Внешнюю политику российского президента Владимира Путина четко характеризуют два коротких предложения, сказанные два с половиной века назад. Первое из них: «Россия — европейская держава». Второе: «России нужен рай».

Первое кредо сформулировала царица Екатерина II (1729-1796), которую ее подданные прозвали «Великой». Второе же сформулировал ее фаворит, маршал и губернатор Григорий Потемкин (1739-1791). Первое высказывание касалось уверенности в себе, традиций, современности и силы Европы. Второе касалось Крыма, а заодно и всего юга России между огромными степями и Черным морем. «Поверь мне», — говорил Потемкин своей любовнице-императрице. — Сделав это, ты прославишься больше, чем любой другой русский монарх когда-либо. Ты обессмертишь свое имя«.

И действительно, когда Екатерина в 1762 году свергла мужа и взошла на трон, Россия представлялась Европе какой-то далекой страной где-то на востоке. А после смерти императрицы в 1796 году Россия была настоящей державой, которая делала на европейском континенте все, что хотела. И возможности для этого у нее появились именно после присоединения Новороссии.

Когда Владимир Путин сегодня говорит о «Новороссии» как о собственной стране и выступает в роли защитника ее жителей, он, бывший офицер КГБ, следует примеру немецкой принцессы Ангальт-Цербстской, которая в XVIII веке превратила русское царство в европейскую державу. Свои ресурсы и территорию, славу и положение в мире она получила благодаря беспрецедентной экспансии, жертвами которой пали и ханство крымских татар, и гетманщина запорожских казаков, и существовавшее на протяжении нескольких веков польское королевство.

К теплым морям

Когда западные критики упрекают Путина в том, что его помпезная риторика о независимой «Новороссии» в составе самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик лишь прикрывает шовинистические имперские амбиции, это составляет одну сторону медали. «Новороссия» вписывается в конкретное представление о Российской империи, которая 250 лет назад стала реальностью и, наконец, придала России статус, к которому она стремилась со времен Ивана Грозного (1530-1584).

Этот царь, с владычества которого началась новая история России, указал путь на юг и присоединил Казанское и Астраханское ханства, но так и не смог выйти к Балтике. Петр Великий (1672-1725), настоящий реформатор на царском троне, также мечтал об империи, которая простиралась бы на юг, где его флоту были бы не страшны холодные зимы. Но, несмотря на все свои усилия, ему не удалось продвинуться дальше Азовского моря. Впрочем, Петр в 1709 году одержал решающую победу над шведским королем Карлом XII в бою под Полтавой (юго-восточнее Киева), которая позволила России закрепиться пусть не на юге, но в направлении к Балтийскому морю.

А потом настало время Екатерины и Потемкина. Даже предпочтя ему более молодых любовников, она оставалась милостива к князю Таврическому. Она, ведшая переписку с Дидро и Вольтером, провела реформу государственного управления в духе умеренного Просвещения. А он завоевал для нее юг. После бесконечных войн против Османской империи, выступавшей защитницей степных мусульманских правителей, Екатерина в 1782 году заявила своему «дорогому любовнику», что ей угодно завоевать Крым и присоединить его к Российской империи. Вскоре после этого Севастополь был превращен в морскую крепость «Южной России».

Но присоединение стало лишь последней стадией развития, начавшегося десятью годами ранее с первого раздела Польши. Совместно с Австрией и Пруссией Россия отобрала у бывшей державы около трети ее территории. Львиная ее доля — Белоруссия и территория к востоку от Днепра — отошла именно России. В это же самое время под предводительством донского казака Емельяна Пугачева восстали все еще свободные южные территории, которым на помощь пришли войска Османской империи.

Примеры азиатских странностей

Против них Потемкин пустил в ход все доступные средства. Князь, по сути, стал воплощением новой российской экспансивной внешней политики, как это сформулировал историк Кристоф Шмидт (Christoph Schmidt). А если процитировать одного из его современников, «Потемкин раз за разом являл собой новый, фантастический пример... азиатских странностей».

Получивший от царицы огромные полномочия князь строил города, заводы, корабли и дороги и даже собирался построить в основанной им степной столице, которую он назвал Екатеринославом, академию и огромный собор. Его завистники выдумали историю о «потемкинских деревнях». Однако в действительности князь, благодаря своей неуемной энергии, эксцентричности и жестокости в течение всего 15 лет построил потрясающую воображение колониальную империю, которую заселил — возможно, это стало главным его достижением — колонистами из Германии.

Когда Екатерина в 1790-х годах включила в состав России не только еще одну часть Польши, но и Новороссию, она расширила европейские границы страны так, как это не удавалось ни одному другому правителю ни до, ни после нее — сравниться с ней в этом не смог даже Сталин.

Вершиной же создания «Новороссии» стало уничтожение гетманщины запорожских казаков в районе нижнего течения Днепра. Потемкин реализовал то, что, начиная с заключения так называемого Переяславского договора от 1654 года, называлось царскими правовыми взглядами. Тогда свободолюбивые казаки, воевавшие против Польши, поклялись в «вечной верности» российскому царю. То, что одна из сторон тогда считала временным маневром, другая сторона поняла буквально. В советские времена это событие отмечалось как годовщина «воссоединения... свободолюбивого украинского народа... с русским народом в едином государстве Российском».

По случаю 300-й годовщины этой клятвы, данной под Переяславом, в 1954 году тогдашний советский руководитель и бывший первый секретарь Компартии Украины Никита Хрущев сделал широкий жест и подарил Крым Украинской ССР.

В ходе ежегодной «прямой линии с Владимиром Путиным» в апреле 2014 года последний назвал это решение «исторической ошибкой», которую, впрочем, к тому моменту уже удалось исправить. Кстати, следующей жертвой этой исторической «ревизии» может стать Молдавия. Будучи частью Бессарабии, эту территорию в 1812 году присоединил к России один из наследников Екатерины.

Теперь же пришла очередь «Новороссии». Не исключено, что Путин при этом считает себя не просто циничным «реальным политиком», но и последователем Потемкина. А то, что нынешняя Восточная Украина не имеет ничего общего со своей давней предшественницей, которая подарила России новых жителей и свежие западные идеи, — это уже совсем другой вопрос. Путин предлагает рай, для которого характерны другие, более опасные ценности.

