Вот список семейных утрат: Джозеф Кеннеди-младший, 1944 год, 29 лет, Кэтлин Кеннеди, 1948, 28 лет, Джон Кеннеди, 1963, 46 лет, Роберт Кеннеди, 1968, 42 года. Их младший брат, сенатор Эдвард Кеннеди чудом избежал смерти, сорвавшись с моста в автомобиле в 1969-м.
Это среднее поколение, но в следующем дела обстоят не лучше. У Джона Кеннеди-младшего в 1963 году умер трехмесячный родной брат, а двоюродный Дэвид, сын Роберта, в 1984-м скончался от передозировки. Другой кузен, Майкл, разбился на горнолыжном спуске в 1997-м.
Итог: четверо в среднем поколении, четверо в младшем. У первых - война, политическая борьба, авиакатастрофа, у следующих - болезни, спортивные риски и опять авиакатастрофа. Пока готовился номер, от рака мозга умер ветеран династии - сенатор Эдвард Кеннеди.
Авиакатастрофа
В пятницу вечером, 16 июля 1999 года, Джон Фитцджеральд Кеннеди-младший вылетел на частном самолете «Пайпер Саратога II» вместе с женой Каролин и ее сестрой Лорен Биссет на свадьбу своей кузины Рури.
На следующее утро, в субботу, Билл Клинтон был разбужен звонком с сообщением, что самолет бесследно исчез в Атлантике. Президент позвонил дуайену семьи Эдварду Кеннеди со словами: «Тед, я не верю, что вы понесли еще одну утрату. Я молюсь и надеюсь. На поиски самолета брошены все силы. Если они еще живы - их спасут».
Был задействован Пентагон, министерства транспорта и авиации, два десятка самолетов обследовали побережье, к ним присоединились местные жители. Америка затаила дыхание: все новостные программы начинались с репортажей о ходе поисков. Нашли сумку с вещами Лорен, колесо от самолета, фрагмент кресла пилота, рюкзак с одеждой Джона... В воскресенье вечером из доклада контр-адмирала Билл Клинтон узнал, что надежд больше нет. Даже если бы потерпевшие крушение выжили, они не смогли бы продержаться в 15-градусной воде. Стране сообщили, что поисково-спасательные работы закончены, остались только поисковые. Вначале искали живых, теперь - тела.
В ту же субботу, когда о пропаже самолета оповестили президента страны, в 6 утра раздался звонок в доме одноклассницы Джона Кеннеди Саши Чермаевой. Ее муж, Филип Хоуви, поднял трубку: звонил их друг, успевший прослушать утренние новости. Сказал, что была авария и пропал самолет Джона. «С Джоном на борту?» - спросила мужа полусонная Саша. «Да, - ответил он, - там были Джон, Карелии и ее сестра».
«Так для меня, - скажет Саша, - распахнулась бездна отчаянья... Когда спасатели нашли выброшенные на берег чемоданы, всем стало ясно, что надежды больше нет. В понедельник их тела вынесло на берег. Это был конец. До того мы провели с Джоном и Каролин целых десять дней. И День памяти, и День независимости. А потом они взяли и умерли».
Эмоциональная хроника Саши не совпадает с официальной. Поиск тел стоил невероятных усилий и потребовал сложнейшей техники. Искали не кого-нибудь, а еще одного Кеннеди, любимца страны и, вполне возможно, будущего президента, ведь все Кеннеди от рождения - потенциальные президенты. Но Саша Чермаева потеряла близкого друга, крестного своих детей, и помнит не факты, а чувство боли.
При оглашении завещания Джона Кеннеди-младшего произошло нечто сенсационное. Главной наследницей состояния в 100 миллионов долларов была объявлена его жена Каролин Биссет, а в случае ее смерти основная часть наследства переходила к племянникам: Джону, Татьяне и Роуз. Но кроме них, в числе наследников оказались и крестные дети Джона - семилетний Финне и четырехлетняя Оливия, о которых ровным счетом ничего не знали. Сразу поползли слухи: может быть, они не только крестные?
