~День печали~...
 

Бывает так, что иногда человеку чего-то сильно-пресильно хочется.
Вот, например, мне, Полине.
Иногда чего-то хочется так сильно, что не можешь ни есть, ни пить, ни играть, ни телевизор смотреть. Так хочется, что как будто от этого даже в животе сквозняк, а в голове тошнит. И ничем не получается себя отвлечь.

Вот так я сейчас хочу детскую игрушечную мебель их нашего Универмага. Там на втором этаже есть отдел, где мама покупает мне колготки и носочки. А рядом продают игрушки. И пока мама выбирает цвет и размер, я захожу только на минуточку, только одним глазком посмотреть.
А там стоит она! На самом видном месте. Самая замечательная игрушечная мебель на свете! Ничего замечательнее я не видела. Она потому и замечательная, что её сразу замечаешь, как только заходишь. Маленькие деревянные шкафчики и стульчики, столик и тумбочка, красивенькая кроватка для куклы, и даже сервант для игрушечной посуды. И всё это прекрасного голубого цвета. С тоненькими синими узорами и маленькими круглыми ручками на дверцах. И я так сильно-пресильно всё это хочу, что как будто сейчас умру.

Я проплакала весь вечер у себя в комнате, потом ещё немножко на кухне, и ещё немножко в ванной. В кровати я плачу уже очень тихо, потому что устала, и слёзы кончились.
Мама говорит:
- Полина, ну хватит уже. Немедленно успокойся и спи.
Мама говорит:
- Я тебя очень люблю. Но мы не можем сейчас купить эту мебель.
Мама говорит:
- Ты же большая девочка! А ведёшь себя, как маленькая.
И тут оказывается, что во мне ещё осталось очень много слёз. И я опять плачу изо всех сил. Потому что без прекрасной игрушечной мебели голубого цвета со шкафчиком, стульями, столиком, тумбочкой, кроваткой и сервантом – никакой радости в жизни больше нет и не будет! И как мама этого не понимает? И как она совсем ничего ни капельки не понимает? И я поворачиваюсь к стенке и начинаю громко всхлипывать и вздрагивать плечами.
А мама вздыхает и уходит на кухню, и тихонько прикрывает за собой дверь.
И мне кажется, что я совсем одна на целом свете. И никто-никто меня не понимает.

Утром мама заходит в комнату и говорит:
- Эй, соня моя, просыпайся, там уже блинчики с вареньем тебя ждут!
И я слышу, как вкусно пахнут горячие блинчики с клубничным вареньем, и открываю глаза. И сразу вспоминаю про голубой шкафчик и тумбочку, и столик со стульями, и про кроватку, и главное – про сервант с маленькими круглыми ручками. И всё. И блинчиков сразу не хочется. А хочется сразу плакать и отворачиваться к стенке.
Мама говорит:
- Ага, ну ладно. Значит, у нас сегодня день печали?
Мама говорит:
- Ну, полежи, подумай. А блинчики тебя подождут, они не капризные.
А я лежу и думаю, что да, да! Сегодня день печали! И завтра день печали, и послезавтра, и всегда! И раз все такие, то возьму им всем и умру! И пусть знают! Тогда сразу все побегут покупать мне игрушечную мебель. Но будет поздно!
И я представляю даже, как мама расставляет на моём столе маленькие деревянные шкафчики и стульчики, и кроватку, и сервант… а всё это совсем уже никому не нужно. Потому что я на всех обиделась и умерла.
И мне становится так себя жалко, так жалко, что слёзы опять откуда-то берутся сами и стекают по щеке прямо на подушку.

А вечером мы сидим с Касей и Данкой на ковре в моей комнате и вырезаем из цветного картона квадратики и прямоугольники. И мама сидит на ковре вместе с нами, почти как маленькая, и тоже вырезает из картона. И немножко подсказывает нам, что и как делать.
А делаем мы настоящую игрушечную мебель!
У Данки будет розовая, у Каси оранжевая, а у меня, конечно же, голубая! А у мамы не будет игрушечной мебели, ей не надо. У неё вон, целая квартира взрослой мебели: и шкаф, и стол со стульями, и сервант, и кровать, и тумбочки! Она всё равно в них не играет, а только пользуется.
Ах, как это она замечательно придумала, что можно самим сделать игрушечную мебель! И даже лучше, чем в Универмаге! И даже ещё замечательнее!
Мама говорит:
- Полина, не пролей клей на ковёр, постели газету.
Мама говорит:
- Кася, подогни вот тут уголок поровнее. Умницы мои!
Мама говорит:
- Ну, вы тут заканчивайте, а я пойду блинчиков разогрею.
И мы разрисовываем маленькие дверцы и стульчики, и разговариваем, и спорим, и смеёмся. И сравниваем, у кого как получается. И мне так хорошо, так хорошо…
А из кухни уже так вкусно пахнет горячими блинчиками с клубничным вареньем, что умирать больше ни капельки не хочется.
И я думаю, что никакой сегодня не день печали, а вовсе даже день радости! Потому что во мне сейчас не осталось ни одной даже самой маленькой слезинки.


 

Елена Касьян/Виктория Кирдий