Правительство Украины во главе с Яценюком вносит на рассмотрение парламента закон об отмене внеблокового статуса украинского государства и о возобновлении курса Украины на членство в НАТО. Это историческое постановление было инициировано СНБО Украины. При этом премьер на заседании кабмина пояснил, что вносимый в Верховную раду законопроект предусматривает запрет на членство Украины в других союзах.

На Западе продиктованное американцами постановление украинского правительства приняли без особого энтузиазма. Ведь что означает членство в НАТО? И почему марионетки-русофобы так добиваются этого? Для украинской стороны постановка вопроса о членстве в альянсе приносит два дивиденда.

Первый. Яценюк, как и Порошенко, Турчинов, Аваков, Гелетей и прочие относительно психически здоровые люди понимают, что Украина уже безвозвратно потеряла две области — Луганскую и Донецкую. Никакая украинская армия, даже обильно вооруженная натовским оружием, не будет в состоянии отбить у ополчения Донбасс, ибо, во-первых, самые современные западные вооружения отлично уничтожаются российским оружием; во-вторых, на Украине попросту не будет солдат, готовых осуществить эту бесполезную миссию ценой собственной жизни (за исключением, вероятно, откровенных нацистов с террористическими наклонностями из «Свободы», «Правого сектора» и т.п.). В Киеве также понимают, что после освобождения Донбасса ополчение ринется в другие регионы, ибо к тому времени там успеют сформироваться свои народные республики (кстати, в Харькове, Одессе этот процесс пошел, но был приостановлен). В Киеве хорошо понимают, что одесситам, херсонцам и харьковчанам одинаково противно то, что он им предлагает, а именно: бандеровский национализм нацистско-фашистского толка и, скажем так, «евроценности» и марионеточная европейская политика, определяемая американцами. Следовательно, единственное спасение от экспансии донбасских ополченцев вглубь Украины (согласно правящему режиму) — это форсированное членство в НАТО с последующим вводом войск альянса на территорию страны с целью пресечения победного наступления ополченцев. Этой задачей Киев решает также и другой важный для себя вопрос, заключающийся в уклонении от обязанности по защите страны, на которую, как видим, правящий режим неспособен.

Второй. Скоро парламентские выборы, и идти на выборы, ежедневно теряя по несколько самолетов и районов, крайне опасно для режима. Ибо, если наступление ополчения продолжится такими темпами, то к 26 октября Украина практически лишится авиации и большей части бронетанковых войск (не говоря уже о людских потерях), к тому же никто не сможет сегодня сказать, куда дойдет ополчение к тому времени (это зависит, естественно, от поддержки России и российских добровольцев). Следовательно, курс на вступление в НАТО с целью спасения от «российской агрессии» становится весьма полезным предвыборным трюком, если не сказать — необходимым.

Ну, а что принесет членство в НАТО Украины хозяевам этой конторы — Соединенным Штатам? Дело в том, что вступление Украины в Североатлантический альянс сегодня невозможно уставом самой организации, который не принимает в свои ряды государства, имеющие территориальные проблемы с соседями и не контролирующие собственные территории. Это известно и Яценюку, и Порошенко. Так почему же Вашингтон инициировал этот спектакль? Безусловно, американцы за ночь могут переписать устав НАТО заново и убрать все пункты, запрещающие членство Украины, даже не поставив в известность союзников. А затем подписать договор с режимом Порошенко и подсунуть Верховной раде на ратификацию. Однако к тому времени ополчение уже может рыть окопы в 10 километрах от Крещатика. И что тогда? Успеют ли депутаты проголосовать до бегства? Если да, то как будет выглядеть реализация этого договора?

Это вопросы, над которыми сейчас бьется администрация Обамы. Ясно одно: американцам была нужна русофобская Украина в границах 1991 г., однако даже они поняли, что это уже из разряда фантастики. Следовательно, теперь американцам нужна на Украине война на истощение России и тотальный хаос, в которой будут воевать все кому не лень, кроме них самих, без лобового столкновения с Россией. И, естественно, американцы хотят добиться пресечения расползания войны вглубь Украины. И трюки типа постановления кабинета Яценюка следует рассматривать скорее как тактические маневры, но никак не стратегические. Быть может, на этот раз киевскому режиму повезет...

С каждым днем продолжения конфликта между Украиной и Россией растет количество инициатив относительно урегулирования ситуации на Донбассе. В дипломатическую лексику уже вошли такие слова как «женевский» и «нормандский» формат обсуждения и решения кризиса на Донбассе, вызванного агрессией Российской Федерации. Напомним, что женевский формат предусматривает привлечение шефов дипломатии Украины, России, США и ЕС, а нормандский также четверку министров иностранных дел Украины, России, Франции и Германии.

А теперь к решению украинско-российского конфликта приобщилась группа американских и российских экспертов по вопросам внешней политики, в частности руководство Фонда Карнеги, группы Генри Киссинджера и Института мировой экономики и мировых отношений РАН. Таким образом, впервые в качестве посредника урегулирования ситуации на Донбассе выступила частная группа, которая подготовила план дипломатического решения конфликта.

Как стало известно, общая группа российских и американских экспертов собралась в августе на острове Бойсто в Финляндии и провела рабочие консультации для согласования положений негосударственной дипломатической инициативы по прекращению российско-украинского конфликта. Работала эта группа согласно правилам известным как «Track II diplomacy», что означает неправительственные, неформальные и неофициальные контакты и деятельность частных граждан или групп индивидуумов.

Основные идеи плана — прямые переговоры США и России относительно украинской ситуации, прекращение боевых действий и демилитаризация юго-востока Украины под контролем ОБСЕ и ООН, сохранение торгово-экономических отношения России и Украины, обсуждение вопросов экономики Крыма.

Проект инициативы, подписанный с американской стороны двумя сопредседателями — управляющим директором консалтинговой компании Киссинджер Assotiates (компания бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера) Томом Гремом и вице-президентом по научным исследованиям Фонда Карнеги Эндрю Вайсом. С российской стороны руководителем группы экспертов выступил директор Института мировой экономики и мировых отношений РАН Александр Динкин. Ниже приводим предложения российско-американской рабочей группы «Бойсто».

