И только дедушка в автобусе смотрел в одну точку и по его щекам катились слезы....

 

‎Холокост

Знаете, я давно не слышала такой тишины в автобусе, как сегодня вечером. Водитель включил громко на весь автобус трансляцию церемонии в память о жертвах погибших во время Катастрофы. За окном было такое небо, будто оно тоже пыталось нам что-то напомнить.
Напротив меня сидел дедушка, седой, скромно одетый, он смотрел в одну точку и я видела, я первый раз в жизни такое видела, как у него по щекам текли слезы.
Ни один человек в автобусе не говорил. Никто. Даже между собой. Все, затаив дыхание, слушали трансляцию, останавливаясь поближе к водителю и приемнику.
Ведущий читал письмо девочки, погибшей в концлагере, которая писала своей маме последнее письмо.
Премьер министр говорил, что мы не допустим такого более.
Каждый думал о своем.
Каждый взрывал внутри себя эту тишину воспоминаниями о том, что слышал о Катастрофе.
Я думала об историях, которые рассказывали у нас дома. О том, как погиб мой прадед, о том, как дедушка показывал единственное фото своего отца, о том, как бабушка, когда говорит, что она родилась в 1944 году, я думаю, что ей был год, когда закончилась война и то, что я всегда забываю, в каком городе бабушка была в эвакуации. 
Что мы знаем о Катастрофе? Что мы чувствуем, когда говорим о Катастрофе?
Что мы можем сказать, взглянув в глаза тем, кто вернулся живыми домой?
Сколько бы мы не говорили о цифрах, о статистиках, о данных, ни один из нас не может ощутить цифру 6.000.000 единицами душ.