Рисунок, как и все другие произведения искусства, – это самовыражение очень личного характера, содержащее сознательные и бессознательные планы. Самовыражение с помощью рисунка представляется более символичным и менее специфичным, чем с помощью слова.
Во время рисования активизируются воспоминания и фантазии, связанные с неосознанными смыслами и содержащие психический материал, менее подвергнутый «цензуре».
Рисунок стал отличной методикой оценки психофизического состояния пациента и шансом выразить его насущные проблемы и конфликты.
Личность с сильным защитным характером обычно отражает отсутствие спонтанности в рисунках, создавая монотонно лишь репродукции или ставя копирование выше своего творчества. Депрессию связывают с такими чертами рисунка, как избегание цветов, большое пустое пространство, различные ограничения, дезорганизация, незаконченность, отсутствие смыслов и исполнение при наименьшем количестве усилий. Работы шизофреников обращают на себя внимание религиозным содержанием, а их паранойя проявляется часто в рисовании глаз, окон и телевизоров. Такая интерпретация рисунков дает множество разнородных указаний, касающихся физической и познавательной зрелости, а также определенных аспектов личности и мироощущения пациента. В терапевтических отношениях важно, чтобы выбранная техника не только объясняла вопросы, имеющие для клиента личное значение, но и усиливала терапевтическую связь. Понимающий пациента терапевт также может использовать рисунок во время интервью.
Полезность этой техники в диагнозе и лечении прямо пропорциональна количеству накопленных знаний и опыту психотерапевта. Каждая проективная техника – это просто клиническая процедура. Проекции и интервью дают богатый материал, однако он не слишком соответствует действительности. Кроме того, каждая проективная техника провоцирует различные реакции у различных людей. Ответы какого-то пациента на серию историй, разработанных на основе реакций на «Тематический апперцептивный тест» (ТАТ), могут дать ценную информацию об агрессивности пациента, но ни- чего не добавят к теме его ориентации на успех, в то время как ответы другого человека покажут творческий характер, но не скажут об агрессии. То же самое можно сказать об анализе и интерпретации серии рисунков, выполненных разными людьми. Несмотря на то, что использование других форм искусства наверняка укрепит терапевтический эффект, включение их в структуру сессии потребует намного больше тренировки и опыта. Кроме того, использование рисунка для диагностических и терапевтических целей разработано в смысле практики и теории значительно лучше, чем другие методы, повсеместно используемые арт-терапевтами. Современная психодиагностика для изучения клиента использует ряд методик, в той или иной мере связанных с изображениями человека.
Известны такие тесты, как «Нарисуй человека», «Рисунок семьи», «Предпочитаемый тип симпатий», «Сондитест».
Однако именно анализ рисунка лица человека имеет очень важное диагностическое и прогностическое значение, являясь зеркалом душевного и физического состояния клиента, обратившегося за психологической помощью.
В рамках общей задачи изучения восприятия психологического содержания человека по изображению человеческого лица отечественная и зарубежная психологическая наука накопила большой опыт экспериментальных исследований (см., например: Венгер, 2005; Маховер, 2003; Остер, Гоулд, 2005; и др.).
В данной работе мы остановимся на описании тех результатов исследований, которые имеют непосредственное отношение к объекту нашего исследования – рисунку человеческого лица, в котором проецируются психологические особенности рисующего.
Лицо – наиболее выразительная часть тела. Это важнейший центр коммуникации.
Голова и лицо с наибольшей готовностью воспринимаются, субъективно легче всего изображаются, а в схематичных изображениях представлены, как правило, тщательнее всего прочего. Испытуемые всех возрастов часто предлагают лицо (или голову) как законченный рисунок человека, в то время как туловище или любая другая часть тела сами по себе никогда не предлагаются как замещение полного изображения фигуры. Для испытуемых, рисующих голову в последнюю очередь, обычно характерны нарушения в межличностных отношениях. Лицо может быть расценено как социальная часть рисунка. Испытуемый, намеренно упускающий изображение черт лица, в то же время тщательно и нарочито агрессивно выделяющий контур и детализацию остальных частей фигуры, как правило, стремится к уходу от проблем, связанных с конфликтами в межличностных отношениях. Такой рисунок – графическое проявление избегания проблемы. Поверхностность, настороженность и враждебность характеризуют социальные контакты индивидов такого типа. Мы сталкиваемся также с опусканием черт лица в рисунках «нормальных» субъектов. Робкие, несмелые, склонные к уходу от проблем индивиды часто сильно затушевывают черты лица, подчеркивая контур головы (значимость «Я» и сильное стремление к социальному принятию, заблокированное эгоцентризмом). С другой стороны, мы отмечаем выделение и подчеркивание черт лица у тех субъектов, которые в собственной фантазии компенсируют свою неадекватность и слабость самоутверждения, создавая образ «Я» агрессивного и социально доминантного индивида. Такая позиция часто проявляется в рисовании профиля и в комбинации профиля с неясно выделенной средней линией фигуры.