Мероприятия обеспечения верифицированного прекращения огня

1. Прекращение огня под надзором со стороны ОБСЕ.
2. Сформировать и разместить в зоне конфликта миротворческую миссию под мандатом ООН в соответствии со статьей 7 Устава ООН.
3. Отвести регулярные военные соединения на согласованное расстояние от зон конфликта.
4. Вывести подразделения национальной гвардии Украины из Луганской и Донецкой областей.
5. Обеспечить надежный контроль российско-украинской границы и не допускать незаконного перемещения через границу военной техники и личного состава.
6. Не допускать концентрации войск вблизи от российско-украинской границы.
7. Обеспечить мероприятия укрепления доверия под эгидой ОБСЕ.
8. Провести разоружение незаконных вооруженных формирований с обеих сторон под контролем ОБСЕ.
9. Сформировать новые правоохранительные органы в зоне конфликта.
Мероприятия в гуманитарной и правовой сферах
10. Способствовать возвращению беженцев и оказывать им гуманитарную помощь.
11. Способствовать возмещению убытков в зоне конфликта и восстановлению частной и коммерческой недвижимости.
12. Обеспечить беспристрастное расследование преступлений, совершенных во время кризиса.
13. Амнистировать всех участников боевых действий, непричастных к военным преступлениям.
Мероприятия в экономической сфере
14. Сохранить российско-украинские экономические связи, включая сотрудничество в оборонно-промышленной сфере, в условиях реализации соглашения об углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли и других договоренностей.
15. Обеспечить развитие и функционирование объектов энергетической и транспортной инфраструктуры.
16. Принять международные мероприятия по недопущению незаконного отбора газа из трубопроводной системы.
17. Предоставить взаимные гарантии сохранения текущего статуса трудовых мигрантов.
Мероприятия в сфере общественных и культурных отношений
18. Защитить статус русского языка и традиционные культурные связи между Россией и Украиной.
19. Обеспечить свободу вещания всех средств массовой информации и телевидения на территории Украины, включая русские.
Мероприятия, связанные с Крымом
20. Обсуждение юридических вопросов, связанных со статусом Крыма.
21. Гарантировать бесперебойные поставки воды и электроэнергии.
22. Защитить права этнических меньшинств.
23. Рассмотреть возможность участия украинских компаний в разработке шельфовых запасов нефти и газа.
Международный статус Украины
24. Гарантировать уважение внеблокового статуса Украины, предусмотренного ее законодательством.

«Усилия группы Boisto выиграли бы от включения в дискуссию украинских неправительственных участников»

Стивен Пайфер, бывший посол США, старший научный сотрудник Института Брукингза, Вашингтон:

— Обсуждение американо-российской рабочей группой «Бойсто» представляет собой настойчивые и серьезные (неправительственные) усилия по идентификации точек, которые могли бы лечь в основу плана урегулирования кризиса между Украиной и Россией, или, по крайней мере, предотвратить эскалацию конфликта. Участники, вероятно, надеялись, что их идеи могут не только помочь разрешить конфликт, но и сделать его менее проблемным в российско-американской повестке дня.

Среди 24 пунктов есть много позитивных элементов. Если Киев и Москва серьезно возьмутся за разработку политического урегулирования, но до сих пор Кремль не проявляет особого интереса к этому, то, безусловно, урегулирование будет включать некоторые из 24 пунктов. Тем не менее, в этом плане есть слабые места. Например, было бы полезно в «повестку дня Бойсто» включить утверждение, что цель соглашения о прекращении огня предусматривает быстрое восстановление украинского суверенитета над Донецкой и Луганской областями. При отсутствии такого утверждения, соглашение о прекращении огня несет с собой риск замораживания конфликта в восточном регионе Украины. В то время как украинское правительство, кажется, воспринимает реальность, что Крым является замороженным конфликтом, который может быть решен только в долгосрочной перспективе, то в данном случае Украина решительно — и это понятно — выступает против идеи появления второго замороженного конфликта на Донбассе.

И последний комментарий относительно этой встречи: усилия группы Boisto выиграли бы от включения в дискуссию украинских неправительственных участников. В конечном итоге, повестка дня этих рекомендаций, в первую очередь, касается Украины.

«Этим рекомендациям не будет уделяться много внимания в нынешних условиях, когда становится более очевидно, что Россия оказывает военную поддержку сепаратистам»

Сюзан Стюарт, Немецкий институт по вопросам международной политики и безопасности (SWP), Берлин:

— Я думаю, что в целом весь набор рекомендаций имеет смысл. Однако, проблема возникнет с порядком, в котором они будут реализоваться. Я не думаю, что пункт 5 по введению эффективного пограничного контроля может подождать пока будут выполнены пункты 1-4. Скорее, это должно было бы произойти до или вместе с прекращением огня. Кроме того, я не уверена, кто мог и должен был бы нести ответственность за выяснение и принятие решений о виновных/невиновных в совершении преступлений, упомянутых в пунктах 12 и 13. Это же касается пункта 22: Кто будет контролировать эти права и гарантировать, что они будут защищенными?

Я боюсь, что этим рекомендациям не будет уделяться много внимания в нынешних условиях, когда становится более очевидным, что Россия оказывает военную поддержку сепаратистам и мы, кажется, находимся на грани явной войны между украинскими и российскими войсками. Даже если Путин готов встретиться с Порошенко, я не понимаю, почему он (Путин) в данный момент будет готов пойти на компромисс.

В конечном итоге, он хотел дестабилизации Украины и это этого добился, так почему ему нужно договариваться прямо сейчас?

«...Абсолютно империалистический и шовинистский подход...»

Юрий Щербак, публицист, дипломат, писатель:

— Россия всеми возможными средствами ищет выход из ситуации, позволившей ей реализовать свои цели относительно Украины. Это — развал Украины как государства, отход части украинской территории под флаги новых формирований, не вывод войск с территории Украины и так далее. Когда речь заходит о миротворческих силах, то мы прекрасно понимаем, что Россия хочет и будет играть главную роль на стороне незаконных формирований и так называемых Донецкой и Луганской республик.
Подобного рода встречи они могут проводить десятками и сотнями. Это специально делается для того, чтобы внедрять в общественное мнение европейских стран и США, что Россия настойчиво ищет пути мирного решения этой проблемы.

Касательно представителей Фонда Киссинджера, то мы прекрасно помним статью Киссинджера, которую мы с вами комментировали в газете «День». В ней автор озвучил все требования России относительно Украины и подтвердил, что Украина ни в коем случае не должна вступать в НАТО.

