились в богов из добрых демонов, а силу Тифона, сломленную и ослабленную, но еще бунтующую в агонии, унимают и усмиряют всевозможными жертвами. И, напротив, в определенное время, в праздники, египтяне, глумясь, унижают и оскорбляют рыжих людей, а жители Копта, например, валят с ног осла, потому что Тифон был рыжий и это — ослиный цвет. Бусириты же и ликополиты совсем не пользуются трубой, потому что она ревет как осел.

32. (…) эллины олицетворяют в Кроне — время, в Гере — воздух, а в рождении Гефеста — превращение воздуха в огонь, так у египтян Нил — это Осирис, сочетавшийся с землей — Исидой, а Тифон — море, в котором Нил, впадая, исчезает и рассеивается, кроме той части, которую принимает и впитывает земля, становясь через нее плодородной. И есть культовая песнь скорби, исполняемая и честь Нила; в ней оплакивается рожденный в пределах левой стороны и погибший в пределах стороны правой, ибо египтяне считают, что восток — это лицо мира, что на севере — правая сторона, на юге — левая. А так как Нил несет воды с юга и на севере поглощается морем, то справедливо говорят, что рождается он в левой стороне, а гибнет — в правой. Поэтому жрецы гнушаются морем и называют соль пеной Тифона; и среди прочих запретов им предписывается не ставить соль на стол.

33. Самые мудрые из жрецов не только Нил называют Осирисом, а море — Тифоном, но вообще дают имя Осириса всякому влажному началу и энергии, считая их причиной рождения и субстанцией семени. Тифоном же они именуют все сухое, огненное, отдающее воду и вообще враждебное влаге. Полагая, что тело Тифона было красным и желтым, они не очень охотно встречаются и без удовольствия общаются с людьми, имеющими подобный вид. Об Осирисе, напротив, их предания рассказывают, что он был темный, потому что вода делает темным все, с чем ни смешивается: землю, одежду, облака; и влага, заключенная в телах юношей, порождает темный цвет волос, а седина или как бы бесцветность появляются у стареющих людей из-за сухости. Также весна обильна, плодородна и благотворна, а поздняя осень, лишенная влаги, враждебна растениям и вредна животным. Бык, которого выхаживают в Гелиополе и называют Мневис (он посвящен Осирису, а некоторые считают его отцом Аписа), — весь черный; и он имеет почести, уступающие только почестям Аписа. А Египет, расположенный на самой черноземной почве, называют, подобно зрачку глаза, Хемиа (Χημία, егип. tȝ km.t, Та-Кемет — «черная земля») и сравнивают с сердцем, ибо он теплый и влажный и прилегает к южным землям вселенной, окруженный ими, как сердце человека — левой стороной тела.

35. А то, что Осирис и Дионис — одно, кто знает лучше, чем ты, Клея? Так и должно быть: ведь это ты предводительствуешь в Дельфах вдохновенными жрицами, предназначенная отцом и матерью для таинств Осириса. Если же доказательства надо представить ради других, то все сокровенное мы оставим вне повествования, но открытые действия жрецов во время погребения Аписа, когда тело его везут на плоту, нисколько не уступают вакхическому ликованию: ибо они надевают оленьи шкуры, и несут тирсы, и издают крики, и делают движения подобно тем, кто одержим дионисийским экстазом. Поэтому многие эллины делают изображения Диониса в виде быка. А элейские женщины во время молитвы призывают бога «прийти к ним бычьей стопой». У аргивян же Дионис именуется сыном быка; его вызывают из воды звуками труб, бросая в глубину барана для Привратника; а трубы они прячут в тирсах, как рассказывает Сократ в книгах «О священном». Также предания о титанах и ночные празднества в честь Диониса соответствуют рассказам о растерзании, воскресении и возрождении Осириса. То же самое и с гробницами.

36. Не только Нил, но и вообще всякую влагу называют истечением Осириса; и в честь бога впереди священной процессии всегда несут сосуд с водой. С помощью знака тростника египтяне изображают царя и южные пределы мира, а тростник символизирует увлажнение и оплодотворение всего сущего и по природе кажется похожим на детородный член.¹ Справляя Памилии (Παμύλια), празднество, как я говорил, фаллическое, они выставляют впереди и носят всюду статую, фалл которой увеличен в три раза, ибо бог есть начало, а всякое начало благодаря плодовитости увеличивает то, что из него исходит.
(…)
И вошедшее в миф предание о том, как Тифон бросил фалл Осириса в реку и как Исида его не нашла, но, изготовив и сотворив похожее изображение, повелела чтить его и носить в фаллических процессиях, предание это попало сюда потому, что оно учит, что творческая и производительная сила бога с самого начала включала в себя влажную материю и через влагу соединялась с тем, что создано для участия в порождении.
_____________________________
[1] Видимо, имеется в виду стебель камыша со зрелым коричневым «навершием».

37. К тому же эллины посвящают Дионису плющ, а у египтян, по слухам, он называется хеносирис (χενόσιρις), и это имя, как говорят, означает «побег Осириса».
(…)
38. Самую яркую звезду египтяне называют Исидой, потому что она вызывает разлив. Они также почитают льва и украшают львиными пастями двери храмов, потому что Нил выходит из берегов, «когда впервые солнце встречается со львом». И как Нил они называют истечением Осириса, так землю принимают за тело Исиды, но не всю, а только ту, к которой поднимается Нил, сочетающийся с ней и оплодотворяющий ее. Через это соитие они порождают Гора. А Гор — это соразмерное смешение воздуха и весна, которая хранит и питает все окружающее. (…) Запредельные же окраины земли, которые граничат с морем, называют Нефтидой. Поэтому Нефтиду зовут концом (краем) и говорят, что она — жена Тифона. А когда вздувшийся и разлившийся Нил достигает окраинных пределов, то это называют соитием Осириса и Нефтиды, о котором свидетельствуют возникающие растения; и среди них есть лотос, о котором миф рассказывает, что он, выпавший из венка и оставшийся на месте, стал для Тифона свидетельством оскорбления его брака. Вот почему Исида родила Гора благородно, а Нефтида Анубиса — незаконно. Причем в каталоге царей пишут, что Нефтида, сделавшись женой Тифона, была сначала бесплодной. Если так говорят не о женщине, а о богине, то подразумевают землю, неродящую и бесплодную из-за отсутствия влаги (т.е. пустыню).

39. Также злой умысел и тирания Тифона означали преобладание той сухости, которая победила и развеяла влагу, порождающую и питающую Нил. (…) По-видимому, так называемое положение Осириса во гроб означает не что иное, как иссякание и убыль воды. Поэтому говорят, что в месяце Афире (Ἄθυρ) Осирис умирает: ведь когда стихают этесии,² Нил совсем мелеет и земля обнажается; тогда, с удлинением ночи, густеет тьма, сила света терпит поражение и истощается, а жрецы исполняют мрачные обряды и в знак скорби о богине выставляют позолоченную корову, окутанную черным льняным покровом (они считают корову подобием Исиды и землей); и это продолжается четыре дня подряд, начиная с семнадцатого дня месяца. А причин для траура — четыре: во-первых, убывает и исчезает Нил, во-вторых, северные ветры совсем побеждены, а южные взяли верх, в-третьих, день становится короче ночи; наконец — обнажается земля и исчезает растительность, теряющая в это время листву.³
_____________________________
[2] ἐτησίαι, -ίων, ион. -ιέων οἱ (sc. ἄνεμοι) этесии, летние «годичные» ветры:
1) в Египте, северо-восточные — с Геллеспонта Her.
2) в Эгейском море, северные и северо-западные — с Адриатического моря Her., Dem.

[3] Ранее, Плутарх увязывает смерть Осириса с астрономическим явлением, «когда солнце пересекает созвездие Скорпиона». В сносках указывается даже точная дата: 13 ноября.

…«заговорщики подбежали, захлопнули крышку и, заколотив ее снаружи гвоздями, залили горячим свинцом, затащили гроб [с Осирисом] в реку и пустили в море у Таниса, через устье, которое поэтому и теперь еще египтяне зовут ненавистным и мерзким. Говорят, что это случилось в семнадцатый день месяца Афира, когда солнце пересекает созвездие Скорпиона, в двадцать восьмой год царствования Осириса». (Плутарх. Об Исиде и Осирисе, 13)

Т.е., смерть Осириса означает окончание половодья. После этого вода в Ниле начинает убывать. Более развернуто эта тема рассматривается в статье Мистерия египетского годичного цикла.

Атир (Ἄθυρ) соответствует аттическому месяцу Пианепсиону (Πυανεψιών).

Ἄθυρ, Ἀθύρ ὁ Атир (месяц егип. календаря, которому соотв. греч. Πυανεψιών) Plut., Anth.
Πυανεψιών, -ῶνος ὁ пианепсион (4-й месяц атт. календаря, приблиз. 15 окт. - 15 ноя.) Plat., Luc.

40. Когда Исида снова воскресила Осириса и взрастила Гора, который окреп благодаря испарениям, туману и облакам, то Тифон был побежден, но не уничтожен. Так богиня, повелительница земли, не позволила окончательно истребить природу, противоположную влаге, но ослабила и освободила ее, желая, чтобы смешение сохранялось, так как невозможен совершенный порядок в случае угасания и исчезновения огненного начала.

41. Однако, смешивая с природными причинами астрономические, полагают также, что Тифоном называется солнечный мир, а Осирисом — мир лунный. Говорят, что луна, имея свет животворный и порождающий влагу, благоприятна и для размножения животных, и для цветения растений, а солнце неумеренным и жестоким огнем жжет и иссушает все растущее и цветущее, жаром своим делает необитаемой большую часть земли и часто одерживает победу над луной. Поэтому египтяне всегда называют Тифона «Сет» (Stẖ), что значит «повелевающий» и «губящий».

42. Египетские сказания утверждают, что смерть Осириса наступила в семнадцатый день месяца, когда особенно очевидным становится завершение полнолуния. (…) Что касается счета годов, то одни говорят, что Осирис жил, а другие — что он царствовал 28 лет. Ибо таков цикл луны и за столько дней завершает она свой круг. А из дерева, которое срубают на так называемых могилах Осириса, изготовляют серпообразный саркофаг, потому что луна, приближаясь к солнцу, скрывается и превращается в месяц. И четырнадцать частей, на которые был растерзан Осирис, указывают на дни, когда светило умирает от полнолуния до новолуния. День же, в который оно впервые появляется, вынырнув из солнечных лучей и миновав солнце, именуется «бесконечным благом»: ибо благодетелен Осирис, и многое означает его имя, и не в последнюю очередь им обозначают действенную и благотворную силу. Также второе имя Осириса, Омфис,⁴ по словам Гермея, в точном переводе означает «благодетель».
_____________________________
[4] Возможно, «Омфис» — это искаженный эпитет Осириса Wnn-nfr — «Пребывающий в благости», греч. Ονούφρης, Онуфрис.

43. Полагают, что некоторые указания на периоды луны содержат и разливы Нила. Самый большой из них у Элефантины поднимается на двадцать восемь локтей, а таково число мер и суток каждого месячного цикла; самый мелкий у Мендеса и Ксоиса имеет шесть локтей в честь полумесяца; средний у Мемфиса, когда он правилен, — четырнадцать локтей в знак полнолуния. Также считается, что Апис — одушевленный образ Осириса и что он зачинается, когда животворный свет луны нисходит на ярящуюся корову и пронизывает ее. Поэтому многие свойства Аписа напоминают особенности луны, и светлые места его кругом покрыты темными пятнами. Далее, в новолуние месяца Фаменота⁵ египтяне справляют праздник, который они называют восхождение Осириса на луну и который является началом весны. Помещая, таким образом, энергию Осириса на луну, они говорят, что Исида, будучи для него началом женским, пребывает с ним как жена. Поэтому они называют луну матерью мира.
_____________________________
[5] Фаменот — 7-й месяц, приблиз. 15 фев. - 15 мар.

44. Некоторые толкуют миф как иносказание о затмениях. Ибо лунное затмение происходит, когда полная луна занимает положение против солнца и из-за этого попадает в тень земли, как по рассказам Осирис — в гроб. Затем в свою очередь луна закрывает и затемняет солнце на тридцатый день месяца, но не губит его совсем, как Исида не губит Тифона. И когда Нефтида родила Анубиса, Исида приняла его как своего ребенка; ибо Нефтида — это то, что под землей и невидимо, а Исида — то, что над землей и зримо. Соприкасающаяся же с ними и называемая горизонтом окружность, общая обеим, названа Анубисом и изображается в виде собаки, потому что собака равно владеет зрением и днем, и ночью.

Итак, есть основание сказать, что каждый в отдельности утверждает неправильно, а все вместе — правильно. Ибо ни сухость, ни ветер, ни море, ни мрак, но все, что природа имеет вредного и гибельного, можно считать частью Тифона. И не следует искать начало всего сущего в неодушевленных телах, как Демокрит и Эпикур или как стоики — в творце бескачественной материи, едином Разуме и едином Промысле (λóγος и πρóνοια), который все обнимает и властвует над всем. Ибо невозможно, чтобы возникло какое-либо зло там, где бог — причина всего, и добро там, где бог не сотворил ничего. По Гераклиту, «в мировой гармонии напряжение чередуется с ослаблением как у лиры и лука», а у Эврипида:

«Не могут существовать отдельно добро и зло,
Но должно быть некое смешение, чтобы было прекрасно».

И вот почему это древнейшее представление перешло от богословов и законоведов к поэтам и философам, не имея творца своего начала, но обладая твердой и непоколебимой убедительностью и распространяясь не только через рассказ и предание, но также через мистерии и обряды жертвоприношения везде — и у греков, и у варваров: не сама по себе колеблется Всеобщность вне разума, закона и управления, не единый Разум правит ею и направляет ее как бы рулем или властными удилами, но так как природа содержит в себе многое, причем в смешении добра и зла, или, как лучше и проще сказать, не имеет в этом мире ничего несмешанного, то не думай, что один хозяин, распределяя явления как питье из двух бочек, жульнически смешивает их для нас; напротив: из двух противоположных начал и от двух враждебных сил, из которых одна ведет нас направо и по верной дороге, а другая поворачивает вспять и уводит в сторону, произошла сложная жизнь и мир, если не весь, то этот, земной и подлунный, неоднородный, пестрый и подверженный всяким переменам. И если ничто не возникает без причины, а добро не могло бы содержать в себе причину зла, то природа должна иметь особое начало и особый источник как для добра, так и для зла.

