15 СПОСОБОВ, КОТОРЫМИ МАТРИЦА ИМЕЕТ НАС

Несколько историй, которые докажут вам, что на самом деле рабство никто не отменял, его просто видоизменили

Человек рождается на свет сердитым и всемогущим, как Ветхозаветный Бог. Ему предстоит принять, что родители — его возлюбленный народ — не желают жить по его законам. Страдая и теряя власть, он по-настоящему вочеловечивается. А пропуская сквозь сердце страдания других людей, он, если сумеет, встречается с бесконечным ресурсом любви. И убеждается, что она сильнее страха и гнева.

***

Возможно, фильм Паоло Соррентино «Молодой Папа» примерно об этом. Или о том, что, пока сердцем владеет травма, потеря, мы все время торгуемся с дьяволом и можем играть только в его игрушки. Но благодаря тем, кто в нас верит, способны изжить соблазны травмы и выйти на новый уровень. Что отчаяние дает нам самый мощный ресурс, и мы опираемся если не на веру в Бога, то на допущение, что он есть наше спасение и сила.

Или о том, что даже святой дух, где хочет, там и дышит и торит свои пути среди помойки человеческого тщеславия. Выбирает, как солнечный луч, опираться на беззастенчивую красоту лиц и фресок, пробегает бликами по листве и кометой по небу, пока не разит в самое сердце.

Можно придумать еще много убедительных толкований. В том и бесконечная привлекательность этого кино, что в нем бесстыжая, ошеломляющая красота картинки встречается со столь же бесстыжей прямотой речей, и каким-то образом они уравновешивают друг друга. Не успел зритель онеметь от перебора в красоте — и, глядишь, уже разводит руками от избыточности в прямоте, а ведь есть еще безупречный саундтрек, который примиряет истерзанную овердозом душу.

Но для меня эта история о том, как на тебя, тревожного, недоверчивого, одержимого страстями и обидами, обрушивается сила.

Где выдают силу

Сила выдается человеку в очень неприметном виде — свернутая в кулечек, помещенная в аптечку первой помощи, которую люди годами возят в багажнике и чаще всего никогда не открывают. Но если человека всерьез шарахнет травмой, то в момент, когда он уже готов умереть (а это и есть отличительный признак травмы), взрывная волна силы распахивает двери во все кладовки — перед тем как вышибить пробки, обесточить его и превратить в вялую тряпочку, согласившуюся погибнуть. Он будет неизвестное время выбираться из этого покорного состояния, но главное — сам доступ к этой особой силе окажется открыт. И окажется, что она связана с силой всего мироздания.

В связи с «кулечком из аптечки» я вспоминаю маму. Мама считала, что умеет снимать боль — однажды в больнице она не выдержала мучительных стонов старушки, соседки по палате, и в отчаянии принялась мысленно ее бинтовать. Через минуту та затихла и уснула. Потом мама много раз проделывала это (на расстоянии, из Москвы в Петербург) с тяжело больной сестрой, которая тоже в ее способность верила.

Кадр из сериала «Молодой папа»Фото: Pictorial Press Ltd/Alamy/ТАСС

Я не знаю, что стало причиной, взломавшей «аптечку» моей мамы, но она несомненно имела доступ к мощному ресурсу силы. Однако высмеяла бы любого, кто счел бы ее святой, как Пия XIII. Ей хватало самоиронии, чтобы учить меня своей ворожбе, заливаясь смехом, — например, она считала, что мироздание слышит ее в тот момент, когда она окатывает себя ведром ледяной воды. «Иногда надо залегать на дно, а иногда совершать вихревые движения, все равно какие», — говорила мама, когда я беспокоилась об исходе очередных хлопот. «Ноги мои туда не идут», — заявляла она и отменяла любую запланированную встречу, ибо желание левой ноги было великим признаком. Сегодня это принято называть «нахождением в потоке».

В ладонях у Бога

Сила мироздания, несомненно, бродит неприкаянная (как и погода стоит бесхозная, потому что никто не верит, что на нее можно влиять, это хорошо известно шаманам) — и обладает защитой от дурака.

Я хорошо помню, как мы по молодости считали всех, кто не стеснялся заявлять о своих особых способностях, «гнумами» — вслед за Карлсоном, поощрявшим дядю Юлиуса в мире сказок тоже любить булочки. Но когда мне должно было исполниться 40 лет, и я переживала положенный возрасту серьезный кризис, я поехала в Израиль — впервые. После трех дней на Мертвом море (прямо как в сказке о мертвой воде), я попала в Иерусалим, где новая подруга отвела меня в Храм Гроба Господня. И там случилось то, чего нельзя было ни предвидеть, ни ожидать, ни понять.

Я шла туда с тягостным ощущением, что это какая-то туристическая разводка. И вдруг, сделав шаг куда-то в сторону от людского потока, испытала несоизмеримое ни с чем изумление. Я стояла, и на меня обрушивались тонны солнечного света, которые привели меня к совершенно явственному, чувственному переживанию: я лежала в ладонях у Бога. Я не могла сдвинуться с места (и не исключено, что именно в этот момент у меня пропал мобильник из кармана).

Потом я ходила в этот храм каждый день, как на работу. Что не приближало меня, удивительным образом, ни к православию, ни к христианству. Я просто ходила, лежала в ладонях у Бога, а потом сидела на ступенях во дворике и смотрела на всех, кто выходил из дверей: загорелых немцев, строгих армянских монахов в капюшонах, растерянных паломников в сандалиях и носках, нервных гидов с флажками на палке. Я встречала взглядом их всех — растрепанных, беспокойных, благостных, погруженных в себя — и каждому мысленно говорила: здравствуй, и у тебя тоже есть душа, и я ее вижу.

Через пару дней я поняла, что могу в любой момент остановиться под майским солнцем, и сила опять прольется мне на плечи. Проверять это было счастьем. Первый и последний раз в жизни я почему-то понимала все, что говорили на иврите. Так, направляясь к храму в один из дней, я остановилась у посольской ограды понюхать куст белых роз — и услышала, как с балкона симпатичный чувак сказал мне на иврите: «Понюхай красную розу», я его послушалась и ушла, помахав рукой. Через три часа мы неожиданно встретились на ступенях у храма (он в этот день помогал отцу в свечной лавке, хотя сам работал где-то охранником) — он был этим потрясен еще больше меня, и сказал вдруг по-английски — «Ты особенная, мы должны о тебе заботиться!» — побежал и купил мне мобильный телефон.

Пройти по краю

Я читала об Иерусалимском синдроме — и знаю, как много нас упало в эту бездну. Вернувшись в Москву, я пообещала себе, что никаких выводов из этого опыта я делать не буду, а просто приму его как подарок на день рождения.

Однако прошло два года, и я снова решила отметить свой день рождения там же. Начало мая — нелегкое для меня время. Как раз в эти дни, но шестью годами раньше, у мамы обнаружили рак. За полгода до диагноза она твердо сказала: «Лучше умереть раньше, чем ослепнуть» (у нее неумолимо разрушалась сетчатка) — и послушливая сила отправилась ее убивать.

За день до отъезда меня попросили встретиться по Skype с женщиной, у которой диагностировали рак, и которой предстояла через три дня тяжелая операция. Мы поговорили — и кроме как побыть с ней, в ее безысходном, растерянном ужасе, я ничего не могла, но подумала — а ведь когда-то моя мама переживала то же самое. Под конец я сказала: «Все, что могу — это помолиться о вас в субботу в Иерусалиме».

Я пришла в храм в субботу. Такого ощущения силы, как два года назад, не испытала. Просто поплакала обо всех, о ком плакалось, и помолилась о той, кому предстояла операция.
Выйдя из храма, я опять встретила старого знакомого из свечной лавки, но едва могла с ним поговорить. Казалось, силы стремительно покидают меня. Будто неумолимый пылесос их втягивает, или огромный магнит прибивает к земле гравитацией. Я с трудом доползла до дома — навалившаяся усталость была смертельной. Через какое-то время я стала выплывать — и, машинально взяв лежавшую у изголовья книгу, англо-немецкий словарь, ткнула пальцем в произвольную страницу. Там было слово — OBEY (подчинись), на том я уснула.

А через день, в понедельник, мне вдруг стало ужасно плохо. И тут я вспомнила, о чем забыла — сделать медицинскую страховку. Стоял какой-то праздник, все знакомые врачи жарили шашлыки на природе, а меня скручивала креветкой запредельная боль в животе. Я все еще надеялась, что это приступ холецистита. Но когда я добралась до врача, он сурово сказал мне, что у меня явный аппендицит, и что, если я обещаю через сутки быть на операционном столе, он отпустит меня с антибиотиком. Назавтра у меня был самолет, через сутки меня вытаскивали почти с того света — мой аппендикс к тому моменту самоампутировался и лежал отдельно.

Я проснулась с торчащими из брюха трубками и в полной эйфории. Чувствовала себя одновременно роженицей и новорожденной. Мне казалась чудесной и восьмиместная палата городской больницы с прекрасно ворчливой старушкой соседкой, и дивные медсестры с их уколами, и московский буйный май за окнами. Я вдруг подумала, что дырка в животе у меня ровно на том же месте, что у моей мамы шесть лет назад, когда ей вывели стому из кишечника. Было ощущение. что я прошла по краю, но уцелела. На мне все заживало как на собаке.

Через две недели я получила неожиданное письмо. «… Сообщаю главное: произошло, наверное, чудо, и диагноз оказался ошибочным! Операция была серьезная и долгая, но по результатам ее — ура! — выяснилось, что опухоль была доброкачественная! …Еще раз Вам огромное спасибо, Вы тогда очень меня поддержали».

Кадр из сериала «Молодой папа»Фото: WILDSIDE/HAUT ET COURT TV/MEDIAPRO/HBO/SKY ITALIA/CANAL+ / Album/East News

«Господи, спасибо, что учишь, а не наказываешь» — думала я. Эта история совершенно не про мои целительские способности и не про силу моей молитвы — это исключительно урок, который показал: каким бы сокрушающим ни было мое страстное желание спасти маму, хотя бы задним числом, хотя бы в лице другой женщины, оно может убить меня, потому что сила находит себя сама без моего участия. Опухоль была доброкачественной, но я молилась, не щадя живота своего, и получила предупреждение. Все, что я могла, исчерпывалось той самой встречей по Skype — и мне надо учиться быть на своем месте.

Есть у этой истории еще одна красивая деталь, возвращающая нас к Ленни Беллардо и его путешествию в иссушенную жаждой Африку.

Еще немного погодя мне прислала весть дочь той самой женщины. Поначалу она все пыталась мне предложить деньги за консультацию, а потом написала: «Спасибо Вам еще раз, что маме помогли. Я от Вашего имени подарила колодец африканской деревне (надеюсь, открытка об этом не попала в спам)».