Такой же политики сегодня, к сожалению, придерживается и Збигнев Бжезинский — бывший пламенный друг Украины и ее независимости. Сегодня он полностью озвучивает планы Путина.

Встречу в Бойсто следует рассматривать как декоративный элемент, в котором нужно отыскать главное. А это то, чего там нет — пункт о немедленном выводе российских подразделений и военной техники с территории Украины и перекрытия границы для его пересечения российскими войсками. Без этого все планы — планы Путина, которые будут прикрываться якобы американскими экспертами или общественными организациями. В Америке можно найти десятки экспертов, которые поддержат и исламский халифат, который в настоящий момент бесчинствует на территории Сирии и Ирака.

Неучастие украинских экспертов — уже показательно, потому что это — абсолютно империалистический и шовинистский подход, когда якобы два сверхгосударства решают судьбу страны, которую даже не пригласили на обсуждение вопросов, которые ее касаются.

Такого рода круглые столы, конференции или встречи экспертов проводятся лишь для того, чтобы озвучить российскую доктрину и лишний раз навязать этот взгляд гражданам США и ЕС.

Нам следует инициировать немедленное проведение в Киеве серьезного круглого стола для обсуждения сложившейся ситуации. В нем должны принять участие американские и европейские независимые эксперты. Пусть также приезжают и российские эксперты.

Когда-то Пинчук проводил зрелищные, декоративные встречи в Крыму. Это очень приятно, когда президент Клинтон играет на саксофоне в Ливадии. Но в данный момент следует проводить очень серьезные обсуждения критической ситуации. Ведь началась новая фаза российской агрессии — непосредственное военное вторжение. Об этом нужно кричать на весь мир и доносить до общественного мнения Европы и Америки. Такое развитие событий может привести к страшным последствиям.

Поэтому эти встречи, которые состоялись в Финляндии, пусть останутся на совести организаторов. Российская делегация, по-видимому, удовлетворена тем, что выполнила задание российского президента. Но это никоим образом не меняет ситуации на Украине, вследствие прямой агрессии России. Если ее не остановить (а Украина сама не остановит ядерное государство), тогда Европа столкнется с более сложной проблемой, чем та, которую решал Черчилль в 1939 — 1940 гг.

Германия в последнее время стала любимой страной переселенцев. Особенно активно граждане других стран-членов ЕС перебираются сюда после начала кризиса в еврозоне. Но молодые и хорошо образованные люди отправляются в другие края.

После начала кризиса в еврозоне испанцы, португальцы и греки покилают родные страны и отправляются в Центральную Европу. Это распространенное мнение, но оно ошибочно.

По крайней мере, об этом свидетельствует последнее совместное исслоедование Института мировой экономики из Гамбурга и банка Berenberg, целью которого было выявить изменения в направлениях миграционных потоков на пространстве ЕС в последние годы.

При этом выяснилось, что количество наемных работников, стремящихся в Германию, действительно резко выросло. «Но в путь отправились не испанцы с итальянцами», — говорит экономист банка Berenberg Йорн Квитцау (Jörn Quitzau). — В первую очередь, в Германию едут жители Центральной и Восточной Европы, когда-то перебравшиеся в Испанию и Италию«.

Соотношение изменилось

Еще в 2007 году в Германию приезжали в среднем лишь 0,5 человека на каждую тысячу жителей страны, что соответствовало примерно 40 тысячам человек — именно настолько больше людей приезжало в страну, нежели покидало ее. Для сравнения: в Испанию в то же самое время приезжало целых 17,2 человека на тысячу жителей, то есть порядка 800 тысяч человек — иначе говоря, в 20 раз больше, чем в Германию. При этом население Испании составляет 47 миллионов человек, что на 40% меньше населения Германии.

Через шесть лет, в 2013 году, Испании, напротив, пришлось столкнуться с оттоком порядка 250 тысяч человек. В Германию же прибыло около 400 тысяч человек, то есть в десять раз больше, чем в 2007 году.

Таким образом, соотношение изменилось практически зеркально: Испания превратилась из страны, желанной для иммигрантов, в страну, которая столкнулась с проблемой оттока населения. А Германия, напротив, стала желанной целью для переселенцев.

Аналогичная ситуация сложилась и в Греции, Португалии и Ирландии. Эти страны до начала кризиса в еврозоне манили многих и многих мигрантов, в первую очередь, из восточных стран-членов ЕС. Теперь же странам, наиболее сильно пострадавшим от кризиса, приходится бороться с оттоком населения.

Восточноевропейцы покидают страны, переживающие кризис

Однако коренные жители этих стран почти не покидают их. Уезжают, в первую очередь, люди, которые несколькими годами ранее приехали туда. Так, между 2010 и 2012 годами лишь в Румынию из Испании выехали 38% иммигрантов. Еще семь процентов выехали в Болгарию.

Таким образом, вполне можно говорить об обратной миграции: когда в Испании жилось хорошо, граждане стран Восточной Европы ехали туда в поисках работы — в первую очередь, в строительной отрасли. Однако когда разразился кризис, им пришлось вернуться на родину.

Впрочем, не все из них возвращаются именно в родные края — многие переезжают в другие страны, в частности, в Германию. Ведь восточноевропейские страны по-прежнему не могут похвастаться чистым приростом населения, хотя очень много людей покинуло Испанию или другие страны, охваченные кризисом. Это означает, что эти люди оттуда переезжают в другие страны, или же что одновременно другие граждане покидают родину.

Цифры свидетельствуют о том, что наиболее желанной страной для мигрантов стала Германия. Кроме того, их привлекают также Великобритания, Бельгия, Финляндия, Австрия и Люксембург. Однако в абсолютных цифрах целью номер один для переселенцев является именно Германия.

Мигранты становятся все более образованными

В последние годы изменилось еще кое-что: нынче мигранты могут похвастаться гораздо более высоким уровнем образования. Так, в 2008 году лишь 27% из них имели университетский диплом. Сейчас же эта доля выросла до 40%.

Среди румын и болгар в 2008 году лишь 14% можно было назвать высококвалифицированной рабочей силой. В 2011 году это количество составило уже 24%.

