Давайте проснемся пред самым рассветом,

  Избегнем и выскользнем, но на пороге

  Стеклянной веранды в предчувствии света

  Все тело окатит ознобом. Мы вздрогнем

                     От рифмы встающей, но светлое имя

                     Не произнесем. А оплывшую свечку

                     На кухню снесем и стихами ночными

                     О воле

                     Растопим остывшую печку.

                     Толкнем на восток обе створки оконца,          

                     Ногой табурет отодвинем и встанем

                     И, глядя в глаза восходящему солнцу,

                     Стаканом крепчайшего чая помянем

                     Ее,

                     Что в бескрайнюю раннюю осень,

                     Червленную,

                     Мы отпустили, как птицу.

                     Пускай же она нас оставит, пусть бросит,

                     Простит, наконец,

                     И на рассвете не снится.

Дождик под липами хлюпал и всхлипывал,
Мелкую лужу пытал и выпытывал:
– Милая лужа, узнать мне позвольте,
Это не скучно – лежать на асфальте?
Лужа кривила насмешливо губы
И становилась все шире и глубже.
Дождик притих, истончал, засмущался,
Выплакавшись, незаметно скончался.
Ветры на небе вуаль изодрали
И воровато клочки растаскали…

Ночью без памяти и без стыда
В луже плясала шальная звезда.