46. Таковое мнение большинства мудрейших людей. И одни полагают, что есть два бога, творящих добро и зло и подобных соперничающим ремесленникам, а иные благого называют богом, а другого — демоном, как, например, маг Зороастр, который, как рассказывают, жил за пять тысяч лет до Троянской войны. Он называет одно божество Горомаздом, другое — Ариманием и указывает, что из всего чувственного первый более всего подобен свету, а второй — мраку и неведению, середину же между обоими, занимает Митра. Поэтому персы называют Митру посредником.

48. Халдеи же утверждают, что из планет, которые они называют богами-покровителями, две приносят добро, две — зло и три являются средними, обладая обоими качествами. А мифы эллинов так или иначе известны всем. Благую часть они приписывают Зевсу Олимпийскому, дурную — Гадесу и рассказывают, что Гармония произошла от Афродиты и Ареса.

49. Итак, сложны исток и строение мира из-за противоположных и при этом не равномощных сил: превосходство остается за лучшей. Но и злое начало не может погибнуть совершенно, так как оно присуще значительной части тела и значительной части души Всеобщего и постоянно ведет упорную борьбу с лучшей силой. Поэтому в природе духовной Осирис, владыка и повелитель всего самого благородного, — это мысль и разум, а на земле, в ветрах, водах, в небе и на звездах все здоровое, устроенное и упорядоченное сроками, сочетаниями и периодами является истечением и подобием Осириса. Тифон же в пределах души — все бурное, титаническое, неразумное и непостоянное, а в материальной части — смертное, вредоносное, возбудительное и связанное с неупорядоченными сроками, нарушением пропорций, помрачениями солнца и лунными затмениями; все это — как бы набеги и мятеж Тифона.

51. Опять-таки Осириса они изображают с помощью глаза и скипетра,⁶ первый из которых означает предвидение, а второй — власть; также Гомер, называя владыку и царя всего сущего «Зевс повелитель и наставник», через слово «повелитель», как кажется, выражает его могущество, а через «наставник» — благоволение и мудрость. (…) И везде показывают человекоподобные изображения Осириса с фаллом, подъятым в знак его производительной и питательной мощи. И статуи его одевают в огненные покровы, потому что считают солнце телом благой энергии и как бы зримым выражением сверхчувственной сущности. Поэтому достоин презрения тот, кто относит солнечный шар к Тифону, с которым не связано ничего светлого, ничего спасительного, никакого порядка, рождения и движения, обладающего размеренностью и смыслом, но которому присуще все противоположное. И засуху, губящую много животных и растений, надо считать делом не солнца, но ветров и вод, которые несвоевременно смешиваются на земле и в воздухе всякий раз, как владычество силы беспорядочной и необузданной, творя несправедливость, подавляет испарения.

52. В священных гимнах Осириса жрецы призывают его как укрытого в объятиях солнца, а на тринадцатый день месяца Эпифи,⁷ когда луна и солнце оказываются на одной прямой, они празднуют день рождения очей Гора, потому что не только луну, но и солнце считают оком и светом Гора. На восьмой день исхода месяца Фаофи,⁸ после осеннего равноденствия, справляют праздник рождения посоха солнца, показывая, что светило как бы нуждается в опоре и поддержке, потому что начинает испытывать недостаток тепла и света, склоняясь и вкось удаляясь от нас. Кроме того, во время зимнего солнцестояния вокруг храма семь раз обводят корову; обход называется «поисками Осириса», потому что богиня жаждет зимней воды. А идут они столько раз потому, что переход от зимнего солнцестояния к летнему совершается в семь месяцев. И говорят, что Гор, сын Исиды, раньше всех приносит жертвы солнцу, когда наступает четвертый день месяца; так это записано в книге «О дне рождения Гора».
_____________________________
[6] Имя Осириса (Ἰsir) изображается при помощи двух иероглифов: «око» и «трон».
[7] Эпифи — 11-й месяц, приблиз. 15 июн. - 15 июл.
[8] Фаофи — 2-й месяц, приблиз. 15 сен. - 15 окт.

53. Итак, Исида есть женское начало природы, и она вмещает в себя всякое порождение, почему Платон восхваляет ее как «кормилицу» и как «всеобъемлющую», а большинство — как «многоименную» из-за того, что она принимает всяческие виды и формы, изменяясь по воле разумного начала. Она имеет врожденную любовь к Первому и Самому могущественному, что тождественно добру, и жаждет его, и стремится к нему. А доли зла она избегает и не принимает; являясь для обоих почвой и материалом, она по собственному побуждению склоняется всегда к лучшему, дает ему из себя потомство, позволяет осеменять себя истечением и подобием, и радуется этому, и счастлива, что зачинает и наполняется творениями. В материи же творение является образом сущности, а возникающее — подобием сущего.

65. (…) говорят, что Осириса хоронят, когда скрывается в землю посеянное зерно, и что он воскресает и является вновь, когда начинается произрастание. Поэтому рассказывают, что Исида, узнав, что зачала, надела амулет с наступлением шестого дня месяца Фаофи (приблиз. 21 сент.) и что к зимнему солнцевороту она родила среди ранних цветов и побегов недоношенного и недоразвитого Гарпократа. Поэтому ему приносят начатки взошедшей чечевицы, а день рождения празднуют после весеннего равноденствия. Тот, кто слушает подобные вещи, получает удовольствие и верит, поспешно обретая объяснение в том, что ему доступно и привычно.

66. И, напротив, нет ничего страшного, если, во-первых, египтяне свято блюдут общих (для всех людей) богов и не делают их своей собственностью, не распространяют их имена только на Нил и на землю, которую Нил орошает, не называют единственным божественным творением болото (дельту реки) или лотос и не отнимают великих богов у остальных народов, у которых нет ни Нила, ни Бута, ни Мемфиса.⁹ Исиду же и связанных с ней богов знают и признают все люди, и если некоторых они научились называть египетскими именами недавно, то власть каждого знают и чтят с самого начала.
_____________________________
[9] Βουτώ (-οῦς) ἡ Буто, город в Нижнем Египте, со святилищем богини Буто Her.
Μέμφις, -ῐδος, ион. -ιος, (ион. dat. Μέμφῑ) ἡ Мемфис, город в северной части Среднего Египта, к югу от нынешнего Каира. Her., Aesch., Thuc.


_______________________________

В.А. Никонов
О СОДЕРЖАНИИ ПОГРЕБАЛЬНЫХ ТЕКСТОВ


Из вступительной статьи Л.Ю. Лукомского к трактату «О египетских мистериях» Ямвлиха Халкидского:

«В знаменитой книге польского писателя и ученого Яна Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагоссе», написанной в начале XIX века, в числе прочих достопримечательных историй, рассказываемых героями романа друг другу вечерами во время странствий по Испании, излагается и следующая. Вечный Жид Агасфер вспоминает детские годы, проведенные им в Александрии, и, упомянув о своем тогдашнем интересе к разнообразным религиям, пересказывает содержание бесед с египетским жрецом Изиды Херемоном, просветившим его в экзотерических вопросах жреческого служения египтян.

Смысл его рассуждений таков. Египтяне, как и иудеи, почитают единого Бога, собственного отца и собственного сына и единственного отца Бога, само добро, начало всего и источник понятий первейших созданий; Он — первооснова, Бог Богов, монада единства, предшествующая существованию и творящая основу для существования, ибо от него исходит существование бытия и само бытие, и потому он называется также Отцом бытия.¹

Именование же этого единого Бога бывает разным: когда речь идет о божественном разуме, его называют Эмеф (греч. Ἠμήφ); когда о словесном истолковании — Тот или Эрмет (Hermeth, греч. Ἑρμῆς); когда о божественном творении — Амон; когда о покровительстве искусствам — Пта; когда о добре — Осирис. Поскольку Бог вступает в самые разнообразные отношения, то он и почитается как собирательный и бесконечно разнообразный; таким образом, не кощунствуя, можно говорить и о множестве богов».

_______________________________
[1] Ἑνοθεισμός (ἑνός + θεός) — генотеизм, вера в единого предвечного Бога, распадающегося на множество богов, которые являются лишь проявлениями Единого.


ОСИРИС И РА

Обратимся к текстам погребальных папирусов.

«Осирис, повелитель Аменти принес тебе победу над твоими врагами… Так приди же, О Гор, сын Исиды, ибо ты сын Осириса, взойдешь на престол отца своего Ра и повергнешь врагов своих»… (папирус Ауф-Анх)

Здесь Осириса и Ра называют отцом Гора. Ниже приведены еще два отрывка из погребальных текстов, где Гор величается «первенцем Ра»:

«Я есть Гор, первенец Ра»… (папирус Мес-ем-нетера)

«Осириса Ну защищает та же сила, что и Гора, первенца Ра»… (папирус Ну)

И здесь Ра приходится отцом Гору.
В следующем отрывке Осириса называют душой Ра и истинным его телом:

«Слава тебе, о Осирис, Властелин вечности, Царь богов, чьи обличья не считаны, и чьи формы исполнены величия, (…) душа Ра и истинное его тело, (…) Властелин вечности, Владыка Абидоса»… (Гимн Осирису и легенда о происхождении Гора)

Ниже приведена цитата, в которой используется совмещенное имя Ра и Осириса:

«Произнесение вслух главы CXXX позволяло усопшему отождествить себя с Ра-Осирисом»…

В Главе CLXXXI «Книги мертвых» Ра называют двойником Осириса:

«Глава CLXXXI представляет собой хвалебный гимн в честь Осириса, Правителя царства Аменти, и его двойника Ра»…

В одном из погребальных папирусов Осирис поднимается над горизонтом как Солнце, а матерью Ра называют Нут:

«О Ра, ты становишься краше день ото дня, и твоя мать Нут обнимает тебя, твой закат великолепен … Ты сияешь над горизонтом, о Великий бог Осирис, принц вечности»… (папирус XIX династии)

В приведенном ниже отрывке Осирис и Ра движутся вместе по небесам:

«Вот ты воскрешен, о Осирис, ты совершаешь путь по небесам вместе с Ра и ты смотришь на поколения людей, о тот, кто движется по кругу, о Ра. И вот я сказал тебе, о Осирис: Я есть духовное тело Бога»… (папирус Ну)

В этом тексте попеременно используются имена Ра и Осириса. Что это означает? Ответ дает следующий отрывок из папируса Кенна:

«Приветствую тебя, о правитель Аменти, Ун-нефер, повелитель Та-Джесерта, о тот, чья корона подобна короне Ра, истинно говорю, я иду, чтобы узреть тебя и возликовать от красоты твоей. Его диск есть твой диск; его лучи суть твои лучи; его корона Уререт есть твоя корона Уререт; его величие есть твое величие; его восходы суть твои восходы; внушаемый им ужас есть ужас, внушаемый тобой; его аромат есть твой аромат; его зал есть твой зал; его место есть твое место; его престол есть твой престол; его наследник есть твой наследник; его украшения суть твои украшения; его повеление есть твое повеление; его сокрытое место есть твое сокрытое место; его вещи суть твои вещи; его знание есть твое знание; его атрибуты величия суть твои атрибуты величия; сила, защищающая его, защищает и тебя; он не умирает, не умираешь и ты; враги его не одержат над ним победу и твои враги не победят тебя; с ним не случилось ничего дурного, так ничего дурного не случится и с тобой, и так будет всегда»…

В этом отрывке прямо сказано, что Осирис и Ра составляют одно целое. Это также подтверждает следующий отрывок из папируса Ани:

«Привет тебе, о тот, кто поднимается над горизонтом как Ра (…) Ты совершаешь путь по небу, и все взоры устремлены на тебя (…) ибо огромными шагами ты в одно мгновение преодолеваешь расстояние, на которое [человеку] потребовались бы тысячи и миллионы лет (…) Ты предстаешь перед своим творением в обличье Ра, ты поднимаешься над горизонтом (…) когда ты испускаешь лучи прекрасного света на закате дня и возвращаешься к матери своей, Нут»…

В этом отрывке говорится о том, что Ра — это одно из обличий Осириса. Очень интересен папирус Ани, который содержит своеобразный опросный лист с ответами на многие вопросы. Пояснением к тексту служит виньетка с изображением двух львов. В центре изображены «два сидящих спина к спине и поддерживающих горизонт с солнечным диском льва, над которым простирается небо».
Рядом со львом, сидящим справа, изображена сидящая на подставке фигура Осириса.
Имя льва, сидящего справа — Сеф (день вчерашний), а сидящего слева — Туау (день сегодняшний).
Текст в этой части папируса Ани строится в форме утверждение - вопрос - ответ.
Ниже приведен отрывок, начинающийся с одного из утверждений:

Я — день вчерашний и я знаю день сегодняшний.
Кто же это?
День вчерашний — это Осирис, а день сегодняшний — это Ра, в день, когда он уничтожит врагов Неб-ер-чера и утвердит принцем и правителем своего сына Гора в день, когда мы устраиваем празднество в честь встречи умершего Осириса с его отцом Ра и когда происходила битва богов, возглавляемых Осирисом, Владыкой Аменти.
Я знаю бога, обитающего в Аменти.
Кто же это?
Это Осирис или имя ему Ра [или] это фаллос Ра, с помощью которого он был объединен с самим собой.
Я птица Бенну, которая в Иуну и я хранитель книги, в которой записано все сущее и все, что будет сущим.
Кто же это?
Это Осирис…

Из этого отрывка следует, что Осирис объединился сам с собой с помощью фаллоса Ра, который был утрачен Осирисом и без которого он не мог зачать Гора, при этом Ра и Осирис составляют одно целое. Два льва показывают, что Ра и Осирис — это боги-близнецы. Об этом говорится в приведенном ниже отрывке из опросного листа папируса Ани:

Я есть божественный дух, живущий в богах-близнецах.
Что же это?
Это Осирис, он отправляется в Татту и находит там дух Ра, боги обнимают друг друга и божественные духи поселяются в богах-близнецах…

Душа Осириса находилась в области неба, называемой Татту, поэтому в погребальных текстах Осириса часто называют «Правитель мира, живущий в Татту», «Великий невидимый Бог, живущий в Татту», «божественный Дух, живущий в Татту», «могущественный Бог душ в Татту».

