Это цитата сообщения A-delina Оригинальное сообщениеРудольф Нуреев. «Бог танца и порока».


Рудольф Хаметович Нуреев (также Нуриев; башк. Рудольф ХЩмит улы Нуриев, тат. Рудольф ХЩмит улы Нуриев; 17 марта 1938, близ Иркутска — 6 января 1993, Париж) — советский, английский и французский артист балета и балетмейстер, солист Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова. В 1961 году во время гастролей труппы в Париже попросил политического убежища, став одним из самых известных «невозвращенцев» в СССР. Один из наиболее значительных танцовщиков XX века, его дуэт с английской балериной Марго Фонтейн считается легендарным.



Правописание его фамилии всегда вызывало споры и приводило к разночтениям. РИА Новости в репортаже об открытии мемориальной нуриевской выставки приводит слова её куратора: «В Москве и Петербурге писали „Нуреев“, а в Казани и Уфе — „Нуриев“. Для нас главным и решающим аргументом стали слова самого танцовщика, который сказал, что во всём мире он известен как „Нуриев“».



Его отец, Хамит Фазлеевич Нуреев (1903—ранее 1985), был родом из деревни Асаново Шариповской волости Уфимского уезда Уфимской губернии (ныне Уфимский район Республики Башкортостан), татарин, мать — Фарида Аглиулловна Нуреева (Аглиуллова) (1907—1987), родилась в деревне Татарское Тюгульбаево Кузнечихинской волости Казанской губернии (ныне Алькеевский район Республики Татарстан). В автобиографии Нуреев пишет о своих родителях таким образом: «Мать моя родилась в прекрасном древнем городе Казани. Мы мусульмане. Отец родился в небольшой деревушке около Уфы, столицы республики Башкирии. Таким образом, с обеих сторон наша родня — это татары и башкиры.»



Отец стал политическим инструктором Красной Армии и достиг чина майора. Из четверых детей Рудольф был единственным сыном, сёстры: Роза, Розида и Лиля, которая стала инвалидом: после тяжелейшей простуды, перешедшей в менингит, она потеряла слух. Мать Рудольфа с дочерьми ехала поездом к мужу во Владивосток, когда её сын преждевременно родился, где-то недалеко от озера Байкал. Официально он родился 17 марта 1938 года, но вероятно это было за два-три дня до того. Вскоре после рождения Рудольфа отец получает назначение в Москву. Но в 1941 году, после нападения на Советский Союз Германии, отец идёт на фронт. Из Москвы Фарида эвакуируется со своими четырьмя детьми в родную Башкирию. Они живут в небольшой избе в деревне Щучье. Все жили в крайней нужде, но Нуреевы были беднее всех. Питались они в основном варёной картошкой. Когда Рудольф поступил в школу, над ним все издевались потому, что у него не было обуви и он носил пальто сестры. «Неумытый татарчонок» – так его называла первая учительница.



В Уфе был хороший оперный театр (в нём дебютировал Фёдор Шаляпин) и, накануне Нового 1945 года, Фариде Нуреевой удалось по одному билету провести всех детей на патриотический балет «Песнь Аистов» с башкирской звездой, Зайтуной Назретдиновой. Рудольф был в восторге и вспоминает: «Первый поход в театр зажёг во мне особый огонь, принёс невыразимое счастье. Что-то уводило меня от убогой жизни и возносило к небесам. Только вступив в волшебный зал, я покинул реальный мир и меня захватила мечта. С тех пор я стал одержимым, я услышал "зов"». С этого момента Нуреев решил стать танцовщиком. Начал танцевать в детском фольклорном ансамбле в Уфе. Затем Рудольфа рекомендовали учительнице балета, Анне Удельцовой, которая через полгода направила его к Елене Вайтович.



Обе в свое время были профессионалами и смогли объяснить мальчику, что балет заключается не только в технике. Убедившись в способностях Рудольфа, они подали ему мысль продолжить занятия в Ленинградской балетной школе, где они сами учились и которую они считали лучшей в мире. Попасть в Ленинград казалось невозможно, тем более, что отец запретил сыну ходить на уроки танца под предлогом, что они препятствуют школьным занятиям и более «подходящей» инженерской или медицинской карьере. Рудольф Нуреев вспоминал: «Страшно даже не то, что он бил. Он всё время говорил. Бесконечно. Не умолкая. Говорил, что сделает из меня мужчину, и что я ещё скажу ему спасибо, запирал дверь и не выпускал меня из дому. И орал, что я расту балериной. Хоть в чём-то я полностью оправдал его ожидания. Чтобы мы слушали, он выключал радио. Музыки почти не осталось.



