Кое-кто не добежал. Когда же он всё-таки вернулся, пассажиры уже ненавидели всех мужчин с фамилией на “Б”. Александр сел и признался интимно, что подходящего места не нашёл. И мы помчались искать какой-нибудь Большой Каньон.

Я не люблю путешествовать. Злюсь на окружающих. Все быстро смекают, с каким говном связались. Посвящать друзей в удивительный мир своего характера бывает вредно. После поездок некоторые дуются неделями.

То ли дело Бек. Он путешествует с упоением. Позвал меня в Барселону, на фестиваль. Сам выехал заранее, но в Таллин. Якобы, так дешевле. Пыльный автобус повёз его в другую от Испании сторону. В Таллине живёт один сильно пьющий бард. У него контакт с ирландскими авиаторами. Очень дёшево, буквально за мытьё полов, ирландцы возят армянских композиторов куда угодно. Так сказал Саша, садясь в автобус.
Я купил билет и долетел как травоядный немецкий пенсионер. Лишь немного нервничал. Три дня взвешивал трусы и сандалии, выбирал самые лёгкие. Мне хотелось, чтобы глаза остались в черепе, когда придёт пора поднять чемодан. Но знакомые женские террористы сказали - какой пустой - и подложили ворох платьев, туфли и утюг.
Улетая, залил кота прощальными слезами. Подарил ему ведро консервов и пять поддельных мышек.
Сто раз перепрятал паспорта и деньги. Потерял два килограмма нервов. И в конце пути обнаружил лишь, что
1. В Испании земля такая же плоская.
2. Саша ещё в пути.

Наверное, ирландцы летают на списанном бомбардировщике времён войны за Эфиопию. Точное место посадки не пишут. Аппарат старый, сильно зависит от ветров. Может даже, это знаменитый “Аироне”, итальянский гидроплан с негерметичным салоном и тремя моторами “Изотта-Фраскини”. Благодаря гипоксии, в полёте можно посмотреть интересные галлюцинации.

Во второй день пути Саша звонил друзьям, спрашивал, как будет по-голландски “Немного хлебушка и сосиску”. Было слышно, вокруг него плачут пьяные дети. Ответ не дослушал, бросил трубку.
На третий день прислал эсэмэс - “В Тулузе холодней чем в Любеке”. Было ли это наблюдение результатом кислородного голодания, или впрямь его возят по Европе, заставляя мыть полы - неизвестно.
Он добирался четыре дня. Загорел, отощал. Романтические шорты с дырками болтаются свободно. А когда выезжал, они были концертными брюками. И что-то в нём появилось такое, терпкое. В аэропорту Жироны его подобрала русская женщина в трико. Совершенно бесплатно, (за мытьё полов), привезла в гостиницу.

Я в сравнении с ним - скучный овощ. Например, сажусь пить кофе. А он уходит загорать. Через пять минут я всего лишь выпил кофе, а его чуть не застрелили. Он улёгся под бок к одной девчонке. Оказалась, к подружке наркобарона. Других свободных мест и женщин на пляже не было. Бандит выныривает и видит: его баба вовсю штудирует русскую поэзию. Причём так плотно, что не может разглядеть преподавателя. Ей виден, в основном, нос. Колумбиец угрожал на десяти языках. Бард отвечал, что по-немецки не понимает. Тогда латинос показал пальцем в нагрудную Александрову шерсть и сказал “Пиф-паф”.
- Да иди ты в жопу - дерзко возразил композитор. Взял полотенце и ушёл репетировать концерт.

Чтобы не отстать в смысле развлечений, я пошёл купаться ночью в шторм. Спустился по галечке к тёмной воде. Зашёл по щиколотку. Поднял голову и увидел что огромная волна уже надо мной, а жизнь как бы позади. Выглядело, будто из темноты набегает кремлёвская стена. “Уж лучше бы я не…” - успел подумать на прощание. Тут меня накрыло, перевернуло, насыпало в трусы камней для равновесия и высадило на пляж.
Никогда ещё чувство прохлады и свежести не приходило так стремительно. Наверное, хватит купаться сегодня - подумал я. Собрал шорты, тапки и пошёл в номер читать про Одиссея.