Более подробно единство Ра и Осириса раскрыто в папирусе Небсени:

«Что касается богов-Близнецов, то это Херу-недж-хра-теф-ф «Тот, у кого огненное лицо и кто приходит и уходит» и Херу-Хент-ан-маати «Он видит в темноте и несет к свету» или двойной божественный Дух, живущий в богах-Близнецах, — это дух Ра и дух Осириса (…) они суть двойной божественный Дух, живущий в Татту»…

«И вот Осирис, именно Осирис! (…) И вот, со мной одноликий бог. Приветствую тебя, о ты, кто стоит на своих ногах в часе своем, ты повелитель богов-Близнецов, живущий в богах-Близнецах, дай мне силу, подобную той, которой ты наделил себя и яви облик свой на земле (…) и да исполнится воля твоя»…

О единстве Ра и Осириса говорится в следующем отрывке из папируса Ну:

«Небеса открыты (…) врата широко распахнуты перед Ра, когда он поднимается из-за горизонта (…) Те, кто пребывают с Осирисом, следуют в свите его и хранитель дома хранителя печати, Ну, победоносный присоединяется к свите Ра. Осирис Ну, хранитель дома хранителя печати, победоносный помогает продвигаться вперед образам Осириса»…

Во многих погребальных текстах говорится о том, что Осирис или его душа обитает в божественном диске, ниже приведены несколько таких отрывков из текстов погребальных папирусов:

…«о Великий Бог, живущий в своем божественном Диске, слово твое легко одержало верх над врагами твоими, о Осирис, Правитель Аменти»… (текст из гробницы Рамзеса IV)

…«взгляните на лик Осириса, о те, кто живет так же как живет он, и воздайте хвалу тому, кто обитает в Диске своем»… (папирус Птахмеса)

«Мертвые ожили, чтобы узреть тебя, они вдыхают воздух и не отрывают глаз от твоего лица, когда Диск поднимается над горизонтом; их сердца не омрачены тревогой, ибо они видят тебя, о ты, тот, кто есть Вечность и Бессмертие»… (отрывки из гимнов Осирису)

…«приветствую тебя, о тот, кто сияет в Диске своем, ты есть живая [Душа], появляющаяся над горизонтом»… (папирус Ну)

Похоже, что диск Солнца — это место нахождения души Осириса, а духовное тело Осириса — это созвездие Осириса-Гора (Орион). Днем мы видим душу Осириса в облике Солнца, а когда день уходит, т.е. ночью, мы видим духовное тело Осириса.

ДРУГИЕ ИМЕНА ОСИРИСА И РА

Прежде всего необходимо отметить, что именно с Осирисом связана баранья символика. Например, одно из часто используемых имен Осириса связано с бараном — Ба-неб-Татту² — «баран, Властелин Татту». Баранья символика постоянно упоминается в погребальных текстах:

«Глава IX … позволяла пройти через Аменти, увидеть Осириса и обратиться к богу-Душе в облике барана»…

«вечная душа Ра становилась также душой Осириса, чьим живым олицетворением на земле был бог-баран»…

«Главу CLXV следовало произносить над двумя фигурками, одна из которых представляла «бога поднятой руки», а другая — человека с двумя головами баранов»…

«ты поёшь хвалу Ун-неферу, слово которого есть Маат, в сокрытом святилище его (…) ты входишь в обличье ба в Дом богов-Баранов»… (венский папирус)

«я читаю из книги празднества божественного Барана, [который] в Татту»… (папирус Ани)

_______________________________
[2] Ба-неб-Татту — вариант транскрипции названия города Ба-неб-Джедет. И.Рак дает другой вариант перевода этого названия: «Ба владыка (города) Джедет». Первоначально местным богом города Джедед был Осирис. Греки этот город называли Бусирис (Βούσιρις), от егип. Bw-wsir — «место Осириса». Очевидно, что образ барана — это и есть душа Ба (bȝ) Осириса.

В сцене, на одной из стен усыпальницы Нефертари, божество в виде мумии с головой овна, увенчанное солнечным диском, стоит на небольшом подиуме; с двух сторон его поддерживают Нефтида и Изида. На каждой — белый парик афнет с длинным концом, повязанный красными лентами. Между фигурами богинь и овноголовым божеством находятся две колонки текста:

«Это Осирис, упокоившийся в Ра» и «Это Ра, упокоившийся в Осирисе».

Сцена отличается высочайшим качеством исполнения и очень важна с теологической точки зрения, иллюстрируя, центральную идею египетских заупокойных текстов — соединение Ра и Осириса в виде единого предвечного божества.

Имя Хнум, которое означает «творец, создатель», в погребальных текстах используется, как одно из имен Осириса:

«Ты есть мой ка, живущий во мне, Хнум, связывающий и придающий силы моим членам»…

В этом отрывке Осириса, который соединяет члены духовного тела и придает им силу, называют именем Хнум. Ниже приведен отрывок из папируса Ани:

«Уста мои открыты в Татту (…) там, где дом мой; архитектором дома была Сешат, а бог Хнум построил стены его»… (папирус Ну)

Поскольку Сешат отождествляется с Хатхор, а имя «Хатхор» — это одно из имен Исиды, то построение дома для Ани продумала Исида. Возрождением и созданием условий для жизни возрожденного тела в погребальных текстах занимается Осирис. Поэтому Хнум, который совместно с Исидой построил дом для возрожденного Ани — это Осирис.

Центрами культа Хнума были Элефантина и Летополь. Как и Осирис, считался богом плодородия и хранителем Нила. Изображался антропоморфно с головой барана.

Ниже приведен список имен Осириса из «Книги (…) о том (…), как узнать имена бога Осириса во всяком месте, где ему угодно будет находиться». Одним из имен Осириса в этом списке является совмещенное имя Хнум-Херу-Хотеп:

«Осирис-правитель Татту, (…), Осирис-Херу-Ахути, Атум, (…), Птах укрепляющий священное место Ра, (…), Хнум-Херу-Хотеп»… (папирус Ауф-анх)

Помимо имени Хнум, в списке имен Осириса указано имя Атум (вечернее солнце), причем Атум, в отличие от Амона и Хнума не имеет бараньей символики. Внешне Атум неотличим от Осириса, обычно, он изображается в виде человека с двойной короной на голове (его эпитет — «владыка обеих земель», то есть Верхнего и Нижнего Египта). Так же, как и Хнум, Атум считался демиургом. Как Атум-Ра изображался антропоморфно с головой сокола.

Имя Атум часто используется в погребальных текстах вместо имени Осириса. Ниже приведен отрывок из папируса Ху-нефера, в котором Осириса называют Атум:

«Приветствую тебя о ты, кто есть Ра на восходе и Атум на закате. Ты появляешься на небосводе, ты сияешь ослепительным светом, ты есть коронованный Царь богов. Ты Властелин небес, ты Властелин земли (…) Ты Единственный Бог, который появился в начале всего (…) ты создал род человеческий и тварей земных, ты сотворил небеса и землю. Приветствую тебя, о Амон-Ра, чья жизнь основана на Истине. Когда ты проходишь по небу, всякое существо видит тебя»…

Из этого отрывка следует, что вечером, когда Осирис приобретает вид духовного тела, его называют именем Атум, кроме того, в этом отрывке Осириса называют именем Амон-Ра. Ниже приведен отрывок из папируса Ну:

«Приветствую тебя, бог Атум, поднявшийся из великой пучины и сияющий лучами славы в обличии двойного бога-Льва»…

Здесь Атум появляется в обличии двойного бога-Льва — символа единства Ра и Осириса. В приведенном ниже отрывке из папируса Ани, Осириса прямо называют именем Атум:

«Приветствую тебя, чье имя Ра, когда ты восходишь над горизонтом, и кто есть Атум, когда ты покидаешь землю [во всем] блеске. Ты поднимаешься и сияешь на спине своей матери Нут. О коронованный Царь богов!
(…)
Ты посылаешь слово и земля наполняется тишиной, о Единственный, кто обитал на небесах до сотворения земли и гор. О Вечнобегущий, о Владыка, о Единственный, ты Творец всего сущего, ты придал форму языку всех богов, ты создал все, что выходит из вод, и ты сам бьешь ключом над затопленной долиной озера Гора. Позволь мне вдохнуть воздух, что струиться из твоих ноздрей, и северный ветер, посланный твоей матерью [Нут]. Да награди славой светящуюся форму, о Осирис, да придай божественность моей душе! Тебе поклоняются в покое, о Владыка богов, ты прославлен благодаря своим чудным творениям. Да будешь ты посылать свет своих лучей день за днем»…

В погребальном тексте папируса Мут-хотеп в Главе «о созерцании Диска в момент его заката в Аменти, [когда] ему поклоняются боги и души в загробном царстве и когда Душа, обитающая в Ра, становится совершенной» упоминается совмещенное имя Ра-Атум, а затем показана связь Атума с Осирисом и Ра:

…«дозволь мне предстать перед тобой, о Ра-Атум!
(…)
Осирис садится и души, которые в Дуате говорят: «Приветствуем тебя, о тот, кто приходит под именем Атум и кто появляется на свет как создатель богов. Приветствуем тебя, о тот, который приходит как святая Душа душ, кто обитает на горизонте. Приветствуем того, кто более славен, чем [все] боги и кто освещает Дуат своим глазом. Приветствуем того, кто плывет в своей славе и кто освещает свое путешествие в Диске»…

Ниже приведен отрывок из опросного листа папируса Ани:

«Я тот, кто не отвергнут богами.
Кто же это?
Это Атум, обитающий в Диске или это Ра, поднимающийся в восточной части неба»…

Т.е. Атум-Ра здесь — воскресающее утреннее солнце.

Ниже приведены отрывки из разных погребальных текстов, в которых умершие обращаются к Осирису или говорят об Осирисе, называя его именем Атум:

«О Ра-Атум, властелин Великого дома, ты Царь всех богов»…

«Приветствую тебя, Атум, я стал духом в присутствии бога-Льва, Великого бога»…

…«и там в прекрасных небесных дворцах, построенных моим божественным отцом Атумом, пусть руки мои будут нагружены пшеницей и ячменем в изобилии»…

…«освободите путь для писца Небсени, благочестивого господина, и да пройдет он круг Осириса, Повелителя жизни двух земель, не знающего смерти. И пусть писец Небсени, рисовальщик из храма Птаха, благочестивый господин, счастливое существо, пребывает в свите Нефер-Атума, лотоса у ноздрей Ра (…) в присутствии богов, да продлится его пребывание подле Ра вечно»…

В этих отрывках Ра-Атума называют Царем всех богов, но в других погребальных текстах Царем всех богов называют Осириса. Ниже приведен отрывок из папируса Ну, в котором с просьбой о дыхании умерший обращается к Осирису, которого он называет Атум:

«Приветствую тебя, бог Атум, даруй мне сладкое дыхание ноздрей твоих!»

Ниже в погребальном папирусе Мес-ем-нетера умерший называет себя Атумом и Осирисом:

«Я, именно я, есть повелитель Атум. Я Осирис»…

В отрывке из папируса Мутхотеп Осирис возрождает под именем Атум:

…«я вижу, я обрела зрение, я вознесена на место свое (…) Атум воскресил меня»…

В приведенных ниже отрывках Ра и Атума называют Осирисом:

«Я есть восходящий Ра. Я есть опускающийся Атум. Я есть Осирис, правитель тех, кто живет в Аменти ночью и днем»… (папирус Хатор Арисуиниат)

«Я есть Ра в момент восхода его. Я есть Атум в момент заката его. Я есть Осирис Хенти-Аменти ночью и днем»… (папирус Херту)

«Я Ра, когда он восходит. Я Атум, когда он садится. Я Осирис Хенти-Аменти и ночью и днем»… (каирский папирус Анх-ф-ен-хетемти)

Цитат из погребальных текстов, показывающих, что под именем Атум скрывается Осирис, можно привести значительно больше, но, чтобы ограничить размер статьи перейдем к следующему имени — Птах. Птах тоже считается демиургом. В погребальных текстах Птах — это одно из имен Осириса. Ниже приведен отрывок из папируса Ани, в котором Осириса называют совмещенным именем Птах-Секер-Атум и властелином дома ка Птаха:

«Хвала тебе, о Осирис, повелитель вечности, Ун-нефер, Херу-Ахути, чьи обличья не считаны и чьи формы исполнены величия, Птах-Секер-Атум в Иуну, властелин тайного места Хет-ка-Птаха (дом ка Птаха) и обитающих там богов, проводник загробного мира, которого прославляют боги, когда ты появляешься в Нут. Исида заключила тебя в свои объятия (…) благодаря тебе земля начинает сиять, подобно начищенной меди. Те, кто лежат в земле, ожили, чтобы узреть тебя, они вдыхают воздух и не отрывают глаз от лица твоего, когда Диск поднимается над горизонтом, ибо они видят тебя, о ты, кто есть Вечность и Бессмертие!»

