Военный суд потребовал от министра обороны восстановить на службе изгнанного из Вооруженных сил командира сгоревшей летом авиационно-технической базы базы ВМФ

Сокрушительные лесные пожары, отполыхавшие в Подмосковье минувшим летом, похоже, обернулись привычным для России образом: награждением непричастных и наказанием невиновных. По крайней мере, на такие мысли наводит скандальное дело об увольнении с военной службы начальника практически полностью выгоревшей 25-й центральной авиационно-технической базы ВМФ под Коломной, 43-летнего подполковника Виктора Биронта.

Несчастье случилось 29 июля. В тот день температура воздуха достигла рекордной отметки 39,5 градусов, а на поверхности почвы – свыше 50 градусов. Порывы ветра, по данным метеослужбы, достигали скорости до 18 м/сек. Пожар мчался к базе авиации ВМФ в виде верхового огня высотой до 30 метров. Остановить его не удалось. В пламени сгорели 16 хранилищ с имуществом из 41. Было утрачено воинское имущество на миллиарды рублей.

Военная прокуратура возбудила уголовное дело по статье «халатность». После доклада из Министерства обороны в августе президент России Дмитрий Медведев перед объективами телекамер, насупив брови, приказал примерно наказать виновных. Что и было исполнено со скоростью распространения лесного пожара при ураганном ветре. Виновными были признаны все служившие на базе офицеры во главе со своим командиром. Всех немедленно и без соблюдения положенных по закону формальностей выкинули из армии.

Вскоре выяснилось, что вина командира базы и его подчиненных, по меньшей мере, сомнительна. Биронт не согласился с приказом об увольнении и потребовал восстановления в должности. В конце ноября его правоту подтвердил Люберецкий гарнизонный военный суд. Он признал увольнение подполковника незаконным и обязал военное ведомство восстановить справедливость. Правда, тогда встал бы, например, такой вопрос: кто все же в ответе за спаленные под Коломной миллиарды? Или такой: кто и зачем ввел в заблуждение президента страны?

Судя по всему, руководству Минобороны очень бы этого не хотелось. Приговор Люберецкого суда военным ведомством тут же был обжалован в суде высшей инстанции. 13 января Московский окружной военный суд отправил дело на новое рассмотрение.

О перспективах этого весьма показательного и резонансного дела корреспондент «Свободной прессы» поговорил с адвокатом подполковника Биронта Анатолем Пчелинцевым.

«СП»:- Анатолий Васильевич, как вы вкратце оцениваете ситуацию с Биронтом?

- Как постыдную. Должностные лица Министерства обороны и Главного штаба ВМФ пытаются собственные упущения в обеспечении противопожарной безопасности сгоревшей базы свалить на командира, который вообще ни в чем не виноват. Биронт просто не в состоянии был ничего поделать. И дело даже не в том, что он всего 2 месяца и 25 дней прослужил в этой должности. Чтобы создать 50-метровую противопожарную просеку вдоль всего 8-километрового забора базы надо было вырубить около 100 тысяч многолетних деревьев. На это же нужны колоссальные деньги! Кто бы ему их дал? К тому же, кто бы позволил просто так валить такую прорву леса в ближнем Подмосковье? Нужны были порубочные листы. А их не то что за два месяца – за год не получить. Предыдущий командир базы на свой страх и риск попытался вырубить противопожарную просеку хотя бы со стороны автопарка. На него тут же завели уголовное дело и приговорили к штрафу в 500 тысяч рублей. С учетом этого опыта Биронт попытался действовать исключительно законными методами. И поплатился.

«СП»:- Кстати, сама-то база не ликвидирована?

- Нет. На месте.

«СП»:- Ну, и вырубили вокруг нее ту злосчастную просеку за минувшие полгода после скандала с Биронтом?

- Нет, конечно. Никто и не почесался. Хотя есть акт, подписанный 15 генералами и адмиралами Главного штаба ВМФ, о том, что сделать это срочно необходимо. Да там-то и заниматься этим некому. На того офицера, которого назначили вместо Биронта, уже тоже завели уголовное дело.

«СП»:- И он что-нибудь спалил?

- Нет, занялся продажей цветного металла, которого множество на том пепелище. Теперь, наверное, снимут и этого командира базы. Пока назначат другого, пока тот разберется, что к чему – новое лето и новые пожары. Но это не моя компетенция.