Нашего ума дело

Я не могла оторваться от фильма про «Молодого Папу». Кого выбирает Сила в свои наместники — и как об этом можно судить, и наше ли это дело?

Сусальный красавец Ленни курит и курит фимиам, словно белый дым его сигареты над Ватиканом, дым-провозвестник, не должен развеяться, пока он не станет настоящим Папой. Это ли надтачивает его сердце — или взятое на себя право творить чудеса? И можно ли взять на себя такое право или отказаться от него?

По саду Ватикана бегает призрак святой Хуаны, которая исцеляла детей смехом, запахом мандариновой корочки и сказками про деву Марию. Кажется, что главная трансформация, которая происходит с папой Пием XIII, это понимание, что разговоры с Богом на равных могут по твоему хотению убить или даже исцелить — но если ты берешь эту силу и пытаешься ее источать, то превращаешься в шахтера с лампочкой на лбу, как «Люцифер, носитель света, ангел утренней звезды». Только боль и сострадание делают тебя открытым для любви, но не факт, что сердце выдержит.

Сейчас, когда объявлен второй сезон, мне, признаться, больше всего на свете хочется узнать — есть ли жизнь после встречи силы и любви.

Официальный трейлер сериала

Нил Гейман: Грамотные люди читают художественную литературу

Когда дымится хард, не время искать вирус

— Всколыхнулась волна обсуждения психологической и психиатрической помощи в стране, ведь убивший девушку студент наблюдался у психолога. Выходит, что психолог и психиатр ничего не гарантируют?

— По поводу гарантий… Можно вспомнить относительно недавнюю историю с немецким летчиком, направившим самолет в гору и погубившим пассажиров. Известно, что он тоже наблюдался у психологов, однако это не спасло никого. Поэтому о стопроцентных гарантиях даже в случае работы со специалистом все-таки говорить не приходится.

Но такого рода трагедии, к счастью, случаются очень редко — как, скажем, история с психически больной няней, отрезавшей ребенку голову. Люди, когда такое слышат,  сильно пугаются и думают, как это предотвратить в своей собственной жизни. Но это не очень рационально.

Есть тип трагедий, которые предотвратить очень сложно, потому что где и когда это выстрелит, предсказать нельзя.

И вместе с тем вероятность того, что это случится конкретно с вами, с вашим ребенком, ничтожно мала — скажем, вероятность быть сбитым каким-нибудь пьяным водителем на порядки выше.

— Что происходит с психологической помощью  в России?

— Нужно понимать, что мы живем в стране, в которой еще двадцать лет назад никакой психологической помощи населению не существовало в принципе. Было некоторое количество психотерапевтов, к которым обращались с уж очень ярко выраженными проблемами. А ходить к психологу — помимо того, что не было таких возможностей,— было просто не принято. Поэтому сфера психологической помощи у нас всё еще находится в стадии становления. Два десятилетия для этого процесса — это очень немного, и сказать, что эта помощь прямо сейчас оказывается в целом очень качественно, естественно, нельзя.

— А в чем, на ваш взгляд, наиболее болезненные места в отношении качества?

— Дело в том, что когда в такой огромной стране с большим населением вдруг начинает формироваться запрос на психологическую помощь, появляется и не очень качественное образование. Психологическое образование должного уровня, с долгой практикой, с супервизией – это система, которая должна вырасти, ее не создашь по приказу. Ведь чтобы учиться, нужны сначала учителя.  А откуда им взяться в должном количестве, если всей сфере не так много лет?

Кроме того, у нас еще очень сильно представление о психологии как о волшебстве, и это тоже определенным образом мешает. Есть такая фантазия у некоторых психологов, что с чем бы человек ни пришел — с суицидальными мыслями, с навязчивыми идеями, с тяжелой депрессией — можно с ним поговорить про маму, про папу, арт-терапией позаниматься, поработать с символами, образами, сказками — и станет ему счастье.

Но в нашей голове, кроме софта, есть хард, и если у вас дымится материнская плата, не надо ругать Билла Гейтса или искать вирус,— надо что-то делать с железом.

И с психикой то же самое. Есть, к сожалению, состояния, органически обусловленные, и тут разговоры про маму, папу и злую воспитательницу в детском саду могут только ухудшить состояние. Важно, чтобы психолог мог это видеть; он не должен уметь с этим работать, это дело психиатра, но ему необходимо распознавать эти состояния и отправлять человека к врачу. Но психодиагностика, даже уровня «не нужен ли тут врач», это сложно, требует для обучения времени и практики, а этого часто нет. Да и репутация психиатрии в нашей стране такая, что иногда человек к психологу готов ходить, а к психиатру – ни ногой, опасаясь, что «упекут», «закормят таблетками», «поставят на учет». Тут еще большая просветительская работа нужна.

— Потрясает всплеск ненависти, вербальной агрессии в отношении жертвы, который заполонил комментарии. Километры матерных отзывов  из серии «Сама, дура, виновата». Что это — защитная реакция? Рационализация? Я не такой и мне такое не грозит?

— Вообще гнев — это всегда реакция на что-то, что психикой воспринимается как угроза. Это эволюционный механизм, который призван обеспечивать нашу безопасность. История ужасная, и всех накрывает ужасом. Когда людям страшно, они начинают придумывать стратегию, при которой с ними подобного наверняка не случится: если я не буду делать так, как жертва, этого точно не произойдет. Это такое магическое мышление, сродни плевкам через левое плечо.

Другой вопрос, что при этом люди, к сожалению, совершенно не отслеживают, что их слова наносят душевную травму близким пострадавших. Нужно понимать, что успокоение, которое мы от этого получаем,— иллюзорно, а вот вред — вполне реален.

Парадокс в том, что люди почти всегда тратят много усилий, пытаясь избежать несчастий, которые предугадать невозможно, при этом они вряд ли случатся.

Но при этом совсем не занимаются рисками, которые весьма вероятны и вполне предотвращаемы. Сигарета у вас во рту – намного более серьезная угроза вашей жизни, чем гипотетический психоз с бредом убийства у кого-то из ваших знакомых. Те же люди, которые до дрожи могут бояться, что к их ребенку пристанет маньяк на улице, могут возмущаться, когда им запрещают быстро ездить по городским улицам. Вместо того, чтобы снижать реальные риски, мы обсуждаем острые психозы. Люди нелогичны, что поделать.

«Чем ты занимаешься?! У тебя скоро ЕГЭ!»

— Что делать на родительском уровне, скажем, для предотвращения таких ситуаций, как убийство девушки студентом «Бауманки» Артемом Исхаковым? Парень учился в престижнейшем вузе, посещал психолога…

— Говоря о родительском уровне, нужно начинать прежде всего с уровня человеческого. У меня недавно был вебинар для родителей про эмоции. Я много лет веду разные лекции и семинары. За это время слышала сотни вопросов: «Как сделать, чтобы он учился хорошо?», «Как его в таком-то возрасте развивать?», «Как его увлечь, чтобы он хотел делать уроки?». И вот наконец-то попросили рассказать о том, что же ребенок чувствует.

Хотя жизнь показывает, что никакое образование, никакие отличные оценки и никакие развивающие занятия ничего не будут стоить, если у человека внутри – ад. Вот Артем закончил школу экстерном, поступил в сложный престижный вуз. И что?

Если у человека проблемы с уровнем более глубоким, то все эти достижения ничего не стоят. А сколько таких юношей и девушек, которые не только поступают, но и заканчивают, а потом жить нормально не могут, у них тяжелейшие неврозы, тревожные расстройства, навязчивые состояния, зависимости, суицидальные попытки…

— И это следствие чего?

— Причин много, от, как мы говорили, «харда» до давления родителей, вообще жуткого стресса, огромной нервотрепки, которая связана у нас с образовательным процессом. То, во что мы превратили для детей поступление,— эта истерика по поводу ЕГЭ, которая в школах начинается чуть ли не с восьмого класса, а к одиннадцатому доходит до такого пика, что дети уже просто вообще не соображают, что с ними происходит,— это уму непостижимо. И часто бывает, что на малейшую попытку уставшего ребенка в этот период как-то отвлечься и отдохнуть, на него немедленно пикирует коршуном кто-то из родителей: «Чем ты занимаешься?! У тебя скоро ЕГЭ!».

Такую же нервотрепку часто устраивают и с сессиями на первом и втором курсе университета, причем речь не о строгости, а именно об издевательстве. Есть преподаватели, которые буквально с радостью и злорадством говорят студенческой аудитории: «Ну что? У нас тут с вами после экзамена вылетит 30%. Армия ждет вас». И это считается нормальным, никто его не осудит за нарушение профессиональной этики. Непонятно, зачем преподавание пронизывать издевательством, почему нельзя вместо этого сказать: «Да, это сложный предмет, непросто его сдать, но я вам помогу его освоить». Кто-то считает, что подобные угрозы усиливают мотивацию. Но это просто означает, что человек, преподающий в вузе, не знаком с элементарными закономерностями работы мозга.

Стресс убивает обучаемость! Так устроен организм: только в спокойном состоянии в человеке возникает творческая и поисковая активность.

Развитие всегда начинается из точки покоя, и это должно быть непреложным правилом, связанным для нас с жизнью детей. А у нас ребенок постоянно должен быть перед кем-то виноват, постоянно должен стараться избежать последствий, постоянно должен что-то успевать и чему-то соответствовать — и считается нормальным и благополучным детством. При этом за время получения образования мы напихиваем в детей огромное количество сведений, которые им вообще ни для чего не нужны.

Помню, как я сдавала на выпускном экзамене… цикл производства серной кислоты. Боже мой, может быть, мне лучше рассказали бы про что-нибудь другое?  Например, про то, что делать, если тебя накрывает гневом или тебе вообще жить не хочется? А про цикл рассказывали бы уже только тем, кто захотел быть химиком? Химиками не все хотят быть, а с эмоциями справляться приходится каждому.

Но таких уроков в школе нет, как нет и многого другого — важного. И дома родители тоже не учат детей управляться со своим эмоциональным миром. Мы либо грубо манипулируем их эмоциями: «Еще раз так сделаешь — получишь», «Не будешь учить уроки — под забором закончишь», либо требуем, чтобы они прекратили эти эмоции: «Перестань плакать!», «Прекрати кричать!», «Ты почему, как сумасшедший, носишься?!», «Замолчи, как не стыдно!», либо отрицаем само наличие этих эмоций: «Да чего тут бояться!», «Кто переживает о такой ерунде!», «Ты что, девчонка?» и тому подобное.