Журналисты бросились на поиски матери. Александре Чермаевой пришлось отвечать на вопросы. Выяснилось, что она художница, русского происхождения, замужем за скульптором Филипом Хоуви, с Джоном познакомилась в академии Филлипса, в Андовере, там они подружились и дружили всю жизнь.
Ее супруг щедрость погибшего объяснил просто: «Я думаю, что Джон любил нас. Он любил нашу семью, а мы любили его. Мы надеялись, что наши дети и будущие дети Джона будут расти вместе. Печально, что этого не случилось». Непонятно только, зачем было скрывать такие «высокие отношения». Зачем напускать таинственности? «Мы бережно относились к Джону, - сказал Филип Хоуви. - Мы никогда не говорили о нем представителям прессы». Супруги были предельно лаконичны. Никто не собирался размахивать дружбой с Джоном Фицджеральдом Кеннеди, как знаменем, никто не собирался поднимать собственные рейтинги за счет знаменитости. Сенсации, на которую надеялись, не получилось.
Дети Саши Чермаевой наследство получат, а сама она соберет письма, записки, фотографии Джона и Каролин, упакует в коробку, спрячет под кровать и будет хранить. Спустя 10 лет после гибели выложит фотодокументы и даст длинное интервью, фрагменты которого и использованы в этой публикации. Во время интервью она будет плакать. Но сенсации опять не получится, а получится образ «положительно прекрасного» (по Достоевскому) человека, который так и остался частью живой и радостной жизни. Я спросила Сашу, почему она промолчала столько лет. Ответ был: не могла говорить о нем публично. Решилась только сейчас. Оказалось важным рассказать, каким он все-таки был. Так, в общем, и поступают со своим счастливым прошлым: рассказывая, переживают заново.
Крысолов
В мировой культуре кочует бродячий сюжет, родившийся в ту пору, когда средневековые города опустошали полчища крыс. Это было бедствие, равное чуме: грызуны, истребляя запасы, обрекали людей на голодную смерть и заражали болезнями. И вот однажды в город Гаммельн пришел незнакомец и предложил за скромную плату избавить жителей от беды. Наигрывая на дудочке, он двинулся вдоль улицы, а за ним из щелей и подвалов потянулись крысы. Незнакомец увел из города всех до одной, а потом вернулся за платой.
Но скуповатые гаммельнцы, посчитав работу слишком легкой, платить отказались. Тогда, все так
же наигрывая на дудке, Крысолов ушел из города навсегда, а за ним ушли все дети. Больше их никто не видел. Есть великое множество перепевов и интерпретаций этой истории, но в итоге сошлись на том, что она - о чарах. О магии, которой может обладать человек.
Саша Чермаева Джона-Джона (так именовали Джона Кеннеди-младшего в семье) звала Крысоловом. Когда обоим было по 15, они поступили в академию Филлипса, в 11-й класс. Оба были новенькими, потому что обычно в школу такого уровня поступают раньше: там достаточно сложная программа. Саша выбрала французский, Джон тоже. С математикой и английским все повторилось. Они вместе ходили из класса в класс, выбирая одни и те же программы, вместе ездили на каникулы в Нью-Йорк и обратно. Джон приводил Сашу к себе в гости. Тут ей пришлось понервничать. Жаклин Кеннеди интересовалась друзьями Джона, но нужно было пробиваться через барьеры, которые она вокруг себя неизменно возводила. У Саши, по ее словам, на преодоление дистанции ушло пять лет. Потом все стало чудесно, ее признали как часть жизни Джона. А в первый раз у девушки за семейным ланчем была одна только мысль: не опрокинуть чашку с чаем. Она была неуклюжим подростком, несобранным, ничего не смыслящим в светских ритуалах, и все ее проблемы на чужой территории легко и охотно брал на себя Джон.