«СП»:- Хорошо, давайте вернемся к вашей. Чем, вы полагаете, закончится судебный процесс по делу Биронта?

- Великим позором для Министерства обороны, лично для министра обороны Сердюкова и дискредитацией самой идеи военной службы в современной России. Понимаете, теперь неизбежен громкий скандал. Мы пригласим в суд журналистов и они всей стране покажут, что в действительности происходит в Вооруженных силах. Как относятся к офицерам, как их вышвыривают на улицу безо всякой причины. Как находят крайних, чтобы выгородить себя. Биронт прослужил в Вооруженных силах 26 лет, за это время не получил ни одного взыскания, характеризовался исключительно положительно. Об этом, кстати, говорится и в самом приказе об увольнении. За то, что случилось в июле, Биронта и его подчиненных награждать надо. Несмотря на отсутствие основных средств пожаротушения, 30 матросов и горстка офицеров, рискуя жизнью, боролись с огнем. Но площадь базы – 115 гектаров. Получилось – почти по пять гектаров пылавшего леса на человека! Что они могли сделать? В безнадежной ситуации все же спасли секретную и финансовую документацию, стрелковое оружие и боеприпасы, часть военного имущества и техники. Потом огонь перекрыл пути отхода, и они оказались в огненном мешке. И именно подполковник Биронт спас матросов, сумев вывести их через колючую проволоку. При этом получил ожоги обеих ног, руки тоже опалило. На предстоящем судебном заседании я обязательно заявлю ходатайство о вызове в суд начальника Генерального штаба генерала Макарова. Это по его директиве на базе, которой командовал мой подзащитный, с 1 февраля 2010 года была ликвидирована пожарная команда в составе 12 человек и двух специальных машин. Пусть объяснит, о чем он думал, на что рассчитывал, подписывая этот документ.

«СП»:- Вы всерьез верите, что начальник Генштаба придет в суд по делу подполковника?

- Посмотрим. Хотя особых иллюзий не питаю. Я понимаю, с какой машиной мы боремся.

«СП»:- С какой?

-А вы не понимаете?

«СП»:- Нет, просто к слову пришлось. Вы полагаете, на суд оказывается давление?

- Что давят на суд – не могу утверждать. Похоже, давят на военную прокуратуру. Иначе чем объяснить, что во время рассмотрения дела в первой инстанции представитель прокуратуры был полностью на нашей стороне. А в окружном суде внезапно резко изменил свою позицию и потребовал рассмотрение дела прекратить, отправить его на новое рассмотрение. Поскольку, дескать, о времени и месте суда руководство Министерства обороны не было своевременно извещено. Я был просто шокирован. Повестка в экспедицию ведомства была доставлена за пять дней до заседания. Роспись и дата – все есть. Если пяти дней не хватило, чтобы официальную бумагу с первого этажа здания на Арбате поднять на пятый, где находится аппарат министра обороны – ну, вы меня извините…

Ну, а что же сам подполковник Биронт? «Свободная пресса» дозвонилась и до него.

«СП»:- Как живете, Виктор Иванович?

- Если коротко – хреново живу. Служебная квартира на территории части в доме послевоенной
постройки, из которой теперь придется выезжать неизвестно куда. Отопления практически нет, поскольку за минувшие полвека коммунальные сети никто ни разу не ремонтировал. Температура в комнатах не выше 10 градусов. Единственные деньги – пенсия неработающей жены-инвалида. Дочь-студентка. Своей пенсии за 26 лет выслуги не получаю, поскольку из списков части не исключен, нахожусь в отпуске за прошлые годы. Естественно, по той же причине не могу устроиться на работу. При этом приказ об увольнении из Вооруженных сил подписан еще 5 августа…

«СП»:- Когда? 5 августа? А когда база сгорела?

- 29 июля.

«СП»:- Оперативно сработали военные кадровики.

- Да, настолько оперативно, что даже представление к увольнению вопреки порядку и здравому смыслу подготовили только через четыре дня после приказа – 9 августа. Цирк, в общем, а не государство. Единственное, что утешает – все мои моряки остались живы. А в соседних деревнях в те дни сгорели 9 человек.

«СП»:- Вам в борьбе с пожаром кто-нибудь из руководства флота и Минобороны помогал?

