Мефодий Олимпийский (Мефодий Патарский (греч. Μεθόδιος Πατάρων); ок. 260 — 312 гг.^[1]) — христианский богослов, автор сочинений против Оригена, нравственных поучений и толкований Священного Писания. Сочинения Мефодия включены в 18-й том Patrologia Graeca. Почитается в лике священномучеников, память в Православной церкви 20 июня (по юлианскому календарю), в Католической церкви 20 июня по григорианскому календарю.

Биография

Сведения о жизни Мефодия крайне скудны. Имеются разногласия относительно того какую кафедру он занимал. Греческая традиция считает его епископом города Патара в Ликии. Иероним Стридонский в своём сочинении «О знаменитых мужах» пишет, что Мефодий был «епископ Олимпа в Ликии, а затем Тира». Иероним сообщает о его мученической смерти.

Димитрий Ростовский сообщает, что Мефодий был усечен мечом язычниками. Однако сообщение о мученичестве Мефодия ставится исследователями под сомнение. Известность Мефодий получил своими многочисленными богословскими трудами, он стал первым кто выступил с критикой учения Оригена. Леонтий Византийский (VII век) включал Мефодия в число знаменитых учителей и Отцов Церкви, живших до правления Константина Великого.

Цитаты на различные темы:

Божественность и две природы Христа.

Мефодий Олимпийский. Из книг против Порфирия.

Христос Сын Божий по определению Отца пришел к видимой твари, чтобы, ниспровергнув державу властвовавших демонов, избавить души от горького рабства, так как вся природа, очарованная упоением нечестия, была исполнена смятения и нестроения, не имея сил обратиться к помышлению о полезном. Потому она легко увлекалась и к идолопоклонству, что зло потопляло все и обладало всеми поколениями вследствие изменения, происшедшего от преслушания в наших телесных хижинах, доколе Христос Господь посредством плоти, в которой Он явился в эту жизнь, обуздав порывы сладострастия, служившие для преисподних сил оружием против нас для порабощения умственных способностей, не освободил человека от всех зол. Для того Господь Иисус и принял плоть и сделался человеком и был пригвожден ко кресту по (Своему) домостроительству, чтобы чрез ту же плоть, чрез которую демоны надменно старались представить (себя) богами, увлекая души к смерти способами обольщения, они были ниспровергнуты и обличены, что они не боги. Желая более низложить их высокомерие, Он стал человеком, чтобы чрез то же самое тело, чрез которое разумный род (человеческий) погибал, уклонившись от почитания истинного Бога, по воплощении в нем Слова неизреченно-премудрым образом, они оказались губителями, а не благодетелями душ. Нисколько не было бы удивительно, если бы Христос низложил противные демонские существа грозною властью и величием непобедимой силы Бога.

Мефодий Олимпийский. Из книг против Порфирия.

и смерть смерти чрез смерть (Иисуса Христа), который не был удержан смертью и не был сокрушен страданием. Ибо ни страдание совершенно не сразило его, ни смерть не причинила Ему вреда, но Он оставался и в страдательном состоянии бесстрастным, и в смертном бессмертным, объемля все, что в воздухе и в средине и вверху, и соединив смертное с бессмертным Божеством. Смерть совершенно побеждена распятием плоти (Христовой) на знамении бессмертия.

Мефодий Олимпийский. Из сочинений непоименованных.

Может быть, три прародительские главы всего человечества, эти единосущные лица, были, как думает и Мефодий, прообразовательно некоторым подобием Святой и единосущной Троицы, именно не имеющий (земного) виновника своего бытия и нерожденный Адам представлял образ и подобие безначального Виновника всего, Вседержителя Бога и Отца, рожденный же сын его — представлял образ рожденного Сына и Слова Божия, а происшедшая (от него) Ева означала исходящее лице Святого Духа.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

так как Христос называется «первенец из умерших» (Апок.1:5. 1Кор.15:20), — скажет, что как Он воскрес, так надобно полагать и о всех, что они воскреснут подобно Ему;«ибо, если Иисус воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним» (Сол.4:14); а тело Иисуса воскресло с тою же плотью и костями, какие Он имел, как убедился в том и Фома; то на это мы скажем: тело Христово было «не от хотения мужа» (Ин.1:13), не «от услаждения, соединеннаго со сном» (Прем.7:2), «не в беззаконии зачатое и во грехе рожденное» (Пс.50:7), но от «Духа Святаго и силы Всевышняго» (Лк.1:34) и от Девы

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Если бы Он принял плоть не для освобождения и воскресения плоти, то для чего Он напрасно и носил плоть, которой не намеревался ни спасти, ни воскресить? Но Сын Божий не делает ничего напрасно. Следовательно не без пользы Он принял образ раба, но для воскресения и спасения. Ибо Он истинно стал человеком и умер, а не призрачно, чтобы истинно явиться «первенцем из мертвых» (Апок.1:5), изменив перстного в небесного и смертного в бессмертного.

Мефодий Олимпийский. О жизни и о разумной деятельности.

Выражение «совлекся» употреблено вместо того, чтобы сказать «Он не имел нужды в Божественной силе во время страдания», равно как и (выражение) «облекся» значит: «Ему нужны были человеческая бедность и смирение». Он совлекся Божества и облекся (Флп. 2:7) человечеством; пребывая среди нас, нищих, пренебрег богатством; подражая нищим же, назвал их блаженными (Лк. 6:20), обещав (им) богатство бессмертное и истинное и царство неразрушаемое (Евр. 12:28). А нынешним богачам (Он) сказал, (что от них) отнимется (Лк. 6:24) Его награда, потому что вместо вечности они возлюбили эту временную пищу.

Мефодий Олимпийский. О пиявице.

Мы же знаем, что нет другой мудрости и славы, кроме Христа, чрез Которого все (получило) бытие (Ин. 1:3), как свидетельствует о Нем и апостол Павел: «Сиянием славы» (Евр. 1:3), — наименовал (он) Его, — славы высшей, чем слава всякой твари (Кол. 1:15), высшей всего мира, превосходящей всю природу и ничего не получающей ни от кого, кроме Одного Отца; (Он есть) Слава чистая, неизреченная и непорочная, к Которой не примешивается никакой недостаток и о пришествии Которой не надлежало возвещать никому, кроме «небес», то есть самих ангельских сил и прочих (духовных) сил.

Мефодий Олимпийский. О пиявице.

Таким образом мы (утверждаем), что о пришествии (Христа) с небес в (человеческое) тело возвещают ангелы, а о человеческих путях Его и о всех делах говорит Церковь.

Мефодий Олимпийский. О пиявице.

Поэтому, исповедуя Христа, они согрешают в других делах. Итак, не заслуживают похвалы те, которые исповедуют Христа, пришедшего во плоти, но согрешают; подобно (тому не заслуживают похвалы) и те, которые не согрешают, но не признают Христова воплощения. Заслуживают же похвалы те, которые и внутреннего человека украшают правоверием и внешнего — добрыми делами: того, как «небо», ибо он помышляет о небесном, а этого, как «твердь», поскольку он не принимает похотений. Так сохраняется порядок Писания. А плоть, очищенная от всяких страстей и пригвоздившаяся с Христом к древу (Гал. 2:19) жизни, уже не есть плоть, но жилище Божие (Еф. 2:22). Ибо плоть получила название от слабости, а праведник никогда не подвигнется (Пс. 124:1), ибо он не плотской, но духовный (1Кор. 3:1).

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Демоны ни к чему так не стремятся, как к тому, чтобы, прельщая, отводить людей от их Творца и от Его Первородного и Единородного Сына Иисуса Христа; они противятся праведным помышлениям, (исходящим от) Того, Кто является Наставником идущих по истинному пути и подражающих лучшему. (Демоны) запинают (Евр. 12:1) мысли, возводящие ум к бессмертию. И (вот), для того чтобы осудить их и обличить, открылся для людей путь спасения (Деян.16:17). Поэтому они прилагают усилия к тому, чтобы мы пребывали в неведении как о естественных, так и о богословских науках, завидуют тем, кто изучает смысл Писания, (и добиваются того), чтобы у них (­изучающих Писание) появились бессмысленные душевные движения.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Итак, истинная телица — это плоть Христова, которую Он восприял для очищения мира; рыжей (­красной) она называется ради страданий, не имеющей порока — ради невинности, не носящей ярма — как чистая от всякого греха, не приученной к упряжи (Чис. 19:2, 3, 9) — как бесстрастная. Она закалывается вне стана, вне Иерусалима, на чистом месте (Евр. 13:11), без смешения с чем бы то ни было. Ее кровию освящается Церковь. Ее пеплом очищаются люди, а Еесмертью все язычники искуплены от смерти.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Для того, чтобы поистине явно было, что не призрачно, но в действительности претерпел Христос спасительные страдания, без изменения восприняв нашу плоть, Он действительно вкусил смерть подобно нам [Рим. 6:5]. Поэтому уверовавшие в Него, но не проповедающие о том, что Он действительно ради нас претерпел страдания, пребывают еще в грехах (1Кор.15:17).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

В древности человек еще не был совершенным, и потому еще не был в состоянии вместить совершенное — девство. Он, сотворенный по образу Божию, еще имел нужду в том, чтобы быть по подобию (Божию). Для исполнения этого посланное в мир Слово наперед приняло наш образ, запятнанный (у нас) многими грехами, дабы мы, ради которых Оно приняло его, могли опять получить образ божественный. Ибо быть в точности по подобию Божию возможно тогда, когда мы, отпечатлев черты его человеческой жизни в самих себе, как бы на досках, подобно искусным живописцам, сохраним их, изучая тот путь, который Он сам открыл.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Что же Господь, истина и свет, сделал пришедши (в мир)? Он, приняв плоть, сохранил ее нерастленною — в девстве. Так и мы, если хотим быть подобными Богу и Христу, должны стараться соблюдать девство. Ибо подобие Божие состоит в воздержании от растления. А что вочеловечившееся Слово стало перводевственником, и первопастырем, и первопророком Церкви, это объяснил нам вдохновенный Христом Иоанн в книге Откровения

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Посему мы посмотрим, как правильно Павел сравнил Адама со Христом, полагая, что он (Адам) не образ только и подобие (Христа), но именно он сам и стал Христом от того, что на него низошло Слово, существующее прежде веков. Ибо надлежало, чтобы перворожденный от Бога, первая и единородная отрасль, т.е. Премудрость, вочеловечилась, соединившись с первозданным, первым и первородным из людей человеком, чтобы таким образом Христос был человеком, исполненным чистого и совершенного Божества, и Богом, вместившимся в человеке; ибо весьма сообразно было, чтобы древнейший веков и высший Архангелов, восхотев обращаться с людьми, вселился в древнейшего и первого из людей, Адама. Таким образом возобновляя бывшее в начале и восстановляя от Девы и Духа, он образует того же самого (Адама); ибо и в начале, когда земля была еще девственна и невозделана, Бог, взяв персть, без семени образовал из нее разумнейшее животное (человека).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Таким образом Слово восприняло человека, чтобы чрез себя самого разрушить пагубное осуждение, поразив змия. Ибо следовало лукавому быть побеждену не чрез кого-либо другого, а чрез того, над которым он считал себя властвующим, обольстив его; потому что иначе не возможно было разрушиться греху и осуждению, как только так, чтобы тот самый человек, по вине которого было сказано: «прах ты, и в прах ты возвратишься» (Быт.3:19), быв воссоздан, уничтожил это определение, перешедшее от него на всех, дабы как прежде в Адаме умирали все, так обратно во Христе, восприявшем Адама, все оживали (1Кор.15:22).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Что человек, сделавшись орудием и одеянием Единородного, совершает то, что и сам вселивший в него, — об этом, мне кажется, довольно сказано; а что здесь нет несогласия, об этом нужно еще рассудить кратко.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

и таким образом оказывается весьма сообразным, что из костей и плоти Его произошла Церковь, для которой Слово, оставив Отца небесного, сошло на землю, чтобы вселиться в жену, и, уснув, истощанием страдания, добровольно умерло за нее, «чтобы представить Себе Церковь славною и непорочною, очистив ее банею водною» (Еф.5:26, 27), для принятия духовного и блаженного семени, которое сеет Сам внушающий и насаждающий во глубине ума; а Церковь, подобно жене, принимает и образует его для рождения и воспитания добродетели.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Ибо тот говорит весьма справедливо, кто говорит, что кости и плоть Премудрости суть мудрость и добродетель, а ребро — Дух истины, Утешитель, от которого заимствуя просвещаемые возрождаются в нетление. Никто не может сделаться причастным Св. Духу и стать членом Христовым, если наперед Слово, сошедши и на него, не подвергнется истощению как бы сну, чтобы и он, восставши от сна с уснувшим для него и воссоздавшись, мог получить обновление и возрождение Духа. Ибо он собственно, Дух истины, семивидный по словам пророка (Ис.11:2), может быть назван ребром Слова, от которого заимствуя, Бог по истощании Христа, т.е. после вочеловечения и страдания, приготовляет Ему помощницу, т.е. соединившиеся с Ним и уневестившиеся Ему души.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Иначе можно разуметь под невестою пречистую плоть Господа, для (восприятия) которой Он оставил Отца, снизошел сюда, соединился с нею и вместился в ней вочеловечившись. Образно она названа голубкою потому, что это животное ручное, домашнее, и охотно живущее вместе с людьми. Ибо она одна, так сказать, оказалась чистою и непорочною и превосходящею всех добротою и красотою праведности, так что никто даже из высоко угодивших Богу не может стать подле нее по сравнительному достоинству добродетели. Посему она и удостоилась быть соучастницею царства Единородного, сочетавшись с Ним. И описанная в сорок четвертом псалме царица, из многих ставшая одесную Бога, облеченная в золотое украшение добродетели, которой красоты возжелал Царь, есть, как я сказала, та пречистая и блаженная плоть, которую само Слово вознесши на небеса посадило одесную Отца, облеченную в золотую одежду, т.е. в нетленные свойства, которые символически названы «золотыми украшениями» (Пс.44:14) 23; ибо эта одежда составляется и сплетается из различных совершенств (как то: девства, мудрости, веры, любви, терпения и прочих добродетелей), которые, прикрывая неблаговидность плоти, украшают человека золотым украшением.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Ибо таинство вочеловечения Слова исполнилось задолго до Апокалипсиса; Иоанн же повествует о настоящем и будущем.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Посему это последнее и прилагается к Сыну Божию, который из полноты Божества низшел в здешнюю жизнь. «Уничижив же себя и приняв образ раба» (Флп.2:7), Он опять вошел в полноту Своего совершенства и достоинства. Ибо, умалившись в Самом Себе и, так сказать, разрешившись на Свои части, Он опять из Своего умаления и этих частей Своих вошел в Свою полноту и величие, никогда и при умалении не переставая быть совершенным.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

со времени пришествия Перводевственника Христа воцарившееся над людьми. Ибо, так как первые законодательства, данные при Адаме, Ное и Моисее, не могли спасти человека, то одно Евангельское законодательство спасло всех.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Некогда старец Симеон сретил Спасителя, принял в объятия Творца веков в виде младенца, и исповедал Его Господом и Богом; а ныне, вместо нечестивых старцев, дети сретили Спасителя, подобно Симеону

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

благословен пришедший Бог, Царь славы, который, по естеству своему, будучи непричастен нищете, обнищал для нас, дабы обогатить нас своею благостью! (2Кор. 8:9).