Средиземное море солоней нашей балтийской лужи. Но и в нём я тону как гантеля. Особенно, с камнями в трусах. Всё равно здорово. Одиссей двадцать лет плавал тут в корыте, набитом шумными греками. И никого почти не убил. Вот что значит климат. Все милы и обходительны. Завтракаешь в обществе приятных испанцев, купаешься с ними же, садишься на горшок - приятные испанцы стучат в дверь. Они волнуются, всё ли в порядке и если чего надо, они принесут. Загорают даже сквозь облака, а вино дешевле минералки. Фруктовая лавка в Барселоне выглядит гнездом порока. Нектарины у них - большие сладкие мутанты. А наш латвийский нектарин, это маленький тяжёлый шарик. Его можно сунуть в носок и получится оружие ближнего боя.

Неожиданно, словно повестка, пришло письмо с Родины. Дети написали:
“Ходили на море, замёрзли. Нашли ёжика, накормили кефиром. Он тёплый. Приезжай.”

Одиссей ходил по тому же морю, на котором жил. И поэтому ему всё нравилось - циклопы, сирены, слегка кривоногие южанки.
Но как не психовать, если завтра самолёт - и всё, здравствуй Родина, страна зелёных помидоров, бесконечный мокрый колотун. Зонт, пальто и такое выражение лица, будто латыши и впрямь великая нация.
Уезжать из Барселоны глупо. Приезжать в неё - преступное легкомыслие. Я твердил, улетая, что возвращаюсь в страну тёплых ёжиков. Они необщительные, как я сам. Нам, шизоидам, лучше держаться вместе.

Главную читательскую премию Интернет-сервиса «Имхонет» в конце 2010 года в номинации «Любимые журналисты» получил рижанин Слава Сэ. Самое интересное – победитель оказался не профессиональным журналистом, а сантехником из Латвии! При встрече с ним в редакции «Собеседника» выяснилось также, что Сэ – это производное от первой буквы фамилии (Солдатенко), что родился он в Риге в 1969 году ...

– Вячеслав, по итогам «Имхонет»-голосования вы победили самого Дмитрия Быкова, знаменитейшего писателя и журналиста. И креативного редактора «Собеседника», кстати. Но мы не злопамятные. Хоть многие в редакции и посчитали ваше первое место среди «Любимых журналистов» курьезом, на которые Интернет весьма богат. А чем вы сами объясняете такой прорыв?

– Дмитрий, действительно, самый лучший журналист. Я его очень уважаю, хотя и не знаком с ним. И он с начала голосования был на первом месте «Имхонета» среди журналистов, я считаю, по праву. Причина же моего выигрыша проста – я был единственным, кто воззвал к своей Интернет-аудитории: давайте обгоним Дмитрия Львовича! В шутку. Но народу идея, судя по всему, понравились. Только этим и объясняю свое первое место.

– Однако то, что я прочитал в вашем «Живом журнале», журналистикой назвать сложно. Скорее, это рассказы.

– Конечно, это не журналистика. Это – дневник. Мне было интересно записывать истории о детях. У меня две девочки. Они родились, росли, делали что-то, мне казалось это забавным. И я записывал. Что же касается номинаций, то вопрос к организаторам премии… На данный момент самое точное определение моего занятия – профессиональный блоггер. Правда, такой профессии нет в списке Минтруда.

– Зато есть книжка «Сантехник, его кот, жена и другие подробности». Вышла весной уже прошлого года и сразу же стала популярна. Да и сейчас во многих книжных Интернет-магазинах она занимает 4-5 место по продажам.