- Ага, помогали. Особенно заместитель министра обороны генерал Булгаков. Уже когда мы черные были от дыма, примчался на БМВ с мигалкой. Говорит: «Лучше бы ты сам сгорел!». Мне уже нечего было терять, поэтому огрызнулся: «Не дождетесь, товарищ генерал». Потом Булгаков бегал по базе, всем встречным офицерам обещал: «Тебя на 20 лет посажу. Тебя – на 15 лет!». У нас даже испугаться сил не было. Думаю, в том, что произошло дальше, замминистра сыграл главную роль. После его доклада президенту Медведеву нас, всех четырех оставшихся в части офицеров, и уволили. У одного выслуга – 19 лет 8 месяцев. Четыре месяца до пенсии. Дослужить не дали.

«СП»:- Всего четверо офицеров оставалось на базе?

- Так остальных же сократили. Еще недавно по штату было 24. Прапорщиков 38 – ни одного не оставили. Вохровцев для охраны территории – 104, не осталось ни одного. 12 пожарников – тоже ни единого. С кем тушить пожары-то?

«СП»:- Поскольку квартира у вас служебная, ее предстоит освободить, так?

- Так.

«СП»:- Свою дать обещают?

- Стою в очереди. Только думаю, кто-то внес меня в черный список. Собственную хату получили уже и те, кто стоял позади меня. О том, что из-за инвалидности жены мне квартира положена вообще вне очереди, никто и не вспоминает.

«СП»:- Чего вы, в конечном итоге, добиваетесь в суде?

- Справедливости. Служить в такой армии не буду в любом случае. Но пятно позора хочу смыть. Восстановлюсь в должности и тут же подам рапорт об увольнении в запас по собственному желанию.
http://svpressa.ru/society/article/37080/

Серия сообщений "Дело "ВМФ"":
Часть 1 - Люберецкий гарнизонный военный суд продолжит рассмотрение жалобы подполковника Виктора Биронта
Часть 2 - Увольнение командира сгоревшей в Подмосковье базы ВМФ признано незаконным
...
Часть 13 - Документ. Открытое письмо трудового коллектива 2512 Центральной Авиационно-технической базы авиации и ПВО ВМФ к президенту Российской Федерации Медведеву Д.А. по делу об увольнении подполковника В.И. Биронта
Часть 14 - Дело Биронта и реформа армии. Рассмотрение жалобы Министерства обороны РФ и Главного штаба ВМФ на решение Люберецкого суда о незаконном увольнении В.И
Часть 15 - Герой россии – подполковник Биронт: «Служить в такой армии не буду в любом случае»
Часть 16 - Погорячились с увольнением. Дым от летних пожаров до сих пор клубится в подмосковных судах.
Часть 17 - Бой подполковника Биронта
Часть 18 - МОРЯКАМ ОГОНЬ ПО КОЛЕНО!!!!! ПОДДЕРЖИМ БИРОНТА!!!!
Часть 19 - Виктор Биронт выиграл суд.Справедливость- есть!!!!

8 декабря 2010 г. 17:26

Реформа армии — это просто пожар Уникальное для современной России решение принял недавно Люберецкий гарнизонный военный суд. В должности был восстановлен подполковник Виктор Биронт и его коллеги-офицеры — руководство сгоревшей во время летних пожаров базы снабжения ВМФ. Читать дальше...

Серия сообщений "Дело "ВМФ"":
Часть 1 - Люберецкий гарнизонный военный суд продолжит рассмотрение жалобы подполковника Виктора Биронта
Часть 2 - Увольнение командира сгоревшей в Подмосковье базы ВМФ признано незаконным
...
Часть 5 - За пожар на базе ВМФ в Коломне Сердюков должен понести уголовную ответственность, - Зюганов
Часть 6 - Примет ли Министерство обороны верное решение, или дискредитирует себя?
Часть 7 - Реформа армии- это просто пожар!
Часть 8 - Новости РВВАИУ-РВАИ. Поможем офицерам!!!
Часть 9 - Решение Люберецкого гарнизонного военного суда.
...
Часть 17 - Бой подполковника Биронта
Часть 18 - МОРЯКАМ ОГОНЬ ПО КОЛЕНО!!!!! ПОДДЕРЖИМ БИРОНТА!!!!
Часть 19 - Виктор Биронт выиграл суд.Справедливость- есть!!!!

Бездомных в России — целая армия
Московский Комсомолец № 25518 от 7 декабря 2010 г.