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Так, Сын Божий не потому стал царем, что сделался для нас человеком, и во плоти низложил нашего мучителя, одержав чрез нее победу над злым нашим врагом; но и ныне, и по принятии плоти, и всегда потому Он Царь, подобно родившему Его, что Он вечно Господь и Бог. Итак, еретик, не порицай Царства Христова, дабы не нанести оскорбления родившему Его. А кто верен, с верою приступи ко Христу, истинному Богу нашему, а «не как употребляющие свободу для прикрытия зла»(1Пет. 2:16).

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Посему мы и благословляем Тебя, Господи, благословенного со Отцем и Святым Духом прежде веков и во веки веков, существовавшего бесплотно прежде веков и доселе, а ныне и на веки с обоготворенною и неизменною и нераздельною Твоею плотию.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Таким образом эти бессмысленные, быв изобличены Спасителем нашим Богом, перестали прекословить, так как истина заградила уста их; но они предприняли другой безумный умысел, составили против него заговор.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

могли избегать стрел губителя, и дабы пострадавший плотию Христос, по тридневном воскресении, принял от всех тварей, вместе с Отцем и Святым Духом, равночестное и равномерное поклонение.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Мы совершаем праздник, не представляющий смешного и шумного пиршества богов эллинского баснословия, а воспоминающий нисшествие (к нам) неприступной славы Того, который есть «Бог сущий над всем» (Рим. 9:5).

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Ибо вот здесь открыто предстоит Дева-Матерь, как престол для Царя Господа Саваофа, высокий и превознесенный славою Создавшего его. На нем представь Господа, ныне пришедшего к тебе во плоти.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Святый Дух предобручил и освятил ее. Она родила первородного и единородного Сына Отца, который на небесах воссиял единородно без матери из Отчего естества и сохранил нераздельною и неразлучною девственность естественного единства (с Ним), и на земле, в девственном чертоге, как жених, непреложно соединился с Адамом и сохранил матерную чистоту неповрежденною и непорочною, который на небесах рожден нетленно, и на земле родился неизреченно. Впрочем обратимся к предложенному предмету.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

и восприявшая в чистейшие недра, как на высокий престол, превосходящего человеческое естество, Царя всех, сопрестольного Богу-Отцу и неотлучного от Него Сына, представила там (Его) с чистейшею воспринятою от нее плотию.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Ты — святый храм наш, и к Тебе мы возносим молитвы; Ты — законодатель законов, и Тебе мы повинуемся; Ты — Бог первый, и прежде Тебя не было другого Бога, родившегося от Бога Отца (Ис.43:10), и после Тебя не будет другого Сына у Отца, Единосущного и равночестного; «знать Тебя, есть полная праведность, и признавать власть Твою — корень бессмертия» (Прем. 15:3);

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Кроме того пусть научит тебя и мое чрево, в котором вместился Невместимый, из которого и воплотилось бесплотное Слово.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Я увидел вечного и несменяемого Царя; да буду избавлен от рабских и тягостных уз. Я увидел Владыку по естеству и Искупителя; да сподоблюсь свободных уз Его.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Благословениями Господа преисполнено богоблагодатнейшее имя Твое, Богородительница и просветительница верных. Ты объемлешь, так сказать, необъемлемого; Ты — корень прекраснейшего цвета (Ис. 11:1), матерь Создателя, питательница питающего, содержащая Вседержителя, носящая «держащаго все словом» (Евр.1:3). Ты — врата грядущего Бога во плоти, клещи очистительного угля (Ис. 6:6), малое вместилище вмещающего в недрах своих все, руно непостижимой росы (Суд. 6:37), жизнедательный «колодезь Вифлеемский», желанный Давидом (2Цар.23:15), из которого проистекло питие бессмертия, — «очистилище» (Исх. 25:17), из которого Бог явился людям в человеческом образе, — чистое одеяние«одевающагося светом, как ризою» (Пс. 103:2); Ты дала не нуждающемуся ни в чем плоть, которой Он не имел, чтобы Он, Всемогущий, сделался тем, чем благоволил сделаться. Что славнее этого? Что выше этого? Тот, Кто наполняет и небо и землю (Иер. 23:24), которому принадлежит все, сделался нуждающимся в Тебе; ибо Ты сообщила Богу плоть, которой Он не имел. Ты облекла Всемогущего в благолепное всеоружие плоти, чрез которую и Он сделался видимым и доступным для меня, и я могу приступить к Нему и взирать на Него, и чрез которую «все раскаленныя стрелы лукавого будут угашены» (Еф. 6:16). Дивно и прекрасно, матерь и раба Божия! Дивно и прекрасно, имеющая заимодавца всех должником своим! Все мы должники пред Богом, а Он делается Твоим должником. Сказавший: «почитай отца твоего и мать» (Исх. 20:12), сам благоволив принять на себя это, тем более соблюдет благорасположение и собственную заповедь к послужившей добровольному Его рождению, и боголепно прославит Ту, которую наименовал матерью без мужа, сам родившись без отца. Так будет это, будет.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Ты одна родила по плоти Бога, единородно и совечно рожденного от Бога Отца. Так по истине исповедуют содержащие правую веру.
Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Матерь выше естества и рождение выше разума, матерь земную, а Сына небесного, необыкновенное Боговочеловечение и безбрачное деторождение, которых что могло быть славнее и удивительнее между тварями?), видев все это, относились как бы не видевшие, смежая глаза свои и не обращаясь к славословию; посему и наполнился дом тщеславия их дымом.
Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Свет присносущий, Свет вечный, Свет высочайший, Свет невещественный, Свет единосущный Богу Отцу, Свет сущий в Духе и в котором (пребывает) Отец. Свет просветивший века, Свет просветивший вышемирное и находящееся в мире, Христос истинный Бог наш.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Господь, чистым и невещественным Божеством вошедший в наше естество и неизреченно воплотившийся от девственного чрева, Господь, не соединявшийся ни с чем другим кроме состава Адама, прельщенного змием; ибо не «Ангелов восприняв»(Евр. 2:16), отпадших от дарованного им в начале славного чина и состояния, Господь явил снисхождение, будучи Словом Божиим, всегда пребывающим с Отцем.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Ибо и мы вместе с тобою воспеваем Христа, властвующего над жизнью и смертью, говоря: «Ты — Свет истинный от Света истинного, Бог истинный от Бога истинного, единый Господь прежде воплощения и после преславного воплощения, Бог Сам по себе, а не по благодати, для нас же (сделавшийся) и совершенным человеком, Царь по существу своему, не имеющий над собою царя, для нас же и нашего спасения непорочно и пречисто явившийся в образе раба». Будучи нетленным, Ты пришел разрушить тление, чтобы сделать все нетленным.

1) Божественность Святого Духа.

Мефодий Олимпийский. Из сочинений непоименованных.

Может быть, три прародительские главы всего человечества, эти единосущные лица, были, как думает и Мефодий, прообразовательно некоторым подобием Святой и единосущной Троицы, именно не имеющий (земного) виновника своего бытия и нерожденный Адам представлял образ и подобие безначального Виновника всего, Вседержителя Бога и Отца, рожденный же сын его — представлял образ рожденного Сына и Слова Божия, а происшедшая (от него) Ева означала исходящее лице Святого Духа.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Ибо тот говорит весьма справедливо, кто говорит, что кости и плоть Премудрости суть мудрость и добродетель, а ребро — Дух истины, Утешитель, от которого заимствуя просвещаемые возрождаются в нетление. Никто не может сделаться причастным Св. Духу и стать членом Христовым, если наперед Слово, сошедши и на него, не подвергнется истощению как бы сну, чтобы и он, восставши от сна с уснувшим для него и воссоздавшись, мог получить обновление и возрождение Духа. Ибо он собственно, Дух истины, семивидный по словам пророка (Ис.11:2), может быть назван ребром Слова, от которого заимствуя, Бог по истощании Христа, т.е. после вочеловечения и страдания, приготовляет Ему помощницу, т.е. соединившиеся с Ним и уневестившиеся Ему души.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Ибо одно царство Отца и Сына и Духа Святаго, как одно существо и одно господство; посему мы и почитаем одним поклонением одно Триипостасное Божество, безначальное, несозданное, бесконечное и вечное. Ибо, ни Отец никогда не престанет быть Отцем, ни Сын — быть Сыном и Царем, ни Дух Святый быть тем, что Он есть по ипостаси; ни одно лице Троицы не уменьшится ни по вечности, ни по общности, ни по царству.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Посему там и говорится, что они восхваляли не только хвалами триипостасное существо единого Божества, но и почитаемую всеми славу, явившуюся ныне на земле Богоявлением одного из лиц Святой Троицы, словами: «вся земля полна славы Его» (Ис. 6:3). Ибо мы веруем, что вочеловечившемуся для нас «по благоволению» (Еф. 1:5) Сыну присущ по божеству и нераздельный от него Отец с единосущным своим Духом

2) Троичность. Троица.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Ибо они (грешат) хулою или на Самое То Существо — то есть на Отца, или на Его Предвечное Слово, или на Пресвятого Духа. По справедливости мы говорим поэтому, что еретики больны злою проказою.

Мефодий Олимпийский. Из сочинений непоименованных.

Может быть, три прародительские главы всего человечества, эти единосущные лица, были, как думает и Мефодий, прообразовательно некоторым подобием Святой и единосущной Троицы, именно не имеющий (земного) виновника своего бытия и нерожденный Адам представлял образ и подобие безначального Виновника всего, Вседержителя Бога и Отца, рожденный же сын его — представлял образ рожденного Сына и Слова Божия, а происшедшая (от него) Ева означала исходящее лице Святого Духа.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Посему они и названы третьею частью звезд, как заблуждающиеся касательно одного из числ Троицы, то касательно (лица) Отца, как Савелий, говоривший, что пострадал сам Вседержитель, то касательно (лица) Сына, как Артема и те, которые утверждали, что Он родился призрачно, то касательно (лица) Духа, как Евионеи, доказывающие, что пророки говорили по собственному побуждению. О Маркионе же и Валентине и последователях Елкесея и других лучше и не упоминать.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Ибо одно царство Отца и Сына и Духа Святаго, как одно существо и одно господство; посему мы и почитаем одним поклонением одно Триипостасное Божество, безначальное, несозданное, бесконечное и вечное. Ибо, ни Отец никогда не престанет быть Отцем, ни Сын — быть Сыном и Царем, ни Дух Святый быть тем, что Он есть по ипостаси; ни одно лице Троицы не уменьшится ни по вечности, ни по общности, ни по царству.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Посему там и говорится, что они восхваляли не только хвалами триипостасное существо единого Божества, но и почитаемую всеми славу, явившуюся ныне на земле Богоявлением одного из лиц Святой Троицы, словами: «вся земля полна славы Его» (Ис. 6:3). Ибо мы веруем, что вочеловечившемуся для нас «по благоволению» (Еф. 1:5) Сыну присущ по божеству и нераздельный от него Отец с единосущным своим Духом

1) Терминология. Ипостась, Сущность, Лицо, Естество и т.д.

Мефодий Олимпийский. Из сочинений непоименованных.

Может быть, три прародительские главы всего человечества, эти единосущные лица, были, как думает и Мефодий, прообразовательно некоторым подобием Святой и единосущной Троицы, именно не имеющий (земного) виновника своего бытия и нерожденный Адам представлял образ и подобие безначального Виновника всего, Вседержителя Бога и Отца, рожденный же сын его — представлял образ рожденного Сына и Слова Божия, а происшедшая (от него) Ева означала исходящее лице Святого Духа.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Против этого мы высказывали сомнение по той причине, что естество изменчиво, что как в наше тело поступают снеди и изменяют свой вид, так и наши тела изменяются, и в плотоядных птицах и зверях становятся частями их тел; эти опять изменяются, будучи съедаемы людьми, или другими животными, и становятся телами людей или других животных. И так как это повторяется многократно, то необходимо допустить, что одно и тоже тело много раз бывает частью многих людей. Чьим же телом оно будет при воскресении?

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Притом ты не можешь указать никакого другого зла, кроме этого. Какое другое злое действие помимо совершающегося между людьми ты можешь указать? А что совершающий (зло) не есть сам зло по своей сущности, но (бывает злым) вследствие самого совершения зла, это уже доказано. Ничто не есть зло по природе, но злое становится злым по употреблению. Что люди сотворены злыми от Бога, этого, мне кажется, сказать нельзя; но я говорю, что первый человек сотворен самовластным, т.е. свободным, от чего и преемники рода наследовали такую же свободу. Итак, я утверждаю, что человек сотворен свободным, а не хочу (назвать) его рабствующим; это, по моему мнению, есть самое лучшее, что даровано ему от Бога. Ибо все прочие (твари) по необходимости повинуются Божественному повелению, и ни которая из них не может делать чего-нибудь другого, кроме того, для чего она сотворена; посему мы и не восхваляем их, повинующихся Господу таким образом, и нет для них никакой высшей надежды, потому что они невольно исполняют повеленное; а человек хочет убеждаться умом; ибо человек получил власть, без принуждения необходимости природы и без насилия, подчиняться тому, что для него лучше; для этого, по моему мнению, он и одарен (такою властью), т.е., чтобы он мог получить нечто больше того, чем владеет, что прибавляется ему за послушание от высшего (Существа) и что требуется как долг от Создателя.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Посему они и названы третьею частью звезд, как заблуждающиеся касательно одного из числ Троицы, то касательно (лица) Отца, как Савелий, говоривший, что пострадал сам Вседержитель, то касательно (лица) Сына, как Артема и те, которые утверждали, что Он родился призрачно, то касательно (лица) Духа, как Евионеи, доказывающие, что пророки говорили по собственному побуждению. О Маркионе же и Валентине и последователях Елкесея и других лучше и не упоминать.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Ибо одно царство Отца и Сына и Духа Святаго, как одно существо и одно господство; посему мы и почитаем одним поклонением одно Триипостасное Божество, безначальное, несозданное, бесконечное и вечное. Ибо, ни Отец никогда не престанет быть Отцем, ни Сын — быть Сыном и Царем, ни Дух Святый быть тем, что Он есть по ипостаси; ни одно лице Троицы не уменьшится ни по вечности, ни по общности, ни по царству.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Посему там и говорится, что они восхваляли не только хвалами триипостасное существо единого Божества, но и почитаемую всеми славу, явившуюся ныне на земле Богоявлением одного из лиц Святой Троицы, словами: «вся земля полна славы Его» (Ис. 6:3). Ибо мы веруем, что вочеловечившемуся для нас «по благоволению» (Еф. 1:5) Сыну присущ по божеству и нераздельный от него Отец с единосущным своим Духом

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Святый Дух предобручил и освятил ее. Она родила первородного и единородного Сына Отца, который на небесах воссиял единородно без матери из Отчего естества и сохранил нераздельною и неразлучною девственность естественного единства (с Ним), и на земле, в девственном чертоге, как жених, непреложно соединился с Адамом и сохранил матерную чистоту неповрежденною и непорочною, который на небесах рожден нетленно, и на земле родился неизреченно. Впрочем обратимся к предложенному предмету.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Свет присносущий, Свет вечный, Свет высочайший, Свет невещественный, Свет единосущный Богу Отцу, Свет сущий в Духе и в котором (пребывает) Отец. Свет просветивший века, Свет просветивший вышемирное и находящееся в мире, Христос истинный Бог наш.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Господь, чистым и невещественным Божеством вошедший в наше естество и неизреченно воплотившийся от девственного чрева, Господь, не соединявшийся ни с чем другим кроме состава Адама, прельщенного змием; ибо не «Ангелов восприняв»(Евр. 2:16), отпадших от дарованного им в начале славного чина и состояния, Господь явил снисхождение, будучи Словом Божиим, всегда пребывающим с Отцем.

