Книга зацепила. Много вопросов появилось, сложных вопросов - ответов в книге нет, их нужно искать самостоятельно.

Первая часть. О первой любви пятнадцатилетнего мальчишки, который только что перенес тяжелую болезнь, не успел до конца оправиться, а тут новое потрясение - первая страсть, первый поцелуй, первая женщина, красивая, зрелая. Конечно, все решает она, он лишь с восторгом подчиняется, готовый вымаливать прощенье за малейшие оплошности, только бы не выгнали. Чуть только свидания входят в привычку, появляются первые вопросы: а что потом? есть ли у них это общее потом? возможно ли сгладить разницу в возрасте, опыте, социальном положении? Все за то, чтобы расстаться, но расстаться, кажется, невозможно, значит, лучше не думать. Пусть все идет как идет.

Конечно, они расстаются, конечно, он это пережил. В 15-16 лет то, что казалось персональным концом света, впоследствии становится всего лишь неприятностью. Думаешь: это навсегда, а оказывается, все проходит. Или - и впрямь навсегда? Михаэль, беспроблемный мальчик из хорошей семьи, легко учится, легко выбирает профессию, все получается словно само собой. И тут он встречает ее, Ханну, свою первую любовь. Он будущий юрист, а она... она на скамье подсудимых. Осудить или понять? Было бы просто принять решение, если бы Михаэль забыл Ханну, но она по-прежнему много значит для него. Мне кажется, Михаэль чувствует себя соучастником преступления, хотя он ничего не знал о ее прошлом. А если бы знал? Разве он, пятнадцатилетний, смог бы отказаться от своей страсти?

Ловлю себя на мысли: первая реакция бесспорна. Раздавить гадину! Какое может быть сочувствие к Ханне? А если бы я узнала нечто отвратительное о человеке, которого когда-то любила, смогла бы я его осудить? Я не знаю. Правда, не знаю. Легко сказать - да, осудила бы, справедливость дороже. Но я не была в такой ситуации.

И вот еше неприятный вопрос, от которого трудно отмахнуться: что, если представить себя на месте Ханны? Согласилась бы на подобную работу? Легко сказать: нет, никогда!

Ловушка, расставленная автором, в том, что Ханна получилась живой, и ее так легко понять, а понять - значит простить?

Еще мысли по поводу книги. Шлинк пишет о странном равнодушии, даже душевной тупости, постепенно одолевшей всех участников процесса, которые под конец перестали возмущаться и негодовать, и скорбеть о невинно убиенных и замучанных людях. Это показалось мне удивительным, но, к сожалению, очень достоверным. Наверно, человеку свойственно привыкать ко всему, даже к ужасному, вероятно, это защитная реакция психики. Иначе как жить?