Обещания обеспечить военных жильем на деле обернулись новыми обещаниями

Ольга Божьева
Сколько уж лет нам твердят: вот-вот всех военных обеспечим жильем. Меняются сроки, министры, президенты, а число бездомных в армии все растет. Анатолий Сердюков тоже обещал. Распродадим, говорил, лишние земли, здания, самолеты и на эти деньги к концу 2010 года купим всем квартиры.

Земли и самолеты продали. Где квартиры? Конец 2010 года — вот он, а всеармейского новоселья что-то не видно. Зато обещания министра обросли новыми деталями и звучат теперь так: жилье получат все… кто стоит в очереди с 2005 года. Для остальных сроки сдвигаются еще на два года “из-за резкого увеличения числа бесквартирных, связанного со значительным увольнением офицерского состава, которое продолжается и в настоящее время”.

Перестарались. Пересокращали. Планировали заселить 67 тысяч человек, а теперь их 91 тысяча. О том, как живется тем, кого из года в год кормят лишь обещаниями, — в репортаже спецкора “МК”.

Ближнее Подмосковье. Военный городок Войск радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ): командный пункт, отряд особого назначения по борьбе с биологическим оружием, поля для работы с химоружием… Объекты, вблизи которых люди жить не должны. Но они живут — больше негде.

Я приехала сюда к Дмитрию Зайцеву — то ли бывшему, то ли действующему военнослужащему. Таких, “крепостных”, как он, в армии сейчас тысячи: контракт с Минобороны закончился, но по закону уволить без жилья их нельзя. Устроиться на работу тоже — официально ты на службе. Выбора нет: получай грошовое содержание, пока не выбьешь из родного ведомства положенных метров и не вырвешься на свободу.

Дмитрий ведет меня к себе домой. Удивительно все-таки, каким разным может быть понятие “дом”! Для одного человека — это многоэтажный особняк. Для другого, например Диогена, — бочка, а для Дмитрия — командный пункт войск РХБЗ.

Объект наверняка секретный. В режиме онлайн сюда стекается информация о биологической, радиационной обстановке всей страны. И пока мы к нему идем, в моей голове роятся сюжеты ужастиков.

Допустим, такого: дети военных, которые живут здесь на командном пункте, пробираются в зал управления и случайно дают команду на применение химоружия (предположим, оно завалялось где-то на складах). Ядовитое облако садится на город. Жители, задыхаясь, падают, власти ищут террористов, и только отцы этих пацанов — герои-химики сразу понимают все и спасают город. Но ценой жизней собственных детей.

Или так: двое друзей, изрядно выпив, решают выбить деревянную дверь, отделяющую коридор их общаги от служебных помещений, и... Впрочем, стоп! В этот момент мы с Дмитрием как раз подходим к похожему коридору, в конце которого действительно есть дверь. Я спрашиваю: куда она ведет?

— На командный пункт, — спокойно отвечает он, и я понимаю, что мои фантазии не так уж далеки от реальности.

— Ее можно просто выбить ногой, и все секреты ваши?

— Не знаю, никто не пробовал…

— Но зачем рисковать? По закону у командира есть право арендовать жилье для своих офицеров.

— Есть… Да не про нашу честь. В ближайшем поселке поднаем однокомнатной квартиры — 10—12 тысяч, “двушка” — 12—18 тысяч, “трешка” — до 24. Минобороны возвращает только 2700.

Зарплата “заштатника” Дмитрия 14 тысяч рублей. Большую часть из них он отправляет в Волгоград двум детям от первого брака. (Среди военных много разведенных — армейская неустроенность дает о себе знать.) В новой семье тоже двое детей: сын-третьеклассник и дочь — родилась в сентябре. Прямо над ее кроваткой висит форма отца. На ней — боевые награды и шеврон с надписью “военная разведка”.

— Откуда? — спрашиваю Дмитрия. Рассказывая, он переходит на шепот: жена кормит грудью засыпающую дочь.

“Кем я только не служил”

— Так вышло, что вся моя жизнь связана с армией. Отец — военный летчик. Служил в Тбилиси. Мне дорога прямиком была уготована в суворовское училище. Командир взвода майор Мельников — мастер спорта по биатлону, научил меня отлично стрелять. По окончании суворовского хотел стать морским пехотинцем, но родители настояли, поехал в Воронежское инженерное. Там у меня не сложилось. С 3-го курса — это был 1987 год — ушел. Вернулся в Тбилиси, с отличием окончил ПТУ, стал сварщиком. Пошел в кузню.