2) Вопросы Триадологии.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Ибо одно царство Отца и Сына и Духа Святаго, как одно существо и одно господство; посему мы и почитаем одним поклонением одно Триипостасное Божество, безначальное, несозданное, бесконечное и вечное. Ибо, ни Отец никогда не престанет быть Отцем, ни Сын — быть Сыном и Царем, ни Дух Святый быть тем, что Он есть по ипостаси; ни одно лице Троицы не уменьшится ни по вечности, ни по общности, ни по царству.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Посему там и говорится, что они восхваляли не только хвалами триипостасное существо единого Божества, но и почитаемую всеми славу, явившуюся ныне на земле Богоявлением одного из лиц Святой Троицы, словами: «вся земля полна славы Его» (Ис. 6:3). Ибо мы веруем, что вочеловечившемуся для нас «по благоволению» (Еф. 1:5) Сыну присущ по божеству и нераздельный от него Отец с единосущным своим Духом

3) Вопросы Христологии. Единосущность нам по естеству.

Мефодий Олимпийский. Из книг против Порфирия.

Христос Сын Божий по определению Отца пришел к видимой твари, чтобы, ниспровергнув державу властвовавших демонов, избавить души от горького рабства, так как вся природа, очарованная упоением нечестия, была исполнена смятения и нестроения, не имея сил обратиться к помышлению о полезном. Потому она легко увлекалась и к идолопоклонству, что зло потопляло все и обладало всеми поколениями вследствие изменения, происшедшего от преслушания в наших телесных хижинах, доколе Христос Господь посредством плоти, в которой Он явился в эту жизнь, обуздав порывы сладострастия, служившие для преисподних сил оружием против нас для порабощения умственных способностей, не освободил человека от всех зол. Для того Господь Иисус и принял плоть и сделался человеком и был пригвожден ко кресту по (Своему) домостроительству, чтобы чрез ту же плоть, чрез которую демоны надменно старались представить (себя) богами, увлекая души к смерти способами обольщения, они были ниспровергнуты и обличены, что они не боги. Желая более низложить их высокомерие, Он стал человеком, чтобы чрез то же самое тело, чрез которое разумный род (человеческий) погибал, уклонившись от почитания истинного Бога, по воплощении в нем Слова неизреченно-премудрым образом, они оказались губителями, а не благодетелями душ. Нисколько не было бы удивительно, если бы Христос низложил противные демонские существа грозною властью и величием непобедимой силы Бога.

Мефодий Олимпийский. Из книг против Порфирия.

Ибо Слово пострадало, пригвоздившись ко кресту плотью, чтобы расслабленного заблуждением человека возвести к горьнему и божественному величию, возвратив его к божественной жизни, которой он прежде был лишен.

Мефодий Олимпийский. Из книг против Порфирия.

и смерть смерти чрез смерть (Иисуса Христа), который не был удержан смертью и не был сокрушен страданием. Ибо ни страдание совершенно не сразило его, ни смерть не причинила Ему вреда, но Он оставался и в страдательном состоянии бесстрастным, и в смертном бессмертным, объемля все, что в воздухе и в средине и вверху, и соединив смертное с бессмертным Божеством. Смерть совершенно побеждена распятием плоти (Христовой) на знамении бессмертия.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

так как Христос называется «первенец из умерших» (Апок.1:5. 1Кор.15:20), — скажет, что как Он воскрес, так надобно полагать и о всех, что они воскреснут подобно Ему;«ибо, если Иисус воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним» (Сол.4:14); а тело Иисуса воскресло с тою же плотью и костями, какие Он имел, как убедился в том и Фома; то на это мы скажем: тело Христово было «не от хотения мужа» (Ин.1:13), не «от услаждения, соединеннаго со сном» (Прем.7:2), «не в беззаконии зачатое и во грехе рожденное» (Пс.50:7), но от «Духа Святаго и силы Всевышняго» (Лк.1:34) и от Девы

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Если бы Он принял плоть не для освобождения и воскресения плоти, то для чего Он напрасно и носил плоть, которой не намеревался ни спасти, ни воскресить? Но Сын Божий не делает ничего напрасно. Следовательно не без пользы Он принял образ раба, но для воскресения и спасения. Ибо Он истинно стал человеком и умер, а не призрачно, чтобы истинно явиться «первенцем из мертвых» (Апок.1:5), изменив перстного в небесного и смертного в бессмертного.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Итак, истинная телица — это плоть Христова, которую Он восприял для очищения мира; рыжей (­красной) она называется ради страданий, не имеющей порока — ради невинности, не носящей ярма — как чистая от всякого греха, не приученной к упряжи (Чис. 19:2, 3, 9) — как бесстрастная. Она закалывается вне стана, вне Иерусалима, на чистом месте (Евр. 13:11), без смешения с чем бы то ни было. Ее кровию освящается Церковь. Ее пеплом очищаются люди, а Еесмертью все язычники искуплены от смерти.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Для того, чтобы поистине явно было, что не призрачно, но в действительности претерпел Христос спасительные страдания, без изменения восприняв нашу плоть, Он действительно вкусил смерть подобно нам [Рим. 6:5]. Поэтому уверовавшие в Него, но не проповедающие о том, что Он действительно ради нас претерпел страдания, пребывают еще в грехах (1Кор.15:17).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Посему мы посмотрим, как правильно Павел сравнил Адама со Христом, полагая, что он (Адам) не образ только и подобие (Христа), но именно он сам и стал Христом от того, что на него низошло Слово, существующее прежде веков. Ибо надлежало, чтобы перворожденный от Бога, первая и единородная отрасль, т.е. Премудрость, вочеловечилась, соединившись с первозданным, первым и первородным из людей человеком, чтобы таким образом Христос был человеком, исполненным чистого и совершенного Божества, и Богом, вместившимся в человеке; ибо весьма сообразно было, чтобы древнейший веков и высший Архангелов, восхотев обращаться с людьми, вселился в древнейшего и первого из людей, Адама. Таким образом возобновляя бывшее в начале и восстановляя от Девы и Духа, он образует того же самого (Адама); ибо и в начале, когда земля была еще девственна и невозделана, Бог, взяв персть, без семени образовал из нее разумнейшее животное (человека).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Иначе можно разуметь под невестою пречистую плоть Господа, для (восприятия) которой Он оставил Отца, снизошел сюда, соединился с нею и вместился в ней вочеловечившись. Образно она названа голубкою потому, что это животное ручное, домашнее, и охотно живущее вместе с людьми. Ибо она одна, так сказать, оказалась чистою и непорочною и превосходящею всех добротою и красотою праведности, так что никто даже из высоко угодивших Богу не может стать подле нее по сравнительному достоинству добродетели. Посему она и удостоилась быть соучастницею царства Единородного, сочетавшись с Ним. И описанная в сорок четвертом псалме царица, из многих ставшая одесную Бога, облеченная в золотое украшение добродетели, которой красоты возжелал Царь, есть, как я сказала, та пречистая и блаженная плоть, которую само Слово вознесши на небеса посадило одесную Отца, облеченную в золотую одежду, т.е. в нетленные свойства, которые символически названы «золотыми украшениями» (Пс.44:14) 23; ибо эта одежда составляется и сплетается из различных совершенств (как то: девства, мудрости, веры, любви, терпения и прочих добродетелей), которые, прикрывая неблаговидность плоти, украшают человека золотым украшением.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Посему мы и благословляем Тебя, Господи, благословенного со Отцем и Святым Духом прежде веков и во веки веков, существовавшего бесплотно прежде веков и доселе, а ныне и на веки с обоготворенною и неизменною и нераздельною Твоею плотию.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Благословениями Господа преисполнено богоблагодатнейшее имя Твое, Богородительница и просветительница верных. Ты объемлешь, так сказать, необъемлемого; Ты — корень прекраснейшего цвета (Ис. 11:1), матерь Создателя, питательница питающего, содержащая Вседержителя, носящая «держащаго все словом» (Евр.1:3). Ты — врата грядущего Бога во плоти, клещи очистительного угля (Ис. 6:6), малое вместилище вмещающего в недрах своих все, руно непостижимой росы (Суд. 6:37), жизнедательный «колодезь Вифлеемский», желанный Давидом (2Цар.23:15), из которого проистекло питие бессмертия, — «очистилище» (Исх. 25:17), из которого Бог явился людям в человеческом образе, — чистое одеяние«одевающагося светом, как ризою» (Пс. 103:2); Ты дала не нуждающемуся ни в чем плоть, которой Он не имел, чтобы Он, Всемогущий, сделался тем, чем благоволил сделаться. Что славнее этого? Что выше этого? Тот, Кто наполняет и небо и землю (Иер. 23:24), которому принадлежит все, сделался нуждающимся в Тебе; ибо Ты сообщила Богу плоть, которой Он не имел. Ты облекла Всемогущего в благолепное всеоружие плоти, чрез которую и Он сделался видимым и доступным для меня, и я могу приступить к Нему и взирать на Него, и чрез которую «все раскаленныя стрелы лукавого будут угашены» (Еф. 6:16). Дивно и прекрасно, матерь и раба Божия! Дивно и прекрасно, имеющая заимодавца всех должником своим! Все мы должники пред Богом, а Он делается Твоим должником. Сказавший: «почитай отца твоего и мать» (Исх. 20:12), сам благоволив принять на себя это, тем более соблюдет благорасположение и собственную заповедь к послужившей добровольному Его рождению, и боголепно прославит Ту, которую наименовал матерью без мужа, сам родившись без отца. Так будет это, будет.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Ибо и мы вместе с тобою воспеваем Христа, властвующего над жизнью и смертью, говоря: «Ты — Свет истинный от Света истинного, Бог истинный от Бога истинного, единый Господь прежде воплощения и после преславного воплощения, Бог Сам по себе, а не по благодати, для нас же (сделавшийся) и совершенным человеком, Царь по существу своему, не имеющий над собою царя, для нас же и нашего спасения непорочно и пречисто явившийся в образе раба». Будучи нетленным, Ты пришел разрушить тление, чтобы сделать все нетленным.

4) Против монофизитства.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Посему мы посмотрим, как правильно Павел сравнил Адама со Христом, полагая, что он (Адам) не образ только и подобие (Христа), но именно он сам и стал Христом от того, что на него низошло Слово, существующее прежде веков. Ибо надлежало, чтобы перворожденный от Бога, первая и единородная отрасль, т.е. Премудрость, вочеловечилась, соединившись с первозданным, первым и первородным из людей человеком, чтобы таким образом Христос был человеком, исполненным чистого и совершенного Божества, и Богом, вместившимся в человеке; ибо весьма сообразно было, чтобы древнейший веков и высший Архангелов, восхотев обращаться с людьми, вселился в древнейшего и первого из людей, Адама. Таким образом возобновляя бывшее в начале и восстановляя от Девы и Духа, он образует того же самого (Адама); ибо и в начале, когда земля была еще девственна и невозделана, Бог, взяв персть, без семени образовал из нее разумнейшее животное (человека).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Что человек, сделавшись орудием и одеянием Единородного, совершает то, что и сам вселивший в него, — об этом, мне кажется, довольно сказано; а что здесь нет несогласия, об этом нужно еще рассудить кратко.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Иначе можно разуметь под невестою пречистую плоть Господа, для (восприятия) которой Он оставил Отца, снизошел сюда, соединился с нею и вместился в ней вочеловечившись. Образно она названа голубкою потому, что это животное ручное, домашнее, и охотно живущее вместе с людьми. Ибо она одна, так сказать, оказалась чистою и непорочною и превосходящею всех добротою и красотою праведности, так что никто даже из высоко угодивших Богу не может стать подле нее по сравнительному достоинству добродетели. Посему она и удостоилась быть соучастницею царства Единородного, сочетавшись с Ним. И описанная в сорок четвертом псалме царица, из многих ставшая одесную Бога, облеченная в золотое украшение добродетели, которой красоты возжелал Царь, есть, как я сказала, та пречистая и блаженная плоть, которую само Слово вознесши на небеса посадило одесную Отца, облеченную в золотую одежду, т.е. в нетленные свойства, которые символически названы «золотыми украшениями» (Пс.44:14) 23; ибо эта одежда составляется и сплетается из различных совершенств (как то: девства, мудрости, веры, любви, терпения и прочих добродетелей), которые, прикрывая неблаговидность плоти, украшают человека золотым украшением.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

А что вещает Дух в дальнейших словах псалма после посаждения на престоле одесную Отца того человека, которого восприняло Слово, на это надобно обратить внимание.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Посему мы и благословляем Тебя, Господи, благословенного со Отцем и Святым Духом прежде веков и во веки веков, существовавшего бесплотно прежде веков и доселе, а ныне и на веки с обоготворенною и неизменною и нераздельною Твоею плотию.

5) Общее о Боге.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Если же мы не так веруем, то будем последователями многобеззаконного Маркиона, который говорит, (будто) есть иной благой (Бог), кроме сущего Бога, и (будто) из-за этого души творца мира не могут получить возвещаемую жизнь благого (Бога), будучи лишенными доброго насаждения.