Он, улыбаясь, говорил, что мама любит, когда все ходят по струнке. Сам он решительно не соблюдал никаких дистанций. Что видел ребенок, выросший под недремлющим оком охраны, кроме лужаек Белого дома, роскошных апартаментов и избранного круга? В школе он, наконец, общался, с кем хотел, и делал, что вздумается. Мог зимой нырнуть в пруд, пока тот не замерз окончательно. Мог организовать футбольный матч под проливным дождем. Когда удавалось собрать много народу и все были заняты игрой, он расслаблялся, потому что на время переставал быть в фокусе внимания. Людей к нему тянуло, как магнитом, потому что ему было с ними интересно, и ради этого он легко переступал границы. Мог явиться к Саше среди ночи, кидать в окно камушки и, уверяя, что забыл ключи от дома, заночевать на полу.
Самовоспитание принца
Повзрослев, Джон станет носить шорты и бейсболки, устраивать пробежки в Центральном парке и дружить бог знает с кем. В редакции собственного журнала «Джордж», куда он приезжал то на роликах, то на велосипеде, будет здороваться с сотрудниками: «Привет, я Джон». И еще - играть в театре. Саша не верила, что Джон станет актером, да и никто в это не верил. Жаклин Кеннеди снисходительно смотрела на причуды сына, не более того. Но ведь актерство, помимо всего прочего, - умение выразить себя, оставаясь закрытым. А закрытости Джон-Джону не хватало. Он постоянно балансировал, пытаясь выйти за рамки «своего круга», и недостаток эмоциональной жизни компенсировал в театре и в экстремальном спорте. Саша, бывая в доме, видела, насколько важен для семьи Кеннеди «свой круг» и каким проверкам подвергались приятели и знакомые Джона. Ее лично Джеки не раз расспрашивала об увлечениях, творчестве и планах на будущее. Мать отлично понимала, что впрямую давить на свободолюбивого сына нельзя, но зато можно корректировать его окружение и обстоятельства жизни.
За каждым его шагом бдительно следила пресса. Журналисты острили над его путешествиями в Африку и Азию, поездками в метро и на велосипеде, над бейсболками и манерой одеваться. Все это считали эпатажем и прихотями избалованного наследника. Америка упорно воспитывала своего «наследного принца», который явно собирался сидеть на двух стульях: кроме трона ему зачем-то понадобилась скамейка в парке. Было, между прочим, о чем беспокоиться. Ведь если человек, которому легко занять кресло сенатора, уклоняется, то это удар по главным ценностям общества, его социальным ориентирам. И вообще сильно смахивает на протестное поведение.
Саша за Джона переживала. Ей казалось, что в семье его считают глуповатым младшим братом. Все, конечно, изменилось. Он таки превратился в американскую икону, и люди буквально караулили его у дверей дома, но он это сделал каким-то особым способом, не тем, что все остальные Кеннеди, и продолжал оставаться чутким, смешливым и отзывчивым. Потеряв бойфренда, Саша именно к Джону подойдет со словами: «Я никогда не испытывала такой боли» - и по взгляду увидит, что он знает, что такое страдание. О своих собственных бедах он никогда не распространялся. Однажды на прогулке с ребенком Сашу вдруг осенило, что ее Филису столько же лет, сколько было Джону, когда тот потерял отца. Она поделилась этой мыслью и получила ответ: «Этого не забудешь».
Знаки судьбы
Накануне катастрофы судьба пыталась их предупредить. Супруги переживали не лучший период: по слухам, Джон собирался делать публичное заявление о разводе, но свояченица Лорен убедила его, что Карелии на самом деле этого не хочет, и сама вызвалась сопроводить их на венчание. В день вылета Лорен задерживали на работе, а погода тем временем портилась. Пилот-инструктор, которого Джон-Джон собирался взять с собой, оказался в отпуске, его собственный летный стаж едва переваливал за год, а шестиместный «Пайпер Саратога II» был куплен за три месяца до катастрофы. Помимо этого, незадолго до гибели Джону сняли гипс с поврежденной лодыжки. Все обстоятельства были против вылета, даже автомобильная пробка на пути в аэропорт. Потом вспомнят, как отец, презентовав маленькому Джону игрушечный самолет, пообещал подарить настоящий, когда тот вырастет, но погиб и обещание не сдержал. Что Жаклин Кеннеди беспокоили частые полеты сына, лицензию на пилотирование он получал уже после смерти матери. А как без своего самолета? Ведь это для семьи Кеннеди -обычный атрибут.