В результате ребенок вырастает, имея в себе совершенно не понятную ему эмоциональную стихию: его не учили разбираться в своих чувствах и порывах, и они совершенно неподконтрольны ему. А между тем это очень мощные и очень древние структуры психики, и если они выходят из-под контроля и захватывают власть, человек со всей его внешней образованностью тонет в этом, как утлая лодочка в бушующем море. И результат может быть трагическим.

— То есть в школе нужно больше говорить с детьми о них самих?

— О них самих, о том, что с ними происходит, но еще, что очень важно, о том, когда и как можно самим себе помочь, а в каких ситуациях нужно обращаться за помощью к специалисту. Если говорить про отношение к психологической помощи, здесь, на мой взгляд, должны произойти такие же изменения, какие у нас в последние десятилетия произошли со стоматологией. Раньше когда люди к стоматологу обращались? Когда болит так, что уже спать не можешь. И нередко рассуждали так: «Лучше пусть удалят и всё — по крайней мере, быстрее отмучаюсь». В результате — коронки и отсутствие зубов у большинства представителей старшего поколения.

А молодежь сейчас рассуждает иначе: они обращаются к стоматологу, как только появилась небольшая проблема, они ходят на профессиональную гигиену полости рта, они стараются решить вопрос, пока это еще быстро, дешево и не больно. И это приносит свои плоды. Вот с обращением к психологу должно быть так же. Мы не должны впервые видеть человека, когда у него уже панические атаки, жестокий невроз, третий несчастный брак или попытка суицида.

Надо заниматься психогигиеной, надо детей регулярно, как мы их показываем окулисту или ортопеду, показывать и психологу, и специалисту по развитию, если есть какая-то проблема, тут же заниматься ее решением.

Другой вопрос, где столько хорошо подготовленных психологов взять, как мы выше говорили.  

К точке кипения — за две минуты

— Насилие в семье, школе что происходит?

— Его много. И в семьях много, и в образовательных учреждениях. Я имею в виду насилие не обязательно физическое: когда ребенка унижают, оскорбляют, угрожают ему, это тоже насильственный акт. Но и с физическим насилием всё совсем не радужно. Хотя лучше, чем было – почитайте воспоминания о детстве в рабочих кварталах и провинциальных городах времен 60-х или 90-х. Сейчас медленно, но становится лучше.

С насилием ведь всегда очень важно, как оно воспринимается. Если это воспринимается как норма, для родителей становится нормальным бить детей, а для детей, в свою очередь — решать свои проблемы с помощью мордобоя, а то и чего похлеще. К сожалению, движение в сторону от восприятия насилия как нормы, сейчас затрудняется из-за того, что криминальная культура в нашем обществе все больше выдается за норму, на самых высоких уровнях. А криминальная культура от насилия неотделима, это ее основание: картина мира, в которой сильные используют и обижают слабых.  

— Может быть волна – один взял топор и сотни за ним?

— Да, может быть заражение сценарием. Он хотел всех поубивать — уже хотел! — а тут посмотрел телевизор и подумал: «Возьму-ка я тоже топор!». Но это именно сценарий, а не импульс.

— Он перенимает эмоции или собственно сюжет?

— Эмоции у него уже есть — у него сильные чувства, он всех ненавидит. У него есть невнятный клубок этих чувств, и пойти ему с этим некуда, поэтому он сам ищет какой-то реализации, действия. И тут ему подворачивается такая история и внутри него щелкает, потому что человек, который это сделал, думал и чувствовал то же, что думал и чувствовал он. Но заразиться желанием убивать, посмотрев телесюжет, он не может: если у него все неплохо в жизни, в семье, в общении со сверстниками, эта информация не вызовет желания подражать.  

— Вы затронули проблему эмоционального контакта в семье. Проблема – родитель доходит до точки кипения и взрывается. И снова обещает себе больше не кричать на домашних. И снова мимо. Из этого замкнутого круга вообще существует выход?

— Во-первых, здесь не будет работать вариант «не буду кричать, запрещу себе это». Если у нас внутри всё клокочет, а мы просто закроем этот котел крышкой, потом всё это рванет с многократно умноженной силой.

Что мы увидим, если по кадрам, как в замедленной съемке, рассмотреть, что происходит в человеке, когда это напряжение в нем нарастает? Допустим, мама пришла домой уставшая, после работы и увидела, что в кухне на столе грязная посуда стоит. Сама по себе грязная посуда — согласитесь, не очень большая проблема. Но она уже вымотана, на взводе, она хотела сесть поужинать.

Если она подумает просто: «Это грязные тарелки, они мне мешают», то дальше можно сказать детям: «Уберите за собой, у вас есть две минуты, пока я переобуваюсь в тапочки, я хочу сесть за чистый стол». И всё, вопрос, скорее всего, будет решен. Если же она, переобуваясь в тапочки, будет думать: «Они опять оставили грязную посуду… Они неблагодарные свиньи… Им всем на меня наплевать… В этом доме, кроме меня, никому ничего не надо… Я плохая мать… Жизнь не удалась…» и так далее, то она за эти две минуты дойдет до такой стадии кипения, что и ей будет очень плохо, и детям будет очень плохо, когда она им всё это выскажет.

— Эти мысли людям все равно приходят! Что с этим делать?

— Дать себе отчет в том, что 80 или 90 процентов этих мыслей нерелевантны ситуации. Нет, в реальности она не плохая мать; нет, у нее не ужасные дети, они ее любят; они просто забыли убрать за собой посуду, вот и всё. А она просто очень устала и видит все в черном цвете. Отдохнет, поест, чаю выпьет – и станет лучше. Нужно отличать свои фантазии от реальности, и мы станем гораздо спокойнее.

Буллинг: можно ли бороться

— Вы с коллегами разрабатываете сейчас программу, направленную против буллинга (коллективной травли.— Ред.) в школах. Распространенная проблема?

— Конечно, очень. Я думаю, у нас практически нет школ без буллинга.

— Иногда кажется, что это что-то такое далекое, из «Чучела»…

— К сожалению, нет. Но это во многих случаях не осознаётся как проблема педагогическими коллективами. Начинаются любимые отговорки: «сейчас такое общество», «сейчас такие семьи», «сейчас такие дети». А пока проблема не присваивается, она не имеет решения. Что можно сделать с «таким обществом»? Не знаю, разве что сесть и плакать. Если это где-то там «в обществе», то это как погода, с этим ничего не сделаешь. Но если рассматривать этот вопрос иначе — как пробел в компетенциях педагогов, то сразу появляются и пути решения.

— Наверное, это больше вопрос о компетентности школьного психолога…

— Школьный психолог один ничего не сделает до тех пор, пока школа не признает это существующей внутри нее болезнью. В начальной школе буллинг вообще в подавляющем большинстве случаев провоцируется самим педагогом, иногда неосознанно. Какой-то ребенок ему не нравится, и он дает сигналы детской группе: «Он плохой, ату его!», осознавая это или не осознавая.

Это могут быть какие-то оскорбительные шуточки, намеки, даже просто интонация, подразумевающая: «Опять этот наш, прости Господи, дурачок…». Дети в младшем школьном возрасте лояльны взрослым — и они тут же реагируют на это. Или бывает, что родители объединяются против какого-то ребенка, требуют, чтобы его удалили из школы. Дети опять-таки это воспринимают как команду «Фас!». Уж я не говорю о том, что у нас в самом педагогическом коллективе порой существует буллинг по отношению к каким-то учителям. Конечно, если взрослые так себя ведут, дети будут воспроизводить эти модели поведения.

— А если это, в более старшем возрасте, уже идет от детей? Как быть учителю?

— Прежде всего, нужно понимать, какова степень страданий жертвы буллинга. Она очень серьезна, это тяжелейшая душевная травма, которая может закончиться неврозом, психосоматикой, а может, не дай Бог, суицидом или актом насилия. Поэтому не надо самим для себя ретушировать проблему, говорить, что «дети между собой что-то не поделили», «дети как-то не дружат». Речь идет о серьезной дисфункции детской группы, которая причиняет вред всем участникам, и последствия могут сказываться потом годами.  

Иногда учитель и хотел бы что-то изменить, но не понимает, как это сделать. Он начинает обращаться к жалости мучителей, говорить: «Как вам не стыдно!». Но взывать к жалости в ситуации буллинга нет смысла, это только укрепляет картину «сильные против слабых». Или он советует родителям забрать жертву из этого класса, из этой школы, потому что ребенок здесь не прижился — что поделаешь. Но это тоже не решение проблемы, потому что буллинг — это проблема группы, которая должна и решаться именно как проблема группы. Если группа больна травлей, на место сбежавшей жертвы тут же будет «назначена» новая.

Было бы неправильно полагать, что от травли страдает только жертва — от нее страдают все участники. Этот опыт не проходит бесследно ни для кого.

Это развращающий опыт для тех, кто травит, это очень болезненный опыт для свидетелей травли, им стыдно, они чувствуют себя плохими людьми, а вслух смеются, потому что боятся сами оказаться мишенью. Это опыт предательства себя, совсем не полезный для детской души.

Поэтому травля должна восприниматься как общая болезнь, как то, с чем никто не собирается соглашаться.  В каких-то случаях учителю бывает достаточно показать, что он не намерен с этим мириться, обозначить детям свою систему ценностей, позволить высказаться несогласным и поддержать их — и ситуация за короткое время рассасывается. А бывает, что этого недостаточно и нужна уже более сложная работа, которая тем не менее приносит результат.

— И все-таки: какова во всем этом роль школьного психолога? Как-то, мне кажется, мы его отодвинули в сторону…

— Школьный психолог не ведет работу с группой — ее ведет тот, кто этой группой управляет: учитель, классный руководитель. Школьный психолог работает с личностью ученика. Он может, например, помочь ребенку пережить последствия того, что уже случилось. Он может поработать с инициатором, выяснить, что заставляет его издеваться над другими. Он может подсказать ребятам конструктивные модели поведения. Он может помогать учителю работать с классом, поддерживать его, вместе обсуждать стратегию.

Но это только часть работы — не надо ожидать, что придет психолог, поставит на место всех обидчиков, а заодно просветит насквозь пять сотен учеников и скажет, кто из них завтра возьмет топор. Так это не работает. Если мы хотим, чтобы наши школы стали более дружелюбными и безопасными, меняться придется всем.

Запись на индивидуальную консультацию  

СПОСОБЫ, КОТОРЫМИ МАТРИЦА ИМЕЕТ НАС

Несколько историй, которые докажут вам, что на самом деле рабство никто не отменял, его просто видоизменили

Исповедь московского врача

часть1

В филиале, в котором я работаю, с продажами всё очень строго. Не выполнил план в первый раз - штраф и минимальный оклад. Не выполнил второй раз - уволен. В любых платных медицинских учреждениях есть план, средний чек по пациенту. Если врач с этим чеком не справляется и не выполняет месячный план, то ему делают выговор, штрафуют, или даже вообще увольняют, если это повторяются несколько раз.