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Правосл. Что невозможно существовать двум несотворенным вместе, это, я думаю, не безызвестно и тебе, хотя ты, кажется, предварительно предположил это в своей речи. При этом необходимо должно сказать одно из двух, или то, что Бог отделен от вещества, или наоборот, что Он не отделен от него. Если же кто захочет утверждать, что они соединены, то он признает одно несотворенное (ибо каждое из них будет частью другого); а будучи частями друг друга, они уже не будут двумя, но одним, состоящим из различных (частей). Человека, состоящего из различных членов, мы не разделяем на несколько сотворенных, но, как требует разум, говорим, что Бог создал человека, как нечто одно сотворенное, состоящее из многих частей. Так необходимо сказать и то, что, если Бог не отделен от вещества, то они суть одно несотворенное. Если же кто-нибудь скажет, что Он отделен, то необходимо, чтобы существовало нечто среднее между ними обоими, что доказывало бы их разделение. Ибо невозможно представлять что-нибудь отделенным от чего-нибудь без существования еще иного, от которого происходит разделение того и другого. Сказанное относится не к одному только этому, но и к весьма многому другому. Доказательство, которое мы высказали касательно двух несотворенных, необходимо простирать таким же образом, если бы предложено было три несотворенных; и о них я мог бы спросить, отделены ли они друг от друга, или наоборот, каждое соединено с другим. И если кто захочет сказать, что они соединены, то услышит доказательство, одинаковое с прежним; а если наоборот (скажет), что они разделены, то не избегнет необходимого существования чего-нибудь разделяющего. Если же кто предложит еще третье мнение, будто бы приложимое к несотворенным, т.е. что Бог ни отделен от вещества, ни соединены они как части, но Бог пребывает в веществе, как в каком-либо месте, а вещество пребывает в Боге, тот пусть знает, что если мы назовем вещество местом Бога, то по необходимости должно признать Его вместимым и ограниченным от вещества. Также необходимо допустить, что Он не имеет постоянного пребывания и самостоятельности, так как вещество, в котором Он существует, носится туда и сюда. Кроме того необходимо было бы сказать, что Бог находился в худшем состоянии. Ибо, если вещество было некогда не устроено, а Бог устроил его, решившись привести его в лучшее состояние, то было некогда время, когда Бог существовал в неустроенном. Справедливо также я мог бы спросить, наполнял ли Бог вещество, или находился в некоторой части вещества? И если бы кто захотел сказать, что Бог находился в некоторой части вещества, то признал бы, что Он гораздо меньше вещества, так как часть его вмещала в себе целого Бога; а если бы сказал, что Он был во всем и простирался в целом веществе, то пусть объяснит, каким образом Бог устроил его. Необходимо допустить некоторое отступление Бога для того, чтобы Он устроил то, от чего отступил; иначе Он вместе с веществом устроил бы и самого себя, не имея места для отступления. Если наоборот кто-нибудь скажет, что вещество пребывает в Боге, то надобно подобным же образом спросить: так ли, что при этом Он разделяется сам в себе, как разные роды существ находятся в воздухе, который разделяется и раздробляется для принятия заключающаяся в нем, или как бы в определенном месте, т.е. как вода в земле? Если мы скажем: как в воздухе, то необходимо признать Бога делимым; если же (скажем): как вода в земле, — а вещество было беспорядочно и неустроено и притом заключало в себе и зло, — то необходимо признать Бога вместилищем неустроенного и злого. А это, мне кажется, не только не основательно, но и опасно. Ибо ты хочешь допустить существование вещества для того, чтобы не признать Бога виновником зла, и между тем, намереваясь избежать этого, говоришь, что Он есть вместилище зла. Итак, если ты, предполагая вещество вне созданных существ, говорил, что оно не сотворено, то и я мог бы сказать о нем многое в доказательство того, что оно не может быть несозданным; но так как по твоим словам причиною такого предположения служит происхождение зла, то, мне кажется, к исследованию этого и надобно приступить. Ибо, когда объяснится, каким образом произошло зло, и что не следует признавать Бога виновником зла, то такое предположение, внушаемое допущением при Нем вещества, кажется, уничтожится; потому что, если Бог создал несуществовавшие качества, то также (мог создать) и предметы. Итак ты говоришь, что вместе с Богом существовало безкачественное вещество, из которого Он сотворил мир?

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Если же ты скажешь, что Бог потому не прекратил зла, что не мог уничтожить его, то скажешь, что Бог немогущ; а немогущество бывает или от природной слабости, или от того, что порабощенный поражается страхом пред кем-нибудь высшим. Когда же ты осмелишься сказать, что Бог слаб по природе, то ты, мне кажется, подвергаешь опасности самое спасение; а если от поражения страхом пред высшим, то зло будет выше Бога, как преодолевающее желания Его воли, что сказать о Боге, кажется мне, нелепо; иначе почему лучше не быть Богом тому, что по твоим словам может преодолевать Бога, если мы называем Богом то, что имеет власть над всем?

Мефодий Олимпийский. О сотворенном (Против Оригена).

Ориген, которого (Св. Мефодий) называет кентавром, учил, что вселенная совечна единому премудрому и ни в чем не имеющему нужды Богу. Он говорил: «если Создатель не бывает без созданий, творец без творений, вседержитель без содержимого, потому что непременно Создатель называется по созданиям, творец по творениям и вседержитель по содержимому; то необходимо следует, что они были при Боге от начала и что не было времени, когда бы их не было». Иначе, если было время, когда не было творений, а без творений нет и Творца; то смотри, какое следует нечестие: окажется, что непременяемый и неизменяемый Бог изменяется и пременяется. Ибо, если Он только впоследствии сотворил вселенную, то ясно, что Он изменился, перешедши от нетворения к творению; но это нелепо после сказанного; следовательно нельзя говорить, что мир небезначален и несовечен Богу.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Это совершенно ясно, так как Бог доселе, подобно художнику, образует мир, как и Господь научил, сказав: «Отец Мой доныне делает» (Ин.5:17).

6) Воля, хотение, действие в Троице.

Мефодий Олимпийский. О сотворенном (Против Оригена).

мы допустили в предыдущем две творческие силы, одну творящую то, что она хочет творить, из ничего чистым хотением, без промедления, вместе с хотением; это — Отец; другую — устрояющую и украшающую уже созданное по подобию первой (силы); это — Сын, всемогущая и крепкая десница Отца, которою Он, по создании вещества из ничего, устрояет его.

1) Евхаристия.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Однако, если ты покаешься, прежде чем зло успело растлить тебя в душе и в теле, (то) ты придешь и очистишься Святым Телом.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Таковы истинные очищения боящихся Бога и таковы окропления тех, которые усовершают себя Христовым Телом, очищающим лучше, чем кровь телицы и прочие законные очищения, не только тела, но и души. «Кольми паче, — сказал апостол, — Кровь Христа... очистит совесть вашу от мертвых дел для служения Богу Живому» (Евр. 9:14).

2) Исповедь.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

«Седьмой день» (Чис. 19:19), в который нечистый объявляется чистым, обозначает время от греха до исповеди, (поскольку) не наступило (еще) совершенное исполнение времен. Ибо, если бы не были исполнены эти семь дней, то в конце времен не нашлось бы места покаянию (Евр. 12:17).

Вопросы добра и зла. Бог и зло. Смерть – добро или зло. Воля Божья. Смерть души.

Мефодий Олимпийский. Из книг против Порфирия.

Истинное наше зло есть не уподобление Богу и неведение о Нем; и напротив великое добро — уподобление Ему. Собственным (нашим) истинным благом представляется обращение к нетленному и божественному и вера; а злом — неведение о нем и беспечность; и то, что, произрастая в нас и из нас, производит нечестие, есть также наше.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Противник спрашивает: откуда зависть? Если от диавола; то для чего получил бытие диавол? А если получил бытие, значит сотворивший его есть виновник существования зла? Но Бог решительно не есть виновник зла ни в каком отношении; следовательно диавол не получил бытия, а если не получил, то и не подлежит страданиям и погибели и не имеет ни в чем нужды: это по необходимости должно быть с не получившим бытия, а между тем он подвергается уничижению и мучениям. Но то, что подвергается мучениям, изменяется и страждет, — ибо нерожденное не подвергается страданию, — следовательно и диавол, не есть не получивший бытия, а получивший. Если же он получил бытие и если то, что получило бытие, произошло от какого-либо начала и существует творец его, то, значит, есть какой-либо творец и диавола. И так получил ли он бытие, или не получил? Должно думать, что имеющее незаимствованное бытие есть только одно, именно Бог: ибо вообще, кроме Его, решительно не может быть другого творца. «Я первый, и Я последний», говорит Господь, «и кроме Меня нет Бога» (Ис.44:6). Без Его воли ничто не может быть переделано или сотворено, ибо и Сын исповедует, что «Он не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего. Ибо что творит Он, то и Сын творит также» (Ин.5:19). Нет ничего враждебного, или неприязненного, или сопротивляющегося Богу; потому что если бы что-нибудь воспротивилось Богу, то перестало бы существовать, так как бытие его было бы уничтожено могуществом и силою Божиею; только одному создавшему возможно уничтожить и бессмертное.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Смерть же есть не что иное, как разлучение и отделение души от тела. — Вы скажете: что ж? значит, виновник смерти Бог? — Опять встречаем мы ту же речь. Да не будет этого, потому что и учители не главные виновники того, что дети испытывают боль от ударов. И так хорошее дело — смерть, если введена, подобно ударам, для наказания детей, не греховная смерть, мужи премудрые, но смерть, состоящая в разъединении и отлучении души от тела.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Ибо Бог не сотворил зла, и вообще никаким образом не есть виновник зла. Но все, что Им сотворено свободным для сохранения и соблюдения закона, Им праведно поставленного, если не соблюло его, называется злом. А самый тяжкий вред — преслушать Бога, преступив самопроизвольно пределы правды.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Посему-то для искоренения и уничтожения греха истинный Заступник и Врач наш Бог подобно противоядию попустил смерть, дабы зло, возникнув в нас, как бессмертных, не было вечно бессмертным, а сами мы изувеченные и, подобно больным, лишенные собственной силы, не остались надолго в таком состоянии, питая в постоянно пребывающих и бессмертных телах великую болезнь греха.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Ибо каким образом смерть бывает не на пользу, когда она разрушает то, что окрадывает нашу природу, хотя в то время, когда приходит, она и представляется неприятною, как самое кислое лекарство для больного?

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Мы хочем, чтобы и не мыслить о неподобающем и беззаконном, потому что совершенное добро состоит в том, чтобы удерживаться не только от совершения зла, но даже и от помышления о нем: но вот добро, которого хочем, не делается, а делается зло, которого не желаем. Ибо часто против нашей воли приходят нам на сердце бесчисленные помыслы о бесчисленных предметах, наполняющие нас заботою и неразумными хлопотами. Посему желать не помышлять о таких предметах состоит в нашей воле, а сделать так, чтобы уничтожить эти помыслы, так чтобы они опять не пришли нам на ум, нельзя; потому что, как я сказал, это не в нашей власти, а в нашей власти только следовать им или не следовать.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Мне кажется, что Павел очевидно предполагает здесь три закона, из коих один соответствует врожденному в нас добру, который он ясно назвал «законом ума»; другой происходит от приражения лукавого и часто увлекает душу в страстные представления, который назвал он «противовоюющим закону ума»; третий, — который укоренился во плоти вследствие греха от похоти и который назвал он «законом греховным, живущим в членах» (Рим.7:23).

Мефодий Олимпийский. О жизни и о разумной деятельности.

Горестно, в самом деле, — и для перенесших это, и для слушающих- разорение царства. Насладившиеся удовольствиями, в бедствии будут скорбеть сильнее, лишенные (этих удовольствий). Но так как это не происходит без Бога, то вместо того, чтобы печалиться о случившемся, следует искать (его) причину, дабы хорошо уразуметь (вызванные этой причиной) следствия. Желающий научиться узнает от Того, от Кого (это) исходит, что воля Божия (заключается в том), чтобы верующие принимали от Него (попускаемое Им).

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Что же сказано далее: ибо надлежит рассмотреть и последующее? — И вот закон: если человек умрет в доме, то всякий, кто придет в тот дом, нечист будет, и все, что в нем (Чис. 19:14). Здесь говорится не об обыкновенной смерти, но о душевной: ведь и душа умирает — не временною смертью, но вечною, как и пророк говорит: «душа согрешающая — та умрет» (Иез. 18:4). Это для нее истинная смерть, а именно (смерть) от грехов.

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Ибо ты хочешь допустить существование вещества для того, чтобы не признать Бога виновником зла, и между тем, намереваясь избежать этого, говоришь, что Он есть вместилище зла. Итак, если ты, предполагая вещество вне созданных существ, говорил, что оно не сотворено, то и я мог бы сказать о нем многое в доказательство того, что оно не может быть несозданным; но так как по твоим словам причиною такого предположения служит происхождение зла, то, мне кажется, к исследованию этого и надобно приступить. Ибо, когда объяснится, каким образом произошло зло, и что не следует признавать Бога виновником зла, то такое предположение, внушаемое допущением при Нем вещества, кажется, уничтожится; потому что, если Бог создал несуществовавшие качества, то также (мог создать) и предметы.

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Итак, если зло есть качество предмета, а вещество было безкачественно, качеств же Творец по твоим словам есть Бог, то Бог будет Творцом и зла. Если же и таким образом невозможно не признать Бога виновником зла, то, мне кажется, напрасно и присоединять к Нему вещество.

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Ты, кажется мне, ясно выражаешь, что и зло есть некоторый предмет; ибо я не вижу его существующим вне предметов; итак, друг, если по твоим словам и зло есть предмет, то необходимо исследовать понятие о самом предмете (ουσία).

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Итак, если предмет есть некоторый телесный состав, а этот не нуждается в чем-либо, в чем он находясь получал бы свое бытие, зло же есть действие чего-нибудь, а действия нуждаются в чем-либо, в чем они находясь получают свое бытие, то зло не будет предметом; так, если зло есть предмет, а убийство есть зло, то убийство будет предметом; между тем убийство есть действие кого-нибудь, следов. убийство не есть предмет; если ты захочешь сказать, что действующее есть предмет, то я согласен с тобою; напр. человекоубийца, поколику он есть человек, есть предмет, а убийство, которое он делает, не есть предмет, а действие предмета; и человека мы называем то злым за убийство, то напротив добрым за благодеяния. Следовательно эти названия приписываются предмету от случайных принадлежностей его, которые не есть он сам; ибо предмет не есть ни убийство, ни прелюбодеяние, ни какое-нибудь из подобных зол; но как грамматик называется так, от грамматики и ритор от риторики и врач от врачевания, тогда как самый этот предмет не есть ни врачевание, ни риторика, ни грамматика, но от случайных принадлежностей своих получает название, по которым он так называется, не будучи ни которым из них, так и от зла, мне кажется, предмет получает название, не будучи сам злом. Подобным образом рассуждай, представляя в уме и другого кого-нибудь, служащего причиною зол для людей, что и он, поколику действует и содействует им делать зло, и сам становится злым от дел своих; ибо потому и он называется злым, что он есть совершитель зол; а то, что он совершает, не есть он сам, но это — действия его, от которых он получает название злого. Ибо, если бы мы сказали, что сам он есть то, что он совершает, а он совершает убийства и прелюбодеяния и тому подобное, то он сам и был бы этим. Если же он сам есть это, а это имеет бытие тогда, когда совершается, когда же не совершается, то перестает быть; между тем это происходит от людей; следовательно люди суть совершители этого и виновники бытия и небытия всего этого. Это, как ты сказал, суть действия человека, по которым он делается злым, а не по которым он становится предметом; и злым, как мы сказали, называется предмет от принадлежностей своих, которые не суть самый предмет, как врач не от врачевания; если же каждый бывает злым вследствие того, что он совершает, а совершаемое им получает начало бытия, то и он начал быть злым, и самое зло получило начало бытия. Если же так, то ни злой не существует таким безначально, ни зло не есть что-нибудь несотворенное, потому что, как сказано, оно от него произошло.