Все знаки судьбы, ее намеки и предупреждения пропали даром, ибо внешне они выглядели лишь препятствиями, которые надо преодолеть. Они и были преодолены. Но в условиях плохой видимости Джон-Джон не справился с управлением, самолет вошел в штопор и врезался в воду с такой силой, что никто не успел почувствовать боли. Когда на пятые сутки обнаружили тела погибших, родственники, опасаясь СМИ, запретили делать снимки даже для медицинской экспертизы: «прекрасный принц» Джон и его спутницы не должны были остаться в людской памяти изуродованными телами.
Если отбросить все привходящие катастрофы, ее виновником все равно был пилот. Как говорил Виктор Гюго: «Во всех бедах женщин, детей и слуг виноваты мужья, отцы и хозяева». Но для Саши Чермаевой гибель ничего не изменила в отношении к Джону Ф. Кеннеди. Она скажет: «Если бы мне надо было лететь вдвоем с кем-нибудь на самолете, ехать на машине или плыть на катере, то я бы хотела оказаться там с Джоном. Если и был на свете человек, которому я могла безоговорочно доверить свою жизнь, так это был Джон». И еще добавит, что всем знакома мечта -оказаться на необитаемом острове с НИМ. Отгадайте, кто для нее этот ОН? Правильно. Заметим, что это говорит женщина, которая уверяет, что не была влюблена в Джона Кеннеди-младшего. Может, и не была, если говорит такое после катастрофы. Может, он ей просто был дороже жизни, а это совсем другое.
Пока смерть не разлучит...
Джон, удостоенный еженедельником «Пипл» звания самого сексуального мужчины Америки, женился в тридцать шесть, а до этого числился женихом номер один. В его донжуанском списке -Мадонна, Дэрил Ханна, Сара Джессика Паркер, Шерон Стоун, Брук Шилдс, Джулия Роберте, плюс жаркая ночь с принцессой Дианой. Предпочтение отдавалось длинноногим блондинкам с железным характером. С Дэрил Ханной (одноглазой киллершей Эль Драйвер из «Убить Билла») он прожил пять лет, и все это время Жаклин Кеннеди упорно не замечала увлечения сына. Жениться на Дэрил Джон хотел потому, что она его хорошо понимала. И прецедент богемного брака в семье уже был: племянница Кеннеди Мария вышла замуж за парня со странной фамилией Шварценеггер. Но в этом случае семья оказала сопротивление, да и Дэрил не очень настаивала. Она была дочерью миллионера, автономной личностью и актрисой, всерьез увлеченной своим ремеслом. Сейчас Дэрил разводит лошадей на своем ранчо в Колорадо, принимает роды у подруг - такое странное хобби - и изредка влюбляется, но оповещать об этом никогда не спешит. Разрыв с Джоном прошел у нее не безболезненно, по слухам, назло Джону, закрутившему интрижку с Брук Шилдс, она флиртовала с Доди аль-Файедом, но не всерьез. Очень сдержанная и закрытая, после гибели Джона Дэрил не могла ни есть, ни спать, ни сниматься. Потом призналась: «Это была любовь всей моей жизни». Для актрисы войти в клан Кеннеди, конечно, почетно, но тогда - прощай, карьера. Станешь «верная супруга и добродетельная мать» и, как английская королева, с утра до ночи будешь соблюдать ритуалы. Джона тянуло к женщинам сильным, а они потому и сильные, что идут своим путем, а не «соответствуют» условностям. И в клановой поддержке не нуждаются.
Со своей будущей женой Каролин Биссет Джон познакомился на пробежке в Центральном парке (это к вопросу о пользе и вреде уличных знакомств), но это лишь одна из двух версий. По второй - у Кельвина Кляйна, где Каролин, уже оставив карьеру модели, работала с VIP-клиентами. Джон опять встретил длинноногую блондинку с неслабым характером и не устоял. Каролин замечательно умела работать с VIPами: общалась так, что собеседник чувствовал себя на редкость комфортно. Это такая «позиция снизу», в которой тот, что наверху, кажется себе самым значительным человеком в мире. Вопрос только в том, что чувствует тот, кто таким способом вознес тебя на небеса.