Один глубоко дезадаптированный подросток, нарисовавший большую голову, наполнил свой рисунок богатым фантазийным содержанием и символическим выражением сексуальной витальности (огромная, сильно заштрихованная шляпа, чрезвычайно толстые, также сильно затушеванные губы и пышные, тщательно прорисованные волосы). Голова была изображена практически отдельно от тела нарисованной фигуры. Она находилась в стороне от средней линии тела и была похожа на голову статуи, отбитую и неловко заново прикрепленную. В ассоциативных связях испытуемого выявилось, что нарисованный человек очень умен, и хотя он чернокожий и находится в стесненных обстоятельствах, он стремится стать док- тором (большая голова – дань интеллекту, а излишне проработанные детали головы – дань фантазии). Остальная часть фигуры была нарисована в тщательно подобранной, как у денди, одежде: сюртук, отутюженные брюки и остроносые туфли. Сильно подчеркивалось ничем не сдерживаемое выражение направляющих жизнь индивида мощных импульсов. С клинической точки зрения для этого субъекта характерна двойственность: с одной стороны, показная, кричащая, чрезмерно активная и несдерживаемая демонстрация сиюминутных потребностей, с другой стороны, оторванная от жизни фантазия, в которую субъект полностью погружается и которая превращает задание «нарисовать человека» в настоящий творческий акт, имеющий для субъекта значение катарсиса.
Установлено, что выражение лица является одной из таких характеристик рисунка, которые можно интерпретировать непосредственно с достаточной точностью. Индивидуальные оценки выражения лица нарисованной фигуры будут различаться в деталях, однако опыт автора показывает, что согласованность этих суждений – скорее правило, чем исключение. Мы обнаруживаем, что независимо от умения рисовать испытуемый будет бессознательно придавать нарисованному человеку определенное выражение лица – ненависти, страха, смущения, агрессии, вызова, умиротворения, кротости или даже неадекватной аффективности. Однако попытка испытуемого нарисовать в соответствии с инструкцией смущенного либо счастливого человека может оказаться неудачной. Запланированы эксперименты, в которых проекция различных выражений лица будет следствием специфической инструкции, а также будет возникать под влиянием специфического настроения, внушенного под гипнозом. У шизоидных субъектов обычно наблюдается комбинация особенностей рисунка: выражение лица, отражающего аутистическую и нарциссическую поглощенность, большие размеры изображения, а также ограниченная подвижность, что подчеркивает концентрированность субъекта на себе.
В рисунках обездвиженных фигур воображаемое двигательное побуждение сильно, однако фигура остается зажатой между нарциссизмом и эксгибиционизмом субъекта. Наиболее часто результатом бывает статичная поза, что ощутимо контрастирует с очевидным внутренним побуждением к движению. Большое разнообразие графических особенностей, относящихся к индивидуальным характеристикам лица, составляет один из основных источников анализа содержания. Интроспективные отчеты отдельных испытуемых, касающиеся их навыков рисования, выявляют предрасположенность к закрепленным предпочтениям специфических способов изображения рта, глаз, носа и других деталей лица. Это предполагает, что определенный стиль, избранный для изображения различных черт лица, стабильно соотносится с базовыми характеристиками личности. Данная гипотеза проверяется путем константности рисовальных шаблонов. В рисунке присутствуют и другие очевидные признаки высокоразвитой интрапсихической дифференциации. Это особенно хорошо заметно, когда испытуемый рисует дополнительные линии, чтобы обозначить морщины или придать лицу особую выразительность. Такого типа линии обычно заметны в области носогубных складок и на лбу. Целью такого рода графического акцента является добавление серьезности и зрелости изображаемому лицу.