Я был везунчик. На нашей улице почти ни у кого не было отцов. И каждый придумал своего папку. Сильного, смелого, который возьмёт с собой на охоту или научит удить рыбу. А у меня отец-герой! Вся грудь в орденах. Даже следам от прута на моей заднице завидовали. Только я хотел, чтобы он уехал… Потом он приезжал ко мне в театр. Даже аплодировал. И, помнится, пожал мне руку. А я смотрел на него и думал, что вот он, чужой, старый, больной. И теперь я могу его ударить, а у него не хватит сил дать сдачи... Странно, сейчас я не чувствую обиды, я просто вычеркнул из памяти всё, что причиняло боль». После окончания школы Рудольф получил место статиста в труппе Уфимского театра оперы и балета и принёс домой первую зарплату. Он постоянно посещал занятия балетных артистов, и в конце концов ему предложили в театре контракт. Но Нуреев отказался.





Летом 1955 года в Москве проходил фестиваль башкирского искусства, Рудольфа взяли на гастроли. Нуреев сумел добиться разрешения на поступление в Московское хореографическое училище. Однако у Московского училища в то время не было общежития. И тогда Рудольф отправляется в Ленинград: «Я не всегда могу сразу вспомнить дату, когда я решил остаться во Франции (это случилось 17 июня), легко могу забыть дату рождения 17 марта, но я никогда не забываю день, когда я сел один в поезд, который вёз в Лeнинград. Это было 17 августа. Будучи суеверным, я не могу не думать, что такое повторение числа 17 в моей жизни должно что-то означать». Он явился в училище на знаменитой улице зодчего Росси прямо к директору Шелкову и заявил: «Я – Рудольф Нуреев. Я хочу здесь учиться».





После экзаменационного выступления к тяжело дышащему юноше подошла Вера Костровицкая, одна из старейших педагогов училища, и сказала: «Молодой человек, вы можете стать блестящим танцовщиком, а можете и никем не стать. Второе более вероятно». 1 сентября 1955 года, когда начались занятия и ему дали место в общежитии, он уже понял, что целеустремлённость приводит к победе, знал, как постоять за себя, и чувствовал врага безошибочно. «В Ленинграде ему наконец-то серьёзно поставили ноги в первую позицию- это очень поздно для классического танцовщика. Он отчаянно пытался догнать сверстников, - писал позже Барышников.- Каждый день весь день - танец. Проблемы с техникой его бесили. В середине репетиции он мог разреветься и убежать. Но потом, часов в десять вечера, возвращался в класс и в одиночестве работал над движением до тех пор, пока его не осваивал». Целый год Рудольф терпел ругательства первого педагога Валентина Ивановича Шелкова, а потом добился перевода к другому учителю. Когда в его класс поступил Нуреев, Александр Иванович Пушкин уже слыл самым уважаемым в стране преподавателем мужского танца. «Нуреев впитывал всё как губка», - хором вспоминают друзья.






Рудольф Нуреев со своим педагогом Александром Пушкиным.

Пушкин не только интересовался им профессионально, но также и позволил ему жить с ним и его женой- Ксенией Юргенсон. Ей было всего 21 год, в прошлом балерина Кировского, она была для Нуреева чем-то вроде ангела-хранителя, и у них возник с роман.... Одна из немногих она умела тушить его приступы ярости. «Я, в тот день подрался, наорал на Ксению, а потом плакал, уткнувшись в её колени. А она гладила меня по волосам и всё твердила: "Мой бедный, бедный мальчик"»,- вспоминал Нуреев.
В 1958 году двадцатилетний Нуреев участвовал в конкурсе артистов балета в Москве. С партнёршей Аллой Сизовой он показал па-де-де из балета «Корсар», это выступление было запечатлено на киноплёнке. Затем уже один Нуреев продемонстрировал комиссии мужскую вариацию из этого балета. До сих пор та старая запись производит потрясающее впечатление: Нуреев взмывает в воздух в необычных варварских прыжках с поджатыми ногами и, кажется, на мгновение зависает в нескольких метрах от пола.