Кооператив, где я работал, был на привокзальной площади. Я частенько видел, как из поездов, что шли из России в Тбилиси, люди выходили завернутыми в простыню. Поначалу думал: индусы, что ли? Потом узнал: составы в Чечне останавливали, грабили, а пассажиров раздевали до трусов. Смутное было время…

Как-то в перерыве вышел перекурить, гляжу, мой шеф с кем-то стреляет из “стечкина” по консервным банкам. Спросил: можно мне? Дали. Я тут же положил все банки. Незнакомец хмыкнул: хорошо стреляешь. Через две недели он снова появился в кузне, но, уже зная обо мне всё, предложил пойти в антитеррористическую группу “Совы” — было такое подразделение на Кавказе. Подчинялось контрразведке Республики Грузия. Из 60 человек 40 там были славяне. В том числе российские “грушники” (ГРУ — Главное разведуправление. — Авт.). Мы сопровождали поезда, грузы, защищали людей — грузин, русских — какая разница. Но главной нашей задачей были спецоперации. Все мы имели легенды, турецкие паспорта и знали: если тебя завалят, семье потом помогут, но от тебя самого откажутся.

Уволился оттуда в 93-м. На Кавказе тогда воцарилось безвластие, кровь текла рекой. Люди не поддерживали Шеварднадзе, а воевать со своим народом — нет уж, увольте. Отец к тому времени служил уже под Волгоградом. Приехал к нему. В армию не хотелось. Она все же, как ни крути, деревянная. Пошел на судостроительный завод. А там зарплату не платят, чем семью кормить? В армии хоть копейки, но давали. Вернулся. Подписал контракт с обязательством отучиться в школе прапорщиков.

После этого кем я только не служил: ротой контрактников командовал, в разведполку был диспетчером, техником, гидрографистом — вел аэрофотосъемку, прокладывал маршруты группам спецназа... Затем попал в войска РХБЗ, в отдельный огнеметный батальон. Это — мощная боевая единица. Туда, где десант и пехота пройти не могут, вызывают огнеметчиков: выстрел, летит капсула с аэрозольным веществом, взрыв — и вокруг 50 кубов сплошного поражения. По действию напоминает вакуумную бомбу.

Наш батальон входил в военно-маневренную группу — силы первого удара, — они имелись в каждом округе. Случись что, в течение 12 часов мы обязаны были оказаться в зоне боевых действий. Однажды ночью — 13 августа 1999-го — пришел такой приказ. В 10 утра наша рота на вертушках ушла в Дагестан. Там уже шли бои в Ботлихе…

“У каждого своя история”

Сели в Каспийске. Оттуда группами на “Ми-8” нас должны были выбрасывать прямо в мясорубку. И тут два майора отказываются вести людей. Твердят что-то о боевом слаживании, что не готовы…

Ну правда: офицеры — одна молодежь, двое — месяц как из училища. Да еще в округе только учения закончились, всех отличников в отпуска отправили. А тут приказ. Набрали из тех, кто остался, — толком не обученных. Но об этом надо было думать, пока в борт не сели. А тут все, война: кровь льется, пехота и десант умирают. Я пытался этим майорам объяснить: откажитесь идти, офицеров пришлют других, но бойцы-то останутся. К незнакомым командирам у них доверия нет, и лягут все.

В итоге прилетело начальство, майоров заменили, а нас начали выкидывать группами в Ботлих. Вообще-то по должности я не обязан был ходить в горы. Но кому идти? Пацанам из училища, мальчишкам-срочникам? И я ходил…

22 августа нашу группу перекинули в район горы Тандо. Противника оттуда не могли выбить неделю. Был там один профессионал — из автоматического станкового гранатомета за 300 метров бойцу в грудь попадал. Каждый его выстрел — 25 метров поражения. Любую пехотную атаку остановит. Моя задача была его “погасить”, обеспечив проход.

Я шел в колонне шестым. Впереди — капитан, солдаты 136-й бригады и местный проводник, за мной — двое моих ребят. К деревне подбирались по карнизу — уступ над пропастью длиной метров 300, шириной полтора. Слева — распадок (ложбина в горах), ниже — ущелье, по нему — дорога, впереди у подножия горы ровная, как стол, скала. За ней — деревня.