– Мне неловко за нее. Потому что это не книжка, а сетевой дневник. Он был опубликован отчасти по настоянию издательства. В издательствах есть люди, которые отслеживают всех, кто пишет в «Живой журнал». Некоторых авторов, имеющих высокий рейтинг, издают в надежде, что где-то что-то выстрелит. Такое предложение поступило и мне. Я согласился издать книгу, думая, что тираж будет только 3 тысячи экземпляров, как это и было предложено издательством. Думал, что если перестану когда-нибудь писать в ЖЖ, останется книжка на память, как альбом фотографий – друзьям подарить, себя потешить. А то, что книга начнет так продаваться – никто не ожидал.

– Какой сейчас тираж у «Сантехника…»?

– Насколько я знаю, продано порядка 50 тысяч. Когда первый тираж был напечатан, его развезли по магазинам в пятницу вечером, а к понедельнику он был весь раскуплен. Мне звонили из магазина «Москва», спрашивали, что, все с ума посходили? Потому что в этом магазине все экземпляры были распроданы за 2 часа. И все лето книга была на первых местах по продажам в «Озоне», в «Молодой гвардии». Обнаружилось, что Интернет – это сила. Хотя, конечно, книжку ругают за отсутствие сюжета, надо сказать, правильно ругают.

– Можно рассматривать ее как сборник рассказов.

– Можно. Но это как бы себя извинять. Так что если буду делать вторую, сделаю ее правильно.

– А есть желание?

– Надеюсь, к весне доделать. Потому что издательство убеждает, что если первая книжка продалась хорошо, надо закрепляться и писать вторую.

– Она в таком же стиле будет?

– Тут уже приходится действовать от ума. Потому что далеко от первой книги отходить нельзя – есть читатель, которому нравится этот стиль и слог, и он, наверное, ждет чего-то подобного. Но и дублировать тоже неправильно. Я хочу, чтобы вторая была настойщей книжкой – с единым сюжетом, с продуманными персонажами, со сверхзадачей, в конце концов... Это будет уже роман. Или полуроман. Мне самому интересно посмотреть, что из этого получится.

– Изменилось ваше мироощущение после того, как вы стали известны?

– Нет, у известности, популярности другие масштабы. Для меня ничего не изменилось, кроме того, что все мои знакомые теперь знают, что я написал книжку. Кто-то радуется, кто-то обижается, а кто-то в суд собирается подавать.

– За что?

– Я написал про одну девушку, что она приехала из провинции в Ригу за женихом. Жених нашел в книжке этот рассказ и собирается подавать на меня в суд. Хотя вроде его уже отговорили. Дело в том, что когда я писал дневник в ЖЖ, я знал, что у меня две-три сотни читателей в России, и вероятность того, что меня прочитают на родине, была очень мала. Поэтому я не менял ни имен, ни фамилий. Оказалось, зря.

– А как вы вообще начали писать?

– Я когда-то писал интерпретации заключений психологических тестов для бизнесменов. В том же духе, как и сейчас. Через контору, где я тогда работал, предприниматели заказывали тестирование персонала, и не понимали ничего из того, что им выдавали психологи в своих заключениях: «повышенная экстраверсия», «высокая экстрапунитивность» и т.п.

– Вы знали эти термины? Откуда?

– Когда-то я был психологом. Учился на психологическом факультете Международного института практической психологии в Риге и параллельно, на старших курсах, работал психофизиологом в комиссии медэкспертизы при МВД Латвии. Там я тестировал армейских выживших самоубийц – ребят, которые пытались покончить с собой, а чаще имитировали суицид. Это было в середине 90-х годов прошлого века. Окончил институт и бросил психологию практически одновременно, поскольку платили мало. И ушел к бизнесменам, для которых мы делали тесты – они меня переманили. Стал заниматься маркетингом, за два года дорос до серьезных должностей – был членом совета директоров на группе предприятий. Потом эти бизнесмены уехали в Москву, а я остался в Риге. Это называется дауншифтинг – отказ от чужих целей.