Аналогична картина и среди выходцев из других регионов: в 2008 году 60% португальцев, уехавших за границу, имели низкий уровень образования, и лишь 14% могли похвастаться высшим образованием. Однако тремя годами позже картина полностью изменилась: уже 27% португальцев, покинувших страну, имели высшее образование и лишь 41% были малообразованными.

В свою очередь, из Испании, Италии и Греции, как до кризиса, так и сейчас, приезжали и приезжают преимущественно хорошо образованные люди — их доля превышает 50%.

Высококвалифицированные специалисты часто получают менее достойную работу

«Низкоквалифицированные рабочие силы, в массе своей потерявшие работу на родине, лишь с определенными ограничениями поддаются переквалификации для работы в более стабильных странах», — замечает Томас Штраубхаар (Thomas Straubhaar), руководивший Гамбургским институтом мировой экономики до конца августа этого года.

С одной стороны, это связано с различиями в экономической структуре разных стран. В Испании в годы строительного бума требовались в первую очередь представители именно строительных специальностей. Германия же нуждается, прежде всего, в высококвалифицированных специалистах в производственной сфере или в сфере услуг.

Но это связано также и с общими структурными изменениями в Европе. «Снижающийся спрос на низкоквалифицированные рабочие силы связан с экономическими изменениями в пользу наукоемких отраслей. Этот тренд наблюдается во всех европейских странах», — отмечает Штраубхаар.

Впрочем, тот факт, что из тех или иных стран уезжают, главным образом, высококвалифицированные специалисты, не означает автоматически, что в странах, куда они стремятся попасть, они обязательно найдут работу, соответствующую их уровню образования. Так, исследование показало, что около трети образованных мигрантов трудятся на должностях, на которых требуется низкая квалификация.

«Это цена, которую мигрантам приходится платить за то, чтобы найти работу на новой “родине”», — говорит Штраубхаар. «Впрочем, большинство из них готовы к этому: лучше иметь менее престижную работу за границей, чем быть безработным дома».

Великобритания более привлекательна для высокообразованных мигрантов

Несмотря на общую тенденцию к оттоку высокообразованных людей из кризисных стран, доля таких иммигрантов в Германии по-прежнему существенно ниже, чем, к примеру, в Великобритании или других классических «странах переселенцев» (США, Австралия и т. д.). Так, в Великобритании иммигранты в среднем моложе, лучше образованны и, как правило, приехали из городов, тогда как в Германию чаще едут люди старшего возраста, с более низкой квалификацией и из провинции.

По мнению Штраубхаара, это связано, в первую очередь, с тем, что в Германии иммигрантам приходится преодолевать на своем пути больше препятствий, чем в других странах. Языковой барьер, конечно, тоже иногда превращается в проблему, но гораздо чаще камнем преткновения становится непризнание иностранных дипломов, а миграционные власти зачастую больше мешают, чем помогают переселенцам. Таким образом, немецкие власти сами могут повлиять на то, кто и откуда в будущем будет приезжать в Германию.

Atlantico: 29 августа король Саудовской Аравии Абдалла сделал такое заявление насчет «терроризма» во время дипломатического приема в Джидде: «Если оставить его без внимания, уверен, что через месяц он доберется до Европы, а еще через месяц и до Америки». Можно ли верить его словам? Откуда, как вам кажется, могли поступить эти сведения?

Ален Шуэ: Озвученные королем временные отрезки, безусловно, нужно рассматривать исключительно в образном смысле. Все это означает лишь, что Европе и США нельзя отмахиваться от проявлений исламистской агрессии на Ближнем Востоке и отказываться вести с ней борьбу.

Территориальные завоевания радикальных исламистских групп уже вызывают беспокойство во всем мире, однако, чтобы по-настоящему заявить о себе в мусульманском мире, им нужно нанести впечатляющие удары по «неверным» на Западе и прежде всего в Америке. Эта угроза представляется тем более реальной, что исламисты в Ираке и Сирии начинают ощущать опасность для удерживаемой ими территории и в связи с этим могут попытаться отпугнуть Запад от ударов по ним.

Как бы то ни было, их главной задачей по-прежнему остается захват власти и связанных с ней источников доходов (в первую очередь, от добычи нефти) в мусульманских странах, предпочтительно в богатых арабских государствах. Саудовская Аравия долгое время поддерживала или даже приложила руку к формированию радикальных исламистских групп в рамках своего противостояния с шиитским Ираном. Теперь же аравийцы, наконец, осознали, что играли с огнем и сами стали одной из главных целей разожженной ими агрессии.

Раз у них самих нет людских и технических средств для противостояния этой угрозе, им не остается ничего, кроме как обращаться к западным союзникам с тревожными призывами и просить их о помощи.

— За день до этого президент Барак Обама признал, что у США «еще нет стратегии» по борьбе с радикалами Исламского государства, и выдвинул предложение о формировании «коалиции» с Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива. Стоит ли воспринимать слова короля Абдаллы как ответ на заявления Обамы? И какую роль может играть подобное заявление для саудовского монарха?

— Заявления президента США звучат по меньшей мере странно... Америка больше десяти лет держала весь мусульманский мир под постоянным подозрением, практически до основания разрушила несколько стран, шпионила за всей планетой (в том числе и за ближайшими своими союзниками), чинила препятствия миллионам пассажиров в аэропортах и похищала людей во имя «войны с терроризмом», в рамках которой ей удалось поймать лишь несколько руководителей второго эшелона и «вывести из игры» Бин Ладена.

Но сегодня, когда с десяток тысяч исламистов находятся на четко определенном пространстве, гордо размахивают черными флагами на улицах, режут американских граждан перед камерами, убивают женщин и детей и играют в футбол головами врагов, президент США заявляет, что у него нет стратегии по борьбе с радикальным исламизмом...

Хочется верить, что все это — всего лишь маневр Америки с целью заставить Саудовскую Аравию и нефтяные монархии Персидского залива определиться с лагерем и прекратить двойную игру, которая заключается в словесном осуждении терроризма при сохранении поддержки по всему миру салафитских и исламистских террористических групп (цель этих действий — нейтрализовать демократические инициативы и влияние Ирана, которые, по их мнению, представляют угрозу для сохранения их власти).

— Какую роль на самом деле играют спецслужбы королевства в борьбе с терроризмом и в частности с боевиками Исламского государства? Как складываются отношения страны с западными державами в том, что касается борьбы с терроризмом и Исламским государством? Можно ли считать ее надежным союзником?