Когда до нее осталось метров сто, капитан приказал открыть огонь. Спрашиваю: куда бить? Как снайпер того гада я на раз сниму, но дай хоть направление. А капитан головы поднять не может — отовсюду стрельба. Чуть высунешься, под заградительный огонь своих же попадешь. Нужна связь. Спрашиваю капитана: где радиостанция? Машет: нету. Я ему: какой сигнал к атаке? Называет неверный. Ну, думаю, это я поздно поинтересовался…

А тут чеченцы начинают нас долбить нешуточно. Трое ребят из 136-й бригады сразу упали раненые. Капитан как-то умудрился в распадок лечь, а проводника-аварца я еле успел за шкирку схватить, когда тот, прострелянный, в пропасть покатился. Вспомнил, как он до атаки про своих четверых детей рассказывал…

Двум своим бойцам — их не задело — крикнул, чтоб отползали и через каждые 50 метров оставляли мне по огнемету (огнеметный вьюк весом 22 кг — оружие с боеприпасами — мы тащили с собой наверх). “Как только выбиретесь, — ору им, — отрабатывайте танкистов (сверху было видно, как они на серпантине в засаду попали). Да зовите сюда на помощь людей, только не срочников, аварцев!” Я вырос в этих горах и знал: аварцы — мужики, придут, помогут и при этом еще не погибнут.

Только когда повторная очередь легла в тело одного из бойцов, я приблизительно определил, откуда бьет этот гад. Тут же накрыл его из гранатомета и стал вытаскивать ребят. Протащишь одного по карнизу метров 30, тянешь другого. До очередного огнемета добрался — отстреливаешься. Потом аварцы подошли. Помогли вынести остальных. Надеюсь, ребята выжили.

Я попросил, чтоб до госпиталя их сопровождали двое моих бойцов. Думал, если прикажут снова идти на штурм, так хоть мальчишки живы останутся. До того мы с 275-м парашютно-десантным полком другую гору штурмовали, так там из роты всего 6 человек осталось.

…Тандо мы в тот раз так и не взяли. А через неделю к нам прилетел Путин. Награждать. Людей вдруг начали снимать с гор. Командир шепнул: “Сам летит! Поедут: ты, ты и ты”. Собрали нас человек 50 из всей группировки: разведчики, десантники, пехота... Кто как отличился — у каждого своя история. Стоим возле вертолетной площадки, ждем.

Села вертушка. Сначала спустилась охрана. Затем Путин. Сразу же сел в машину и уехал в Ботлих на встречу со старейшинами. Нам говорят: можете пока отдыхать. Лежа на траве, замученные, полумертвые, мы ждали его часа четыре. Спали.

Когда он вернулся, нас опять построили. Выставили три стола, на них красные шкатулки с гербами. В каждой золотые часы с гравировкой: за личное мужество. Я потом в магазине такие видел: фирма “Голд Тайм”, 45 штук стоят.

Вызывали. Жали руки. Мы отвечали: служу Отечеству. Деталей не помню — уставший был. Через две недели бортом с “грузом 200” вернулись в Волгоград. А еще через две недели эшелоном ушли на вторую чеченскую. Для меня это была уже шестая война…

“Нас загоняют, как волков”

В январе 2006 года Дмитрий перевелся в Подмосковье, к командиру, с которым вместе воевал. Тогда-то его и поселили на командном пункте РХБЗ, в комнате с надписью “столовая”.

— Был январь, — вспоминает Дмитрий, — одного стекла в окошке не оказалось. Затянул его целлофаном. Ребята помогли: кто одеяло принес, кто теплые вещи. Комната метров 50, из-под одеяла выскочил, до выключателя добежал — все: замерз. Семью, понятно, в такие условия с насиженного места не потащил.

К концу февраля получил первую зарплату — 12 тысяч — и вдруг узнал, что за проживание в “столовой” с него высчитали 1200 рублей.

— Аж подпрыгнул, — смеется Дмитрий. — В Волгограде мне столько приходилось платить за “трешку” вместе со светом. Пошел выяснять. Оказалось, помещение числится как офицерское общежитие, хотя таковым не является. Я возмутился. Деньги вернули.