Александр Иванович Пушкин со своим учеником Рудольфом Нуреевым и Аллой Сизовой.



После окончания в 1958 году Нуреев стал солистом балета театра имени С. М. Кирова (в настоящее время — Мариинский театр). Нуриев танцевал в Кировском всего три года, причём далеко не блестяще - на Западе его техника станет куда
более отточенной. Но даже за этот короткий срок он сумел сделать важную вещь: вернул ценность мужскому танцу. До него, в 1940-50-е годы, мужчина на балетной сцене был всего лишь помощником женщины-балерины. Он стал одним из самых известных танцоров Советского Союза. Вскоре ему разрешили ездить заграницу с труппой. Он принял участие в Международном Юношеском Фестивале в Вене. Но по дисциплинарным причинам скоро ему было запрещено покидать границы СССР. Рудольф Нуреев был гомосексуалом, однако в юности имел и гетеросексуальные отношения.





В 1961 году ситуация Нуреева изменилась. Солист Кировского театра, Константин Сергеев, получил травму, и Нуреев заменил егo (в последнюю минуту!) в европейском туре театра. 11мая 1961 года труппа Кировского балета вылетела в Париж. Спустя десять дней Нуриев впервые вышел на сцену Парижской оперы. Шла «Баядерка», Солор была его любимой партией. Его божественную пластичность отметили сразу. «Кировский балет нашёл своего космонавта, его имя Рудольф Нуриев»,- писали газеты. Нуреев вёл себя вольно, гулял по городу, засиживался поздно в ресторанчиках на Сен-Мишель, в одиночестве отправился слушать Иегуди Менухина (он играл Баха в зале Плейель) и не считался с правилами, внутри которых существовали советские танцовщики. Не смог удержать в секрете от агентов КГБ своих сексуальных контактов.





Из Москвы пришло указание: Нуреева наказать! В аэропорту за несколько минут до отлёта труппы в Лондон, где должна была пройти вторая часть гастролей, Рудольфу вручили билет в Москву со словами: «Ты должен танцевать на правительственном приёме в Кремле. Мы только что получили телеграмму из Москвы. Через полчаса твой самолёт» (хотя все его вещи были упакованы и находились в багаже, отправлявшемся в Лондон). Всё, что произошло в аэропорту Ле-Бурже в тот далекий день, 17 июня 1961 года, лучше всего описал сам Нуреев: «Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Танцевать в Кремле, как же ... Красивая сказочка. Я знал: навсегда лишусь заграничных поездок и звания солиста. Меня предадут забвению. Мне просто хотелось покончить с собой. Я принял решение потому, что у меня не было другого выбора. И какие отрицательные последствия этого шага ни были бы, я не жалею об этом».





Почитательница балета Клара Сент пришла провожать Нуреева в аэропорт, подошла попрощаться, обняла и прошептала на ухо: «Ты должен подойти к тем двум полицейским и сказать - я хочу остаться во Франции». В 1961 году, чтобы остаться на Западе, не надо было доказывать, что ты подвергаешься гонениям в СССР, - надо было просто кинуться в объятия слуг закона. Под стражей его отвели в специальную комнату, откуда было два выхода: к трапу советского самолёта и во французскую полицию. Наедине он должен был принять решение. Потом он подписал бумагу, где просил предоставить ему политическое убежище во Франции. Когда о случившемся узнали журналисты,они буквально зашлись в восторге! Газеты и журналы по всему миру трубили об артисте русского балета, который вырвался из рук КГБ на свободу. Лучшей рекламы для неизвестного танцовщика и придумать было трудно!





Сразу после его бегства прошло открытое собрание труппы Кировского театра, где артисты вынуждены были единогласно заклеймить его как «невозвращенца». А в январе 1962 года состоялся официальный суд над Рудольфом Нуреевым, на котором его приговорили как предателя Родины к семи годам исправительно-трудовых работ с отбыванием срока в колонии строгого режима заочно. Этот приговор официально так никогда и не был с Нуреева снят.




Juan Bastos. Rudolph Nureyev.