Финансовый план выполнять надо! Каждый медицинский центр рассчитывает эту сумму специально, сколько в среднем за месяц по выручке должно выходить на врача. Для мотивации, чтобы не пистоны вставлять врачам и рассказывать каждый день как важно приносить прибыль филиалу и окупать свои сумасшедшие расходы, делают им минимальный оклад и хорошую процентную ставку с каждого пациента, то есть с тех услуг, которые врач впаривает.

Эта система почти ничем не отливается от какой-нибудь «Евросети» или «Связного», где точно такая же технология. У продавцов есть средний оклад и прямая мотивация продавать как можно больше, чтобы заработать процент с продаж, тогда получается интересная зарплата. Медицина превратилась во «продажу мобильных телефонов», где на первом месте не здоровье пациента, а количество впаренных услуг.

Часть 2

Сегодня у меня был пациент с жалобами на боль внизу живота и в паховой области. Симптомы описал следующие: неудобство при ходьбе, боли в области паха после поднятия тяжестей, чувство тяжести внизу живота. После описания симптомов возникли явные подозрения на паховую грыжу. А после осмотра и пальпации это стало уже совсем очевидно. Когда пациент стоял, у него возникало малозаметное меняющееся в размерах вздутие, исчезающее в лежачем положении.

Это простая ситуация, не требующая дополнительного обследования. Можно было ему спокойно поставить диагноз и отправить к хирургу на плановую операцию. Но в нашей клинике (как и в любой платной) так делать нельзя. Операции по устранению грыж в нашей клинике не проводятся, а отправить его в больницу – это значит потерять клиента и получить выговор/штраф от руководства за невыполнение среднего чека по каждому пациенту.

Поэтому я его начал прогонять по нашей стандартной схеме продаж: общий анализы крови, мочи, кала, УЗИ брюшной полости. Также отправил к урологу в соседний кабинет, у которого он, скорее всего, сдаст анализ на секрет простаты и оплатит саму консультацию. Примерная общая стоимость всех перечисленных услуг 35-40 тыс. рублей.

В этой клинике я работаю уже 6 лет. Вышеописанная ситуация – это обычные рабочие будни. И даже после такого количества времени у меня всё ещё иногда бывают угрызения совести. Они уже слабые и почти не заметные, но всё ещё возникают воспоминания о том, с какими мыслями и надеждами я шёл учиться в мединститут, чтобы помогать людям и лечить их, как завещал Гиппократ. Ни о каком обмане и разводе на средний чек тогда и мыслей не было.

Но как говорит руководитель клиники, в которой я работаю: «Гиппократ сейчас не актуален, да и умер давно, а моя семья и дети живы и хотят кушать».

Часть 3

"Из-за таких как ты, мразина, моей дочери 10 месяцев демодекоз диагностировали, не забыв попросить денег за анализы в т.ч. и на дисбактериоз, ДИСБАКТЕРИОЗ! визиты к иммунологу, аллергологу, эндокринологу и прочим паразитам. А у ребенка уже рубцы на веках появились. Гореть тебе в аду, тварь".

Это один из первых комментариев, который я получил на предыдущий пост. Комментарий вполне справедливый, я прекрасно понимаю чувства этой женщины, и сочувствую ей. Ситуация, которую она описала, встречается довольно регулярно. По каждому пациенту мне приходит целая стопка анализов и результатов обследований. Все эти анализы я, как правило, направляю сдавать за два приёма, чтобы пациент не шарахался сразу от внушительной стоимости и не заподозрил излишество назначенных обследований.

Во-первых, обычно нет необходимости сдавать такое количество анализов. Но вы уже прекрасно знаете про план, норму и чек по каждому пациенту.

Во-вторых, вы, скорее всего, даже представить не можете, как делаются и как подделываются ваши анализы в лабораториях.

Вариантов бывает несколько:

Клиники, которые экономят на проведении анализов

Анализов вам назначили много, и вы за них заплатили соответствующую сумму, но исследование в лучшем случае проводят только самых основных, или вовсе не проводят. Почему так происходит? Скорее всего, у клиники, в которую вы пришли, плохо идут дела, поэтому они экономят на анализах. Соответственно, получается недостоверная картина вашего обследования, и, как следствие, неадекватное лечение. В результате, здоровье не только не выправляется, а, скорее всего, ухудшится, что спровоцирует появление других болячек. Но это неплохо, потому что ходить в эту клинику вы теперь будете долго и регулярно. Но так делают не во всех клиниках, а только в тех, где продажи идут плохо, и клиника даже не окупается.

Клиники, не упускающие возможности заработать даже на здоровом пациенте

Анализы вам назначают по стандартной схеме, но подделывают их результаты. «Обнаруживают» то, чего у вас на самом деле нет.  И это, кстати говоря, ещё не самое страшное, потому что здесь обнаруживают всего лишь незначительное «заболевание», которое можно «вылечить», прокапав несколько капельниц и пропив курс лекарств. Разницы пациент, скорее всего, не почувствует, зато потом сдаст анализы повторно, которые покажут, что он «вылечился».

Клиники, которые обнаруживают у пациента тяжёлую или смертельную болезнь

Скорее всего, это клиники с ленивым и тупым руководство с постсоветским мышлением, которые только понаслышке знают про менеджмент, маркетинг и внутренние продажи. Экономят на всём, врачам платят скромную зарплату. Это жадные руководители, у которых есть только одна клиника, потому что до сетевых масштабов они никогда не расширятся из-за своей жадности и тупости. Поэтому, чтобы хоть как-то продержаться на плаву, и при этом зарабатывать на хлеб с икрой, занимаются откровенным жульничеством. Атмосфера в таких клиниках царит удручающая, врачизлые, и это видится невооружённым взглядом.

И последний вариант

Это клиники, которые ничего не подделывают, но благодаря грамотному менеджменту и маркетингу манипулируют пациентом, чтобы он сдал большое количество анализов, доп. анализов и обследований. Диагноз пациенту ставят только после выполненного плана, и далее назначают адекватную схему лечения.

Вот в такой клинике я как раз и работаю. И скажу вам, что этот вариант не самый худший. Более того, на сегодняшний день, даже самый лучший в России. Да, пациент потратит в 3-5-10 раз больше необходимого, но зато точно будет знать достоверную картину своей ситуации.

Пара слов по поводу бесплатной медицины

В комментариях мне много писали, что раз в платных клиниках вот так наживаются на пациентах, следовательно, лучше идти в бесплатную районную поликлинику. А вот скажите, что для вас лучше, вылечиться хоть и за большие деньги, или не вылечиться совсем, потому «за бесплатно» на вас всем будет наплевать? На том свете деньги уже не понадобятся.

Часть 4.

Времени сейчас в обрез. Пишу самые запомнившиеся ситуации за прошедшую неделю - позже опишу все более подробно. На днях у нас было внеочередное собрание.

Начальство было крайне недовольно падающими доходами нашего филиала - всех отчитали и пригрозили увольнениями.
Основная претензия: «Вы на работе только и делаете, что пьете чай, и не обрабатываете как следует пациентов»
Это при том, что только я один за двадцать рабочих дней в месяц в кассу приношу от 3.5 млн рублей.

Поставили задачу: «Вгрызаться в любого пациента и если описываемая симптоматика хотя бы отдаленно напоминает сложные заболевания, то запугивать пациентов и назначать местные процедуры и доп.обследования»

Наш УЗИ специалист, перепугавшись что ее уволят, беременной здоровой девушке наговорила что у нее преждевременное маловодие, плацента вся в кистах, что все
очень плохо, необходимо срочно ставить капельницы и провести полное обследование, иначе она может потерять ребенка.

Фармацевтическая компания, которая продвигает через нас свои «чудо-препараты», выпустила новое средство при заболеваниях ЖКТ. Результат - уже несколько пациентов пожаловались на диарею и кровотечение.

Уролог при заборе материала на ПЦР спровоцировал кровотечение из уретры. Пациент кровью испачкал белый халат врача и с испуга стал суетиться, забрызгав каплями крови пол кабинета. Когда врач приоткрыл дверь и пошел звать уборщицу, пациенты, ожидающие своей очереди, когда узнали что случилось, встали и ушли. Что-то мне подсказывает, что нашего уролога уволят.

Для тех, кто интересовался, какие зарплаты в нашей клинике и как стимулируются продажи, рассказываю. У нас минимальный оклад - в среднем 10-15 тыс. рублей. Все остальное это проценты. С приема больного врач получает 20%, полгода назад было 15. За направление к другому специалисту 5%, полгода назад было 3%. За направление на сдачу анализов 8%, полгода назад было 5%.

Если вы учитесь в медицинских вузах и хотите получать приличную зарплату, рекомендую учиться на врачей нетерапевтических специальностей. Денег будете получать еще больше. Те, кто умеют считать, уже сами догадались почему. А для тех, кто не понял, в другой раз напишу подробнее.

Часть 5

Забавный момент, который многие из вас наверняка замечали, но не знают подноготной. Если вы обращали внимание, в Москве во многих медцентрах на ресепшене висят «почётные доски» с фотографиями лучших врачей месяца, и я догадываюсь, что по этому поводу думают пациенты. Но на самом деле, это врачи, которые в этом месяце принесли в кассу больше всего денег. Это как работник месяца в мебельном магазине.

Многие болячки, из-за которых пациенты обращаются в клиники, можно вылечить после одной-двух консультаций, опираясь на основные общие анализы. Этого достаточно для определения картины и назначения адекватной схемы лечения. Но так лечить совсем нерентабельно, а если попытаешься, то получишь по шапке от руководства.

Кстати пациента даже не надо запугивать, когда он пришёл со своей проблемой. Достаточно просто усилить его уже имеющиеся страхи всяческими намёками и покачиванием головой. А самые стабильные пациенты - это те, которые в интернете внимательно изучают свои симптомы. Начитаются всяких ужасов и согласны на любые всевозможные обследования.

Пациента невыгодно лечить, выгодно снимать симптомы и оттягивать до последнего. А если пациент успел заработать дисбактериоз от приема бесконечного количества препаратов, то это неплохо. Пациент становится совсем грустный и послушно ходит на прием и готов на все процедуры и доп.обследования.

Наверняка у некоторых из вас были случаи, когда вы длительное время лечились в каком нибудь медцентре, а улучшение совсем не наступало, а потом в какой-то момент вы теряли терпение или начинались финансовые проблемы и вы бросали это дело. Затем – раз, и здоровье само собой выправлялось. Многие болячки выправляются либо сами по себе, либо достаточно минимального вмешательства.