— Как и все аналогичные структуры в регионе, саудовские разведслужбы нацелены главным образом на обеспечение безопасности стоящего у власти клана и ведение подрывной деятельности за границей. Принц Бандар бин Султан, которого назначили главой саудовских спецслужб после многих лет работы послом в Вашингтоне, никогда даже не пытался скрывать, что поддерживал иракские исламистские группы (именно они впоследствии образовали Исламское государство) в борьбе с взявшими в свои руки власть шиитами.

Кроме того, он пытался «убрать» Башара Асада с помощью создания движения «Джабхат ан-Нусра», которое в дальнейшем перешло под флаг «Аль-Каиды».

Откровенные неудачи в обоих случаях привели к тому, что саудовское руководство решило лишить его должности, потому что ему надоели непредвиденные последствия его инициатив. Как бы то ни было, США, по всей видимости, попросили короля Абдаллу назначить его специальным советником по национальной безопасности, потому что он — единственный, кто хорошо знает (и не без причины...) халифа Исламского государства Абу Бакра аль-Багдади.

Во всех этих случаях я бы не стал особенно полагаться на эффективное техническое содействие саудовских спецслужб в борьбе с исламистской агрессией. Будет уже хорошо, если они хотя бы прекратят поддерживать эти движения...

— Королю Саудовской Аравии Абдалле и его спецслужбам действительно известно о нависшей над Западом террористической угрозе больше, чем самому Западу? Откуда именно поступает к ним информация?

— Ни у кого, в том числе и у Запада, нет точной информации о террористических угрозах. Как бы то ни было, существует три момента, которые ясны абсолютно для всех:

Прежде всего, радикалы Исламского государства сделают все, чтобы помешать Западу провести вмешательство против них. В частности они могут устроить теракты так, чтобы общественное мнение Европы и Америки призвало свое руководство не вмешиваться в «конфликт между арабами, в котором мы ничего не понимаем».

Далее, пока что Исламское государство высасывает все соки из оказавшегося на подконтрольной ему территории населения, однако ему нужно будет подтвердить свою значимость и возможности, укрепить престиж в арабском мире громкими акциями, которые обязательно должны быть направлены против Запада, чтобы привлечь к себе внимание СМИ.

Наконец, силы Исламского государства по большей части состоят из иностранных наемников (чеченцы, боснийцы, пакистанцы, аравийцы, магрибинцы, европейцы...), которые пришли в Ирак, чтобы заработать денег, ощутить военный «романтизм» или скомпенсировать террором ощущение собственной неполноценности. Если Исламское государство потерпит поражение, набравшиеся опыта боевики вернутся на родину с чувством горечи и желанием отомстить, в ореоле «славы» моджахедов, подобно «афганским арабам» в 1990-х годах.

Все эти факторы формируют по-настоящему взрывоопасный коктейль в настоящем и будущем.

— Что нам на Западе сейчас конкретно известно об этой террористической угрозе? Исходит ли она по главным образом от радикалов Исламского государства, как заявил в пятницу британский премьер Дэвид Кэмерон?

— Помимо всего вышесказанного, ни у кого нет точных сведений об этой угрозе. А если бы они у нас были, то об угрозе уже не шло бы речи, потому что мы бы знали, к чему готовиться, и как это предотвратить...

В любом случае, британский премьер прав в том, что главная угроза в настоящий момент исходит от Исламского государства. Сейчас оно является единственной исламистской группой, у которой есть необходимые средства, люди и интерес для удара по Западу.

Другие исламистские группы вроде «Боко харам», талибов, «Аль-Каиды» в исламском Магрибе" и «Аш-Шабаб» в Сомали полностью сосредоточены на местных интересах, власти и/или контрабанде. Кроме того, у них нет людских ресурсов для терактов на Западе, то есть активистов, которые могли бы слиться с толпой. И, если не считать нескольких идеологических заявлений, они совершенно не заинтересованы в участии в мировом джихаде.

— Какие меры нужно принять западным державам для противодействия исходящей с Ближнего Востока террористической угрозе? Необходимо провести вмешательство или же достаточно будет ограничиться борьбой с террористическими сетями на территории Европы, которые в частности занимаются вербовкой новых бойцов?

— Нам совершенно очевидно нужно ликвидировать все военные и политические ресурсы Исламского государства, которое сейчас пытается пустить корни в «серой» неправовой зоне. В прошлом так повели себя талибы в Афганистане и попытались боевики АКИМ в Мали. Север Ирака — не вьетнамские джунгли, а у исламистов нет (по крайней мере, пока) средств ПВО. Залогом их силы в значительной мере становится подвижность и легкое вооружение. Однако эти их черты могут обернуться против них, если они лишатся подвижности и столкнутся с тяжелым вооружением.

Затем, понятное дело, потребуется установить самое тщательное наблюдение за всеми добровольцами и нейтрализовать их полицейскими и юридическими средствами в Европе и по всему миру. Тем не менее эти меры потеряют всяческий смысл при наличии «дыры», как это было в Пакистане и на Аравийском полуострове после ликвидации талибов и «Аль-Каиды». Именно поэтому недавнее заявление короля Саудовской Аравии (в кои-то веки!) звучит обнадеживающе и должно быть принято во внимание.

Ален Шуэ, отставной офицер французской разведки.

Может ли украинский кризис перерасти в гораздо более значительный конфликт сейчас, через 100 лет с начала Первой мировой войны? Вполне возможно, что нет, так как в мире больше не осталось ни одной империи. Однако нынешнее поведение различных государств настолько напоминает то, как в 1914 году вели себя некоторые страны, что английский историк Кристофер Кларк (Christopher Clark) недавно назвал их «лунатиками», идущими навстречу катастрофе. И на то у него было три взаимосвязанных причины.

Первая причина кроется в том, что Европа не умеет заключать мирные соглашения. А если и умеет, то всегда делает это так, что победителям достается все, а проигравшим – лишь бесцеремонное унижение. Именно так мы поступили в 1918 году: Германия тогда увязла в долгах (она должна была выплачивать военные репарации). Мы сами подготовили всю необходимую почву для последующего прихода Гитлера. История повторилась в 1945 году, но, к счастью (?), холодная война дала нам другого Гитлера, а мы взамен получили Берлинскую стену и евроракеты. Человеку свойственно ошибаться, упорствовать в ошибке свойственно дьяволу: в 1989 году мы в очередной раз повторили свою ошибку, когда внезапно рухнула та самая стена и Советский Союз.

