Очень понравилась книжка! Не знаю, почему "день", но определение "личное" точно. Авторская интонация живая, эмоциональная, если уж что не нравится Толстой, так - ух! - разнесет по кочкам. Так говорят о том, что по-настоящему волнует, задевает.

Вот, например, первая же статья "Квадрат", о небезызвестном творении Малевича. Вы знаете, из всего, что читала о этой картине, мнение Татьяны, мне кажется, наиболее близко к правде. "Искусствоведы любовно пишут о Малевиче: «"Черный квадрат" вобрал в себя все живописные представления, существовавшие до этого, он закрывает путь натуралистической имитации, он присутствует как абсолютная форма и возвещает искусство, в котором свободные формы — не связанные между собой или взаимосвязанные — составляют смысл картины». Верно, Квадрат «закрывает путь» — в том числе и самому художнику. Он присутствует «как абсолютная форма», — верно и это, но это значит, что по сравнению с ним все остальные формы не нужны, ибо они по определению не абсолютны. Он «возвещает искусство...» — а вот это оказалось неправдой. Он возвещает конец искусства, невозможность его, ненужность его, он есть та печь, в которой искусство сгорает, то жерло, в которое оно проваливается, ибо он, квадрат, по словам Бенуа, процитированным выше, есть «один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного, приведет всех к гибели».

Толстая сказала то, что я бессознательно чувствовала, но не могла сформулировать всякий раз, когда, посещая Третьяковку, старательно обхожу черный квадрат. Это не искусство, это гадость, гадость и гадость, и называть это искусством - значит перечеркивать все искусство вообще.

То, что Татьяна Толстая пишет о последнем русском царе, тоже кажется мне очень точным. "С 1896 года, со дня вступления на трон, а если угодно, то с 1881 года, когда террористами был убит дед Николая Александр III, царь множество раз получал недвусмысленные сигналы: посмотри в лицо реальности, надо что-то менять, иначе будет плохо; он ничего не понял до последнего мгновения."  Царских детей, как и любых детей, жалко. Царя - нет. И никакой он не святой, не мученик. На нем огромная вина, упустил свою страну, народ, в конце концов, и семью свою погубил.

Верите ли вы в царскую Россию, которую мы потеряли? - вопрос почти религиозный. А какой она была? И здесь я согласна с Татьяной Никитичной. "Сливки, изумруды, колокольный звон, пасхальные яйца Фаберже, честные и просвещенные купцы, порядочные женщины, прозрачные реки, полные севрюги, – туманные образы русского рая, золотого века мучают мечтателей, вызывая острые приступы ностальгии по тому, что вряд ли когда-либо существовало: в раю не бывает революций. Реальность оскорбительна для мечтателя: зеленая лужайка, издали манящая шелковой травой, вблизи оказывается утыканной консервными банками и окурками. А посему лучше всего отрицать реальность и любить свою мечту, воплощая ее в сказке о добром, заботливом царе, о сытом и благодарном народе и их взаимной симпатии."