Понятно, что отношения с начальством Дмитрий испортил навсегда. Поначалу все еще надеялся, что жилье со временем будет и командир поможет — все же две войны вместе прошли. Потом понял: Москва людей меняет…

— Теперь уже сомневаюсь, было ли когда-то у нас общее прошлое? — вздыхает Дмитрий. — Я же не требую к себе особого отношения. Есть очередность на жилье — так соблюдай! Встал в нее в 2007-м. В 2008-м закончился мой контракт. В списках я давно первый, но квартиру мне даже не обещают. Все мутно, неясно. Сменяется череда каких-то чиновников. Любой из них жилье может притормозить, перенаправить, и концов не найти — эра безответственности…

— А ваш командир сам-то где живет?

— В 2008 году он получил квартиру в Балашихе. Якобы числился на очереди в Управлении Войск РХБЗ, хотя 80-й приказ министра четко гласит: каждый должен стоять по месту службы, в своей части. Вот мой бывший командир-разведчик стоит почему-то у себя в полку, а не в Ростове, в управлении войск.

Но теперь разборки по поводу того, кто где стоял, — в прошлом. Сменилась череда чиновников, и распределением жилья займется новый департамент Минобороны. В войсках, понятно, от инициатив сверху ничего хорошего не ждут. Особенно “заштатники”. Их в объединенном командном центре РХБЗ, ютящихся где попало, сейчас человек 30.

Командир не раз пытался наверху доказывать, что это аномально, когда люди живут прямо на режимном объекте. Вышло боком. В июле появилось постановление Балашихинской прокуратуры, а в августе — распоряжение начальника Войск РХБЗ, где констатируется: да, помещение командного пункта действительно не может являться жилым. Однако такие-сякие командиры в нарушение всех приказов поселили там людей (видимо, лучше было их бросить на улице), теперь пусть сами ищут для них жилые помещения.

— Нашли, — рассказывает Дмитрий. — Командир приказал переселить всех в здание, которое по генплану проходит как “казарма — санчасть — сборы офицеров”. Такое же нежилое, только условия там еще хуже. Всех, кого вынудили переехать, заставили написать рапорта: претензий не имеем. А тем, кто остался на командном пункте, грозятся отключить свет и тепло. Многие, не выдержав, пошли снимать жилье. Вот мой друг получает 10 тысяч, платит алименты да за поднаем квартиры — 7 тысяч. На что жить?

— Либо воровать, либо работать.

— Узнают в части, что работаешь, — уволят. Нас загоняют, как волков. Погружают в нищету. Недавно на дверях повесили распечатку: всем сдать ИНН. Заштатникам — тоже. Спрашиваю начфина: зачем? Говорит: заставили отчет составить. Что ж раньше-то не заставляли? А все ясно: по ИНН через налоговую легко вычислить, работает военнослужащий где-то или нет. Если работает, в суде Минобороны даже доказывать ничего не придется. Тебя просто берут за ноздри и объявляют: уволен по несоблюдению контракта. Воевал не воевал, жилья и льгот тебе не положено.

Дмитрий закуривает, мы идем на кухню: железная раковина, струя ледяной воды, на голой стене записка “обед готов — протри плиту” (хотя ее проще выбросить, чем отмыть). Холодно. Перекошенные рамы без стекол. На одной — примерзшая бумажка: “Окно не открывать, оно с трудом закрыто”.

— Знаете, — затягивается Дмитрий, дым колечками повисает в морозном воздухе, — раньше я осуждал “афганцев”, которые выбрасывали свои награды, — была такая акция в конце 80-х. А теперь понимаю: зачем награды государства, которое к тебе относится как к скотине. Иногда так хочется сказать Путину: забери эти золотые побрякушки, они ни для кого не имеют ценности, а уж тем более для военных чиновников — из моей памяти все равно ничего не вычеркнуть. Лучше дай мне жить как человеку, а не как бездомной собаке.

* * *

“Нас погружают в нищету… Все мутно, неясно”, — вспоминала я слова Дмитрия, давя на тормоза в пробке вечно забитого Горьковского шоссе. Неясно, потому что он и чиновники, хоть и произносят одни и те же слова, все равно говорят на разных языках.