Специальное подчеркивание лба, изображение его очень выпуклым (что особенно хорошо видно на профильных рисунках) в целом ассоциируется испытуемым с интеллектуальными способностями. Подчеркивание выпуклости в области затылка, что также иногда видно на рисунке, имеет, вероятно, такое же значение.
Рот появляется на детских рисунках практически одновременно с головой. Это тесно связано с функциональными особенностями роста и развития ребенка. Подобно другим деталям лица, рот может отображать широкий спектр рисуночных проекций. Рот может быть выделен путем пропуска его (отказ от изображения рта вообще), подчеркивания, необычного размера, особых очертаний, штриховок, стирания или смещенного изображения.
Выделение оральной области отмечается в рисунках маленьких детей, а также отсталых и деградировавших индивидов, алкоголиков и депрессивных пациентов. Поскольку рот является источником чувственного или эротического удовлетворения, он отчетливо выделяется в рисунках индивидов, имеющих сексуальные проблемы. Чрезмерно сильное выделение рта обычно связано с фиксацией на пище, с желудочной симптоматикой, а также склонностью к сквернословию и подверженностью вспышкам гнева.
Рот с детально прорисованными зубами в рисунке взрослого человека считается признаком инфантильной оральной агрессивности. Часто можно видеть такой рот на рисунках испытуемых, страдающих простой формой шизофрении, а также явных истериков. Дети и дефективные испытуемые невысокого уровня часто демонстрируют такой способ изображения рта, однако, в отличие от рисунков шизофреников, оральная агрессия, обозначаемая таким образом, является скорее показателем раз- вития, нежели агрессии. Иногда обозначен также и язык, что подчеркивает оральную концентрацию на примитивном уровне. Этим привносится также эротическая нота. Изогнутый, чувственный рот обычно отмечается в рисунках инфантильных, зависимых индивидов. Их зависимость часто подчеркивается также выделением пуговиц.
Функционально рот такого типа изначально пассивен и открыт для принятия пищи. Обычно такое выражение оральной зависимости демонстрируют требовательные и паразитически настроенные взрослые испытуемые. Маленькие дети обычно рисуют выпуклый рот при изображении анфас, что с точки зрения, как графики, так и возрастного развития более нормально, чем у взрослых. С другой стороны, мы выявили в рисунках другой тип рта – изображение его резкой, грубой линией (как щель). В рисунке такой рот передает агрессивность. Этот способ изображения рта, как правило, достоверно ассоциируется с вербально-агрессивной, сверхкритичной и подчас садистической личностью.
Варианты такой линии можно видеть в тех случаях, когда испытуемый начина- ет рисовать под ощутимым давлением, но быстро заканчивает работу над листом бумаги. В результате рот обозначается как короткая грубая линия.
Интерпретация такого типа рисунков состоит в том, что побуждение к вербальной агрессии сильно, но ожидаемый отпор заставляет индивида предусмотрительно от нее отказаться. Испытуемые, находящиеся в состоянии напряженности, изображали рот одной линией на рисунках в профиль так, как будто он был плотно сжат, закрыт от чего-то. Особенно это было заметно в рисунках тех испытуемых, которые имели активный опыт фелляции.
Сходный тип изображения, но с менее выраженной напряженностью, отмечался у пациента, который лишился речи в результате операции на горле. В этой связи было бы полезно изучать способы изображения рта у людей, страдающих от заикания и других дефектов речи. Изображение рта с помощью широкой приподнятой на концах линии, как на клоунской маске, часто отмечается в детских рисунках и иных фигурах, нарисованных в инфантильной манере. В зависимости от других аспектов рисунка это интерпретируется как подчеркнутое стремление к одобрению либо как неадекватный аффект. В рисунке, который был недавно выполнен пациентом, страдающим патологической депрессией, отсутствие рта сочеталось с выраженным чувством вины по поводу оральной агрессии, связанной в сознании пациента с садистскими наклонностями. Такая формулировка совпадает с психоаналитической теорией депрессии.
Пропуск рта характерен также для астматиков. Детализация губ, появляющихся на рисунке, часто задает тон выражению лица. Приданные мужской фигуре полные губы расцениваются как показатель женственности. Они могут часто изображаться наряду с другими чертами, отражающими тщеславие и нарциссические интересы. Иногда губы изображаются особенно чувственными и могут быть интерпретированы именно таким образом. В редких случаях губы специфически изогнуты чтобы по- ходить на фаллос: для этих испытуемых был актуален опыт оральной сексуальности.