Ниже приведены отрывки из «Книги (…) о том (…), как узнать имена бога Осириса во всяком месте, где ему угодно будет находиться»:

«Осирис-Ун-нефер, Осирис-Анхт, Осирис-властелин жизни, Осирис-повелитель целого, Осирис-живущий в Пеку, Осирис-Орион, Осирис-Птах властелин жизни, Осирис-на небесах, Осирис-правитель вечности, Осирис-в Ре-сетау»… (папирус Ну)

«Осирис-Ун-нефер, Осирис-властелин миллионов лет, (…) Осирис-Птах повелитель жизни»…
(папирус Ауф-анх)

Среди перечисляемых имен Осириса есть совмещенное имя Осирис-Птах. В приведенном ниже отрывке папируса Небсени вместе с именем Птах использовано имя Секер — «тот, кто лежит в саркофаге», которое является одним из имен Осириса:

«Птах-Секер спеленал тебя (…) Волосы твои прекрасны перед Птах-Секером (…) на тебя смотрит Великий Бог и он ведет тебя по дороге счастья»…

Ниже приведены отрывки из папируса Неферубенефа:

«Приветствую тебя Осирис Неферубенеф, бог Птах-Секер вручил тебе украшения божественного дома, которым он владеет.
Приветствую тебя Осирис Неферубенеф, победоносный, бог Атум, отец богов, создал для тебя вещи, которые будут служить вечно»…

…«ты Гор, сын Исиды, порожденный Птахом, Нут сотворила [тебя] существом, излучающим свет, подобно Ра на горизонте, когда он освещает две земли своими прекрасными лучами»…

В первом отрывке используется совмещенное имя Птах-Секер, а в третьем отрывке Птах — это отец Гора, из чего следует, что Птах и Птах-Секер — это имена Осириса. Ниже приведен отрывок из папируса Херту:

«О Повелитель Света, Завоеватель Великого престола, повернись ко мне.
Да будет на то воля твоя, чтобы уста мои вновь смогли говорить.
О Птах, отец богов, повернись ко мне. Помоги мне открыть уста мои»…

Здесь Птаха называют «отцом богов» как и Атума в предыдущем отрывке из папируса Неферубенефа. Далее по тексту погребального папируса Херту обращается к Осирису с просьбой вдохнуть в его тело жизнь, но называет Осириса именем Птах.

Таким образом, имена Амон, Хнум, Атум и Птах являются именами Осириса, при этом каждое из перечисленных имен содержит в себе особую символику, связанную с Осирисом.

Далее рассмотрим одно из часто используемых имен Ра. В погребальных текстах используется имя Хепри, которое означает «делать, создавать». Бог Хепри изображается в виде жука или человека с головой жука. В гороскопах скарабей и человек с головой жука всегда изображают Солнце, поэтому есть веские основания считать, что Хепри — это одно из имен Ра.

Обратимся к погребальным текстам (из папируса Ани):

«Приветствую тебя, о ты, пришедший как Хепри (…) Ты восходишь над горизонтом, ты озаряешь светом свою мать [Нут], ты есть коронованный Царь богов»…

«Приветствую тебя, Диск, Властелин лучей, день за днем поднимающийся на горизонте!
Приветствую тебя (…) бог Хепри, породивший самого себя, когда ты поднимаешься над горизонтом и излучаешь свет свой на земли Севера и Юга, ты прекрасен и все боги ликуют, когда лицезреют тебя, Царь небес»…

«Кто же это?
Это Хепри в своей ладье. Это сам Ра»…

«Я, Атум-Хепри»…

Из этих отрывков следует, что Хепри — это диск Солнца, поднимающийся над горизонтом, который является в то же время Осирисом — «Царем богов». Ниже, несколько отрывков из папируса Ну:

«Приветствую тебя, о тот, кто пребывает в своем божественном святилище, кто излучает свет и испускает сияние, кто вселяет радость на миллионы лет в тех, кто любит тебя, кто дает людям по желанию сердца их, о бог Хепри в ладье своей (…) Осирис Ну уничтожит всех демонов (…) из ладьи своего отца Ра»…

«Я есть Ра, появляющийся из Нун, божественной души бога…
Я есть Осирис, творец Маат, на которой Ра основывает жизнь свою из дня в день…
Я создаю сам себя вместе с Нун именем своим Хепри…
Я восхожу, как Ра, владыка Востока»…

«Я есть божественная Душа Ра, появляющаяся из бога Нун, та божественная Душа, что есть сам Бог (…) я породил самого себя вместе с Нун во имя мое, которое есть Хепри и в котором я рождаюсь день за днем. Я бог Света»…

В этих отрывках именем Хепри называют Ра и Осириса, кроме того, последний отрывок из папируса Ну поясняет виньетку «с изображением барана — символа Осириса — Ба-неб-Татту Души, повелителя Татту», это означает, что имена Хепри и Ра, используемые в тексте, имеют прямое отношение к Осирису. Ниже приведен отрывок из папируса Ауф-анх:

«И боги ликуют в день сей (…) и говорят: Слава тебе, о тот, кто подобен Ра, возликуй в нем (…) Слава тебе, о тот, кто подобен Ра и кто появляется на свет в обличье бога Хепри»…

Здесь речь идет об Осирисе, который имеет «обличье бога Хепри». Ниже приведено несколько отрывков из папируса Ну:

…«я обрел жизнь вместе с богом Хепри. Лицо [мое] не скрыто от глаза Единственного Бога»…

«Приветствую тебя, о мой божественный отец Осирис. Я пришел, чтобы забальзамировать тебя, забальзамируй же и ты эти члены мои для того, чтобы я не погиб и не скончался, [подобно] своему божественному отцу Хепри, который никогда не знал разложения»…

В этих отрывках Осириса, «который никогда не знал разложения», называют именем Хепри. Это неудивительно т.к. Хепри — это одно из имен Ра, а сам Ра является образом Осириса, поэтому в погребальных папирусах умерший обращаясь к Осирису называет его именем Ра:

«Приветствую тебя, о Властелин, о Владыка Истины и Правды, Единственный Властитель вечности и Создатель бессмертия, я пришел к тебе, о Владыка мой Ра»… (папирус Ани)

В «Книге познаний развитий Ра и свержения Апопа» Осирис, который носит имя Неб-ер-чер — «владыка до самого крайнего предела» говорит:

…«я творец того, что появилось на свет, и я сам появился на свет в образе бога Хепри… Имя мое Осирис, семя изначальной материи»…

Здесь Хепри — это один из образов Осириса. Ниже приведены слова Ра из «Легенды о Ра и Исиде» о трех равнозначных именах:

«Я — Хепри утром, Ра — в час его зенита и Атум — вечером»…

Рассмотренных имен Осириса и Ра достаточно для того, чтобы не путаться при чтении большей части погребальных текстов. Далее перейдем к очень важной теме о взаимосвязи Осириса и Гора.

ОСИРИС И ГОР

«Я есть бог-Огонь, божественный брат бога-Огня, и я Осирис, брат Исиды.
Мой божественный сын и мать его, Исида, отомстили за меня врагам моим…
Я, Осирис, первородный сын божественной утробы, первенец богов и наследник отца своего Осириса-Геба.
Я Сах (Орион), который обходит владения свои и который путешествует среди звезд на небе, [которое] есть живот матери моей Нут…
Я есть Анпу (Анубис) в день бога Сепы [в день летнего солнцестояния]
Я есть Гор, первенец Ра»…

Любопытная формула. Здесь Осирис отождествляет себя, помимо прочего и с Гором. Поскольку, Гор здесь упоминается как первенец Ра, значит речь идёт о Горе Бехдетском.

В династический период происходит разделение Гора на две ипостаси: Гор — сын Изиды (егип. Хор-са-Исет) и Гор Бехдетский. Гор, сын Изиды выступает прежде всего как мститель за своего отца Осириса. Гор Бехдетский — сын бога солнца Ра, муж Хатхор и отец Гора-Сематауи (Гор, объединитель Двух Земель). Поскольку Хатхор отождествляют с Изидой, выходит, что Гор Бехдетский — действительно аналог Осириса.

В поздних интерпретациях, образы обоих Горов глубоко переплетаются между собой. На стене Эдфуского храма, Гор Бехдетский фактически слит с Гором, сыном Исиды, который вместе с ним борется с врагами солнца, воплощёнными в образе Сета.

«Хвала тебе, о Осирис, Повелитель вечности, Ун-нефер, Херу-Ахути, чьи обличья не считаны и чьи формы исполнены величия, Птах-Секер-Атум в Иуну, Властелин тайного места Хетт-ка-Птаха (дом ка Птаха) и обитающих там богов, Проводник загробного мира, которого прославляют боги, когда ты появляешься в Нут. Исида заключила тебя в свои объятия (…) благодаря тебе земля начинает сиять, подобно начищенной меди. Те, кто лежат в земле, ожили, чтобы узреть тебя, они вдыхают воздух и не отрывают глаз от лица твоего, когда Диск поднимается над горизонтом, ибо они видят тебя, о ты, кто есть Вечность и Бессмертие!» (папирус Ани)

Осириса в погребальных текстах часто называют Херу-Ахути (Гор обоих горизонтов, востока и запада). Это свидетельствует о том, что Херу-Ахути — другое имя Гора Бехдетского. Однако, не менее широко известно имя Ра-Харахути — Ра, который есть Гор обоих горизонтов. Здесь имеет место нестыковка, ибо Гор Бехдетский, сын Ра, в данном случае, не может быть отождествлён с Херу-Ахути, соотнесённым с Ра. Но это лишь свидетельствует о наслоении мифов разных эпох.

Во многих случаях в погребальных текстах Осириса и Ра называют более сложными составными именами:

«Бог Ра оживляет твою душу (…) Ра поднимается над жилищем твоим как Осирис, воздух наполняет твою грудь, и ты живешь его светом. Амон-Ра-Херу-Ахути оживляет твоего двойника и дарует тебе процветание через Книгу Дыхания. Ты пребываешь в свите Осириса-Гора, владыки ладьи Хенну, ты подобно Великому Богу, стоишь во главе всех богов»… (папирус Керашера)

«Приветствую тебя Ра, когда ты поднимаешься над горизонтом, [тебя] Атум в великолепии твоих восходов… Ты есть коронованный Царь богов (…) твоя мать Нут, ты, который коронован, как Ра-Херу-Ахути…
Приветствую тебя Херу-Ахути-Атум-Херу-Хепри»… (папирус Кенна)

«Приветствую тебя, Диск, властелин лучей, день за днем поднимающийся на горизонте!
Приветствую тебя, о Херу-Ахути, бог Хепри, породивший самого себя, когда ты поднимаешься над горизонтом и излучаешь свет свой»… (папирус Ани)

«О Атум-Херу-Ахути, когда ты поднимаешься на небесном горизонте (…) в отведенное время ты неизменно принимаешь облик Диска в пределах своей матери Хатхор (…) Ра, ты, который есть Херу-Ахути, божественное чадо-человек, наследник вечности (…) Царь земли, Повелитель Дуата (…) О Бог жизни, Властелин любви, своим светом ты даруешь жизнь всем людям, ты коронованный Царь богов»… (папирус Нехта)

Ещё одно интересное отождествление имеет место в день летнего солнцестояния, когда Осирис принимает лик Анубиса (Анпу).

«Приветствую тебя, о Осирис, сын Нут, господин двух рогов…
Счастлив ты, о Осирис, ибо ты коронован и наделен силой и стал победоносным, все качества твои упрочены. Лик твой подобен Анпу, Ра ликует при виде тебя, желая стать братом твоим»… (папирус Кенна)

«Я есть Осирис, который укрылся в своем отце Гебе вместе с матерью Нут в день большой резни. Мой отец Геб, моя мать Нут. Я — Гор, первенец Ра, который коронован. Я — Анпу (Анубис) в день подведения итогов. Я, именно я, есть Осирис»…

ВЕЛИКИЙ И ЕДИНСТВЕННЫЙ БОГ

В погребальных текстах упоминаются имена разных богов, а самого Осириса называют «Царем всех богов»:

«Слава тебе, о Осирис, Властелин вечности, Царь богов»…

«Осирис — правитель мира, Царь богов»… (папирус Ауф-анх)

Но самое удивительное, что, несмотря на упоминание разных богов, Осириса-Ра во всех погребальных текстах называют Великим и Единственным Богом:

«Я есть восходящий бог Атум. Я есть Единственный бог. Я Ра, возникший в начале начал, Правитель созданного мной»…

«Ра заходит за горизонт подобно Осирису (…) Он есть Единственная божественная форма, сокрытое существо Дуата, святая Душа в верхних пределах Аменти, Ун-нефер, чья жизнь продолжается бесконечно (…) место это есть любимый тронный зал (…) Господа, взвешивающего слова на весах Правды и Истины»…

«Хвалебный гимн в честь Осириса, Правителя живущих в подземном царстве, Великого Бога, повелителя Абидоса, Царя вечности, Принца бессмертия, святого Бога Ре-сетау, воспетый писцом Небсени, который говорит:
Я пою хвалу тебе, о Повелитель богов, о Единственный, живущий Правдой и Истиной, и вот я, сын твой Гор, пришел к тебе, я отомстил за тебя, а принес тебе маат — принес именно в то место, где пребывает совет богов твоих»… (папирус Небсени)

«Приветствую тебя о ты, кто есть Ра на восходе и Атум на закате. Ты появляешься на небосводе, ты сияешь ослепительным светом, ты есть коронованный Царь богов. Ты Властелин небес, ты Властелин земли…
Ты Единственный Бог, который появился в начале всего. (…) ты создал род человеческий и тварей земных, ты сотворил небеса и землю.
Приветствую тебя, о Амон-Ра, чья жизнь основана на Истине.
Когда ты проходишь по небу, всякое существо видит тебя…
Ты един…
Люди прославляют тебя и имя твое, и они клянутся именем твоим, ибо ты есть их Господь».
(папирус Ху-нефера)

«Приветствую тебя, чье имя Ра, когда ты восходишь над горизонтом, и кто есть Атум, когда ты покидаешь землю [во всем] блеске. Ты поднимаешься и сияешь на спине своей матери Нут. О коронованный Царь богов!
(…)
Ты посылаешь слово и земля наполняется тишиной, о Единственный, кто обитал на небесах до сотворения земли и гор. О Вечнобегущий, о Владыка, о Единственный, ты Творец всего сущего…
О Осирис, да придай божественность моей душе!» (папирус Ани)

«Я есть восходящий бог Атум, я есть Единственный бог. Я обрел жизнь в просторах Нун. Я — Ра, взошедший в начале начал»… (папирус Ани)

«Приветствую тебя, о Властелин, о Владыка Истины и Правды, Единственный, Властитель вечности и создатель бессмертия, я пришел к тебе, о Владыка мой Ра»… (папирус Ани)

«Этот святой бог, повелитель всех богов, Амон-Ра, правитель престола двух земель, властелин Абту; Святой Дух, родившийся в начале; Великий Бог, живущий Правдой и Истиной; первичная божественная материя, породившая последующие виды божественной материи; существо, сотворившее всех богов; Единственный, создавший все сущее, появившееся со дня сотворения мира; существо, чьи рождения сокрыты, чьи обличья многочисленны и чьи творения никому не ведомы; священная форма, возлюбленная, вселяющая ужас и могущественная в восходах своих; богатейший властелин; сила Хепри; создающий все формы жизни своей; Единственный, кто существовал вначале; кто на заре первобытных времен был в Атонну правителем лучей света»… (папирус Неси-Хонсу)

В этом отрывке из папируса Неси-Хонсу говорится, что Осирис — это Святой Дух, который родился в начале начал, создал все существующее, в том числе и других богов. Далее в папирусе Неси-Хонсу говорится, что Осирис воплощен в формах всех богов, но в данное время имеет образ непостижимого солнечного диска. О том, что все боги — это образы одного бога прямо сказано в папирусе Ауф-анх:

«Ра, Атум, Уаджет, Шу, Геб, Осирис, Сет, Гор, (…), Нут, Исида, Нефтида, (…) [суть] душа и тело Ра»…

«Хвала тебе, о Осирис, повелитель вечности, Ун-нефер, Херу-Ахути, чьи обличья не считаны и чьи формы исполнены величия»… (папирус Ани)

«Ра заходит за горизонт подобно Осирису… Он есть Единственная божественная форма, сокрытое существо Дуата»…

На примере приведённых цитат, можно сделать вывод, что в Египте поклонялись одному Великому и Единственному Богу — Осирису, который принимал разные обличия и создавал себя в разных формах, которые остаются частью его самого. Безусловно Осирис имеет ярко выраженный солярный архетип. Это демиург, сотворивший жизнь, бог плодородия, бог ежегодного обновления, умирающий и воскресающий вновь, противостоящий силам энтропии, Великий, Всемогущий, Справедливый Единый Бог тысячи имён.

