"Потап - внук Шу-Шу, сын Вука и Мэй-Мэй, брат Сан Саныча и отец Макико-сан. В апреле ему исполнится 13 лет.
Потап и Сан Саныч начали пихаться, драться и кусаться ещё слепышами, и даже их мать Мэй-Мэй не сумела братьёв помирить. Как-то они по недосмотру хозяев сцепились так, что Сан Саныч Потапу ухо откусил. С тех пор они со своими супругами и потомством живут в отдельных домах" (Из книги второй "Ватаси - это Я, или Дитя сокровенных летописей" - ARR).

«Папа Саша зовет меня «ситцевой совушкой, круглой головушкой», потому что кажется, что все цвета радуги окрасили мою бархатную шёрстку, а глаза, особенно когда они внимательно что-то изучают, становятся у меня круглыми-прекруглыми.
Недавно я сопровождала своего сына, японского бобтейла, на выставку, и там какой-то крупный эксперт сообщил мне, что я по породе – «экзот», но в своём возрасте, честно говоря, я излишним честолюбием уже не страдаю.
У «ситцевой совушки», должна я признаться, не было детства. Вовсе не было. Какой-то мальчонка или девчонка – точно не помню, сейчас они так похожи – откуда-то притащил меня, месячного котенка, домой, а там папа-мама, поглядев издали, велели убрать «эту шелудивую кошку» куда-нибудь подальше от их ухоженной и благополучной квартиры.
Потом выяснилось, что у меня на самом деле был стригущий лишай. И слава медицине, что она ко времени моего рождения сумела изобрести против этой, некогда смертоносной, заразы, лекарство.
Так вот этот ребёнок – мальчонка или девчонка, – обливаясь слезами, отнес найдёныша на лестничную клетку и оставил рядом блюдечко с едой. Сколько дней прожила я там, не знаю. Помню, что плакала, царапалась в чужие двери, а потом дремала в забытьи и безучастно смотрела на пустой вестибюль» ((Из повести первой «Ватаси – это Я» – ARR).

«Вскоре меня заметила компания подростков. Теперь мне уже знаком тип таких ребят, и я боюсь их до сих пор. Зимой они тусуются в тёплых подъездах в поисках развлечений, в том числе опасных для нас, кошек. На свою беду я попалась им на глаза. «Да она ещё и заразная, вон какие проплешины на шкуре», – сказал самый находчивый и предложил: «Отправим-ка ее в мусоропровод, такое путешествие как раз для неё».
А я по малости кошачьих лет и в простоте душевной пошла навстречу к этим людям. Но когда недобрые руки жёстко сжали меня, начала отчаянно сопротивляться – пихалась, потом царапалась и даже кого-то пару раз укусила за палец, но это уже не помогло. Пролетев два-три этажа, зацепилась за какой-то выступ и закричала что было сил.
В ответ на мой крик наверху со ржавым скрипом открылась створка мусоросборника, и оттуда вниз полетела горящая бумага. Дальше я падала по мусоропроводу от этажа к этажу, ломала, потом выдирала с мясом мои маленькие когти.
Внизу, в мусорном баке запылал подожжённый горящей бумагой костер. Я пыталась карабкаться вверх, найти хоть какое-нибудь углубление, укрытие, но сверху и снизу всё наплывал такой нестерпимый жар, что уже начала дымиться шерсть. Из бака валил удушающий дым. Наконец, силы мои иссякли, и я шлёпнулась прямо в горящий бак.
На моё счастье кто-то в этот миг распахнул дверь и обдал пламя из огнетушителя, а я, не замеченная в вонючей пелене, вылетела на площадку первого этажа и затаилась в подсобке, крошечной и тёплой, потому что внутри нее находились какие-то горячие трубы.
Меня все-таки заметили, а, может быть, компания решила просто продолжить свои увеселения. Кто-то топтался у коморки, открывал дверь, говорил «кис-кис». Но я недвижно сидела за трубами, не высовывая обожжённого носа. Так без воды и питья прошли несколько дней. По ночам я выбиралась из своего убежища и жалобно звала хороших людей у обитых металлом дверей» (Из повести первой «Ватаси – это Я» – ARR).

«Пришёл ещё один день и вместе с ним человек, мужчина, который приоткрыл дверь и тихо позвал: «Ватаси. Ватаси, выходи, пожалуйста». «Кто это Ватаси?» – подумала я … и вышла. От пришельца явно пахло кошкой. И мне стало ясно, что это – мой шанс. Я помню, как поднялась на задние лапки и начала тереться головой об эти пахучие брюки и искательно царапать их, не отводя глаз от лица их владельца. Он улыбнулся и со словами «пойдем-ка, Ватаси, отсюда домой и поскорей» положил меня за пазуху тёплого пальто.
На новом месте я толком не успела оглядеться, как он и какая-то женщина меня накормили, внимательно осмотрели и тотчас вместе со мной отправились к ветеринарам. Когда в лечебнице доктор делал укол, я не вздрогнула и даже не сжалась. «Глядите, как жить-то хочет, – сказал врач. – Значит, век её будет долгим». Но было медику невдомёк, что я уже откуда-то знала, предчувствовала – быть может, благодаря жизненному опыту тысяч поколений предков, – что у меня будет свой дом, а всё страшное – позади.
Микоз вылечили через месяц. Всё это время я провела одна в огромной – по моим тогдашним понятиям, конечно, – комнате. Чересчур занятый папа Саша утром и вечером менял мисочки и туалет, приговаривая: «Ну, подожди, пожалуйста, ещё немножко». Когда же меня выпустили на просторы квартиры, к новым друзьям – другим кошкам и невиданным, но почему-то совсем не страшным собакам, я уже окончательно стала взрослой – так и прошло моё детство.
Но я тогда этого не понимала, да и каждодневной целью моей жизни стало дождаться возвращения хозяина с работы и делать всё, чтобы он понял, как я ему благодарна, как я его люблю. А он, хитровато улыбаясь, объяснил мне, что по-японски Ватаси – это Я» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).