Правда, вот это красивое название того, что я сделал, только потом узнал. А тогда просто надоело работать в бизнесе – дома практически не бывал. В то время родились дети, хотелось с ними проводить больше времени, чтобы в пять вечера быть дома и не поднимать телефон. Поэтому из директоров пошел в сантехники.

– Почему именно в сантехники? Почему, скажем, не в кочегары – в лучших советских традициях?

– Кочегарам тоже мало платят. А сантехник может заработать не хуже директора фирмы по маркетингу, как я позже выяснил. Эта работа позволяла трудиться 4 часа в день, а остальное время заниматься своими делами. Да и в рабочие часы можно было в любой момент бросить инструмент на пол, сказать, что сегодня похмелье, и уйти домой, потому что сантехникам прощают все.

– По самолюбию новая работа вас не била?

– Жену била сильно. Именно это и стало причиной развода. Ей перед подругами было неудобно, что муж из члена совета директоров ушёл в люмпен-пролетарии.

– А вам?

– А мне – ничего. Сидел в Интернете, писал тексты для своего ЖЖ и для разных журналов. Находились добрые издания, которые мне платили. Правда, жить на эти гонорары было нельзя, но тем не менее деньги не были лишними. А главное – мне нравилось писать. Да и сейчас нравится. При этом внутри идет борьба с постоянной рефлексией на тему «Не графоман ли я?»

– Тираж показывает, что если вы графоман, то есть как минимум 50 тысяч графоманочитателей… Когда поняли, что у вас получается?

– Говорю же вам – до сих пор этого не понял. Точнее, не уверен. Есть люди, которые уверяют, что у меня получается, и этим нужно заниматься. Я же вижу, что не могу сесть и написать гарантированно хороший текст. До месяца у меня уходит на то, чтобы написать статью так, чтобы она мне понравилась. Статья по заказу – вообще тяжелый случай. Поэтому заказные тексты стараюсь не брать, обычно продаю то, что уже написано… Писатель Сергей Лукьяненко у себя в блоге в ЖЖ жаловался, что с точки зрения жены он целыми днями бездельничает – сидит за компьютером. Поэтому она постоянно ему говорит: «Вынеси хотя бы мусор». Лукьяненко, по его словам, надо полтора часа, чтобы погрузиться в состояние, в котором он начинает писать.

– А вам?

– Примерно такая же история. Надо долго просидеть, чтобы что-то пошло. Потом все это выбросить и заново писать.

– Много выбрасываете?

– Примерно три четверти.

– Тем не менее, ваши рассказы вызывают ощущение воздушности, кажется, что они написаны очень легко.

– Бабелю тоже говорили, что его рассказы очень легко читаются. А он по двести раз переписывал одну страницу. Вычеркивал деепричастия, считал слова в предложении, считал слоги в словах, чтобы предложение было максимально коротким, смотрел, где стоит подлежащее, где сказуемое… Он не писал, а пахал, буквально! Это я к тому, что есть рецепты написания легких текстов и все они очень не просты.

– Задумали стать профессиональным писателем?

– Ну, когда узнаёшь, что выиграл премию «Имхонета», писателем быть нравится! На самом деле, писательство – это очень, очень тяжелый труд. Мой случай – это, возможно, история Золушки. До выхода книжки я не видел никаких перспектив. Например, одно небольшое питерское издательство, которое первым обратилось ко мне с предложением на основе моего сетевого дневника сделать книгу, посулило в качестве гонорара 600 долларов. А книжка писалась 5 лет! На таких условиях уходить в писатели совершенно не хотелось. Когда в Интернете обнаруживаешь данные о доходах виднейших писателей – вроде бы неплохо получается. А когда читаешь, сколько имеют писатели второго эшелона, понимаешь, что в сантехниках не так уж плохо!

http://sobesednik.ru/interview/slava-se-zhene-ne-nravilos-chto-ya-santekhnik