В 1881 году в Румынии городе Фукшани (побратиме нашего Рамат-Гана, кстати) состоялась встреча представители еврейских общин; главной темой обсуждения была Алия (то бишь “восхождение”, возвращение, репатриация в Сион), главными инициаторами которой были раввин Эльазар Роках и англичанин сэр Лоуренс Олифант. Они переезжали от общины к общине и зажигали в душах их жителей пламя сионизма – возрождения еврейского присутствия на земле предков. Роках и Олифант были не одиноки в своей деятельности – к ним присоединились главнейшие раввины Румынии, а также представители румынского Просвещения и многие другие.

Старейшины еврейских общин из разных городов Румынии избрали Центральный комитет, который базировался в портовом городе Галац. Комитет мобилизовывал денежные средства и прилагал все усилия к тому, чтобы безопасно отправлять первых эмигрантов в землю предков. Кроме того, комитет также взял на себя обязательство ежемесячно поддерживать их финансово, пока они не встанут на ноги.

Первые поселенцы прибыли из Румынии на корабле “Тетис”, который был нанят ЦК. Корабль покинул Галац 25 августа 1882 года, и на нем к новому дому плыли пятьдесят семей, состоящие из 228 человек и около 15 одиночек.

Турецкие власти, под контролем которых в то время находилась территория Эрец-Исраэль, создавали иммигрантам – пионерам немало проблем. Многие из иммигрантов были вынуждены дрейфовать у берега в течение многих недель, пока им не удалось разными способами – в основном при помощи многоразовых «бакшишей» (взяток) – добраться до Хайфы.

Новоприбывшим очень приглянулся земельный надел Замарин, выставленный на продажу Фрэнсисом Жерменом, торговцем, который к тому же был французским консулом в Хайфе. Центральному комитету в Румынии была отправлена ​​срочная телеграмма, вскоре оттуда поступили деньги, и в результате акта купли-продажи надел с названием “Замарин” перешёл в руки иммигрантов.

Поселенцы приобрели в немецкой колонии в Хайфе большое количество сельскохозяйственного инвентаря: вагоны, плуги, волов и другое оборудование, необходимое для обработки земли.

Во второй день Хануки они погрузили скарб на телеги и отправились в Замарин, который отныне принадлежал им.

Сразу же после прибытия они начали работы по очистке земель от камней и подготовку к севу пшеницы, зёрна которой привезли с собой. (Очистка земель близ Замарина продолжалась ещё много лет, и кучи камней, которые сохранились с тех пор, свидетельствуют об этом).

В Замарине стоял только один дом – дом Жермена. Рядом с ним было несколько убогих хижин, в которых в крайней нищете жили арабские арендаторы-издольщики .

Поначалу семьи многих иммигрантов всё ещё жили в Хайфе, а те, что переселились в новое молодое поселение, стали называть себя “замаринянами”.

Из-за нехватки места в Замарине, поселенцы построили глинобитные хижины возле Бир-эль-Ханисир (ныне Микве Ха-Ришоним в начале улицы Пинелас), покрыв их крыши ветвями кустарников и деревьев. И пусть спать на твёрдой земле, иногда в соседстве со змеями и скорпионами, было не очень приятно, но когда воплощается стародавняя заветная мечта, то и хибара становится дворцом.

Прошло совсем немного времени, и замаринянам пришлось испытать на себе бандитские набеги. Грабёж со стороны недружественных арабских соседей стал обычным явлением; целью краж становились быки, плуги и другое оборудование. Однажды бандиты даже попытались украсть одеяла прямо со спящих людей. Чтобы защитить себя, поселенцы создали оборонительную организацию “гардистов”, которые практически каждую ночь были вынуждены отбивать атаки незваных гостей.

Турецкие чиновники также показывали когти. Время от времени замаринян под различными предлогами вызывали в правительственные учреждения в Хайфе или Акко, и всё ради того, чтобы запустить руки в истощающуюся казну поселенцев.