Надо было начинать новую жизнь. Когда он решил остаться, в его кармане было всего 36 франкoв. Вначале Рудольфа поместили в доме напротив Люксембургского сада, в одной русской семье. Друзья навещали его. В течение недели, он был принят в Гранд Балет Маркиза де Кюве (Grand Ballet du Marquis de Cuevas). Режим дня был расписан строго по минутам, опасались акций со стороны советских спецслужб : класс, репетиции, ленч в соседнем ресторанчике и дом. На деле «мир свободы» оказался удивительно сложен. Здесь царили посредственность и дурной вкус, хороших танцовщиков было мало. Через полгода Нуреев съездил в Нью-Йорк к хореографу Джоржу Баланчину. B феврале 1962-го подписал контракт с Лондонским королевским балетом, что само по себе было фактом беспрецедентным: в королевский балет не брали людей без британского подданства, но для Нуреева сделали исключение. В Англии Нуреев дебютировал 2 ноября 1961 года в благотворительном концерте, а в феврале 1962-го выступил в лондонском Королевском балете «Ковент-Гар» в спектакле «Жизель» и быстро стал мировой знаменитостью. Получил австрийское гражданство.





Более пятнадцати лет Нуреев был звездой лондонского Королевского балета и являлся постоянным партнёром английской балерины Марго Фонтейн. Нурееву и Фонтейн принадлежит занесённый в Книгу Гиннесса рекорд по количеству вызовов на поклон - после спектакля «Лебединое озеро» в Венской государственной опере в 1964 году занавес поднимался больше восьмидесяти раз! Многие журналисты писали, что их связывала платоническая любовь. Согласно одному из западных изданий, Фонтейн родила дочь от Нуреева, но девочка вскоре умерла. Так ли это, неизвестно. Однако очевидцы вспоминают страстные взгляды, которые Марго посылала Рудольфу.





У Нуреева были романы с легендарным солистом группы «Qween» Фредди Меркьюри, с Элтоном Джоном; и по слухам даже с незабываемым Жаном Маре. Но самой большой его любовью был датский танцор Эрик Брун (1928—1986). Брун и Нуреев стали парой и сохраняли близкие отношения в течение 25 лет, до самой смерти Бруна в 1986 году.





Нуреев жил в бешеном ритме; не чувствовал усталости. Днём спектакль в Париже, наутро - репетиция в Лондоне, через день - представление в Монреале, через пару дней - гастроли в Токио. Оттуда - в Буэнос-Айрес, затем турне по Австралии, прерванное телевизионной съемкой в Нью-Йорке. Спал по 4-5 часов где придётся: в машине, в самолёте. Он был уверен, что силы безграничны и не хотел упускать ни одного контракта, ни одной восторженной овации. Cвоё тело он использовал, как гоночный автомобиль, который требовал эксклюзивного ухода. С ежедневной тренировки неизменно начинался его рабочий день. «У тела плохая память», - говорил он. В 1975 году число выступлений достигло трёхсот.





Путешествуя по свету, Нуреев испытывал влияние самых разных балетных школ - датской, американской, английской, - оставаясь при этом верным русской классической школе. В этом и была суть «стиля Нуреева». За время своей карьеры он перетанцевал, пожалуй, все главные мужские партии. Он никогда не страдал от ностальгии. Своему парижскому другу, посетовавшему, что он тоскует на чужбине без родных и друзей, он отрезал: «Не приписывай мне свои мысли. Я совершенно счастлив здесь, я не скучаю ни за кем и ни за чем. Жизнь дала мне всё, что я хотел, все шансы». За выступления мастер запрашивал баснословные гонорары и при этом никогда не носил карманных денег: везде, и в ресторанах и в магазинах за него платили друзья. При этом Нуреев мог спускать десятки тысяч долларов на покупку сомнительных предметов искусства и антиквариат. Друзья разводили руками, полагая, что это компенсация за голодное уфимское детство.





Отдельной страстью были дома и квартиры: ему принадлежали особняки по всему миру - вилла вблизи Монако, викторианский дом в Лондоне, квартира в Париже, квартира в Нью-Йорке, ферма в штате Вирджиния, вилла на острове Сен-Барт в Карибском бассейне, собственность на острове Ли Галли рядом с Неаполем, у Нуреева был даже свой собственный остров в Средиземном море. Самая сногсшибательная покупка в виде двух островов в Средиземном море обошлась ему в 40 миллионов долларов. Состояние Нуреева оценивалось в 80 млн. дол.