«Осирис Оннофрис, признанный совершенным перед Богами, молвил: Это части Тела моего, очищенные в страдании, возвеличенные в испытании. Ибо аромат умирающей розы — словно тихий Вздох страдания моего; огненно-красное пламя — словно сила неустрашимой Воли моей; а чаша с вином — кровь, истекающая из Сердца моего, Жертва для возрождения к жизни новой; хлеб и соль же — основания Тела моего, Кои разрушил я, дабы они обновились. Ибо я — Осирис Торжествующий, Осирис Оннофрис, Оправданный: Я — тот, кто облечен Плотью Телесной, но в ком пребывает Дух Великих Богов; Я — Владыка Жизни, торжествующий над Смертью. Причастившийся мне, возвысится вместе со мною; я во плоти являю Тех, чья Обитель — Незримое; я очищен: под ногами моими Вселенная; я — Примиритель с Вечными Богами; я — тот, кто ведет материю к совершенству; и без меня нет Вселенной».

«Я есмь Воскрешение и Жизнь. Тот, кто верует в меня, даже если был мертв, будет жить. А тот, кто жил и уверовал в меня, никогда не умрет. Ибо Я есмь Первый и Я есмь Последний. Я — Тот, кто живет и был мертв, смотрите, Я жив навсегда, и я держу ключи от Ада и от Смерти. Ибо знаю я, что мой Спаситель живет и что Он будет стоять на Земле до последнего дня. Я Путь, Истина и Жизнь. Никто не придет к Отцу, нежели через Меня. Я Очищенный. Я прошел через Врата Тьмы к Свету. Я сражался на Земле за добро и закончил свою работу. Я вошел в невидимое. Я — Солнце на восходе, прошедшее через час туч и тьмы. Я Амон, Сокрытый, Открыватель Дня. Я Осирис Оннофрис, Оправданный, Повелитель триумфа Жизни над смертью. И нет ни одной части во мне, которая не была бы от Богов. Я — уготовитель пути, Спаситель в Свете». («Причастие Нерождённого», из ритуалов Ордена Золотой Зари)

ГИМН ОСИРИСУ
(гимн начертан на стеле XVIII династии, находящейся в Лувре)

«Слава тебе, Осирис, владыка вечности, царь богов, чьи имена многочисленны, чьи образы величественны, чьи формы таинственны в храмах!

Ка его благородно в Бусирисе, владения его богаты в Летополе, для него совершаются приношения в Гелиополе; он — таинственная душа, что правит Кертом; он известен в Белых Стенах, он — душа Ра и тело его; он властвует в Гераклеополе. Он — владыка Великого Гермополя, сеющий ужас владыка вечности, правящий в Абидосе и покоящийся в своей усыпальнице в некрополе.

Имя его извечно в устах людей, он — всемогущий бог объединенных Двух Земель, пища божественной Девятки, совершенный Дух среди Духов.

Нун даровал ему свою воду, Северный Ветер идет на Юг к нему, ибо небо производит на свет Воздух для его носа, чтобы возрадовалось его сердце. Растения растут по его воле, и земля родит растения для него. Небо и звезды повинуются ему, и великие двери [неба] открыты для него. Вечные звезды³ и Неутомимые⁴ — под его властью.

Приношения восходят к нему по велению Геба; божественная Девятка поклоняется ему; обитатели Нижнего Мира падают ниц [перед ним]; те [из некрополей] пустыни кланяются ему, все радуются при виде его, и те, кто обитает там [мертвые], страшатся его. Две Земли склоняются перед ним при его приближении, ибо он правит благородными, тот, чье царствование установлено и чье правление прочно. Славный владыка божественной Девятки, милостивый в спокойствии, любимый всеми, кто видит его! Он вселяет страх во все земли, что они могут вымолвить его имя перед [всеми]; все приносят ему подношения, Владыке, которого помнят на небе и на земле, в честь которого совершаются обряды на празднике Уаг.⁵
_______________________________
[3] «Вечные» — звезды, которые можно видеть на небе круглый год, не покидающие видимое небо, т.е. приполярные.
[4] «Неутомимые» — «блуждающие» планеты.
[5] wȝg — праздник мертвых и воскрешения.

Он [Осирис] — старший из братьев и самый старший из божественной Девятки. Это он устанавливает справедливость в Двух Землях; он делает сына наследником отца. Его восхваляет отец Геб, он — возлюбленный сын своей матери Нут, он крепок, ниспровергая мятежников, рука его могуча, когда он перерезает горло врагу; он вселяет страх в сердца врагов своих, замышляющих зло, он ожесточает сердце свое, попирая мятежных. Он — наследник Геба в царстве Двух Земель,

Геб видит его заслуги и достоинства; поэтому он дарует ему трон владыки земель на вечные времена, он вручает ему эту землю, ее воды, ее ветра, ее растения и весь ее скот. Все, что летает, все, что парит в воздухе, все пресмыкающиеся, твари пустыни, дарованы сыну Нут; и Две Земли радуются этому.

Восходя на трон отца своего, подобно тому, как Ра восходит на восточном горизонте, он освещает тьму. Он освещает пространство [светом] своих двух перьев; он наполняет светом Две Земли, подобно утреннему диску Атона; его венец пронзает небо и воссоединяется со звездами. Он — пример для каждого бога, совершенный в царствовании, любимец Великой Девятки, восхваляемый Малой Девяткой.

Его сестра защитила его, она ограждает его от врагов, отражает атаки врагов с помощью заклинаний, которые извергают ее уста, язык ее искусен, а слова не терпят неудачу, она совершенна в царствовании.

Исида, священная, это она мстит за своего брата, без устали ищет его, пересекает всю страну в своем горе и не останавливается, пока не отыщет его. Это она укрывает его своим оперением, дает ему воздух для дыхания своими крыльями, восхваляет брата своего и приносит его на берег.

Это она поднимает ослабевшего бога, чье сердце замирает, берет его семя и порождает наследника⁶ и одна растит Дитя, и никто не знает, где оно.
_______________________________
[6] Луврский папирус №3079 (Пьере. Eґtudes eґgyptologiques). В этом тексте, посвященном «оживлению» Осириса (позднего периода), Исида сама определяет свою роль в рождении Гора:
«Я твоя сестра Исида. Нет ни бога, ни богини, которые сделали бы то, что сотворила я. Я действовала как мужчина, хотя я женщина, чтобы имя твое могло снова ожить на земле. Твое божественное семя было в моем теле, и я заставила его появиться на свет. Он [Гор] отомстит за твои страдания. Он нанесет удар тому, кто поразил тебя. Сет падет от его меча, и союзники Сета покинут его».
На саркофаге XII династии сохранился текст с похожим эпизодом.

Это она заставила его [Гора] пойти, когда рука его была сильна, в большой зал Геба. [Тогда] божественная Девятка в радости [воскликнула:] «Приди, приди, сын Осириса, Гор, смелый сердцем, справедливый, сын Исиды, наследник Осириса!»

Суд Справедливости был собран для него — божественная Девятка, сам Вседержитель [Осирис], владыки Истины и все, отвергающие несправедливость.

Они собрались в большом зале Геба, чтобы передать трон тому, кто достоин этого. Они решают, что Гор и его слово правдивы.

Трон отца передается ему. Его коронуют по велению Геба. Он становится Владыкой Двух Земель, и на голове его — царский венец. Небо и земля под его властью. Все человечество,⁷ Египет,⁸ народы Севера⁹ отданы во власть ему. Все, что освещает диск Атон, находится под его властью — северный ветер, река, разлив, фруктовые деревья и все растения. Бог зерна [Непри] дарует земле плодородие. С ним приходит насыщение.
_______________________________
[7] Здесь следуют четыре имени: Nertu, Rekhetu, Pвtu, Hunnemtu, соответствующие четырем категориям людей, которые не идентифицированы (предположительно, черная, желтая, белая и красная [т.е. египтяне] расы).
[8] В тексте употреблено слово tȝ-mry (Ta-meri) — Земля пирамид, либо Возлюбленная земля (зависит от иероглифического написания).
[9] ḥȝw-nbw (hau-nebu) — «народы Севера». Настоящий вариант гимна датируется временем, когда Египет доминировал в Ближней Азии и Восточном Средиземноморье.

Все люди счастливы, сердца их полны радости. Все вокруг радуется, все прославляет милостивого владыку. «Как велика его любовь к нам! Его милость наполняет наши сердца».

Враг сына Исиды предстает перед ним. Его жестокость повержена. Зло возвращается к своему творцу; замышляющего злое, настигает гибельная судьба. Сын Исиды отомстил за отца; имя его прославленно и совершенно.

Сила добывает для себя место. Изобилие устанавливается с его законами. Дороги свободны, и пути открыты.

Какой мир царит теперь в Двух Землях! Зло отступило, злодеяния исчезли, земля счастлива при своем владыке. Справедливость утвердилась, несправедливости нет места.

Да возрадуется сердце твое, Уннефер! Сын Исиды принял венец. Трон отца его был передан ему в великом зале Геба. Ра изрек это, Тот записал это. Суд богов согласился. Вот что отец твой Геб повелел тебе и было сделано по его слову».

Осирис, бог Нила и пшеницы, признанный царь всего Египта, передающий царский трон Гору, Слугам Гора и фараонам, — кто он, как не воплощение земли Египта, налагающий на своих обитателей законы земли, творящий социальное устройство, основанное на повиновении труду и власти, на справедливости и необходимой дисциплине?

_______________________________

Осирис (др.-егип. Ἰsir, Wsir; др.-греч. Ὄσιρις; лат. Osiris) — бог возрождения, царь загробного мира в древнеегипетской мифологии и судья душ усопших.

Осирис был, несомненно, центральной фигурой в религии древнего Египта. Во времена Древнего царства Осирис был местным богом в Джеду (в восточной части дельты Нила, греч. Бусирис). Еще в додинастический период локальным божеством города Джеду был Анджети, с которым Осирис был отождествлен, он стал изображаться с атрибутами Анджети — посохом волопаса (ḥḳ(ȝ)t, хекет; от ḥḳȝ — править, «пасти») и бичом пастуха (nḫḫw, нехеху). С учетом созвучия слов «плеть» (nḫḫw) и «вечность» (nḥḥ), сочетание инсигний (скипетр и плеть), очевидно, должно означать «правящий вечно». Важный атрибут Осириса — корона атеф (ȝtf), состоящая из высокой кеглеобразной центральной части, обрамленная двумя страусиными перьями.

У Анджети был заимствован и фетиш Осириса — джед (ḏd). По одной из версий, джед представляет собой сноп зерновых. Любопытно, что и в наши дни в созвездии Ориона (которое египтяне считали главным среди звезд и отождествляли с Осирисом) выделяют астеризм Сноп, определяющий характерную форму созвездия Орион, он включает в себя звезды — Бетельгейзе, Ригель, Беллатрикс, Альнитак, Минтака, Саиф.

В более распространенной версии (но, вероятно, более поздней), джед — это ствол сикоморы, вобравший в себя гроб Осириса.

«Царь страны, пораженный размерами куста, приказал слугам срезать ствол кустарника, укрывавшего сундук, и сделать из него колонну, которая поддерживала бы крышу его дворца».

В Текстах Пирамид есть обращение к дереву (называемому сикомора), которое «окутало Осириса».

«О ты, чье дерево зелено, Бог, что на своем поле!
О Бог, что открывает бутоны цветов, что в его сикоморе!».

Во время праздника Хеб-Сед, совершался обряд установки Джеда в вертикальное положение («поднятие Джеда»). Столб Джед устанавливали как символ воскресшего Осириса, в знак победы над Сетом, который «положил столб на бок». Чтобы понять смысл этой мифологемы, нужно обратить свой взгляд к звездному небу, а именно, к созвездию Орион, которое египтяне именовали Сах (sȝḥ), и которое считали «царем звезд».