К тому же в это время у первопроходцев появилась другая серьёзная проблема – обещанная финансовая помощь из Румынии внезапно была прекращена. Еврейские меценаты Румынии, пообещавшие пожертвовать значительные суммы на помощь первым поселенцам на Святой Земле, не выполнили свои обещания. У Центрального комитета закончились средства, и замариняне остались одни.

На смену первым воодушевлению и энтузиазму пришли бедность, голод и болезни, не обошедшие ни одну семью. В этот трудный период погибло около десятой части первопроходцев. Самыми частыми жертвами голода и болезней становились дети.

В среде замаринян начались разногласия. Несоответствие во взглядах было особенно велико между семейными поселенцами и одиночками. Из-за голода некоторые молодые люди отправились на поиски работы в Иерусалим.

Среди иммигрантов было много образованных людей с лидерскими способностями и умением письменно  формулировать свои мысли. Когда земля стала уходить из-под ног колонистов, когда пионеры-первопроходцы оказались заброшенными и нищими в незнакомой стране, те из них, что умели красиво излагать свои мысли на бумаге, стали писать письма с настоятельной просьбой о помощи всем, кто мог им помочь: главным раввинам в диаспоре, Центральному комитету в Галаце и известным во всём мире еврейским меценатам.

Известие о бедственном положении замаринян быстро распространилось в еврейском мире. Венецианского эмиссара барона Хирша, находившегося тогда в Израиле, попросили посетить семьи колонистов в Замарине и в Хайфе. В Замарине он встретил поселенцев, работающих на уборке урожая зерновых. Несмотря на положительное впечатление от работы колонистов, Хирш предложил оплатить их возвращение в Румынию. Ответ замаринян был категоричным: “Мы не оставим это место, потому что мы приехали на землю праотцев со святой целью, и не хотим жить ни в каком другом месте в мире. Здесь мы будем жить и здесь умрём”.

В конце концов, после встречи с семьями пионеров в Хайфе, эмиссар оставил им небольшую сумму денег, организовал медицинскую помощь и вернулся во Францию. Положительное впечатление Хирша о сельскохозяйственной деятельности замаринян побудило его с помощью раввина Цадока а-Коэна пробудить интерес к «новостям» из Палестины и к несколькими энтузиастам-пионерам, которые и творили эти новости, самого барона Ротшильда. Барон, известный меценат, взял замаринян под свое крыло, и для тех началась новая эра.

Барон, известный меценат, взял замаринян под свое крыло, и для тех началась новая эра.

Барон с большой любовью относился к Святой Земле, и постепенно его интерес к Эрец-Исраэль возрастал. Он выбрал Замарин, особенно ему полюбившийся, и решил сделать его центром своей деятельности в Палестине, потратив на это огромные суммы.

В Замарине, который тогда стал называться Зихрон-Яаков, (в честь отца барона-мецената), происходили вещи, о которых никто не мечтал.

За короткий период времени, несмотря на препятствия бюрократии и жаждущих бакшишей турецких чиновников, была основана колония Еш-Меаин (יש מאין). Историки по сей день поражаются широте полномочий и быстроте действий приспешников барона – чиновников.

По сей день Зихрон-Яаков известен своей красотой, наслаждаться которой приезжают туристы со всего мира и израильтяне.

Город изначально славился красотой и хорошей организацией. Его называли это «Маленький Париж» или «Bonbonriere», и не зря.

Стоит упомянуть некоторые из нововведений, благодаря которым Зихрон стал таким, каков он есть; сегодня они кажутся нам обыденными вещами и воспринимаются как должное, но в то время это были «инновации из инноваций» в ландшафте Палестины, которые привели к тому, что Зихрон стал известен по всей стране.
Это:
Создание декоративных садов, засаженных фигурно подстриженными деревьями, для прогулок и “для души” (до этого в Палестине существовали только фруктовые сады).

Широкие прямые улицы, по которым могли передвигаться конные экипажи, обрамлённые тротуарами.