С 1983 по 1989 год Нуреев являлся директором балетной труппы парижской Гранд-опера. Не раз выступал на одной сцене с Ивет Шовире. Одно из его главных достижений в этот период — «открытие» Сильви Гиллем. Участвовал в классических и современных постановках, много снимался в кино и на телевидении, ставил классические балеты. В 1976 году был создан комитет, состоящий из известных деятелей культуры, который собрал более десяти тысяч подписей под просьбой дать матери Рудольфа Нуреева разрешение на выезд из СССР. Сорок два сенатора Соединенных Штатов Америки обращались лично к руководителям страны, за Нуреева ходатайствовала ООН, но всё оказалось бесполезным.



Только в 1987 году ему разрешили ненадолго приехать в Уфу для того, чтобы проститься с умирающей матерью, которая к тому времени уже мало кого узнавала.
«Я не знаю, что я чувствовал тогда. Я чувствовал, что в России холодно. Физически и психически. Я отсутствовал 29 лет. Я стал иностранцем с холодной душой и разочарованный. Через несколько дней после нашего свидания мать умерла, и с ней умер и мой последний контакт с моей родиной»,- сказал Рудольф Нуреев.



Судьба, слишком, много отдавала ему не требуя ничего взамен. Но пришло время, и Рудольфу пришлось заплатить по счетам страшную цену. Болезнь была обнаружена у великого танцора в конце 1984 года. Нуреев сам пришёл на приём к молодому парижскому врачу Мишелю Канези, с которым он познакомился за год до этого на Лондонском фестивале балета. Нуреева обследовали в одной из престижных клиник и поставили убийственный диагноз - СПИД (он уже развивался в организме больного в течение последних 4 лет).





B 1990 году он посетил Россию, чтобы попрощаться с Мариинским театром , где когда-то начал свою карьеру. А в 1991 году, совсем обессиленный, Нуреев даже решил сменить профессию - решил пробовать себя как дирижёр и успешно выступил в этом качестве во многих странах. Весной 1992 года по приглашению директора Татарского оперного театра Рауфаля Мухаметзянова Рудольф Нуреев посетил Казань и подписал с дирекцией театра трудовое соглашение о сотрудничестве на казанском балетном фестивале. С 1992 года его болезнь перешла в последнюю стадию. «Я ведь понимаю, что старею, от этого никуда не уйдешь. Я всё время об этом думаю, я слышу, как часы отстукивают моё время на сцене, и я часто говорю себе: тебе осталось совсем немного…»,- говорил артист.



Нуреев торопился - он очень хотел завершить постановку спектакля «Боядерка». И судьба дала ему этот шанс. 8 октября 1992 года, после премьеры, Нуреев полулежа в кресле, получил на сцене высшую награду Франции в области культуры, звание кавалера ордена почетного легиона. Зал аплодировал стоя. Нуреев подняться со своего кресла не мог. На какое-то время артисту стало легче, но вскоре он ляжет в больницу и уже больше не выйдет оттуда. Нуреев скончался от осложнений СПИДа 6 января 1993 года, ему было пятьдесят четыре года. С ним в палате были сиделка и сестра Роза, которой было суждено присутствовать при рождении и смерти своего брата.



Во время гражданской панихиды в здании Гранд-опера играли Баха, Чайковского, артисты читали на пяти языках Пушкина, Байрона, Гете, Рембо, Микеланджело- такова была его предсмертная воля. Панихиду устроили и по мусульманскому, и по православному обряду. Нуреев лежал в гробу в строгом чёрном костюме и в чалме.
Похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа под Парижем.



**В Казани на сцене Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля ежегодно в конце весны проводится Международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева, названный так с личного согласия танцовщика, посетившего Казань в 1992 году.
**В Уфе имя Рудольфа Нуреева носят Башкирский хореографический колледж и Международный фестиваль балетного искусства, проходящий ежегодно с 1993 года на сцене Башкирского театра оперы и балета, а также одна из улиц города. В Башкирском театре оперы и балета действует музей Р. Нуреева. Также в честь танцовщика в городе установлены мемориальная доска и барельеф.
**В 2001 году мемориальная доска в честь Рудольфа Нуреева была установлена в Иркутске.

Википедия, rudolfnureyev.ru, Мария Баганова- книга «Рудольф Нуриев».

http://www.liveinternet.ru/users/3162595/post386889956/