А еще может для кого-то будет открытием, но большинство препаратов которые мы (врачи) назначаем, сами не принимаем даже при аналогичных заболеваниях.

Как поколение 30-летних пытается усидеть на двух стульях, и почему у них это получается

«Ты – женщина, рано или поздно придется сделать выбор: или семья, или карьера». 

Мы, рожденные в  80-х и 90-х выросли на этой установке.

Это сейчас девочки растут с мыслью, что можно всю жизнь путешествовать, а как родится ребенок, так и с ним наперевес продолжать, что можно стать бьюти-блогером, трэвел коучем, главное, не траблмэйкером, хотя, может через десяток лет и это станет профессией. Они растут на «Моане», «Холодном сердце», в мире, где есть женщины-супергерои.

Крик души о том, что 30-летние женщины правят миром

и остаются счастливыми

Нет, мы не такие. Это у нас перед глазами примеры из фильма «Дьявол носит Prada» с его: «если у тебя проблемы в личной жизни, значит, жди повышения».

Мы отматывали эту фразу назад, еще и еще, и понимающе закатывали глаза.

Это мы росли на «Стэпфордских женах», с чувством страха и вины, что вот еще одна карьерная ступенька вверх – и нас точно надо трансформировать, зомбировать, пока мы жизнь мужской половине человечества не испортили. Там ведь правильные жены какие – красивые, поголовно блондинки, с кудрями, эти дивные платья в горошек или мелкий цветочек. Они все время пекут кексы. А ничего, что кексы – такой же атрибут «нормальной жизни», как и пластиковые жены?

Или наша «библия» – «Секс в Большом городе», если любишь секс, как Саманта, то вот тебе безбрачный венец. Если карьера, как у героини Синтии Никсон, то семья уже будет вторым пунктом где-нибудь. Если семья по полной, как у Шарлотты, то оставь работу и обставляй свой идеальный дом цветами. А если и замуж за мужчину мечты хочешь, да еще и состояться как человек – то, во-первых, побегай за ним 10 лет, во-вторых, самореализуйся колонками про секс и мужчин. И тут уж одно из двух – либо дети, либо Маноло Бланик. 

И вот мы, как та обезьяна в анекдоте, которая мечется между «умными» и «красивыми» и не знает, разорваться ей, что ли? Мы же себя узнаем во всех этих ролях, во всех героинях сразу. Мы все - Миранда на работе, Шарлотта дома, Саманта в постели и Кэрри – Кэрри всегда.

Думаете, покупая очередной комбинезон ребенку за 10 000, не хочется те самые Маноло Бланик? Спасибо «Авито», может, накопим к школе на шикарные туфли и себе.

Мы не смотрели про суперженщин. Мы ими стали. Это не современные подростки, а именно мы используем все гаджеты и современные приложения. Это не бизнес-коучи, а мы разбираемся в тайм-менеджменте. Это не Цезарь, а мы проходим одновременно бешеные сушки, онлайн курс по MBA и марафон женственности или взаимоотношений с детьми. Это к нам приезжает репетитор по второму, третьему, пятому (нужное подчеркнуть) иностранному языку в кафе рядом с детскими центрами, где идут развивашки наших детей. 

Нет, нас не пугает такое обилие информации. Мы возьмем лучшее из всего, обладая критическим мышлением и аналитическим складом ума, даже когда на нас юбочки. И пока кто-то ждет, что мы вдохновим их на изменение мира, мы изменим этот мир сами, попутно приготовив минестроне и научив детей толерантности.

А если кто-то и считает, что у тридцатилетних wonder women нет личной жизни, что они, все как одна гордые и одинокие на холодной вершине, что снизошедшие до них мужчины – жертвы-подкаблучники, то посмотрите внимательно на эти отношения. Это, наверное, первое поколение по-настоящему счастливых и любимых женщин. В таких семьях нет домашнего насилия, потому что терпеть это дамы не будут. В таких семьях мужья гордятся и женами, и детьми. Потому что быть командой гораздо интереснее, чем загнанной лошадью, тащащей обоз.

Автор: Катрин Арно

Представление о смене поколений устаревает

– Представление о том, что молодежь – это некие проводники в будущее, это наш завтрашний день, поэтому кто с ними договорится, тот и будет его бенефициаром и хозяином, кажется основанным на некоем неизменном ходе вещей. «Младенца ль милого ласкаю, уже я думаю: прости! Тебе я место уступаю: мне время тлеть, тебе цвести». Но на нынешнем историческом этапе эти, казалось бы, неизбывные истины подвергаются некоторой коррекции.– Сейчас отовсюду раздаются призывы работать с молодежью. Как работать – никто не знает, никто толком не понимает, кто они и что с ними делать. Как видите современную молодежь вы?

Во-первых, наша с вами молодежная страта немногочисленна: это плоды демографической ямы 90-х, которая, в свою очередь, стала наследницей предыдущего демографического провала Второй мировой войны. Если посмотреть на нашу с вами демографическую пирамиду, видны эти повторяющиеся вмятины – нерожденные дети мертвецов. Эта яма немножко сглаживается с течением лет и будет сглаживаться дальше, если дальнейшее наше историческое развитие пойдет без катастроф, но она есть.

/www.pravmir.ru/wp-content/uploads/2017/12/g_graf01-300x152.jpg" target="_blank">http://www.pravmir.ru/wp-content/uploads/2017/12/g_graf01-300x152.jpg 300w" width="520" />

Во-вторых, представление о смене поколений устаревает. Есть такой рассказ у Киплинга – «Поправка маленького Тода», из сборника его рассказов о британской Индии. Там рассказывается, как маленький мальчик забрел на заседание законодательного совета, на котором сидели британские администраторы, и там пересказал возражения своих индийских слуг по поводу предлагаемого закона, по которому перезаключать договор об аренде земли нужно было бы каждые пять лет, а не пятнадцать, как раньше. Они сводились к тому, что за пятнадцать лет человек вырастает и становится мужчиной, рождается его сын, еще через пятнадцать этот сын уже мужчина, а отец уже умер, земля переходит к следующему работнику. Если перезаключать эти договоры каждые пять лет, это лишние расходы, суматоха и деньги на всякие пошлины и марки.

В традиционном обществе с низкой продолжительностью жизни смена поколений идет очень быстро – как раз за пятнадцать лет. Мы сейчас ориентируемся на двадцать пять лет, но ситуация меняется: продолжительность жизни увеличивается. Соответственно, увеличивается и срок активной жизни, и удлиняется срок детства. Я не ожидаю, что через двадцать пять лет у меня наступит «возраст дожития», как это деликатно называет наш Пенсионный фонд, а мои дети будут отцами и матерями семейств и главами домохозяйств. Скорее всего, я еще буду работать, а мои дети, возможно, будут еще учиться, искать себя, у них не будет своих семей и детей, они еще будут молодежью.

Смена поколений очень сильно замедлилась, поэтому с чисто прикладной точки зрения, если вы хотите политической власти и влияния, то работайте с теми, кому сорок. Их много – это многочисленное поколение, дети «советских беби-бумеров», они уже давно на социальной сцене и еще лет тридцать будут проявлять себя социально, экономически и политически. С этой точки зрения молодежь можно немножко оставить в покое.

Тем не менее, пока мы еще не достигли биологического бессмертия, которое нам недавно обещал Алексей Кудрин в перспективе 10-12 лет (правда, не в России), поколения все же сменяются. В связи с этим мне представляется важным исследование поколенческих ценностей, семейных отношений, стилей родительства, гендерного контракта и его изменений.

Когда говоришь «молодежь», «дети и родители», каждый подразумевает что-то свое. Надо помнить, что поколение миллениалов – это поколение людей, которые достигли возраста ранней социальной зрелости к смене тысячелетий. То есть это родившиеся в конце 70-х – начале 80-х. Нынешние двадцатилетние – это так называемые центениалы, поколение Z. Эти два поколения различаются между собой. Полезно помнить, что у человека 45 лет вполне может быть ребенок 20 лет – это социальная норма. Поэтому когда мы говорим «родители», мы не должны представлять себе каких-то седобородых старцев, мы должны представлять молодых людей в диапазоне от 40 до 55.

У нас сейчас на социальной сцене активны три демографические страты. Люди 60+, рожденные в 50-е, занимают верхние этажи управленческой пирамиды. Есть поколение 40+, их дети, родившиеся в 70-е. И есть поколение новое, которое и есть молодежь, – родившиеся в 90-е и позже.

С точки зрения демографической статистики, наш с вами демографический провал завершается в середине двухтысячных. С 2004-го по 2014-й была зафиксирована высокая рождаемость. Это два кирпича в основании нашей демографической пирамиды: те, кому сейчас от 0 до 5, и те, кому от 5 до 10. Когда они войдут в возраст социальной активности, наступит интересный момент. Хотите готовиться к политическому будущему – сейчас работайте с сорокалетними, а через десять лет ждите новых двадцатилетних, их будет много

Хотите власти – имейте организацию

Поскольку я политолог, любая демография и поколенческие ценности меня волнуют ровно настолько, насколько они отражаются на политических процессах и политическом поведении. Когда мы говорим о политических процессах, простое количество участников мало что значит. Оно важно, потому что это голосующие, но с точки зрения влияния на политические процессы важно не число по головам, а организованность структуры. Это общий закон, он не знает исключений.

Неорганизованное в политическом пространстве не имеет субъектности, организованное – имеет. Власть всегда принадлежит организованному меньшинству, но вместо того, чтобы печалиться по поводу этого железного закона об олигархии (как это научно называется), организуйтесь – и вы тоже будете обладать властью. Власть – это не игла в яйце, ее можно найти во всех социальных отношениях: в семье, в экономическом обмене, в производстве, в творчестве. Хотите власти – имейте организацию.

Молодежи сейчас мало, но, учитывая, что наша цивилизация в целом ценит молодость и считает будущее и новое позитивными маркерами, участие молодых людей в любом процессе повышает его цену. Если у вас одни пенсионеры, считается, что вы люди вчерашнего дня.

На самом же деле, если вы сможете привлечь голоса и энергию пенсионеров, они долго будут служить вам политическим топливом для ваших нужд и целей. С молодежью как в игре «Скрабл»: если вы на эту клеточку сумели поставить свою буковку, то цена вашего хода сразу удесятеряется.

Где конфликт поколений?

– На телевидении с некоторой паникой понимают, что потеряли молодежную аудиторию, она ушла в неконтролируемые социальные сети. При этом достаточно много молодых людей вообще отказывается от социальных сетей и активного присутствия в интернете. Где они, что они собой представляют?