Действительно, когда созвездие Орион (отождествляемое с Осирисом) «заваливается на бок» и исчезает за западным горизонтом, на востоке в этот час восходит созвездие Скорпиона, олицетворяющее Сета, убийцу Осириса. Через двенадцать часов, пройдя двенадцать залов Дуата Осирис-Орион появляется в Ахет, восточной части неба. После его появления из-за горизонта, пройдет еще шесть часов, пока созвездие не займет вертикальное положение.

Будучи верховным божеством, Осирис несет в себе и солярный архетип, тесно связанный с культом плодородия. Осирис часто изображается с растительными атрибутами, с посохом в виде лотоса, увитым виноградной лозой, или плющом.

Со времен Нового царства (ок. 1500 до н.э.) известен погребальный обряд, который выражал тождество Осириса с зерном, прорастание которого означало его возрождение. Этот обряд засвидетельствован в гробницах и царей, и их подданных. Он совершался в последний месяц сезона разлива Нила (ȝḫt, «Половодье»), когда вода начинала спадать.

Особенно интересны найденные при раскопках изображения Осириса, делавшиеся в виде силуэта человеческой фигуры из посеянного зерна на слое земли, которую насыпали на особую деревянную раму: проросшие злаки создавали как бы живое изображение бога. На одном характерном рисунке хлебные колосья растут из тела лежащего Осириса, которое орошает из сосуда жрец. Население Египта ежегодно праздновало воскресенье Осириса. Празднества эти длились 18 дней и включали в себя ритуальную пахоту и посев, а также обряды с фигурой Осириса, изготавливающейся из земли и зерна. Осирис выступает в этих обрядах в качестве непосредственного олицетворения хлеба. В ритуальных целях использовались также деревянные футляры в виде мумии Осириса: внутри они были полыми, туда насыпалась земля и бросалось зерно, а в крышке футляра просверливались дырки, сквозь которые прорастали зеленые всходы («Прорастающий Осирис»).

В мистериях, связанных с годовым сельскохозяйственным циклом, жатва и обмолот символизировали убийство Осириса и расчленение его тела, сев — бросание зерна в землю — погребение Осириса, и всходы — его воскресение.

Существовал миф о смерти и воскресении Осириса (дошедший до нас в отрывках). По этому мифу, бог Осирис был предательски убит своим братом Сетом, тело Осириса было разрублено на куски и разбросано по всему Египту. Изида, после долгих поисков, в которых ей помогали Тот, Анубис и Нефтида, нашла и собрала куски тела бога и, спеленав, сделала, таким образом, первую мумию. Посредством магии, зачала и родила от него сына — бога Гора; последний одолел Сета и воскресил своего отца, дав ему проглотить свое волшебное око.

«Приходят [боги] к Осирису
На голос плача Исиды,
На стенанье Нефтиды <…>
Говорят они тебе, Осирис:
«Хотя ты уходил, да придешь ты!
Хотя ты спал, да проснешься ты!
Хотя ты умер, да оживешь ты!
Встань! Посмотри, что сделал тебе твой сын!
Проснись, услышь, что сделал тебе Хор!
Он поразил для тебя поразившего тебя <…>
Хор поставил твою сандалию на голову твоего врага <…>
Твой сын Хор поразил его,
Он отнял у него око
И дал его тебе,
В нем — твоя душа (Ба),
В нем — твоя сила перед духами! <…>
Встань! Ты дал свою руку Хору,
Сделал он, что ты стоишь!» <…>
Пробуждается Осирис,
Просыпается бог усталый!
Встает бог,
Овладевает бог своим телом!
Восходит Осирис! Чист скипетр!
Высок Владыка истины! <…>
Удовлетворен Атум, отец богов,
Удовлетворен Шу с Тефнут,
Удовлетворен Геб с Нут <…>
Удовлетворены все боги, находящиеся на небе,
Удовлетворены все боги, находящиеся в земле <…>
«Иди к нам!» — говорят они,
Говорят боги тебе, Осирис:
«Идет наш старший брат,
Первенец своего отца,
Старший сын своей матери», —
Говорят они, говорят боги».
(из «Текстов Пирамид»)

Плутарх из Херонеи в своем трактате «Об Исиде и Осирисе» (Περί Ἴσιδος καί Ὀσίριδος), написанном около 120 года, повествует: «Говорят, что Осирис погребен, когда закапывают посев в землю; что он возвращается к жизни и снова приходит, когда ростки начинают всходить». Сам Плутарх считал подобное объяснение мифа нелепым, но по существу оно совершенно верно передает смысл мифа, и характер образа Осириса как олицетворения хлебного зерна. В Книге мертвых Осирис говорит: «Я живу как бог зерна (Непри). Я — пшеница (bdt)». Народный культ Осириса представлял собой один из вариантов широко распространенного древнего земледельческого культа умирающего и воскресающего духа растительности. Правда, сам образ Осириса был в дальнейшем весьма осложнен разными более поздними наслоениями.

Корнями же своими миф Осириса глубоко уходит в эпоху родового общества, из представлений и обрядов которого развиваются впоследствии, в связи с изменением общественных отношений Египта, и характернейшие черты культа Осириса, бога производительных сил природы. Корона, которую носит Осирис, сделана из стеблей папируса, его священная ладья также сделана из этого растения, и его символ джед, в одной из версий, состоит из вставленных одна в другую нескольких связок тростника.

Осирис всегда изображается с тем или иным растением: из пруда перед его престолом растет или лотос, или ряд деревьев, или виноградная лоза; иногда увит гроздьями винограда и весь балдахин, под которым сидит Осирис; иногда его самого обвивают виноградные лозы.

Точно так же и гробница Осириса не изображается без зелени: то рядом с ней растет дерево, на котором сидит душа Осириса в виде феникса; то дерево проросло через гробницу, обвив ее своими ветвями и корнями; то из самой гробницы растут четыре дерева.

Не менее важна, для описания мистерии годового цикла, умирающей и возрождающейся природы, метаморфоза происходящая с Нилом. После продолжительного сезона засухи Шему, Нил выходит из берегов, заливая все низины, насыщая их плодородным илом, и затем снова возвращается в свое русло, а к концу года мелеет и выглядит так, будто готов высохнуть. И вдруг, в самый разгар жары, при полном отсутствии дождей, Нил вновь наполняется водой, возрождая все живое к жизни. В одном из текстов говорится, что в момент воскрешения, когда Осирис «возрождается, воскресает и имя его Вода Возрождения».

«Ты — вода, разливающаяся среди зеленеющих полей, вода, что приходит к детям Геба (земли)»…

Плутарх описывает убийство Сетом Осириса как природное явление. Сет считался властителем бесплодной красной пустыни, повелителем песчаных бурь, несущих засуху ветров, воплощая собой силы энтропии, губительные для всего живого. Гибель Осириса, олицетворяющего Нил, знаменует собой конец наводнения, когда Нил входит в свои берега, и начинается сев зерновых.

Упоминает Плутарх и о солярном аспекте Осириса:

«И везде показывают человекоподобные изображения Осириса с фаллом, подъятым в знак его производительной и питательной мощи. И статуи его одевают в огненные покровы, потому что считают солнце телом благой энергии и как бы зримым выражением сверхчувственной сущности. Поэтому достоин презрения тот, кто относит солнечный шар к Тифону, с которым не связано ничего светлого, ничего спасительного, никакого порядка, рождения и движения, обладающего размеренностью и смыслом, но которому присуще все противоположное. И засуху, губящую много животных и растений, надо считать делом не солнца, но ветров и вод, которые несвоевременно смешиваются на земле и в воздухе всякий раз, как владычество силы беспорядочной и необузданной, творя несправедливость, подавляет испарения».

Помимо солярного аспекта, регулятора нильских разливов, и, связанного с ним, аграрного цикла, Осирис имел и лунный аспект, в мистерии убывания и возрождения луны. Этот цикл описывался также происками Сета. Именно в связи с лунной мистерией понятен смысл расчленения Осириса на 14 частей (время убывания луны). Такое же время необходимо Изиде, чтобы собрать тело Осириса до его целостности, т.е. полнолуния.

Сложность образа Осириса ощущалась самими египтянами, и не случайно в одном из гимнов сохранилась следующая замечательная характеристика этого образа:

«Сущность твоя, Осирис, темнее [всех других богов].
Ты — Луна, находящаяся на небе,
Ты делаешься юным, когда ты желаешь,
Ты делаешься молодым, когда ты хочешь,
И ты Нил великий на берегах в начале Нового Года:
Люди и боги живут влагой, которая изливается из тебя.
И я нашел также, что твое величество — это царь Преисподней»…

Соединив в себе в различные времена, в силу различных причин, культы умирающего и воскресающего бога производящих сил природы, Нила, луны, загробного судьи на страшном судилище, миф об Осирисе впитал в себя отражение религиозных представлений ряда последовательных этапов развития египетского общества.

Изначально Осирис не имел отношение к погребальным обрядам и верованиям. Но уже в Текстах пирамид (5-я династия) имя его упоминается в заупокойных формулах. В дальнейшем Осирис превратился в повелителя загробного мира и в посмертного судью душ. Связующим звеном культа Осириса с верой в загробную жизнь послужило представление о нем как об умирающем и воскресающем боге. Будучи по мифу первым умершим, Осирис стал изображаться как владыка умерших, а его ежегодное воскресение давало верующим надежду на то, что именно с его помощью душа умершего может спастись от «окончательной гибели».

В этой связи, интересны свидетельства о мистериях Осириса в Абидосе, времен Среднего царства. Сюжет этих драматических религиозных представлений составляли «страсти» Осириса — эпизоды его жизни, его страдальческая смерть. Актерами были жрецы. Даже один фараон XIII династии, по имени Неферхотеп, принимал, как действующее лицо, участие в мистерии Осириса, о чем говорится в составленной им надписи. Наиболее раннее упоминание об этих мистериях содержится в стеле некоего Ихернефрета, посланного фараоном Сенусертом III на девятнадцатом году его царствования (около 1859 г. до н.э.) для ревизии абидосского храма и происходивших там мистерий. Из его автобиографии видно, что мистерии состояли из следующих обрядов.

1. Выход Упуаута. Идол шакала на шесте выносился из храма. Он указывал путь Осирису и был его первым бойцом.
2. Выезжал сам Осирис на своей барке, поражая врагов. На корабль нападали «враги»; верховный жрец и свита отражали их.
3. Далее следовал таинственный «великий выход», во время которого Осирис был убиваем Сетом. Следовал плач.
4. Тот перевозил тело Осириса в барке.
5. Духовенство приготовляло тело к погребению и перевозило на барке в местность Пекер, где его погребали.
6. Совершалась расправа над «врагами» Осириса на месте его убиения в местности Недит.
7. Ликование и перевезение идола ожившего Осириса в его храм в Абидосе.

Нередко в абидосских надписях можно встретить желания покойных видеть «красоты Упуаута при первом выходе» или «поклониться Осирису Хентиаментиу («вождю западных», т.е. умерших) при его великом выходе».

Подобные же мистерии справлялись, конечно, и в Бусирисе, и вообще во многих храмах, особенно в поздние времена, когда почти везде, в Фивах, Дендере, Эдфу были устроены отделения для культа Осириса. Таким образом, мистерии Осириса пользовались популярностью и, несомненно, оказывали идеологическое воздействие на зрителей.

Но были мистерии и другого типа. Важнейшим документом, проливающим яркий свет на значение религии, в связи с культом умершего и живого фараона, является папирус с текстом коронационных мистерий Сенусерта I. Наряду с изображениями, иллюстрирующими все основные моменты мистерий, папирус содержит текст речей действующих лиц, подобие сценических ремарок и перечень главнейших аксессуаров.

Центральной фигурой мистерий является молодой фараон, который выступает в роли Гора и вокруг которого происходит все действо. В противоположность Гору, Осирис не произносит ни звука в течение всех мистерий, что, наряду с другими фактами, дает возможность предположить, что безгласную роль Осириса выполняет мумия умершего фараона. Главным моментом мистерий является коронация молодого фараона — Гора, заключением же — погребение Осириса.

Несмотря на то что папирус датируется XX веком до н.э. (это так называемый драматический папирус Рамессеум), записанный на нем обряд мистерий восходит, несомненно, к древнейшим временам, на что указывают анализ и язык текста и самого обряда. Таким образом, этот папирус свидетельствует о том, что уже в глубочайшей древности культ Осириса был культом умершего царя, равно как культ Гора — культом царя живого.

Надо обратить внимание и на то, что, в этом контексте, «воскрешение» Осириса весьма условно. Он не возвращается к земной жизни; на троне Египта его сменяет сын Гор. Осирис же, «утомленный сердцем» (wrd ib) становится царем в потустороннем мире, судьей умерших.

— Я очищен от грехов. <…>
— Кому я должен возвестить о тебе?
— Возвести обо мне Тому, чей свод из огня, чьи стены из змей живых и чей пол — водный поток.
— Скажи, кто это? — задаст Тот последний вопрос, на который надо ответить:
— Это Осирис.
(Книга мертвых)

Ритуальные тексты мистерий Осириса позднего времени сохранились как на стенах храмов, воздвигнутых в греко-римское время, так и в папирусах, где подробно описывается что «произносилось и совершалось в каждый час дня и ночи у тела «благого» (nṯr nfr — бог благой, т.е. Осирис), какие боги охраняли его покой, какие формулы возглашал херихеб (жрец-чтец), какие причитания пели жрицы, какие его сестры и другие богини — плакальщицы». Изданием и исследованием этих текстов наука обязана X.Юнкеру.

Характер мистерий Осириса менялся со времен Среднего царства до греко-римского времени включительно, но основное содержание их осталось прежним: неутешная скорбь по богу, облагодетельствовавшему человечество и павшему жертвой зависти своего брата Сета. Вместе с тем, это было выражением надежды на светлое будущее, неуклонной веры в то, что «благой» Осирис, великий бог, царь преисподней, верховный судья, обеспечит вечную жизнь и блаженство любому смертному.

«Хвала тебе, о Осирис, Владыка Вечности, Онуфрий (Ονούφρης), Хармахис, чьи обличья разнообразны, чьи атрибуты величественны. Хвала да будет тебе, о ты, который Птах-Сокар-Атум в Иуну (Гелиополе), ты Властелин сокровенного святилища [храма], ты Творец Хет-ка-Птаха [Храм ка Птаха в Мемфисе] и богов [в нем]; правитель подземного мира, прославляемый [богами], когда ты входишь в Нут [на небо]».