Изображение губ так же, как и других деталей, часто заметно различается в рисунке мужской и женской фигуры.Тщательно вырисованные губы в форме лука Купидона в сочетании с другими обильно приукрашенными чертами изображенной фигуры можно видеть в рисунке преждевременно сексуально развившейся девочки. О том, выражается ли сильное сексуальное влечение в поведении, можно судить исходя из других аспектов рисунка. Неуместная линия, находящаяся между губами, наподобие соломинки или зубочистки отмечается в рисунках тех испытуемых, в чьей сексуальной сфере имеется предрасположенность к оральному эротизму. Более грубая и специфическая эротическая концентрация на губах и области рта имеется в рисунках очень незрелых индивидов: их рисунки сами по себе весьма грубы. Более изощренный вариант орально-эротического акцента достигается включением очень заметной сигареты или трубки.
В представлении о красоте лица подбородок играет сравнительно небольшую роль. В реальной жизни просто различают слабый и сильный подбородок. В рисунках же он часто акцентируется. Роль подбородка в образе тела обусловлена преимущественно его символическим значением в качестве социального стереотипа, а не про- истекает из его конкретной функциональной роли.
В профильных изображениях подбородок часто стирают, обводят, перерисовывают или делают заметно выступающими. Такое изображение может расцениваться как компенсация слабости, нерешительности, боязни ответственности. Оно интерпретируется как отражение сильного стремления к превосходству и социальной значимости. Нередко это стремление еще более полно проявляется в виде прорисовки с нажимом всего лицевого профиля в противоположность легким линиям во всех остальных местах. В таких случаях данное побуждение обычно не проявляется во внешнем поведении, а культивируется в воображении.
В целом линия, выполненная прерывисто или с нажимом, свидетельствует о внимании к подбородку. Нередко подбородок женской фигуры изображается иначе, чем мужской. Как правило, зависимые мужчины часто символически отображают проекцию большей силы, приписываемой женщине, не только рисуя женскую фигуру большего размера, чем мужскую, но также наделяя ее гораздо более сильно выступающим подбородком.
В функции социальной коммуникации, которая приписывается голове, существенная часть сконцентрирована в глазах индивида. К глазам относятся не только как к «зеркалу души», отражающему внутреннюю жизнь индивида. Это основной орган контакта с внешним миром. «Увидеть – значит поверить» – вот только одна из многочисленных поговорок, которые подчеркивают центральную роль глаз в функции принятия или отвержения мира человеком. Индивид, утративший слух, сохраняет контакт с окружающим миром, пусть в несколько раздражительной и параноидной манере. Он продолжает бороться. За редкими особыми исключениями, человек, утративший зрение, теряет контакт с внешним миром, он не способен к борьбе, поскольку он физически попадает в зависимость от своего окружения. Он либо вообще выключается из социального взаимодействия, либо становится чрезвычайно зависимым.
Глаза – это главная точка концентрации чувства «Я» и одновременно точка максимальной уязвимости этого «Я». Общеизвестное выражение «заслонить животворящий свет от человека» подтверждает тот факт, что человек может погибнуть, если ограничить его способность пользоваться зрением.
Глаза служат, прежде всего, для предупреждения индивида об угрожающих или опасных элементах окружающей его среды. Эта та функция, которую, как правило, выделяет в первую очередь параноидный субъект, сильно графически подчеркивающий глаза. Параноидный индивид сверхнасторожен к любой детали, касающейся его. Эти идеи могут порождаться страхом того, как люди реагируют на его собственную враждебность по отношению к ним, и особенности глаз являются центральным отличием этого типа сензитивности.
Индивид может в отдельных случаях изобразить прикрытые чем-то глаза либо придать им выражение подозрительности, что несет в себе идею значимости. Мы видим также пронизывающий взгляд в рисунке, где в большей степени отмечается функция глаза как агрессивного социального инструмента, нежели эстетическая функция либо функция получения более полного визуального опыта.
Глаза могут также выражать злобность, силу или гипнотический контроль, и в этом смысле их следует расценивать как представителей сознания. Когда человек фиксирован на чем-либо, это смущает его мысли.
Глаза имеют отношение к нашей эмоциональной жизни, чувству безопасности, поскольку мы читаем принятие или отвержение в глазах других людей.
В литературе всегда уделялось много внимания глазам человека при описании его характера. Глаза имеют чрезвычайно большое значение в иерархии признаков физической красоты и сексуальной привлекательности.