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Притом ты не можешь указать никакого другого зла, кроме этого. Какое другое злое действие помимо совершающегося между людьми ты можешь указать? А что совершающий (зло) не есть сам зло по своей сущности, но (бывает злым) вследствие самого совершения зла, это уже доказано. Ничто не есть зло по природе, но злое становится злым по употреблению. Что люди сотворены злыми от Бога, этого, мне кажется, сказать нельзя; но я говорю, что первый человек сотворен самовластным, т.е. свободным, от чего и преемники рода наследовали такую же свободу. Итак, я утверждаю, что человек сотворен свободным, а не хочу (назвать) его рабствующим; это, по моему мнению, есть самое лучшее, что даровано ему от Бога. Ибо все прочие (твари) по необходимости повинуются Божественному повелению, и ни которая из них не может делать чего-нибудь другого, кроме того, для чего она сотворена; посему мы и не восхваляем их, повинующихся Господу таким образом, и нет для них никакой высшей надежды, потому что они невольно исполняют повеленное; а человек хочет убеждаться умом; ибо человек получил власть, без принуждения необходимости природы и без насилия, подчиняться тому, что для него лучше; для этого, по моему мнению, он и одарен (такою властью), т.е., чтобы он мог получить нечто больше того, чем владеет, что прибавляется ему за послушание от высшего (Существа) и что требуется как долг от Создателя.

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Ничто не есть зло по природе, но злое становится злым по употреблению.

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Между тем сотворенный человек получает от Бога заповедь; и отсюда уже начинается зло; ибо он не повинуется Божественному повелению; и только это и есть зло, — преслушание, которое тогда получило бытие. Следовательно никто не может назвать его несотворенным, когда совершивший его сотворен. Но конечно ты спросишь: откуда же это преслушание? Об этом ясно изложено в Божественном Писании. Посему я и не утверждаю, что человек таким сотворен от Бога, но говорю, что он подвергся этому по некоторому наущению. Ибо человек не получил такой природы; иначе, если бы он был таким, этого не случилось бы с ним по наущению, потому что такова была бы его природа. А некто Божественным голосом говорит, что человек научился злу (Иер.13:23). Итак, я говорю, что он научился не повиноваться Богу. Только это и есть зло, что бывает против воли Божией; а человек научается злу не сам по себе. Научающий злу есть дракон... Итак я сказал, что начало зла есть зависть; а зависть от того, что человек удостоился от Бога высшей чести; зло же есть преслушание заповеди Божией.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Никакая вещь сама по себе не должна считаться злом, но она делается такою от злоупотребления пользующихся ею.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Утверждающие, что человек не свободен, а управляется неизбежною необходимостью и неписанными повелениями судьбы, нечестиво относятся к самому Богу, считая Его виновником и устроителем человеческих зол. Ибо если Он неизреченною и непостижимою премудростью стройно управляет всем круговым движением звезд, держа бразды правления вселенной, а звезды производят свойства добра и зла в жизни, привлекая к ним людей узами необходимости: то, по их мнению, Бог есть виновник и податель зол. Между тем, по убеждению всех, Бог не есть виновник никакого зла; следовательно нет рока. — Всякий хотя несколько рассудительный согласится, что Бог благ, праведен, премудр, истинен, благодетелен, не причиняет зол, не причастен страсти, и все тому подобное: если же справедливые лучше несправедливых и несправедливость отвратительна для них; Бог же как праведный радуется справедливости и несправедливость отвратительна для Него, как противоположная и враждебная справедливости, то следовательно Бог не есть виновник несправедливости.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

А Божество по природе своей непричастно злу. Следовательно не рок (есть причина добра и зла). — Если целомудренные лучше невоздержных и невоздержание отвратительно для них; Бог же, как непричастный страстям, радуется целомудрию, то значит, невоздержание отвратительно и для Бога.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Бог не есть виновник зол и не радуется (людям) злым, не содействует им Слово, как благое. Если же существуют порочные, то они порочны по недостатку разума, а не по влиянию рока, «по своему безрассудству без судьбы претерпевая бедствия». — Если рок заставляет убивать кого-либо и обагрять руки кровью убийства, а закон запрещает это, определяя наказания злодеям и угрозами отменяя внушения рока, как то: причинять несправедливость, прелюбодействовать, воровать, отравлять, то, значит, закон противоположен року.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

И если нужно сказать прямо, то всякий, живущий по присущей ему природе, нисколько не грешит. Ибо не сам он сделал себя таким, но судьба, и живет он по ее побуждению, влекомый неизбежною необходимостью; посему нет ни одного злого. Однако злые существуют, и зло достойно порицания и противно Богу, как доказано в речи; а добродетель достолюбезна и похвальна, когда Бог постановил закон для наказания злых. Следовательно нет судьбы.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

В нас есть два движения, два естественных желания: «плоти и духа» (Гал.5:17), различные между собою, и потому получившие два названия: добродетели и порока.

1) Ереси, еретики.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Если же мы не так веруем, то будем последователями многобеззаконного Маркиона, который говорит, (будто) есть иной благой (Бог), кроме сущего Бога, и (будто) из-за этого души творца мира не могут получить возвещаемую жизнь благого (Бога), будучи лишенными доброго насаждения.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Припомним, как мы говорили, что человек состоит из души и из плоти. Поэтому и установлено законами об утке и коже, (чтобы) не согрешать ни умом, ни плотию, ни намерением. Разве ты не знаешь, что многие являются прокаженными по уму, но здоровы душою и телом? Или же здоровы умом, но телесно и душевно больны. Так (например), мы не говорим того, что (утверждают) еретики, ибо — это грех ума. Они, исповедуя Христа, дают обеты (соблюдать) справедливость и истину, как бы сохраняя в чистоте уток и кожу, но ум (их) болен проказою неправоверпя.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Ибо они (грешат) хулою или на Самое То Существо — то есть на Отца, или па Его Предвечное Слово, или па Пресвятого Духа. По справедливости мы говорим поэтому, что еретики больны злою проказою.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Посему они и названы третьею частью звезд, как заблуждающиеся касательно одного из числ Троицы, то касательно (лица) Отца, как Савелий, говоривший, что пострадал сам Вседержитель, то касательно (лица) Сына, как Артема и те, которые утверждали, что Он родился призрачно, то касательно (лица) Духа, как Евионеи, доказывающие, что пророки говорили по собственному побуждению. О Маркионе же и Валентине и последователях Елкесея и других лучше и не упоминать.

2) Другие апологеты.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Ибо Он истинно стал человеком и умер, а не призрачно, чтобы истинно явиться «первенцем из мертвых» (Апок.1:5), изменив перстного в небесного и смертного в бессмертного. Иустин Неаполит (Философ), муж не далеко отстоящий от Апостолов и по времени и по добродетели, говорит, что наследуется смертное, а наследует жизнь, и умирает плоть, а живет царство небесное.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Это мы говорим, чтобы сделать уступку Оригену, который утверждает, будто самый вид, отделяемый от тела после смерти, дается душе, что всего невозможнее, так как вид при изменениях разрушается прежде плоти, подобно тому, как вид расплавливаемой статуи — прежде разрушения целого ее состава.

Мефодий Олимпийский. О сотворенном (Против Оригена).

Ориген, которого (Св. Мефодий) называет кентавром, учил, что вселенная совечна единому премудрому и ни в чем не имеющему нужды Богу. 

Представления о Вселенной.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Против этого мы высказывали сомнение по той причине, что естество изменчиво, что как в наше тело поступают снеди и изменяют свой вид, так и наши тела изменяются, и в плотоядных птицах и зверях становятся частями их тел; эти опять изменяются, будучи съедаемы людьми, или другими животными, и становятся телами людей или других животных. И так как это повторяется многократно, то необходимо допустить, что одно и тоже тело много раз бывает частью многих людей. Чьим же телом оно будет при воскресении?

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Посему и земля и небо необходимо опять будут существовать после сожжения и воспламенения всего. Почему же это необходимо, слово о том было бы длиннее сказанного. Ибо вселенная, разрушившись, преобразится не в бесформенное вещество и не в такое состояние, в каком была прежде устроения, и не подвергнется совершенному уничтожению и тлению.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Под морем разумеется влажная стихия, под адом — воздух, по причине его невидимости (άειδες), по причине незримости, как сказано и Оригеном; а под смертью — земля, потому что умирающий полагается в ней. Посему и в Псалмах она названа «перстью смертною», когда Христос сказал, что «Он низведен в персть смертную»(Пс.21:16). Всякий состав, говорится (у св. Мефодия), состоящий из чистого воздуха и чистого огня и имеющий однородность с ангельскими существами, не может иметь свойств земли и воды; иначе он сам будет земляным. Таким и из таких (элементов состоящим) представлял Ориген имеющее воскреснуть тело человеческое, которое и назвал духовным.

Мефодий Олимпийский. О жизни и о разумной деятельности.

Хотя зима для некоторых несносна, но (она) необходима для жизни. Ведь она кормит их и орошает землю; опечалив человека суровостию погоды, (она) вскоре показывает пользу и благодеяние изменением воздуха, благодаря чему земля, увенчавшись, приносит людям многие и различные плоды.

Мефодий Олимпийский. О жизни и о разумной деятельности.

Видим мы и природу звезд, которыми увенчано небо, как и они имеют свою участь; наблюдаем и их движения в различных образах и в меняющихся очертаниях взаимных перемещений, так что в небесном хороводе, как говорят, без изменения пребывает одна только Медведица. Но и она не остается неподвижною, так как и она вращается в заключающей ее сфере; причем, как говорят, из-за промедления вращение это совершается не своевременно.

Мефодий Олимпийский. О свободе воли.

Ты, мне кажется, неправильно сказал, что вещество безначально имело качества; ибо, если бы это было так, то чего же Бог был бы Творцом? Если скажешь: предмета, то мы уже допустили, что он существовал прежде; если же качеств, то теперь говорим, что и они существовали. И так, если существовали и предмет и качества, то мне кажется, напрасно называть Бога Творцом. Но ответь мне на следующий вопрос: в каком смысле ты называешь Бога Творцом? — в том ли, что Он обратил те предметы, которые прежде существовали, в небытие, или в том, что предметы Он сохранил, а изменил их качества?

Мефодий Олимпийский. О сотворенном (Против Оригена).

Ориген, которого (Св. Мефодий) называет кентавром, учил, что вселенная совечна единому премудрому и ни в чем не имеющему нужды Богу. Он говорил: «если Создатель не бывает без созданий, творец без творений, вседержитель без содержимого, потому что непременно Создатель называется по созданиям, творец по творениям и вседержитель по содержимому; то необходимо следует, что они были при Боге от начала и что не было времени, когда бы их не было». Иначе, если было время, когда не было творений, а без творений нет и Творца; то смотри, какое следует нечестие: окажется, что непременяемый и неизменяемый Бог изменяется и пременяется. Ибо, если Он только впоследствии сотворил вселенную, то ясно, что Он изменился, перешедши от нетворения к творению; но это нелепо после сказанного; следовательно нельзя говорить, что мир небезначален и несовечен Богу.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

И как Фаллуса сказала, что есть девственность глаз, ушей, языка и прочих чувств, так и здесь пятью девами называется всякая, сохранившая неповрежденною верность пяти проводников добродетели — зрения, вкуса, обоняния, осязания и слуха, когда она восприятия пяти чувств представляет чистыми Христу, светло сияя, подобно светильнику, святостью каждого из них.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

И так еще скажем посильно об этом, и прежде всего обнаружим обольщение хвалящихся тем, будто они одни знают, каким образом устроен мир, по предположениям Египтян и Халдеев. Они утверждают, что окружность мира подобна выпуклостям как бы обделанного шара, в котором земля занимает место центра и средоточия. Так как эта окружность, говорят они, шарообразна, то при равных расстояниях одинаковых частей, в средине вселенной необходимо должна находиться земля, около которой, как происшедшей прежде всего, вращается небо. Ибо, если окружность составилась из средоточия и центра (без центра невозможно описать круга и самый круг невозможен без центра); то не следует ли, говорят они, что прежде всего образовалась земля и ее хаос и бездна?

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Медведицы, вращаясь около самих себя и, посредством полюсов производя давление на ось, производят движение всего мира, имея головы свои обращенными к бедрам друг друга и не соприкасаясь с нашим горизонтом. Зодиак же, говорят они, касается всех кругов, совершая косвенное движение; в нем находятся двенадцать животных, которые называются двенадцатью знаками, начиная с Овна до Рыб и, по сказанию их, поступили в число созвездий по баснословным причинам. Так говорят, Овен есть тот, который перевез (чрез Эллеспонт) Эллу, дочь Афаманта, с Фриксом к Скифам; Телец — в честь Зевса, который в виде вола переправил Европу в Крит; так называемый млечный путь, начинающийся при соединении Рыб с Овном, говорят, проистек из сосцов Иры для Иракла, по повелению Зевса. Таким образом, по их мнению, до Европы, Фрикса и Диоскуров (близнецов) и других знаков Зодиака, помещенных в число созвездий из людей и животных, не было рока (γένεσις), но без рока жили наши предки. Попытаемся же, не будем ли мы в состоянии уничтожить ложь, подобно врачам, употребив против нее целительные врачества речи, имея в виду истину, следующим образом.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Если же он был, то какая была нужда помещать между созвездиями: Льва, Рака, Близнецов, Деву, Тельца, Весы, Скорпиона, Овна, Стрельца, Рыб, Козерога, Водолея, Персея, Кассиопию, Кифея, Пегаса, Гидру, Ворона, Чашу, Лиру, Дракона и других, которых наблюдению научившись, по вашим словам, многие постигли это математическое, или лучше сказать, противонаучное (καταθεματικήν) предведение? И так, или действительно издавна был рок, то напрасна постановка этих существ (в числе созвездий); или его не было, и потом Бог привел жизнь в лучшее состояние и направление, между тем как прежние люди переживали худшее время; но древнейшие лучше нынешних; посему они и названы «золотым родом».

