Вот решила вывесить один из любимейших рассказов Семена Альтова.:)))
Семен Альтов
"Не люди, что ли?"
Построили -- отсюда будет остановки три -- дом. Кирпичный, двенадцатиэтажный,
лоджии, лифт, скворечник на крыше -- все удобства! К назначенному времени
новоселы подъехали с узлами, мебелью, детишками. Ключами брякают, ждут, когда
строители с последним мусором из подъезда выметутся.
И тут какой-то пацан как завопит: "Мама! Этажей-то одиннадцать!" Как
-- одиннадцать? Двенадцать должно быть! Считать не умеешь, второгодник!
Посчитали -- одиннадцать! Как получилось? Кто обсчитался? Тьфу ты!
Дом-то, будь он неладен, кооперативный оказался. Председатель кооператива
жильцам популярно объясняет: "Граждане, фактическое недоразумение. Маленькая
недосдача. Ну не хватает одного этажа". Квартиросъемщики в крик: "Чьего именно
этажа нету?" А черт его знает! Нижние жильцы орут: "Ребенку понятно,
двенадцатого не хватает. На одиннадцатом все кончается". Верхние в обратную
сторону глотки рвут: мол, двенадцатый как раз на месте, на нем крыша держится,
бестолковые люди! А первый в запарке пропустили, прямо со второго начали.
Словом, крик, гам, потому что жить всем хочется.
Кто-то предложил: "Одиннадцать этажей, слава богу, есть, как-нибудь поместимся,
не бароны". И с возгласами "ура" жильцы на штурм бросились.
Вы не поверите -- поместились! То есть, народ по ордерам на двенадцать этажей в
одиннадцать втиснулся, и без крови, а с пониманием. Не люди, что ли? Никто ж не
виноват, что накладка случилась. К тому же площади открылись необитаемые.
Подвал побелили, поклеили -- та же квартира отдельная. Правда, ходить
согнувшись приходится. Так и на этажах от радости высоко не подпрыгнешь.
Спустили в подвал -- по их просьбе -- всех с новорожденными. Внизу горячей воды
хоть залейся, а на верхние этажи по-разному доходит. Так что купай дите, стирай
с утра до вечера. К тому же детишки в подвале кричать перестали. Нет, может,
они и кричат, но насосы так гудят -- ничего не слышно!
Пара добровольцев-моржей объявилась. Сказали: "Мы в проруби свободное время
проводим -- пошлите нас на крышу". А на крыше у них просто гнездышко
получилось. Летом вообще рай! В квартирах жара, мухи, а у них ветерок, аисты из
рук кушают. Не только из рук -- все поклевали. Ручная птица, куда от нее
денешься? Зимой, оно, конечно, прохладней, даже когда листовым железом
укроешься. Зато ни в одной эпидемии не участвовали. На этажах грипп,
температура под сорок, а у них всегда нормальная. Плюс десять в тени под
мышкой. Организовали на крыше группу здоровья. Детей с детства приучали босыми
по снегу, внезапное обливание ледяной водой -- такие орлы вымахали, ничего не
страшно, в любом доме жить смогут!
Ну, тут разные разговоры пошли, мол, одни в подвале ютятся, а другие себе весь
чердак отхватили, кур разводят, тараканьи бега... А остальные не люди, что ли?!
И придумали, что не будет в доме как бы одного блуждающего этажа. То есть в
январе не будет как бы первого, в феврале -- как бы второго, и так далее. А в
июле всем домом в отпуск. На год очень удобный график получился, очень. А кто,
значит, в таком-то месяце оказался безэтажный, -- пожалуйста, заходи в любую
квартиру, живи себе. Это все рыжий жилец придумал, с третьего этажа. Если вверх
подниматься. А если сверху спускаться, то, он значит... с четвертого? Ну
неважно! Важно то, что каждый месяц жильцы как бы обмен совершали, вверх-вниз
по дому ездили. Так что претензий ни к кому никаких.
Опять-таки лифт. Пропадала площадь? Пропадала. А там, если кто в лифте был,
знает: светло, тепло, зеркало висит. Что еще надо, когда люди любят друг
друга?
Одна женщина в лифт вошла -- ах! Целуются! Она в крик: "Прекратите хулиганить!
Дома не можете?" Они ей отвечают: "Вы, наверно, не местная, в гости к кому-то
пришли? Дома не можем. У нас там живут Никитины до марта месяца. А мы только
поженились, еще целоваться хочется. Вот правление и выделило на медовый месяц
отдельную жилплощадь. А вам нехорошо! Что же вы к посторонним людям в лифт без
стука врываетесь?" И написали на лифте: "Васильевым стучать три раза!" Здорово
устроились, правда? Свадебное путешествие: лифт вверх-вниз! А молодым что еще
надо? Ну и, конечно, мальчик у них родился. Крупный. Четыре пятьсот! Лифтером
назвали. В честь мастера по ремонту лифтов, он к ним заглядывал.
Опять же воспитательная работа наладилась. Слесарь один жил -- попивал, жену
побивал. В нормальных условиях бил бы ее до последней капли крови, так ведь? А
в этом доме жену его в пятьдесят вторую переселили, к врачу. А к нему на
пятнадцать суток вселили одну милую женщину, ядрометательницу. Он по привычке
замахнулся -- ну, она и метнула его. Где он приземлился, неизвестно. Через три
дня вернулся -- другой человек: в жене души не чает, пить бросил, только
заикается вежливо.
Официантка одинокая, можно сказать, счастье свое нашла. Ну, принесет в дом с
работы остатки, а есть-то самой надо. А одной все не съесть. Продукты
выбрасывала, тосковала. А к ней как-то сосед с собачкой на запах зашел. Уже
есть веселей! Другой на звон ножей, вилок забрел, тот, что на заводе шампанских
вин работает. Ясно, зашел не с пустыми руками. И потянулся народ, кто с чем. А
все где-то работают. Кто с конфетами, кто с лекарствами, кто шпингалеты на окна
тащит, кто бенгальские огни! И когда вместе сложились -- праздник вышел. И все
тихо, мирно, потому что и милиционер где-то свой проживает. Никого вызывать не
надо. Словом, хочешь не хочешь -- одной семьей зажили. Все общее стало: и
радость и горе. А когда все поровну, то на каждого горя приходится меньше, а
радости больше.