Глаз – сложный орган, позволяющий нам получать много удовольствия и много знаний. Графические способы изображения глаз, вероятно, столь же разнообразны, как их функция. В рисунке параноиков мы видим большие, темные, сосредоточенные или имеющие угрожающее выражение глаза, создающие впечатление враждебности и подозрительности.
Девочки в основном изображают большие по размеру и более тщательно прорисованные глаза, чем мальчики. Функционально глаза женщины могут быть более значимы для социальной адаптации и сексуальной стимуляции.
Женщины также обычно более открыты социальным контактам, нежели мужчины. Гомосексуально ориентированный мужчина, часто очень экстравертированный в социальном плане, может изобразить большие глаза с ресницами в сочетании с обувью на высоком каблуке – все это в рисунке мужской фигуры. В других случаях область глаз, обведенная особой линией, может быть довольно большой, но сами глаза при этом могут быть относительно небольшими. В этом случае индивид может демонстрировать выраженную любознательность, но при этом испытывать некоторое чувство вины, связанное с этой функцией; возможно, это коренится в природе вуайеристического конфликта. Маленькие глаза часто появляются в рисунке в сочетании с другими графическими признаками поглощенности собственными переживаниями. Мы отмечали также испытуемых, рисующих фигуру с закрытыми глазами, как бы стремящихся отгородиться от мира, чтобы лучше сконцентрироваться на своем собственном телесном нарциссизме.
Менее произвольная и более тонкая проекция «не-видения» проявляется в пропуске зрачка и рисовании толь- ко контура глаза. В этом случае субъект не отгораживается активно от мира, но мир представляется ему туманно, как недифференцированная стимульная масса, с незначительной степенью определенности деталей. «Невидящий» глаз можно считать симптоматичным при эмоциональной незрелости и эгоцентризме. В отдельных случаях изображение «пустых глаз» доводится до крайности: в виде одинаковых маленьких кружочков изображаются глаза, нос, рот и пуговицы. Такие рисунки встречаются у деградировавших, впавших в детство взрослых, умственно отсталых. А также иногда у маленьких детей, что вероятно является отражением зависимости неглубокой эмоциональности, недостаточной способности к различению.
В рисунке мужской фигуры, выполненном одной пациенткой, отсутствовали глаза, что было связано с ее садистскими фантазиями о ликвидации брата-конкурента путем его ослепления вязальной спицей. Значение бровей не вполне выяснено.
Встречались индивиды, уделявшие особое внимание рисованию бровей, однако соответствующих ассоциаций от них получено не было. Интерес к бровям, вероятно, соответствует тому значению, которое придается другим волосистым деталям. Аккуратные брови, как и аккуратная прическа, – это один из социальных стереотипов, отражающих ухоженность и изысканность, в то время как кустистые брови предполагают более примитивные, грубые и несдержанные проявления личности. Смысловая нагрузка, которую несут аккуратные брови, – критическое отношение к тому, кто позволяет себе свободное самовыражение, так же как поднятые брови ассоциируются с надменностью, высокомерием либо недоумением.
Ухо, как правило, выделяется для обозначения специфического конфликта. Функционально ухо является относительно пассивным органом. Оно не видно полностью при контакте «лицом к лицу», а у женщин часто скрыто волосами.
В тех случаях, когда ухо находится на виду, женщины носят серьги скорее для того, чтобы отвлечь внимание от уха, нежели чтобы подчеркнуть его. Серьги служат выделению и подчеркиванию овала лица. Если ухо не бросается в глаза из-за размера или какого-либо особого дефекта, оно представляет малый эстетический интерес. Уши заведомо обречены на пренебрежение при поддержании их чистоты, и ковыряние в ушах считается таким же вульгарным, как и ковыряние в носу.
Ухо появляется на рисунке в более позднем возрасте, нежели любая другая черта лица. Таким образом, считается, что отсутствие ушей на рисунке имеет меньшее значение, чем пропуск испытуемым более активной части тела. Если ухо выделяется своим размером, формой, нажимом, местоположением, исправлениями или проступает сквозь волосы, можно предположить, что рисующий придает ему определенное значение. Его озабоченность может варьировать от легкой реактивности на критику до активных слуховых галлюцинаций.