– Насчет паники вы очень правы. Она охватывает административную машину – может быть, пока еще с недостаточной силой. Когда они или от их имени говорят о том, что «мы потеряли молодежь», что молодежь телевизор не смотрит, или власти не уважает, или на выборы не ходит, или еще что-то не хочет делать, то молодежь тут – всего лишь псевдоним завтрашнего дня. На самом деле у тех, кто наверху, проблемы не с молодежью, а со следующим поколением, с их собственными детьми. Они их по привычке называют молодежью, а это уже давно не молодежь. Это люди в расцвете социальной зрелости, и они лишены доступа к принятию решений и политическому представительству.

Сейчас все исследования межпоколенческих и семейных отношений показывают нам интересную штуку. Мы привыкли считать, что конфликт поколений – это вещь, заложенная природой: дети всегда бунтуют против отцов, так уж жизнь устроена. Мы не отдаем себе отчет, до какой степени конкретные социально-исторические условия способны этот конфликт сгладить либо обострить.

Мы сейчас будем говорить об очень больших общностях, внутри которых будет много исключений, поэтому не пытайтесь проецировать эти наблюдения на свои семьи. В самом общем виде картина у нас следующая: люди, рожденные в 50-е годы, очень своеобразно выполняли свою супружескую и родительскую функцию. У этого поколения есть свои особые характеристики: самый высокий уровень разводов и абортов, модус этих разводов и модель последующих отношений родителей с детьми, специфическое половое поведение 70-х и 80-х. Мы не будем сейчас уходить в причины, не будем никого обвинять или оправдывать, просто зафиксируем этот социологический факт.

Это поколение было сорокалетним к распаду Советского Союза. Часть восприняла это событие как величайшую политическую катастрофу, часть – как открывшееся великое окно возможностей, это сейчас не важно.

Важно, что этика и эстетика, политика и экономика 90-х во многом стала отражением представлений о жизни именно этого поколения. Когда говорят, что мы выстроили капитализм по книге «Незнайка на луне» и по карикатурам в «Крокодиле», изображавшим капиталистическое общество, а отношения Церкви и государства – по перевернутым наоборот атеистическим брошюркам и Емельяну Ярославскому, надо иметь в виду, что те, кто строил все это, были воспитаны по-советски.

Поколение рожденных в 50-е – вершина советского воспитания, они прошли полный курс идеологической индоктринации: от детского сада до высшей школы. Война отрезала навсегда память о прежней России, просто физически убив всех, кто мог что-то помнить, а послевоенное поколение стало продуктом советской власти.

Их отношения с собственными детьми, скажем аккуратно, склонны быть сложными. Именно в их случае конфликт поколений проявляется максимально остро. Женщины и в меньшей степени мужчины 40+ – основная клиентура психологов и психотерапевтов, и их запрос – исправление травм из детства.

В поколении рожденных в 50-е конфликт поколений проявляется максимально остро. 

Обычно считается, что сорока- и пятидесятилетние обижены отсутствием социального и карьерного лифта: дети генералов доросли до генеральских должностей, а ротации не происходит. Но дело не только в этом. Очень часто конфликт обусловлен тем, что дети представителей этого поколения выросли в распавшихся семьях с очень специфическими отношениями между отцом и матерью. Это дети советских женщин с их особым пониманием своей роли, своих обязанностей, своих прав по отношению к детям и по отношению к действующим и бывшим мужьям.

Дети поколения 50-х уже имеют своих детей. И вот между «детьми» и «внуками» нет конфликта поколений, причем такая тенденция фиксируется не только у нас. Сглаживание конфликта поколений между центениалами и их родителями отмечается везде. Это довольно уникальная ситуация с точки зрения антропологии.

Более всего обращает на себя внимание исследователей то, что дети и родители говорят друг о друге с нежностью и уважением. Это кажется самой естественной вещью на свете – кто ж не любит своих детей, и родителей принято тоже любить. Но в середине двухтысячных картина была противоположной.

Я помню, как читала в «Живом журнале» закрытые женские сообщества, и у меня возникло жуткое чувство, что я среди своих сверстников, а на тот момент мне было тридцать, вообще одна со своими родителями разговариваю. Люди находились в жутком конфликте с родителями: либо вообще не общались, либо ненавидели друг друга, даже телефонные разговоры заканчивались истериками, слезами и бросанием трубки. Мне лично это было дико.

– Типичная история.

– А вот на следующем демографическом шаге это уже не типичная история. Большинство поколенческих исследований носит маркетинговый характер: понятно, что компании хотят узнать, кому как продавать товары и услуги. Тем не менее, мы, политологи, можем много интересного из них извлечь. В исследовании, которое недавно проводилось для Сбербанка, есть такой интересный момент: одна из немногих претензий, которую дети предъявляют к родителям – что те не говорят, как жить, не дают установок.

– Слишком много было установок у них самих?

– Может, было много установок у них самих, может быть, они чувствуют, что время меняется слишком быстро. Родители, в свою очередь, говорят: «Я не знаю, как надо, они, может быть, лучше моего знают». Обычно о том, что впервые в истории человечества следующее поколение знает больше, чем предыдущее, пишут в исследованиях, касающихся цифровой грамотности и сетевого бытия. Обучение идет в обратном порядке, и это, мягко говоря, взрыв мозга, потому что вся наша культура построена на том, что предшествующее поколение передает свой опыт следующему.

Такая передача опыта характерна прежде всего для аграрного общества, где инноваций практически нет, а опыт важнее, чем творчество. После того, как начались последовательные волны промышленных революций, а великие географические открытия расширили горизонты человечества, уже возникала ситуация, когда следующее поколение лучше ориентируется в изменившихся условиях, чем предыдущее.

Но обычно за то время, когда условия жизни менялись, эти новые поколения сами успевали стать взрослыми и родителями. На таком коротком временном отрезке это явление наблюдается впервые. Это очень интересный, новый и мало на что похожий феномен.

Невротическое стремление быстро-быстро напихать в ребенка умения и навыки с тем, чтобы он был подготовлен к жизни, сменилось ощущением, что нельзя в него ничего инсталлировать, потому что мы не знаем, как изменится мир завтра.

Идея, что до 21 года ты учишься всему, что ты должен знать, а дальше только работаешь на этом топливе, уже выглядит утопичной.

С одной стороны, время бежит быстро, а с другой – торопиться некуда: все понимают, что ты будешь обучаться бесконечно, повышая квалификацию или получая новую специальность. От этого понимания возникает желание не тратить совместные с ребенком годы жизни на то, чтобы впихивать в него насильно, как в гуся для фуа-гра, ценные знания и в процессе портить отношения, а лучше дать ему запас любви, чувство собственной ценности и принятия, которые останутся с ним.

Я сейчас не говорю, что это рациональная или выигрышная стратегия: те, кто получил лучшее образование в молодости, все равно имеют преимущество – не оттого, что они узнали про таблицу Менделеева, а оттого, что у них больше нейронных связей в голове образовалось в процессе узнавания таблицы Менделеева, поэтому их мозг лучше приспособлен к дальнейшему обучению.

Я сейчас говорю лишь о том, что у людей возникает некое ощущение, что главное – это все-таки отношения, любовь. Вот я даю своему ребенку уверенность, принятие – а за этим стоит ощущение, что дрессировка, которую давали родители предыдущего поколения, уже не выглядит такой уж ценной.

Когда находящиеся при власти говорят о молодежи, которую они упустили, они говорят не о молодежи. Они упустили своих детей. Эта формулировка справедлива для значительного количества людей этого возраста, но слава Богу, не для всех – человеческая природа берет свое.

– Упущенные дети – это кто? 

– Это те, кого родили люди поколения 50-х годов.

Если мы говорим о молодежных протестах, то это не протесты двадцатилетних против своих родителей. Поколения двадцатилетних детей и их родителей объединяют общие ценности, основная из которых – это справедливость. Их протест проявляется по-разному, в зависимости от возраста.

Сорокалетние и более старшие склоняются к протестам законными методами, и это хорошо и эффективно. Эти люди записываются наблюдателями, подают заявления в суды, пишут жалобы, искусно стравливают одно ведомство с другим, чтобы получить желаемое, организуют структуры, которые защищают права заключенных, женщин, детей, больных, кого угодно. Они успешны в этой деятельности. Протест «внуков» в силу их возраста носит более хаотичный характер.

Вопреки тому, что любят говорить о русском народе, уровень толерантности к насилию у нас низкий, в том числе к государственному насилию. У нас, может, и любят поговорить про Сталина, которого на вас нет, но как только начинаются реальные проявления государственного насилия, это мало кому нравится. Еще точнее, те, кому это не нравится, гораздо организованней и артикулированней тех, кому норм.

Асексуальность – новый тренд, а уровень насилия снижается

– Вы начали говорить про мораль и ценности молодежи. Складывается противоречивая картина: с одной стороны, молодые люди снимают всякие жестокости на видео и выкладывают в YouTube, с другой – очень много новостей, где какой-то старшеклассник кого-то спас.

– Часто цитируют надпись внутри одной из египетских пирамид, что нынешняя молодежь не хочет работать, не чтит богов, старших, хочет только развлекаться и так далее. Переживание по поводу низкого морального облика молодежи и вообще по поводу большего по сравнению со вчерашним разврата – это тоже один из традиционных социальных механизмов передачи опыта. Интересно, что в нынешний исторический момент это утверждение наиболее далеко от истины.

Все те данные, которые мы имеем, причем как американские, так и российские, говорят о том, что все дальше и дальше отодвигается вовлечение молодежи в те практики, которые раньше считались маркерами взросления.

Люди все позже пробуют алкоголь, все позже начинают курить или не начинают вовсе, все позже начинают половую жизнь. Поколение Z вообще гораздо меньше интересуется сексуальной тематикой, чем любое предыдущее. Асексуальность – это новый тренд, и он будет только развиваться.

Все исследования свидетельствуют о том, что нынешняя молодежь – самое правильное из всех поколений, какие только можно себе представить.

Мы, в отличие от авторов египетской надписи, находимся в информационном потоке. Жизнь детей и подростков всегда была довольно жестокой, но эти практики касались только тех, кто в них непосредственно участвовал.

Вырастая, люди забывали об этом, понятие о насилии было размыто, толерантность к насилию была гораздо выше. Считалось, что все мальчики дерутся, это нормально и правильно. Сейчас кто-нибудь так считает? – нет. Следует ли из этого, что мальчики больше никогда не дерутся? Нет, не следует, но отношение изменилось, и это влияет на поведение.

Мы присутствуем при очень медленном отмирании инициационных практик, которые предполагали, что в возрасте полового созревания весь пул молодежи подвергается чему-то, что переживают не все. Кто-то отсеялся, а тот, кто пережил, – уже с боевыми шрамами входит в состав племени и считается полноценным охотником, добытчиком, имеет право на секс, имущество и автономию. Эти практики очень глубоко укоренены в нашем сознании, это сюжет значительного числа волшебных сказок и большинства художественных произведений о взрослении.