«Слава тебе, о создатель богов, ты — царь Юга и Севера, о Осирис победоносный, правивший миром в добрые времена. Ты — владыка мира небесного»…

«Ра приходит как Осирис — со всеми венцами божественных духов и богов Аментети [запада]. Он — единственный божественный образ, скрытый образ Дуата, священная Душа во главе Аментети, Уннефер, чья жизнь длится вечно».

Эпитет «Уннефер» (благостный) указывает на благодеяния, которые неизменно связывают с Осирисом, это самый распространенный из эпитетов, применяемых к нему, и одновременно часть его царского титула. Египтяне считали, что в имени содержится вся сущность его носителя. Имя раскрывает сущность и отвечает за реализацию свойств, заключенных в каждом конкретном имени. Так об Осирисе говорится: «Он укладывает спать страны под именем Сокар; его могучая (wsr) внешность в его имени Осирис (Wsir); он существует до конца вечности под именем Онофрис». Список имен-эпитетов Осириса весьма велик, вот лишь некоторые из них:

Анниу — приводящий в загробное царство.
Арин-ен-аб-ф — тот, кто поступает по воле своей.
Ати-ше-ф — безграничный.
Ба-неб-джедет — баран, владыка Джедет (или иначе, Ба [Осириса] владыки [города] Джедет).
Неб-ер-чер — владыка до самого крайнего предела.
Осирис-Херу-Хути, Атум — Осирис, который есть Гор на горизонте, заходящее солнце (солнце запада).
Пехрер — вечнобегущий.
Сокар — тот, кто лежит в саркофаге.
Ур — могущественный.

Осириса просили о покровительстве покойнику. Больше того, пытались магически отождествить покойника с Осирисом. Вначале удостаивался такого отождествления лишь царь: в Текстах пирамид умерший царь прямо именуется Осирисом.

«Откройте предо мной небесные врата и земные врата и врата загробного царства, ибо я есть божественная душа Осириса и я обрела свой покой в нем»…
(текст из гробницы Рамзеса IV)

Позже стали называть Осирисом и других умерших знатного, а впоследствии и простого происхождения. «Осирис такой-то» — так обычно именуется покойник в погребальных текстах. Идея такого отождествления проста: надо магически обмануть враждебные силы, выдав умершего за великого бога. Главной фигурой погребального культа стал Осирис, в особенности во времена Среднего царства.

В эпоху Среднего царства складывается наиболее характерная идея египетского заупокойного культа — идея суда над душами умерших. Этой идеи еще нет в Текстах пирамид, а в памятниках Среднего царства она уже есть. Судьей душ считался сам Осирис, а помощниками его — боги 42 номов, а также боги Анубис, Тот, и адское чудовище, в образе крокодила, пожирающее осужденные души. На этом страшном суде взвешивается сердце покойника и, в зависимости от добрых и дурных дел, совершенных им при жизни, определяется судьба его души. Здесь перед нами вера в загробное воздаяние, пришедшая на смену более ранней идее о посмертной жизни как о простом продолжении земной.

Впрочем, эта идея посмертного воздаяния за добрые и злые дела далеко не господствовала в египетских верованиях. Преобладало все-таки представление о возможности обеспечить благополучие души на том свете чисто магическими средствами. Одним из таких средств было употребление самого текста Книги мертвых. Помимо этого, вместе с Книгой мертвых на грудь мумии и около нее клались и другие колдовские предметы (так называемые ушебти), которые должны были застраховать душу покойника от всяких опасностей.

Осирис является богом-повелителем статичного времени джет. Он даже прямо именуется в текстах джет, а иногда — сеф, «вчерашний день», осуществленное действие — в противоположность «завтрашнему дню» — нехех, действию повторяющемуся, категории, характеризующей Ра. Небесное проявление Осириса — Осирис-Сах (созвездие Орион), почитавшийся как «царь звезд», «торжествующая Ба Осириса». На потолках гробниц фараонов в Долине царей Орион-Осирис изображается в образе антропоморфного бога в ладье со скипетром уас в руке, обращенного назад к ладье Сириуса-Исиды и следующей за ней ладье со звездой Сепед — воплощением бога Гора-Сопду, сына Осириса и Исиды, владыки восточных пустынь и пределов египетских земель. Одно из воплощений бога — Осирис-Ях почитался древними египтянами как божество луны. Душой ба Осириса и Ра также считалась утренняя звезда — планета Венера, олицетворявшаяся в облике белоснежного феникса Бену. Почитание Осириса было распространено повсеместно; главные культовые центры — Бусирис и Абидос. Расцвет Абидоса приходится на эпохи Среднего и Нового царств. Считалось, что в Абидосе погребен Осирис (часть некрополя, называвшаяся Пекер), вернее, его голова. Гробницей Осириса числили гробницу одного из царей I (тинисской) династии — фараона Джера. По окончании эпохи Нового царства блеск Абидоса тускнеет и центр культов Осириса и Исиды перемещается дальше к югу, на острова близ первого порога Нила — Филе и Биге. На Филе был воздвигнут замечательный храм Исиды, Биге стал считаться местом погребения Осириса (его левой ноги, из которой, согласно поверью, вытекал Нил).

«Привет тебе, владыка подземного мира, ты — Бык пребывающих там, ты — Образ Ра-Хармахиса, ты — Дитя прекрасной наружности, приди к нам в мире. Ты отвел свои беды, ты преодолел злой рок, Владыка, приди к нам в мире. О, Уннефер, владыка пищи, ты правитель, ты ужасен в своем величии, ты Бог, правитель богов, когда ты наполняешь землю [всем], что порождено. Ты милостивее, чем боги. Истечениями твоего тела живут умершие и живые, о ты, владыка пищи, господин зеленых трав, ты — могущественный владыка, ты — опора жизни, ты — приносящий дары богам и погребальную пищу — блаженным умершим».
(из «Песен Исиды и Нефтиды», которые пелись в храме Амона-Ра в Фивах двумя жрицами, олицетворявшими богинь)

В Абидосе же вплоть до IV в. н.э. сохранялся любопытный пережиток культа Осириса в виде оракула бога Беса, карликового божества из «свиты» Осириса. Основные отождествления: Ях, Хентиаментиу, Сокар, Птах, Нун или Хапи, как разлившийся Нил. К концу Нового царства — Ра (Pa-Осирис, изображался с солнечным диском на голове). Тексты гласят: «Осирис, когда он прибыл, чтобы отдохнуть — есть Ра; Ра, когда он прибыл, чтобы отдохнуть — есть Осирис». Это — непрерывный цикл дня и ночи, жизни и смерти. В заупокойных текстах иногда фигурирует как Осирис-Сах — персонификация созвездия Орион — «владыка над всеми звездами» и покровитель умерших.

«Осирис Онофрис [Ονούφρης], признанный совершенным перед богами, молвил: «Это части Тела моего, очищенные в страдании, возвеличенные в испытании. Ибо аромат умирающей розы — словно тихий вздох страдания моего; огненно-красное пламя — словно сила неустрашимой воли моей; а чаша с вином — кровь, истекающая из сердца моего, жертва для возрождения к жизни новой; хлеб и соль же — основания тела моего, кои разрушил я, дабы они обновились. Ибо я — Осирис Торжествующий, Осирис Онофрис, Оправданный: я — тот, кто облечен плотью телесной, но в ком пребывает дух великих богов; я — владыка жизни, торжествующий над смертью. Причастившийся мне, возвысится вместе со мною; я во плоти являю тех, чья обитель — незримое; я очищен: под ногами моими Вселенная; я — примиритель с вечными богами; я — тот, кто ведет материю к совершенству; и без меня нет Вселенной».»
(Посвятительные Ритуалы Ордена «Золотой Зари»)

В связи с предыдущей цитатой, уместно вспомнить интересную, и несколько необычную, интерпретацию мифа о коварном убийстве Осириса Сетом, которую дает Плутарх в трактате «Об Исиде и Осирисе».

«Тифон, который, будучи врагом Исиды, беснуется в своем невежестве и лживости и разрывает, и уничтожает священное слово,¹ которое богиня собирает, соединяет и передает посвященным в таинства; и посвящение, предписывающее постоянно умеренный образ жизни и воздержание от многих видов пищи и любовных услад, ослабляет разнузданность и любовь к наслаждениям и приучает людей пребывать в служении непреклонными и суровыми, целью чего является постижение Первого, Владычествующего и доступного только мысли; богиня призывает искать его, и он пребывает вместе с ней, рядом с ней и в связи с ней».
(Плутарх «Об Исиде и Осирисе»)
_______________________
[1] Священное слово — логос, под которым Плутарх, очевидно, подразумевает Осириса.

Как не вспомнить: «В начале было Слово (Λόγος), и Слово было у Бога, и Слово было Бог».


ЭВОЛЮЦИЯ ИКОНОГРАФИЧЕСКОГО ОБРАЗА ОСИРИСА

Анджети (егип. ˁnḏti) — в древнеегипетской мифологии локальное божество додинастического периода и эпохи Раннего царства; покровитель города Джеду (позднее Пер-Усир-неб-Джеду).² Считался богом плодородия и покровителя животных, отсюда и его атрибуты — посох волопаса и бич пастуха.
__________________________
[2] Pr-Wsir-nb-ḏdw — Пер-Усир-неб-джеду («Дом Осириса, господина Джеду»), центр девятого нижнеегипетского нома. Сокращенное название этого города звучало Bw-Wsir (место Осириса), греч. Бусирис (Βούσιρις).

Анджети также почитался как бог перерождений и в этом качестве выступал как супруг богини Мешент, покровительницы деторождений.

Изображался Анджети антропоморфно, стоя на знаке нома, с двумя перьями на голове — символ двуединства Египта, с посохом и плетью в руках.

Символом Анджети был Джед. Судя по всему, на основе культа Анджети возник культ Осириса; высказывались даже предположения, что миф об Осирисе и Сете отражает реальные события биографии Анджети, убитого своим братом. Впрочем, история с умершим и воскресшим во плоти Анджети, возможно, была всего лишь мистерией этого бога, также заимствованной, позже, адептами культа Осириса.

Анджети впервые упоминается в «Текстах пирамид», относящихся к эпохе V династии, но, судя по всему, его почитание началось гораздо раньше — еще в додинастические времена. В «Текстах пирамид» Анджети был представлен достаточно необычно, поскольку там он изображался в расчлененном виде — голова, плечи, руки и одна нога. Якобы, это была мера предосторожности. Изображение всего тела могло пробудить бога к жизни, что ставило под угрозу безопасность обитателя гробницы.

Уже во времена Древнего Царства Анджети был вытеснен культом Осириса, на которого были перенесены атрибуты Анджети. Посвященный Анджети столб Джед стал фетишем Осириса.

В более поздние времена Анджети не исчез из египетского пантеона богов, хотя, чаще всего, воспринимался как одна из ипостасей Осириса (Осирис-Анджети).

В Текстах пирамид есть воззвание к Осирису, в котором перечисляются заслуги Гора:

«Он представил тебя богам; он сделал тебя обладателем обеих корон… Гор оживил тебя в твоем имени Анджети».

Таким образом мы узнаем, что метрополия IX нома, все еще сохраняющая своего прежнего покровителя Анджети в качестве символа, в самых древних из известных нам текстов называется Домом Осириса. С окончанием эпохи пирамид Анджети исчезает из исторических и религиозных текстов. Его имя больше не фигурирует в списках северных номов, кроме как в качестве символа IX нома.

Из Бусириса (Джеду) последователи Осириса распространились по всей Дельте. Не сохранилось документальных свидетельств, которые говорили бы о завоевании ими других территорий, но их продвижение и его этапы ясно отмечены включением в миф об Осирисе легенд о богах и богинях, не связанных первоначально с ним и культы которых были популярны в других местах. В 12-м номе, к северу от Бусириса, обитала в Пер-Хебит богиня Исида. До самых поздних времен она имела там знаменитый Исеум, руины которого все еще можно увидеть. Предположительно, это было первоначальным обиталищем богини, которая присоединилась к Осирису в качестве его сестры и супруги после того, как ее владения были завоеваны.

Затем другие восточные номы включили в семью Осириса своего сокола-Гора, а позднее ибиса-Тота. Соприкосновение культа Оcириса с культом Гора привело к компромиссу, при котором бог-сокол объявлялся сыном Осириса. Из этого вытекает царская символика, где живой правитель является олицетворением Гора, умерший царь становится Осирисом.

Осирический культ впервые появляется в гробницах Гизы в конце пятой династии. Спустя 130 лет от кончины Хуфу (Хеопса, 2589-2566 до н.э. или 2551-2528 до н.э.), в первых текстах пирамид, изложенные в пирамиде Униса, явно прослеживается доминирование этого посмертного культа в обряде погребения царя. При этом за 150 лет до правления Хуфу доминирует культ двух богов, Сета и Гора (причем, оба в образе сокола).

С востока Осирис начал завоевание Западной Дельты. В номе Острога его власть утвердилась близ Буто, затем в Хеммисе, где Исида и Гор Младший, ее сын, были столь могущественны, что богиня Уаджит, чей культ являлся более древним, передала им свою столицу. Нейт, покровительница Саиса, ливийский Гор Западного Нома и волк-воин Упуаут также перешли на сторону Осириса. Следовательно, они также были покорены сторонниками этого бога. В самом Летополе, столице древнего владыки Нижнего Египта, Гора Двух Глаз, распространение влияния Осириса видно, например, из названия такого топонима как «озеро Анждети».

Заняв центральное место в царском культе, Осирис стал особенно почитаться в Абидосе — месте погребения фараонов, где он заменил бога мертвых Анубиса, ставшего его спутником и помощником. Скорее всего, тогда и возник наиболее распространенный образ в виде спеленутой мумии с зеленым цветом кожи. Как сын бога земли Геба, уходящий после смерти под землю, Осирис стал считаться богом земных глубин, на его плечах покоится вся вселенная и из пота его рук вытекает Нил. В конце Нового царства Осириса связывали с богом Ра (Ра-Осирис) и стали изображать с солнечным диском на голове. Будучи богом плодородия, Осирис отвечает за разлив Нила.