Степень деформации уха часто коррелирует с интенсивностью слухового опыта. Особое внимание к рисованию уха может быть связано с глухотой, однако с этим редко приходится встречаться в случайно выбранных группах. Часто особо выделяют ухо подозрительные и недоверчивые параноики, но их рисунок смягчен по сравнению с работами тех пациентов, которые страдают, или страдали слуховыми галлюцинациями. Шизоидный индивид с аморфными сверхзначимыми идеями часто графически выражает этот симптом путем выделения уха. Индивид, который легко обижается и сопротивляется авторитетам, может обнаруживать на этой основе усиленное выделение уха. Один из умственно неполноценных индивидов, которого помимо всего прочего называли «ослом» и который, активно реагировал на свою непопулярность, ухитрился снабдить свои рисунки бросающимися в глаза ослиными ушами.
Выделение волос на голове в виде бороды или усов в целом интерпретируется, как стремление подчеркнуть мужественность. Акцент может быть выражен путем размещения волос на относительно большой площади тела, тщательной прорисовки прически либо интенсивной штриховки участка, обозначающего волосы. Символическая значимость волос как индикатора сексуальной зрелости (мужественности) традиционно подтверждается фольклором и модой.
Достаточно вспомнить в связи с этим классическую историю Самсона и Далилы. Часто наблюдаются бурные переживания, возникающие у подростков в связи с появлением волос на лице и теле. Для незрелого индивида характерно отращивать усы и бороду в попытке убедить других в собственной зрелости, невзирая на тот факт, что растительность заставляет заподозрить маскировку слабости лица. Бакенбарды, к которым некоторые подростки относятся как к чему-то стильному и мужественному, тогда как они служат лишь для выделения черт «денди» в изображаемой мужской фигуре, ассоциируются с «волчьей» традицией в сознании рисующего индивида.
Различное отношение к волосам у мужской и женской фигуры в основном наблюдается у психосексуально незрелых мужчин, которые сами по себе склонны к нарциссизму и с опаской относятся к женщинам. Акцент на волнистых, ниспадающих очаровательным каскадом волосах в сочетании с другими явными элементами украшательства имеет место в рисунках сексуально распущенных девочек, а также тех, кто предается возбуждающим фантазиям. Такое отношение часто встречается в подростковом возрасте, но так- же встречается у детей, преждевременно развившихся социально или сексуально. Такие рисунки часто включают ювелирные украшения и подобные детали. Энергичная растушевка волос наряду со слабо выраженной формой прически часто является выражением конфликта созревания, перерастающего в отклоняющееся сексуальное поведение. Обозначение волос на челюсти появлялось в ряде рисунков подростков, чей конфликт, связанный с созреванием, имел шизоидную основу.
Нос на рисунках принято рассматривать как сексуальный сим- вол. Подобно пенису, нос находится на средней линии тела и выдается вперед, и его подъем снизу вверх не является необычным. Большинство испытуемых мужского пола уделяют значительное внимание носу как при рисовании, так и при вербальном описании нарисованной фигуры. Подростки часто расценивают нос как наихудшую часть своего лица и тела. Поскольку большинство пациентов с психическими расстройствами имеют сексуальные нарушения: незрелость, переживания неполноценности и импотенции, гомосексуальность; превалирование выделения носа в их рисунках весьма заметно.
В профиль нос может быть подчеркнут, увеличен либо уменьшен, подтерт, затушеван, перечеркнут либо сделан слишком длинным. В целом нос может быть подчеркнут или пропущен. Импотенция пожилого мужчины часто символически обозначается путем рисования чрезмерно длинного носа, в то время как сексуально неуверенный подросток, вероятнее всего, будет проецировать свои сексуальные трудности в явных символах, таких как галстук, выделяющийся клапан, на брюках Заштрихованный или срезанный нос относится в большей степени к страху кастрации и оправданию аутоэротизма. Если ноздри обозначены как-то особо, то это считается проявлением агрессии. Такая интерпретация подтверждается изучением других особенностей рисунка.
Шея часто подчеркивается с помощью графического выделения теми индивидами, которые обеспокоены несогласованностью своих импульсов и функций сознательного контроля. Для их личности характерно осознание некой раздвоенности. Предполагается наличие конфликта, относящегося к силе супер-эго. Структурно шея является связующим звеном между телом (импульсивной жизнью) и голо вой (интеллектуальным, рациональным контролем).