А Каролин сразу ощутила себя «бедной родственницей». Все ее реплики и ответы журналистам стали сплошной борьбой за себя. Да и Джону она говорила: «Я тебе не какая-нибудь дешевка, которую можно купить». Возражала она не ему, возражала скорее прессе, которая этот брак оценивала как мезальянс. Каролин как раз готова была исполнить роль супруги и матери, хотя и не собиралась закрываться от мира вдвоем с Джоном. От мира моды она устала, но собиралась делать карьеру в документальном кино. Скоро стало понятно, что Каролин нервируют папарацци. Журналисты тоже ее невзлюбили: сложился образ неврастеничной ревнивой жены. Писали, что она сидит на антидепрессантах, употребляет кокаин, наняла частного детектива, чтобы следить за мужем, и спит с ним в отдельных спальнях. На самом деле Каролин очень старалась быть Джону парой: поселилась в квартире, которую ее бабушка презрительно именовала «голубятней», носила шорты и бейсболки, выгуливала собаку в ближайшем парке, жила в бунгало возле аэродрома, где Джон оттачивал мастерство пилота. Журналистам, донимавшим вопросами о будущем потомстве, смеясь, отвечала: «Привет, я сегодня опять не беременна!»
Но все это, считает Саша Чермаева, давалось ей с трудом. Джон умел шутить с папарацци и даже дразнить их. Дурачась, показывал им сына Саши Филиса со словами: «Это дитя любви!» Саша потом скрывалась две недели, а Каролин с Джоном жили в осаде постоянно. Только у него был 36-летний опыт такой жизни, а у его жены - нет. Каролин, видимо, переоценила свои силы.
Даже бракосочетание этой пары выглядело так, точно пытались скрыть преждевременную беременность. Происходило все в Кэмберленде, на острове, на территории заповедника с населением в 50 человек. Там не было даже телефонной станции. За несколько дней до церемонии все, что двигалось к острову, разворачивала охрана. Конспирация была такова, что, увидев невесту в свадебном платье, трехлетний племянник Джона изумился: «Что это она так вырядилась?»
Зато, как говорит Саша, все было очень романтично. Венчание происходило в маленькой церкви, построенной в незапамятные времена для рабов. В ней не было электричества, и все освещалось свечами. Все очень долго ждали выхода невесты, а когда та появилась, онемели: она была прекрасна, как античная статуя. Безупречная кожа и зубы, высокий рост, идеальные пропорции, голубые глаза.
Каролин вообще была из тех женщин, которых, увидев, запоминаешь навсегда. Но она совсем не носилась со своей красотой, ничего не старалась подчеркнуть. Была типичная умница, веселая и острая на язык. Из тех, кто знает, чего хотят, и своего не упустят. Ни холодности, ни высокомерия, ни раздражительности - того, о чем писала пресса, Саша не увидела в Каролин, хотя и было заметно, что жена собранней и жестче, чем Джон. Он бывал мягок и податлив, а Каролин хотела от него большей твердости и умения постоять за себя. С Сашей и ее детьми она была нежной и заботливой, всегда гостеприимной, умела дружить и заботиться. И главное - ни с кем никогда не была такой каменной и суровой, как на фото в журналах. Это просто неудачная работа фотографов, считает художница. Та
Каролин, которую знала она, совсем другая. Снимки, которые сделала Саша сама, опровергают официальные. В «узком кругу», которым так дорожит семья Кеннеди, на отдыхе, с детьми, Каролин и Джон равны себе и выглядят сбежавшими на поля свободы.