Мы пообещали Горбачеву не расширять НАТО в сторону востока и максимально поспособствовать созданию единого европейского общества, в которое в первый раз за всю историю вошла бы и Россия. Но у нас как всегда: мужик тонул – топор обещал, вытащили (в нашем случае – выпроводили Горбачева) – топорища жаль. А НАТО тем временем уже добралась до Украины. Европе следовало бы дать ей отпор и напомнить о том, что раз Советского Союза больше не существует, то уже нет необходимости и в существовании самой НАТО, поэтому вместо нее можно было бы создать более крупный военный альянс. Однако ничего подобного Евросоюз не сделал (и это уже не первая не объявленная вовремя тревога за недолгий период его существования) и позволил Бушу-старшему самому вершить дела, напрочь позабыв об элементарном здравом смысле. Если сегодня Путин все еще сердится на нас, он имеет на это полное право.

Вторая причина касается непосредственно новоявленного царя, бывшего коммуниста, который в настоящий момент заседает в Кремле. Самая простая и глубокая причина всеобщего одобрения действий Путина заключается в том, что именно он вернул России те ключевые позиции, которые она потеряла после того, как Ельцин распродал ее олигархам. К сожалению, для русских, которые лишь 20 лет назад узнали, что такое демократия (причем форма их демократии –как бы помягче выразиться – несколько необычна), национальная гордость важнее (гораздо важнее!) каких бы то ни было рассуждений на тему прав человека и свободы прессы.

Однако не в одной России национализм превалирует над демократией. После периода удрученного замешательства конец эры коммунизма положил начало более или менее эффективным демократическим режимам на востоке Европы (я подчеркиваю слово «Европа»). Напротив, в каждой из бывших советских республик, расположенных за пределами Европы, от Казахстана до Украины и Белоруссии, о демократии едва ли слышали.

По мнению французского политического обозревателя Бернара Леви (Bernard Henry Levy), нынешний лидер Украины Порошенко является символом европейской цивилизованности, противостоящей русскому медведю. Но на самом деле это не так. Все международные агентства, отслеживающие динамику демократии в мире, не считают Украину свободной страной, поскольку слишком многие факторы тормозят ее политическую жизнь: это и слабая автономия судов и прессы, и недостаточная активность партий внутри страны, и постоянная неуверенность отдельно взятых граждан.

Если сравнить Киев с Берлином (Варшавой или даже Софией) и Москвой, то на последнюю он будет похож гораздо больше, чем на первые. И Путин прекрасно об этом знает. Воинственных манифестов на площади и приятного лидера еще недостаточно для того, чтобы установить демократический строй, и тем более для того, чтобы заставить систему работать. Если в Киеве и Москве демократия все же не функционирует, им не остается ничего другого, кроме как вернуться к старому доброму национализму.

И вот они, те самые лунатики, которые инстинктивно, не подумав как следует, выбрали определенный путь, а потом не могут свернуть с него, в каждым шагом все ближе подходя к катастрофе. Отказаться от военного способа решения конфликтов значит для Порошенко и Путина потерять собственное лицо, а значит, нанести непоправимый ущщерб своей политической карьере. Они не могут повернуть назад. Поэтому кому-то еще – в очередной раз, Европа, если ты здесь, хлопни в ладоши – нужно постараться найти за них достойный выход из этого тупика. Ему также необходимо понять (а вот и третья деталь, заставляющая нас вспомнить 1914 год), что Черное море чрезвычайно важно для России – это старая страсть старой державы. Сюда же относится разделение Украины – страны, в которой, давайте будем объективны, смешано много различных исторических, лингвистических и этнических аспектов.

У Европы явно не хватает смелости во все это вмешиваться. Поэтому в качестве оружия она избрала экономические санкции. К слову сказать, это не очень-то эффективное оружие, когда санкции направлены не против Южной Африки (экспортирующей только бриллианты, без которых вполне можно обойтись), а против великой державы, поставляющей Европе газ (без которого нельзя обойтись). А у нее, в свою очередь, есть свое оружие – экономический и территориальный союз с Китаем и, следовательно, с остальными странами Азии. Это немного напоминает эпоху коммунизма, когда Мао Цзэдун и Сталин активно сотрудничали.

Ко всему прочему, Путин прекрасно понимает, что никто в Европе не хочет войны. В отличие (по крайней мере, так считает он сам) от россиян. Значит ли это, что русский медведь победил? Нет, и хотя никто не говорит, почему именно, многие знают истинную причину. На международном рынке рубль ничего не стоит. Все сделки осуществляются в различной валюте, а Китай, купивший половину американского государственного долга, просто не знает, что делать с рублем.

По-настоящему действенными шагами против России были бы финансовые санкции. Однако банки и банкиры делают (и сделают) все возможное, чтобы их не допустить: они не хотят и даже побаиваются не угодить этим новым русским богачам, которые с недавнего времени наполнили американские и европейские сейфы. Но пока мы медлим, армия Путина продолжает продвигаться вглубь украинской территории. И правда лунатики.

Франция заявила, что обстоятельства не позволяют осуществить доставку России первого вертолетоносца класса "Мистраль".

В качестве причины приводятся последние по времени действия России в конфликте на востоке Украины.

«Совет безопасности рассмотрел ситуацию на Украине. Она тяжелая. Действия, предпринятые Россией недавно на востоке Украины, нарушают принципы безопасности в Европе. Президент республики пришел к заключению, что, несмотря на перспективу прекращения огня, которое еще не подтверждено и не начало действовать, сложившиеся обстоятельства не позволяют Франции произвести доставку первого вертолетоносца», — сказано в коммюнике, направленном по итогам заседания французского Совбеза.

Еще в июне министр иностранных дел Франции Лоран Фабиус заявил, что Париж не откажется от поставки двух вертолетоносцев класса "Мистраль" по контракту объемом в 1,2 млрд евро (1,6 млрд долларов). Однако в связи с украинскими событиями Франция пересмотрела эти обязательства.