С эстетической точки зрения шея, подобно ушам, практически не привлекает внимания, если она не слишком деформирована. Примитивные люди не выделяют эту область для украшательства. Чем выше уровень испытуемого, тем более выделяется ворот, с тем чтобы подчеркнуть отделение головы от тела. Аристократические и культурные, «зажатые», ригидные и сверхморальные испытуемые, которых отличает подчеркнутый контроль над своими импульсами, ассоциируются с высокой длинной шеей, в то время как индивиды пикнического телосложения, имеющие короткую шею, считаются грубыми, прямолинейными, их поведение более направляется побуждениями, нежели интеллектом.
Убранство шеи различными украшениями применяется скорее ради того, чтобы отвлечь от нее внимание. В от- дельных случаях появляется неуместная горизонтальная линия, как бы отрезающая голову от шеи, которую испытуемые не в состоянии объяснить. Более тонкий способ такого отделения осуществляется за счет появления тесного крахмального воротника на женской шее, причем остальная одежда не проработана. Конфликтное отношение к шее, подразумевающее нескоординированность между импульсами и рациональным контролем, проявляется во многих рисунках, поскольку равновесие между самовыражением и социальными предписаниями особенно зыбко в сложной и противоречивой культурной среде. Шея часто рассматривается испытуемыми как наиболее важная часть тела, когда они высказывают ассоциации по поводу своих рисунков. Один из испытуемых объяснил эту важность тем, что шея является местом локализации адамова яблока. Истерический ком в горле дает еще одно подтверждение того, что шея избирается как фокус конфликта.
Наиболее серьезные пытки самоубийства направлены на действия с шеей. Некоторые психотические пациенты с чувством вины по поводу имевшего ранее место опыта фелляции демонстрировали симптомы острого дискомфорта, связанного с шеей. Несмотря на то, что рисование шеи не требует какого-либо особого умения, это одна из тех деталей, которые позже всего включаются в детский рисунок. Опускание шеи является признаком незрелости в рисунках детей, взрослых дефективных испытуемых и регрессировавших индивидов. Этим индивидам действительно недостает способности произвольно регулировать свои побуждения.
С целью проверки гипотезы, что в рисунке лица человека проецируются его психологические свойства было проведено экспериментальное исследование. Задачей стало подтверждение эффективности использования проективных методик в психодиагностике, в частности в исследовании тревожности в рисунке человека (лица).
Испытуемые 15 пар (мама и подросток). Условия проведения Исследование проводилось под нашим руководством Двойнишниковой В. на базе лицея г. Москвы в разное время, но в одном и том же помещении (классе).
Эмпирическое исследование состояло из нескольких этапов.
1. Методика диагностики уровня школьной тревожности Филлипса.
2. Методика измерения уровня тревожности Тейлора (адаптация Т. А. Немчинова).
3. В процессе исследования школьникам, а позже и их мамам было предложено нарисовать лицо человека.
Испытуемым сказано, что в данной работе художественные способности не оцениваются. Все, что будет нарисовано, будет хорошо и правильно.
Основная процедура состояла в том, что испытуемым были предложены: простой карандаш средней мягкости, цветные карандаши, шариковые ручки и стандартные листы чистой бумаги формат А4.
Тест проводился индивидуально с каждым ребенком, а родители тестировались на родительском собрании. Результаты заносились в протокол. Обработка и обсуждение результатов После изучения соответствующей литературы было сформировано понятие о том, что интерпретация рисунка логически делится на три части, а именно: формальную, графологическую и психоаналитическую.
Формальная часть – это часть исследования, которая состоит из записи описаний и интерпретаций, касающихся поведения и рисунка испытуемого. Поведение детей может быть описано с учетом ориентировочных, вербальных и моторных аспектов.
Наблюдение за детьми позволило ответить на следующие вопросы: чувствует ли ребенок себя незащищенным или тревожным, напряжен или раскован, юмористичен, смущен, насторожен, агрессивен и импульсивен. Данные заносились в стандартный протокол наблюдения.
Графологическая интерпретация рисунка заключалась в том, что в тесте оценивались показатели (за каждый показатель – 1 балл) и заносились также в протокол, а затем были сведены в таблицу. Чем больше показателей в рисунке, тем больше вероятность наличия тревожности подростка и взрослых.
При исследовании рисунка были разработаны следующие показатели.