Саша о Каролин много думала. Например, о притягательности сильной женщины и ее потенциале. О ее смелости. Далеко не каждая решилась бы жить с Джоном из страха «потерять себя». Ко времени их брака Джон Кеннеди-младший уже набирал обороты, превращаясь в «правильного» Кеннеди. Потеряв мать, занялся благотворительностью, разъезжал с гуманитарными миссиями, решил, что будет баллотироваться в сенат. Шутить, правда, не перестал. Позвал Сашу с Филипом на свадьбу, просто позвонив по телефону: «Хочешь прикол? Я женюсь!» Супруги никому ни словом не могли обмолвиться, куда они направляются: Джон не хотел, чтобы его свадьба расстроилась из-за того, что им на голову приземлятся сорок вертолетов с прессой. В день свадьбы Кеннеди-младший играл в футбол с друзьями и изображал нервозность: все-таки на него собирались надеть хомут! Джон вечно затевал игры, но в чувствах они с Каролин были честны и не играли на публику. Их драматичный союз был построен на любви. Другое дело, что у Каролин в этом браке не получилось самореализации, она так и осталась девушкой «себе на уме», которая отхватила первого жениха Америки, а столкнувшись с проблемами, надломилась. Но это образ, в котором истины столько же, сколько и домыслов. По масштабу личности Джон с Каролин были равны, и оба знали, что главное еще впереди: дети, достижения, подвиги и «небо в алмазах».
О храбрых женах и верных подругах
Семья Кеннеди - классический пример того, что «богатые тоже плачут». И вместе с ними плачут (а иногда и гибнут) их сильные и храбрые жены. У Джона был любимый кузен Энтони Радзивилл, сын сестры Жаклин Кеннеди - Ли Радзивилл. Братья крепко дружили, их жены тоже.
Будущая Кэрол Радзивилл, девочка из бедной провинциальной семьи встретила мужчину польской королевской крови на работе, где Энтони был продюсером шоу, а она готовила для него программу. Спустя два года они поженились и до медового месяца ничего не знали о злокачественной опухоли мужа. Их совместная пятилетняя жизнь превратилась в сплошную борьбу. Незадолго до гибели Джона и Каролин к ним на остров Мартас-Винъярд приехали Радзивиллы. Энтони умирал, несмотря на девять операций, пять курсов химиотерапии и шесть недель облучения. Джон, повредив на параплане лодыжку, ходил в гипсе. Мужья были в статусе «выздоравливающих», жены приносили еду на подносах, и все смеялись над абсурдностью ситуации, в которой мужчины беспомощны.
На следующий день, на пляже, Энтони снял рубашку. Ребра выпирали, вся грудь был изрезана шрамами. Джон отвернулся и всхлипнул, Энтони этого не видел, он заходил в воду, Джон-Джон похромал за ним. Кеннеди-младший скажет Саше, что ему нужно было провести время у постели Энтони, чтобы смириться с тем, что должно было произойти неминуемо. Но судьба все перевернула: умирающий Энтони поднимется с постели, чтобы присутствовать на похоронах Джона и Каролин и распорядиться завещанием. А Кэрол Радзивилл, размышляя о своей жизни, напишет, что в двадцать лет она была официанткой и посылала письма в колледж. В двадцать пять снимала красных кхмеров. В тридцать стала женой человека, который умирал от рака. В тридцать пять оказалось, что ее лучшие друзья и муж мертвы. Казалось бы, печальный итог.
Саше Чермаевой бывшие подружки Джона-Джона завидовали: она была другом, могла позволить себе появляться с ним в публичных местах и не иметь потом головной боли, спасаясь от журналистов. Их отношения были платоническими, но дружба никогда не мешала ей считать его самым притягательным и красивым мужчиной в мире. Причем молча, потому что он не любил, когда эти вещи озвучивались.
Когда Джон-Джон погиб, Саша потеряла и человека, с которым ей «было лучше всех», и надежды, что он исполнит свою жизненную миссию. К этому он уже подошел совсем близко, в свои тридцать восемь был на пике формы и знал, что делать, перестав дистанцироваться от обязательств клана. Но следующей ступени на лестнице в небо для него не оказалось. Он так и остался «прекрасным принцем» Америки, ничего важного не совершив. А художница Саша Чермаева, как сумела, нарисовала непарадный портрет Джона Ф. Кеннеди-младшего, который хотел жить обыкновенной жизнью, стремглав бегал от папарацци и никогда не имел мобильного телефона.
В семье Кеннеди мальчиков Джонами Фицджеральдами больше не называют.
Источник: журнал STORY, март 2010 г. Наталья Смирнова