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Ибо что рок определяет, то закон запрещает; а что закон запрещает, то делать рок принуждает; следовательно закон враждебен року. А если они враждебны, то значит, законодатели (существуют и действуют) не по року, потому что, определяя противное року, они разрушают рок. И так или существует рок и тогда не следовало бы существовать законам, или существуют законы, и следовательно, они существуют не по року. Но, говорят, без рока невозможно ни родиться кому-либо, ни совершиться чему-либо; потому что никто не может и пальцем двинуть без судьбы; следовательно по року являлись законодатели: Минос, Дракон, Ликург, Солон и Залевк, и постановляли законы, запрещая прелюбодеяния, убийства, насилия, грабежи, кражи, как действия не существующие и не бывающие по року. Если же и эти действия бывают по року, то законы постановлялись не по року; потому что рок не стал бы разрушать самого себя, отменяя сам себя и восставая сам на себя, то постановляя законы, запрещающие прелюбодеяния и убийства, и обвиняя и наказывая злодеев, то производя убийства и прелюбодеяния. Но это невозможно; потому что нет ничего противного самому себе, враждебного с самим собою, разрушительного для самого себя и несогласного с самим собою. Следовательно, нет рока. — Если все, что происходит, происходит по року, и без рока ничто не бывает, то неизбежно (допустить), что и закон произошел от рока. Но закон уничтожает рок, научая, что добродетель приобретается и исполняется тщательностью, а порок может быть избегаем и происходит от недостатка воспитания. Следовательно, нет рока. — Если рок производит то, что (люди) обижают друг друга и бывают обижаемы друг другом, то какая нужда в законах? Если они (существуют) для того, чтобы наказывать виновных, так как Бог печется об обижаемых, то лучше было бы, чтобы злые не поступали по судьбе, нежели после преступлений были исправляемы законами. Но Бог благ и премудр и устрояет все лучшее. Следовательно, нет рока. — Причинами грехов бывают или воспитание и нравы, или страсти душевные и похоти телесные. Что из этого ни было бы причиною того, чего оно бывает причиною, Бог не есть тому причина. — Если лучше быть справедливым, нежели несправедливым, то почему человек не бывает таким сам по себе с самого рождения? Если же он впоследствии вразумляется учением и законами, чтобы сделаться лучшим, то значит, он вразумляется как свободный, а не как злой по природе. — Если порочные рождаются порочными по року, определением Провидения, то они не подлежат осуждению и наказанию по законам, как живущие по своей собственной природе, потому что они не могут измениться. — И еще: если добрые, живя по своей природе, заслуживают похвалы, хотя рок причиною того, что они добры; то и злые, живя по своей природе, также не должны быть обвиняемы справедливым судьею. И если нужно сказать прямо, то всякий, живущий по присущей ему природе, нисколько не грешит. Ибо не сам он сделал себя таким, но судьба, и живет он по ее побуждению, влекомый неизбежною необходимостью; посему нет ни одного злого. Однако злые существуют, и зло достойно порицания и противно Богу, как доказано в речи; а добродетель достолюбезна и похвальна, когда Бог постановил закон для наказания злых. Следовательно нет судьбы.

1) Сошествие Христа во ад.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

нисшествие Господа нашего во ад и чудесное избавление находящихся в тлении (4Цар. 4:20—41, 8:10). Ибо все уступало и покорялось, быв побеждаемо Твоим Божественным образом.

2) Церковь. Понимание Церкви.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

«Основою» называется наиболее почетная церковная степень, а именно — епископы и учители, а «утком» (именуются) подчиненные и пасомые люди (1Пет. 5:2). «Кожею» (названы) оглашенные, как еще не совлекшиеся чрез крещение кожаных одежд (Быт. 3:21). Поэтому и Павел говорит: «Я обручил вас Единому Мужу, чтобы представить Христу чистою девою» (2Кор. 11:2).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

и таким образом оказывается весьма сообразным, что из костей и плоти Его произошла Церковь, для которой Слово, оставив Отца небесного, сошло на землю, чтобы вселиться в жену, и, уснув, истощанием страдания, добровольно умерло за нее, «чтобы представить Себе Церковь славною и непорочною, очистив ее банею водною» (Еф.5:26, 27), для принятия духовного и блаженного семени, которое сеет Сам внушающий и насаждающий во глубине ума; а Церковь, подобно жене, принимает и образует его для рождения и воспитания добродетели.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Так в Писаниях часто называется самое общество и собрание верующих, Церковь, в которой совершеннейшие по степени преуспеяния составляют как бы одно лице и тело Церкви. И подлинно лучшие и яснее усвоившие истину, как избавившиеся от плотских похотей чрез совершенное очищение и веру, делаются Церковью и помощницею Христа, как бы девою, по словам Апостола, соединяясь с Ним и уневещиваясь Ему, чтобы, приняв чистое и плодотворное семя учения, с пользою содействовать проповеди для спасения других. А несовершенные и еще начинающие спасительное учение возрастают и образуются, как бы в материнском чреве, от более совершенных, пока они, достигнув зрелости возрождения, приобретут величие и красоту добродетели, и потом по преуспеянии сами, сделавшись Церковью, будут содействовать рождению и воспитанию других детей, во вместилище души, как бы в утробе, непреложно осуществляя волю Слова.

3) Божественная Благодать.

Мефодий Олимпийский. О пиявице.

Правильно здесь Дух наименовал пророчества «звуком», а Евангельскую проповедь «словами», ибо этими словами к нам приходит Божия благодать (Ин. 1:17)

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

Никто не оставайся непричастным благодати, никто не уклоняйся от призывания

4) Писание.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

причем ясно сказано, что для верующих и спасаемых Евангелие открыто, а для погибающих (1Кор. 1:18) закрыто, как бы извне удерживаемое медными скобами. Понимающий Писание внешним (образом) отходит, лишаясь духовного смысла, как тот, кто видит пустые стены, построенные из камня. А тот, кто крепко ударит и разорвет духовную завесу, приобретя крылья Божиим Духом, как птица долетает до внутреннего смысла Писаний, который есть Святое Святых, и, достигнув великого света, питается молниями истинной красоты.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Ужели того, чтобы мы праздновали Богу так, как толкуют Иудеи, грубо понимающие Писание, как будто Бог благоугождается этими кущами из плодов и ветвей и листьев, которые быстро засыхают, лишаясь зелени?

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Ибо таинство вочеловечения Слова исполнилось задолго до Апокалипсиса; Иоанн же повествует о настоящем и будущем.

5) Человеческая природа, душа, тело. Вопросы о плоти.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Ибо человек есть сложное существо, (состоящее) из души и из плоти. Первое греховное (движение) начинается от внешних зрительных прельщений; (оно же) входит и чрез слух и, (как) сказано, сочетается с умом, как некая проказа.

Мефодий Олимпийский. Из сочинений непоименованных.

Человеческая природа не может чисто созерцать самую праведность в душе, так как помыслы её часто бывают покрыты мглою.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Против этого мы высказывали сомнение по той причине, что естество изменчиво, что как в наше тело поступают снеди и изменяют свой вид, так и наши тела изменяются, и в плотоядных птицах и зверях становятся частями их тел; эти опять изменяются, будучи съедаемы людьми, или другими животными, и становятся телами людей или других животных. И так как это повторяется многократно, то необходимо допустить, что одно и тоже тело много раз бывает частью многих людей. Чьим же телом оно будет при воскресении?

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Однако, например, Павел или Петр, всегда остаются одинаковыми не по душе только, сущность которой не растекается в нас и не получает текучего, хотя естество тела и изменяемо, но у них остается тот же самый вид, характеризующий тело, так что одними и теми же остаются и формы, представляющие телесную качественность Петра и Павла. Вследствие этих качеств от детства остаются на телах рубцы и другие знаки, напр. веснушки и другое тому подобное. Эта форма, по которой отличаются друг от друга Павел и Петр, есть телесная, и она во время воскресения опять будет окружать душу, переменившись в лучшую и образовавшись совершенно уже не по прежнему.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

«Все рожденное подвержено болезням (так возражает противник) и в рождении и в питании растет, говорит, от привходящего, и умаляется от убывающего. Напротив, что не рождается, то здорово, потому что не подвергается болезни, ни в чем не нуждается, и не имеет желаний. А рождающееся желает и сообщества и пищи. Желать значит болеть, а не нуждаться и не желать значит быть здоровым. Рождающееся болит, потому что желает, а не рождающееся не болит. Болящее страждет или от изобилия или от недостатка веществ привходящих и убывающих. Страждущее же и погибает и уничтожается, потому что рождается. А человек рождается, следовательно человек не может быть бесстрастным и бессмертным».

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Если же Он, когда чего желает, то желает прекрасного, прекрасное же есть человек, а человеком называется существо, составленное из души и тела, то следовательно человек не будет существовать без тела, а с телом, дабы кроме человека не появился другой человек. Ибо Богу должно сохранять все бессмертные роды; а человек бессмертен. Ибо «Бог создал человека», говорит Премудрость, «для нетления, и соделал его образом вечного бытия Своего» (Прем.2:23). Следовательно, тело не уничтожится, потому что человек состоит из души и тела.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Если же они предполагают, что есть различие между телом и плотью, и желают, чтобы и мы согласились на такое их умствование, по которому они телом почитают нечто другое, как бы свойственное самой душе, невидимое, а плотью — это внешнее, видимое: то против этого должно сказать, что не только Павел и Пророки эту плоть обыкновенно называют телом, но даже и философы, у которых в особенности наблюдается точность названий. Если они хотят научно исследовать это, то вообще плотью называется собственно не вся эта масса нашей телесной храмины, но некоторая часть целого, как то: кости, нервы, жилы, а телом — все, целое. Поэтому врачи, которые тщательно исследовали природу тела, называют телом это видимое тело. И сам Платон это самое признает телом. Так в Федоне Сократ говорит: «почитаем ли мы смертью что-нибудь другое, а не отрешение души от тела? Умереть не то ли значит, что тело, отрешенное от души, существует само по себе, а душа,, отрешившаяся от тела, существует сама по себе?»

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Если же он еще выскажет сомнение касательно души Илии, о котором Писания говорят, что он был вознесен во плоти, а мы говорим, что он явился Апостолам без плоти; то нужно сказать, что допускать явление его Апостолам во плоти — значит — говорит в нашу пользу. Ибо этим доказывается, что наше тело способно к нетлению, как это видно и на взятом (на небо) Энохе (Быт.5:24). Если бы оно не было способно к нетлению, то он не мог бы оставаться столь долгое время в неповрежденном состоянии. Таким образом, если он явился с телом, то, хотя бы он был умершим, он однако не был еще воскресшим из мертвых.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Началом рождения людей служит ввержение семени в недра женской утробы, чтобы кость от костей и плоть от плоти, быв восприняты невидимою силою, снова были образованы в другого человека тем же Художником. Таким образом, нужно думать, исполняется изречение: «вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей»(Быт.2:23).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Может быть, кто-нибудь еще станет утверждать и найдет между людьми нерассудительными и неразумными доверие, будто плотяной покров души, насаждаемый людьми, образуется сам собою без определения Божия; но конечно никто не поверит тому, кто стал бы учить, что вместе с смертным телом также насаждается и бессмертное существо души. Бессмертное и нестареющееся вдыхает в нас один Вседержитель, и Он один есть Творец невидимого и негибнущего.

6) Брак, Целомудрие. Девство выше брака. Христианская жизнь. Многоженство. О детях.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Как солью истребляется гной и гнилость и все вредное в мясе, так и в деве все неразумный плотские пожелания обуздываются учением. Душа не орошаемая, как бы солью, глаголами Христовыми, по необходимости, портится и производит червей, подобно как царь Давид, раскаиваясь со слезами, взывал в горах: «смердят и гноятся раны мои» (Пс.37:6); потому что он не обуздал самого себя, как бы солью, целомудрием, но по нерадению увлекся похотью и засмердел прелюбодеянием.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

пока не сделаются совершенными, достигнув величайшего и высочайшего учения — девства; именно, чтобы они сначала перешли от смешения с сестрами к вступлению в брак с посторонними женщинами, потом чтобы не совокуплялись с многими подобно четвероногим животным, как бы родившиеся для совокупления, затем чтобы они не были прелюбодеями; а потом далее (перешли бы) к целомудрию, и от целомудрия к девству, в котором, научившись возвышаться над плотию, безбоязненно вступили бы в безмятежную пристань нетления.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Так сближение и сожитие с своими сестрами прекращено со времен Авраама; сожитие же с многими женами уничтожено со времен пророческих.«Не ходи вслед похотей твоих, и воздерживайся от пожеланий твоих», говорит Премудрый (Сир.18:30). «Ибо вино и женщины развратят разумных» (Сир.19:2).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Началом рождения людей служит ввержение семени в недра женской утробы, чтобы кость от костей и плоть от плоти, быв восприняты невидимою силою, снова были образованы в другого человека тем же Художником. Таким образом, нужно думать, исполняется изречение: «вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей»(Быт.2:23).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

когда он в жажде деторождения приходит в исступление, расслабляясь снотворными удовольствиями деторождения, чтобы нечто, отторгшееся от костей и плоти его, снова образовалось, как я сказала, в другого человека. Ибо, когда нарушается телесная гармония от раздражения при сообщении, то, как говорят нам опытные в брачном деле, вся мозговая и плодотворная часть крови, состоящая из жидкообразной кости, собравшись из всех членов, обратившись в пену и сгустившись, извергается детородными путями в животворную почву женщины.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Или не следует ли признать рожденных подложными, а не богорожденными, если они образуются, подобно фальшивой монете, вопреки воле и определению (творческой) силы? Иначе мы должны приписать и людям способность создавать людей.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Маркелла, прервав ее, сказала: великая ошибка оказывается (в твоей речи), Феофила, и противное тому, что ты сказала; — и ужели ты думаешь укрыться, напустив такого тумана? Вот то возражение, которое, быть может, предложит кто-нибудь, требуя отчета от тебя, как мудрейший: что ты скажешь о рождающихся незаконно от прелюбодеяния? Ты допустила, что необычно и невозможно кому-нибудь войти в мир без воли и действия великой силы Бога, устрояющего ему (телесную) хижину. И чтобы ты не прибегла, как бы к надежной стене, к свидетельству Писания, которое говорит: «дети прелюбодеев будут не совершенны» (ατελεσφόρητα. Прем.3:16), то и против этого он кротко возразит тебе, сказав: однако мы часто видим, что зачатые от незаконных связей при совершенном чревоношении рождаются зрелым плодом.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Если же очевидно все свидетельствует, что и рожденные от прелюбодеяния достигают «совершенства», то, надобно думать, что Дух предвозвестил не о зачатиях и рождениях, но, может быть, о прелюбодействующих в отношении к истине, которые, искажая Писания неправыми мнениями, порождают несовершенную мудрость, примешивая заблуждение к благочестию. Посему, когда отнят у тебя и этот предлог, изволь отвечать, что и рождающиеся от прелюбодеяния рождаются по воле Божией. Ибо ты сказала, что невозможно плоду человеческому достигнуть зрелости, если не образует и не одушевит его Господь.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