1. Многочисленные штриховки (линия, которая выглядит как бы составленной из коротких кусочков), стирания, исправления – линия идет не от одной значащей точки к другой, а многократно «останавливается по дороге». Как правило, такие линии появляются в рисунках из-за опасения попасть не туда, куда требуется. Проводя линию, ребенок многократно прерывает действие, чтобы проверить и скорректировать результат. В итоге точность линий не повышается, а, напротив, понижается, так как такой тревожный гиперконтроль нарушает нормальное выполнение целостного действия. Как правило, такой вид линии свидетельствует о высокой тревожности ребенка, т. е. неуверенности в себе, склонности к сомнениям, опасениям, страхам, к легкому возникновению состояния тревоги.
2. Эскизные линии: сначала приблизительно в одном и том же направлении проводится несколько линий со слабым нажимом, потом одна из них, показавшаяся автору наиболее удачной, про- водится жирной линией. Этот признак характерен для ситуативно обусловленного повышения уровня тревоги, т. е. волнения, беспокойства, ощущения непреодолимой угрозы.
3. Плотная заштриховка (зачернение) глаз – этот признак характерен для людей, страдающих навязчивыми страхами (фобиями), которые часто формируются при повышенном уровне тревоги. Таким же образом, как признак возможного наличия фобий, интерпретируется изображение глаз с большими густо зачерненными зрачками (радужкой) или скрытых черными очками, а иногда также подчеркнутых больших пустых глаз (без радужки вокруг зрачка).
4. Многочисленные линии с увеличением размера рисунка (рисунок заполняет 2/3 листа и больше: это еще один признак ситуативно обусловленного повышения уровня тревоги. Это также характерно и для высокой импульсивности, но отнюдь не противоречит тому, что она может отражать повышение уровня тревоги. Дело в том, что тревога нередко приводит к импульсивности, которая бывает компенсирована (точнее, гиперкомпенсирована) тревожным гиперконтролем.
За каждый показатель присваивался 1 балл. Результаты были сведены в таблицы. Для проверки наличия корреляционной связи между тревожностью в рисунках подростков и тревожностью в рисунках их родителей, данные, полученные после процедуры рисования, были обработаны с помощью компьютерной программы Statistica 7.0.
Таблица 1 Результаты проявления признаков тревожности взрослых в рисунках лица
Таблица 2 Результаты проявления признаков тревожности взрослых в рисунках лица
Была выявлена положительная корреляция (r=0,64 при р>0,05) между признаками тревожности у подростков и их родителей. Так- же выявлена положительная корреляция между показателями методики на определение уровня тревожности и рисунка у родителей (r=0,71 при р>0,05) и у их детей (r=0,74 при р>0,05). В процессе исследования особенностей проявления тревожности был выделен ребенок, у которого наряду с высокими показателями тревожности были отмечены не менее высокие агрессивные черты. В рисунке это нашло подтверждение в виде изображенных зубов, оскала. В процессе выполнения задания исследуемый ребенок много раз уточнял инструкцию, наблюдалась повышенная двигательная активность: грыз ногти, покусывал нижнюю губу. Для этого ребенка характерна неуверенность в себе, мнительность и в то же время довольно агрессивное реагирование по самому ничтожному поводу (неадекватные реакции на незначительные шутки).
В данном случае выраженная тревожность может проявляться в качестве своеобразного «регулятора» уровня агрессии и одновременно является фактором провоцирующего развития дезадаптивных механизмов взаимодействия ребенка с окружающими. И наоборот, дети с низким уровнем тревожности демонстрируют низкий уровень агрессивности, что подтверждается опросом их родителей.
Кроме того, ситуация осложняется тем, что в классе на протяжении семи лет один из учеников демонстрирует устойчивые нарушения поведения, включающие агрессивность деструктивной и асоциальной направленности, которые проявляются в попрании прав, достоинства других учеников (оскорбления, унижения, угрозы, физическая агрессия) и нарушении им социальных норм и правил (срыв уроков, нецензурные выражения, курение, негативное отношение к учителям, жестокое отношение к одноклассникам, провоцирование конфликтов с окружающими). Этот подросток постоянно находится в сговоре с учениками старших классов, с помощью которых манипулирует одноклассниками в свою пользу.
Таким образом, в нашем исследовании показано, что в рисунке человеческого лица проецируются особенности личности рисующего и раскрываются не осознаваемые детерминанты самовыражения, которые чаще всего не могут открыто проявляться в прямой коммуникации. Это позволяет эффективно использовать рисунок человеческого лица как инструмент для постановки диагноза в психологической практике.