ВМФ России хотел получить корабль в октябре этого года. В понедельник во Францию прибыли около 400 российских моряков, которым предстояло осваивать новый для них военный корабль.

В марте Москва утверждала, что будет добиваться от Парижа штрафных санкций в случае невыполнения контракта, а вице-премьер России Дмитрий Рогозин заявил, что Франция подрывает к себе доверие как к поставщику.

Сомнения и противостояния

В российских военных кругах и в военно-промышленном комплексе с самого начала высказывались сомнения в целесообразности закупки "Мистралей" у Франции.

После отставки Анатолия Сердюкова с поста министра обороны эти сомнения еще более укрепились, однако отказываться от контракта к тому времени было уже поздно.

Давление на Олланда по поводу продажи "Мистралей" оказывали его европейские партнеры.

В конце мая группа американских конгрессменов призвала Францию отказаться от продажи России двух "Мистралей". Вместо этого законодатели предложили НАТО купить эти корабли или взять их в аренду.

В июле во Франции началась подготовка российского экипажа. Предполагалось, что первый из двух кораблей будет поставлен, несмотря на санкции, введенные Евросоюзом и США против России.

Первый из двух кораблей, получивший название "Владивосток", был спущен на воду еще в октябре прошлого года.

Второй - "Севастополь" - стоит в доках Сен-Назера. Значительная часть оснащения обоих "Мистралей" произведена в России.

FigaroVox: Что вы думаете о нынешней игре Владимира Путина и Петра Порошенко?

Владимир Федоровский: Прежде всего, следует с осторожностью подходить к пропитавшей эти вопросы вездесущей пропаганде. В целом окружение Владимира Путина не пытается изменить позицию президента. Тон заявлений главным образом направлен на федерализацию сил. Как бы то ни было, ситуация все равно остается чрезвычайно сложной и опасной. Произошедшие за последние недели перемены складываются явно не в пользу украинцев. В частности это касается экономического положения страны: оно становится поистине драматическим. Для спасения Украины сегодня нужно 35 миллиардов долларов, а таких денег ни у кого нет! Более того, над Европой нависла опасность перебоев с поставками газа через Украину. Наконец, президент Порошенко зашел в политический тупик: он не может отступить, чтобы не потерять лицо перед избирателями.

В таких условиях в звучащих заявлениях все же просматривается один позитивный момент: Россия и Запад согласны с тем, что военного решения у кризиса быть не может. Эта идея резко контрастирует с прошлой напряженностью и подчеркивает необходимость дипломатических усилий.

— Кажется ли вам правдоподобной идея о формировании независимого государства?

— Разумеется, нет. Владимир Путин — шахматист, он пробует разные решения. Сегодня же ему в первую очередь нужно снять напряженность, найти компромисс. Дело в том, что экономические последствия конфликта окажутся очень тяжелыми для России: она может потерять 4% экономического роста. Не менее опасна ситуация и в политическом плане: Путину с трудом удается справиться с охватившей страну националистической истерией. 91% сограждан поддержали его политику в Крыму, однако некоторые хотят пойти еще дальше, продолжить конфликт, что может стать серьезной помехой для дипломатии.

В целом, конфликт действительно может дойти до «точки невозврата», как выразился Жозе Мануэл Баррозу, однако война была бы контрпродуктивной не только для Европы, но и для России.

— Могут ли НАТО и Америка выступить арбитром в этом споре?

— По мнению России, Америка полностью себя дискредитировала. Она считает, что раз США не зависят от российского газа, им нужно сломить конкуренцию и подорвать экономические и политические силы России и Европы. Американцам очень выгоден такой европейский конфликт, потому что он может упрочить их вес на международной арене. НАТО тоже является источником угрозы в глазах России: она категорически не может принять создание баз альянса на Украине в случае принятия Киева в организацию.

В такой ситуации арбитрами скорее могли бы стать Германия и Франция. Франсуа Олланд и Лоран Фабиус уже предприняли подобные шаги на церемонии по случаю высадки в Нормандии: они пытаются успокоить накал страстей в конфликте.

— Не дает ли все это Франции и Германии нежданную возможность вернуть себе причитающиеся им места на международной арене?

— Именно так. Это единственный разумный вариант. Мысль о невозможности военного решения, которую неоднократно высказывали Франция и Германия, начинает казаться все более обоснованной и Бараку Обаме. Если Франция и Германия не приложат необходимых усилий, мы можем подойти к историческому разрыву между Россией и Европой и полной изоляции Владимира Путина. Именно к такой ужасной ситуации сейчас в первую очередь стремятся США.

Главная проблема касается иррациональных сторон конфликта, вроде пропаганды, которые паразитируют на усилиях по достижению мира. Вместо того, чтобы придумывать себе нового врага в Европе в лице России, европейским державам следовало бы сосредоточиться на борьбе с настоящим противником, радикальным исламизмом, который сегодня подобрался к самым границам Европы. Россия может и должна играть важную роль в противостоянии с этим врагом.

— Какие решения могут в таком случае предложить Франция и Германия?

— Необходимо найти тонкий подход к сложной проблеме. Если украинское правительство хочет выжить на политической арене, ему нужно удовлетворить требования националистов. В то же время последние события все больше свидетельствуют о вероятном присутствии на Украине российских солдат. Поэтому ситуацию нужно решать дипломатическим путем.

Европа может предложить Украине свой план Маршалла, чтобы помочь ей обрести стабильность в экономике. Сегодня эта страна страдает от двух главных бед, которые к тому же порождают серьезнейшую напряженность. Это поразившее все общество коррупция и ускоренная трансформация советской экономики в рыночную. Без европейской помощи Украина не сможет стабилизировать экономическую и политическую жизнь.

— Путина ненавидят на Западе, но превозносят до небес в России. Сможет ли он удержать свои позиции?

— Повторюсь: разрыв отношений между Западом и Россией стал бы катастрофой. Путин начинает все больше ориентироваться на Азию и, в частности, на Китай, строить идущие на восток газопроводы. Такая переориентация ослабила бы Европу и США. Еще есть время все изменить, и все ведущие американские дипломаты в один голос говорят, что нужно успокоить страсти, вернуться к переговорам, нормальным политическим, дипломатическим и торговым отношениям.

Тем не менее, все эти усилия сегодня подрываются пропагандой и дезинформацией, в том числе и со стороны западных СМИ.