"Вполне понятно, почему у дома, которым правим мы, кошки, включая двух Львов-хозяев, такой очаровательный хранитель" (Из книжки первой "Ватаси - это Я" - ARR)

Автор дневника – Александр Львович Самохоткин. Почтовые адреса – watasi-san@bossmail.ru, sister-meimei54@list.ru и samokhotkin@vremya.ru (служебный). Другие сайты – http://pethotel.narod.ru, http://pethotel.hut.ru и служебный www.vremya.ru (в поиске по имени, а также псевдониму Алексей Слободин).

«Почему она так часто, чуть ли не поминутно, писает?» – спрашивают нас чаще всего мужчины – владельцы прекрасных кошачьих дам. А ответ на этот вопрос знают, наверное, большинство представительниц прекрасного пола homo sapiens, которые, хоть раз в жизни, но сталкивались с этой напастью: «Цистит». Эта болезнь, если ей вовремя не заняться, может обернуться большой бедой, поэтому при первых её признаках следует идти вместе со своей любимицей (реже – любимцем) к врачу.
Если же обстоятельства сложились так, что ветеринара поблизости нет, не расстраивайтесь. Делайте в течение недели по два раза в день уколы внутримышечно, то есть в попу, дицинона по 0,5 миллилитра. И ещё тоже два раза в сутки давайте кошке половинку или четвертушку таблетки нитроксолина. Дозы рассчитаны на пятикилограммового животного. Дицинон и нитроксолин продаются в обычной – человеческой – аптеке.
Улучшение наступает обычно дня через три, но потом всё-таки обязательно посетите врача.
Фото с сайта http://aboutkitty.narod.ru

Сон Ватаси-сан (повтор темы, хмарь на душе): «Хозяин давеча с работы вернулся, вынимает из сумки фотоальбом Юрия Роста. «У главного редактора одолжил. Вот сюда мы поедем», – говорит и пальцем в снимок тычет.
Он у нас уже давно в этом смысле с глузду сдвинулся, с Великой Китайской стены упал. Есть у него такая безумная мечта – оставить КИС на попечение мамы Иры, а самому на время с «ближним кругом» уехать на необитаемый остров.
«Тебе там будет привольно, леммингами облопаешься», – соблазняет папа Саша нашу Макико-сан. И мне тотчас представилось, что лемминги эти – что-то вроде овцебыков, поскольку Макиша у нас сильно свирепая.
Приснилось мне тогда же, что заключили мы контракт на сезон – поработать на маяке то ли на нашем Сахалине или Курильских островах, то ли на скандинавских каких-то.
Не жизнь – благодать. Раздражителей нет. Вертолёт прилетает раз в месяц. Макико-сан вместе с Паном Лукой и Сайондзи Сабуро, по-домашнему Котом Сашкой, обитель нашу охраняет, гостей незваных с острова выпроваживает и, как было ей обещано, ловит леммингов. Ватаси-сан, то есть я, наводит порядок и кухарит. Мам-Джаляль-сан управляется с маяком – сын в плане всякой техники головастый. А хозяин закусывает и пишет за меня мои повести» (Из книжки первой «Ватаси – это Я» – ARR).

«Так уж повелось, что в Доме Кошки и Собаки «Завидово Шу-Шу» много моих родственников и товарищей, в чьих именах есть слово «Дядя». Возьмём, к примеру, моего сына Мамусика – японского бобтейла Мам-Джаляля. На курдском языке Мам – это дядя по отцу.
Сан Саныч, самая красивая в мире собака Лоренца, – дядя моей подруги Макико-сан. Когда хозяева назвали маленького, но чрезвычайно важного и невозмутимого щенка Сан Санычем, то не ведали того, что известно очень многим в России. Оказывается «Сан Саныч» – это не только имя-отчество, но и должность – руководитель-покровитель. Поэтому когда наш Саныч выходит погулять, некоторые спортивно-поджарого вида господа, заслышав его имя, почтительно уступают ему дорогу, иногда даже шляпы-кепарики снимают и раскланиваются.
И всё-таки, когда мы говорим Дядя, то вспоминаем только родоначальника КИСа – нашего Шу-Шу, это имя с китайского как раз так и переводится. Шу-Шу скончался от инфаркта в 1999 году в возрасте всего девяти лет, чау-чау ведь родом с Тибета и в России, наверное, из-за нашего климата долго не живут. Поэтому я знаю о нём только со слов хозяев: спокойный, рассудительный, неторопливый и большой чистоплюй.
Дядя Шу-Шу слюнявил лапу и умывался, как мы кошки. Мог выйти на улицу и, увидев, что там идёт дождь, вернуться домой и там часами ждать, когда дождь перестанет. Ещё он мог, прохаживаясь по парку, впасть в такую глубокую задумчивость, что стукался о дерево своей огромной головой и, недоуменно поглядев по сторонам, шёл гулять дальше» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).

Текст в работе: "Папа Саша в жизни малодушничал редко, но крохотный Оззик убедил хозяина в том, что всегда можно и должно атаковать того, кто много крупнее и мощнее тебя, если он того заслуживает" (Из книжки второй "Ватаси - это Я, или Дитя сокровенных летописей" - ARR)