под покровом рождения, распоряжаясь нашею природою, внутри невидимо облекает нас в человеческий образ, устрояя одеяния для душ. Приносящим же глиняное вещество нужно уподобить мужчин и вообще мужеский пол, когда они в жажде деторождения ввергают семя в естественные женские проходы, как там глиняное вещество в отверстия.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Оно должно быть обделываемо и украшаемо; а унесший его беззаконным хищением должен быть наказан. Так и осквернителей браков и нарушителей прекрасной гармонии струн жизни, разгорячающихся страстью и доводящих похоть до прелюбодеяния, должно обуздывать и наказывать, потому что они хищнически наносят вред плодотворным союзам в чужих садах; а семени, как там волне, следует быть образуемым и одушевляемым.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Ибо смотрите, девы, как он, желая, чтобы верующие по мере сил были целомудренны, старается доказать им превосходство девства множеством доводов. Он говорит: «о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины» (1Кор.7:1), ясно уже этим выражая, что хорошее дело не касаться женщины, наперед поставив и определив это безусловно. Потом сознавая немощь и наклонность невоздержных к совокуплению, он позволил тем, которые не могут владеть плотию, лучше иметь своих жен, чем падать, гнусно предаваясь блуду. Затем тотчас после этого позволения он прибавил: «чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1Кор.7:5).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

он так заповедует; а о потерявших своих жен мужьях, или женах (потерявших) мужей, нам опять надобно тщательно исследовать изречение Апостола, как он заповедует. «Безбрачным же», говорит он, «и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1Кор.7:8, 9). И здесь он продолжает отдавать преимущество воздержанию. Ибо, представив себя самого величайшим примером, он приглашает слушателей соревновать ему в таком подвиге, научая, что бывшему женатым на одной жене лучше остаться с самим собою, как и он. Но если бы для кого-нибудь по причине разжжения и похоти телесной это было неудобоисполнимо, то он дает такому позволение вступать во второй брак, не объявляя этим второбрачия хорошим делом, а только считая его лучшим разжжения.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Потом опять настойчиво убеждая к тому же, он так ведет речь, чтобы еще сильнее утвердить расположение к девству. В дополнение к вышесказанному, он буквально говорит следующее: «я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем; а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею: незамужняя заботится о Господнем, чтоб быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу» (1Кор.7:32—34). Без сомнения ясно для всех, что заботиться о Господнем и угождать Богу гораздо лучше, нежели заботиться о мирском и угождать жене. Кто же так глуп и слеп, чтобы не понять отсюда, что увещание Павла клонится больше к девству?«Говорю это, — продолжает он, — для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно» (служили Господу) (1Кор.7:35).

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Кроме вышесказанного представь и то, что, по учению Павла, расположение к девству даруется Богом.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Бог даровал девство, как полезнейшее и действительное средство к достижению нетления, послав в нем союзника тем, которые желают и стремятся к нему

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Я убеждена, достаточно научившись из священных Писаний, что подвиг девства есть величайшая и превосходнейшая жертва и дар, достойнее которого люди не могут ничего другого принести Богу.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Надобно постараться пред вами, девы, надлежащим образом объяснить смысл Писания касательно предложенного предмета. Кто отчасти соблюдает себя и внимателен к себе, а отчасти развлекается и согрешает, тот не всецело посвящает себя Богу. Ибо надобно совершенно всего себя посвятить (Богу), как по душе, так и по телу, чтобы быть вполне благоустроенным и не иметь недостатка.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

то оно всех истребить огнем; потому что после него уже не будет другого закона или учения, но суд и огонь. С того времени наконец человек и начал поступать праведно и твердо веровать в Бога и удаляться от диавола. Таким образом девство послано людям как полезнейшее и надежнейшее средство. Только ему одному диавол не мог противопоставить подобного способа обольщения, как (он делал) с прочими законодательствами.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Ибо кто говорит, что должно ставить девство выше (других) моих упражнений и любить его прежде всего прочего, тот говорит справедливо.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

И тот, кто предается страсти к богатству, не есть ревностный почитатель девства; напротив, он больше всего бесчестит его, предпочитая малую выгоду тому, с чем не может сравняться ничто из житейских драгоценностей. Ибо всякое богатство и «золото» пред ним как «ничтожный песок» (Прем.7:9). И тот, кто чрезмерно любит самого себя и старается наблюдать полезное только для одного себя, а не заботится о ближних, не почитает девства; напротив и он бесчестит его; ибо, нарушая свойственную девству любовь и человеколюбие, он далеко отстоит от достойных причастников его. Подлинно, не следует девственникам с одной стороны соблюдать девство, а с другой осквернять себя дурными делами и непотребными пожеланиями; с одной стороны обещаться сохранять чистоту и целомудрие, а с другой быть нечистым и грешить; также с одной стороны исповедывать удаление от забот о мирских благах, а с другой приобретать и заниматься ими; но (должно) соблюдать все члены неприкосновенными и непричастными растлению, не только служащие к раздражению и совокуплению, но и более их деятельные.

Мефодий Олимпийский. Слово в неделю Вайи.

преисполнили радостью и восторгом все церкви Божии и, отвлекши верных с поприща святого поста, от подвигов борьбы со страстями, возбудили их петь гимн победы и новую песнь мира в честь Победителя Христа. 

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

а ныне, следуя течению времени, представляем славу девства в самом полном основании и неувядающем венце его на радость питомцам Церкви.

7) О греховности.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Ибо человек есть сложное существо, (состоящее) из души и из плоти. Первое греховное (движение) начинается от внешних зрительных прельщений; (оно же) входит и чрез слух и, (как) сказано, сочетается с умом, как некая проказа.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Припомним, как мы говорили, что человек состоит из души и из плоти. Поэтому и установлено законами об утке и коже, (чтобы) не согрешать ни умом, ни плотию, ни намерением. Разве ты не знаешь, что многие являются прокаженными по уму, но здоровы душою и телом? Или же здоровы умом, но телесно и душевно больны. Так (например), мы не говорим того, что (утверждают) еретики, ибо — это грех ума. Они, исповедуя Христа, дают обеты (соблюдать) справедливость и истину, как бы сохраняя в чистоте уток и кожу, но ум (их) болен проказою неправоверпя.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Подобно тому, как дикая смоковница, выросши на здании прекрасного храма, разросшаяся в ширину и в высоту и распространившаяся своими многоветвистыми корнями по всем связям камней, не прежде перестает произрастать, пока совсем не оторвется вследствие распадения камней на местах, на которых она росла (ибо по отторжении смоковницы камни могут опять быть сложены на своих местах, дабы храм сохранился, не имея уже при себе ничего из разрушающих его неблагоприятных условий, а между тем смоковница, отвалившаяся вся с корнем, засыхает): таким же образом и художник Бог разрушил храм свой — человека, произрастившего грех, наподобие дикой смоковницы, умерщвляя временными приражениями смерти, как написано, и оживотворяя, дабы по иссушении и умерщвлении греха плоть с теми же членами, подобно возобновленному храму, восстала бессмертною и неповрежденною, после совершенного и окончательного уничтожения греха. Ибо пока еще живет тело до смерти, необходимо живет с ним вместе и грех, который скрывает внутри нас свои корни, хотя бы отвне и подвергался ударам со стороны здравых мыслей и внушений; иначе после крещения, по совершенном отъятии от нас греха, не случалось бы никакой неправды. А теперь и после того, как мы уверовали и пришли к воде крещения, часто обретаемся во грехах. Ибо никто не может похвалиться, чтобы до такой степени был вне греха, чтобы даже и не помышлять вовсе о неправде. Из сего следует, что теперь грех сдерживается и усыпляется верою, чтобы не принести пагубных плодов, а не истреблен до корня.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Дикий же и смертоносный виноград, источающий неистовство, яд и гнев, есть диавол, как говорит Моисей, описывая его так: «виноград их от виноградной лозы Содомской и с полей Гоморских; ягоды их ягоды ядовитые, грозды их горькие; вино их яд драконов и гибельная отрава аспидов» (Втор.32:32—33). Им насыщаясь, жители Содома дошли до такого неистовства, что предались противоестественному бесплодному мужеложеству (Быт.18:20, 19:4). Им упиваясь, современники Ноя впали в неверие, и погибли под водами потопа (Быт.6:7). Отсюда почерпая, Каин обагрил братоубийственные руки и осквернил землю родственною кровью (Быт.4:8). Им упиваясь, народы возбуждают ярость свою к убийственным войнам друг против друга.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

И эти напитки столь же сильно омрачают разум, как и употребление вина. И если сказать вам правду, то мудрые называют сикером все что подобно виноградному вину производит опьянение и исступление души.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Между тем они тогда часто подвергались великим и многим падениям, а с тех пор, как Христос вочеловечился, украсил и вооружил плоть девством, жестокий тиран, руководитель невоздержания, низложен, и господствуют мир и вера, от того что люди уже не так склонны к идолопоклонству, как прежде.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

но конечно это говорится о душах, которые прежде вочеловечения Христова, изобилуя грехопадениями, с мольбою приступали к Богу, чтобы склонить Его на снисхождение к ним и царствовать (над ними) с милостью (ελεος) и кротостью, которую Писание представило под образом маслины

8) Кожаные ризы.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Уже прежде рассмотрено было сомнение и доказано, что кожаные одежды не суть тела. Тем не менее и опять будем говорить (так как не раз надлежит сказать об этом). Ибо еще прежде устроения этих одежд первозданный признает, что имеет кости и плоть, когда увидев приведенную к нему жену, восклицает: «вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа своего.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Далее, как можно принимать только в рассуждении душ слова: «плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю?» (Быт.1:28) И еще: «и создал Господь Бог человека из праха земного» (2:7), что очевидно сказано собственно о теле; ибо не от персти и не из тяжелого вещества душа получила существо. Таким образом из всего этого по всей справедливости следует, что человек сотворен с телом прежде кожаных одежд, потому что обо всем этом сказано прежде его падения, а о том, что касается одежд, после падения. Поэтому приступим опять к рассмотрению того, что пред нами, достаточно доказав, что кожаные одежды не суть тела, но смертная принадлежность, приготовленная для разумного.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

И так, чтобы человек не был бессмертным, как я сказал, злом, или вечно живущим, заключая в себе преобладающий, как бы прозябший в бессмертном теле и имеющий бессмертное питание, грех, — для сего Бог сделал его смертным, облекши мертвенностью. Такую цель и имели кожаные одежды, дабы чрез разрушение и распадение тела грех весь до основания погиб, как бы вырванный с корнем, дабы не осталось ни малейшей части корня, от которой опять пошли бы новые отрасли грехов.

9) Почитание мучеников.

Мефодий Олимпийский. Из слова о мучениках.

Мученичество так удивительно и вожделенно, что Сам Господь, Сын Божий, «не почитавший хищением быть равным Богу» (Флп. 2:6), оказывая ему честь, пострадал, чтобы и этим даром увенчать человека, в которого Он сошел.

10) Посмертная участь. Вселенная после Страшного Суда.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Однако, например, Павел или Петр, всегда остаются одинаковыми не по душе только, сущность которой не растекается в нас и не получает текучего, хотя естество тела и изменяемо, но у них остается тот же самый вид, характеризующий тело, так что одними и теми же остаются и формы, представляющие телесную качественность Петра и Павла. Вследствие этих качеств от детства остаются на телах рубцы и другие знаки, напр. веснушки и другое тому подобное. Эта форма, по которой отличаются друг от друга Павел и Петр, есть телесная, и она во время воскресения опять будет окружать душу, переменившись в лучшую и образовавшись совершенно уже не по прежнему.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Посему и земля и небо необходимо опять будут существовать после сожжения и воспламенения всего. Почему же это необходимо, слово о том было бы длиннее сказанного. Ибо вселенная, разрушившись, преобразится не в бесформенное вещество и не в такое состояние, в каком была прежде устроения, и не подвергнется совершенному уничтожению и тлению.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

И Христос пришел проповедать не превращение или пременение человеческого естества в иной образ, но возвращение его в то состояние, в каком человек был сначала до падения, когда был бессмертен. Посему каждому из сотворенных существ должно оставаться в усвоенном ему образе состояния, дабы все было наполнено всем, небеса Ангелами, Престолами, Властями, светы — служебными духами, Божественные места и ясные светы — Серафимами, предстоящими великому Совету, правящему вселенною, а мир — людьми. Если же допустим, что люди изменяются в Ангелов, то вместе должны допустить, что и Ангелы переменяются во Власти, а Власти, еще в иной и иной вид, доколе слово, восходя выше и выше, не подвергнется опасности.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Если же Он, когда чего желает, то желает прекрасного, прекрасное же есть человек, а человеком называется существо, составленное из души и тела, то следовательно человек не будет существовать без тела, а с телом, дабы кроме человека не появился другой человек. Ибо Богу должно сохранять все бессмертные роды; а человек бессмертен. Ибо «Бог создал человека», говорит Премудрость, «для нетления, и соделал его образом вечного бытия Своего» (Прем.2:23). Следовательно, тело не уничтожится, потому что человек состоит из души и тела.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Так, когда Господь говорит, что святые в воскресении будут, «как»Ангелы, то мы понимаем это не так, будто Он обещает, что святые в воскресении будут Ангелами, но близкими к тому, чтобы быть Ангелами. Поэтому весьма безрассудно говорить, что так как Христос возвестил, что святые в воскресении явятся, как Ангелы, то поэтому настоящие тела не восстанут. Самое выражение ясно показывает значение того, что произойдет. Ибо слово: «восстание» употребляется не о том, что не упало, а о том, что упало и встает, подобно как и пророк говорит: «Я восстановлю скинию Давиду падшую» (Амос.9:11). Пала же подвергшаяся изменению скиния души, неиспустившись «в прах земли» (Дан.12:2). Ибо опускается вниз не то, что не умирает, а что умирает. Умирает же тело, ибо душа бессмертна. И так если душа бессмертная, а тело умирает, то те, которые говорят, что есть воскресение, только не тела, отвергают бытие воскресения; потому что не стоящее, но падшее и лежащее восстает, как написано: «разве упавши не встают, и совратившись с дороги, не возвращаются?» (Иер.8:4)

11) Священство.

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

«Основою» называется наиболее почетная церковная степень, а именно — епископы и учители, а «утком» (именуются) подчиненные и пасомые люди (1Пет. 5:2). «Кожею» (названы) оглашенные, как еще не совлекшиеся чрез крещение кожаных одежд (Быт. 3:21). Поэтому и Павел говорит: «Я обручил вас Единому Мужу, чтобы представить Христу чистою девою» (2Кор. 11:2).

Мефодий Олимпийский. К Систелию о проказе.