Сейчас для того, чтобы стать мужчиной, ты уже не должен убить себе подобного. Постепенно уходят и ситуации, когда тебя должны бить, и ты должен это пережить, или ты должен побить кого-то и, соответственно, пережить это. Мы сейчас не будем говорить, какими будут последствия и чем эти практики будут заменены, просто фиксируем этот факт.

Толерантность к насилию у нас все ниже и ниже, поэтому факты, на которые раньше никто не обращал внимания, становятся предметом обсуждения и возмущения – к тому же благодаря техническим средствам все запечатлевается и публикуется.

Возникает впечатление, что в мире чудовищная жестокость – девочки побили другую девочку и выложили съемку в интернет. Да назовите мне класс, в котором девочки или мальчики не били другую девочку или мальчика! Просто телефонов с камерой раньше ни у кого не было.

Мы еще не осознаем масштабы снижения насилия, мы просто его наблюдаем. Вообще, глобальное снижение преступности, great crime drop – это одна из загадок, над которыми бьются представители всех общественных наук сразу

Почему люди перестали совершать преступления? Среди попыток объяснения этого феномена есть довольно экзотические, типа улучшения качества бензина и снижения количества свинца в выхлопах. Свинец, как известно, повышает агрессию.

Американская версия: поколение преступников просто не родилось, потому что тридцать лет назад неблагополучным слоям стала доступна контрацепция.

Не улучшилась статистика только по двум видам преступлений: это киберпреступления и почему-то кражи мобильных телефонов. Количество случаев уличного хулиганства снизилось очень сильно, и одна из причин, которые называют, – компьютерные игры.

Компьютерные игры вообще нас всех спасут: это и новые рабочие места, и симулякры войны для молодых людей. Как социуму обойтись без войны, когда для всех предыдущих поколений человечества это было основное занятие элиты, способ решения политических конфликтов, способ экономического продвижения? Чем заниматься политической верхушке, если войну отменили?

Исследования показывают, что молодежь все больше интересуется едой. Вы обратили внимание, как много мальчиков и девочек учатся готовить?

– Если раньше «в кулинарный техникум пойдешь» было страшным проклятием, то сейчас наоборот.

– Это чудная, творческая и очень востребованная профессия, где нас еще некоторое время не заменят роботы. Сейчас, выбирая профессию, нужно задавать себе вопрос: это может делать робот? Если может – не занимайтесь этим.

– Шеф-повар – это же вообще одна из самых высокооплачиваемых профессий!

– Это и новые звезды. Никто больше не хочет смотреть на рок-музыкантов, употребляющих наркотики. Все хотят смотреть на Джейми Оливера, который что-то там готовит в обществе своих пятерых детей.

Отсутствие мотивации будет социальным преимуществом

– При этом часто говорят, что у современной молодежи достаточно низкий уровень мотивации. Я сама чувствую, что не могу сказать своим детям: «Учись хорошо – будет у тебя все хорошо, иначе в дворники пойдешь». Я понимаю, что сегодня люди, которые не закончили даже десять классов, совершенно прекрасно устроены и все у них хорошо.

– Отсутствие мотивации может стать прекрасным и очень актуальным свойством для того поколения, которому предстоит жить в экономике пост-дефицита и, возможно, пост-труда.

Представьте себе, что автоматизация производства дала нам чрезвычайное удешевление всего того, за что убивались люди предыдущих поколений: мебели, бытовой техники, автомобилей, одежды, других материальных предметов. Что, действительно, после экономики владения наступает экономика пользования. Что наши потомки будут смотреть на нас с нежной жалостью за то, что мы стремились приобрести куски собственности и таскали их за собой.

Может быть, утром дроны по предварительному заказу будут доставлять к их двери капсулы с одеждой, а вечером забирать. У них не будет собственности, жилье будет съемным. Объективно они будут беднее нас, но их уровень жизни будет выше.

Это кажется парадоксом, пока мы не попробуем оглянуться на какой-нибудь предыдущий исторический период и взять для удобства сравнения уровень потребления и уровень жизни тогдашней элиты.

У аристократии были бриллиантовые тиары и дворцы, которых у нас нет, но при этом у них не было возможности лечить зубы, они умирали рано и страшной смертью, их дети мерли, как мухи, они физически безумно страдали, жили в дискомфорте, в холодных помещениях со сквозняками, у них не было канализации и водопровода, им было трудно помыться – в общем, каким бы ты ни был выдающимся царем, графом или герцогом, с нашей точки зрения твой уровень жизни и комфорта был чудовищно низким.

Если этот процесс будет продолжаться, если он даст те результаты, которые нам сейчас описывают футурологи экономической направленности, то отсутствие мотивации бежать за ускользающим долларом или убегающим рублем с целью поймать его и обеспечить себе жизнь – это будет очень хорошо.

Отсутствие такой мотивации будет социальным преимуществом, потому что человеку будет нужна мотивация иного типа: мотивация к самореализации, к проявлению своей уникальности, того в себе, что не может заменить робот.

Труд в нашем сегодняшнем представлении станет никому не нужен, потому что от твоего труда только экологическая ситуация ухудшится, а вот от твоего творчества будет прибавочная стоимость и дальнейший прогресс человечества.

Если выражаться менее возвышенно, отсутствие мотивации – чрезвычайно ценное качество для людей, которым предстоит жить в обществе, где их работа не нужна. Для того чтобы они не чувствовали себя выброшенными из социума и никому не нужными, у них должна быть другая психология, другое устройство головы. Они не должны считать получение фишечек целью своих усилий. Они должны спокойно относиться к осязаемым достижениям, к должностям, наградам, деньгам – собственно говоря, к внешним признакам статуса.

Мы видим, как человечество потихонечку к этому идет. Смотреть всегда надо на Первый мир и его передовые отряды, потому что они задают нормы, которые потом будут всеобщими. Там мы видим пятьдесят серых толстовок Цукерберга, скандинавизацию поведения элит, показную скромность и смерть того демонстративного потребления, которое в свое время принесла с собой буржуазия, когда стала правящим классом.

Хороший человек – это профессия

Возникает проблема нового века: как и чем занять людей, чья работа не нужна. Кажется, что жизнь с гарантированным гражданским доходом, когда работать не надо, будет прекрасной мечтой, но на самом деле человек от этого болеет и умирает. Исследования показывают, что у лишившихся работы людей процесс саморазрушения начинается гораздо раньше, чем наступает материальная нужда.

Человек должен быть включен в социум, ему нужно признание, ему нужно ощущать себя важным и полезным, делающим нечто ценное, ему нужны смыслы. Если дать ему деньги и сказать: «А теперь иди и ничего не делай», – он начнет болеть, чахнуть и разрушать себя.

Известный экономист Роберт Скидельски, бывший член британского парламента, сказал следующее: одна из задач новой эпохи – научить всех жить так, как раньше жила только аристократия, и при этом не сойти с ума. Кажется, что это вообще не проблема, но на самом деле это очень большая проблема.

Решаться она будет тем поколением, которое, слава Богу, равнодушно к цацкам и понтам, которое наконец скинет это ярмо со своей души, которое сейчас уже говорит, что главная ценность – это семья, что создание семьи – это большее достижение, чем карьерный успех, что главное – это отношения, которое ценит коммуникативные навыки.

Это очень правильно, потому что пресловутая эффективность есть у робота, человеку она становится нужна все меньше и меньше.

Помните, было такое советское выражение: «хороший человек – это не профессия»? Сейчас мы приходим к обществу, в котором другой профессии нет: есть только профессия хорошего человека, а все остальные могут быть автоматизированы.

От человека требуется коммуницировать с другими людьми, создавать и поддерживать отношения, организовывать людей. На первый план выходят менеджерские качества, но не в смысле выжать максимум из работника, а в смысле поддержать совместную работу, сделать ее радостной и удовлетворяющей тех, кто в нее вовлечен.

Это становится чрезвычайно ценным, и в этом смысле новое поколение выглядит очень перспективно. Вообще, кто общается с двадцатилетними, тот в большом восторге от них, я как преподаватель могу это подтвердить.

Ценность семьи будет только расти

Происходит размывание границ «мужского» рабочего и «женского» домашнего пространства. Повышение ценности семьи и семейных отношений привело к тому, что женщины не захотели бросать своих детей, но и работу бросать тоже не захотели. Великая дилемма «семья или работа» осталась в ХХ веке: это проблема для промышленной экономики, когда твоя работа состоит в том, что ты либо сидишь в конторе, либо стоишь на заводе. Все больше и больше людей работает дома и выезжает на совещания, только чтобы хоть как-то обувь на каблуках выгулять.

Ценность семьи будет только расти, потому что люди все больше и больше живут дома. Удаленная работа и развитие доставки возвращает нас по домам. В ХХ веке человек у себя дома, считай, и не бывал: он утром на завод выезжал, с завода вечером приезжал, в отпуск ездил в санаторий, детей на три месяца отправлял в пионерский лагерь, и посмотреть, кто у него в квартире живет, возможности толком не было. Это, с одной стороны, укрепляло семейные отношения, с другой – уничтожало их, кому как повезет.

Сейчас люди живут дома и ставят свои отношения с домашними на первый план. Это чем-то напоминает традиционное общество: изба и прялка, только вместо прялки у нас компьютер. А когда вертикальные фермы появятся и накормят наши города, поселения будут становиться все более и более автономными.

Мы еще увидим какие-нибудь деревни староверов или поселок художников, которые вообще ни в чем не нуждаются: у них есть солнечная батарея на крыше, от которой они получают электричество, они провертели себе скважину, оттуда получают воду.

У них стоят вертикальные фермы, на которых они выращивают себе еду, к ним прилетает дрон и приносит все, что им нужно, не говоря уже о том, что они это могут напечатать на 3D-принтере, который стоит прямо тут же. Жизнь в городах изменится очень сильно.

Паранойя и нарциссизм — основные вызовы современного мира

Паранойя как способ существования, нарциссизм как характеристика человека — основные вызовы современного мира

Беспокойство и тревога,— нормальные спутники вашей жизни, пока вы знаете, что происходит, и думаете, что контролируете остальное. Мысли о том, что происходит где-то в ваше отсутствие и вне вашего внимания доставляют немало проблем, особенно людям с паранойяльным характером.

Для такого характера свойственна тревога по поводу тех вещей, которые контролировать не получается, а вроде бы нужно. Ну, например — вопрос — как контролировать няню, которую вы наняли 2–3 летнему малышу и она с ним сидит, а вы — отсутствуете на работе. Есть и более нервные задачи — например, контролировать, что делает жена в ваше отсутствие, не изменяет ли. Или мужу в офис смонтировать видеокамеру, направленную на рабочее место секретаря.