«Не только Нил, но и вообще всякую влагу называют истечением Осириса; и в честь бога впереди священной процессии всегда несут сосуд с водой. С помощью знака тростника египтяне изображают царя и южные пределы мира, а тростник символизирует увлажнение и оплодотворение всего сущего и по природе кажется похожим на детородный член. Справляя Памилии, празднество, как я говорил, фаллическое, они выставляют вперед и носят всюду статую, фалл которой увеличен в три раза, ибо бог есть начало, а всякое начало благодаря плодовитости увеличивает то, что из него исходит». (Плутарх «Об Исиде и Осирисе»)

Другое итифаллическое божество — Мин, изображается в короне с двумя перьями. Правая рука Мина развернута вверх, и в нее вложена плеть — символ власти. Мин мало чем отличается от Осириса. Как и Осирис, Мин представлял собой созвездие Ориона, и его поднятая рука с плетью представляет из себя астеризм «Палица Ориона», включающий пять звезд χ2, χ1, ν, ξ и 69.

Также как и Осирис, Мин был богом плодородия, известен эпитетом «Производитель урожая». Празднества в честь начала сева и «Первого снопа» и для Осириса, и для Мина — аналогичны. В лунных мистериях, Мин, как и Осирис (Осирис-Ях), выступает богом луны Мин-Яхом.

Помимо прочего, Мина часто изображают спеленутым (как Осирис), в виде мумии. Возможно поэтому, Мин, чаще всего, изображается с одной поднятой рукой, имитируя, тем самым, созвездие Ориона. Другая рука просто находится под пеленами. А легенда об усекновении руки и ноги, вероятно, являются более поздними наслоениями. Поэтому неудивительно, что египтяне этих богов отождествляли.

Рассматривая Мина, имеет смысл обратить внимание на еще один интересный фетиш, почитаемый в Кусае. Посох-фетиш Ух (wḫ) изображался в виде стебля папируса, который был увенчан, как и Мин, двумя перьями. «Ух» означает «колонна» и толкуется как символ небесной опоры. Глядя на эту небесную «колонну», создается впечатление, что это схематический образ Мина с поднятой плетью, т.е., в конечном итоге, аналог Джеда, олицетворяющий созвездие Орион (Сах).

Не менее прекрасный персонаж египетской мифологии — Непри, бог зерна, его имя происходит от «непер» (npr) — «зерно». Изображался толстым человеком с туловищем, разрисованным колосьями. Ему принадлежит эпитет «молодая вода», чтобы подчеркнуть его связь и покровительство им разливам Нила, которые способствуют урожаям зерна. Другое толкование имени Непри — «Тот, кто живет после смерти». Он помогал умершим выйти из гробниц, чтобы они могли отправиться в царство мертвых. Непри связан с загробным культом: олицетворяя семя, которое, будучи посеянным, всходит и помогает умершему возродиться. В заклинаниях о наделении умерших пищей Непери выступает как бог Нила, необходимого для ритуальных возлияний. Любопытно, что «Непер» (npr) весьма созвучно с эпитетом Осириса «Нефер» (nfr — прекрасный). Египтяне вообще очень любили, и часто применяли, ассоциативные созвучия.

Появление зеленого ростка из зерна, символизирующее победу жизни над смертью, легло в основу таинства создания божественных «подобий» Осириса из нильского ила, почвы и зерна. Такие образы «прорастающего» Осириса обычно имеют все атрибуты бога загробного мира и часто дополняются выполненным из воска эрегированным фаллосом, символизирующим плодородие. «Мумия» бога оборачивалась в льняные погребальные пелены; на ее «голову» одевалась расписанная восковая маска Осириса.

«Подобия бога» предназначались для ритуалов храма, где они хранились в течение года. Затем «подобие» погребалось в специальном храмовом некрополе, причем «подобие» бога помещали в специфические миниатюрные антропоморфные саркофаги с маской сокола — священной птицы бога Сокара, бога плодородия и покровителя мемфисского некрополя.

Когда «подобие» было погребено, его заменял новый «прорастающий» Осирис, созданный во время церемоний ежегодных таинств Осириса, проходивших в месяц Хойяк — четвертый месяц сезона Ахет (половодье). Ритуал изготовления «мумий» из ила и зерна должен был поддержать цикл вечного возрождения, даровать новую жизнь Египту, упрочить вселенский миропорядок. [1]

Нельзя не отметить и столичного бога Мемфиса Птаха, одним из эпитетов которого был «джед, достойный уважения». По некоторым свидетельствам, ритуал «установки джеда» возник именно в Мемфисе. Земным воплощением Птаха (как и Осириса) был священный бык Апис. Изображался Птах, спеленутым в виде мумии.

Не смотря на то, что Птах был одним из древнейших богов Египта, в «Текстах пирамид» он упомянут только косвенно, и буквально несколько раз. Для столичного бога, который, согласно «Мемфисской теологии», был демиургом, «самосозданным», «самопорожденным» богом, это выглядит несколько странным. Египтологи эту странность объясняют происками гелиопольских жрецов, пытающихся таким образом принизить роль Птаха.

Отождествляемый с Татененом, местным мемфисским богом земли и созидания, Пта-Татенен приобретает связь с почвой и плодородием. Другое отождествление — Пта-Сокар — божество, обеспечивающее защиту и покровительство как живым, так и умершим. Эпитет Сокара — «из Расетау», т.е. из царства мертвых. Сокар изображался в виде мумифицированного сокола, мумии с головой сокола. Другое отождествление Сокара — Осирис-Сокар. А с эпохи Среднего царства известен синкретичный бог загробного царства Птах-Сокар-Осирис.

«Хор приказал Исиде и Нефтиде подхватить Осириса, не откладывая, и не дать ему утонуть. И они поспешили и вынесли его на землю… Воссоединился он с дворцом и объединился с богами Татенена, Птаха, владыки лет. Вот, стал Осирис землей в царской резиденции… и явился сын его Хор как царь Верхнего Египта, явился как царь Нижнего Египта в объятия отца своего, Осириса, [и были] боги перед ним и позади него». («Мемфисская теология»)

Еще до наступления эпохи Нового царства начинают определяться черты Осириса как вселенского бога. Гимн Осирису на стеле Амонмеса, начальника стад бога Амона (XV в. до н.э.), начинается словами: «Слава тебе, Осирис, владыка вечности, царь богов!».

Другой сложный образ бога, отождествляемого (как и Осирис) с Нилом имел андрогинный характер. Это Хапи (Ḥˁpy), изображавшийся с кожей синего цвета, с большим животом и женской грудью (символы плодородия), на голове — тиара из папирусов, в руках — сосуды с водой. Центром его культа было ущелье Гебель-Сильсиле, место, где, как считалось, из подземного царства (Дуат) выходят «ключи Нила». Еще один центр почитания Хапи находился на южной оконечности острова Элефантина.

В эллинистический период культ Осириса сливается с культом священного быка Аписа (егип. Ḥpy). Апис почитался как душа ба Осириса, его живое воплощение. Новый образ Осириса-Аписа — Серапис (первоначально произносилось: Осарапис) был введен в столице Египта Александрии, основателем династии Птолемеев в Египте, Птолемеем I Сотером (правил в 305-283 до н.э.), при содействии египетского жреца Манефона и афинянина жреческого рода Тимофея. Новое божество было создано для сближения египетского и греческого населения Египта на религиозной почве, однако, почитание его распространяется преимущественно в греко-римской, а не египетской среде. Подобно Апису и Осирису, он является богом плодородия, был связан с загробным культом, считался богом мертвых.

«Бог растений и царь подземного мира, он превращается в абсолютного миродержца, «Всебога» (Παντεός). Его почитают в одном лице с источником жизни, Нилом-Хапи. Владыка жизни и смерти Усире-Хапи (Осирис-Апис) объемлет властью все области Вселенной». (Александр Мень «История религии» т. 6, гл. 9)

Культ Осириса распространился в завоеванных Египтом соседних странах. В греко-римскую эпоху культ Осириса (наряду с другими греко-восточными культами богов умирающей и воскресающей природы Аттиса, Адониса, Таммуза) получил широкое распространение в Западной Азии и Европе, включая Северное Причерноморье в образе Сераписа.

Другое популярное и часто употребляемое имя Осириса — Омфис, упоминает Плутарх в трактате «Об Исиде и Осирисе», в значении «благодетель». Очевидно, это грецизированный вариант египетского имени Осириса — Уннефер (Wnn-nfr, «благой»).

Осириса иногда упоминают под именем Он (wn на др.-егип. — солнце, свет). В нижеприведенной цитате, имя Wn обыгрывается с эпитетом Wnn-nfr, в силу их созвучия.

«О бог Он, вернись в свой дом — у тебя нет врагов. О прекрасный юноша, приди в свой дом, чтобы увидеть меня. Я возлюбленная сестра твоя, ты навеки неотделим от меня. Прекрасный юноша, вернись в свой дом… Я не вижу тебя, но сердце мое томится по тебе и глаза мои желают тебя. Приди к возлюбленной своей, приди, Уннефер, приди!»
(Поминальный плач Изиды и Нефтиды)

Уннефер (Оннофрис, Онуфрий) — переводят как «Благостный». Нефер (nfr — «красивый», т.е. молодой), как амулет (символическое изображение лютни), был призван придать человеку дополнительные силы, принести ему удачу, радость, продлить молодость.

«Слава тебе, о Осирис Уннефер, великий бог в Абидосе, царь вечности и повелитель постоянства, который проходит через миллионы лет в своем существовании. Ты старший сын лона Нут, ты был порожден Гебом, Прародителем богов, ты владыка Корон Севера и Юга и величественной Белой Короны. Как Повелитель богов и людей ты получил крюк и кнут и сан твоих божественных отцов. Пусть твое сердце, находящееся в горах Аменти, будет довольно, ибо твой сын Гор восседает на твоем престоле. Ты — коронованный владыка Татту (владыка города Джедет, который греки переименовали в Мендес) и правитель в Абду (Абидос). Силою твоей мир зеленеет, торжествуя во имя мощи Неб-ер-чера (Владыка всего сущего).

Именем своим Та-хер-ста-неф ты ведешь с собою то, что есть, и то, чего еще нет; ты оберегаешь землю именем своим Сокар (Тот, кто скрыт); ты безмерно могуч (wsr) и ужасен именем своим Осирис (Wsir); ты пребываешь во веки веков именем своим Уннефер. Слава тебе, о ты, Царь царей, Владыка владык, Правитель правителей! Из лона Нут ты правишь миром земным и подземным. Твое тело — блестящий и сияющий металл, твоя голова — небесной голубизны, и блеск бирюзы окружает тебя.

О ты, бог Он (Wn), кто существовал миллионы лет, кто охватывает все своим телом, кто прекрасен ликом в Блаженной Земле; даруй мне сияние на небесах, мощь на земле и победу в подземном мире. Дозволь мне плыть вниз к Татту, подобно живой душе, и вверх к Абду, подобно Фениксу, и даруй мне возможность пройти через пределы подземного мира без помех и препятствий.

Да будут даны мне хлебы в обители прохлады, и подношения пищей и питьем в Иуну (Гелиополь), и поместье на веки веков на Камышовых Полях (Иару) с пшеницей и рожью в нем.

Дозволь мне следовать в свите твоего Величия так же, как я делал это на земле. Дозволь душе моей быть призванной к существованию и дозволь ей быть рядом с владыками истины и справедливости.

Я вошел в Город Бога, в место, существовавшее в изначальные времена, с моей душой, моим двойником и моим прозрачным обличием, чтобы пребывать в этой земле.

Бог ее — повелитель справедливости и истины; он владыка пищи богов, и он священнейший. Его земля объемлет каждую землю, Юг приходит, плывя вниз по реке, и Север, направляемый ветрами, приходит ежедневно, чтобы устроить там празднество по велению бога этой земли, Владыки ее мирного бытия.

И разве не сказал он: «Счастье их — моя забота?» Пребывающий в них бог творит справедливость и истину; тому, кто вершит их, он дает многие годы жизни, и тому, кто следует им — положение и почести, пока, наконец, не достигнут они успокоения в Священной Земле».

Египтяне видели в воскресении Осириса залог вечной жизни в загробном мире для самих себя. Они верили, что каждый человек будет жить в потустороннем мире вечно, если только его близкие сохранят его тело нетленным, мумифицировав его и проделав над ним точную копию обрядов, которые Анубис, Гор и Исида совершили над телом Осириса.

«Дух твой живет на небесах в присутствии Ра, твой двойник (ка) получает божественную сущность вместе с богами, тело твое остается в целости и сохранности в глубинах подземного дома в присутствии Осириса, и твое духовное тело (саху) становится светилом среди живых. Потомки твои процветают в присутствии Геба, на месте твоем среди тех, кто живет, имя твое закреплено в речи тех, кто живет в «Книге о прохождении через вечность». Ты восходишь к свету, ты соединяешься с Диском, который направляет тебя светом, ноздри твои вдыхают сладкое дыхание Шу … величие твое проявляется в форме Живого Духа … Ты проходишь дорогой богов горизонта, и ты садишься вместе с божественными существами Аменти. Ты путешествуешь по верхним пределам небес в свите звездоподобных богов. Ты кружишь по ночному небу и встречаешься со звездами … твой двойник (ка) проходит под вратами верхних пределов небес, ты проходишь огромными шагами к Правителю Тишины, ты следуешь к Правителю Страны Защиты, ты поднимаешься в зал Осириса и движешься по залу Маат, ты идешь вместе с божественными служителями, чтобы узреть Великого Бога»… (Венский папирус)

Морэ Александр «Нил и египетская цивилизация»
Уоллис Бадж «Египетская религия»
Фрэзер «Золотая ветвь», глава 38 Миф об Осирисе
М.Э. Матье «Мифы древнего Египта»
Александр Морэ «Конфедерация восточных номов Дельты»
_______________________________