Ага, тот Радищев, который «из Петербурга в Москву» - потом его ждало новое путешествие, уже не добровольное, из Москвы в Сибирь.
В Сибири он готовит несколько работ историко-этнографического характера, работает над поэмой «Ермак».
Радищев, отнюдь не лояльный царским властям, несколько честнее официальных историографов в видении изначальной истории казачества, хотя его интересует не столько казачество, сколько поход казаков Ермака, ставший переломным этапом в присоединении Сибири к Московскому государству.
Отрывок – из «Сокращенного повествования о приобретении Сибири» (Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Том 2. – М.-Л., 1941).


«…россияне приближалися мало помалу к Сибири, вытесняя древних жителей из их жилищ, доколе завоеванием всей земли они их совсем не поработили. Но слава первого завоевания не на россиян собственно отразиться долженствует, а на донских козаках. Хотя они ныне все принадлежат к России, хотя и тогдашние были большею частью российского происхождения, однако, в то время они составляли особые воинские общества, России неподвластные.
Козак на татарском языке значит воина, или вообще человека, от добычи пропитание имеющего. На российском говорят по просторечию про кого-либо: вольный козак, кто живет в независимости. Козаком в деревнях и ныне называют из платы служащего работника. И действительно, козаки в прежние времена были военные люди, снискивающие свое пропитание грабежом и добычею или наймом в воинстве.
В то время, как Россия избавилась от ига татарского, вероятно, донские козаки общества не составляли, но, разъезжая ватагами, состоявшими из разных людей, грабили кого можно было. Наблюдалися ли тогда между ими какие-либо положения и правила, неизвестно, и история их не сохранила; но всех живущих таким образом первое казачество есть смелость и добродетель, если она между разбойниками быть может, верность к своему братству.
По разорению Казани и покорении Астрахани державе Российской река Волга стала одно из главнейших сообщений, через которыя разные области России между собою производят торг. Если уже народы, за каспийским морем живущие, не посещали более Чердыня, но связь их торговая с Астраханью, а может быть и с Казанью, не прерывалася. Царь Иоанн, присвояя упомянутые города, желал сохранить их торговлю, ведая, сколь прибыльна она бывает для казны государевой, которая под видом общия пользы берет участие во всех частных прибытках. Неизвестно, сколь велики были обороты торга, по Волге производимого, но то известно, что донские козаки разграбляли едущих по Волге. Для живущих войною и грабежом все было равно, на кого падет жребий быть разграбленну. Купеческие клади, так называемые персидские и бухарские посланники, царская казна, все одной были подвержены участи…»

Далее краткий рассказ о посылке стольника Мурашкина с войском против казаков и репрессиях, уходе Ермака на Каму и к Строгановым.
Замечательно передающая суть происходившего фраза: «таким-то образом усилившейся Иоанн почитал бунтовщиками всех россианом единоплеменных, буде они самовластию его не покорялись»

Процитирую еще размышления о том, что, возможно, «грабительства козаков простиралися на всех других, опричь единоверцев их» -
«И сие мнение также имеет правдоподобие, потому что: 1, летописцы говорят, что козаки грабили купеческие караваны, в Россию приходившие из Персии и Бухарии; 2, что они грабили послов, к царю посылаемых; 3, что они грабили царскую казну. Но караваны сии состояли из иностранцев, из магометан, но послы были не христиане; но царскую казну везли разве из Астрахани, может быть также иноверцы. Сколь бы ни ослабло где мнение народное, но при случаях оно является во всей своей силе; и потому мы видим, что в России в глазах черни тот, кто не творит знамение креста и не содержит постов, хотя бы он и не магометанин был, почитается неверным босурманом, наравне почти со скотиною. Сие мнение подкрепится и тем, что Ермак и его товарищи были очень набожны. Правда и то, что всякое бесчеловечие, неправда, вероломство, зверство, всякие пороки и неистовства с набожностию сопрягаются и уголовные в России судопроизводства многочисленные содержат доказательства, что в прежние времена простолюдины в России меньшим прегрешением почитали отнять у человека жизнь, нежели есть в посты мясо, и были примеры, что убийца злодеяние свое начинал знамением креста»
Дальше у Радищева о походе Ермака, э то уже другая тема.