О паранойе снимаются популярные телепередачи с детективами и страшной правдой в развязке, также детективный роман и сериал никогда не обойдутся без такого элемента в сюжете — там что-то происходит, но мы не знаем. То, что происходит — очень важно для героя. У читателя или зрителя происходит эмоциональное вовлечение в паранойяльный эпизод — ведь очень хочется узнать, что там, за закрытой дверью.

Конечно, можно спрашивать участников событий — что же там было или что он делал. Но, как говорил известный врач,— «все лгут». Кто же не лжет? Почему везде установлено в городе такое большое количество видеокамер и они наблюдают за всеми? Почему на каждом входе в организацию стоит видеорегистратор, а на каждом заборе — камеры по периметру? В конце концов, вот вы смотрите в ноутбук, а сверху экрана — видеокамера. Вы уверены, что в нее никто не смотрит за вами? Заклейте ее пластырем.

Паранойяльный характер и его особенности

В разных психологических школах паранойяльный или параноидальный тип описывается по-разному. Фрейд связывал паранойяльные явления с проекцией какой-то части Я во внешний мир и с последующим возвращением этой идеи обратно в Я. Оно понятно — мир сам по себе, а человек лишь часть мира, ограниченного телом. Какая-то отвергаемая часть характера приписывается кому-то другому или организации или государству, и возвращается обратно. Интересно, что гештальтист Перлз, отрицая Фрейда на корню, продолжил эту идею в фокусе ментального метаболизма. Все похоже, но за идею ответственна не какая-то отвергаемая часть «Я», а особенное свойство паранойяльного характера находить во внешнем мире — среди людей и поведения людей, их поступков, среди обстоятельств жизни и работы, именно то, что подходит для паранойяльного завтрака, который является и обедом и ужином одновременно. Некоторые его даже ночью при бессоннице едят.

Нормальный человек, осваивая какую-то мысль или идею, переваривает ее, и часть берет как руководство к действию, а часть, ненужную, отторгает. Параноик, которому в голову приходит какая-то мысль, не занимается освоением, проверкой на практике путем действия, а в неизменном виде выдает эту мысль наружу, в виде своего поведения и высказываний,каких-либо дурацких действий. Происхождение мысли или идеи всегда внешнее, как реакция на что-то в мире, потом мысль должна повариться в ментальном метаболизме, затем — быть усвоена или отвергнута, покинув вместилище идей. Однако чудесным образом параноик заглатывает эту отторгнутую мысль обратно и продолжает с ней быть, и так — до бесконечности.

Если взять психиатров, то они вообще не думают, откуда и куда идет мысль, какая субличность ее породила, все это — идеалистические домыслы и гипотезы. Важно, что человек высказывает странные вещи и ведет себя странно, и еще важнее — что эти идеи одинаковы и не меняются длительное время. Навязчивые мысли, суждения или действия.

Почему параноик не хочет присваивать и пережевывать при помощи своего мозга информацию — не понятно. Причина может быть в том, что мысль не пригодна, и ее нужно было отвергнуть до обработки, да умения такого нет или опыта. Может быть, мысль неперевариваемая по причине каких-то психологических защит. Например, взять нарциссизм — как же можно послушать кого-то внимательно, я же такой крутой. Я управляю миром — где санитары? Санитары бессильны.

Нарциссизм как главное психологическое качество, достаточно трудно принять за ось координат, измерить, тем не менее, он определяет и конкуренцию в бизнесе, и соревнование, и гонку новостей в СМИ, даже — индустрию «шоубиза». Если он подкреплен и осознается — то это норма. Если человек страдает от нарциссизма — патология, очень субъективно, не так ли? Всякие интернет мемы типа ЧСВ, чувства собственного величия, ЧСД — чувства собственного достоинства, туманят мозг популярным психологам. Нормальный психолог спросит клиента — а чем ты чувствуешь свое ЧСД? Где в теле ощущаешь ЧСД? Опиши ощущения. Клиент убегает, занавес. И не возвращается.

Современные технические новинки на службе паранойяльного характера

Итак, фон ментальной экологии — массовое сознание, всякие «заговоры», трактовки СМИ, непонятные высказывания руководителя — ну, никак не уберечься. В плане бытовом, если у вас есть няня и вы сомневаетесь в ее правильности, то, скорее всего — не без оснований. Снимите недавно купленный автомобильный видеорегистратор с лобового стекла и как-тонезаметно закрепите в детской — проблема решена.

Если ваш друг или знакомый, или коллега ведет себя странно, и вы его в чем-то подозреваете — обратитесь с прямым вопросом, только будьте готовы, что отношения могут испортиться. В сложных случаях поможет полиграф.

Особенно грандиозно выглядит один из самых паранойяльных скандалов современности — эффект Сноудена. Охваченное идеей тотального контроля государство лезет во все частные коммуникации и собирает информацию, не вполне законно, а разведывательно. И тут появляется терапевт Сноуден, сливает данные и после слива таится в безопасности — так представляется история массовому слушателю. А если быть серьезным — ну откуда же нам знать, что там и как обстояло на самом деле. В массовом лечении обществ единственный способ лечения паранойи — слив информации, о которой никто не знал ранее.

Но в личных отношениях и в терапевтической деятельности такое дело не пройдет — не сможете же вы вколоть какую-нибудьсыворотку правды клиенту-нарциссу или своему знакомому, у которого какие-то обострения. Нарциссический характер, поэтому, является, скорее нормой для современности. Именно поэтому лечится с трудом, да и не идет лечиться, зачем? Паранойяльный мир даст бесконечно много новых идей и мыслей, которые можно бесконечно перерабатывать и обдумывать вновь. И за всем процессом будут следить видеокамеры, IP-видеокамеры и автомобильные регистраторы, снятые с лобового стекла.

Фото: Depositphotos

Речь идет о строке молитвы «Отче наш», в которой говорится: «И не введи нас в искушение». У многих верующих она вызывала замешательство, поскольку звучала так, будто искушение исходит от Бога, что являлось явной ошибкой восприятия текста.

В новом варианте фраза имеет лишь одно возможное толкование — она звучит: «И не дай нам впасть в искушение».

«Отче наш» — наиболее часто произносимая христианами молитва. Ее использование восходит к самым ранним христианским временам. Молитва приводится в Евангелиях в двух вариантах, более пространном в Евангелии от Матфея и кратком — в Евангелии от Луки.

Предыдущий вариант перевода был принят в 1966 году после решений Второго Ватиканского собора и на основе компромисса, достигнутого католиками с протестантами и франкоязычными православными. Однако в дальнейшем представители церквей неоднократно высказывали предложения видоизменения текста перевода.

«Не Бог подталкивает меня к искушению, чтобы потом увидеть, как я упал, — приводит The Daily Telegraph слова понтифика. — Господь не делает этого, а помогает вам немедленно встать. Это дьявол подталкивает нас к искушению, это его действия».

Согласно Евангелию, Иисус Христос даровал «Отче наш» своим ученикам в ответ на просьбу научить их молитве.

О деньгах с точки зрения обезьяны

Двое ученых из Йельского университета (экономист и психолог) решили научить обезьян пользоваться деньгами. И у них получилось. Идею денег, как оказалось, могут усваивать существа с крохотным мозгом и потребностями, ограничивающимися едой, сном и сексом.

Капуцины, на которых проводился эксперимент, – считаются зоологами одними из самых глупых приматов.

"На первый взгляд, и в правду может показаться, что им в жизни больше ничего и не нужно. Вы можете кормить их конфетами весь день и они буду уходить и приходить, уходить и приходить за ними постоянно. Может показаться, что капуцины – ходячие желудки", – говорят ученые.

Американские этологи провели эксперимент по введению «трудовых» отношений в стае капуцинов. Они придумали в вольере «работу» и «универсальный эквивалент» – деньги. Работа состояла в том, чтобы дергать рычаг с усилием в 8 килограммов. Значительное усилие для некрупных обезьян. Это для них настоящий малоприятный труд.
За каждый качок рычага обезьяна стала получать ветку винограда. Как только капуцины усвоили простое правило «работа = вознаграждение», им тут же ввели промежуточный агент – разноцветные пластмассовые кружочки. Вместо винограда они стали получать жетоны разного «номинала». За белый жетон можно было купить у людей одну ветку винограда, за синий – две, за красный – стакан газировки и так далее.

Вскоре обезьянье общество расслоилось. В нем возникли те же самые типы поведения, что и в человеческом сообществе. Появились трудоголики и лодыри, бандиты и накопители. Одна обезьяна умудрилась за 10 минут поднять рычаг 185 раз! Очень денег хотелось заработать. Кто-то предпочитал работе рэкет и отнимал у других. Но главное, что отметили экспериментаторы, у обезьян проявились те черты характера, которые ранее не были заметны – жадность, жестокость и ярость в отстаивании своих денег, подозрительность друг к другу.

В продолжение изучения экономического поведения, обезьянам вручили другие «деньги» в виде серебряных дисков, с отверстием в середине. Через несколько недель капуцины усвоили, что за эти монетки можно получать пищу. Экспериментатор, который в молодости увлекался марксизмом, не стал проверять, правда ли труд превращает обезьяну в человека. Он просто раздал обезьянам эти монетки и научил использовать их для покупки фруктов. Перед этим выяснили, кто что любит, чтобы установить для каждой из обезьян свою шкалу предпочтений.

Сначала такса была единой – за кислое яблоко и кисть сладкого винограда просили одинаковое количество монет. Естественно, яблоки не пользовались успехом, а запасы винограда таяли. Но картина резко поменялась, когда цена на яблоки вдвое снизилась. После довольно долгого замешательства обезьяны решали практически полностью потратить свои монеты на яблоки. И только изредка позволяли себе полакомиться виноградом.

В один из дней, когда все подопытные животные в общей клетке уже знали, что одни предметы стоят дороже, а другие дешевле, одна из обезьян проникла в отсек, где хранилась коммунальная касса и присвоила все монетки себе, отбиваясь от людей, пытавшихся отобрать у нее металлическую добычу.Так обезьяны совершили первое «ограбление банка».

Прошло еще несколько дней и капуцины открыли для себя феномен проституции. Молодой самец дал монетку самке. Ученые думали, влюбился и сделал подарок. Ан нет, «девочка» вступила за деньги с кавалером в половую связь, а затем пошла к окошку, за которым дежурили ученые, и купила у них несколько виноградин. Все остались довольны: и обезьяны, и ученые. Обезьяны освоили либерально-капиталистические отношения, а ученые защитили докторскую.

Джордж Буш со своим отцом. 

Психологам выяснить, что уровень IQ зависит только от генов, а не от качества воспитания и культуры