Вот слово “очередь”. Дмитрий говорит так: “Когда повторная очередь легла в тело одного из бойцов, я смог определить, откуда бьет этот гад”. Или так: “В очереди я давно уже первый, но квартиру мне даже не обещают”. А те, кто “обещал”, под этим словом понимают свое: чем длинней очередь бездомных военных, тем больше денег из бюджета пойдет на инвестиционное строительство. Далее продолжить несложно…

В буднях великих коммерческих строек эти люди перезабыли половину нормальных человеческих слов: совесть, очередь, нищета… Какая, к черту, нищета! Загляните на сайт Минобороны, где обнародованы доходы помощников, советников, глав департаментов. Бесквартирных там нет. А сытый, как известно, голодному… Что им 2010 или 2012 год, если дожидаешься его в тепле элитной квартиры или усадьбы?

А вы, господа офицеры, кажется, чем-то недовольны? Хмуритесь… И, как всегда, помалкиваете? Надеетесь… Ну а раз молчите, тогда, как писал классик: в очередь, сукины дети, в очередь!
(475x356, 124Kb)
(475x633, 137Kb)
фото: Ольга Божьева

Серия сообщений "Российская армия...":
Часть 1 - Бездомных в России — целая армия (МК)
Часть 2 - Вот так у нас относятся к Героям Отечества...
Часть 3 - Как перекроили Российскую армию...
Часть 4 - Минфин и минобороны спорят, сколько должны получать бывшие офицеры
Часть 5 - Сердюкову грозит уголовное дело

Для начала приведу цитату из одного известного блога под названием « Наша демократия несовершенна, мы это прекрасно понимаем. Но мы идем вперёд». Так вот, сама цитата : «Не менее важной и даже более сложной является задача обеспечения прав меньшинства. Это также основной демократический принцип. Политическая система любой конфигурации должна быть устроена так, чтобы были хорошо слышны и учитывались МНЕНИЯ ВСЕХ, в том числе и самых малых социальных групп. А в идеале – чтобы был СЛЫШЕН ГОЛОС ДАЖЕ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА. Система в этом плане должна быть прозрачной, отзывчивой в отношении любого человека.»
А теперь то, о чём хотела сказать. На примере конкретной ситуации.Начну с «мнения всех». Этим летом столкнулась напрямую с нашей «демократией» и « свободой слова». Была свидетелем ситуации с пожаром на базе ВМФ в Коломне (Прим. : искренне переживаю и сочувствую офицерам, с которыми так несправедливо поступило наше государство), пыталась помочь, писала на блог «великого и могучего», хотела достучаться.
Рассказываю как стучались всем миром:

«Голос одного человека»- услышан не был ( т.к. на блоге моё сообщение так и не опубликовали, хотя отсылала его в течение месяца каждый день. Обращалась в администрацию сайта, чтобы объяснили- «Почему?».Но там- тишина. Хочу заметить, что сообщение моё было составлено по всем нормам- без ненормативной лексики, с обязательным количеством символов и полностью соответствовало требованиям блога. В общем- игнор полный.).

«Голос малой социальной группы» ( то бишь открытое письмо президенту от трудового коллектива войсковой части 13180) - тоже не дошёл до места назначения, и услышан не был.

Мнение жителей г.Коломны, обращения журналистов, обращения Союза военных моряков- тоже были проигнорированы! Что же дальше??? А дальше:

Обращение депутата государственной Думы- Геннадия Гудкова- тоже не услышано!

Обращение лидера партии «ЯБЛОКО» Сергея Митрохина- не услышано!

Обращение председателя Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации, лидера партии «Справедливая Россия» Сергея Миронова- не услышано!

Выступление в Государственной думе , выступление на канале «Вести 24» Геннадия Андреевича Зюганова ,Лидера Коммунистической партии Российской Федерации- не услышано!

Так скажите мне, по каким каналам доходит информация «вверх»? кто ещё должен «стучаться»? У нас в гос-ве обязательно нужно (извините) убить 12 человек, как в Кущёвской, чтобы было обращено внимание на бесчинства, творящиеся в стране? В описанной мной ситуации, людям, которые на протяжении 10 дней до последнего боролись за часть, спасли квартиры, основную часть техники и самое главное - человеческие жизни – нужно награды давать!!!! А тут такое….оставляют их бомжами…

Видно это и есть- демократия по-русски…

Серия сообщений "Политика в России":
Часть 1 - Демократия по-русски.
Часть 2 - Поговорим про деградацию!
Часть 3 - "Справедливая Россия": "Похоже, президент просто выполнил одну из своих обязанностей - формально оказал государственную услугу и зачитал Послание парламентариям".