Ибо, где епископы питаются ростовщичеством, там и уток наш болеет проказою. Где миряне, там и есть уток. Их порицает и Дух Святой. Надлежит ли, говорит Он, пастырям более пасти себя самих? Не овец ли? Вот, вы съедаете молоко и шерстью одеваетесь...

12) Ангелы. Демоны. Дьявол.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

И так, вы скажете, что такое диавол? Дух обращающийся около вещества, как сказано и у Афинагора, получивший бытие от Бога, также как и прочие Ангелы получили от Него бытие, и им вверено было управление веществом и видами вещества. Таково было назначение Ангелов, быть с Богом при Его промышлении о тварях, Им благоустроенных, так чтобы всеобщее и главное попечение о всем имел Бог, сам обладая господством и властью над всем и все, как корабль, неуклонно направляя правилом мудрости, а отчасти смотрели бы за тем приставленные к сему Ангелы. Прочие Ангелы пребыли в том состоянии, в каком Бог сотворил их и распределил; а этот возгордился и в управлении вверенным ему сделался лукавым, очреватев завистью против нас, подобно тем, которые впоследствии воспламенились плотью и вступили в любострастное общение с дочерями человеческими (Быт.6:2). Ибо и им, так же как и людям, Бог определил иметь свободное желание того или другого, чтобы — или, повинуясь Его слову, пребывали вместе с Ним и наслаждались блаженством, — или же, если не будут повиноваться, подверглись осуждению. Был и диавол звездою утреннею: «как упал ты с неба, денница, сын зари?» (Ис.14:12) Он вместе с Ангелами сиял светом, был звездою утреннею, но ниспал и низвержен на землю, и направил человека в противную сторону. Ибо Бог гневается на гордых и надменным умышлениям поставляет преграду.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

И Христос пришел проповедать не превращение или пременение человеческого естества в иной образ, но возвращение его в то состояние, в каком человек был сначала до падения, когда был бессмертен. Посему каждому из сотворенных существ должно оставаться в усвоенном ему образе состояния, дабы все было наполнено всем, небеса Ангелами, Престолами, Властями, светы — служебными духами, Божественные места и ясные светы — Серафимами, предстоящими великому Совету, правящему вселенною, а мир — людьми. Если же допустим, что люди изменяются в Ангелов, то вместе должны допустить, что и Ангелы переменяются во Власти, а Власти, еще в иной и иной вид, доколе слово, восходя выше и выше, не подвергнется опасности.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Демоны ни к чему так не стремятся, как к тому, чтобы, прельщая, отводить людей от их Творца и от Его Первородного и Единородного Сына Иисуса Христа; они противятся праведным помышлениям, (исходящим от) Того, Кто является Наставником идущих по истинному пути и подражающих лучшему. (Демоны) запинают (Евр. 12:1) мысли, возводящие ум к бессмертию. И (вот), для того чтобы осудить их и обличить, открылся для людей путь спасения (Деян.16:17). Поэтому они прилагают усилия к тому, чтобы мы пребывали в неведении как о естественных, так и о богословских науках, завидуют тем, кто изучает смысл Писания, (и добиваются того), чтобы у них (­изучающих Писание) появились бессмысленные душевные движения.

13) Вопрос изгнания из рая. Рай до падения. Грех вне тела.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Теперь остается рассмотреть, от чего человек выселяется из пределов рая. Бог не потому изгнал его, будто не хотел, чтобы он срывал от древа жизни и вкушал (ибо опять вкусивши от древа жизни он мог бы жить во веки), но чтобы, как мы предположили, зло не сделалось бессмертным. В противном случае для чего и Христа Он послал с неба на землю, если решительно хотел, чтобы человек умер окончательно, не вкушая жизни? Если пререкающий скажет, будто Бог сделал это вследствие раскаяния, то рассуждение это слабо, так как допускает в Боге изменения мысли. Нет, Бог не есть неведующий будущего и не есть творец зла, но в высшей степени благ и знает наперед будущее. Таким образом Он изгнал человека из рая не для того, чтобы он не жил во веки, вкушая от древа жизни, но чтобы смертью прежде всего умерщвлен был грех, дабы таким образом по истреблении греха, восстав чистым после смерти, человек вкушал жизнь.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

Во-первых рай, откуда мы изгнаны в лице первозданного, очевидно есть избранное место на этой земле, именно назначенное святым для беспечального успокоения и жизни, откуда истекая Тигр и Евфрат и другие реки показываются здесь, чтобы своим течением орошать наш материк; не с неба они текут и низвергаются, потому что и земля не в состоянии была бы принять такую массу воды, зараз устремляющейся с высоты.

Мефодий Олимпийский. О Воскресении (Против Оригена).

От таких слов их многие в тогдашнее время приходили в удивление и изумление, а теперь, когда истина уже яснее обнаружилась, они оказываются не только далеко заблуждающимися, но и дошедшими до крайнего богохульства; допустив, что души прежде заповеди жили без тела, и рассудив, что они сами по себе совершенно недоступны греху, они опять опровергли свое учение, или лучше самих себя. Ибо они усвояют им тела, полученные будто бы после в наказание за то, что они согрешили прежде тела, а вместе с тем навлекают неодобрение и на самих себя, уподобляя тело узам и оковам и говоря другие бессмыслицы. Между тем, как сказано, все напротив. Ибо душа прежде греха должна существовать вместе с телом; потому что, если душа сама по себе недоступна греху, то она никаким образом не согрешила бы прежде тела; а если согрешила, то уже сама по себе не недоступна греху, но скорее удобопреклонна и легко доступна, следовательно и опять будет грешить, хотя бы и не получила этого тела, как грешила и прежде получения его.

14) Наименование Богородицы. Мария.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Посему и высшая закона, Матерь, подчиняется закону, и пречистая соблюдает, определенный для нечистых, сороковый день; и свободная от закона, повинуется закону, и приношение делается за Того, Который освятил нас, — пара чистых птиц, в знак невинности приходящих.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Святый Дух предобручил и освятил ее. Она родила первородного и единородного Сына Отца, который на небесах воссиял единородно без матери из Отчего естества и сохранил нераздельною и неразлучною девственность естественного единства (с Ним), и на земле, в девственном чертоге, как жених, непреложно соединился с Адамом и сохранил матерную чистоту неповрежденною и непорочною, который на небесах рожден нетленно, и на земле родился неизреченно. Впрочем обратимся к предложенному предмету.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Сына, отверзшего ложесна девства и не повредившего ключей девства, стоящего выше закона и исполняющего закон, бывшего прежде рождения и явившегося по рождении, воплотившегося от ней превыше закона природы.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

А ее чрево, не быв наперед разверзаемо и оплодотворяемо, пребыв в одном и том же состоянии девства, произрастило плод сверхъестественный и вместе сродный себе, по нераздельному с ним единству, невредимо, чудодейственно.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

должно быть Тебе, истинной Царице, истинному одушевленному Кивоту Законодателя Бога, сделавшейся по истине вместительным небом для невместимого Бога? Ибо когда Ты, Пресвятая, явилась миру, как светоносный день, и явила Солнце правды

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Кроме того пусть научит тебя и мое чрево, в котором вместился Невместимый, из которого и воплотилось бесплотное Слово.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

и прикрыв Херувимами сделал его вместилищем закона, весьма ясно предзнаменующим Тебя, Богородица, непорочно зачавшую и неизреченно родившую нетленный плод в конце пяти с половиной оборотов мира.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Благословениями Господа преисполнено богоблагодатнейшее имя Твое, Богородительница и просветительница верных. Ты объемлешь, так сказать, необъемлемого; Ты — корень прекраснейшего цвета (Ис. 11:1), матерь Создателя, питательница питающего, содержащая Вседержителя, носящая «держащаго все словом» (Евр.1:3). Ты — врата грядущего Бога во плоти, клещи очистительного угля (Ис. 6:6), малое вместилище вмещающего в недрах своих все, руно непостижимой росы (Суд. 6:37), жизнедательный «колодезь Вифлеемский», желанный Давидом (2Цар.23:15), из которого проистекло питие бессмертия, — «очистилище» (Исх. 25:17), из которого Бог явился людям в человеческом образе, — чистое одеяние«одевающагося светом, как ризою» (Пс. 103:2); Ты дала не нуждающемуся ни в чем плоть, которой Он не имел, чтобы Он, Всемогущий, сделался тем, чем благоволил сделаться. Что славнее этого? Что выше этого? Тот, Кто наполняет и небо и землю (Иер. 23:24), которому принадлежит все, сделался нуждающимся в Тебе; ибо Ты сообщила Богу плоть, которой Он не имел. Ты облекла Всемогущего в благолепное всеоружие плоти, чрез которую и Он сделался видимым и доступным для меня, и я могу приступить к Нему и взирать на Него, и чрез которую «все раскаленныя стрелы лукавого будут угашены» (Еф. 6:16). Дивно и прекрасно, матерь и раба Божия! Дивно и прекрасно, имеющая заимодавца всех должником своим! Все мы должники пред Богом, а Он делается Твоим должником. Сказавший: «почитай отца твоего и мать» (Исх. 20:12), сам благоволив принять на себя это, тем более соблюдет благорасположение и собственную заповедь к послужившей добровольному Его рождению, и боголепно прославит Ту, которую наименовал матерью без мужа, сам родившись без отца. Так будет это, будет.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Матерь выше естества и рождение выше разума, матерь земную, а Сына небесного, необыкновенное Боговочеловечение и безбрачное деторождение, которых что могло быть славнее и удивительнее между тварями?), видев все это, относились как бы не видевшие, смежая глаза свои и не обращаясь к славословию; посему и наполнился дом тщеславия их дымом.

Мефодий Олимпийский. Слово о Симеоне и Анне. В день сретения Господня.

Радуйся вечно, нескончаемая радость наша (пресвятая Дева); к тебе опять я обращаюсь. Ты — начало, средина и конец нашего торжества; Ты — драгоценный перл царства, истинный тук всякой священной жертвы, одушевленный жертвенник хлеба жизни. Радуйся, сокровище любви Божией; радуйся, источник человеколюбия Сына; радуйся, «осененная гора» Святаго Духа (Авв. 3:3)9. Ты воссияла, вожделенная родительница Света (духовного) Солнца, неприступными лучами пламенной любви, родив в конце (времен) рожденного от начала, явив сокровенное и неизреченное таинство, Сына невидимого Отца, подателя мира, дивно уничижившегося более всякого уничижения. Посему молим Тебя, превосходнейшую всех и удостоившуюся матерних почестей и дерзновения, непрестанно памятуй, всесвятая Богородица, о нас, хвалящихся Тобою и боголепными славословиями почитающих присноживущую и неизгладимую память твою.

15) Христианство и закон Моисея.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Ясно, что очистившийся однажды вторым рождением не оскверняется ничем из того, что установлено в (Моисеевом) законе, а именно — мертвецом или костью мертвеца или иным чем-нибудь. Не подобает омывать внешность чаши (Мф. 23:25) и пренебрегать внутреннею чистотою, то есть душевною.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Ибо, когда произошло разногласие в Церкви, и когда говорили, что уверовавшим должно обрезываться (Деян. 15:2, 5), как сказано в Деяниях,«апостолы и пресвитеры собрались для рассмотрения этого дела. И встав Петр сказал всем: мужи и братия, вы знаете, что Бог... избрал из вас от давних дней,чтобы из моих уст язычники услышали Евангелие... И Сердцеведец Бог дал им свидетельство, даровав им Духа Святого» (Деян. 15:6—8). И вскоре Иаков сказал:«Я полагаю не затруднять обращающихся к Богу язычников, а написать им, чтобы они воздерживались от скверны языческой, от идолопоклонничества, от прелюбодеяния, от удавленины и крови» (Деян. 15:19—20). И вскоре затем: И угодно было апостолам, избрав доверенных людей, послать (их) к язычникам — Павла и Варнаву и Иуду и Силу, называемого Варсавою, «написав (и) вручив им следующее: «Апостолы и пресвитеры... братиям, находящимся в Антиохии и вСирии... — радоваться. Поелику мы услышали, что некоторые, вышедшие от нас, смутили вас тем, чего мы им не поручали, то нам заблагорассудилось, собравшись вместе и избрав мужей, послать их к вам с возлюбленными нашими Варнавою и Павлом, людьми, предавшими души свои за имя... Иисуса Христа»(Деян. 15:22—26). И вскоре: «Угодно Святому Духу и нам не возлагать на васбольшего бремени, но только воздерживаться от идоложертвенного и прелюбодеяния и удавленины» (Деян. 15:28—29). (Таково) повеление Духа Святого и апостолов: «не вынуждать язычников соблюдать Моисеев закон». (Это) сказано для тех, кто понимает закон телесно, кто соблюдает омовения сосудов и многие другие (Мк. 7:4) обычаи. (Может быть), кто-нибудь станет допытываться, почему Бог не позволил (иудеям) вкушать (мясо) всяких животных, как всем людям, но заповедал им некоторое воздержание, разделив (животных) на чистых и нечистых. Не для того ли (дано это повеление), чтобы жизнь была чистой и непричастной проказе? Жить (следует так), чтобы (не только) не есть мяса, (но) и не иметь неправедных мыслей, ибо мы можем жить, (питаясь) теми плодами, которые дает нам земля. Но мы поступаем не по правде: тогда как эти животные раньше ничем не обидели нас, (мы) закалываем их для своего наслаждения. Не достаточно ли было бы для нас наслаждаться честью (от них) и их трудами? Но мы и после такой большой службы влечем их на заклание, делая зло, (причиняемое) им, своим наслаждением.

Мефодий Олимпийский. О различении яств и о телице.

Итак, кабан наполовину чист, а слон совершенно нечист, так как не отрыгает пищи и не имеет раздвоения копыт. А закон повелевает остерегаться, чтобы не прикоснуться (Лев. 11:8) к костям их и всего мертвого. Почему же гнушаются наполовину чистым, а совершенно нечистым — то есть, слоном не гнушаются, но даже пользуются костями его и зубами и иным, не соблюдая заповеди?

16) Древние праведники.

Мефодий Олимпийский. Пир десяти дев или о девстве.

Посему (Писание) символически и назвало шестьюдесятью (εξήκοντα) царицами эти души, которые вскоре по сотворении мира преемственно питали любовь к Богу и были, если можно так выразиться, почти порождениями первого века и близкими к шестидневному творению, потому что они жили, как я сказала, непосредственно после шести дней (εξήμεςον) творения. Ибо они пользовались великою честью, беседуя с ангелами и часто созерцая Бога наяву, а не во сне. Посмотрите, какое дерзновение имел пред Богом Сиф, какое Авель, какое Енос, какое Энох, какое Мафусал, какое Ной — первые любители правды и первые из«первенцов, написанным на небесах» (Евр.12:23), наследовавшие царство, как некоторый начаток растений во спасение, как произросший ранний плод Богу.